Текст книги "Прощай, любимая!"

Автор книги: Джон (2) Локк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 9

Ничего! Рейчел там нет.

Может быть, ей удалось каким-то образом освободиться от пут? Я бегу по дому, выкрикивая ее имя.

Думай!

Я бегу обратно в гараж и только теперь замечаю, что ее автомобиль отсутствует. Набираю номер ее мобильника.

Ответа нет.

Думай!

«Локдаун Т 3». Кто-то похитил Рейчел. Им нужны коды.

Я возвращаюсь в дом, подхожу к своему письменному столу, включаю компьютер, открываю страницу с кодами. Пальцы моей руки покоятся на мыши.

Это опасно. Очень опасно. Но мне необходимо проверить, не пытался ли кто-нибудь получить доступ к моим клиентам.

Я навожу курсор на первый объект – Крид, Донован – и нажимаю кнопку мыши. Ввожу шестнадцатизначный код и нажимаю «энтер».

Раздается звонок домашнего телефона. Стоит ли отвечать? Ничего не поделаешь, придется.

– Да?

– Сэм, чем ты занимаешься? Я собираюсь на ланч.

Меня словно пронзает молния.

Это Рейчел.

Я настолько ошеломлен, что не нахожу слов.

– Ланч, Сэм. У меня всего час времени, ты помнишь об этом?

– Ах, ну да… С тобой все в порядке?

В трубке слышится вздох.

– Что ты делаешь дома? Тебе нездоровится?

– Нет-нет, я здоров. Мне нужно было забрать кое-какие бумаги.

Пауза.

– Это по поводу вчерашнего вечера?

Прошлого вечера? Что произошло вчера вечером?

– Что произошло вчера вечером? – спрашиваю я.

– В том-то и дело, что ничего. Не самый лучший вечер. Ни единого объятия, ничего. Я решила, ты погрузился в свой маленький мир грез. Как обычно.

Это, разумеется, полная чушь.

Рейчел свойствен весьма своеобразный способ передачи мыслей и интерпретации действий. В действительности это она не была расположена пожелать мне доброй ночи. Теперь я вспоминаю: Рейчел не переставала мерить шагами кухню с момента моего возвращения домой до момента своего отхода ко сну. Когда я вошел вчера в кухню, она возилась со своим мобильником и была явно взволнована. Я видел, что Рейчел щелкает по кнопкам, но ей никак не удается оставить сообщение. В какой-то момент она вошла в чулан и закрыла за собой дверь. Войдя туда вслед за ней, я увидел, что она сидит на полу, мобильник лежит на коленях, а в глазах стоят слезы. Я спросил, что происходит. Рейчел сказала, чтобы я оставил ее в покое.

Таким образом, ответственность за вчерашний вечер лежит на жене, а не на мне. Но сейчас это не имеет значения. С ней все в порядке.

– Извини за вчерашний вечер, – говорю я. – Послушай…

В этот момент я вспоминаю время, указанное на фотографии, – 8:46.

– Во сколько ты сегодня приехала на работу?

Пауза.

– Сэм, что происходит?

Ни один мало-мальски правдоподобный мотив для этого вопроса не приходит мне на ум. Поэтому я молчу.

– Я была здесь как обычно, в восемь тридцать, – ответила она, наконец.

Мне становится немного легче.

– Я… я рад, что с тобой все в порядке.

– А почему со мной что-то должно быть не в порядке?

Понимая, что с ее точки зрения любое мое объяснение будет звучать идиотски, я говорю:

– Я люблю тебя. Приятного ланча.

На этом наш разговор заканчивается. Если она удивлена, то я просто ошеломлен. С минуту внимательно осматриваю пол. Какие-либо отверстия на деревянных планках отсутствуют. А ведь они должны быть, не так ли? Иначе как крепились бы болты, к которым они привязали Рейчел? Может быть, я смотрю с другой точки? Может быть, фотография сделана с передней стороны острова?

Я исследую всю поверхность пола.

Отверстия отсутствуют.

Я иду в гараж, достаю из автомобиля фотографию, возвращаюсь в дом и тщательно изучаю ее. Затем опускаюсь на колени и провожу пальцами по поверхности пола – на тот случай, если они заделали отверстия чем-нибудь вроде эпоксидной смолы, которая, высыхая, становится невидимой. Ничего. Что, если Рейчел узнала о Карен Вогель и решила разыграть спектакль? Но кто тогда привязал ее и сделал фотографию?

Нет, это безумие. Рейчел не смогла бы организовать подобное, да и вообще, не такой она человек. Если бы узнала о Карен, то прямо сказала бы мне об этом.

Но если Рейчел не имеет к этому отношения, что тогда, черт возьми, происходит?

И тут до меня, наконец, доходит: они использовали манекен.

Тогда возникает вопрос: могли ли они использовать манекен Мэри?

Я думаю, не позвонить ли Мэри, но почти сразу отказываюсь от этой идеи. Если она ответит, что я ей скажу? А если она мертва, мой номер окажется в списке последних звонков на ее номер. Я решаю работать с тем, что у меня есть: фотографией манекена в белом бюстгальтере с буквами «К» и «В» на чашечках.

Я возвращаюсь к мысли о том, что буквы «К» и «В» служат предупреждением мне. Если это так, возможно, бюстгальтер спрятан где-нибудь в доме – в корзине для грязного белья или среди вещей Рейчел. Нельзя допустить, чтобы жена, вернувшись домой, нашла бюстгальтер и потребовала у меня объяснений относительно этих инициалов.

Я бросаюсь к ее платяному шкафу и быстро проверяю все полки, но ничего не нахожу. Заглядываю в корзину с грязным бельем. Ничего. Бегу назад по коридору в прачечную.

В этот момент раздается звонок в дверь.

Глава 10

Я выглядываю из окна прачечной и холодею. У двери стоят два парня в костюмах. На подъездной аллее припаркован черный седан, очень напоминающий полицейский автомобиль, какие показывают по телевизору. Они еще раз звонят и ждут секунд двадцать, после чего начинают громко стучать в дверь. Я вижу, как один из них окидывает взглядом о́кна. Прежде чем он успевает заметить меня, я бросаюсь на пол и ползу в сторону маленькой комнаты, где мы храним большую сумку для белья с несколькими отделениями для одежды разных цветов и из разных тканей.

Сумка опирается на металлическую раму и имеет колесики. Я выкатываю ее из комнаты и располагаюсь сзади. Достав из сумки охапку грязной одежды, накрываюсь ею. Если детективы являются людьми чести, мне ничего не угрожает. Если нет, то они проникнут в дом, обыщут его и найдут меня. Проходит несколько минут. Звонки и удары в дверь продолжаются. Неожиданный удар в заднюю дверь – в десяти футах от моего укрытия – пугает меня до полусмерти.

– Мистер Кейс! Сэм! – слышится мужской голос. – Нам нужно поговорить с вами о том, что произошло в Сенека-парк…

Для того чтобы добраться до задней двери, нужно обогнуть дом, открыть ворота и подняться по ступенькам патио. Мне вдруг приходит мысль о том, что если Рейчел лежала позади гранитного острова, ее можно было легко увидеть от двери патио. Звучит очередной звонок, свидетельствующий о том, что один из парней все еще стоит на переднем крыльце. Спустя пять минут после первого звонка в дверь наступает тишина.

Вероятно, отправились за санкцией на обыск.

Я осторожно вылезаю из-под груды одежды, и в этот момент моя рука запутывается в бретельках белого бюстгальтера с буквами «К» и «В», написанными на чашечках густыми черными чернилами. Я беру его, выглядываю в окно и вижу, что детективы сидят в своем автомобиле, стоящем в конце подъездной аллеи. Вероятно, они собираются последить за домом, пока полицейские доставят им санкцию. К счастью, мой дом располагает двумя подъездными аллеями. Если действовать правильно, от них вполне можно будет сбежать. Стараясь не шуметь и не приближаться к передним окнам и двери, я собираю кое-какие вещи, включая наличность и 9-миллиметровый «Глок».

Я готов попытаться бежать через ворота. Часы показывают 12:20. Я выглядываю из окна прачечной. Автомобиля детективов не видно. Возможно, они притаились дальше на дороге.

Для бегства существуют два пути, и нужно выбрать наиболее подходящий. Я выскальзываю из двери, прокрадываюсь в гараж, тихо открываю дверцу автомобиля, сажусь в салон, задерживаю дыхание и нажимаю кнопку. Дверь гаража с шумом поднимается вверх, и я не имею ни малейшего представления, что ожидает меня за ней. Не увидев никаких препятствий, я проезжаю подъездную аллею, выезжаю кратчайшим маршрутом из района и лихорадочно соображаю, удастся ли мне обойти их и вырваться на скоростную автостраду, где они не смогут догнать меня, а смогут лишь передать мои данные по радио.

Это просто чудо! Оказывается, меня никто не ждет.

Пока все хорошо.

Я пытаюсь избавиться от радостного чувства, которое всегда приводит к катастрофе. До скоростной автострады, по которой я доеду до дома Мэри, еще две мили.

Сколько я помню Мэри, она всегда имела избыточный вес. Когда я познакомился с нею – это было шесть лет назад, – мы поговорили минут пять, после чего она осторожно извлекла из бумажника фотографию в прозрачной пластиковой оболочке и, взглянув на нее, протянула мне.

– Можете представить, что это я? – спросила она, излучая радость.

На тот момент возраст фотографии составлял не меньше десяти лет. На ней была изображена стройная молодая женщина со светлыми волосами до плеч и широкой улыбкой. На ней был красно-белый топик, плотно облегавший подтянутый живот, и желтовато-коричневые шорты, открывавшие крепкие ноги конической формы.

– Прекрасный снимок, – сказал я.

Никогда не забуду, с какой осторожностью она взяла у меня старую фотографию, словно это была драгоценность, и, прежде чем вложить его обратно в бумажник, окинула ее долгим, грустным взглядом.

С тех пор я встречался с Мэри примерно на тридцати мероприятиях, и каждый раз она показывала кому-нибудь эту старую фотографию.

Я собираюсь быстро проехать мимо дома Мэри, не заезжая к ней, дабы не вызвать ничьих подозрений, и просто посмотреть, стоит ли ее автомобиль в подъездной аллее. Он должен стоять именно там или на улице, перед домом. Дело в том, что Мэри и ее муж, Паркер, страшные барахольщики. За многие годы в их гараже скопилось столько хлама, что там не осталось места для автомобилей. До их дома остается один квартал. Проехать мимо и посмотреть, на месте ли синий «Тойота Селика» 2004 года, не составит труда.

Его там нет.

Звонит мой мобильник. Это Карен Вогель. Я хочу потребовать от нее объяснений, но не знаю, с чего начать. Нажимаю кнопку и, не успев поднести трубку к уху, слышу ее вопль. Она кричит так, будто подверглась нападению.

Ей удается заговорить лишь после нескольких попыток, и слова у нее перемежаются с всхлипами и рыданиями, но в конце концов она рассказывает мне, что с нею случилось. Слушая ее, я убеждаюсь в том, что она ничего не знает о Рейчел, Мэри и гангстерах.

– Не клади трубку, – говорю я. – Не двигайся с места. Я еду.

Я мчусь в сторону кооперативного дома Карен. В трубке слышится ее тяжелое дыхание. Она говорит, что в ее мобильнике садится аккумулятор, и хочет прервать разговор, чтобы перезвонить мне с домашнего телефона.

– Нет! – кричу я. – Пожалуйста, не клади трубку. Я приеду через пять минут.

В трубке раздается щелчок, и голос Карен стихает. Я жду, что она перезвонит мне.

Спустя несколько минут я въезжаю на ее подъездную аллею и паркую свой «Ауди» позади ее автомобиля. Багажник последнего закрыт. Я открываю его и вижу, что он пуст. Окидываю взглядом двор. Ничего необычного. Как и на улице. Подбегаю к входной двери Карен и колочу в нее, выкрикивая ее имя.

Никакого ответа.

Я поворачиваю дверную ручку, и, как это часто бывает в кино, дверь открывается. Продолжаю звать Карен. Вхожу в кухню и вижу на столе ее мобильник. Проверяю, действительно ли в нем сел аккумулятор. Действительно. На полу возле задней двери лежит предмет, который сразу вызывает у меня тревогу: сумочка Карен. Она раскрыта, словно упала или была сброшена со стула. Бумажник и всевозможные мелочи, составляющие традиционное содержимое дамской сумочки, разбросаны по полу.

Задняя дверь открыта.

Глава 11

Несколькими минутами ранее Карен рассказала мне по телефону, что заехала домой переодеться, чтобы потом отправиться на работу. Она зашла в спальню, переоделась и затем решила, что ей нужна губная помада, лежавшая в сумочке, оставленной в автомобиле. Вернувшись к автомобилю и открыв дверцу, она обнаружила, что сумочка исчезла. Зная, что в багажнике ее быть не может, Карен тем не менее открыла его.

…И увидела мертвое тело.

В покойнике она узнала одного своего друга, бухгалтера, но сейчас его окровавленное тело было почему-то облачено в полицейскую униформу.

Как и Карен, я испытал шок. Она подробно рассказывала, как долго они дружили и какими близкими людьми были. Она не имела понятия, каким образом он попал в багажник ее автомобиля, и не знала, сколько времени находился там. Оставив багажник открытым, Карен бросилась обратно в дом и заперла входную дверь. Первым ее побуждением было набрать 911, но она испугалась. Поскольку ее друг был одет в полицейскую униформу, она не знала, кто может прийти к ней. Наш план состоял в том, что я приеду, и мы вместе позвоним в службу спасения.

Я окидываю взглядом кухню в поисках записки или какого-нибудь знака, который она могла оставить для меня.

Ничего, если не считать сумочки.

Я поднимаю рассыпанные по полу предметы и кладу их на стол, а затем вываливаю из сумочки туда же остальное ее содержимое.

Там должно быть что-то.

Я перебираю предметы один за другим: бумажник «Коуч» из розовой кожи, содержащий четыре кредитных карты, несколько подарочных карт, водительскую лицензию штата Кентукки, пятьдесят три доллара наличными, маленькую баночку спрея для волос «Тресемме», зеленую пластиковую пудреницу «Клиник», не содержащие сахара конфеты «Тик Так», «Парадиз Минт», чернильную ручку, карандаш для бровей, упаковку влажных салфеток и чековую книжку без записей. В отделении на молнии я нахожу три упаковки подсластителя «Спленда», немного мелочи и три открытки с романтическими посланиями, полученные ею от поклонников.

Я снова открываю ее телефон, чтобы посмотреть, не звонила ли она после завершения разговора со мной. Никому Карен не звонила. Я нажимаю кнопку повторного набора на домашнем телефоне, чтобы выяснить, кому она звонила в последний раз. Отвечает отель.

Странно. Она бронировала номер два дня назад. Звонить сегодня не было никаких причин.

Я смотрю на цифровом дисплее время звонка: 10:43.

Примерно в это время я спасался бегством в парке.

Это означает, что кто-то звонил ей в отель с ее домашнего телефона. Кто и зачем? Я трясу головой, стараясь избавиться от страшных картин и безумных сценариев, которые поспешно создает мое воображение. Общеизвестно, что цифровые дисплеи телефонов, как и отметки времени электронной почты, отличаются неточностью. По всей вероятности, она звонила в отель вчера вечером, чтобы удостовериться, что номер за ней оставлен. Как ей было сказано, только после этого она сможет попасть в номер в семь часов утра. Отметка времени неверна, вот и все.

Я не могу позвонить в полицию – они разыскивают меня! Думаете, они поверят моей истории? Черта с два! Они заявятся, осмотрят багажник автомобиля Карен, найдут следы крови «полицейского», застреленного в парке сегодня утром, и меня осудят на срок от двадцати лет до пожизненного заключения, прежде чем вы сможете произнести «Команда Мечты».

Как сказал гангстер, в скором времени я подниму телефонную трубку, и на линии будет он. Тогда я решил, что он безумец. Теперь же уверенности у меня в этом нет. Наверное, он похитил Карен, и я сделаю все возможное, чтобы вернуть ее целой и невредимой. Думаю, он оставил мобильный телефон в моем доме возле компьютерного стола. Возможно, если я нажму на нем «1», он скажет мне, сколько будет стоить освобождение Карен.

Поэтому я поеду домой и буду искать мобильный телефон. Но прежде, как подсказывает мне здравый смысл, я должен кое-что сделать. Поскольку «полицейский» оказался в багажнике автомобиля Карен, мне следует заглянуть в свой багажник – нет ли там тела Мэри. Если нет, у меня есть еще одна идея по поводу того, где оно может находиться.

Я выхожу из дома Карен и направляюсь к своему автомобилю. Нажимаю кнопку на пульте дистанционного управления, после чего крышка багажника медленно поднимается.

Он пуст.

Итак, рассмотрим план Б: Сенека-парк. Поскольку автомобиля Мэри возле ее дома нет, он должен находиться где-нибудь в районе парка. И будет вполне логично предположить, что ее тело лежит в багажнике.

Я открываю дверцу автомобиля, и в этот момент мне в голову внезапно приходит мысль. Я возвращаюсь в кухню дома Карен и смотрю на цифровом дисплее ее домашнего телефона время моего звонка в отель.

Оно соответствует действительности.

Я стою, прикусив губу, и пытаюсь понять, что это значит. Затем достаю из сумочки Карен бумажник, раскрываю его, вынимаю из него водительскую лицензию и, возвращаясь к своему автомобилю, кладу ее в карман. Она может пригодиться, если я потом приму решение обратиться в полицию.

Через десять минут я вновь нахожусь на Рис-стрит, в двух кварталах к востоку от парка. Следует соблюдать осторожность, поскольку автомобиль Мэри наверняка стоит неподалеку от места преступления, которое полицейские наверняка уже огородили желтой лентой. Мне остается только надеяться на то, что они будут слишком заняты поиском улик и не обратят на меня внимания. Если все же кто-то узнает меня – ладно, пускай задерживают. Все равно мой арест – лишь вопрос времени. У нас с Мэри всегда были хорошие отношения. Волею случая мне известно, что она хранит ключ в маленькой черной магнитной коробочке под передним колесом. Если я найду ее автомобиль, то смогу открыть его багажник.

Я решаю припарковаться здесь, в двух кварталах, так как мой автомобиль слишком заметен. Найдя узкое пространство между двумя автомобилями, я втискиваюсь в него и вылезаю из салона. Проходит всего несколько секунд, и два молодых человека двадцати с небольшим лет узнают меня. Один из них поднимает руку, делая мне знак остановиться. Второй что-то оживленно говорит по портативной рации. Затем оба направляются в мою сторону. Я быстро запрыгиваю обратно в свой автомобиль. Они приближаются спереди, поэтому мне необходимо совершить почти невозможный маневр, чтобы выехать назад, прежде чем они смогут задержать меня. Однако каким-то образом мне удается сделать это, и меня захлестывает чувство радости. Понятно, что это не самая большая удача, но, по крайней мере, в данный момент я нахожусь в безопасности.

Передо мной на улице стоят молодые люди, подняв руки. Никаких проблем, я проеду задним ходом пятьдесят ярдов и поверну в сторону Клифтона. Но в зеркало заднего вида я вижу, что путь к бегству мне преграждает черный седан. Два молодых человека приближаются ко мне спереди. В отчаянии я оборачиваюсь и вижу двух других молодых людей, надвигающихся на меня сзади. Возникает ощущение, будто вокруг моей шеи затягивается петля. Выхода нет. Все кончено. Я в западне.

Глава 12

– Мистер Кейс? – обращается ко мне один из детективов. – Меня зовут Эйден Фрай. Я являюсь сотрудником «Ви-Эйч Продакшнс».

Я молчу, и он добавляет:

– Кинокомпании «Ви-Эйч Продакшнс».

– Прошу прощения… какой компании?

– Нам нужно, чтобы вы подписали договор о согласии на демонстрацию фильма, который мы сняли в парке.

– Фильм?

– Мы только что были у вас дома. Я оставил свою визитку во входной двери.

– Я… я еще не был дома, – говорю я, запинаясь.

Эйден Фрай кивает.

– Мы не можем гарантировать, что используем кадры с вашим участием, но, на мой взгляд, вы были выше всяких похвал. Между прочим, у вас прекрасный автомобиль. Спасибо за то, что позволили нам снять его.

Я с изумлением смотрю на него, затем перевожу взгляд на его партнера, затем на парней с портативной рацией, и снова на Эйдена Фрая.

– Так стрельба в парке была сценой из фильма, – говорю я ровным голосом, пытаясь понять, не становится ли более правдоподобной эта мысль с ее озвучиванием.

– Чертовски хорошая сцена, – вступает в разговор партнер Эйдена Фрая.

Я вспоминаю людей в парке. Их было человек восемьдесят. Могли ли они представлять собой массовку? Среди них были дети – некоторые в пеленках, некоторые в колясках… Но сейчас, когда я размышляю об этом, мне представляется, что там чего-то не хватало; чего-то, что вы ожидали бы увидеть в этом или любом другом парке, даже если бы там находились всего полдюжины человек.

– Сегодня утром в парке не было собак, – говорю я.

– Очень хорошо, – говорит партнер Эйдена. – Я их не люблю. Слишком непредсказуемы. Когда люди побежали за вами по полю, собака могла бы испортить всю сцену.

Я рассеянно киваю ему в ответ, пытаясь воспроизвести в памяти сцену убийства Мэри. Возможно ли, чтобы женщина, в которой я узнал Мэри, в действительности была актрисой, просто похожей на нее? Не могу поклясться, что я находился под воздействием наркотического средства этим утром, но однажды у меня возникло отчетливое ощущение, будто мне что-то впрыснули в шею. Гангстер упомянул Мэри перед тем, как я вылез из лимузина. Могло ли наркотическое средство в сочетании с внушением «спроецировать» в моем сознании облик Мэри на актрису, которая была «застрелена» во время съемок? В тот момент она казалась такой реальной! Разумеется, «рана» Мэри могла быть легко сфальсифицирована. Она согнулась вдвое и упала. Я не помню, чтобы видел на ней кровь. У двоих парней, застреленных мистером Клином, была кровь на затылке, но им вполне могли нанести красную краску перед началом съемок.

Остается полицейский… Ну, уж его «убийство» сфальсифицировать невозможно – тем более что Карен Вогель видела его мертвым в багажнике своего автомобиля.

– Ну, а полицейский? – спрашиваю я.

– А что полицейский?

– У него взорвалась голова.

Партнер Эйдена оживился:

– Фантастический эффект! Невероятно реалистичный! Подождите немного, и вы увидите это на большом экране.

– Ого, – говорю я, внимательно всматриваясь в его лицо. – Как вы это делаете?

– Пейнтбол.

– Кто-то действительно выстрелил ему в голову шариком с краской?

– В него выстрелили из низкоскоростной винтовки шариком с краской размером в два раза больше обычного. Но в принципе, да, это пейнтбол. Только используются специальные шарики с пастообразным веществом.

Я задумываюсь. Что-то меня в этом объяснении не устраивает.

– Я был там и увидел бы, если бы кто-то стрелял из пейнтбольной винтовки.

– Стрелок находился в ливневой канализации, – говорит Эйден Фрай. – В десяти метрах от полицейского. Он большой специалист, но все-таки это был довольно опасный выстрел. Парень, игравший полицейского, получит полторы тысячи.

– С того места, где вы в этот момент находились, ливневая канализация не видна, – добавляет партнер Фрая.

– Вы хотите посмотреть съемку следующего эпизода? – спрашивает Фрай.

– Следующего эпизода?

– Мы снимаем сегодня несколько вариантов и сейчас приступаем к съемкам очередного. Можете посмотреть, если хотите. Можете даже поучаствовать в массовке.

– В массовке?

Мне приходит в голову. что, возможно, я нахожусь под воздействием какого-то психотропного средства.

– Мы сейчас будем снимать ту же сцену еще раз. Если хотите, можете сыграть одного из парней, преследующих Придурка, бегущего к лимузину.

– Придурка?

Фрай смеется.

– О, извините. Таково имя этого персонажа в сценарии. «Придурок из лимузина». Ничего личного.