Текст книги "Постановки времени"

Автор книги: Джон Браннер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

8

Мюррей не сразу постучал в дверь помещения, которое назвала ему Ида, а сначала нажал на ручку двери. Дверь была заперта. За ней он услышал стук электрической пишущей машинки и тихие голоса, которые тотчас же умолкли, как только он надавил на ручку двери.

– Минуточку! – крикнул Близзард. Мюррей отступил от двери. На пороге появился продюсер.

– Это вы, Мюррей? Чего вам надо?

– Мы поговорим здесь, или нам лучше войти?

Близзард поколебался, потом пожал плечами и отошел назад. Мюррей последовал за ним в комнату, бывшую, должно быть, раньше секретариатом клуба. За машинкой сидела Черри Белл, ее пальцы порхали по клавиатуре. У Дельгадо на коленях лежало несколько листов бумаги. Когда Мюррей вошел, автор с интересом поглядел на него.

– Ну? – спросил Близзард. У тебя что-то важное, Мюррей? У нас еще много работы и мы не любим, когда нам мешают.

– Я насчет магнитофонов, которые установлены под нашими кроватями, громко ответил Мюррей. При этом он наблюдал за Дельгадо и с удовольствием отметил, что на лице того, которым он всегда умел владеть, промелькнуло выражение озабоченности.

– Что это все должно значить? – осведомился Близзард. – Вам ничего другого не пришло в голову, Мюррей? Если это снова то же, что было у вас сегодня утром, я; несомненно, потеряю с вами всякое терпение:

– Спросите об этом Дельгадо, – предложил ему Мюррей. – Он знает, что я имею в виду. Не так ли, Дельгадо?

– Да, конечно, – Дельгадо отложил листок. – Эти магнитофоны составная часть моего новейшего метода работы, о котором я еще никогда никому не говорил.

У Мюррея появилось чувство, что тот сымпровизировал это объяснение но он ничем не мог доказать своих подозрений.

– Дальше, – потребовал он у Дельгадо.

– Вы знаете, что означает слово «гипнопедия»?

Мюррей не ответил сразу же. Он посмотрел на Близзарда и обнаружил, что тот тоже выслушивает это не понимая ничего.

Очень интересно.

– Вы имеете в виду способ, при котором будто бы можно обучаться во сне? До сих пор я слышал только то, что он недействителен.

– Думайте, что хотите, Дельгадо махнул на него рукой. – Для меня этого во всяком случае, достаточно. Я буду использовать этот способ. Я не удовлетворен актерами, которые после репетиции ни на что не обращают внимания и гипнопедия дает мне возможность повлиять на них так, как я этого хочу. Это все.

– Мануэль, мне не совсем ясно, что вы хотели сказать, – вмешался Близзард.

– Действительно не совсем ясно? – спросил Мюррей? – Прислушайтесь лучше. До сих пор я находил магнитофоны под своей кроватью и под кроватями Герри Гардинга и Хитер я тоже обнаружил по одному. Достаточно легкого нажатия на матрас, чтобы аппарат включился; как только ложишься на кровать, лента начинает перематываться. Дельгадо утверждает, что это сделано для того, чтобы мы во сне заучивали свои роли – при помощи постоянного повторения. Впрочем, какую роль нужно заучивать Герри Гардингу, Дельгадо? Он талантливый художник, а не артист.

– Не слишком ли вы преувеличиваете все это, Мюррей? – осведомился Дельгадо. – Знаете ли, я не сам устанавливал эти магнитофоны. Они должны были наигрывать клубменам тихую музыку, способствующую сну и поэтому они установлены под всеми кроватями.

– На самом деле? Это невероятно по двум причинам. Во-первых, отсутствуют динамики и во-вторых, ленты на катушках, очевидно, пусты.

– Ну и что из этого? – Дельгадо нетерпеливо взмахнул рукой. – Мюррей, эти магнитофоны не применялись давно. Я снова подключил их, чтобы проверить – а это возможно только в том случае, если перемотать ленту, что я и сделал. Само собой разумеется, ленты пусты! Динамики, которые вы так безуспешно искали, находятся внутри матрасов. Кроме того, вы, конечно, ничего не услышали бы, даже если на магнитофоны были бы поставлены обучающие катушки, потому что мой способ обучения – воздействие на подсознание, чтобы обучающийся не замечал этого влияния. Надеюсь, вам, Сэм, удастся убедить нашего друга в том, что относительно моего несколько необычного метода репетиции нет никаких оснований бить тревогу.

Близзард достал из кармана сигарету и механически откусил ей кончик.

– Почему вы до сих пор ничего не сказали мне об этом, Мануэль? Эта идея интересна, но…

– Вы сами скоро заметите, как великолепно функционирует этот способ, – прервал его Дельгадо. – Я ничего не упоминал об этом потому, что заполучил эти магнитофоны совершенно случайно. Если бы не этот случай, вам пришлось бы достать мне дюжину магнитофонов и мы тогда поговорили бы об этом. Стоит ли из-за этого так волноваться?

– Нет, вероятно, нет, – ответил Близзард. – Но чтобы избежать других недоразумений и неожиданностей, Мануэль, может быть, было бы лучше проинформировать других людей?

– Конечно, нет, – Дельгадо покачал головой. – Я только сожалею, что Мюррей случайно наткнулся на все это. Надеюсь, что восприимчивость его подсознания от этого не пострадала. Но это еще надо установить. Может быть, Мюррей позже увидит, что гипнопедия была необходима.

Черри только что вытащила из машинки последний лист бумаги. Стук клавиш внезапно смолк и в комнате стало очень тихо.

– Готово, мистер Близзард, – сказала она.

– О, чудесно, Близзард пошевелился. – Передайте мистеру Дельгадо последнюю страницу и можете идти в постель. У вас тоже все, Мюррей?

– Нет, ни в коем случае. Но я, возможно пока удовлетворюсь этим.

Мюррей хотел сдержать свое обещание и поэтому постучал в дверь Хитер, чтобы рассказать девушке, что ему только что сказал Дельгадо. Но он не получил никакого ответа; очевидно Хитер уже спала. Он вернулся в свою комнату, еще раз осмотрел проволочную сетку на матрасе, обмотал носовой платок вокруг руки и потащил проволоку. Когда он закончил тащить ее, перед ним лежало метров 20 этой проволоки.

И больше ничего. Он не увидел никаких контактов. В матрасе не было динамика. Дельгадо солгал.

Какой цели мог служить магнитофон без динамика? Что он мог записывать, но, очевидно, не мог воспроизводить? И как? Он также не обнаружил никакого микрофона, только длинную проволоку.

Может быть, сама проволока представляла из себя нечто вроде микрофона или динамика? Эта была единственная возможность, которая пришла ему в голову. Но он слишком мало разбирался в электронике, чтобы судить о том, может ли простая проволока воспроизводить или принимать звуковые волны…

Дьявол бы все это побрал! Мюррей перевернул матрас, расстелил на нем простыню и забрался под одеяло. Он долго лежал не в силах заснуть и спрашивал себя, зачем он связался со всем этим. Но потом он, наконец, заснул.

На следующий день у него не было возможности спросить Лестера Харкхема о магнитофоне, потому что троих остальных, которые знали об этом, казалось, это нисколько не заботило и они были заняты только своей работой. Хитер осведомилась о том, что он узнал, однако, это, казалось, не заинтересовало ее; ей, очевидно, было достаточно того, что Дельгадо вообще дал какое-то объяснение и она предпочла не задумываться о том, что автор мог сказать только полуправду.

К вечеру сам Мюррей был того же мнения. Под искусным руководством Дельгадо из множества высказанных идей постепенно рождались определенные формы. Нет, в этом не было никакого сомнения – этот человек был талантлив.

И не смотря на это…

Дельгадо на этот раз несколькими короткими словами закончил репетицию ровно в пять часов, а потом они вместе с Близзардом исчезли в двери в задней части сцены. Напряжение постепенно спало и актеры уставились друг на друга, словно им только теперь стало ясно, что они находятся в своем придуманном мире, а не на сцена маленького театра. Потом они устало вздохнули и вышли наружу, чтобы пропустить в баре нескольку глотков спиртного.

Джесс Стан остался сидеть за роялем, он в десятый раз пробовал своеобразное музыкальное сопровождение, которое ему никак не удавалось сочинить так, как он хотел. Герри Гардинг с листом бумаги и рулеткой прошел по сцене, чтобы отметить необходимое для декорации место. Лестер Харкхем, ответственный в зале за хорошее освещение сцены, стоял в проходе между креслами и с задумчиво наморщенным лбом глядел на сцену.

Мюррей двинулся с места и подошел к нему.

– У вас не найдется немного времени для меня, Лестер?

– Гммм? – Лестер, казалось, вернулся из каких-то далей. – О, конечно, Мюррей. Что такое?

– Ну… – У Мюррея внезапно появилось чувство, что будет смешно снова рассказывать о Дельгадо и его магнитофонах. Поэтому он быстро сменил тему. – Послушайте, Лестер, это дело должно остаться между нами. Вам это понятно? Герри предложил мне забрать у него стакан героина и сохранить для него, потому что он опасался того, что он может принять чересчур большую дозу, когда ему станет невтерпеж. Лучшее место, где его спрятать, это телевизор – там он никогда не найдет своего зелья. Но задняя крышка аппарата в моей комнате просто не отвинчивается, а я не хочу ломать ее. Вы мне поможете в этом?

Лестер непонимающе уставился на Мюррея.

– Дружок, эта самая сумасшедшая просьба, которую я когда-либо слышал! – воскликнул он.

– Я понимаю это, – согласился Мюррей. – Я пришел к вам только потому, что вы единственный из нас, кто что-то смыслит в электронике.

– Верно, телевизоры я знаю. Я сейчас пойду с вами. Я только кое-что должен обсудить с Герри.

– Ни слова об этом, Лестер! Он не должен знать, где…

– Хорошо! Хорошо! Я, в конце-концов, не дурак. Подождите меня здесь, Мюррей. Эй, Герри, я должен с вами поговорить! – Лестер пошел вперед, к сцене.

– До сих пор все идет как надо, – подумал Мюррей. – Теперь можно перевести разговор непосредственно на магнитофоны. И ему было интересно, как Лестер будет реагировать на увертки Дельгадо.

9

– А, верно. Ничего сложного, но любителя должно отпугнуть, – Лестер нагнулся над телевизором, нащупал в кармане своей куртки разводной ключ и принялся за работу. – Что вы скажите обо всем этом, Мюррей? Дельгадо одаренный человек, не так ли?

– У него есть талант, – заметил Мюррей. – Я, конечно, намного менее одарен, чем он.

– Так же, как и мы все! Я, например, охотно узнал бы, где он до сих пор скрывался, Лестер отвернул первый болт и взялся за следующий. – Вы знаете, что когда сам Близзард в первый раз рассказал мне об этом плане, я сказал ему, что он слишком много выпил. Как можно вложить столько много денег в такое неверное дело? Прежде, чем пьеса пойдет в Лондоне, но, несомненно, затратит около 50 тысяч фунтов. Но постепенно я убедился, что он, может быть, был не так уж и неправ. Прежде всего, идея с этим театром здесь просто великолепна. В обычном случае я сидел бы в последнем раду и грыз бы ногти; а здесь я уже успел придумать, как… Эй, еще раз проклятье!

Он отдернул руку и выронил ключ. Мюррей вскочил.

– Что случилось?

– Этот проклятый ящик под напряжением! Меня ударило током, – Лестер нагнулся над аппаратом и покачал головой. – Здесь стоит «выключено», пробормотал он. – Этот проклятый выключатель, должно быть, с дефектом. Но, не смотря на это, я не вижу, почему бы…

Он продолжил дальше в технических терминах, говоря о проводах и конденсаторах, которые находятся не там, где надо. Мюррей слушал его, но ничего не понимал.

– Мне вытащить вику из розетки? – только и спросил он.

– Да, конечно. Я сам должен был это сделать, – Лестер положил руку на аппарат и проверяюще понюхал отверстие охлаждения. – Смешно. Ящик холодный, хотя при таких обстоятельствах он должен быть теплым.

Мюррей отыскал толстый кабель, ведущий от аппарата к полу. Он исчезал под ковром; Мюррей опустился на колени и немного приподнял ковер.

– Странно, – пробормотал он про себя. – Лестер, провод идет не к розетке. Он просто исчезает под планкой плинтуса. Вот здесь, посмотрите?

– Что? – Лестер подошел и оперся рукой о плечо Мюррея. – Гмм, это действительно необычно.

Толстый черный кабель на самом деле уходил в стену, достигал плинтуса и там исчезал в щели.

– Это что-то новое, сказал Мюррей. – Посмотрите, здесь из планки плинтуса выпилен небольшой кусок, – он пошевелил кабель, чтобы показать Лестеру, что он имеет в виду.

– Это должно быть кабельное телевидение, – сказал Лестер без особого воодушевления. – Но обычно в телевизоре есть переключатель каналов. Лучше я осмотрю этот аппарат еще раз – но на этот раз постараюсь не попадать под напряжение.

Мюррей повернулся и сел на пол спиной к стене. Ему не пришлось долго ждать, пока Лестер снимет заднюю крышку и позволит заглянуть внутрь аппарата. Лестер тихо присвистнул про себя.

– Еще что-то необычное? – спросил Мюррей, не ожидавший ничего иного.

– Действительно, весьма необычное, – подтвердил Лестер. – В этом ящике больше всякой техники, чем в обычном телевизоре. Мюррей, вы с самого начала знали об этом? – спросил он. – Вы рассказали мне о снадобье Герри только для того, чтобы завлечь меня сюда и дать мне возможность заглянуть в этот аппарат?

– Что вы имеете в виду? – осведомился Мюррей, честно говоря, смущенный.

– Ида после обеда рассказала мне, что вы нашли в своем матрасе какую-то проволоку.

– А, верно, – Мюррей не скрывал своего облегчения.

– Я рад, что вы уже обследовали это и с другой стороны.

Мюррей быстро рассказал о том, что произошло вечером. Лестер внимательно выслушал его, одновременно рассматривая внутренности аппарата.

– Он утверждает, что эти приборы должны обучать вас во сне? осведомился Лестер, когда Мюррей закончил свой рассказ. – Послушайте, но ведь все это абсолютная чепуха. Об этих методах иногда упоминают – вы помните «Прекрасный Новый Мир» Хаксли? Но, насколько мне известно, эти методы никогда еще не приносили успеха. Если Дельгадо намерен использовать их для этой цели, это, во всяком случае, нам не повредит, я так считаю.

– Но ведь там нет никакого динамика! Я вытащил из своего матраса всю проволоку – но там не было ни динамика, ни микрофона.

– Ну, существуют некоторые опытные устройства… – начал Лестер. Потом он покачал головой. – Нет, это смешно. Эта аппаратура стоит по пять тысяч фунтов за штуку и никому не могло прийти в голову устанавливать все это здесь, в наших комнатах. Можно мне посмотреть на все это?

– Ну, здесь только жалкие остатки, – сказал Мюррей и встал. Вероятно, такая же проволока находится и вашем матрасе, если Дельгадо сказал правду. Но все остальное…

Он больше ничего не сказал. Он откинул покрывало. Снова показалась проволочная сетка.

– Кажется, Дельгадо довольно серьезно воспринимает все это дело, сказал он. – Он заменил проволоку, – Мюррей не вглядывался, он был слишком возбужден. – О'кей, что вы думаете обо всем этом?

Лестер сначала ничего не сказал. Потом он поднял матрас, проследил тончайшую проволочку до самого ящика и увидел, как магнитофон заработал. Затем он снова положил матрас на место.

– Во всяком случае, ясно одно, сказал он наконец. – Проволока на матрасе не может служить ни микрофоном, ни динамиком.

– Но тогда зачем же она?

– Этого я не знаю, – Лестер прикусил нижнюю губу. – Вы знаете, это не моя специальность. Но если мне будет позволено предположить…

– Да? – вмешался Мюррей.

– Я могу себе представить, что это может служить в качестве высокочувствительной антенны. Посмотрите вот сюда, – Лестер, используя большой палец и указательный палец в качестве циркуля, отмерил отрезок проволочной сетки. – Узор состоит из деталей, находящихся друг с другом в гармоничной связи, не так ли? Эти длинные штуки напоминают диполи – как у телевизионной антенны, – он покачал головой. – Но это еще далеко не объясняет, почему эта штука здесь.

– Существует ли связь между этой проволочной сеткой здесь и этим ящиком вон там? – Мюррей указал на телевизор.

– Я ничего не могу сказать. Я должен позаниматься со всем этим несколько часов, но пока этот телевизор находится под напряжением, у меня нет никакого желания возиться с ним.

– Вы не можете сказать, что встроено в него дополнительно?

– Нет, – ответил Лестер. Он провел по лбу тыльной стороной ладони. Во всяком случае, там нет места для снадобья Герри. Но теперь я лучше снова завинчу заднюю крышку и поставлю этот ящик на место, а?

– Вы хотите осведомиться об этом у Дельгадо?

– Я хочу непосредственно спросить у него о его гипнопедии. Вас интересует, что я обо всем этом думаю?

– Конечно. Меня интересуют любые мнения. Все это дело сильно беспокоит меня.

– О'кей, – Лестер сунул руки в карманы брюк. – По моему мнению, раньше или позже, будет установлено, что Дельгадо тут изобрел. Сегодня существуют люди, которые не могут отличать диод от лошадиного хвоста, а также продувные парни, делающие новые открытия в области биоэлектроники. Большинству из них достаточно пары слов о точке зрения на длину космических волн, чтобы заставить людей покупать за сто фунтов маленькие черные ящички – а затем такой парень со смехом исчезает. Я считаю, что вы предположили верно: Дельгадо использует гипнопедию только в качестве не особенно убедительной отговорки, чтобы прикрыть чистую бессмыслицу. Как миссис Смит, которая ориентирует свою постель на северный магнитный полюс, знаете ли?

– Это вы серьезно? – Мюррей немного поколебался, хотя был вынужден и признать, что Лестер, кажется, был прав.

– Я даже могу держать на это пари, – Лестер показал на проволочную сетку. – Узор этот не так бессмыслен, как может показаться на первый взгляд. Он состоит из медных трубочек, которые могут служить в том числе и телевизионной антенной. Но это тоже совершенно бессмысленно; это достаточно бессмысленно, чтобы браться за расследование всего этого.

– Эта штука служит для телевизора?

– Весьма вероятно, – Лестер подошел к аппарату и осторожно поставил на место заднюю стенку. – Я не думаю, что стоит слишком беспокоиться из-за этого. Пожалуй, Дельгадо может обидеться, если посмеяться над его затеей. Важно только то, что он талант. И то, что он великолепно работает, не так ли?

– Да, но…

Лестер затянул последний болт, выпрямился и похлопал Мюррея по плечу.

– Оставьте все это! – сказал он. – На вашем месте я был бы рад, что получил шанс, вместо того, чтобы обращать внимание на сумасшествие Дельгадо.

Мюррей принужденно улыбнулся.

– Это, конечно, будет разумным, так? Вы действительно правы. Лучше здесь это, чем суп из кухни Армии Спасения.

Когда Лестер ушел, Мюррей закурил сигарету и задумчиво уставился на узор на матрасе.

ВСЕ ЭТО ЗВУЧИТ ВЕСЬМА УБЕДИТЕЛЬНО. НО НЕСМОТРЯ НА ЭТО, У МЕНЯ ТАКОЕ ЧУВСТВО, ЧТО ВСЕ ЭТО ОБЪЯСНЯЕТСЯ НЕ ТАК ПРОСТО. ЗА ВСЕМ ЭТИМ, НЕСОМНЕННО, СКРЫВАЕТСЯ ЧТО-ТО ЕЩЕ.

Он внезапно решился разворошить это гадючье гнездо. Он постепенно становился все нетерпеливее. Эта проблема мешала ему по-настоящему хорошо играть на сцене.

Мюррей поднял матрас и оборвал тонкую проволочку. Потом он вытащил из матраса всю проволоку и, смотав ее, положил в пепельницу. Теперь на очереди был телевизор. когда он остановился перед ним, ему пришло в голову, что лучше не трогать кабель голыми руками, если он, как утверждал Лестер, действительно находится под напряжением. Вместо этого он поднял весь аппарат – он был намного тяжелее, чем Мюррей ожидал – и пронес его через комнату.

Когда кабель туго натянулся, он глубоко вздохнул воздух, сделал большой шаг, ожидая, что кабель или оборвется, или вылетит из стены. но ничего подобного не произошло. Еще два-два с половиной метра кабеля вытянулись из под плинтуса и Мюррей услышал звон и громкий треск в комнате номер 13.

Мюррей поднял брови и слегка улыбнулся. потом он тщательно установил телевизор обратно на столик, засунул вылезший кабель обратно под плинтус и пошел к двери. Он чуть приоткрыл ее и выглянул в щелку в коридор. Чуть позже его терпение было вознаграждено: он увидел спокойного Валентайна, бегущего по коридору.

Кто бы мог подумать?

Дверь в комнату номер 13 открылась и закрылась. Мюррей закрыл свою дверь и приложил ухо к стене, отделяющей его комнату от соседней. Однако он услышал только тихое звяканье и бренчание, словно Валентайн сметал там какие-то осколки.

Этого пока достаточно. Теперь остается только ждать Дельгадо. Он покинул комнату и, насвистывая, спустился вниз.

10

Реакция была, но хотя это должно было вызвать недовольство у Дельгадо, его отчитал Близзард и Мюррею пришлось ждать целый час после ужина.

Снаружи шел дождь. Мюррей слышал, как капли дождя стучат по стеклу; он разговаривал с Адрианом Гарднером. Потом он кое-что заметил. Здесь не было только Близзарда и Дельгадо; все остальные члены труппы собрались здесь, словно все люди вдруг начали постепенно страдать агорафобией. До сих пор еще никто не предложил посетить местные, а также прогуляться по парку. Снаружи шел дождь, но другие вели себя так, словно там бушевал по крайней мере арктический буран.

Завтра после ужина мне, может быть, стоит немного прогуляться. Я не хочу оставаться здесь как в заключении…

– Мюррей, я хочу поговорить с вами. Извините нас, Эд – речь идет об очень важном деле.

Мюррей оторвался от своих мыслей. Появился Близзард и сел напротив него. Адриан пожал плечами и встал, чтобы найти себе другого собеседника.

– Да, Сэм – что я могу сделать для вас? – спросил Мюррей.

– Вы должны перестать вести себя слишком докучливо, если вы хотите узнать все целиком, – ответил Близзард. Он достал из кармана сигару, откусил кончик и взял настольную зажигалку.

Мюррей подождал, пока Близзард раскурит сигару. Потом он сказал:

– Сэр, это всего лишь ирония, или вы действительно сердитесь на меня? В каком отношении я веду себя докучливо?

– Что вы сделали с телевизором в вашей комнате?

– Мне захотелось поставить его по другую сторону кровати, – солгал Мюррей. – Это что, запрещено?

Близзард бросил на него испытующий взгляд, но профессиональная маска Мюррея была непроницаема. Высокий мужчина, наконец, вздохнул.

– Хорошо, оставим это на будущее, – сказал он Мюррею. – Валентайна из-за вас чуть не хватил удар. Ваш телевизор вместе с остальными аппаратами связан в единый узел. Вы, очевидно, потянули за кабель своего аппарата и при этом уронили несколько приборов. Ущерб составляет 50 фунтов, – он вытер лоб носовым платком. – Послушайте, Мюррей, мне, вероятно, не нужно вам объяснять, что мне дали на это предприятие больше денег, чем я когда-либо получал за свою продукцию. Но вы знаете, эти средства тоже не так уж неисчерпаемы.

– Ага, итак, теперь это общая система, – пробормотал Мюррей, не обращая внимания на Близзарда. – Как своеобразно! Лестер убежден, что это совершенно исключено! – он посмотрел на Близзарда улыбкой.

– Лестер! И это тоже ваша вина! Мюррей, чего вы, собственно, хотите? Ваша гордость чем-нибудь уязвлена? Еще раз проклятье, да говорите же! Если вам здесь не нравится, можно, конечно, распорядиться, чтобы вас уже завтра…

– Минуточку, – прервал его Мюррей. – Что я сделал Лестеру?

– Он перед ужином был у меня, чтобы всерьез предупредить о Дельгадо, – Близзард осмотрелся, словно боялся, что другие могут их подслушать. Лестер считает Дельгадо слегка чокнутым, потому что вы рассказали ему о магнитофонах под кроватями. Мюррей, сделайте мне на будущее одолжение, держите язык за зубами.

Мюррей нагнулся вперед.

– Сэм, вы хотите превратить этот клуб в концлагерь? Вы хотите запретить нам быть любопытными? О, боже, разве вам не ясно, каких людей вы здесь собрали? Вы хотите вызвать массовую истерию?

– Именно этого я и не хочу – и именно это ваша болтовня. Послушайте, Мюррей. Мы знаем вас много лет – мы часто работали вместе – так что вы мне можете не доверять мне только намеренно. Я отнюдь недоволен тем, что здесь под одной крышей собралась дюжина легко возбудимых людей и их безжалостно муштруют. Я никогда не слышал и не видел ничего подобного. Но это же методы Дельгадо и если он на них настаивает, я тоже делаю это. Какое впечатление сложилось у вас о Дельгадо, Мюррей?

– Я еще ничего не могу сказать.

– Я уже четыре или пять месяцев имею с ним дело, с ним и его финансистом, – Близзард стряхнул пепел со своей сигары. – Вот что я думаю о Дельгадо. Этот человек – гений. Я нахожу его несимпатичным, но я испытываю к нему какое-то первобытное влечение. Вы понимаете, почему я так легко утверждаю это насчет этого человека, Мюррей?

– Нет.

– Хорошо, тогда, значит, мы поняли друг друга. Он феноменально одарен. Он работает, финансируемый одним аргентинским мультимиллиардером, который, по-видимому, хочет доказать, какой высоко культурой обладает его родина и он хочет приблизить ее культуру к европейской. И должен держать всех этих невротиков под контролем… Мне очень жаль, что мне приходиться так изворачиваться.

– Мы все невротичны, – без всякого юмора заметил Мюррей.

– Верно. Прежде всего вы должны понять, что я не могу потерпеть никаких отклонений. Эта бессмыслица только занимает время. Если Дельгадо убежден в пользе своей гипнопедии, он, пожалуй, должен ее попробовать. Почему вы так из-за этого волнуетесь? Если эта штука сработает, это хорошо; если она не сработает, нам всем это будет безразлично. Я никому не хочу запрещать быть любопытным. Я только хочу довести до конца постановку этой пьесы.

Мюррей немного поколебался.

– Вы должны были начать по-другому, Сэм, – произнес он, наконец. – Я не строю никаких иллюзий на то, что меня поймут. Вы не должны считать меня из-за этого неблагодарным; я рад, что я получил этот шанс. Но помня фильм, снятый Дельгадо и его театральную пьесу, поставленную в Париже, вы должны были пригласить Флита Джинсона… или что-нибудь не так?

Это придаточное предложение не было запланировано. Но Мюррею вспомнился разговор с Роджером Грэди. Агент рассказал ему об артисте, который отказался, как только ему было сделано такое предложение.

К счастью, Близзард не имел об этом никакого понятия.

– Дело не только в этом, Мюррей. Дельгадо ожидает, что его указания будут выполняться неукоснительно, это вы уже, несомненно, заметили. Большинству это не мешает, пока они воодушевлены своей ролью. Но я уже работал с Флитом Джинсоном и знаю, что он не привык играть на босса, Близзард смущенно покачал головой. – Что это на меня вдруг нашло? До сих пор я не говорил об этом еще не с одним членом труппы.

– Это он внутри нас, Сэм, – констатировал Мюррей. – Это беспокоит меня, Сэм. Нам, конечно, нужна уверенность в себе, если мы хотим покорить своей пьесой весь Вест Энд. Но я вижу, что мы все опьянены этим и не замечаем, как это плохо. Вы должны быть объективны, Сэм.

– Я уже стараюсь, – Близзард медленно кивнул. – Но пока в руках у меня нет готовой рукописи пьесы, я здесь хозяин дома и режиссер, не так ли?

Мюррей наморщил лоб.

– Верно… Вы знаете, Сэм, я, собственно, ожидал, что мы будем исходить из какой-то определенной идеи и будем импровизировать только диалоги. Но вместо этого мы даже не…

– Однако, теперь у нас есть кое-что! – возразил Близзард. – Этого вы отрицать не можете. При всем этом мы работаем только два дня.

– Да, конечно, – согласился Мюррей, хотя и без особого убеждения.

– Сначала я тоже беспокоился из-за этого, – после паузы добавил Близзард. – Но, судя по всему, дело идет неплохо. Именно поэтому я не старался привлечь сюда Флита. Флит тщательно выбирает себе роли. Даже призыв Дельгадо не заставил его играть непредвиденную роль.

Мюррей медленно кивнул.

– ПОслушайте, Сэм, я должен кое-что спросить у вас. Я постоянно раздумываю над этом вопросом, но теперь все же должен получить на него ответ. Вы много раз упоминали о личном своеобразии работы Дельгадо. Ну, может быть, он запер нас здесь затем, чтобы мы почти взорвались здесь, а потом он перенесет ваши крики на сцену?

Близзард ответил не сразу. Потом, заговорив, он задал встречный вопрос:

– Почему вы так думаете, Мюррей?

– По двум причинам, Сэм. Дельгадо с самого начала подчеркнул, что он особое значение придает тому, чтобы его артисты идентифицировали себя с героями пьесы. И я не понимаю, почему вы собрали здесь именно этих актеров. Я и алкоголь. Герри и героин. Эд и милые маленькие мальчики. Констант, который видит в этом шанс снова попасть в Вест Энд – свой самый значительный и серьезный шанс. Знаменитые люди, которым нелегко отказаться от прошлого, идущие к вам, потому что это их последняя возможность сделать карьеру.

– Вы в любое время можете уехать на своей машине туда, куда вам нужно, – обиженно заверил его Близзард. – Теперь вы верите, что мы никого здесь не запираем?

Мюррей кивнул и встал.

– Именно это я и намереваюсь сделать, – сказал он. – Дождь уже кончился. Свежий воздух мне, конечно, не повредит.

Он уже был в прихожей, когда вспомнил, что Близзард, собственно не ответил на его вопрос. Он подумал, не стоит ли ему вернуться и спросить снова, когда из обеденного зала внезапно появился Валентайн.

– Вы хотите выйти, мистер Дуглас? – вежливо спросил он.

– Вас это касается? спросил Мюррей в ответ.

– Мистер Близзард приказал запирать главные ворота после одиннадцати часов, Сэр. Но если вы хотите, я, конечно, распоряжусь, чтоб для вашего автомобиля они были открыты и дальше.

– Нет, спасибо, этого не нужно, – Мюррей слегка покачал головой. – Я пока останусь здесь.

– Очень хорошо, Сэр, – Валентайн чуть наклонил голову и вышел.

– Валентайн! – крикнул Мюррей ему вслед. Тот обернулся.

– Да, мистер Дуглас?

– Сделайте мне небольшое одолжение. Не говорите все время: «Мистер Близзард приказал мне». Я так же, как и вы, хорошо знаю, что все приказы и распоряжения здесь отдает Дельгадо.

– Я… я не знаю, что вы имеете в виду, Сэр, – удивление Валентайна было великолепно разыгранным, но ни в коем случае не настоящим.

– Вы уже очень давно получаете такие приказы, не так ли? – Мюррей отвернулся медленно поднялся вверх по лестнице. Когда, стоя наверху, он оглянулся еще раз, валентайн уже исчез.

В своей комнате Мюррей проделал свой вечерний ритуал: он вытащил двадцатиметровую проволоку из своего матраса и смотав ее в клубок, положил в пепельницу, прежде чем лечь в постель.