Текст книги "Предпочитаю молчать"

Автор книги: Джон Браннер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Остается лишь ждать, – заметил Вождев.

– Именно.

Молчание, вызванное этим замечанием было нарушено негромким, но настойчивым сигналом. Вождев вдавил клавишу на пульте.

– Слушаю.

– Неопознанный объект, движется сближающимся курсом на пределе чувствительности детектора, сэр, – послышался спокойный голос. – Положение: пятнадцать и восемь на сто и шесть. Переключаю схему курса на ваш экран.

Ослепительная голубая кривая подала признаки жизни на пластиковой панели, идущей над приборами пульта. Вождев мгновение изучал ее, потом распорядился:

– Желтая стадия готовности! Бросил через плечо остальным:

– Марш отсюда!

Они выскочили наружу.

– Вам лучше поспешить к себе, Уолтерс, – сказал Су.

– Хескета я заберу с собой, благо его каюта в госпитальном отсеке.

* * *

Где-то в переплетении пересекающихся коридоров они услышали как очнулся динамик оповещения, прокашлялся, потом раздалось:

– Вниманию всех! Карногский крейсер на сближающемся курсе. Двенадцать и девять на пять и сто один. Красная тревога, красная тревога.

Су припустил бегом, Хескет старался не отставать от него.

– Что… что случилось? – выговорил он.

– А вы как думаете?.. Раз такой курс, то очевидно

– он готовится к атаке. – Су ловко притормозил сворачивая за угол. – Надеюсь, небольшой корабль. Мы достаточно далеко от зоны боевых действий. Скорее всего, разведчик…

В очередном коридоре загрохотал очередной динамик:

– Вероятность нападения! Вероятность нападения! Что-то сработало в голове Хескета, он резко остановился.

– Капсула, – выдавил он, задыхаясь. – Капсула… капсула… где капсула?..

На последнем слове его голос сорвался на крик, но Су лишь мельком заметил его задержку, а теперь и вообще исчез из поля зрения за поворотом. Отчаянный вопль Хескета растаял в воздухе.

Он замер на перекрестке, поворачиваясь то к одному, то к другому проходу, потом помчался в противоположную сторону. Голова его и конечности непроизвольно дрожали, пот градом катил по лицу, слепил глаза.

Могучий удар обрушился на корабль вдоль его продольной оси, Хескета сбило с ног, перевернуло. Он стукнулся головой об угол стены и несколько минут пролежал без сознания.

Когда он пришел в себя, глаза застилало смесью крови и пота, в голове мутилось от невыносимой боли. Он заставил себя подняться и огляделся. С первого взгляда вокруг ничего не изменилось, какие бы повреждения не нанес чудовищный удар, этого участка они не коснулись.

Его внимание привлек номер, спокойно поблескивающий на двери. Он почувствовал что-то знакомое, когда взглянул на него, потом вспомнил, что у него есть своя кабина, тоже с номером. Но те, что виднелись здесь все начинались с семисот и были для него бесполезны. Ему был нужен – 421.

Кто-то приближался бегом. Хескет глянул по сторонам и, увидев человека, тяжелыми прыжками приближающегося к нему, выкрикнул:

– Где четыреста двадцать первая кабина? Спешащий на мгновение задержался.

– Вниз на три этажа по желтому переходу до третьего перекрестка, потом пять раз направо, трижды влево и еще раз направо!

И он исчез.

До третьего перекрестка – или до третьего этажа?

Даже отрывочные воспоминания покинули его, когда Хескет добрался до конца перехода и свернул в красный коридор. Пятна дрожали перед его глазами, то пытаясь приобрести очертания номера "421", то превращаясь в "412" или в "214", то просто мешая ему видеть. Его пульс начал сбиваться, и раз, за разом стена коридора, по которому он бежал, начинала крениться и он соприкасался с ней головой.

Кто-то вылетел из-за поворота и наткнулся на него.

– Эй, парень, с тобой все в порядке? – раздался голос. Хескет отчаянно сражался со словами:

– Кабина 412… где?

– Госпитальная секция? Уровень "Д", свернешь направо, затем налево и она перед тобой. Не промахнешься.

Говорящий исчез.

Хескет пробежал еще немного. До следующего встречного. Он прохрипел:

– Кабина 412?

– Четыре один два – вон там! – произнес человек, резко махнув рукой в сторону. Ему было плохо видно из-за шлема со следящим экраном, и он не обратил внимания на состояние Хескета. – Но если тебе нужен Дюэ, то он на своем посту возле орудий, там справа.

Пошатываясь Хескет добрел до двери, на которую было указано. Она оказалась заперта. Силой, заставив глаза сфокусироваться, он обнаружил, что номер на ней вовсе не 421 и возмущенно повернулся, чтобы узнать у человека в шлеме, на что тот намекал. Но человек уже исчез.

– Слушайте все, – вновь заговорила система оповещения. – Докладываем о потерях. Крупным снарядом нам угодило в корму, как раз позади носового сектора батарей. Это вызвало взрыв и…

Осознание того, что вызвало удар, заставило взорваться и мозг Хаскета. Он лихорадочно зашарил глазами по сторонам в поисках двери, выкрашенной красным, означающей проход к спасательной капсуле, ничего не обнаружил и сжался в комок, пытаясь загнать пробудившиеся воспоминания обратно в глубины сознания.

– …нанесенных повреждений, – продолжал голос по системе оповещения, проходя мимо сознания Хескета – Рейдер находится в состоянии свободного падения позади нас и после двух прямых попаданий его управление нарушено. Конец сообщения.

Хескет продолжал сидеть съежившись, когда услышал медленные шаги, сдвоенные, словно бы связанные с выполнением тяжелой работы. Он осторожно приоткрыл глаза.

Двое вооруженных людей приближались к нему с носилками, на которых лежал плохо различимый человек. Кровь пятнами проступала на простынях.

Неустойчиво покачиваясь на ногах, Хескет спросил:

– Кабина 412 – это где?

Первый из санитаров с удивлением взглянул на него.

– Чудеса, какого дьявола вас выпустили из госпиталя в таком состоянии, если вы на ногах едва стоите! Эй, пойдемте-ка с нами!

Он послушно поплелся следом, но когда они свернули в коридор госпиталя, он отыскал номер, который так долго разыскивал, и приотстал. Как только дверь каюты мягко закрылась позади него, Хескет рухнул на койку, лицом вниз.

Что же с ним приключилось? Это головокружение, это сердцебиение, это непонятное ощущение в желудке – то ли переполненности, то ли пустоты, нисколько не похожие ни на одно их тех ощущений, что испытывал он за все эти годы?…

Он пролежал так, не решаясь пошевелиться, неисчислимо долгую вечность, время от времени постанывая. Потом открылась дверь и появился доктор Су в сопровождении медсестры, нагруженной стерилизаторами и бинтами.

– Хескет, что с вами приключилось? – поинтересовался врач. – Мои санитары сообщили, что обнаружили вас в весьма скверном состоянии.

Хескет перекатился на бок и что-то выдавил из себя. Но это могло быть и словом…

– Больно!

Пальцы Су профессионально ощупали его окровавленную голову.

– Царапина, – сообщил он, потом бросил сестре: – Можно не бинтовать, только промойте.

– Живот… живот мой, – простонал Хескет и Су нахмурился. Достав из стерильной упаковки диск с культурой, он быстро наложил его на кожу на предплечье Хескета, почти сразу отлепил его и поместил под объектив карманного диагноста. И присвистнул.

– Вот, проглотите-ка, – распорядился он, протягивая извлеченную из аптечки таблетку. – Это вас быстро приведет в норму. Обычная простуда, ничего более. Полагаю, прожив так долго в чертовски стерильной обстановке, вы частично утратили иммунитет. А так – ничего страшного.

Хескет заставил себя проглотить безвкусную таблетку. Но увидев, что Су повернулся, собираясь уйти взмолился:

– Не покидайте меня!

– Послушайте, у меня в госпитале шестьдесят человек, которых мы извлекли из под обломков носовой секции. Я сделал для вас все необходимое. Я просто не имею права тратить время на то, чтобы держать вас за ручку! – Но тут же лицо его несколько смягчилось. – Меня обнадеживает, что вы не хотите больше оставаться в одиночестве. Не тревожьтесь – эта пилюлька часов за шесть поставит вас на ноги…

Голос, прогремевший по ту сторону дверей, принадлежал Вождеву:

– Су, какого дьявола вы тут застряли? Вам пора оперировать Гурра Сингха!

– Сейчас, командор, – ответил доктор, направляясь к выходу. – Ему как раз дают наркоз.

* * *

Хескет не мог припомнить, когда он в последний раз чувствовал себя больным. Теперь же вирус мягко спеленал его галлюцинациями, погрузив в обессилевшую кому; он пришел в себя совершенно изнуренным, а в голове гудело от новых воспоминаний. Он застонал от них, открыл глаза и увидел стоящего возле постели санитара.

– Теперь с вами все будет в порядке, мистер Хескет,

– произнес служитель. – Не будите ли вы так добры встать и пройти в кабинет к доктору, сэр?

– Нет, – ответил Хескет и отвернулся.

Санитар смущенно удалился, но вернулся через несколько минут, на этот раз в сопровождении Вождева и Су. Командор стоял, упершись глазами в пол, пока доктор привычно и возможно нарочито небрежно вел осмотр. Потом он отступил в сторону и сдернул стерильные перчатки.

– Он выкарабкается, – произнес он, и голос прозвучал невероятно усталым. – Лихорадка прошла, инфекция под контролем.

– Отлично! – Вождев выдвинулся вперед. – Вы меня слышите, мистер Хескет?

Хескет воздержался от ответа.

Но Вождев оказался не в силах сдерживать себя и дальше.

– Угодно вам это слушать или нет, – взорвался он

– но свое вы получите! Я свое тоже получу, все, что сумею из вас выкачать! Это чертовски неприятное чувство – считать, что благодаря этой своей уникальности и незаменимости вы можете заставлять нас учитывать ваши личные симпатии и антипатии. Мы только что потеряли сорок славных парней во время этого нападения карногов и доктор борется за жизнь еще дюжины. Вы знаете про карногов достаточно, чтобы с этой войной разделаться поскорее, и мы с ней разделаемся, не считаясь со всякими там вашими желаниями!

Су устало покачал головой, пытаясь призвать его к спокойствию, и Вождев тут же обрушился на него:

– Довольно, доктор! Уолтерс! Идите сюда, не торчите в коридоре, точно дурак у витрины. Я приказал вам заставить этого человека интересоваться происходящим…

– Сэр, – произнес Уолтерс, оправдываясь, – я приложил все усилия, но оказался беспомощен.

– Ладно, заберите его с собой, покажите трупы и разрушения в носовой части! Если и это не напомнит ему, что он относится к человеческим существам и существует чувство долга перед своим народом, то придется пойти дальше и напомнить ему об этом более действенными способами!

Выполняйте – распорядился он уже более спокойным голосом. – Хескет встаньте и следуйте за Уолтерсом.

Плохо соображая, но повинуясь начальственному тону этого голоса, Хескет поднялся.

* * *

– Как мне кажется, – с горечью произнес Уолтерс, когда они протиснулись через наполовину забитый различным оборудованием коридор и выбрались на свободное место, – вы больше заботитесь о тех скотах, что держали вас в плену, чем о таких же как и вы людях! Я знал этих ребят до того, как их заморозило насмерть или разорвало на кусочки. Они были мне добрыми друзьями. Глядите!

Уолтерс выбросил вперед руку, ухватил за плечо человека в маске и при оружии и развернул его и заставил показать что тот несет в руках: ногу, руку, голову, причем не соединенные друг с другом.

– Твои друзья карноги сделали это – понял? Вооруженный носильщик отвернулся и побрел дальше

по коридору со своей ужасной ношей. Глядя ему вслед, Хескет почувствовал, как вновь подступает дурнота.

– Но что… что, собственно произошло?

– Так-то лучше, Пройдем сюда, я тебе покажу.

Возле люка стояли охранники, следящие за сохранением герметичности рядом с поврежденной секцией. Им было дозволено пройти. В наушниках скафандра голос Уолтера звучал странно незнакомым, но сохранял свою выразительность.

– Видишь ту здоровую черную штуковину в центре помещения?

Глаза Хескета оказались не в состоянии разглядеть что-либо как следует в представшем перед ним хаосе; он вытянул руку и указал на нечто черное, большое зловещее, выпирающее из груды искореженного оборудования.

– Это?

– Подарочек твоих приятелей, понял? Боеголовки этой ракеты достаточно чтобы разнести этот корабль на половину вселенной. Если бы наши тормозящие экраны не успели нейтрализовать ее до взрыва, нас пришлось бы собирать отсюда и до ближайшей опорной базы. Мы все были бы мертвее мертвого, все, не исключая тебя, а этого твои дружки не добились. Усвоил?

Хескет неловко пожал плечами.

– Такое со мной уже было, – сказал он. – Это должно быть случилось до того… до того, как меня взяли в плен… Но неужели для них не нашлось спасательных капсул?

Он с волнением ожидал ответа Уолтерса.

– Разумеется, у нас есть спасательные капсулы. Но что в них толку. Можешь на них взглянуть – болтаются снаружи корабля. Но они теперь – анахронизм. Какая разница, если ты забрался в капсулу, а рядом взрывается головка такой вот мощности? Тьфу! Тут потребуется корабль типа нашего, и несколько дней полетного времени, чтобы обшарить всю зону в надежде, что кто-то ухитрился уцелеть после подобного взрыва – и ты думаешь, кто-то решится на поиск предположительно спасшихся, когда имеется риск самим подвергнуться нападению? Не будь глупцом.

– Я… я думаю, капсулы можно засечь по их радиомаякам, – предположил Хескет.

– Ага, верно. Тут я согласен, такое возможно. Но ты с капсулой должен быть чертовски близко, чтобы твой передатчик услышали, и в любом случае возмущения после взрыва крайне быстро выводят радио из строя. Нет, в наши дни от спасательной капсулы никакого толку.

Он переключился на другую тему:

– Ну? Нагляделся? Говорить не надумал?

– Но я не знаю, что мне сказать! – умоляюще произнес Хаскет. Уолтерс только с раздражением отмахнулся.

– Что ж, пошли назад, – заявил он и начал выбираться из разрушенного сектора к уцелевшим секциям корабля.

Они уже шли назад по коридору, когда им попалась окрашенная в красное дверь, и Хескет замер, уставившись на нее.

– Да-да, это – спасательная капсула, – подтвердил Уолтерс. – Капсула на двоих, вроде той, на которой ты смотался. Ты-то смотался. А те бедняги в оружейном отсеке – они все погибли, что, не так?

Не обращая внимания на чувства своего спутника, Хескет попробовал справиться с пультом управления. Дверь мягко раскрылась. Он заглянул внутрь. Внутри все здорово изменилось, но, как сказал Уолтерс, капсулы стали теперь анахронизмом, а кому придет в голову модернизировать анахронизм?

– Доволен? – раздраженно произнес Уолтерс после длительной паузы. Хескет с неохотой захлопнул люк.

– Отведите меня в мою кабину, будьте добры, – попросил он, и Уолтерс повел его за собой в направлении госпитального отсека. Но когда Хескет увидел дверь с номером 421 и радостно поспешил к ней, то был удивлен, когда его ухватили за руку.

– Не так сразу, – процедил Уолтерс сквозь зубы. – Сперва заглянем в кабинет к доктору.

– Но… зачем? Со мной уже все в порядке… простуда прошла…

Хескет возмутившись, попытался отчаянно вырваться, но Уолтерс держал его, словно лягушку на поводке, и ему, волей-неволей, пришлось покориться силе.

Вождев сидел возле стола доктора и подписывал бланки, которые заполнял Су. Когда появились Уолтерс и Хескет, они оторвались от своего занятия.

– Ну? – поинтересовался Вождев. – Привело его это все в чувство?

– Я бы так не сказал, сэр, – виновато ответил Уолтерс. – Все, что его заинтересовало – спасательные капсулы.

– Разрыв кишечника, – спокойно произнес Су, заполняя очередной бланк. – Хескет, пока вы там прогуливались, а мы вас ждали, тут рядом умирали люди. То, что я сейчас заполняю, это свидетельства о их смерти. Вам это говорит о чем-нибудь?

– Пожалуйста, позвольте вернуться к себе в кабину, – отозвался Хескет. – Я чувствую себя достаточно хорошо.

– Вот и прекрасно, – с удовлетворением произнес Вождев. – Су, я ждал достаточно. В мозгу этого человека содержатся сведения, которые нам необходимы, и вы их добудете. Это приказ.

Су выглядел слишком усталым, чтобы протестовать.

– Серов! Куинцатлан! – окликнул Вождев и в кабинете тут же появились двое санитаров. – Заберите этого человека в операционную. Доктор Су объяснит, что с ним делать.

Хескета крепко ухватили за руки, силой поволокли по полу, в направлении двери, противоположной той, через которую он сюда входил. И едва лишь увидев то, что таилось за ней, он принялся кричать.

Но никто не обратил внимания на его протесты. Его распластали на жестком операционном столе, игла вонзилась в руку. Полнейшее спокойствие снизошло на него, вопли прекратились, сердцебиение успокоилось; но в глубине души он силился закрыть глаза, полный страха перед тем, что они собирались продемонстрировать ему.

Вождев развернул кресло и уселся поближе к столу; Су отдавал негромкие распоряжения своим ассистентам, которые вкатили аппаратуру и теперь прикрепляли чашечки датчиков к вискам и лбу Хескета.

– Чего он развопился? – спросил Вождев. Су провел рукой по затылку.

– Предполагаю, с ним так уже обращались.

– Думаете, когда он был у карногов? Ладно, но разве это что-нибудь меняет? На этот раз от него будет польза его же собственной расе, или я не прав?

– Логика этого пожелания не обязательно придется по вкусу его подсознанию, – ответил Су, и нечто в его голосе давало понять, что подобное пожелание могло бы прийтись не по вкусу и ему самому. Но он продолжал свои приготовления.

Метроном с крохотной светящейся точкой на острие вертикального маятника принялся тикать над головой Хескета, стимулирующие импульсы вновь заставили его закричать. И снова. Снова и снова.

А потом еще одно прикосновение иглы – и тьма.

* * *

Придя в себя, он обнаружил, что опять находится в своей кабине, а на стуле возле кровати сидит Су и дремлет. Шок пробуждения заставил его тут же вскочить, дико озираясь в поисках гипнотического оборудования, которое применили к нему.

Врач шевельнулся и открыл глаза.

– Успокойтесь, Хескет. Немного погодя все пройдет. Хескет взял себя в руки, но его напряженные глаза не

отрывались от лица Су – примерно так же пойманный зверь изучает ловца.

– Простите, – не к месту произнес Су. – Но уж так это выглядит. Вы кричали – вы об этом знаете?

Только сейчас Хескет понял, что его горло саднит и пересохло. Он попытался заговорить и обнаружил, что это больно.

– Вон, выпейте, это снимет раздражение, – посоветовал доктор и указал на стакан с белой жидкостью, стоящей на краю раковины. Хескет с сомнением взял его, словно еще не решив, воспользоваться им или нет, но сделав глоток, почувствовал, что боль стихает. Он поставил стакан на место, буркнув что-то в знак благодарности.

– Я не сторонник того, к чему пришлось прибегнуть, – сказал Су. – Вы это поняли? Но… когда карноги взяли вас в плен, они должны были подвергнуть вас обследованию, изучить вас и кое-чему благодаря вам научиться. Даже сам тот факт, что вы были живым, дышащим человеческим существом – возможно дал им больше чем они знали о нас до этого. Существовал один шанс на миллион, что вы вернетесь к нам в невредимости. Но…

Он безнадежно развел руками.

– Я бы предпочел оставить вас в покое, пока вы сами не вернетесь в норму в согласии с самим собой. Так и должно было случиться. Но они решили, что им необходимо как можно раньше узнать то, что вы можете им сообщить, и командор отдал приказ, чтобы я…

– Это еще не конец? – спросил Хескет.

– Да, боюсь это еще не конец. Мы попытались восстановить память о нескольких недолгих месяцах, о том, что произошло много-много лет назад, но вы так тщательно вымарали их из своего прошлого, что – не исключено – потребуется немало времени, чтобы вообще нащупать эти воспоминания.

Су обнаружил, что он не может больше выносить напряженную ярость взгляда Хескета и предпочел смотреть на пустое пространство стены.

Дверь открылась, заглянул санитар и сказал:

– Командор Вождев передает вам свои поздравления, доктор, и сообщает, что готов к следующему сеансу.

– Передайте ему, что я считаю, что Хескет к этому не готов, – ответил Су, не поворачивая головы.

– Слушаюсь, сэр. Командор предупредил, что он не намерен считаться с Хескетом.

– Ладно, – доктор поднялся. Хескет с осуждением посмотрел на него. – Черт бы все это побрал, Хескет! Я считаю, что есть и другие методы. Я в самом деле так думаю.

– Я знаю, что вы так считаете, – неожиданно согласился Хескет. – А где… Вождев?

– В операционной, я полагаю.

Он обнаружил, что Хескет намеревается покинуть кабину с ним вместе. Они вышли в коридор.

Вождев действительно оказался в операционной. Он нетерпеливо расхаживал взад и вперед по комнате. Стоило доктору появиться, как он заворчал:

– Где вас носило? Мы и без того угробили уйму времени на это!

Хескет молча осматривал помещение. Оно оставалось таким же, каким было и раньше. Метроном был готов начать свое постукивание над его головой, чтобы привести его в состояние транса. Он неторопливо поднял тяжелый приборчик и запустил им в Вождева.

Удар пришелся командору в грудь, и ответом на него послужила на мгновение полнейшая и ошеломленная тишина. Но Вождев тут же опомнился.

– Как? Эта скользкая, вероломная, маленькая…

Его кулак уже летел в лицо Хескету, когда Су пригнул его вперед. Но он оказался недостаточно быстр: удар всей силой пришелся по нему, и доктор отлетел к стене, ухватившись за плечо, по которому попал кулак.

– Если вы намерены повторить свой поступок, командор, – заявил он, как только справился с болью, – то я буду вынужден отправить подробный отчет на базу о вашем поведении и отстранить вас от командования. Вам ясно?

– Что ты сказал? – недоверчиво переспросил командор.

– Вы слышали. – Су помассировал пострадавшее плечо. – В случае необходимости я имею право удостовериться соответствует ли ваше психическое состояние занимаемой должности. Я думаю, любая комиссия сочтет мое решение правильным, если я сообщу, что вы подвергли опасности здоровье наиболее ценного из всех живущих ныне людей. Теперь, надеюсь, вы окажитесь в силах держать себя в руках, или же мне приказать выставить вас отсюда?

– Но… – Вождев, казалось, не мог поверить ушам своим. – Но вы же видели, что он вытворяет!

– Разумеется, видел, – заверил Су тоном резким и холодным. – И это было оправдано.

Хескет, наконец-то разобравшись в ситуации, неожиданно одарил маленького доктора улыбкой. И выразительно произнес:

– Вы мне нравитесь!

Су в ответ невесело усмехнулся.

– Я разонравлюсь вам достаточно быстро, – ответил он. – Не угодно ли на стол?

Хескет заколебался, взглянул на Вождева. Нахмурившись, командор все-таки в достаточной степени пришел в себя, чтобы устроиться на стуле, и Хескет, все еще сомневаясь, вскарабкался на стол.

А потом зазвучал метроном – и все началось заново.

На этот раз он очнулся в операционной. Вождев удовлетворенно потирал руки.

– Вот мы и добились кое-чего! Я же говорил Вам, Су, разве не так?

Хескет немного повернул голову и посмотрел на доктора, производящего весьма болезненное впечатление.

– Да, кое-чего мы добились, – согласился он. – Но я не уверен, что это такие уж успокаивающие новости.

– Какая разница, – Вождев пожал плечами. – База будет в восторге, узнав о них. Их конечно, расстроит, что они так долго недооценивали осведомленность карногов в человеческой психологии, но такого рода встряски для них время от времени необходимы.

– Ах, шли бы вы и подавали свой рапорт, – произнес Су. – Возможно это и поможет продвинуться.

Торжествующая улыбка Вождева исчезла словно иней под солнцем.

– Вы что-то сказали, доктор Су? – переспросил он. Доктор сделал вид что не слышит, он продолжал, как

бы обращаясь к самому себе:

– Доберется Хескет до базы, а там обнаружится, что от его мозга осталось…

Неожиданно он обнаружил, что Хескет открыл глаза, и подался к столу.

– Ну, – заботливо произнес он, – беритесь-ка за мою руку, и я помогу вам добраться до кабины.

– А санитарам вы это не можете поручить? – спросил Вождев.

– Могу, – ответил Су, помог Хескету спуститься на пол и вывел из кабинета.

Спотыкаясь, Хескет добрался до своей койки и свернулся на ней.

Су стоял рядом, в глазах его читалась жалость.

– Они должно быть очень плохо с вами обращались, – заметил он. – Почти так же скверно, как и мы сейчас. Но, разумеется, неведение служило им тогда оправданием.

Оставшись один, Хескет, спокойно вытянулся. Он обнаружил, что начинает припоминать. Он думал о пощелкивании и, сверкающем предмете, маячащем в поле его зрения – но это не было метрономом. Он думал об аппаратуре, подключенной к его телу – но это не был энцефалограф. Он вспомнил голоса, обращающиеся к нему, звучащие резко, невнятно, странно.

Потом он заснул и ему снились кошмары.

За ним пришли, когда он почти проснулся, и после этого события пошли стандартным путем: транс, пробуждение и боль в горле, краткий период напряженных раздумий и провал в беспамятство – радость его и блаженство.

– Как он может оставаться таким безразличным к карногам, после всего, что они с ним вытворяли? – спросил Вождев после очередного сеанса.

– А что хорошего он мог ждать от ненависти все эти двадцать восемь лет? – удрученно ответил Су. – Ему было не на что надеяться.

– В крайнем случае он мог думать о будущем, планировать побег.

– Побег! – с горечью повторил доктор и невесело рассмеялся.

– Ладно, но почему он не испытывает злости теперь, когда его уже спасли? – настаивал на своем командор, и Су бросил на него короткий, тяжелый взгляд.

– Успокойтесь, он вновь начинает понимать, что такое ненависть.

– Отлично! – воскликнул командор, и Су понял, что суть намека от него ускользнула.

Сеансы продолжались. После каждого в голове Хескета становилось чуточку яснее. Как верно подметил Су, он вновь научился испытывать ярость, но это было еще не все. После очередного сеанса он с любопытством взглянул на маленького доктора.

– Скажите, вам действительно неприятно этим заниматься? – поинтересовался он с ноткой удивления в голосе.

– Мне это ненавистно, – искренне заявил Су.

– Не отчаивайтесь, – сказал Хескет. – Вскоре все это вам не понадобится.

Доктор с недоумением посмотрел на него.

– Что вы хотите этим сказать? Что вы начинаете вспоминать осознанно, а не только через подсознание? Я верил, что у вас это пробудится – тогда можно будет просто задавать вопросы, а не копошиться у вас в мозгу такими методами.

– Вскоре этого не понадобится, – повторил Хескет, убеждая себя, что и так уже сказал слишком много. Но не мог заставить себя остановиться. – Знаете, я… убегал дважды.

– Вы дважды и убежали, – согласился Су. – Сперва с разбитого корабля, а потом – с базы карногов.

– Нет, – возразил Хескет и нахмурился. – Это же не было бегством, верно? Ну, когда явился Уолтерс и забрал меня с собой, я про это.

– Если говорить точно, то да, – кивнул Су. – Это – спасение, а не бегство.

– Это я и подразумевал, – произнес Хескет, и Су посмотрел на него с недоумением.

Да, конечно же, – молча повторил про себя Хескет. Я убегал дважды. Я в самом деле убегал дважды.

– Ладно, – произнес Су, после некоторой паузы. – Как бы долго это еще не продолжалось, самое худшее позади.

* * *

Хескет наилучшим образом понимал, что худшее позади. Но понимал он и то, что предстоящее будет достаточно скверным, что без той новой ясности, что была навязана его мозгу, он может поддаться тому, что скрывалось в нем. И он продолжал с этим бороться, хотя уже в достаточной степени овладел собой, чтобы подчиниться неизменной рутине: транс, бодрствование, дремота, транс…

Прогресс наблюдался крайне медленно. Притаившиеся в глубине, на самых низких уровнях подсознания Хескета, таились сведения, накапливающиеся там слой за слоем, загнанные туда мозгом в его инстинктивном стремлении к самозащите. Сами эти воспоминания, от которых страдал его рассудок, становились явными сравнительно быстро, но то, что скрывалось за ними, было несравнимо более важным – память о том, чем ему приходилось невольно заниматься и его реакция на это.

Каждый новый факт всплывал с большим замедлением, чем предыдущий, и раздражение Вождева росло изо дня в день.

И настало время, когда оно вырвалось наружу. – Сейчас мы всего в двух днях от Базы, – кричал он на Су, – а вы все еще не можете вытряхнуть эту труху из его головы! Как вы думаете, что они скажут, когда увидят…

– Вот именно, – произнес Су. – Вы опасаетесь, что Хескет, вопреки всему не пойдет на пользу вашей карьере; вы начинаете бояться, что переоценили собственное рвение. Вы начинаете подумывать, что как бы там не решили, что это из-за вашего необузданного нетерпения для человеческой расы навсегда утрачены знания, содержащиеся в мозгу Хескета. Такое может случиться – более определенно сказать не могу, поскольку недостаточно компетентен. Но одно я знаю наверняка: если вы будете и дальше обращаться с Хескетом так же, как до сих пор, вы его прикончите.

Хескет неловко спустился с хирургического стола и подошел к Су, который, казалось, находился на грани срыва.

– Все не так плохо, как кажется, – успокаивающе произнес он. – Все уже позади.

– О чем это он? – Вождев, не уверенный, что сказанное было адресовано Су, решил сменить объект своего внимания.

Хескет презрительно покосился на него и продолжал обращаясь к доктору:

– Просто необходимость в этом отпала. Вам больше не придется этим заниматься, вы понимаете?

– Если бы не он, – Су кивнул на Вождева. – Я бы за такое и не взялся.

– Так я и думал. А теперь идемте. Посетим спасательную капсулу.

Су удивленно поднял на него глаза.

– Вы… вы полагаете, что такой род стимуляции может теперь полностью вернуть вам память? – поинтересовался он.

– Не исключено, – осторожно ответил Хескет. – В любом случае это путь наружу, разве не так?

– Не совсем с вами согласен, – с трудом ответил Су. – Но это может сработать, почему бы и нет. Ладно, но это будет последним сеансом! Хескет, простите меня… но я себя чувствую так, словно живьем сдираю с вас кожу.

– Да ладно, – отмахнулся Хескет. – Это была его глупость, не ваша.

Вождев побагровел, но Су одним свирепым взглядом заставил его замолчать.

– Договорились, Хескет, – сказал он. – Тут неподалеку, на уровне "С" есть одна спасательная капсула,

которой можно воспользоваться. Проверим и этот способ…

Пока что все идет отлично, – подумал Хескет.

Все вместе они покинули кабинет. Су шел первым, следом за ним Хескет, Вождев угрюмо замыкал шествие. Что-то начинало проясняться в голове Хескета: новое знание, новые цели наполняли его.

Они добрались до капсулы и он воплотил свои намерения в дело. Он ни разу не поднимал руку на Вождева с тех пор, как швырнул в него метроном, но постоянно мечтал об этом. Теперь он мог это себе позволить: он резко повернулся и ребром ладони ударил по горлу командора. Как он и надеялся, удар оказался достаточно сильным. Вождев не мог даже крикнуть, поскольку кадык оказался вдавлен вовнутрь, а дыхательные пути деформированы.

– Но зачем… – начал было Су, с запозданием осознав случившееся.