Текст книги "История Венецианской республики"

Автор книги: Джон Джулиус Норвич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 50 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Глава 15
ВЛАДЕНИЯ НА МАТЕРИКЕ
(1311–1342)

Зачем дож посылает мне столько свинца? Его хватило бы покрыть всю колокольню на Сан Марко.

Мастина делла Скала при получении от дожа письма в свинцовом футляре

В августе 1311 года, когда умер Пьетро Градениго, в Венеции преобладало чувство всеобщего облегчения. Он был могущественным дожем – слишком могущественным, по мнению большинства его подданных, – и не слишком мудрым. Упрямый и своевольный, слушающий чужое мнение только для того, чтобы лучше выразить свое, умерев, он оставил республику в гораздо худшем состоянии, чем принимал ее. Еще не улеглось потрясение от заговора Тьеполо и его последствий, торговля едва ли не совсем исчезла, папский интердикт оставался в силе. Неудивительно, что опасаясь проявлений враждебности к тому, кто поссорился с церковью, его без всяких церемоний отнесли в муранское аббатство Санто Чиприано и захоронили там в могиле без надгробия.

Вполне понятным было желание, чтобы преемник как можно меньше походил на покойного дожа. Сначала избиратели чересчур отклонились в противоположную сторону, выбрав бывшего сенатора Стефано Джустиниани, который от такой почетной должности сбежал в монастырь. Следующим был избран некто Марино Дзорци (который был еще старше) по той лишь причине, что он как раз в этот момент проходил под окнами Дворца дожей с мешком хлеба, чтобы раздать его нищим в ближайшей тюрьме. Историк XV века Марино Сануто-младший так объясняет его избрание: «Его почитали за святого, таким он был добрым и таким католиком, к тому же он был богат».

После Градениго вся Венеция хотела видеть именно такого дожа – личность безобидную, если не особо отличившуюся на дипломатическом поприще, то уважаемую, с кучей денег и щедрой рукой, их раздающей. Репутация благочестивого человека – о его благочестии свидетельствовало то, что несколько лет назад он основал сиротский приют и завещал ему состояние, – была самой необходимой чертой для дожа, собирающегося преодолеть интердикт.

Но Марино Дзорци до этого не дожил. Он умер в июле 1312 года, не пробыв и года у власти. Снова собрались избиратели, глядя во все окна на опустевшую улицу, и выбрали Джованни Соранцо, покорителя Каффы в войне с генуэзцами 15лет назад.[133]133
  См. выше о завоевании Каффы в 1296 году. История с торговым генуэзским кораблем, нагруженным разным добром, который Соранцо захватил и привез в Венецию, стала уже легендарной. О ней напоминает полотно Джулио даль Моро в зале голосований во Дворце дожей.


[Закрыть] Имея за спиной блестящую карьеру – как мы видим, он отличился в Ферраре, затем был повышен до главного прокуратора Сан Марко – удивительно, почему он еще год назад не был избран дожем вместо недееспособного Дзорци. Возможно, ответ кроется в том, что его дочь была замужем за Марко Кверини, следовательно, заговор Тьеполо грозил ее мужу изгнанием. О доже можно было подумать, что в его 72 года все лучшее уже позади, но ему предстояло править 16 лет, и за эти годы к Венеции постепенно возвращалось ее былое благоденствие. Восстановление началось в марте 1313 года, когда папа Климент наконец с большой неохотой согласился снять интердикт. Цена была высока – 90 000 золотых флорентийских флоринов, огромная сумма для истощенной казны республики, к тому же папа настаивал, чтобы плата была перечислена именно в такой монете. Тем не менее правительство посулило флорентийским банкирам в Венеции 3 процента годовых доходов, пригрозило изгнанием в случае отказа и добилось от них обязательств обменять нужную сумму единовременно и быстро, а папа взамен обязался не препятствовать венецианцам в Ферраре и их законной торговле.

Конечно, это была капитуляция, но смирение перед папой было не столь позорно, как перед правителем-временщиком, а для большинства венецианцев это не было чрезмерной ценой за возвращение к нормальной торговой жизни и всему, что из этого вытекало. Через полгода Зара, которая воспользовалась неразберихой в республике после заговора Тьеполо и подняла мятеж, была приведена к покорности. В Венеции снова царил мир. Торговля процветала. За несколько лет восстановились связи с Византийской империей, с Сицилией и Миланом, с Болоньей, Брешей и Комо, Тунисом, Трапезундом и Персией. Это удачно совпало с гибелью марокканского флота, над которым в 1291 году одержал победу генуэзец Бенедетто Заккария. Эта победа обеспечила беспрепятственное судоходство через Гибралтар на долгие годы. Пролив был свободен. Генуя переживала упадок из-за долгой и жестокой ссоры с колонией Пера, расположенной на Босфоре, а потому Венеции доставалась немалая доля в торговле с Англией и Фландрией.

Так под управлением скромного и всеми уважаемого дожа существенно улучшился моральный климат. В самой республике открылось новое производство. В Мурано из Германии привезли мастеров, владеющих новой технологией изготовления зеркал. Из Лукки – целую колонию рабочих шелковой мануфактуры, которые, бежав от конкуренции в родном городе, обосновались на улице Бисса, у площади Сан-Бартоломео. Из Германии съехалось столько купцов, что к 1318 году им понадобилось отдельное здание – первый Фондако деи Тедески (Fondaco dei Tedeschi)[134]134
  Первое здание Фондако деи Тедески в 1505 году сгорело дотла. Нынешнее здание, сразу за мостом Риальто, где теперь находится центральное почтовое ведомство, было построено через три года. Фасад со стороны канала был декорирован Джорджоне, боковая сторона – Тицианом. Говорят, что следы их работы видны и сейчас, но мне ни разу не удавалось разглядеть их.


[Закрыть] – Немецкое подворье. Состояние улиц и площадей оставалось отвратительным, конечно же, из-за большого количества свиней из монастыря Сан Антонио, свободно рывшихся по всему городу, за исключением только главного проезда от пьяццы Сан-Марко до Сан-Пьетро ди Кастелло. Выкопали 50 новых колодцев и построили вместительные цистерны для хранения запаса воды. Изобретательные немцы предложили строить ветряные мельницы. Впервые в Венеции появилась муниципальная пожарная служба.

В это же время увеличили Арсенал. Этого потребовали новые достижения в кораблестроении. Примерное 1275 году появился морской компас, и стало возможным прокладывать гораздо более точный курс, чем раньше. Еще через несколько лет появилось другое нововведение – руль. До этого любое судно управлялось кормовым веслом. Метод был не очень-то действенный, к тому же он налагал ограничения на размеры судна, потому что большие суда легко теряли управление. Кормовой руль позволял управлять сколь угодно большим судном, для этого требовалось только удлинить румпель. При необходимости можно было еще задействовать систему блоков. В результате появились большие корабли. Они могли выходить в море зимой и летом, мореплавание стало круглогодичным, а профессия мореплавателя – гораздо более выгодной.

Наверное, торговля с Англией и Фландрией, как ни одна другая причина, привела к революции в кораблестроении в 1320-х годах. До этого времени на торговых кораблях веслами не пользовались, только на военных, где требовалась высокая скорость и маневренность. Активизация торговли после 1300 года потребовала изменения ситуации. Теперь торговцам очень нужна была скорость, а перевозя больше ценных грузов, они нуждались и в лучшей охране. Тогда и придумали торговую галеру. Она была длиннее и шире боевой, даже первые модели могли брать около 150 тонн груза, да еще команду из 200 гребцов. Набрать такую команду из свободных людей[135]135
  Работа таких гребцов хорошо оплачивалась, и им позволялось везти собственный товар беспошлинно. Практика использования на венецианских галерах рабов и каторжников появилась только в середине XVI века.


[Закрыть] обходилось недешево. Однако затраты окупались экономией времени и почти совершенной безопасностью судна от пиратов, поскольку не многие пиратские корабли могли соперничать по скорости с галерами. Даже в случае внезапного нападения 200 человек могли хорошо защитить судно. Благодаря маневренности галеры существенно снижался риск кораблекрушения возле скалистых берегов. Но самым блестящим достижением за время правления Джованни Соранцо был мир. После беспокойной жизни на протяжении двух десятилетий Венеция отчаянно нуждалась в восстановлении не только после материального ущерба, но и после моральных и духовных потрясений, коснувшихся всех сфер жизни. Пора было остудить гнев, забыть вражду, согласовать свои взгляды на изменившиеся политические условия в Италии и за ее пределами. Соранцо дал своему народу передышку.

Показательно, что одним из самых известных событий за 16 лет его правления стало рождение трех детенышей у пары львов, подаренных королем Сицилии и живших во Дворце дожей. Это счастливое событие, произошедшее в воскресенье 12 сентября 1316 года, в час заутрени, говорят, собрало перед клеткой «почти всех жителей Венеции и приезжих». Толпа была больше даже той, что собиралась за три с половиной месяца до этого свидетельствовать по делу о недоверии судье – делу, как считал дож, государственной важности.

Другое событие, которое можно, оглядываясь назад, считать одним из самых важных, – прибытие в 1321 году Данте Алигьери, специального посланника из Равенны, – похоже, особого интереса в городе не вызвало. Считается (возмутительно!), что из государственного архива том за тот год был утерян. Другие хроники и историки тех времен не проливают света на это событие. Мы знаем о посольской миссии Данте только то, что она была связана с вопросами права судоходства по реке По, что ответ ему был дан невнятный и что, когда пришла пора ему возвращаться, Венеция отказалась обеспечить безопасный путь по самой удобной дороге. Пришлось ему возвращаться через сырые затхлые болота, в результате чего он подхватил лихорадку и умер.

Но как бы ни был дож Соранцо холоден к иностранцам (а Данте он, по его собственному свидетельству, лаской не избаловал), подданные его любили. Его популярности способствовало и то, что он дал новые возможности Большому совету, позволив пустить государственные драгоценности на проведение праздников и отделку представительского государственного корабля «Бучинторо», сверкающего ничуть не меньше, чем драгоценность. С другой стороны, власть совета была, как всегда, ограничена. Овдовевшая дочь Соранцо в 1314 году, по возвращении в Венецию из ссылки, была тут же помещена в монастырь Санта Мария делле Вирджини, в глухом углу района Кастелло. Дож, по традиции, наносил ей формальный визит каждый год, но никогда не просил Совет десяти устроить ее освобождение, и когда в 1328 году он в возрасте под 90 лет умер, она все еще оставалась пленницей. Его тело, перепоясанное мечом, в церемониальных золотых туфлях, упокоилось в гробу в зале синьори ди нотти, с южной стороны старого дворца, глядящей на Моло. Оттуда его перенесли в собор Сан Марко, к могиле жены. После погребальной службы его тело положили в простой саркофаг с гербом Соранцо (но без имени и других надписей), который Можно видеть и сейчас.

Венецианцы всегда отличались хорошей памятью. Понадобилось более полувека мира и процветания, чтобы забыть черные дни папского интердикта, и пятидесятым дожем они избрали Франческо Дандоло, который благодаря терпению и дипломатическому опыту сумел заставить смягчиться папу в Авиньоне. Рескин пишет, что Дандоло по обычаю «укрылся под обеденным столом понтифика, а когда тот сел за еду, припал к его ногам, обливаясь слезами, и добился отмены запрета».

Злые историки полагают, что свое прозвище Кане (Пес) он получил, когда явился пред его святейшеством с цепью на шее, выражая свою смиренную покорность. На самом деле это прозвище носил еще его отец. Кроме того, его с гордостью носил человек, незадолго до избрания Франческо проявивший себя злейшим врагом республики.

Хотя Кан Гранде делла Скала, деспот Вероны, был только тридцати семи лет от роду, более половины из них он потратил, расширяя свои владения, и теперь управлял не только Вероной, но и Виченцей, Фельтре и Беллуно. Это позволяло ему держать под контролем несколько важнейших проходов в Альпах, а с сентября 1328 года – Падую. Таким образом, дож оказался под угрозой экономической блокады со стороны Вероны. Когда в июле 1329 года веронская армия захватила Тревизо, положение стало отчаянным. Через три дня после захвата Тревизо Кан Гранде был сражен внезапной лихорадкой, и Венеция снова вздохнула с облегчением. Но передышка оказалась недолгой. Появились двое племянников-наследников, один из которых, Альберто, был погрязшим в удовольствиях ничтожеством, зато другой, Мастино, был амбициозен и целеустремлен, как его дядя. Он и продолжил дело. Транзитные сборы на венецианские товары, высокая пошлина на грузы, направляющиеся в лагуну с terra firma (твердой земли), даже если они следовали из венецианских владений, не миновали таможен вдоль реки По – все это венецианцам было очень хорошо знакомо, они сами занимались такого рода делами. Они отвечали грабительскими поборами со всех торговцев, проезжавших через Венецию в города, находившиеся под контролем Мастино, но эта битва была неравной, и они знали об этом. Падуя, Тревизо и остальные владения Мастино были отрезаны только от рынка восточных предметов роскоши, возможно, они испытывали некоторое неудобство, но никакого серьезного ущерба. С другой стороны, Венеция полагалась, главным образом, на свои материковые продуктовые ресурсы. Во время кризиса 1268 года она как-то изыскала резервные источники, но ее население с тех пор почти удвоилось. Второй раз так повезти уже не могло.

Если и можно было предотвратить катастрофу, то только силой оружия. Но даже теперь большинство в Большом совете высказывалось против такого решения, против был и дож. Посчитали, что Мастино со своей военной мощью может легко одержать победу, а такая победа может означать конец республики. К тому же Венеция, в силу своей особенности, не располагает сухопутной армией, а обращаться к услугам наемников рискованно из-за дороговизны и ненадежности. Да и, как показали дела в Ферраре, вмешательство в политику на материке всегда приводило к поражению. Все эти аргументы были правомерны и убедительны, но положения они не меняли. Фактически у Венеции не оставалось выбора. Ей нужно было сражаться или погибнуть.

У Венеции было одно преимущество. Скорость экспансии Скалигери вызвала обеспокоенность и в других регионах. Даже договариваясь с потенциальными союзниками, Мастино приобретал новых врагов. Бреша ему досталась в 1332 году. У правящей династии Росси он отобрал Парму, у флорентийцев – Лукку. Его неудачи, такие как попытки отнять Мантую у Гонзага или отравить Аццо Висконти в Милане, вызывали такую же ненависть к нему, как и успехи. В результате начал формироваться союз против него. В самой Венеции прошел срочный призыв 40 100 здоровых мужчин в возрасте 20–60 лет.[136]136
  Эти данные нам особенно важны, чтобы составить представление об общей численности населения республики в то время. Оно не могло быть меньше 200 000 человек.


[Закрыть] Следуя обычаю, их поделили на группы по 12 человек. От каждой из них, по их выбору, один человек, а затем, если потребуется – второй, третий, вступал в ополчение, остальные оплачивали его содержание. Но, как говорят, в то время многие вызывались добровольцами, не дожидаясь избрания и не прося жалования. В это время вооруженные отряды из Италии, Франции, Германии и Бургундии – все, несомненно, наемные – собрались общим количеством 30 000 человек под Равенной. Ими командовал Пьетро де Росси, самый заслуженный генерал того времени, младший отпрыск семьи, правившей Пармой до того, как ее захватил Мастино, следовательно, человек, который наверняка приложит все силы для победы.

Десятого октября 1336 года в базилике Сан Марко Пьетро получил знамя Святого Марка от дожа Дандоло. Собравшийся вокруг народ громогласно приветствовал генерала. Через пару дней он с армией пересек Бренту и ступил на землю Падуи. 22 ноября, в день святой Цецилии, он взял крепость, защищавшую огромные соляные копи, благодаря которым Мастино надеялся нарушить монополию Венеции. Затем он подступил к Тревизо. Эти первые победы побудили нескольких колебавшихся примкнуть к союзу. Среди них были Аццо Висконти, Луиджи Гонзага Мантуанский и Обиццо д'Эсте, чью семью с 1317 года отстранили от власти в Ферраре. В марте 1337 года в Венеции был подписан новый договор об официальном основании лиги, имевшей целью «уничтожение братьев Альберто и Мастино, синьоров делла Скала».

Треть расходов полагалось оплачивать Венеции, треть – Флоренции, при условии, что Лукка должна вернуться к ее владениям, а треть – остальным городам Ломбардии.

Окруженному врагами и внезапно атакованному с нескольких сторон Мастино ничего не оставалось, как только просить мира. В Венецию был отправлен его посол Марсилио ди Каррара. Это был странный выбор. Марсилио был деспотом Падуи, пока Мастино несколько лет назад не отобрал ее. И хотя он оставался ее правителем, теперь он был лишь марионеткой в руках Скалигери. Обида Марсилио ди Каррара выросла еще больше, когда его фамильный феод достался Альберто делла Скала, соблазнившему жену его кузена Умбертино. Это можно было уже считать откровенным грабежом. Теперь появилась возможность отомстить. Существует история, как во время своей миссии, однажды вечером, Марсилио ди Каррара остался за столом наедине с дожем. Он уронил салфетку на пол, и оба они встали, чтобы поднять ее.

– Что вы дадите мне, если я отдам Падую в ваши руки? – прошептал Марсилио.

– Власть над городом, – ответил дож.

Этого было достаточно. Договор был заключен.[137]137
  Как ни заманчиво считать, что две величайших дипломатических победы Франческо Дандоло одержаны не за столом, а под ним, однако стоит отметить, что описывающий это событие современник, Лоренцо де Моначис, утверждает, что присутствовал при этом разговоре шепотом и происходил он в лоджии Дворца дожей.


[Закрыть]

В это время Мастино отчаянно оборонял Падую от сил лиги. Однако вскоре Аццо Висконти атаковал Брешу, и ему пришлось срочно отбыть туда. 3 августа ворота открылись, и Пьетро де Росси вошел в город. Альберто делла Скала, нежившийся, как обычно, в своем дворце, был схвачен и привезен в Венецию пленником. Его брат сражался несколько дольше, но безуспешно. Его империя рушилась, и он в конце концов сдался.

Мирный договор подписали 24 января 1339 года (1338-го по венецианскому исчислению). Условия были очень щадящими. Удивительнее всего, что братьям оставили Лукку, хотя ее крепости и удаленные владения вернулись к Флоренции, и Парму, за скромную компенсацию семейству Росси. К Венеции отошли Падуя, где был восстановлен во власти род Каррара под неявным сюзеренитетом Венеции, и пограничная область Тревизо. Западную часть последней также доверили правлению рода Каррара. А область к северу от Венеции, охватывающая Конельяно, Кастель-Франко, Сачиле, Одерцо и сам Тревизо, остались под прямым контролем республики Сан-Марко.

Впервые в истории Венеции крупная и важная часть terra firma была аннексирована республикой. Преимущества такого шага были очевидны. Город был обеспечен запасом зерна и мяса, возможность экономической блокады свелась к минимуму. Такое необходимое приобретение, сделанное на гребне победы над Скалигери, значительно укрепило моральный дух общества. Победу с большим размахом праздновали на пьяцце Сан-Марко на день святого Валентина, а главные союзники, такие как Каррара, Гонзага и Эсте, были причислены к венецианской аристократии.

Менее очевидными выглядели затруднения, связанные с ролью континентальной державы, которые необходимо было преодолеть Венеции. Главной проблемой стала безопасность границ. Недавняя война усилила позиции Висконти Миланского, который теперь был даже сильнее, чем Скалигери. По счастью, он дальше находился, так что Падуя во главе с Каррарой могла сыграть роль буфера. Но за любой атакой на территорию Каррары последует нападение на саму Венецию. Возникала общая граница с Миланом. В будущем ожидались сложности с границей на северо-востоке, где патриарх Аквилейский и его сосед, граф Гориции, только и ждали случая воспользоваться чужим несчастьем в своих целях.

Но пока все эти трудности казались далекими. И венецианцы энергично и с энтузиазмом приступили к исполнению новых административных обязанностей. Их прошлый опыт управления заморскими колониями помог им принять в Тревизо и других городах нужные меры. Эти территории нельзя было признать феодально зависимыми, подобно греческим островам. Нельзя было и обходиться с ними, как с торговыми центрами, вроде Модоны, Короны, Акры и Негропонта. Пришлось придумывать новые механизмы, и венецианцы решили запустить в Тревизо и, с некоторыми отличиями, в других городах ту же систему, которая работала в самой республике. Во главе ставили выборного подесту (в маленьких городах их называли capitano или provveditore), порядок избрания которого и полномочия были аналогичны дожеским. Подеста мог быть венецианским аристократом или местным горожанином. Он тоже жил в пышности и богатстве, но почти не обладал реальной властью. Как дож был служителем Совета десяти, так и подеста подчинялся другой фигуре, находящейся в тени, – ректору, всегда венецианцу, постоянно связанному с сенатом и с Советом десяти. Он контролировал полицию, в его ведении было правительство, военное или штатское. Однако ежедневная законодательная деятельность, налоги, связь, гражданские дела – все это было работой муниципального совета, аналога Большого совета Венеции. В Тревизо этот орган насчитывал 300 человек, изрядную часть образованного взрослого мужского населения. Это была не просто эффективная система, это была, без всяких оговорок, демократическая система, особенно когда Венеция стала проводить политику, позволявшую гражданам городов пользоваться личной свободой и независимостью в пределах, ограниченных только соображениями безопасности. Жизнь под управлением Венеции действительно сильно отличалась от той, что была при автократическом деспотизме Скалигери и Висконти.

В конце октября 1338 года, примерно за год до смерти Франческо Дандоло, наконец достроили церковь Санта Мария Глориоза деи Фрари. То был век строительства, и когда эту церковь построили, почти сразу же было принято решение разрушить ее и заменить другой, более просторной, иначе оформленной. Два этих процесса проходили одновременно, но медленно, затянувшись на сто лет. Поэтому, учитывая желание дожа быть похороненным в этой церкви, ее завершение пришлось ускорить. Он оставил церкви часть состояния, и место для его саркофага нашли в зале капитула, о чем позже сокрушался Рескин. Верхнюю часть церкви расписывал Паоло Венециано. Роспись изображает, как дожа и его супругу святой Франциск и святая Елизавета представляют Деве Марии. Наверное, это старейший из сохранившихся прижизненный портрет вождя Венеции.

Бартоломео Градениго был избран 7 ноября. Его отношения с дожем Пьетро были непростыми, но выбор любого из семейства Градениго означал, что Венеция начинает забывать о событиях тридцати– и сорокалетней давности. Не то чтобы новый дож собирался превзойти своего знаменитого тезку: помимо всего прочего, ему было уже 72 года. Похоже, его и выбрали специально, чтобы заполнить пробел. Первым из кандидатов, очевидно подходящим по своим качествам и популярности, был еще один Дандоло, Андреа. Но Андреа было едва за тридцать, к тому же венецианская традиция не позволяла дважды подряд выбирать дожа из одного семейства, даже если они всего лишь дальние родственники. Пусть, решили венецианцы, почтенный пожилой старший прокуратор с Сан Марко пока подержит этот пост, заполнит паузу, а молодой Дандоло за это время возмужает.

Так и случилось. Бартоломео Градениго довелось править совсем немного, но эти годы не обошлись без происшествий. Во-первых, произошло сильнейшее из наводнений, когда-либо отмеченных в истории Венеции. Несчастье случилось 15 февраля 1340 года, и город уцелел только благодаря чудесному вмешательству святых Марка, Николая и Георгия.[138]138
  Рыбаку, в лодке которого все трое объезжали лагуну с молитвами об избавлении города, святой Марк дал кольцо с наказом передать его дожу. Рыбак передал его. Об этом событии рассказывает живописное полотно Париса Бордоне, находящееся в VI зале Академии.


[Закрыть]

Через два месяца прибыло посольство из Англии от Эдуарда III и сообщило правительству республики, что самозваный король Филипп Французский отказался решить англо-французские разногласия поединком или испытанием прожорливыми львами, «которые не посмеют тронуть истинного короля». Посему неизбежна война. Эдуард просил предоставить ему на год 40 или более галер, предлагая в залог любую сумму, какую назовет дож, и, кроме того, обещал венецианцам на английской земле все права и привилегии, какими пользуются его собственные подданные. Он также предположил, что если дож пожелает отправить в Англию двух своих сыновей, то они будут приняты с почетом, соответствующим их рангу, и посвящены в рыцари. Градениго ответил, что, когда Восточному Средиземноморью угрожает турецкая армада из 230 судов, Венеция не может выделить ни одного корабля для войны христиан на западе. Тем не менее привилегии, столь великодушно обещанные венецианцам в Англии, принял с благодарностью. Что касается приглашения сыновьям, то он выразил «признательность и глубочайшую благодарность», но сказал, что они не поедут.

Ответ был поистине венецианским, но турецкая угроза оставалась реальностью. Вся Малая Азия уже была потеряна. Османский султан Орхан основал свою столицу в Бурсе, всего в 60 милях от самого Константинополя, а некогда славная Византийская империя, так и не оправившаяся от Четвертого крестового похода, страдала от нападений всех своих соседей, как мусульман, так и христиан, ее раздирали на части гражданская война и религиозные противоречия. Казна империи опустела. Никто не удивился, когда император Иоанн V Палеолог был вынужден отдать венецианским купцам не только все золото и серебро из дворца, но и камни из короны империи.[139]139
  Внимательные очевидцы коронации Иоанна VI Кантакузина в 1347 году заметили, что все камни в императорских диадемах были стеклянными.


[Закрыть] Значит, если турки войдут в залив, они нападут на Венецию, а потом сразу на Геную – именно тут оседает большая часть товаров. Эта угроза заставляла поддерживать добрые отношения между обеими республиками, хотя давний дух соперничества преодолеть было нелегко.

Но пока длился мир, и Венеция оставалась на пике торговой удачи, возможно, самой большой за всю свою историю. И как всегда, когда позволяла политическая и экономическая ситуация, венецианцы опять начали расширять и украшать свою столицу. Первую больницу построили у церкви Сан Франческо делла Винья, большое государственное зернохранилище – на Моло, там, где сейчас расположены два общественных сада, за зданием Новых прокураций. На северном краю города появилась большая церковь и монастырь Серви.[140]140
  Ни одно из этих зданий не сохранилось. Больница называлась «Пьета» («Сострадание»), потому что ее основатель, брат Пьераццо Ассизский, собирая пожертвования от дома к дому, кричал: «Pieta, pieta!». В начале XVI века ее перенесли на нынешнее место. Здесь через 200 лет под руководством Антонио Вивальди ее обитательницы основали лучший в Венеции оркестр. Зернохранилище простояло до 1808 года, затем его снес Наполеон, расчищая территорию вокруг здания Новых прокураций, которое он приспособил под свой дворец. Монастырь Серви снесли в начале XIX столетия. Как пишет Рескин, его руины выставлялись на продажу в 1852 году с формулировкой «земля и все остальное, до камня».


[Закрыть] Но что гораздо важнее, перестроили Дворец дожей. Работы начались в январе 1341 года, а в результате здание с его главными – южным и западным – фасадами приняло тот вид, к которому мы привыкли.

Правительство и администрация Венеции обосновались здесь еще со времен дожа Анджело Партечипацио, больше пяти веков назад. С тех пор дворцы дожей появлялись и исчезали. В 1341 году дворцом служило здание Себастьяно Дзиани, к которому в начале века пристроили новый зал Большого совета с восточной стороны (она смотрит на темницы через узкий канал Рио ди Палаццо, через который теперь перекинут Мост вздохов). Но это помещение безнадежно устарело. Назначили комиссию из трех человек, чтобы решить, стоит ли его расширять или лучше построить заново в другой части дворца. Комиссия мудро предпочла последний вариант. Тогда решили, что новый зал должен занимать большую часть второго этажа в южной части дворца.

Хотя Дворец дожей уникален в любом отношении, есть у него особенность, отличающая его от правительственных зданий других городов Италии. Почти все они темные и выглядят грозно, отражая насилие, на котором держалась власть в те века. Макиавелли был прав, заметив, что палаццо делла Синьория во Флоренции построено как крепость для гражданских властей. То же самое столетия спустя Джон Аддингтон Саймондс говорил о Ферраре: «Твердыня Эсте, окруженная рвом, с подъемными мостами, двойными дверями, грозно темнеющая над водой, защищенная донжонами, будто угрожает площади, нависая над домами жителей».

В Венеции, наоборот, те, для кого строился палаццо Дукале, не нуждались в защите и не требовали устрашения. Сегодня, глядя на него, думаешь о празднике, о благодарности, галантном обхождении, легкости и яркости, о политической стабильности и надежности, в которых процветала Венецианская республика, единственная среди всех своих соседей.

Работы начались в начале 1341 года под руководством гениального архитектора Пьетро Базеджо и периодически возобновлялись на протяжении 82 лет. На первом этапе закончили возведение нового зала, протянувшегося почти вдоль всей южной стены и того участка до седьмой колонны, что смотрит на Пьяццету. Первый этап закончился примерно к июлю 1365 года, когда Гварьенто покрыл восточную стену огромной фреской, изображавшей венчание Девы в раю.[141]141
  После пожара ее заменили на вариант Тинторетто. Остатки фрески Гварьенто сохранились в другой комнате Дворца дожей.


[Закрыть] Со стороны Моло добавили центральный балкон, как гласит надпись, только в 1404 году, но и тогда внутренняя отделка еще не была закончена, поскольку записано, что Большой совет не мог заседать в зале до 1423 года. В том же году решили расширить фасад со стороны Пьяццетты до той длины, какова она сейчас. Значит, только в 1425 году здание предстало во всем своем великолепии, в самый канун эпохи Возрождения. Еще полвека – и прекрасный замысел не осуществился бы, вкусы сменились увлечением античным классицизмом, и величайший образец светской готической архитектуры навсегда мог бы быть потерян.[142]142
  Дворец, к счастью, избежал гибели в 1577 году, когда Палладио призывал снести пожароопасные постройки и заменить все новым зданием по собственному проекту.


[Закрыть]