Текст книги "Душной ночью в Каролине"

Автор книги: Джон Болл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава 7

Билл Гиллспи с нетерпением ждал, когда в трубке послышится ответ на его междугородный вызов. В обычное время он поручил бы кому-нибудь эту будничную проверку, но сегодня у него были свои причины потерпеть и сделать все самому. Что бы теперь ни случилось, Вирджил Тиббс оставался его алиби, по выражению Фрэнка, но ему не хотелось отсиживаться за чужой спиной – он сам поймает убийцу. К телефону подошел служащий отеля.

– У вас останавливался некий Эрик Кауфман?

– Да, сэр.

– Вам ведь ясно, кто это говорит? Так вот, сообщите все, что вы знаете, о действиях Кауфмана позапрошлой ночью. Когда зарегистрирован, в какое время приехал и тому подобное. Говорите как можно подробнее. Одну минутку…

Гиллспи пододвинул линованный блокнот. "Кауфман", – надписал было он верхний листок, но вовремя остановился. Кто-нибудь может увидеть. Проверить Кауфмана было его собственной идеей, и он не хотел никого на нее наталкивать.

– Ну вот, теперь давайте.

– Мистер Кауфман остановился у нас четыре дня назад. Он взял не слишком дорогой номер с ванной. Позапрошлой ночью он приехал что-то после двенадцати, я бы сказал, ближе к двум. Дежурный не заметил точного времени, потому что, как он говорит, немного вздремнул и не посмотрел на часы. Он полагает, что, когда мистер Кауфман разбудил его, было около двух. Он помнит, что мистер Кауфман обмолвился о своем опасении, как бы ему не повредил вишневый пирог, который он съел перед приездом в отель, – вряд ли это было благоразумно в такой час.

Гиллспи перебил:

– Откуда у вас под рукой все эти сведения? Вы что, ждали моего звонка?

– Нет, сэр, но я уже говорил с дежурным по просьбе одного из ваших людей, он звонил вчера… По-моему, он назвал себя Тиббс, мистер Тиббс.

– Угу… Ну, хорошо, спасибо, – промычал шеф. – О моем звонке, конечно, никому ни слова.

– Разумеется, сэр, мистер Тиббс уже предупредил нас. Но мы понимаем и так. Надеюсь, вы найдете того, кого ищете. Уверен, что найдете.

– Благодарю, – заключил разговор Гиллспи и положил трубку.

Откинувшись в кресле, он сказал себе, что нет никаких разумных причин расстраиваться. Вирджил получил от него задание расследовать убийство и действует согласно приказу, да и что еще ему остается! Так или иначе, с Кауфманом все выяснилось. Из-за приоткрытой двери показалась голова Арнольда.

– Шеф, только что звонил Ральф, тот, который работает по ночам в закусочной на шоссе. Он задержался, чтобы позавтракать после своей смены. И он говорит, что сейчас там обедает человек – ну, просто проезжий, – про которого Ральф думает, будто он кое-что знает об убийстве.

– А какая у него машина? – перебил Гиллспи.

– Розовый "понтиак", последняя модель. Номер калифорнийский.

– Ступай приведи этого типа, – приказал Гиллспи, – скажи ему повежливей, что я прошу зайти на несколько минут. И тащи сюда Ральфа, только не задерживайся.

Гиллспи вновь откинулся назад и задумался. На Ральфа нельзя особенно полагаться, хотя, с другой стороны, он может кое-что знать. Ральф не слишком умен, но все же у него бывают интуитивные проблески – эдакое чутье животного при встрече с опасностью. А опасным ему кажется все, что хоть как-то нарушает привычное положение вещей. Пусть даже на этот раз бармен вообразил невесть что, Гиллспи нисколько не превышает своих полномочий – он имеет полное право опросить приезжего в интересах расследования. Постоянные мысли о деле заставляли Гиллспи нервничать. Он сам чувствовал это и, поразмыслив, решил построже следить за собой, по крайней мере пока все не останется позади. Он был еще новичком на службе, и любой промах мог стоить ему карьеры. А Гиллспи знал, что вполне способен оступиться, если не начнет следить за своими шагами. В дверях появился Вирджил Тиббс. Как раз сейчас Биллу совсем не хотелось его видеть (честно говоря, ему вообще не хотелось видеть цветного сыщика), но что поделаешь, коли это необходимо.

– Привет, Вирджил, – процедил он. – Ну и как, что-нибудь сдвинулось с места?

Тиббс кивнул:

– Пожалуй, да.

Гиллспи встретил это известие с озлобленной недоверчивостью.

– Что ж, расскажи, а я послушаю, – заявил он.

– Я с радостью сделаю это, мистер Гиллспи, когда будет что рассказать. Теперешние сведения еще слишком разрозненны, чтобы останавливать на них ваше внимание. Как только у меня составится связная картина, я предложу вам исчерпывающее донесение.

Темнит, подумал Гиллспи. Не хочет признаваться. Он не стал настаивать. В кабинет заглянул Арнольд:

– Мистер Готтшалк уже здесь, шеф.

– Готтшалк?

– Тот джентльмен с розовым "понтиаком", из Калифорнии.

– А-а. Попроси его сюда.

Вирджил Тиббс не успел выйти из кабинета, как Готтшалк появился в дверях. Это был очень деловой на вид мужчина, полный, средних лет, с короткой армейской стрижкой.

– Я что-нибудь нарушил? – спросил он отрывисто.

Билл Гиллспи указал на стул:

– Не думаю, не думаю, мистер Готтшалк. Но я был бы весьма признателен, если бы вы смогли уделить мне немного времени. Двое суток назад, ночью, у нас произошло убийство, и мы решили, что вы, быть может, сумеете помочь нам кое-что выяснить.

Тиббс был уже на пороге, но тут он остановился, вернулся и сел. Гиллспи заметил это, но ничего не сказал.

– Ваша фамилия Готтшалк, если не ошибаюсь? – начал Гиллспи.

Вопрос прозвучал откровенным приглашением сообщить остальные сведения. Готтшалк полез во внутренний карман, достал бумажник и положил визитную карточку на стол перед Гиллспи.

– Нельзя ли и мне взглянуть? – попросил Тиббс.

– О, конечно, – Готтшалк достал еще одну карточку. – Вы… здесь работаете?

– Моя фамилия Тиббс, Вирджил Тиббс. Я расследую убийство, о котором упомянул мистер Гиллспи.

– Простите, я сразу не понял. – Готтшалк протянул руку.

Не вставая с места, они обменялись рукопожатием. Затем Тиббс спокойно принял прежнюю позу и стал ждать, когда Гиллспи продолжит беседу. В кабинет вновь заглянул Арнольд.

– Ральф пришел, – коротко доложил он.

Гиллспи заколебался и начал было вставать, словно собираясь выйти из комнаты. Но в эту минуту в дверях появился Ральф и, едва завидев Готтшалка, выбросил руку в драматическом жесте.

– Тот самый, – заявил он.

Гиллспи снова сел. Готтшалк повернул голову, чтобы взглянуть на Ральфа, затем вновь посмотрел на Гиллспи – он был явно озадачен. Арнольд остался у входа, не зная, что делать дальше.

– Так что ты хотел сказать насчет этого джентльмена, Ральф? – почти по-приятельски спросил Гиллспи.

Бармен набрал побольше воздуху:

– Ну, я и забыл про все это, пока он не объявился тут снова. Этот тип, я вот о нем говорю, заходил в закусочную в ту самую ночь, минут за сорок пять до мистера Вуда.

– Ничего не понимаю, – сказал Готтшалк.

– Как раз перед его приходом я подметал у дверей, – продолжал Ральф, – и просто не мог пропустить машину, если б какая проехала. Кроме него, никого не было.

– Ты заметил, с какой стороны он подъехал? – спросил Гиллспи.

– Да, он ехал на юг.

– Продолжай.

– Ну, потом я узнал, что Сэм… я хочу сказать, мистер Вуд наткнулся на того мертвого итальянца прямо посреди шоссе. А до тех пор пока мистер Вуд нашел тело, не было ни одной машины, только вот этот и проехал. – Ральф остановился и сглотнул. – Вот я и решил, что это он.

Готтшалк вскочил с кресла со стремительностью, которой трудно было ожидать от такого полного человека. Но он тут же взял себя в руки и вновь уселся.

Билла Гиллспи как осенило.

– Ну так вот, Вирджил, валяй, это по твоей части, – сказал он и облегченно откинулся на спинку кресла.

Идея держать под рукой мальчика для битья, которому ничего не светит и на которого в случае чего повалятся все шишки, начинала ему нравиться. И к тому же, хотя Гиллспи не слишком хотел признаваться себе в этом, он понимал, что Тиббс кое-что смыслит. Много ли, мало – этого он еще не мог сказать, но где-то в глубине души у него таилось горькое подозрение, что, может быть, и побольше, чем любой другой в местной полиции, включая и его самого. Чувства Гиллспи были во многом сходны с ощущениями человека, который учится летать и уже убежден, будто знает, как это делается, но, внезапно столкнувшись с незнакомой ситуацией, горячо желает, чтобы управление самолетом взял на себя инструктор. Но инструктора, на которого можно опереться в критическую минуту, у Гиллспи никогда не было, и от этого его положение казалось еще сложнее.

– Судя по вашей карточке, мистер Готтшалк, – начал Тиббс, – вы инженер на космодроме, специалист по подготовке пусковых площадок.

– Совершенно верно, – ровно ответил Готтшалк. – Мы здорово завязли со всем этим делом на мысе. Я как раз туда и спешил, когда проезжал через ваш город.

– Чтобы успеть к вчерашнему запуску?

– Вы абсолютно правы, мистер Тиббс.

– О каком это мысе идет речь? – перебил Гиллспи.

– О мысе Кеннеди.

– Ну да, конечно. – Гиллспи кивнул Тиббсу, чтобы тот продолжал, и перевел взгляд на Ральфа. Бармен стоял, полуоткрыв рот, словно ошарашенный открытием, что заподозренный им человек имеет отношение к тем величественным свершениям, о которых он читал в газетах.

– Перекусив в закусочной, мистер Готтшалк, вы миновали город и поехали дальше, на юг?

– Да, я проехал без остановки миль сто пятьдесят или около того, пока хватило бензина.

– Ваша работа, конечно, засекречена, мистер Готтшалк? – осведомился Тиббс.

– Литера "Q", если вам известно, что это значит.

– Стало быть, вы имеете отношение к ракетным установкам?

– Да, совершенно верно. Наша компания имеет несколько контрактов в этой области.

– И чтобы уж выяснить все до конца, почему вы поехали на машине, а не поездом или, скажем, не вылетели самолетом?

– Понимаю вас, мистер Тиббс. Я решил на этот раз добираться на машине, потому что хотел взять неделю после запуска и вместе с женой отдохнуть на юге Флориды. То есть, конечно, в том случае, если все пройдет хорошо. Но могу сказать вам лишь в общих чертах: после запуска выяснилось, что мне необходимо вернуться на заводы, вот почему я вновь здесь.

– Другими словами, вы отправились на машине, чтобы иметь ее под рукой, если сможете поехать в отпуск вдвоем с миссис Готтшалк?

– Абсолютно точно.

– А почему вы выбрали такой поздний час?

– Из-за жары. Она была просто невыносимой. А у меня машина без кондиционера, вот я и отправился с вечера – я не гнался за расстоянием, мне хотелось проехать сколько возможно в пределах разумного и в то же время чувствовать себя комфортно.

– Ну что же, сэр, мне остается задать вам последний вопрос: когда вы проезжали через Уэллс, не попалось ли вам на глаза что-нибудь необычное? Я понимаю, вы не видели тела на шоссе, иначе бы вы остановились. Но, может быть, вы заметили что-нибудь другое, имеющее значение для расследования? Прохожих? Признаки того, будто здесь что-то происходит?

Готтшалк отрицательно покачал головой:

– Мне не хочется, чтобы у вас складывалось впечатление, будто я стараюсь остаться в стороне, но я действительно не заметил ничего такого. По сути дела, город показался мне просто вымершим, если можно так выразиться.

Тиббс поднялся:

– Вы очень помогли нам, сэр, и мы испытываем глубокую признательность за то, что вы потратили на нас столько времени.

Готтшалк вскочил на ноги:

– Я могу идти?

– Конечно, сэр. Согласно закону, вы могли поступить так в любую минуту и даже не были обязаны приходить сюда. Надеюсь, это было сразу понятно и вы восприняли наше приглашение только в порядке просьбы.

– Честно говоря, – ответил Готтшалк, – у меня создалось несколько иное впечатление. Я решил, что попался в какую-нибудь местную ловушку с превышением скорости или нарвался на другое крючкотворное правило, ну, вы знаете, как это бывает. Я уже приготовился заплатить штраф.

– Мистер Гиллспи и другие влиятельные лица Уэллса никогда не прибегают к подобным вещам. Позвольте официально сообщить вам, что вы совершенно свободны от подозрений.

– Ну что же, спасибо, я желал бы всем полицейским быть похожими на вас. И если можно так выразиться, никого не задевая, я рад видеть, что демократия делает успехи на Юге не только на словах всяких политиков. До свидания, джентльмены.

Кабинет опустел, но Гиллспи сделал жест Тиббсу, чтобы тот остался. Он не предложил ему вновь присесть, и Тиббс, стоя, ждал, когда все отойдут подальше от дверей. Затем Гиллспи взял со стола карандаш и стал вертеть его в пальцах.

– Вирджил, я разрешил тебе вести беседу, потому что сам закрепил за тобой дело Мантоли, но, по-твоему, сказать этому человеку, что он свободен от всяких подозрений, страшно остроумно? Он работает в очень важной компании. Предположим, он сообщит там обо всем, а он вполне может это сделать, ну и как ты будешь выкручиваться, если вдруг обнаружишь, что он знает больше, чем признался сейчас? – Гиллспи откинулся на спинку кресла. – А пожалуй, так оно и есть, попробуй только пораскинуть мозгами. Этот тип, как он и сам признался, проехал через наш город, прямо по тому месту, где Сэм нашел тело… я хочу сказать, где мистер Вуд нашел тело. И после него ни в ту, ни в другую сторону не прошло ни единой машины. Не спорю, он не похож на виновного, но он был на месте преступления приблизительно в то время, когда оно совершилось. Ты ведь помнишь, что сказал на этот счет доктор? Указанное им время смерти точно совпадает с тем моментом, когда твой дружок Готтшалк должен был проезжать мимо, а ты объявил ему, что он официально вне подозрений.

Если Тиббс и дрогнул, то не показал виду.

– Вы привели очень резонные доводы, мистер Гиллспи, и я был бы полностью с вами согласен, если бы не одно обстоятельство.

– Что же это такое, Вирджил?

– Мантоли был убит вовсе не там, где нашли тело.

Глава 8

В четыре часа дня Сэм Вуд зашел на службу узнать, как идут дела. Войдя в дверь, он поймал выразительный взгляд Пита, перешедшего теперь на дневное дежурство, и прямиком зашагал в умывальную, где через несколько секунд оказался и Пит.

– Сегодня утром твой дружок Вирджил посадил Гиллспи в здоровенную лужу, – доверительно сообщил Пит.

Сэм глянул поверх туалетных кабинок и удостоверился, что там никого нет.

– Что же произошло? – спросил он.

– Насколько мне известно, Гиллспи выкопал еще одного подозреваемого, а Вирджил и этого спустил вниз по речке.

– Еще одного подозреваемого? – переспросил Сэм.

– Да, какого-то малого, который проезжал тут как раз в ночь убийства. Его приметил Ральф – ну, парень из закусочной на шоссе, а Гиллспи распорядился, чтобы этого человека привели сюда. Потом он свалил допрос на Вирджила, а Вирджил отпустил того на все четыре стороны.

– И Гиллспи позволил ему встать и уйти?

– То-то и оно. Потом у Вирджила и Гиллспи был небольшой разговор…

– Кто бы сомневался, что был!

– Нет, совсем в другом смысле, самый что ни на есть приятельский разговор. Вирджил как-то разобъяснил все Гиллспи; когда Арнольд проходил мимо кабинета, Гиллспи внимал Вирджилу смиренный, как Моисей. Арнольд не уловил, о чем они толковали, но, наверное, о чем-нибудь важном. Может, как-то удастся узнать об этом у Вирджила? Спросить, продвинулось ли дело, проявить интерес к его работе.

– А он здесь?

– Нет, он весь день не показывался. Залез в свой дряхлый автомобиль, который ему тут устроили, и укатил. А куда, никому не известно.

– Может, он соскучился в одиночестве и двинул поискать какую-нибудь черномазенькую красотку, чтобы поразогреться. – Едва сказав это, Сэм устыдился своих слов. Ему мучительно захотелось, чтобы они никогда не были произнесены.

– Ну-у, не знаю, – протянул Пит. – Уж больно он смышлен для черномазого. Готов спорить, он сейчас каким-то образом работает на дело.

Сэм поспешил оговориться и был рад, что сумел взять свои слова обратно.

– Я пошутил. Вирджил – малый в порядке. Меня не удивит, если он выйдет молодцом в этом деле.

– Один черт, Гиллспи все присвоит себе.

– Ну, в любом случае Вирджил не дурак.

– Самый толковый черный, которого я когда-нибудь видел, – заключил Пит и добавил в виде особой похвалы:

– Ему бы надо родиться белым.

Сэм согласно кивнул.

Несмотря на жаркий день и вроде бы естественную в домашней обстановке неофициальность, преподобный Амос Уайтберн был в своем черном облачении. Гостиная выглядела бедно и тускло, и казалось, в ней ничего не менялось десятилетиями. Дешевый ковер был давно вытерт, и драпировки на окнах просвечивали насквозь. Но крошечный кабинет был опрятен и пристоен, насколько позволяла никуда не годная мебель.

– За все время моего служения этой общине, – сказал преподобный Уайтберн командирским басом, – полиция впервые обратилась ко мне за советом. Я расцениваю это как большую честь.

– Наверное, – любезно предположил Тиббс, – ваше духовное руководство было настолько успешным, что у полиции никогда не возникало в этом нужды.

– Вы очень добры, мистер Тиббс, но боюсь, дела обстоят не совсем так. Вы хорошо знакомы с нашим Югом?

– Я бываю тут только по необходимости, – ответил Тиббс. – Здесь живет моя мать. Мне хотелось бы уговорить ее переехать в Калифорнию, где я смогу лучше устроить ее жизнь, но она уже очень стара, и потом здесь, на Восточном побережье, у нее есть и другие дети.

– Понимаю, – кивнул пастор, и его густой голос заполнил почти все уголки маленькой комнаты. – Некоторым из наших соплеменников, которые провели здесь всю жизнь, очень трудно акклиматизироваться в другом месте.

Тиббс продолжал:

– Как вы, должно быть, знаете, двое суток назад тут убили одного человека. Я расследую это убийство, разумеется, в законном порядке. В данный момент мне нужно выяснить две вещи – место, где было совершено преступление, и, если удастся, орудие убийства.

Преподобный Уайтберн весь подался вперед, и кресло заскрипело под его тяжестью.

– Насколько мне известно, бедняга встретил свою судьбу на шоссе.

– Вовсе нет, – сказал Тиббс.

Пастор задумчиво потер массивный подбородок.

– Вы можете что-нибудь прибавить? – спросил он.

– Этот разговор носит официальный характер, – предупредил Тиббс, – и должен остаться между нами.

– Он и останется, – степенно пообещал пастор.

– Маэстро Мантоли убили в вашем районе или где-то на окраине.

Пастор подался еще ближе в своем неудобном кресле.

– Как вы это обнаружили? – перебил он.

– Осмотр тела плюс трезвые умозаключения, вот и весь секрет.

Пастор поколебался, а потом заговорил, тщательно подбирая слова:

– Мистер Тиббс, подозревается ли в этом преступлении – либо прямо, либо косвенно – кто-нибудь из моих прихожан?

– Насколько я знаю, – так же осторожно ответил Тиббс, – никто не выдвинул предположения, что убийство совершил непременно негр.

– Это уже само по себе маленькое чудо, – сказал пастор. – Но я прервал вас, пожалуйста, продолжайте.

Тиббс испытующе всмотрелся в пастора, похожего на бывшего боксера-тяжеловеса, и наконец решился:

– Мантоли убили обрубком дерева, скорее всего, сосновым обрубком, но я не хочу утверждать, пока не получу заключения лаборатории лесного хозяйства. Я отослал им щепку, которую извлек из черепа убитого. Теперь мне нужно найти сам обрубок. Браться за это одному просто немыслимо. И вот я пришел к вам – мне говорили, что вы уделяете много внимания подрастающему поколению.

Преподобный Уайтберн наморщил лоб в глубоком раздумье. Потом сжал и развел пальцы.

– Если обрубком можно было внезапно ударить, значит, он не слишком велик. Это должно быть что-то вроде дубинки.

– Наверное, фута два или что-нибудь вроде этого.

– Хм. Похоже на полено. – Он вновь погрузился в молчание, а Тиббс терпеливо ждал. Через несколько секунд пастор заговорил:

– Знаете ли, как, мне думается, лучше всего к этому подойти, мистер Тиббс?.. Я скажу нашим молодым людям – я имею в виду мальчиков и девочек из здешнего клуба подростков, – что хочу запастись топливом для церкви. Я разошлю их искать подходящие дрова, но потребую, чтобы они не брали из поленниц, даже если им станут предлагать. Мы превратим это в игру. И когда они притащат свой улов, а он наверняка окажется крупным, я попытаюсь отыскать то, что вам нужно, если только у меня будут какие-нибудь приметы.

– На полене должно быть коричневое пятно засохшей крови. Но это уже не похоже на кровь, во всяком случае, дети ничего не поймут. И к тому же маловероятно, что оно найдется.

Для преподобного Уайтберна вопрос был решенным.

– Мы примемся за это немедленно. Разумеется, я не могу гарантировать результата, но зато мы изрядно очистим округу, а детям и не придет в голову истинная цель нашего предприятия.

– Такие, как вы, очень пригодились бы нам в Калифорнии, – восхищенно произнес Тиббс.

– Я нужен здесь, – просто ответил пастор.

***

В ответ на телефонный звонок Билл Гиллспи коротко рявкнул в трубку:

– Да?

– Билл, если тебе не трудно оторваться на несколько минут, я бы хотел тебя видеть. У меня здесь несколько членов совета, и тебе не мешало бы зайти.

Без каких-либо объяснений Гиллспи узнал мэра.

– Иду, Фрэнк, – сказал он и положил трубку.

Выходя из здания, он пронизывающе посмотрел на дежурного и, будто невзначай оглянувшись, с чувством тайного удовлетворения заметил в его глазах легкий трепет. Настроение Гиллспи заметно улучшилось, и он ступил на яркий солнечный свет, размышляя о том, что, если Фрэнк Шуберт и готовит какую-нибудь неожиданность, он в состоянии управиться с ней без труда.

Но все оказалось не так-то просто. Шуберт пригласил его пройти в кабинет и жестом обвел троих сидящих мужчин.

– Вы уже знакомы, Билл, – мистер Деннис, мистер Шуби и мистер Уоткинс.

– Разумеется. Добрый день, джентльмены. – Гиллспи уселся с видом высокопоставленного руководителя, вызванного на заседание совета. По крайней мере ему хотелось добиться подобного впечатления. И он намеревался оставаться таким же спокойным и вежливым, как бы ни развивалась беседа, – ведь четыре человека, которые здесь присутствовали, располагали в совете достаточным количеством голосов, чтобы в любой момент уволить его со службы.

– Билл, ребята попросили, чтобы я пригласил тебя потолковать об убийстве Мантоли. Ясное дело, мы все встревожены этим.

– Чтобы не тянуть, мистер Гиллспи, – вмешался Уоткинс, – нам хочется знать, что делается и что вообще происходит.

– Разве это не одно и то же? – спросил Гиллспи.

– Мы хотим знать, что делается для раскрытия убийства и что происходит у вас в полиции, как понимать все эти слухи насчет вашего черномазого сыщика? Вот что я имею в виду.

Гиллспи расправил плечи:

– Я отвечу на ваши вопросы в обратном порядке, мистер Уоткинс. Один из наших людей слишком переусердствовал и задержал на вокзале этого черного. При нем оказалась куча денег, и поэтому его доставили ко мне.

– И правильно, – обрубил Уоткинс.

– На опросе он заявил, что служит в полиции в Калифорнии. Я, конечно, проверил, и это подтвердилось.

– Здесь не Калифорния, – внес свою лепту Шуби.

– Знаю, – огрызнулся Гиллспи и тут же спохватился:

– Прошу прощения, но мысли об этом черномазом просто выбивают меня из колеи. – Он взглянул на Шуби и понял, что тот счел объяснение удовлетворительным. – Ну, как бы там ни было, Джордж Эндикотт стал лить воду на его мельницу. Я не хочу казаться недостаточно уважительным к члену совета, но вряд ли ему известно, как вести дела полицейского управления. Итак, мистер Эндикотт справился у шефа полиции, в которой работает этот черномазый, и узнал, что он специалист по расследованию убийств. Ну, вот ему и загорелось одолжить Вирджила нам в помощь.

– То есть этого ниггера, – уточнил Уоткинс.

– Этого самого, – подхватил Гиллспи. – Я не хочу ни на кого сваливать ответственность, но взять его к себе мне приказал мистер Шуберт, а он – хозяин, мое дело – подчиняться.

– Да, мне все это совсем не нравится! – воскликнул Уоткинс и даже привстал. – Мне лично ни к чему, чтобы какой-то ниггер болтался по городу, расспрашивал о белых людях и воображал, будто он что-то собой представляет. В обед он лез с разговорами к моему бармену Ральфу, но тот его и в дверь не пустил, а еще он был в банке и вел себя словно белый. Кое-кто из ребят собирается проучить его, чтобы он знал свое место, и они так и сделают, если вы его вовремя не спровадите.

Гиллспи посмотрел на Фрэнка Шуберта, ожидая, когда мэр вступит в игру. Обнаружив себя в центре внимания, Шуберт полез в стол и достал небольшую пачку газет.

– Если говорить по большому счету, Мантоли не был заметной фигурой, но, когда его убили, это расшевелило газеты. А когда выяснилось, что в расследовании принимает участие цветной сыщик, – и того больше. Стоит только просмотреть все это, и вы лучше представите, как обстоят дела. Да будет вам известно, мы привлекли внимание прессы. И пока что это шло нам на пользу – мы получили массу бесплатной рекламы для нашего фестиваля.

В разговор вмешался Деннис.

– Вот уж дерьмо собачье, – сказал он.

Взгляд, которым наградил его Шуберт, словно говорил: он старается быть спокойным, но сами видите – ему становится все труднее и труднее.

– Люк, я знаю, ты все время был против нашей музыкально-фестивальной затеи, что ж, твое право. Но нравится нам или нет, мы уже ввязались в нее и надо довести дело до конца. Если все лопнет, значит, ты прав. Тут уж не поспоришь. Но если дело выгорит, может, к нам в город притекут кое-какие денежки, и тогда мы все заживем повеселее.

– Может, и так, – уступил Деннис.

Шуберт вернулся к газетам.

– Джентльмены, за несколько минут до вашего прихода мне позвонили из "Ньюсуик". Их интересовало, чем у нас занят Тиббс, – самые подробные сведения. Если они сделают все, что собираются, мы получим паблисити в национальных масштабах.

– А как к этому отнесутся в нашем собственном городе, выходит, черт с ним? – спросил Уоткинс.

– Уилл, что тут изменишь? Нам придется путаться с этим негром до той самой минуты, пока мы не сможем его сплавить. Или пока Билл не покончит с делом. – Шуберт взглянул на Гиллспи:

– Ты не подумай, будто я хочу намазать тебе задницу скипидаром, но все-таки скоро вы там собираетесь вытащить нас из этой истории? Вот и все, что мне хотелось бы знать.

В голосе Гиллспи послышалось недовольство:

– Для такого рода дел существует обычный порядок расследования, и он дает свои результаты. Вот мы его и придерживаемся, а вдобавок я лично предпринимаю кое-какие шаги. Я не хочу обещать, джентльмены, когда именно преступник будет сидеть под замком, но могу сообщить, что у нас уже есть ощутимые результаты. Ну а кроме того, я все время смотрю за Вирджилом и, если он хоть на дюйм отступит от принятого здесь поведения, тут же поставлю его на место. Мне известно, что он заходил в банк, но его обращение было вполне уважительным, и вообще, пока он не сделал ничего такого, за что бы мне пришлось его поприжать.

– И все равно мне это не нравится, – настойчиво повторил Уоткинс. – Не каким-то там нью-йоркским журналам, управляемым скопом негритянских обожателей, указывать нам, что делать в нашем собственном городе. Тут живем мы, и мы сами себе хозяева.

Фрэнк Шуберт с силой хлопнул ладонью по столу.

– Уилл! Все мы чувствуем то же, что и ты. Тут и говорить не о чем. Но будь благоразумен. Гиллспи держит этого козла на привязи, а насчет "Ньюсуик" – мне не известно, кто им управляет, и, честно говоря, в высшей степени наплевать. Журнал мне по вкусу, вот я его и выписываю. А теперь взгляни на дело трезво. Пусть себе пишут, мы как-нибудь перезимуем, а городу это сулит большие перспективы.

– Да мне-то все одно, – отпарировал Уоткинс. – Только я хочу избавиться от этого ниггера, пока ребята вконец не потеряли терпение и не разделали его под орех. Вот уж тогда мы получим рекламу! К нам не то что "Ньюсуик", а ФБР заявится.

Шуберт вновь стукнул по столу:

– Верно, верно. Ну, вот что. Всем нам одинаково хочется покончить с делом Мантоли и избавиться от этой лакированной рожи. Билл тут сказал, что он за всем следит, а если он говорит, значит, так и есть. – Мэр повернулся к Гиллспи:

– Мы с тобой, Билл, ты знаешь. Делай свое дело, но только не давай этому чересчур затягиваться. Когда у тебя будет порядок, все само собой разрешится и жизнь войдет в норму.

– Нет, не войдет, – подлил уксусу Деннис. – Сперва нам придется расхлебываться с этим музыкальным фестивалем и вечерами сторожить своих женщин, пока туристы не отвалят из города. Нечего сказать, хороши делишки: все, что у нас есть, – это бревна вместо стульев и труп дирижера. Ну, а потом, когда мы с этим развяжемся, может, нам и удастся вернуться к нормальной жизни.

Казалось, Шуберт вот-вот взорвется, но он все же сдержался.

– Так мы ни до чего не договоримся, – твердо произнес он. – Думаю, все мы друг друга поняли, и Биллу пора возвращаться к работе. Да и мне тоже. Мы будем держать вас в курсе, и спасибо, что пришли.

Совещание закончилось в полном молчании.

На обратном пути в управление Билл Гиллспи то и дело стискивал кулаки. Ведь должен же существовать отлаженный порядок расследования убийств, он докопается до него и заведет у себя. У него целый штат служащих, и теперь он посмотрит, на что они способны.

Вечером, когда Сэм Вуд без четверти двенадцать явился на работу и увидел Вирджила Тиббса, который спокойно сидел в дежурке, это его удивило. Но, узнав, что Вирджилу нужен именно он, Сэм удивился еще больше.

Тиббс подождал, пока Сэм отметится у дежурного, а потом подошел и заговорил с ним:

– Если вы не имеете ничего против, мне бы хотелось поехать сегодня вместе с вами.

Такая просьба поставила Сэма в тупик. Брать или не брать Вирджила? И для того и для другого должны быть свои основания.

– Ты имеешь в виду до утра? – спросил он.

Тиббс кивнул.

– Не знаю, как посмотрит на это Гиллспи.

– Он разрешил мне делать все, что я сочту нужным. А мне надо бы поехать с вами.

– Ну что ж, пойдем.

Перспектива провести восемь часов в компании Тиббса была не по душе Сэму, но тут ему пришло в голову, что ничего в общем-то не произойдет, если за три долгих года одиноких ночных объездов он разок прихватит с собой спутника. Может, сегодня и в самом деле не помешает, чтобы кто-нибудь был рядом. С легкими угрызениями совести он вспомнил, до чего ему было не по себе прошедшей ночью. И к тому же, если он откажется взять Тиббса, ему может достаться от Гиллспи. Ведь Тиббс сослался на благословение шефа, и дежурный прекрасно это слышал. Сэм решил выбрать из двух зол меньшее и двинулся к патрульной машине.

Едва Сэм уселся за руль, Тиббс безмятежно открыл противоположную дверцу и расположился рядом. Сэм крепко стиснул баранку и подумал, стоит ли кипятиться – ведь они уже сидели вот так, бок о бок, на пути к Эндикоттам. Ну что ж, он может потерпеть еще разок. Он завел мотор и задним ходом вывел машину с полицейской стоянки.

– Ну, и куда теперь? – спросил Сэм, как только они отъехали.

– Если это не слишком вас затруднит, – сказал Тиббс, – мне бы хотелось, чтобы вы все делали точно так, как в ту ночь, когда был убит Мантоли, насколько это возможно, конечно. Попытайтесь следовать тем же маршрутом и с той же скоростью. По-вашему, это выполнимо?