Текст книги "Преступление без наказания: Теодор Бун - маленький юрист"

Автор книги: Джон Гришем (Гришэм)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 8

Хулио ждал. Тео плавно притормозил у стоек для велосипедов близ флагштока перед школой и сказал:

– Hola, Julio. Buenos dias. [8]8
  Привет, Хулио. Добрый день (исп.).


[Закрыть]

– Hola, Theo. [9]9
  Привет, Тео. (исп.)


[Закрыть]

Тео обмотал цепь вокруг переднего колеса и защелкнул замок. Эта цепь раздражала его. Всего год назад за велосипед в Страттенберге можно было не беспокоиться. Никто не возился с цепями. А потом велосипеды начали исчезать, и это продолжалось до сих пор, так что родители настаивали на дополнительных мерах безопасности.

– Спасибо, что помог вчера вечером, – сказал Хулио. Он хорошо говорил по-английски, но все еще с явным акцентом. То, что он сам подошел к Тео в школе и завел разговор, уже было шагом вперед. По крайней мере так считал Тео.

– Не стоит благодарности. Обращайся в любое время.

Хулио осмотрелся. Школьники выходили из автобусов и толпой направлялись к центральному входу.

– Ты знаешь законы, правда, Тео?

– Мои родители юристы.

– Полиция, суды и все такое?

Тео пожал плечами. Он никогда не отрицал, что обладает немалыми познаниями в праве.

– Я много в этом понимаю, – подтвердил он. – А что случилось?

– Этот большой процесс… В нем участвует мистер Даффи?

– Да, его судят за убийство. И это крупный процесс.

– Мы можем об этом поговорить?

– Конечно, – сказал Тео. – А зачем тебе это?

– Возможно, я кое-что знаю.

Тео внимательно посмотрел Хулио в глаза, а тот отвел взгляд с таким видом, словно совершил ошибку. Директор вопил на каких-то учеников, требуя, чтобы они прекратили болтать и заходили в здание. Тео и Хулио направились ко входу.

– Я найду тебя во время ленча, – пообещал Тео.

– Хорошо. Спасибо.

– Не за что.

Мало того что дело Даффи и так не выходило у Тео из головы, теперь он думал о нем еще больше. Намного больше. Что мог знать бездомный двенадцатилетний мальчик из Сальвадора об убийстве Майры Даффи?

Ничего, решил Тео, направляясь на классное собрание. Он поздоровался с мистером Маунтом, разбирая рюкзак. Настроение у него было далеко не самое хорошее. Процесс, крупнейший процесс в истории Страттенберга, возобновится через полчаса, а его, Тео, там не будет. Нет в этом мире справедливости, решил он.

Во время утреннего перерыва Тео улизнул в библиотеку и спрятался в кабинке для индивидуальной работы. Он вытащил ноутбук и взялся за дело.

Секретарем судебного заседания по делу Даффи назначили некую миз Финни. Она была лучшей в городе, судя по тому, что Тео слышал о ней. Как и на всяком другом процессе, миз Финни сидела у подножия кресла судьи рядом с местом свидетеля. Это было лучшее место в зале суда, и она занимала его не просто так. Ее обязанности состояли в том, чтобы фиксировать каждое слово, произнесенное судьей, юристами, свидетелями и, наконец, присяжными. При помощи стенографа миз Финни могла легко записывать по двести пятьдесят слов в минуту.

В былые дни, если верить миссис Бун, секретари судебных заседаний владели стенографией, или скорописью – методом записи, включавшим символы, и коды, и сокращения, – и всем остальным, что им требовалось, чтобы успеть за выступающими. После суда секретарь обрабатывал запись, чтобы получить аккуратную печатную расшифровку всего, что было сказано на процессе. На это уходили дни, недели, а иногда и месяцы, и это была трудная работа.

Но теперь, благодаря новым технологиям, записывать стало намного легче. И – что еще лучше – запись делалась доступной мгновенно. В зале суда находилось как минимум четыре компьютера: один у судьи Гэнтри, второй – на столе защиты, третий – на столе прокурора и четвертый – у клерка. По мере того как миз Финни записывала каждое слово, текст форматировался и архивировался в системе, так что все четыре компьютера следили за разбирательством в режиме реального времени.

Часто на суде возникают разногласия по поводу слов того или иного свидетеля. Раньше, много лет назад, судье приходилось объявлять перерыв, пока растерянный секретарь заседания лихорадочно просматривала свои бумажки, искала скорописные каракули и пыталась разобрать, что написала. Теперь же запись шла моментально и была куда более надежной.

Миз Финни занимала кабинет на третьем этаже вместе с двумя другими секретарями. Их система программного обеспечения называлась «Веритас». Тео взломал ее еще давно, когда впервые заинтересовался происходящим в суде.

Система не была защищена, поскольку все сведения оглашались на открытом судебном заседании. Любой мог пожаловать в зал суда и посмотреть процесс. Любой, разумеется, за исключением тех, кто был ограничен строгими рамками дисциплины в средней школе. Тео не мог присутствовать на заседании лично, но он, конечно, хотел быть в курсе того, что там происходит.

Сегодня он пропустил не много. Первым свидетелем выступил начальник охраны, работавший на главных воротах Вейверли-Крик. Там было только двое ворот – главные и южные, рядом с ними располагались будки, где круглосуточно дежурил по крайней мере один вооруженный охранник в форме. У обоих ворот работали многочисленные камеры видеонаблюдения. Используя записи этих камер, начальник охраны подтвердит, что мистер Даффи – или, во всяком случае, машина мистера Даффи – выехал через главные ворота в 6.48 утра в день убийства и вернулся в 10.22.

Камеры зафиксировали, что автомобиль мистера Даффи находился дома в момент убийства его жены. Впрочем, этот факт уже был установлен. Мистер Даффи съездил на работу, вернулся домой, припарковал машину, сел в электромобиль и отправился на поле для гольфа, оставив жену дома, пока еще в полном здравии.

Как будто стоит поднимать из-за этого такой шум, подумал Тео. Он проверил часы – только пять минут до конца перерыва.

Обвинение приступило к занудному описанию всех транспортных средств, которые въехали на территорию Вейверли-Крик тем самым утром. Среди них оказался грузовик с целой бригадой водопроводчиков, которые направлялись в один дом. Бригада по укладке пола ехала в другой. И так далее. Создавалось впечатление, по крайней мере у Тео, что обвинение пытается установить каждого, кто, не являясь жителем района, миновал ворота.

И что хотели доказать? Может, Джек Хоган намеревался убедить присяжных, что на момент убийства в Вейверли-Крик не было беспричинно проникших туда машин или людей? Тео не видел в этом особого смысла.

Он понял, что пропустил лишь довольно скучную часть процесса. Выключив ноутбук, Тео поспешил в класс.

В кафетерии Хулио не оказалось. Тео быстро поел и отправился его искать. Любопытство раззадоривало его, и чем дольше он сидел в классе, тем больше жаждал выведать, что же такое Хулио может знать. Он опросил несколько семиклассников. Никто не представлял, куда подевался Хулио.

Тео вернулся в библиотеку, в ту же самую кабинку для индивидуальной работы, и быстро внедрился в программу миз Финни. В суде объявили перерыв, как и ожидал Тео. В противном случае он нашел бы какой-нибудь предлог, чтобы помчаться в центр во время ленча и проверить, как там идут дела.

Как и предполагалось, обвинение пыталось доказать, что в момент убийства в Вейверли-Крик не было никаких транспортных средств, которые проникли туда неправомерно. Таким образом, если следовать версии Джека Хогана, убийцей не мог быть человек, попавший на территорию района без разрешения. Любого незнакомца тут же заметили бы благодаря строгим мерам безопасности. Значит, убийцей стал человек, который легко вошел и вышел, не привлекая внимания охраны. Человек, который жил там. Человек вроде Питера Даффи.

Позиция обвинения подверглась жесточайшей критике со стороны мистера Клиффорда Нэнса, который до сих пор сидел тихо. Во время напряженного, а порой даже резкого перекрестного допроса мистер Нэнс вынудил начальника охраны признать, что в Вейверли-Крик было: (1) сто пятьдесят четыре отдельно стоящих дома и восемьдесят кондоминиумов, а еще (2) по крайней мере четыреста семьдесят семь транспортных средств, принадлежащих местным жителям, и (3) асфальтированная подсобная дорога, за которой не следила ни охрана, ни камеры, и (4) как минимум две не обозначенные на карте гравийные дороги к району.

Мистер Нэнс пытался донести до слушателей, что Вейверли-Крик разместился на площади в тысячу двести акров, где находилось множество ручьев, речек, прудов, лесов, пещер, улиц, аллей, домов, кондоминиумов, три площадки для игры в гольф, и что, по правде говоря, невозможно было обеспечить безопасность всех этих объектов.

Начальник охраны неохотно с ним согласился.

Позднее он признал: было невозможно установить, кто присутствовал на огороженной территории района в момент убийства, а кто нет.

Тео подумал, что перекрестный допрос был проведен блестяще и впечатлил присяжных. Ему стало грустно, ведь он пропустил такое зрелище!

– Что ты делаешь?

Неожиданный вопрос заставил Тео вздрогнуть и вернуться в мир средней школы. Рядом стояла Эйприл. Она знала все его тайные убежища.

– Проверяю, как идет суд.

– Надеюсь, мне никогда больше не придется там бывать.

Он закрыл ноутбук, и они пересели за маленький стол около стойки с журналами. Эйприл хотела поговорить и почти шепотом рассказать ему обо всем том кошмаре, который ей пришлось пережить, когда она давала показания в суде, а сердитые взрослые цеплялись за каждое ее слово.

Последний звонок прозвенел в 15.30, и через двадцать минут Тео уже сидел в зале суда. Там не было так многолюдно, как вчера. К счастью, он нашел местечко рядом с Дженни, его давней любовью из кабинета клерков семейного суда. Но она потрепала его по колену, как будто он всего лишь милый маленький щенок. Это всегда раздражало Тео.

Присяжные отсутствовали, судья Гэнтри тоже вышел. Казалось, суд удалился на перерыв.

– Что происходит? – прошептал он.

– Юристы спорят в совещательной комнате, – тихо произнесла она в ответ, разочарованно нахмурившись.

– Вы до сих пор считаете, что он виновен? – еле слышно спросил он.

– Да. А ты?

– Не знаю.

Они пошептались еще пару минут, потом впереди началось какое-то движение. Судья Гэнтри вернулся, юристы вереницей потянулись в зал. Пристав отправился за присяжными.

Следующим свидетелем обвинения выступил банкир. Джек Хоган начал с вопросов о кредитах, предоставленных Питеру Даффи. Много говорили о финансах, и залогах, и невыполнении обязательств, и большая часть всего этого осталась за пределами понимания Тео. Наблюдая за присяжными, он осознал, что и они не особенно хорошо разбираются в предмете. Показания быстро потеряли для Тео интерес, ему сделалось скучно. Если обвинение ставило цель доказать, что Питер Даффи разорился и нуждался в деньгах, то банкир, по мнению Тео, оказался плохим свидетелем.

Вообще у обвинителей выдался неудачный день, по крайней мере с точки зрения Тео. Он осмотрел зал суда и заметил, что имевший зловещий вид Омар Чипи сегодня сюда не пожаловал. Тео предположил, что он где-то неподалеку – наблюдает за происходящим или все слушает.

Банкир явно пытался всех усыпить. Тео обернулся и поднял глаза на балкон, который был пуст, если не считать одного человека – Хулио. Тот сидел в дальнем конце первого ряда согнувшись, его голова едва виднелась за перилами, как будто он хотел, чтобы его никто не заметил.

Тео огляделся, посмотрел на свидетеля и присяжных, а потом задался вопросом, почему Хулио решил прийти на процесс.

Он что-то знал.

Пару минут спустя Тео снова взглянул наверх. Теперь Хулио был не один – Омар Чипи сидел прямо за его спиной. Но Хулио не знал, что за ним следят.

Глава 9

Судья Гэнтри распустил всех сразу после пяти вечера и собрал юристов в совещательной комнате для дискуссии, которая обещала стать напряженной. Тео выскочил из здания и бросился на поиски Хулио, но того и след простыл. Вскоре Тео поставил велосипед у офиса семейной фирмы и вошел в здание. Эльза убирала стол, готовясь к уходу.

– Хорошо прошел день в школе, Тео? – поинтересовалась она с привычной теплой улыбкой, обняв его.

– Нет.

– Почему нет?

– Мне в школе скучно.

– Еще бы. Особенно скучной школа становится, когда в разгаре судебное разбирательство, верно?

– Верно.

– Твоя мама занята с клиентом. А папа гоняет мячи, судя по звукам сверху.

– Ему надо тренироваться, – заметил Тео. – Счастливо.

– Счастливо, дорогой. До завтра. – Эльза вышла через главный вход, и Тео запер за ней дверь.

Вудс Бун хранил патер [10]10
  Патер – короткая клюшка для гольфа.


[Закрыть]и пару мячей рядом с рабочим столом. Он тренировался на старом восточном коврике, который не имел почти ничего общего с настоящим грином. Несколько раз в день, когда ему требовалось «растянуть спину», он делал пару ударов. Когда промахивался, что случалось очень часто, мячи скатывались с ковра и проносились по деревянному полу с грохотом пусть не таким, как от шаров для боулинга, но все же довольно страшным. Вся фирма в такие минуты знала, что неумелый гольфист опять промазал.

– Ну привет, Тео, – сказал мистер Бун. Он сидел за столом, уже бросив играть, с закатанными рукавами рубашки и трубкой, зажатой между зубами справа, а перед ним высилась гора документов.

– Привет, пап.

– Хорошо прошел день в школе?

– Отлично. – Если Тео начинал жаловаться (а иногда он не мог от этого удержаться), то вынужден был выслушивать одну и ту же лекцию о важности образования и так далее. – Я заскочил в Дом правосудия после занятий.

– Я догадался. Есть чем поделиться?

Они поговорили о процессе пару минут. Отца он, похоже, почти не интересовал, и это удивляло Тео. Как может юрист оставаться равнодушным к такому важному событию?

Зазвонил телефон, и мистер Бун извинился. Тео отправился вниз проверить, как дела у остальных сотрудников. Винс, помощник юриста, работал за закрытой дверью. Дороти, ассистент по делам в сфере недвижимости, уже ушла. В кабинете матери шел серьезный разговор, и Тео постарался пройти по коридору потише. Он часто слышал, как там плакали женщины, удрученные семейными проблемами и отчаянно нуждавшиеся в помощи его матери.

Тео не мог не улыбнуться, подумав о том, как важна работа миссис Бун. Он не имел желания заниматься подобными делами, но все равно очень ею гордился.

Придя к себе в кабинет, он пару минут поболтал с Судьей и приступил к домашней работе. Минуты тянулись медленнее по мере наступления вечера. Судья зарычал, уловив на улице какой-то шум, потом раздался стук в дверь. Тео, вздрогнув, вскочил и выглянул – это оказался Хулио. Тео открыл дверь.

– Мы можем поговорить здесь? – спросил Хулио, кивнув в сторону двора.

– Конечно. – Тео вышел к нему. – В чем дело?

– Не знаю.

– Я недавно видел тебя в суде. Зачем ты туда ходил?

Хулио на пару шагов отступил от здания, как будто кто-то мог его услышать, и встревоженно огляделся по сторонам.

– Мне нужен человек, которому я мог бы доверять, Тео, – произнес он. – Человек, который знает закон.

– Ты можешь доверять мне. – Тео сгорал от нетерпения услышать целиком историю, о которой размышлял целый день.

– Но если я расскажу тебе кое-что, ты обещаешь никому это не передавать, ладно?

– Ладно, но зачем тебе что-то мне рассказывать, если я не смогу ни с кем этим поделиться? Не понимаю.

– Мне нужен совет. Кто-то должен знать.

– Знать что?

Хулио засунул руки в карманы джинсов. Его плечи поникли. Он был явно перепуган. Тео подумал о его матери и маленьких брате и сестре, живущих в приюте, далеко от настоящего дома. Их отец и, наверное, они многого боялись.

– Ты можешь доверять мне, Хулио, – повторил Тео.

– Ладно. – Хулио уставился на свои ноги, просто не в силах взглянуть в глаза Тео. – У меня есть кузен из Сальвадора. Он здесь, в Страттенберге. Он старше меня, ему лет восемнадцать-девятнадцать. Живет здесь уже год или около того. Он работает на поле для гольфа – стрижет траву, меняет воду в кулерах и все такое. Ты играешь в гольф?

– Да.

– Значит, видишь парней, которые обслуживают поле.

– Да. – Тео играл с отцом по утрам каждую субботу на муниципальном поле Страттенберга. Там на фервеях и гринах всегда суетились несколько работников (в основном латиноамериканцев, как понял Тео теперь, когда подумал об этом), наводя порядок.

– На каком именно поле? – спросил он. Поблизости находилось как минимум три.

– Прямо там, где убили эту женщину.

– В Вейверли-Крик?

– Да.

Тео почувствовал, как что-то сжалось у него в груди – какой-то вдруг появившихся комок.

– Продолжай, – попросил он, хотя что-то подсказывало ему: нужно прервать разговор сейчас же, помчаться обратно в офис и запереть за собой дверь.

– Понимаешь, он работал в день убийства. Он как раз ел ленч – перерыв начинается в одиннадцать тридцать и продолжается до двенадцати. Мой кузен очень скучает по дому и часто украдкой сбегает от остальных, чтобы поесть в одиночестве. Он носит с собой семейную фотографию матери, отца и четырех маленьких братьев и, пока ест, смотрит на снимок. Это очень его расстраивает, но в то же время напоминает, почему он здесь. Кузен посылает им деньги каждый месяц. Они очень бедные.

– Где он обычно ест? – спросил Тео, хотя у него уже появились кое-какие догадки.

– Я знаю о гольфе не много, только то, что мне рассказал кузен. Фервей и доглег [11]11
  Доглег – лунка с изгибом, то есть путь от ти до такой лунки изгибается вправо или влево.


[Закрыть]– ты знаешь эти слова?

– Конечно.

– Что ж, мой кузен сидел под деревьями у доглега и вроде как прятался, поскольку перерыв на ленч – единственное время, когда он может побыть один. И он видел, как мужчина в электромобиле очень быстро помчался по дорожке вдоль фервея. У мужчины был набор клюшек для гольфа, они лежали сзади. Но он не играл. Он торопился. Вдруг он резко свернул направо и остановил тележку у внутреннего дворика дома, где убили ту даму.

Услышав это, Тео взволнованно выдохнул:

– О Боже!

Хулио посмотрел на него.

– Продолжай, – попросил Тео.

– Так вот, этот мужчина выпрыгнул из электромобиля, подошел к задней двери, быстро снял ботинки для гольфа, открыл дверь и вошел внутрь. Дверь была не заперта, и он двигался быстро, как будто точно знал, что надо делать. Мой кузен не особенно задумывался об этом – ведь люди, которые там живут, постоянно играют в гольф, – но ему показалось немного странным, что мужчина снял обувь во внутреннем дворике. И было еще кое-что необычное, по мнению моего кузена.

– Что?

– У мужчины была белая перчатка на левой руке. Это нормально, да?

– Да. Многие гольфисты-правши надевают перчатку на левую руку.

– Так и сказал мой кузен. Так вот, мужчина где-то поиграл в гольф, а потом решил заехать к себе домой.

– И забыл снять перчатку, – вставил Тео.

– Возможно, но вот где странность: после того как мужчина снял туфли и поставил у двери, он полез в карман, вытащил еще одну перчатку и быстро надел на правую руку. Две белые перчатки.

Тео почувствовал, что комок в горле жутко раздулся, мешая дышать.

– Зачем этому мужчине понадобилось натягивать обе перчатки, прежде чем он открыл дверь в дом? – спросил Хулио.

Тео не ответил. У него в голове крутился образ мистера Питера Даффи, который сидел в зале суда в окружении юристов. У него было такое самодовольное лицо, как будто он совершил идеальное преступление и не сомневался: его не смогут поймать.

– На каком фервее? – спросил Тео.

– Номер шесть на площадке Крик, что бы это ни значило.

Дом Даффи, подумал Тео.

– Далеко был твой кузен?

– Не знаю. Меня там не было. Но он хорошо спрятался. Когда вышел из дома мужчина, огляделся с большим подозрением, чтобы удостовериться, что никто его не видел. Он и понятия не имел, что мой кузен за ним наблюдал.

– А долго мужчина пробыл в доме?

– Совсем недолго. Опять же мой кузен ничего не подозревал. Он уже доел ленч и как раз молился за семью, когда мужчина вышел через ту же самую дверь. Он с минуту послонялся по дворику, не торопясь осмотрел фервей, снял перчатки и запихнул в сумку для гольфа. А потом обулся, запрыгнул в электромобиль и уехал.

– Что произошло дальше?

– В полдень мой кузен вернулся на работу. Через пару часов, когда он стриг траву на Северной девятке, друг сообщил ему, что кругом полицейские, что к кому-то вломились в дом и убили женщину. Во второй половине дня по всему полю поползли слухи, и мой кузен вскоре узнал, что́ это был за дом. Рискнув подобраться поближе в одном из служебных электромобилей, он увидел, что дом оцеплен полицией, и тут же уехал.

– Он кому-нибудь об этом рассказал?

Хулио пнул камень и снова осмотрелся. Стемнело. Никто не следил за ними.

– Все, о чем мы сейчас говорим, останется в тайне, правда, Тео?

– Конечно.

– Знаешь, мой кузен – нелегал. У мамы есть на нас документы, а у моего кузена их нет. На следующий день после убийства появились полицейские, они задавали вопросы. Там работают еще два парня из Сальвадора, тоже нелегалы. Вот босс и приказал моему кузену и им залечь на дно и не приходить пару дней. Так они и поступили. Любая встреча с полицейскими – и моего кузена арестовали бы, отправили в тюрьму, а потом вернули в Сальвадор.

– Так он ничего никому не сказал?

– Нет. Только мне. Как-то вечером он смотрел телевизор – передавали репортаж об убийстве. Показали дом, и мой кузен его узнал. Показали мужчину, думаю, мистера Даффи, который шел по тротуару. Мой кузен был почти уверен, что походка у него почти такая же, как у того человека, который вошел в дом.

– Почему же он рассказал тебе?

– Потому что я его кузен и учусь в школе. Я хорошо говорю по-английски, и у меня есть документы. Он ничего не смыслит в законах и попросил помощи у меня. Я обещал попробовать во всем этом разобраться. Вот почему я здесь, Тео.

– Чего ты хочешь от меня?

– Скажи, что нам делать. Он мог бы стать важным свидетелем, верно?

– О да.

– Так что делать моему кузену?

«Бежать обратно в Сальвадор», – подумал Тео, но не сказал этого вслух.

– Погоди минутку, – произнес он, потерев подбородок. Зубы, стянутые брекетами, вдруг заныли. Он пнул камень и попытался представить, какая буря разразится, если кузен Хулио окажется за свидетельской трибуной.

– Он может получить за это какие-нибудь деньги? – спросил Хулио.

– Он хочет денег?

– Все хотят денег.

– Не знаю, но, возможно, уже слишком поздно. Половина процесса позади. – Тео пнул еще один камень, и еще пару минут мальчики разглядывали свои ноги. – Это невероятно, – наконец сказал Тео. У него едва не закружилась голова, настолько он был сбит с толку. Но совершенно ясно было одно: это ему не по силам. За дело должны взяться взрослые.

Непозволительно скрывать такую информацию.

– Ну что? – напирал Хулио. Он буравил Тео взглядом, ожидая мудрого совета.

– Где живет твой кузен?

– Рядом с Карьером. Я никогда там не был.

Об этом Тео уже догадался. Карьером называли неспокойную часть города, где обитали люди с низкими доходами. Страттенберг был очень тихим и спокойным городом, но если порой звучала стрельба или захватывали партию наркотиков, это обычно происходило в Карьере.

– Можно поговорить с твоим кузеном? – спросил Тео.

– Не знаю, Тео. Он в самом деле очень нервничает из-за всего этого, боится попасть в беду. Для семьи, которая осталась дома, его помощь имеет огромное значение.

– Понимаю. Но мне нужно собрать все факты, прежде чем я смогу решить, что делать. Ты часто встречаешься со своим кузеном?

– Раз или два в неделю. Он заходит в приют, чтобы повидать нашу маму. Он очень скучает по дому, а мы здесь его единственные родственники.

– У него есть телефон?

– Нет, но он живет с двумя парнями, и у одного есть телефон.

Тео побродил по посыпанной гравием парковке, погрузившись в собственные мысли, потом, щелкнув пальцами, сказал:

– Ладно, план такой: полагаю, сегодня вечером тебе понадобится помощь, чтобы сделать домашнюю работу по алгебре.

– А… наверное.

– Просто скажи «да».

– Да.

– Хорошо. Свяжись с кузеном и попроси заглянуть в приют примерно через час. Я забегу, чтобы помочь тебе с алгеброй, и «случайно» увижу твоего кузена. Скажи ему, что мне можно доверять и что я не раскрою его тайну никому, если он сам меня не попросит. Ясно?

– Попытаюсь. А что произойдет после того, как ты поговоришь с ним?

– Не знаю. Так далеко я еще не загадывал.

Хулио растаял в ночи. Тео вернулся в кабинет, где у него хранилось досье по делу Даффи. Там были газетные статьи, копия официального обвинения и сведения из Интернета о Питере Даффи, Клиффорде Нэнсе и даже о Джеке Хогане, прокуроре.

Все юристы собирали досье.

Вечер среды означал, что на ужин будет китайская еда навынос из «Золотого дракона». Ужин всегда проходил в комнате для отдыха за просмотром любимой передачи Тео – старого сериала «Перри Мейсон», который часто повторяли по телевизору.

Миссис Бун все еще беседовала с клиенткой – несчастной женщиной, рыдавшей так, что ее было слышно через закрытую дверь. Мистер Бун как раз собирался в «Золотой дракон», когда Тео объяснил, что ему нужно заехать в приют и помочь Хулио.

– Не опаздывай, – попросил отец. – Ужин в семь.

– Не опоздаю. – Конечно, ужин будет в семь.

В офисе на первом этаже, недалеко от входа, находилась библиотека. В центре помещения располагался длинный стол, вокруг которого стояли обитые кожей стулья. Вдоль стены высились полки, заполненные толстыми книгами. Важные встречи проводились именно тут. Периодически группы юристов собирались здесь для снятия показаний. Винс, помощник юриста, любил работать в библиотеке. И Тео тоже любил, особенно когда в офисе было не много народу. Еще ему нравилось прятаться в библиотеке во второй половине дня, ближе к вечеру, после того как фирма закрывалась и сотрудники уходили.

Они с Судьей вошли и закрыли за собой дверь. Тео не стал включать свет, опустился на кожаный стул, водрузил ноги на стол и уставился на слабо подсвеченные внутренними лампочками ряды книг. Тысячи книг. Теперь он едва различал далекие голоса матери и клиентки.

Тео не знал ни одного другого мальчика, у кого оба родителя работали бы вместе. Он не знал ни одного другого подростка, который каждый день болтался бы после школы в офисе. Большинство его друзей играли в бейсбол или футбол, или плавали, или слонялись по дому в ожидании ужина. А он вот сидел в темной библиотеке с юридическими книгами, размышляя о событиях последних часов.

Он любил это место: отчетливый запах потертой кожи, и старых ковров, и пыльных юридических фолиантов, – атмосферу, в которой чувствовалась значимость.

Как же так получилось, что он, Теодор Бун, узнал всю правду об убийстве Даффи? Из всех жителей Страттенберга, которых насчитывалось около семидесяти пяти тысяч, почему именно он? Крупнейшее убийство в городе с тех пор, как нечто столь же ужасное произошло в 1950-х годах, и он, Тео, вдруг оказался в центре событий.

Он понятия не имел, что теперь делать.