Текст книги "Брэк. Знак демона"

Автор книги: Джон Джейкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Сивикс снова плюнул.

– Не хочу пачкаться! – заявил он и пошел прочь.

Остальные погонщики не были столь дерзко красноречивы. Они с благоразумным уважением молча рассматривали могучую фигуру Брэка.

– Ну вот, – сказал Хадриос Брэку, когда они пошли назад, – я думаю, что пары зуботычин хватит, чтобы навести в этой компании порядок. Большинство из них – неплохие ребята. Хотя, сам понимаешь, на мои гроши я мог нанять только зеленых пацанов из трущоб Тимбелло. Но Сивикс – другое дело. Сам видел… – Старик взял Брэка за руку и потянул в сторону. – Пойдем, я познакомлю тебя еще с двумя членами нашего отряда. Оба они нелюдимы и обычно готовят себе еду и спят у отдельного костра. Одна из них – моя родственница, другой…

Договорить Хадриос не успел. Его на полуслове оборвал Брэк, резко развернувшийся на звук шагов за спиной. В темноте что-то сверкнуло. Это кинжал, зажатый в руке Сивикса, метнулся к груди чужеземца.

Брэк резко поднырнул под клинок, перехватил руку Сивикса и, распрямившись, легко поднял нападавшего на плечах. Затем, перевернув его в воздухе, резко швырнул застонавшего Сивикса на землю, словно мешок, и обоими коленями уперся ему в грудь.

Прижав запястье Сивикса к земле, Брэк свободной рукой вынул из его кулака кинжал и замахнулся, целясь ему в грудь. Маленький человечек жалобно взвыл и зажмурил глаза. Брэк резко изменил направление удара и вонзил кинжал в песок между двумя пальцами прижатой к земле растопыренной ладони Сивикса.

Наступила тишина, нарушаемая только свистом ветра. Сивикс тяжело дышал, придавленной к земле коленями Брэка. В его взгляде смешались страх и ненависть. Неожиданно напряжение разрядили расхохотавшиеся над неудачливым мстителем погонщики.

Брэк медленно встал.

– Запомни, Сивикс. Это был первый раз, когда ты ослушался моего приказа. Посмеешь подойти ко мне спины еще раз или не сделать то, что тебе говорят, – можешь считать себя покойником.

Хадриос выразил одобрение поступку и словам Брэка; затем они вновь направились к горевшему в отдалении костерку. Загородившись от ветра корзинами и тюками, у огня сидела древняя старуха, чей почти лысый череп прикрывали лишь редкие белые как снег волосинки. Судя по ввалившимся губам, зубов у нее оставалось тоже не много. Все тело старой женщины мелко вздрагивало и тряслось как в лихорадке. Брэк издалека обратил внимание на то, что одежда старухи представляла собой груду разноцветных лоскутков. Вздрогнув, он заметил, что глаза женщины закатились и в свете огня сверкали влажным блеском одни белки.

Хадриос почтительно прошептал:

– Это сестра моего отца. В Самеринде о ней некому было позаботиться, вот я и взял ее с собой. Кстати, она вовсе не обуза для каравана. Иногда старая ведьма бывает очень даже полезна.

– Она что, колдунья?

– Ну, кое-что предсказать ей порой удается. А кроме того – видишь вон тот маленький мешочек у нее на поясе? Это ее личная коллекция разных дурманящих порошков. Уже не раз они отлично справлялись с тем, чтобы утихомирить напившегося и буянящего погонщика.

Похоже, что Хадриос действительно с большим почтением относился к своей престарелой родственнице. Осторожно наклонившись над ней, он негромко спросил:

– Матушка Миль! Вы меня слышите? Это я, Хадриос.

Несколько пузырьков выступило поверх губ старухи. Запрокинув голову и сцепив сжатые кулаки, она дрожала всем телом и что-то неразборчиво бормотала. Брэк почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом, когда он сумел частично разобрать ее слова:

– Мы идем во тьму. Скачем во тьму. Незнакомец ведет нас во тьму…

Хадриос поморщился.

В этот миг Брэк схватился за рукоять меча, потому что из-за груды тюков появился другой, незнакомый ему человек.

Стройный, средних лет, с большими залысинами на лбу, этот человек был одет в серую сутану. Одеяние перехватывал на талии вышитый бисером пояс, с которого свисал резной каменный крест с лучами равной длины.

– Знакомься – брат Поль, – представил незнакомца Хадриос.

– Я отошел прогуляться по пустыне, – сообщил брат Поль. – Не думаю, что это кому-то повредит. Матушка Миль уже с час говорит во сне одно и то же.

Затем брат Поль вопросительно поглядел на Брэка. Тогда Хадриос представил его. Затем купец продолжал объяснять варвару:

– Брат Поль возвращается из Тимбелло в Са-мериид. Он принадлежит к Ордену Несторианцев. Лично я не разделяю их учения о едином Безымянном боге, но, знаешь, иметь духовное лицо в путешествии по пустыне никогда не помешает. А кроме того, он заплатил за свою кормежку.

– Сама практичность, – отрекомендовал монах Хадриоса, криво улыбнувшись.

Брэк ничего не сказал. Ему уже доводилось встречать последователей учения, основанного экзальтированным пророком Нестором. Символическое значение каменного креста, висевшего на поясе Поля, было ему известно. В присутствии людей этой веры Брэк всегда чувствовал себя неуютно, поэтому он был очень доволен, когда Хадриос снова обратил свое внимание на старую женщину.

– Ну и что она говорила, Поль?

– По-моему, какую-то бессмыслицу, – ответил монах, бросив косой взгляд на Брэка. – По крайней мере, я ничего не разобрал.

Матушка Миль застонала в бреду:

– Во тьму, во тьму. Все вместе в беспросветную тьму. Ведет туда. Незнакомец ведет нас туда. Незнакомец ведет нас.

Хадриос повернулся к Брэку, глядя на него широко раскрытыми глазами, затем снова наклонился над старухой.

– Матушка Миль? Кто этот незнакомец?

– Вновь прибывший, – забормотала старая колдунья. – Дикий человек. Он притягивает зло. Он ведет нас во тьму.

– Не следует слишком серьезно относиться к бреду старой женщины, – попытался сгладить ситуацию брат Поль.

– Он притягивает зло! – выкрикнула матушка Миль, запрокинув голову.

– Какое зло? – едва не плача расспрашивал се Хадриос. – Кто этот человек? Матушка Миль, вы должны, должны объяснить мне все!

Застонав, старуха повалилась на бок.

Монах с интересом разглядывал Брэка. Хадриос в растерянности смотрел куда-то в сторону, явно не желая обидеть нового знакомого своими опасениями. Но слова предсказательницы несомненно произвели на хозяина каравана сильное впечатление. Брэк понял, что ему лучше всего отойти. Буркнув что-то на прощание, он пошел к костру погонщиков.

Напоследок он бросил взгляд на лежащую без сознания старуху, чья сухая рука крепко сжимала мешочек с колдовскими снадобьями. «Он притягивает к нам зло…»

Не задерживаясь у ближайшего костра, Брэк проследовал дальше, не обращая внимания на уважительные взгляды отдыхавших погонщиков. Сивикса нигде не было видно.

Илана протянула Брэку одеяло, которое он расстелил на песке по соседству со спящими верблюдами. Увиденное и услышанное им здесь отбило у него всякую охоту провести ночь рядом с людьми. Все эти разговоры о кровожадных уродах из Курана, двое нажитых врагов в лице Горзофа и Сивикса, да еще и безумная чушь, которую молола старуха, – это было слишком много для человека, не привыкшего много думать и рассуждать.

Но сколько Брэк ни ворочался с боку на бок, в его мозгу продолжали звучать слова предсказательницы:

– Он притягивает зло… Он ведет нас во тьму…

Похоже, что поспать ему удалось совсем немного. Брэк проснулся от шума в лагере. Крича, караванщики беспорядочно метались по лагерю. Храпели верблюды, ржали мулы. Небо над пустыней ненадолго расчистилось от туч, и на нем россыпью бриллиантов засверкали крупные звезды.

Что-то эхом прозвучало в голове Брэка, что-то, уже слышанное им до пробуждения. Отбросив одеяло, варвар вскочил на ноги.

По пустыне пронесся дикий, отчаянный крик, переходящий в стон, полный страха и боли.

Великан-варвар рванулся туда же, куда уже бежали люди с факелами в руках. С ужасом он понял, что совершенно точно уверен: крик шел с того места, где остановилась на ночлег старая предсказательница – матушка Миль.

Глава 3
В ДОЛИНЕ ДЬЯВОЛЬСКИХ ЯМ

Брэк бежал навстречу предрассветному ветру, быстро догнав тех, кто проснулся раньше него.

Он обогнул неистово бьющихся на привязи мулов; где-то впереди замелькал огонь – костер, горевший между наваленными друг на друга тюками в том месте, где остановилась на ночлег матушка Миль. Неожиданно показалась движущаяся тень. Вблизи она превратилась в силуэт бородатого человека с факелом в руке.

– Я услышал крик, – воскликнул капитан Горзоф, оказавшийся первым у костра старухи. – Но ее здесь нет.

Справа подбежал Хадриос и крикнул:

– Она не могла уйти далеко, Горзоф! Она ведь еле стоит на ногах!

Брэк почувствовал, что кто-то остановился рядом с ним. Обернувшись, он увидел Илану, опасливо жавшуюся к нему, смотрящую за тем, как Горзоф вновь обходит груду тюков, высоко подняв факел.

Со всех сторон подбегали погонщики – испуганные и заспанные. Откуда-то из темноты вынырнул брат Поль. В считанные секунды все рассыпались по пустыне в поисках исчезнувшей старухи.

Вдруг все разом замерли, услышав полный ужаса крик Горзофа:

– Сюда! Хадриос, сюда! Ради всего святого – скорее!

Брэк потащил Илану за собой вниз по склону дюны. Вскоре они увидели капитана, стоявшего на коленях перед сухим колючим кустом. Голые, почти безжизненные ветви шуршали и поскрипывали на ветру. Зоркие глаза Брэка рассмотрели на них нечто, напоминающее по форме человеческое тело с болтающимися на ветру руками и ногами. Голова трупа свешивалась на бок, и ветер играл белыми волосами.

Тошнота подступила к горлу даже видавшего виды Брэка. Илана тоже зажала рот рукой. Один из погонщиков не выдержал – его вырвало.

Горзоф с трудом поднялся на ноги и подобрал свой почти погасший факел. Хадриос вцепился в руку Брэка и повернул к нему полное слез лицо:

– Боги, сжальтесь над моим рассудком! Нет, нет! Такого ужаса не может быть!

Брат Поль поднял перед собой каменный крест. Похоже, монах тоже с трудом сдерживал тошноту.

– Не смотри туда, Хадриос, – сказал он.

Но хозяин каравана не мог отвести взгляда от страшного зрелища: тело матушки Миль висело на ветках, словно оставленная для просушки тряпка. Ее лицо, туловище, руки и ноги – все было выжато, раздавлено, словно побывав под гигантским прессом. В таком обезображенном теле не могло остаться ни единой кости, ни единой капли крови. От женщины осталась лишь тонкая оболочка.

Брэк до боли сжал кулаки и все время спрашивал себя, не сошел ли он с ума.

– Нож! – хриплым голосом потребовал Хадриос. – Кто-нибудь, дайте нож!

Илана попыталась отвести его в сторону:

– Отец, не надо. Не смотри на нее. Не тревожь душу…

– Нож!

Один из погонщиков, не решаясь подойти поближе, бросил Хадриосу нож рукояткой вперед. Старый купец схватил его и повернулся к останкам предсказательницы. Горзоф, с трудом глотая, отшатнулся. Хадриос поднял то, что осталось от правой руки старой женщины, – тонкую веревку, не толще большого пальца.

Хадриос аккуратно провел лезвием по сухой, перекрученной коже. Послышался характерный звук вспарываемой ткани. Брэк увидел, как раскрылись края раны.

Из разреза упала в песок одна розовая капля. Только одна.

Хадриос выронил нож. Илана повисла на руке Брэка, почти потеряв сознание. Обливаясь потом, монах теребил свой крест.

Вздрогнув еще раз, Хадриос вновь стал рассматривать страшные останки. Через несколько мгновений, не поворачивая головы, он позвал:

– Есть кто смелый? Идите сюда, я покажу вам кое-что.

Брэк и Поль откликнулись на зов. Подойдя, они увидели, что Хадриос показывает пальцем на пергаментное плечо трупа.

– Видите? Вот три следа, – выдохнул старик.

Действительно, три точки, словно вершины невидимого равностороннего треугольника, отпечатались на коже еще совсем недавно живой женщины.

Брат Поль облизнул губы и предположил:

– Наверное, какое-нибудь животное.

– Нет, это не животное, – прошептал Хадриос. – Ни один хищник, обитающий в пустыне Логол, не может так высасывать кровь и плоть из тела, не повреждая к тому же кожу. Нет, это какое-то дьявольское порождение, какой-то демон, владеющий всей этой пустыней, схватил ее, убил и оставил свой знак. И ведь она предсказала это. Еще ночью она говорила…

Не выдержав, он бросил взгляд на Брэка. Полный невысказанной ненависти взгляд, впрочем тотчас же отведенный в сторону. Отвернувшись, старик дал выход своему горю в безутешных рыданиях.

«Он притягивает зло», – вспомнил Брэк слова старой предсказательницы. Нет сомнения, она имела в виду Брэка. И зло не заставило себя долго ждать. Но откуда оно пришло? Ветер, гнавший песчаную поземку по бескрайней пустыне, не давал ответа.

Наконец Хадриос взял себя в руки. Извинившись за несдержанность, он позволил Илане увести себя. Брэк посоветовался с братом Полем, и вдвоем они решили не трогать останки матушки

Миль, пока Хадриос не прикажет сделать то, что сочтет нужным. Брэк приказал Сивиксу и еще двоим погонщикам поочередно караулить тело. Нельзя сказать, что они пришли от этого в восторг, но никто, даже Сивикс, не осмелился перечить.

Уже собравшись уходить, Брэк вдруг заметил еще одну странность – мешок с колдовскими порошками матушки Миль куда-то исчез.

Направляясь к ревущим и рвущимся с привязей животным, Брэк слышал лишь один звук – шелест колышущегося на ветру бескровного тела, повисшего на ветвях. Варвар понял, что этот звук ему теперь не забыть до конца своих дней.

Вскоре после восхода Брэк и Горзоф по приказу Хадриоса навалили груду сухого хвороста под обезображенным трупом. Монах-несторианец что-то бормотал и водил крестом по воздуху. Наконец Горзоф поднес к сухим веткам факел.

Отвратительный запах пошел от погребального костра. От этого запаха Хадриосу опять стало плохо. Лишь два часа спустя караван тронулся в путь. Вскоре солнце вновь скрылось за черными тучами, а людям и животным опять пришлось идти, преодолевая сильный, дующий в лицо ветер.

Действуя где словом, где кулаком, а где и рукояткой меча, Брэк добился того, что погонщики выполняли свою работу более-менее быстро и слаженно.. Один Сивикс, как назло, не торопился выполнять приказы. Брэк видел, что глаза маленького человечка полны ненависти. Но варвар решил делать вид, что не замечает этого, и не стал провоцировать Сивикса. Сорвись сейчас кто-нибудь из них – и тогда Брэку придется убить своего противника, а он не хотел еще больше омрачать этот день.

Наступил вечер. Ночь прошла тихо, как и следующая. Пустыня все так же однообразно тянулась от горизонта до горизонта. Все чаще налетал сильный холодный ветер.

Брэк быстро и без особых трудностей освоил верховую езду на верблюде и нашел такой способ передвижения весьма приятным. Кай и Кайя все так же молча садились каждый вечер у входа в шатер и почти не притрагивались к еде. Но Брэк заметил, что они все же стали бодрее и здоровее с тех пор, как вернулись к какому-то подобию цивилизованной жизни. Один раз он заметил, как Кайя смотрит на него с легкой улыбкой на губах. Сам того не желая, он улыбнулся в ответ. Пятна румянца тотчас же покрыли бледные щеки девушки.

Прошло еще два дня. Караван продвигался вперед. Как-то вечером брат Поль вывел своего мула из цепочки каравана и, обогнав остальных животных, поравнялся с ехавшим на верблюде во главе отряда Брэком. Капитан Горзоф, высматривавший подходящее для ночлега место, черным пятном маячил где-то далеко впереди.

Брэк посмотрел на монаха и сказал:

– Судя по тем братьям из вашего ордена, которых я встречал раньше, осмелюсь предположить, что и вы – хорошо образованный человек.

– Так говорят, – осторожно согласился монах.

– Что убило старуху? Все молчат, словно воды в рот набрали, до того перепугались.

– Может быть, они и правы. В молчании скрывается высшая мудрость.

– Но ведь что-то ее убило. Как знать, не появится ли вновь…

– Что? Какой-нибудь зверь? – Монах обвел рукой пустыню. – Не думаю.

– Тогда что же это было?

– У тебя какой-то обостренный интерес ко всему странному и непонятному. Я думал, что у варваров не столь пытливый ум.

– Ты был прав. Дело не в особом интересе. Просто здравый смысл подсказывает, что лучше загодя узнать побольше о незнакомом противнике. Вот и все. Что скажешь?

Несторианец прокашлялся и ответил:

– Знаешь, я в общем-то особо и не задумывался над этим…

– Твои глаза говорят другое.

Монах посмотрел на мощную фигуру варвара, нависшую над ним со спины верблюда. Подозрительность и страх были написаны на его лице. С большим трудом ему удалось изобразить безразличие.

– Одно дело – личные размышления, варвар. Высказать их вслух – совсем другое. Я вовсе не уверен, что все уши в этой компании дружелюбно слушают мои слова. Так что я лучше оставлю свои мысли при себе. Тем более что, судя по твоей манере держаться, ты презираешь мой орден и мою веру.

Брэк поморщился.

– Слушай, жрец, согласись, что ты скрываешь истинную причину своего молчания…

Но Несторианец уже повернул своего мула и направился назад, в хвост каравана.

В ту ночь, когда лагерь уже давно успокоился, Брэка разбудила музыка.

Он повернулся с боку на бок под одеялом. Ночь пахла верблюдами и мулами. Брэк прислушался.

Два голоса где-то вдалеке. Медленная, печальная песня без слов звучала то сильнее, то слабее. Где-то он уже слышал эту странную мелодию.

Брэк осторожно выбрался из-под одеяла и стал пробираться "между спящими верблюдами, стараясь не привлекать к себе внимания. В стороне у костра погонщиков раздавались веселые крики – там вовсю шла игра в кости. Видимо, таинственная музыка шумной компании была не слышна. Кто же издавал эти тягучие, печальные звуки?

Неужели Кай и Кайя ушли одни в пустыню? Ради чего?

Безумие. И все же…

Брэк с час походил вокруг лагеря, пытаясь обнаружить источник звука. Но стоило ему выбрать, казалось бы, безошибочно верное направление, как невидимые певцы, словно по волшебству, переносились в другое место.

Вернувшись в лагерь, Брэк обнаружил, что все погонщики, даже самые заядлые игроки, легли спать. Видимо, музыка беспокоила только его одного.

Закутавшись в одеяло, Брэк стал гадать, что за странное помешательство овладело близнецами, заставляя их, словно лунатиков, ходить по ночной пустыне, упражняясь в бессловесном пении. Укрывшись получше, Брэк попытался уснуть, вдыхая земной, простой и привычный запах, шедший от лежавшего неподалеку верблюда. Но, сколько он ни затыкал себе уши, таинственная мелодия, звучавшая над пустыней, гнала сон прочь.

– Варвар, ты спишь?

От неожиданности Брэк вздрогнул и вскочил на ноги, отбросив одеяло.

На небе почти не было туч. Погода была лучше, чем за все время путешествия, но Хадриос предсказывал перемену к худшему на следующий день. Окончательно лишенный даже надежды на сон, Брэк решил прогуляться, чтобы успокоить нервы.

Вдруг навстречу ему скользнула чья-то тень. Затем в темноте знакомыми искрами засверкали драгоценные камни.

– А, госпожа, это вы. – Брэк приветственно махнул рукой подошедшей к нему Кайе. – Я и не заметил вас.

Девушка подошла к нему ближе.

– А почему ты не вместе со всеми? – спросила она.

– Так, просто… – Брэк снова почувствовал себя неуютно рядом с этой упакованной в драгоценности полуживой куклой. – Просто захоте– i лось побыть одному.

– А не хотел бы ты провести это время вдвоем? Вдвоем со мной?

Кайя еще ближе подошла к нему. Ее рот был маняще полуоткрыт. Но Брэк ничего не мог прочесть в ее по-прежнему ледяных, похожих на жемчужины глазах.

Ладонь Кайи легла на руку Брэка. Это нежное прикосновение было в некотором роде приятно, но зазвучавший вновь бесстрастный голос вернул Брэку чувство неприязни и подозрительности.

– Не хочешь прогуляться со мной по барханам? – предложила Кайя. – Песок такой красивый, почти серебряный в звездном свете. Два человека могут легко заблудиться в таком свете. Потеряться… Вдвоем…

Еще одно нежное прикосновение, но Брэк уже взял себя в руки.

– Я предпочел бы потеряться в винном тумане. Пойду приложусь к бурдюку.

Не дожидаясь ответа, он развернулся и направился к спящему лагерю.

Уже сидя на песке с кружкой в руке, он сам удивился своему поведению. Почему Кайя была так неприятна ему? Молодая, красивая?

Быть может, дело в ее бесцветном, почти замогильном голосе? Во всяком случае, Брэку куда больше нравилась дочь хозяина каравана. Он просто наслаждался, разглядывая ее по вечерам у общего костра. Ему доставляло удовольствие просто сидеть рядом с ней, касаясь локтями, наливая ей время от времени вина.

Погода испортилась. Небо стало свинцовым, а ветер пронизывал одежды путников насквозь. Прошло еще три или четыре дня. Дюны становились все выше и круче, а сама пустыня – еще более неприветливой, если только такое возможно.

Брэк обратил внимание, что Кай и Сивикс проводят много времени вместе, шепчутся о чем-то, отойдя в сторону от всех остальных. Варвара удивляло, что общего нашел благородный принц с таким ничтожеством, как Сивикс.

Бывший старший погонщик перестал бросать гневные взгляды на Брэка. Он вообще стал каким-то вялым, медлительным, с трудом и еле-еле выполнял свою работу. Наблюдая за ним, Брэк, однако, не заметил, чтобы тот слишком уж прикладывался к крепкому вину.

Как-то в полдень Горзоф вернулся из разведки и сказал, что в половине дневного перехода впереди появился дым, исходящий из дьявольских ям.

Хадриос кивнул и сказал:

– Обойдем их с севера. Горзоф, подыщи место для лагеря, но не слишком близко к ямам. Слышал? Не слишком близко!

Брэк проследил взглядом за Горзофом. Вскоре караван поднялся на гребень очередной дюны, и варвар увидел далеко впереди поднимавшиеся над пустыней столбы желтого дыма. Повернувшись к Хадриосу, чтобы задать тому вопрос, Брэк обратил внимание на испуганно-озабоченное выражение лица старого купца.

– Хадриос, что это за дьявольские ямы? Это опасно?

– Потерпи, скоро сам все увидишь, чужеземец. Позади нас остался самый легкий участок пути. Теперь начинается опасный – например, эти бурлящие ямы, в которых демоны поселили какую-то кровожадную нечисть. Да к тому же Куран отсюда совсем недалеко.

Помолчав немного, Хадриос негромко сказал:

– Знаешь, Брэк…

– Что?

– Смерть матушки Миль камнем нисит на моей шее. Я ведь был не лучшим племянником для старой женщины. Слишком мало внимания доставалось ей в последнее время… Но что, что убило ее? Что-то страшное и незнакомое. Я молюсь всем богам, чтобы оно осталось там, позади нас.

– Если бы я знал подходящих богов, я бы тоже молился, – ответил ему Брэк.

Почувствовав искренность сочувствия чужеземца, Хадриос чуть успокоился. Брэк не стал рассказывать ему о своих сомнениях и о разговоре с братом Полем, решив, что бесплодные предположения только добавят горя старику.

После обеда караван поднялся на гребень очередного бархана. Брэк остановил своего верблюда и стал разглядывать раскинувшуюся перед ним долину, в которую вел их капитан Горзоф.

Это было странное, пугающее место. Серая, темнее, чем свинцовое небо, долина протянулась на четыре-пять лье в обе стороны, надежно преграждая путь на юг. Путь каравану преградило множество бурлящих ям самого разного размера.

Тягучая желто-зеленая жидкость булькала в ямах. Лопающиеся пузыри выбрасывали в воздух какой-то газ, который Брэк издали принял за дым. От этих бурлящих ям шла невыносимая вонь, напоминающая запах горелой плоти. Мало того – во многих ямах Брэк заметил какое-то шевеление!

Из желтой мглы в воздух поднимались извивающиеся, расходящиеся несколькими лучами щупальца. Брэк поинтересовался у Горзофа, что за твари обитали в зловонных, бурлящих лужах, на что тот ответил, что никто из его знакомых не видел ничего, кроме извивающихся щупалец, и что только круглому болвану может быть интересно познакомиться с неизвестными чудовищами поближе.

Лагерь в ту ночь представлял собой отвратительное зрелище. Хотя Горзоф и выбрал место подальше от ям, скрытых к тому же за невысокой каменной грядой, но мерзкая вонь от этого меньше не стала, равно как бульканье и игравшее на гребне скал желтое свечение.

В тот вечер Брэк даже не доел свой привычный ужин. Отшвырнув объедки, он вытер руки о львиную шкуру и поискал глазами Илану, но девушка куда-то скрылась.

Вместо Иланы варвар встретился взглядом с жемчужными глазами Кайи. Ледяная, полуживая красавица улыбнулась и направилась от своего шатра к костру, у которого сидел Брэк. Варвару не оставалось другого выхода, кроме как встать и пойти ей навстречу.

Уже разворачиваясь, Брэк успел заметить, как оставшиеся у костра Горзоф и Сивикс обменялись многозначительными взглядами и зашептались о чем-то. Это удивило Брэка, полагавшего, что новым приятелем Сивикса стал Кай.

Не тратя времени на обдумывание интриг, которые мог плести против него Сивикс, Брэк заметил, что на лице подошедшей к нему Кайи совсем не отразились тяготы перехода через пустыню, словно ее кожи не касались ни лучи солнца, ни несущие песок порывы ветра, – щеки принцессы были все так же нежны, округлы и румяны.

– Добрый вечер, госпожа, – преодолев внутреннее сопротивление, сказал Брэк.

– Ну что, варвар, сегодня тебе не так хочется забыться в вине?

Брэк смутился.

– Вы о чем?.. Ах да, госпожа Кайя, я…

– Не оправдывайся. Что было, то прошло и не требует извинений. Но я хотела бы знать, а сегодня ночью…

Кайя замолчала. Ее влажные губы раскрылись в полуулыбке, обнажив ровные, красивые зубы. Кончик языка медленно прошелся по нижней губе. Ничем другим, как приглашением, это быть не могло.

– …Сегодня ночью не прогуляешься ли ты со мной? Я очень хочу посмотреть на эти ямы вблизи, но побаиваюсь идти одна.

Брэк выругался про себя, не в силах избавиться от неприязненной подозрительности по отношению к этой девушке.

Повисла напряженная пауза. В отблесках пламени костра глаза Кайи сверкали, как еще два больших драгоценных камня, прилагавшихся к украшавшей ее одежду россыпи.

– Ну, варвар…

– Что, госпожа?

В голосе Кайи послышались острые, режущие ноты:

– Что заставляет тебя избегать встречи со мной? Боишься сказать?

– Госпожа, я был бы рад прогуляться с вами вечером, но…

Глядя в сторону, Брэк вдруг увидел Илану, стоявшую у костра на том месте, где только что сидели Сивикс и Горзоф. Эти двое куда-то исчезли. Брэка осенило:

– Дело в том, что я обещал дочери Хадриоса, что уделю сегодняшний вечер прогулке с нею.

– Ты лжешь, – улыбнулась Кайя. – Скажи же правду. Что тебя останавливает?

Хрупкая на вид девушка явно оказалась сильнее, чем предполагал Брэк. Сейчас она просто дерзко бросала ему вызов. Это было ее ошибкой, ибо не в привычках варвара было подчиняться женщине или выслушивать ее приказания.

– Всего хорошего, госпожа, – сухо произнес он.

Хадриос с любопытством проследил за Брэком, направившимся прямо к Илане. Варвар взял девушку за руку и вежливо, но настойчиво отвел ее в сторонку.

– Илана, чтобы отвязаться от этой куклы, я сказал, что мы уже договорились вместе прогуляться к ямам. Я прошу тебя избавить меня от звания лжеца.

Илана внимательно посмотрела ему в глаза из-под упавших на лицо каштановых прядей.

– Близнецы пугают тебя, да?

Не в силах ответить, Брэк только помотал головой из стороны в сторону. Затем, собравшись с духом, он деловито пояснил:

– Не люблю я этих аристократов. С ними приходится продумывать каждое слово. Я так не умею… К сожалению, – добавил он, вымученно улыбнувшись.

– Ну хорошо, Брэк, – улыбнулась в ответ Илана. – Придется спасать от страшного греха твою душу. Заодно и посмотрим на ямы вблизи. А то отец видел их, а меня с собой ни разу не брал.

Молча шагая, Брэк гадал, поняла ли Илана все мучившие его чувства. В любом случае он был благодарен ей за тактичность.

По мере приближения к ямам бульканье становилось громче, а желтое свечение ярче. В какой-то миг Брэку показалось, что где-то позади послышались шаги крадущегося зверя. Резко развернувшись, он выхватил меч. Звук не повторился. Выждав, Брэк со звоном вогнал клинок в ножны.

Илана улыбнулась.

– Похоже, ты чувствуешь себя неуютно не только с нашими аристократами. Ты не веришь никому в этом караване.

– Дело не в недоверии.

– Именно в нем. Я по твоим глазам вижу. И не только я. Даже погонщики понимают это и потому побаиваются тебя. Но, похоже, есть одна вещь, на которую ты всегда рассчитываешь… – Илана дотронулась рукой до рукояти меча Брэка.

– Пожалуй, – кивнул северянин. – Я привык к нему, когда жил далеко-далеко отсюда.

– Там, откуда тебя изгнали за непочтительное отношение к богам, как ты рассказал отцу? И куда ты теперь направляешься?

– На юг. В Курдистан. Великий Золотой Курдистан. Говорят, это – большая страна. Она протянулась полумесяцем от Гор Дыма на востоке до Черных Столбов на западе. Богатое королевство. Рассказывают, что там даже некоторые дома облицованы листами золота. Подходи и бери, кто не боится. Идолы в этой стране тоже из золота. Так рассказывал наш шаман. А еще там никогда не бывает холодно.

Ветер трепал распущенные волосы Иланы, крепко державшейся за руку Брэка. Легкое прикосновение ее полной груди заставило закипеть кровь в жилах варвара, почувствовавшего вдруг себя себя виноватым перед Реей – королевой, которую он любил больше всего на свете.

– Я знаю, что в Курдистане тепло, Брэк. Четыре зимы назад мы с отцом были там.

– Ты была в Курдистане? – не поверил своим ушам Брэк.

– Да. И, как видишь, вернулась.

– Тогда расскажи мне все, что ты помнишь про эту страну. Все-все!

Брэк пошел быстрее и потащил за собой девушку. Он остановился, когда желто-зеленые ямы оказались совсем рядом. Из ближайшего провала, заполненного булькающей жижей, к ним потянулось белое щупальце. Стоя на безопасном расстоянии, Брэк бросил в сторону ямы обломок скалы.

Резко дернувшись, щупальце на лету схватило камень и быстро скрылось с добычей под поверхностью густой жижи.

Но ни вонь, ни страшные чудовища в ямах в двух шагах от него уже не могли отвлечь Брэка. Он усадил Илану на камень, а сам сел у ее ног в нетерпении услышать рассказ о далеких южных краях.

– Ну и местечко ты выбрал, – шутливо запротестовала Илана.

Но Брэк уже зажмурил глаза, приготовясь слушать.

– Ну рассказывай, – совсем по-детски попросил он ее.

Словно курильщик опия, вдыхающий ароматный дым, он слушал о фонтанах, бьющих на просторных площадях, о женщинах, покрытых золотистым загаром. Погруженный в свои мечты, Брэк не обратил внимания на раздавшийся неподалеку хруст камней под сапогами. Он вернулся к реальности как раз вовремя.

Вскочив на ноги, Брэк выхватил меч, одновременно оценивая свою позицию. К сожалению, из-за камней со стороны каравана их вряд ли кто-нибудь увидит.

– Эй, варвар, нам, кажется, есть о чем поговорить, – раздался иронично-приветственный оклик Горзофа, вышедшего из-за одной из скал. Зубы капитана сверкали в ухмылке над огненно-рыжей бородой.

– И мне тоже, – прозвучал еще один голос, и из-за камней с другой стороны показался Сивикс.

Сабля, сверкавшая в руках Горзофа, и кривой кинжал Сивикса не оставляли сомнений в их намерениях.