Текст книги "Крушители планет"

Автор книги: Джон Кейт (Кит) Лаумер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

5

– Мы изрядно их напугали, так что они отстанут от расписания и у нас хватит времени до них добраться, – сказала Фом Бердж, всматриваясь в ночную тьму, пока твилфер летел на восток. – У них всего одна съемочная группа, вы же знаете. Дешевая постановка, бюджет даже до миллиарда долларов не дотягивает.

Уэверли, которому вновь пришлось втиснуться в рундук, посмотрел вниз: огни Чикаго появились впереди, промелькнули под летательным аппаратом и остались позади.

– А что у них запланировано для Нью-Йорка? Тоже землетрясение? Или какой-нибудь тайфун высшей категории?

– Это все сущие пустяки, – отмахнулась Фом Бердж. – Для финальной сцены нужно что-то по-настоящему зрелищное. Они хотят взорвать вулканическую породу на морском дне и утопить в океане весь участок континентального шельфа от Бостона до мыса Кейп-Чарльз.

– Спаси и сохрани! – воскликнул Уэверли.

– Вот при высоком бюджете они бы развернулись сполна, – продолжала Фом Бердж. – Местная луна шикарно бы смотрелась в столкновении с Землей.

– Боже всемогущий! Вы что, одобряете такие бесчинства?!

– Ну, раньше я по субботам регулярно ходила в театры, но теперь, когда достигла возраста ответственности, стала понимать всю бессмысленность подобного уничтожения планет.

Далеко впереди ярко засветилось скопление огней – Атлантик-Сити, в сторону которого держал курс твилфер.

– Они расположатся на судне в пяти милях от берега, – сообщила детектив, когда твилфер миновал город. – Всего лишь одноразовая площадка, разумеется. – Фом Бердж подалась вперед. – Ага, прибыли!

Уэверли в изумлении воззрился на буйство света в море.

– Святые небеса! – вскричал он. – Да эта штука размером с австралийское ранчо для овец!

– Требуется достаточно места, чтобы разместить антенные массивы, – объяснила Фом Бердж. – Как ни крути, им потребуется мощность в сотню миллиардов мегавольт в секунду. Так, думаю, мы приткнемся милях в двадцати и попробуем их зацепить. Конечно, выйдет немного грязновато, со всеми этими взрывами, обломками, бурями и цунами, но уж лучше суматоха, чем позволить им снова улизнуть.

– Погодите-ка! Ваше лекарство едва ли не хуже болезни! Мы ведь в паре миль от наиболее густонаселенной области страны! Вы убьете тысячи людей!

– Да вы и вправду помешаны на сохранении жизни, – заметила Фом Бердж. – Но невозможно вылечить щупальцевую гангрену, не отрубив несколько щупалец. Ну, приготовились…

– Нет! – Уэверли схватил длинную конечность детектива, палец которой как раз лег на большую розовую кнопку.

Захваченная врасплох, Фом Бердж отдернула конечность – и задела локтем какой-то рычаг. В тот же миг прозрачный пластиковый купол открылся, был мгновенно сорван и унесен потоком воздуха на скорости в сотню миль в час. Ледяной ветер забрался под пижаму, выстудил тело Уэверли до костей, обморозил лицо и высосал весь запас воздуха из легких. Фом Бердж вцепилась в рукояти управления, стараясь вывести твилфер из крутого пике, но летательный аппарат, вращаясь, падал к черной поверхности моря.

– Уайвери! У меня не выходит! Хватайте… – Только и успел разобрать Уэверли, когда дородное тело детектива вдруг обмякло и соскользнуло с пилотского кресла.

Уэверли выбрался из рундука, стиснул ладонями вибрирующий штурвал, навалился изо всех сил, чтобы поставить тот в нужное положение. Твилфер снова дернулся, заложил петлю, за которой последовала «бочка». Лишь ремни, которыми Уэверли не преминул пристегнуться, не дали ему выпасть из кабины. Он опять надавил на штурвал – и аппарат внезапно перешел на пологую обратную кривую. Уэверли поглядел «вверх», на бескрайний, необозримый, сверкающий и испещренный клочьями белой пены океан. Судорожным движением штурвала он ухитрился перевернуть твилфер так, чтобы вода оказалась внизу, всего в каких-то пятидесяти футах. Сморгнул слезы, что навернулись на глаза от ветра, различил совсем близко огни судна, конвульсивно нажал на четыре кнопки на консоли управления разом – и крепко зажмурился.

Твилфер встал на дыбы, издал такой звук, будто рядом разодрали холст, и замер в воздухе, как если бы его внезапно поставили на якорь. Уэверли бросило вперед, ремни не выдержали и лопнули. Он перелетел через короткий нос твилфера, сшиб флагшток с треугольным розовым вымпелом, свалился на шесть футов вниз – и покатился кувырком по палубе враждебного судна.

Мгновение он не мог пошевелиться, потом с трудом приподнялся, сжимая в руке обрывок ремня безопасности. Твилфер довольно шустро дрейфовал прочь, а палуба вражеского судна возвышалась над водой футов на десять. Уэверли попытался было догнать летательный аппарат, ухватиться за торчавшие из кабины ремни, но промахнулся, чуть не свалился за борт, но повис на леере и из этого положения наблюдал, как кораблик относит все дальше.

За спиной внезапно вспыхнул алый прожектор. Зазвучали хриплые голоса, загорелись другие огни. Уэверли обернулся и увидел, что палуба кишит возбужденными… существами. Он поспешил укрыться за трехфутовым шпигатом и сощурился, когда свет прожектора ударил прямо в глаза. На бедро давило что-то увесистое. Уэверли сунул руку под пояс и достал компактный автоматический пистолет, о котором совсем позабыл. Недолго думая, он прицелился и выстрелил в прожектор. Тот обиженно зашипел, сверкнула сине-зеленая вспышка, и прожектор погас.

– Эй! – произнес чей-то голос. – Я думал, вы, обормоты, позаботились заменить лампу в номере двенадцать! – Голос как-то необычно растягивал слова.

– Позвать дополнительный персонал, пока я не сбросил всех за борт! – распорядился другой голос, ниже первого и куда более властный.

– Шесть мини-единиц до начала, – доложил третий голос откуда-то сверху.

Суета на палубе постепенно приближалась к Уэверли. Он стиснул пистолет, отполз на три ярда в сторону, выпрямился, стараясь оставаться в тени, и метнулся к приземистой рубке. Свернул за угол – и едва не столкнулся с очередным уродцем: зернистые сережки, как у петуха, только синего цвета, двухдюймовые глаза оттенка зеленого бутылочного стекла, вертикально расположенные губы, из-под которых виднелись три ряда отливавших медью клыков, худосочная шейка, переходящая в тело наподобие коровьего, но обернутое в кожистые крылья. Уэверли отшатнулся и инстинктивно выставил перед собой руки, как бы отгоняя чужака.

– Хазрах опп ирикик! – прорычало существо. – Ты чья быть? Ты моя напугать до чешуя! Что надо быть?

– М-меня прислал Эмказиз, – пролепетал Уэверли, импровизируя.

– А, так тебе босс быть надо.

– Ну да, точно. Я хочу видеть босса.

– Тебе какая босс? Спаривать, кормить, отдыхать, награждать, наследный или тот, кто заставлять? – Чужак выкинул за борт огрызок синей сигары.

– Э… босс боссов… самый главный.

– Балвовац внутри, репетировать вторая сцена. Твоя слыхать, что случиться на берегу?

– Вообще-то, я прямиком от…

– Как там метеориты зажечь?

– Крайне зрелищно. Кстати, а скоро все начнется тут?

– Через пять минут.

– Спасибо.

Уэверли прошмыгнул мимо ходячего ужаса и добрался до освещенного дверного проема в пятидесяти футах от угла рубки. Наверху, невидимый из-за прожекторов, что заливали светом палубу, кто-то пронзительно вопил. Стоило Уэверли подойти к двери, как показались два существа. Одно, вооруженное, выступало на шести ногах и смахивало на трехфутового синего краба, а другое выглядело как семифутовая колонна прозрачно-желтоватого желе.

– Стоять, внутрь нельзя! – скомандовал краб. – Ик ирикик опсрок, сам знаешь!

– Погоди-ка, Сол, – произнес желеобразный тип голосом, напоминавшим запись на старом магнитофоне. – Разве ты не видишь, что он прибыл с места событий? Вон как наряжен!

– Паршиво у него получилось. Никого не обманет.

– Чего тебе, а? Говори быстрее. Балвовац готовит запуск.

– Ип орикип сланк, – отчаянно выпалил Уэверли.

– Прости, я плоховато говорю по-гимпски. Лучше уж на местном, как велит босс по стилю.

– Генебракс трындит! – рявкнул Уэверли. – Пропустите, иначе всему кранты!

– Надо потолковать с Мелом насчет его гонцов, слишком много они себе позволяют. – Эти слова прозвучали уже в спину Уэверли, который гордо прошел мимо переглянувшихся и расступившихся охранников.

Он очутился в помещении, где было ослепительно светло и царила суматоха. Напротив пятидесятифутовая стена переливалась многочисленными огнями. Под нею расположились на высоких табуретах с полдюжины коротышек: оранжевые шкуры, многосуставчатые лапы дергают за рычаги. На возвышении слева круглое существо, у которого, похоже, было сразу четыре головы, выкрикивало распоряжения – во все стороны одновременно – через четыре рупора.

– Ладно! – расслышал Уэверли. – Первый, третий и четвертый – все готово! В чем заминка со вторым и пятым?

– Эй, ты! – Чешуйчатый монстр в пажеском парике с локонами всучил Уэверли стопку бумаг. – Отнеси это Балвовацу, а то он весь на слюну изошел.

Уэверли растерянно смотрел на уходящего монстра. От шума вокруг звенело в ушах. Все стремительно приближалось к финалу, и, если не сотворить чего-то сей момент…

– Всем стоять! – гаркнул он. – Нельзя этого делать!

– Сплошное расстройство, верно, парень? – прочирикало ему на ухо тучное существо слева. – Будь я режиссером этого позора, этого жалкого зрелища, я бы растопил полярные шапки. Вот где красота и размах! Наводнения, бури…

– Передайте-ка это Балвовацу. – Уэверли впихнул стопку бумаг проходившему мимо чужаку, схожему обликом с оплывшим пудингом.

Чужак замешкался, выставил мембрану, фыркнул, потом сказал: «О’кей, я отнесу, отнесу» – и двинулся дальше. Уэверли последовал за ним, соблюдая дистанцию.

6

Гонец привел Уэверли в помещение, представлявшее собой круговую арену; оно изобиловало разнообразными экранами, приборами, рычагами и яркими огнями софитов; стоял неумолчный гул, сопровождавший работу техники. Вся активность, похоже, была ориентирована на подиум в центре, где возвышалось вращающееся кресло в красно-белую полоску, достаточно просторное, чтобы в нем уместилось существо с тройными конечностями.

– Где Балвовац? – спросил невозмутимый гонец у какого-то диковинного организма, сильнее всего смахивавшего на пучок тонких синих ножек под полосатой рубашкой поло.

– Он пошел на эстетический монтаж – убедиться, что там все в порядке, – трубно отрезал в ответ организм. – Отпусти мою рубашку, пока я не позвал стюарда.

– Передай ему вот это, – сказал гонец и, вручив рубашке на ножках стопку бумаг, удалился.

Уэверли поспешил спрятаться за подставкой могучего кресла, нервно огляделся, поставил ногу на подпорку…

– Две минуты, – сообщил голос из динамика. – Все операторы по местам!

– Эй, ты, у девятой камеры! Не слышал, что ли, двухминутную готовность объявили.

Уэверли обернулся и увидел мелкое существо, похожее на проволочную вешалку для одежды, только вместо крючка у существа была голова – этакое скопище разноцветных бородавок.

– Следите за языком, приятель, – предостерег Уэверли. – Меня прислал Балвовац. Я тут временно его замещаю. Э… рубильник включен?

– Самое время проверки устраивать!.. Ладно, сэр, давайте забирайтесь. Полторы минуты осталось.

Уэверли влез на кресло, устроился поудобнее, осмотрел мешанину рычагов, педалей, верньеров, переключателей и спаренных кнопок с разноцветными огоньками возле них.

– Не балуйтесь там с настройками, – потребовал бородавчатый тип. – Все уже подготовлено, я сам выставлял значения. Вам нужно лишь дать полную мощность, когда загорится световой сигнал и заряд будет на максимуме.

– Ну разумеется, – покивал Уэверли. – Не волнуйтесь, я не собираюсь нажимать вон ту зеленую кнопку, например…

– Если хотите сбежать, надо было сразу отказаться и не приходить сюда. Лучше сосредоточьтесь. Пятьдесят одна секунда, вы уже в эфире.

– А как насчет большой голубой кнопки?

– Зачем вам больше света? У народа и так глаза слезятся.

– Может, вон та желтая?..

– Экраны работают, разве не видно? Да что за напасть такая, наприсылают всяких бестолковых…

– Ладно-ладно, дерну за черный рычаг…

– Во имя Пада, вам не нужны фильтры! Сейчас же темно!

Уэверли взъерошил волосы обеими руками, потом стал тыкать пальцем поочередно в каждый верньер.

– Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик…

– Осторожнее с тем, который «пять», – предупредил инструктор. – Иначе вся нагрузка пойдет на левый стабилизатор…

Громыхнула дверь. Уэверли оглянулся на звук. Огромное существо в белом одеянии – прижатые к туловищу руки напоминали свернувшихся в кольца боа-констрикторов – ворвалось в помещение и устремило на кресло взор выпученных глаз на стебельках. Казалось, на тебя глядят очищенные от кожуры томаты.

– Эй, а ну быстро слез оттуда! – пророкотало существо.

Руки-удавы развернулись и метнулись в сторону Уэверли. Тот ускользнул, схватился за рычаг, который ему запрещали трогать, и резко дернул.

Кресло под Уэверли содрогнулось, пол вдруг вздыбился, точно грузовой самолет, брошенный пилотом в опасный, последний в жизни крутой набор высоты. Что-то громко заскрежетало; бородавчатое существо внезапно очутилось на коленях Уэверли и принялось тянуть за большой рычаг. Сам Уэверли скатился с кресла, успев увидеть, как чудовищная туша Балвоваца пронеслась мимо опоры, нелепо и страшно размахивая длинными смертоносными конечностями. Софиты вокруг арены замигали, противно и истошно завыла сирена, затрезвонили аварийные сигналы. Уэверли, распростертый на полу и цеплявшийся за какую-то стойку, вдруг заметил, как поблизости открылась крышка панели управления; под ней прятался терминал.

«Раз уж ввязался, так продолжай», – пробормотал он и ударил кулаком по разноцветным кнопкам, ведать не ведая, что он, собственно, творит.

Каскадом вспыхнуло пламя. Уэверли отшвырнуло к стене, а на место, где он только что лежал, бейсбольной битой обрушилось толстое щупальце. Оглушительный «бум!» сотряс стены и пол. Из терминала, с которым столь неласково обошлись, повалил дым. Уэверли кое-как поднялся и заметил, что Балвовац тоже успел привести себя в вертикальное положение.

– Ты! – прорычал гигант и мощным спрутом ринулся на Уэверли. Тот шмыгнул к двери, споткнулся, упал и откатился в сторону, когда дверь распахнулась настежь.

С полдюжины инопланетных киношников вынесло в коридор, за ними проскользил разъяренный режиссер. Уэверли, не желая отставать, на четвереньках добрался до дверного проема.

В коридоре вой сирен и трезвон аварийных сигналов сделались громче прежнего. Оказавшийся в толчее бесчисленных техников, Уэверли словно превратился в щепку посреди реки – его крутило, мотало, швыряло из стороны в сторону, но в конце концов вынесло на продуваемую ветром палубу. Судно уже накренилось на добрых тридцать градусов, и по палубе катилась в воду разнообразная съемочная машинерия. Уэверли припал к настилу, чудом увернувшись от массивного кабельного барабана, затем осторожно пополз вверх.

– Вон он! – зычно проревели за спиной.

Уэверли бросил взгляд назад и увидел, что Балвовац почти наседает ему на пятки. Одно щупальце метнулось вперед и хлестнуло по палубе всего в паре дюймов от ног Уэверли. Пистолет, как назло, успел незаметно выпасть… На дальнем краю палубы возвышалась причудливая надстройка, походившая на Эйфелеву башню в миниатюре. Уэверли дополз до нее, взялся за перекладину и шустро взобрался повыше. Щупальце Балвоваца не отставало. Держась за перекладину обеими руками и надежно уперев одну ногу, второй ногой Уэверли изо всех сил ударил по назойливой инопланетной конечности. Щупальце отпрянуло, а из темноты снизу донесся негодующий вопль. Прожекторы на палубе погасли, лишь тускло светились сигнальные огни на мачтах. Что-то неожиданно врезалось в перекладину рядом с головой Уэверли с громким «банг». Пришлось подняться еще выше.

Внизу кто-то исхитрился вернуть прожекторы в рабочее состояние. Сквозь пелену дыма один луч прошелся по хаосу, отыскал ноги Уэверли, затем высветил его целиком, замершего на решетке в пятидесяти футах над палубой.

– Премия тому, кто его достанет! – громогласно заявил Балвовац.

В тот же миг снизу раздались перестуки, сопровождаемые лилово-розовыми вспышками. Уэверли полез выше. Прожектор неотступно его преследовал. Дверь палубной рубки распахнулась, из нее вырвались клубы дыма и языки пламени. Металлическая конструкция под Уэверли вздрогнула, а длинный огненный «хлыст» пронесся по-над палубой.

– Мы тонем! – В хриплом крике звучал страх.

– Взять его! – громыхнул Балвовац.

Уэверли посмотрел вниз и разглядел пенные водовороты у основания металлической конструкции. В свете навигационных огней с полдюжины инопланетян торопливо карабкались по перекладинам, продолжая погоню. Что-то стукнулось в спину. Уэверли дернулся, ощутил некую твердость позади, пошарил рукой – и нащупал пистолет, провалившийся, оказывается, за пазуху.

– А я молодец, запасливый! – похвалил себя Уэверли вполголоса.

Прогремел выстрел, что-то с тонким свистом пролетело мимо его лица и кануло во мрак. Уэверли прицелился и выпустил пулю в прожектор. Тут его руку пронзила боль. Он присмотрелся: рукав пижамы разодран, а снизу, с расстояния десяти футов, в него целится какой-то комок меха с красными глазами. Уэверли выстрелил в преследователя, потом подранил второго, который лез следом за первым. Оба рухнули в воду, подняв фонтаны брызг.

– На палубе чисто, – прокомментировал Уэверли. – Dulceetdecorum, propatria, etcetera…[1]1
  Сладка и славна [смерть] за отчизну и так далее (лат.).


[Закрыть]

Судно сотряс очередной взрыв. Конструкция покачнулась. Еще одна пуля мимо, достаточно близко.

– Взять его, болваны! Взять не… – Рев Балвоваца неожиданно оборвался.

Уэверли моргнул, когда что-то словно обожгло ему подбородок. В свете синего навигационного огня он различил какое-то движение, выпалил в том направлении и увидел, как повалилась навзничь темная фигура. Язык пламени из раскрытого люка на палубе высветил горстку уцелевших инопланетян: они цеплялись за леер, но в следующее мгновение их смыла набежавшая волна. Бухнула винтовка, пуля выбила вмятину в перекладине возле ноги Уэверли. Он переменил положение, выгнулся вперед и выстрелил точно промеж пары глаз, походивших на яичные белки. Слабеющий вой показал, что выстрел пришелся в цель.

Внезапно пламя на палубе зашипело и погасло, море потушило пожар. Конструкция под Уэверли тряслась все сильнее, теперь под напором волн, которые прокатывались совсем близко внизу. Некоторые навигационные огни уже призрачно светили из-под воды.

Что-то загудело над головой. Уэверли крепко стиснул перекладину и посмотрел вверх.

– Фом Бердж! – крикнул он.

Темная овальная форма скользнула к нему из ночного мрака. Он разглядел перемигивание огоньков на панели управления сквозь прозрачный купол.

– Но как… ведь наш купол унесло…

Твилфер завис в шести футах над ним. К куполу изнутри прижалось лицо, похожее на тарелку с лазаньей. Потом крепкие руки свесили за борт зловещего вида устройство, и длинный ствол нацелился на Уэверли. Послышалось низкое гудение. Уэверли сжал в руке пистолет, палец надавил на спусковой крючок…

Пистолет сухо щелкнул – обойма опустела.

– Отлично! – возопило существо в твилфере, свешивая длинную конечность к Уэверли. – Какая неподдельная первобытная ярость! Просто отлично, мой мальчик! Ну давай, забирайся сюда, чтобы мы смогли спокойно обсудить твой контракт.

7

– Боюсь, я не совсем понимаю, мистер Эмказиз, – осторожно произнес Уэверли, стараясь не пялиться слишком уж откровенно на чешуйчатую тушу в тартане шотландского клана Стюартов (облачение дополняли кошель-спорран и клетчатый берет). – Еще десять минут назад я болтался на тонущем судне в компании кровожадных мохнатых злодеев, а теперь…

Он обвел взглядом роскошный интерьер помещения.

– Я вывесил свою яхту на двух тысячах футов и спустился вниз на шлюпке, чтобы разузнать, что собирается делать Балвовац, – объяснил антрепренер. – Признаю, я был не прочь позаимствовать кое-какие эпизоды его съемок. Потом я увидел вас, сэр, оценил зрелище и все заснял прямо с натуры. Разумеется, я располагаю всего-навсего тремя минутами активного действия. Нам придется добавить еще часов сто аналогичных сцен. Прямо-таки вижу, как вы спасаетесь от плотоядных динозавров, убегаете от пожирающего людей растения и отбиваетесь от летающих кусачих тварей, потом перепрыгиваете через пропасть, пышущую огнем, и наконец оказываетесь в безопасности на своем твилфере, но тот врезается в горный склон…

– Э-э… Ваше предложение мне, безусловно, льстит, – проговорил Уэверли, – но, к сожалению, я лишен актерских талантов.

– О, вам не придется притворяться. – Эмказиз протянул гостю изящный бокал с какой-то белесой жидкостью и уселся напротив Уэверли. – Нисколько! Заверяю вас, все мои фильмы снимаются натурно, именно там, где расположены нужные опасные места. Я приложу все старания, чтобы угроза была реальной и побудила вас проявить ваши лучшие качества!

– Нет. – Уэверли залпом осушил бокал и икнул. – Благодарю вас за спасение и за угощение, но мне пора вернуться к работе…

– Сколько вы сейчас зарабатываете? – прямо спросил Эмказиз.

– Пять сотен, – ответил Уэверли.

– Ха! Будете получать вдвое больше! Тысячу юникредитов!

– Сколько это в долларах?

– Вы имеете в виду местную валюту? – Эмказиз достал из кошеля записную книжку и наморщил лоб. – Кокосы… вампумы… раковины… карты лояльности… а, вот! Доллары! Один юникредит равен тысяче двумстам шестидесяти пяти долларам и двадцати трем центам! – Он убрал записную книжку. – Если ничего не путаю, цент – это такое животное, да? Местные всегда приносят нескольких животных в жертву Вишну или кому-то там еще.

– Выходит… больше миллиона долларов в месяц?

– Минимум, – уточнил Эмказиз. – За следующую картину гонорар будет выше.

– Мне очень хочется согласиться, мистер Эмказиз, – не стал жеманничать Уэверли, – но, похоже, я не успею прожить столько, чтобы потратить эти деньги.

– Что ж, когда играешь супергероя, тебе необходимы суперсилы. Я предоставлю вам необходимое оборудование. Плох тот продюсер, который не заботится о своей главной звезде!

– Оборудование?

– Ну да, страховочные устройства. Их разрабатывают в лабораториях моей компании «Космик продакшнс». Они всяко лучше, чем то, что достается армии. Уникальные полистальные мышцы, непробиваемая броня, инфракрасные и ультрафиолетовые визоры, плащ-невидимка… Сами понимаете, последнее пригодится лишь для нереальных опасностей.

– Звучит… – Уэверли сглотнул. – Звучит великолепно.

– Подождите! – вмешался в беседу слабый голос.

Уэверли и Эмказиз повернулись к койке, на которой пыталась приподняться Фом Бердж.

– Вы же не… не опуститесь до такой низости… не станете сотрудничать с этими вандалами…

– С вандалами?! – фыркнул Эмказиз. – Позвольте напомнить, мадам, что это я взял на буксир ваш ветхий твилфер и веду его к Плутону!

– Лучше погибнуть… чем принимать помощь… от публики вроде вас…

– Думаю, у вас сложилось ошибочное впечатление, – вмешался Уэверли. – Мистер Эмказиз не производит галакуляры. Он хочет снять чудесное кино для домашнего просмотра, которое отправит всех крушителей планет на свалку истории.

– День, похоронивший галакуляры! – торжественно изрек Эмказиз. – Да какая гибель континента сравнится с героем-одиночкой, сражающимся за свою жизнь? Когда я выпущу свой эпик об одиноком персонаже, осаждаемом оравами разъяренных берсеркеров, мы все получим целое состояние.

– Да неужели? – язвительно спросила Фом Бердж, выслушав краткий прогноз ожидаемой реакции галактической публики на новые миникуляры. – Хотя знаете, Уайвери… Вы, похоже, и вправду придумали что-то полезное. Не думаю, что… – Она перевела взгляд на Эмказиза. – Не против взять меня на роль главного женского персонажа?

– Ну не знаю. – Эмказиз задумался. – Семейная аудитория, сами понимаете. Могут пойти разговоры о расовом смешении…

– Бред. Снимите маскировку, Уайвери.

– Пора признаться, друзья, что я не ношу маскировку, – с достоинством произнес Уэверли.

– Вы хотите сказать… – Фом Бердж выпучила свои и без того крупные глаза. Непроизвольно зацокала языком. Приподнялась, пошарила конечностями у горла, а затем одним ловким движением рассекла свое тело надвое, будто снимая шкурку с банана. Показалась изящная рука, которая сорвала телесный наряд с плеч; далее мелькнула пышная грудь, возникло миловидное курносое личико под копной огненно-рыжих волос…

– А я была уверена, что должна скрывать свое происхождение от вас! – воскликнула она, переступая через форплишерскую оболочку на полу. – Что же вы сразу не сказали, что вы – борундиец?!

– Борундиец? – Уэверли с ошеломленной улыбкой разглядывал стройную фигуру, облаченную в плотно прилегавший к телу комбинезон.

– Да, как и я! – сказала Фом Бердж. – Меня никогда не наняли бы в моем природном облике. Мы слишком похожи на обитателей Земли.

– Эй, – встрял в беседу Эмказиз, – если вы двое принадлежите к одному виду, почему у нее фигура вот такая, а у вас – нет?

– Такова привилегия… э… борундийского происхождения. – Уэверли взял детектива (бывшего детектива!) за руку и заглянул в искрящиеся зеленые глаза. – Давайте сюда ваши контракты, мистер Эмказиз. Мы договорились.