Текст книги "Фирма"

Автор книги: Джон Гришем (Гришэм)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Я не знаю, какую цену мы можем себе позволить.

– Что-нибудь от ста до ста пятидесяти тысяч. Ваш предшественник купил дом в Оукгруве, я уверена, что он примерно такую сумму и выложил.

Эбби наклонилась к ней и почти прошептала:

– И сколько же нам придется выплачивать за него в месяц?

– Не знаю. Но это будет вам по силам. Тысячу или чуть больше.

От неожиданности Эбби едва не подавилась. Маленькие квартирки в Манхэттене, сдававшиеся внаем, стоили вдвое дороже.

– Хорошо, поедем посмотрим.

Как и должно было быть, Ройс Макнайт занимал один из “кабинетов власти” с чудесным видом из окна. Угловое помещение находилось как раз под офисом Натана Лока. Ламар Куин извинился и вышел, и управляющий пригласил Митча сесть у небольшого столика рядом с диваном. Секретарша должна была принести кофе.

Макнайт расспрашивал молодого человека о его первых впечатлениях, и Митч искренне отвечал ему, что он был поражен.

– Митч, – обратился к нему Макнайт, – хочу уточнить кое-какие детали нашего предложения.

– Слушаю вас.

– В первый год работы оклад составит восемьдесят тысяч долларов. Но после того как ты сдашь экзамен по адвокатуре, ты получишь прибавку в пять тысяч. Не премию, а прибавку к окладу. Экзамен состоится где-то в августе, и большую часть лета ты потратишь на то, чтобы подготовиться. Мы разработали собственный курс подготовки по адвокатуре, с тобой будут заниматься, и очень напряженно, наши компаньоны. Занятия твои будут проходить в основном в рабочее время, за счет, так сказать фирмы. Ты знаешь, что другие фирмы обычно заваливают новичка работой, исходя из того, что повышать квалификацию он должен в свободное время. У нас подход иной. Ни один из наших сотрудников никогда еще не проваливал этот экзамен, мы уверены, что и ты не нарушишь наших традиций. Восемьдесят тысяч для начала, и восемьдесят пять через полгода. Отработав год, ты будешь получать девяносто тысяч плюс премия в декабре в зависимости от качества твоей работы и доходов фирмы за предыдущие двенадцать месяцев. В прошлом году премия для сотрудников составила в среднем девять тысяч долларов. Тебе должно быть известно, что участие сотрудников в прибылях в юридических фирмах почти не практикуется. Остались какие-нибудь неясности?

– А что меня ждет через два года?

– Твой базовый оклад будет повышаться в среднем на десять процентов в год до тех пор, пока ты не станешь компаньоном. Но ни повышение оклада, ни премия не гарантированы – они зависят от твоей работы.

– Это справедливо.

– Ты уже знаешь, что фирме очень важно, чтобы ты купил в свою собственность дом. Это прибавляет надежности и престижа, особенно новым сотрудникам, и к этому мы тоже неравнодушны. Фирма предоставляет низкопроцентный заем на тридцать лет, с фиксированными ставками выплат, но если через пару лет ты решишь свой дом продать, то твои выплаты тебе не вернут. Заем предоставляется только раз, для покупки твоего первого дома. За другие дома ты платишь из своего кармана.

– Какова процентная ставка?

– Предельно низкая. Чтобы только уберечь тебя от конфликта с налоговым управлением. Текущая рыночная ставка составляет десять – десять с половиной процентов. Мы дадим тебе процентов семь-восемь. Дело в том, что фирма представляет интересы некоторых банков, они помогают нам. С твоим окладом у тебя не будет проблем с выплатами. В конце концов, фирма всегда может выступить, в случае необходимости, твоим гарантом.

– Вы очень великодушны, мистер Макнайт.

– Это важно для нас самих. В деньгах мы тоже ничего не теряем. Твоя задача – подыскать себе дом, все остальное – заботы нашего отдела по сделкам с недвижимостью. Тебе останется только въехать.

– А “БМВ”?

Мистер Макнайт усмехнулся.

– Мы попробовали это лет десять назад и решили, что машина – хороший стимул. Все просто: ты выбираешь “БМВ”, какую-нибудь небольшую модель, фирма арендует ее на три года и вручает тебе ключи, мы оплачиваем номера, страховку, ремонтные работы. Через три года ты можешь купить его у фирмы, сдавшей нам его в аренду, по справедливой рыночной цене. Так же как и с домом, это наша разовая сделка.

– Звучит очень соблазнительно.

– Да.

Макнайт посмотрел в лежащий перед ним блокнот.

– фирма также покрывает все расходы семьи на медицинское обслуживание и дантиста. Беременность, профилактические осмотры, зубопротезирование, словом, все.

Митч кивнул, но не удивился – так было везде.

– У нас непревзойдённая система социальной защиты и пенсионного фонда. К каждому твоему доллару, идущему в фонд, фирма добавляет два своих, исходя из того, что твои выплаты в фонд составят не меньше десяти процентов основного оклада. К примеру, ты начинаешь с восьмидесяти тысяч, значит, за год ты отложишь восемь тысяч. Фирма положит еще шестнадцать, и, таким образом, на твоем пенсионном счету только за первый год работы будет числиться двадцать четыре тысячи долларов. Этим делом мы поручили заняться профессионалам в Нью-Йорке, и за прошлый год наш пенсионный фонд возрос на девятнадцать процентов. Не так уж плохо, а? Если в течение двадцати лет регулярно вносить деньги, то к сорока пяти ты можешь уйти на пенсию миллионером. Маленькое уточнение: если ты решишь уйти от нас раньше, ты не получишь ничего, кроме своих ежегодных взносов, без всяких процентов.

– Не слишком ли жестоко?

– Наоборот, это проявление заботы. Назови мне другую фирму, которая на каждый твой доллар кладет два своих. Таких просто нет, насколько я знаю. Таким образом мы заботимся о себе самих. Многие наши компаньоны уходят на отдых в пятьдесят, некоторые – в сорок пять. У нас нет установленных возрастных пределов, поэтому отдельные люди и в шестьдесят, и в семьдесят все еще продолжают работать. Каждому свое. Фирма просто хочет гарантировать обеспеченную старость и дать нашим людям возможность выйти на пенсию раньше.

– Сколько в фирме компаньонов, которые уже ушли на отдых?

– Около двадцати. Они иногда заходят, ты их еще увидишь, они приходят поговорить или пообедать, кое-кто сохраняет за собой свой офис. Ламар говорил с тобой об отпусках?

– Да.

– Отлично. Заказывай места заранее, особенно в Вэйле и на Кайманах. Дорогу оплачиваешь сам, жилье – за счет фирмы. На Кайманах у нас немало дел, и время от времени фирма будет посылать тебя туда поработать. Такие поездки не входят в счет отпуска, это примерно раз в год, вряд ли чаще. Мы много работаем, Митч, и кому, как не нам, знать настоящую цену отдыху.

Митч согласно наклонил голову и на мгновение представил себя лежащим на песке далекого острова в Карибском море, потягивающим прохладный ананасовый сок, окруженным стройными созданиями в бикини.

– А о премии вновь принятому Ламар тоже говорил?

– Нет, впервые слышу.

– Если ты решишь прийти к нам, ты получишь чек на пять тысяч. Нам хотелось, чтобы большую часть этих денег ты потратил на новый гардероб. После семи лет джинсов и фланелевых рубашек выбор твоих костюмов вряд ли будет широк, да это и понятно. Мы очень придирчивы в вопросах внешнего вида и ожидаем от всех сотрудников фирмы, что одеты они будут со вкусом и достаточно консервативно. Особого кодекса в одежде у нас нет, но общее представление ты получишь.

Пять тысяч долларов, сказал он? На одежду? В настоящий момент у Митча было два костюма, в одном из них он сюда приехал. Он надеялся, что лицо его сохраняло невозмутимость, но тут же чуть не улыбнулся.

– Какие-нибудь вопросы?

– Да. Некоторые большие фирмы печально известны тем, что загружают своих сотрудников нудной поисковой работой и запирают их в библиотеках, особенно новичков, года на три. Так вот, этого мне не нужно. Я не против того, чтобы выполнять свою долю исследований, и я знаю, что в фирме я буду самым младшим на первых порах, но я никогда не соглашусь сидеть над документами и заниматься писаниной за всю фирму. Я хочу работать с настоящими клиентами и их проблемами.

Внимательно и терпеливо мистер Макнайт выслушал молодого человека. Помолчал, прежде чем ответить.

– Понимаю, Митч. В больших фирмах это действительно серьезная проблема. Но не у нас. Первые три месяца ты будешь в основном занят подготовкой к экзамену. Сдав его, ты приступишь к реальной практической работе. Тебя закрепят за одним из компаньонов, его клиенты станут и твоими клиентами. Ты будешь выполнять только некоторую поисковую работу своего компаньона, ну и свою собственную, конечно. Иногда тебя попросят помочь кому-нибудь из коллег составить отчет или нечто подобное. Нам хочется, чтобы ты чувствовал себя счастливым человеком. Тебе уже говорили, что у нас нет текучести кадров, что мы всегда готовы сделать шаг навстречу в твоей карьере. Если ты не сработаешься с одним компаньоном, найдем тебе другого. Если вдруг окажется, что тебе наскучили налоги, ты сможешь заняться ценными бумагами или банковским делом. Все зависит от тебя. Фирма собирается в ближайшее время сделать крупное и выгодное помещение своих денег – в мистера Митчела Макдира, и мы хотим, чтобы его работа была продуктивной.

Митчел отхлебнул кофе и задумался, о чем бы еще спросить.

– Мы оплатим все расходы по переезду в Мемфис.

– Они будут невысокими, я найму только небольшой грузовичок.

– Что-нибудь еще, Митч?

– Нет, сэр, ничего больше не могу придумать. Макнайт сложил листок с вопросами их беседы, аккуратно поместил его в лежащую перед ним папку. Опершись локтями о стол, наклонился в сторону гостя.

– Митч, мы не торопим тебя, но ответ нам нужен как можно раньше. Если ты откажешься, нам необходимо будет продолжить наш поиск. Процесс этот длительный, а нам хотелось бы, чтобы новый сотрудник вышел на работу не позже 1 июля.

– Но десять дней вы мне дадите подумать?

– Это было бы отлично. Тогда, скажем, 30 марта?

– Договорились, но я свяжусь с вами раньше.

Митч простился и вышел. Ламар ждал его в кресле неподалеку от кабинета Макнайта. Они условились об Ужине в семь.

3

На пятом этаже Бендини-билдинга рабочих кабинетов не было. В одной части коридора находилась столовая с кухней, в центре – несколько закрытых на замок комнат-кладовых, за ними коридор был перегорожен толстой бетонной стеной. Сбоку от небольшой металлической двери торчала кнопка звонка, а над дверью в центре стены на кронштейне поблескивала небольшая телекамера. Дверь вела в тесноватое помещение, где сидел вооруженный охранник и следил за изображениями на экранах мониторов, занимавших всю стену. Далее коридор зигзагом пробивался через лабиринт различных отсеков и кабин, где какие-то люди были заняты невидимой работой по наблюдению, сбору и обработке информации. От внешнего мира окна были изолированы не только слоем краски, но и глухими шторами, и у солнечного света не было ни малейших шансов пробиться внутрь.

Глава службы безопасности Де Вашер занимал самую просторную из этих крошечных секций. Единственным украшением голых стен его кабинета был сертификат, удостоверявший его безупречную тридцатилетнюю службу в департаменте полиции Нового Орлеана. Де Вашер был мужчиной крепкого сложения, с небольшим животиком, широкоплечим, с мощной грудью и аккуратно посаженной совершенно круглой головой. Редко кому доводилось видеть улыбку на его лице. Воротник мятой рубашки был расстегнут, с тем чтобы позволить могучей шее хоть какую-то свободу движений. На спинке стула висела спортивная куртка и широкий галстук из синтетики.

В понедельник утром после отъезда Макдира и его жены Оливер Ламберт поднялся на пятый этаж, подошел к металлической двери и, нажав кнопку, поднял голову к телекамере, ожидая, пока ему откроют. Нажал кнопку еще раз, дверь открылась, и он быстро прошел по петляющему коридору прямо в кабинет Де Вашера. Тот стряхнул пепел с сигары в хирургически чистую пепельницу, сдвинул со стола бумаги в сторону.

– Привет, Олли. По-моему, ты пришел поболтать о Макдире.

Де Вашер был единственным в фирме человеком, называвшим Ламберта просто Олли прямо в лицо.

– Да, помимо прочего.

– Что ж, он неплохо провел время, остался доволен фирмой, ему понравился город, и скорее всего, он примет наше предложение.

– Где находились твои люди?

– В отеле мы заняли смежные с его номером комнаты. Номер, конечно, прослушивался, так же как лимузин, телефон и прочее. Все, как обычно, Олли.

– Побольше деталей.

– Пожалуйста. Они прибыли в отель в четверг вечером и почти сразу улеглись спать. Почти не разговаривали. В пятницу ночью он рассказал ей все, что узнал о фирме, о людях, отозвался о тебе как об очень приятном человеке. Я сразу подумал, что тебе это понравится.

– Продолжай.

– Он поведал ей о вашей роскошной столовой и об обеде с компаньонами. Выдал ей все до мелочей о своем окладе, льготах и премиях, и они оба пришли в экстаз. Все это превзошло их самые смелые ожидания. Ей очень хочется стать хозяйкой дома с гаражом, деревцами и кустарником во дворе. Он сказал ей, что она ею станет.

– Какое-нибудь неудовольствие в отношении фирмы?

– Да нет. Прошелся по поводу отсутствия цветных и женщин, но вряд ли его это всерьез беспокоит.

– А что жена?

– Она просто без ума. Ей понравился город, она осматривала его вместе с женой Куина. После обеда в пятницу они вместе ездили посмотреть на дома, она нашла парочку по душе.

– Адреса их у тебя есть?

– Конечно, Олли. В субботу утром они вызвали лимузин и катались по городу. Лимузин приводил их в восторг. Наш водитель держался в стороне от неказистых кварталов; а они рассматривали главным образом дома. Похоже, они сделали выбор: номер 1231 по Ист-Медоубрук. Дом продается. Они прошли по нему в сопровождении Бетси Белл, агента по недвижимости. Она назвала им цену – сто сорок тысяч, но удовольствуется и меньшей суммой, у нее сейчас застой.

– Это приличная часть города. Дом старый?

– Лет десять-пятнадцать. Три тысячи квадратных футов, что-то такое в колониальном стиле. Неплохой Дом для одного из твоих парней, Олли.

– Ты уверен, что это именно то, что им хочется?

– Пока, во всяком случае. Они собирались приехать еще разок, примерно через месяц, еще поприсматриваться. Вы могли бы оплатить им самолет сюда в любое время, как только они будут готовы, не так ли, это ведь обычная процедура?

– Да, мы с этим справимся. Что они говорили об окладе?

– Они поражены. Выше ему ничего не предлагали. Они безостановочно говорили о деньгах: оклад, пенсия, заем, “БМВ”, премии и прочее. Им не верится во все это, ребятишки готовы тронуться.

– Пожалуй. Так ты думаешь, что мы купили его, а?

– Готов биться об заклад – да. Он сказал, что фирма, может, и не такая престижная, как на Уолл-стрит, но квалификация у юристов не ниже, а как люди они гораздо приятнее. Я уверен, что он согласится.

– Он что-нибудь подозревает?

– В общем нет. Ламар явно дал ему понять, чтобы он держался подальше от кабинета Лока. Он поделился с женой, сказал ей, что никто никогда не входит в его кабинет за исключением нескольких секретарш и очень небольшого числа компаньонов. Но тут же добавил, что Куин сказал ему, будто Лок просто эксцентричен и довольно замкнут. Не думаю, чтобы он что-то подозревал. Она же сказала, что фирма, как ей кажется, слишком уж беспокоится о вещах, которые ее не касаются.

– Например?

– Личная жизнь. Дети, работа жен и в таком духе. По-моему, ее это несколько раздражало, но это только мое предположение. Просто в субботу утром она сказала ему, что, будь она проклята, если позволит горстке каких-то адвокатов указывать ей, когда она сможет работать, а когда – заводить детей. Но я не думаю, что все это очень серьезно.

– Понимает ли он, насколько постоянная работа его ждет?

– Мне кажется, да. Не было ни упоминания о том, чтобы переехать через несколько лет куда-нибудь еще. Я думаю, он понял. Он уже хочет стать компаньоном, как и все. Он уже сломлен, он жаждет денег.

– Говорилось что-нибудь об ужине у меня дома?

– Оба там сильно нервничали, но им очень понравилось. А от дома они в восхищении. И от твоей жены тоже.

– Секс?

– Каждую ночь. Впечатление такое, что медовый месяц у них еще в самом разгаре.

– Чем они занимались в постели?

– Мы же не могли видеть, не забывай. Судя по звукам, все как у людей, никаких гадостей. Я все время вспоминал о тебе и о том, как ты любишь рассматривать карточки, и в голове у меня билась одна мысль: нужно было установить камеры, чтобы старина Олли тоже порадовался.

– Заткнись, Де Вашер.

– Так и быть, в следующий раз. Они помолчали. Де Вашер просматривал свой блокнот. Затем затушил в пепельнице сигару, улыбнулся.

– Так или иначе, это прочная семья. Они очень нежны друг к другу. Твой водитель говорит, что весь уик-энд они ходили повсюду, держась за руки. Ни одного раздраженного слова за три дня, это о чем-то говорит, правда? Но кто я, чтобы судить? Я сам третий раз женат.

– С тобой все ясно. А что они говорят о детях?

– Может, через пару лет. Сначала ей хочется поработать.

– Каково твое мнение об этом парне?

– Воспитанный, приличный молодой человек. Очень честолюбив. Думаю, что он уже завел себя и не остановится, пока не взберется на самый верх. И у него есть шансы, он способен на многое, при необходимости.

Ламберт улыбнулся:

– Это я и хотел услышать.

– Дважды они звонили по телефону. Оба раза ее матери, в Кентукки. Ничего примечательного.

– Что-нибудь новое о его семье?

– О ней не упоминалось.

– О Рэе тоже?

– Нет. Мы ищем его, Олли. Дай нам время.

Де Вашер закрыл досье Макдира и достал другую папку, гораздо толще. Ламберт, уставившись глазами в пол, потирал виски.

– Выкладывай, что еще, – негромко сказал он.

– Новости плохие, Олли. Я уверен, что Ходж и Козински сговорились и работают сейчас на пару. На прошлой неделе агенты ФБР получили ордер и обыскали дом Козински. Обнаружили наши микрофоны и сообщили ему, что его дом прослушивался. Естественно, они не знали кем. Козински рассказал об этом Ходжу в прошлую пятницу – они спрятались в библиотеке на третьем этаже. Микрофон был довольно далеко от них, и мы смогли записать лишь отдельные реплики. Немного, но ясно, что говорили они о “жучках” в доме Козински. Они убеждены, что их слушают везде, и они подозревают нас. Говорят даже между собой очень осторожно.

– С чего это вдруг ФБР понадобился для обыска ордер?

– Хороший вопрос. Видимо, реверанс в нашу сторону, чтобы все выглядело законно и солидно. Нас они уважают.

– Кто там был персонально?

– Тарранс. Видимо, он старший.

– И как он?

– Хорош. Молод, зелен, излишне ревностен, но компетентен. С нашими людьми он не сравнится.

– И часто он говорил с Козински?

– Сейчас это невозможно установить. Поскольку они вычислили, что мы их слушаем, они стали слишком осторожны. Нам известно о четырех их встречах в прошлом месяце, но я подозреваю, что их было больше.

– Много он успел вынюхать?

– Надеюсь, не очень. Пока ФБР ведет бой с тенью. Их последняя беседа, о которой мы знаем, состоялась неделю назад, и важного там ничего сказано не было. Козински очень напуган. Общаются они, видимо, много, а толку нет. Он так еще и не решился пока сотрудничать с ними. Они же сами на него вышли, имей это в виду. По крайней мере, мы так считаем. Они прижали его довольно крепко, и он готов был расколоться, но теперь, похоже, начинает задумываться. Однако контакты продолжаются, и это тревожит меня.

– Жена его что-нибудь знает?

– Думаю, нет. Она видит, что ведет себя он как-то странно, а он объясняет это перегруженностью на работе.

– А что Ходж?

– Насколько мы осведомлены, он пока с фэбээровцами не контактирует. Больше разговаривает с Козински, или шепчется, я бы сказал. Ходж твердит, что боится ФБР хуже смерти, что ФБР ведет бесчестную игру, что им нельзя доверять. Без Козински он и шагу не сделает.

– А что, если Козински исчезнет?

– Они выйдут на Ходжа. Надеюсь, нам не придется прибегать к таким средствам. Черт побери, Олли, он ведь не убийца какой-нибудь! Он очень достойный молодой человек, у него дети и все такое…

– Твоя чувствительность ошеломляет. Ты, верно, думаешь, что я получу от этого удовольствие. Дьявол, я ведь сам воспитывал этих парней

– Ну тогда призови их к порядку, пока все это не зашло слишком далеко. Нью-Йорк становится все более подозрительным, Олли. Они начинают задавать кучу вопросов.

– Кто?

– Лазарев.

– И что ты им сказал, Де Вашер?

– Все. Это моя работа. Тебя ждут в Нью-Йорке послезавтра, для детального доклада.

– Чего они хотят?

– Им нужны ответы. И планы.

– Какие планы?

– Предварительные планы устранения Козински, Ходжа и Тарранса, если будет такая необходимость.

– Тарранса! А ты не сошел с ума, Де Вашер? Мы не можем устранить полицейского. Сюда же пришлют армию.

– Лазарев болван, Олли. Ты знаешь это. Он идиот, но я не думаю, что с нашей стороны было бы умно сказать ему об этом.

– А я скажу. Я поеду в Нью-Йорк и скажу ему, что он круглый дурак.

– Сделай это, Олли. Сделай это!

Оливер Ламберт поднялся с кресла и направился к двери.

– Наблюдать за Макдиром еще месяц.

– Хорошо, Олли. Он согласится, держу пари. Не беспокойся.