Текст книги "Кровавая правая рука"

Автор книги: Джоэль Роджерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Сент-Эрм узнал от девушки, что у нее есть немного собственных денег. И в этом все дело. У Элинор лежало в банке чуть больше двух с половиной тысяч долларов, полученных от продажи дома ее бабушки. Это была только небольшая часть того, что Сент-Эрм должен был получить по страховке. Но он решил, что если есть возможность получить и эти деньги, то они тоже будут

нелишними. И уж их-то, во всяком случае, он получит наверняка.

Сент-Эрм, как он и говорил Элинор, был настоящим деловым человеком. И он никогда не упускал деньги, которые плывут к нему в руки.

Но Сент-Эрм не может просто одолжить эти деньги у Элинор. Это противоречило бы созданному им образу богача и могло испортить главную игру. Не может он использовать ни шантаж, ни фокусы с продажей ценных бумаг. Поэтому он решает пойти вместе с Элинор в банк, когда она будет получать там небольшую сумму. Он знает, что, выписывая чек, Элинор сначала пишет дату, потом расписывается, и после этого размышляет, сколько денег выписать – пять долларов или семь пятьдесят. Придя с ней в банк, Сент-Эрм скажет, что тоже хранит здесь свои деньги. Он предложит Элинор выписать чек на двадцать или двадцать пять долларов и сделает вид, что тоже выписывает, чек. Потом, как раз в тот момент, когда она поставит подпись и дату, впишет сумму, но еще не успеет подвести черту, Сент-Эрм отвлечет ее внимание. И под каким-то предлогом возьмет чек Элинор, якобы для того, чтобы получить деньги по своему и ее чекам одновременно.

В нужный момент Сент-Эрм хватает ее за руку и указывает на их машину, оставленную перед банком. Он просит девушку последить за машиной, а сам в это время после слова "двадцать" дописывает "пять сотен", вписывает цифрами "2500 долларов" и подходит к окошку получать деньги.

Сент-Эрм знает, что кассир знаком с Элинор. И когда у того возникли какие-то подозрения – чек выписан практически на все ее деньги – он, видимо, непринужденно объяснил, что мисс Дери покупает дом или что она собирается вложить деньги в ценные бумаги, и, кивнув, добавил:

– Мисс Дери сейчас подойдет.

Элинор улыбнулась в ответ на его кивок и вернулась к кассе. Ее присутствие успокоило молодого кассира. Он отсчитал деньги и пожелал ей удачи.

Выйдя из банка, Сент-Эрм дал девушке одну из банкнот, чтобы показать, какой он богатый и щедрый. Он объяснил, что порвал ее чек, и что собственные деньги ей уже не придется тратить. И он действительно так думал. Потому что теперь ее уже нельзя было оставлять в живых. Она наверняка бы испортила его затею со страховкой. Он убьет Элинор и спрячет ее тело.

У этой девушки нет ни семьи, ни друзей. Никто никогда не будет ее разыскивать. Никто ничего не узнает.

С первых дней знакомства с Элинор Сент-Эрм обхаживал ее -то приглашал пообедать, то в кино, то возил ее за пять центов на Стейтен-Айленд, то бесплатно водил в зоопарк. Но чтобы подготовить Элинор к финальному акту – заставить девушку уехать с ним туда, где ее можно будет убить, – Сент-Эрм должен был поразить девушку внезапным предложением женитьбы, не оставив ей времени на размышления.

И вот однажды во время обеда он вдруг сказал:

– Давай поженимся! Прямо сейчас. Пойдем в Сити-холл и поженимся.

Конечно, он знал, что это невыполнимо. Но эта идея восхитила Элинор, как восхитила бы любую девушку на ее месте. Потом, у закрытого Сити-холла, Сент-Эрм говорит, стараясь поддержать это возбуждение, это чувство внезапности:

– Поехали в Коннектикут! Поедем машиной и проведем там медовый, месяц.

Она понимает, что в этот день ехать уже поздно. Но Сент-Эрм тут же предлагает поехать утром. Он звонит Декстеру из телефонной будки и договаривается о машине, не объясняя, зачем она понадобилась, не рассказав компаньону, что задумал убийство. Декстер посылает девушке машину, зная ее точный адрес, но не зная имени. После этого Сент-Эрм разыгрывает сцену в банке и забирает деньги Элинор. Они едут, как думает девушка, венчаться и проводить медовый месяц.

Они приезжают в Данбери довольно поздно, как и рассчитывал Сент-Эрм. Здесь они тоже не могут пожениться.

– Отлично, мы поедем в Вермонт! Вперед! Мы уже заехали так далеко! К чему колебаться. Если мы сейчас вернемся, то все будет испорчено. Послушай, милая, нам не о чем беспокоиться. Я только что вспомнил о старом Джоне Бухене – ты о нем, наверное, слышала. О нем все слышали. У него поместье в Вермонте. Старый Джон устроит нам сказочную свадьбу. И у него есть чудесный домик среди холмов. Он обещал моему отцу, что в этом домике никто не будет жить, пока я -не женюсь и не проведу там медовый месяц. Мы поедем прямо к нему, не заезжая в гостиницу. Я тоже не люблю регистрации и всех этих гостиничных формальностей. Сейчас накупим еды и по дороге устроим пикник.

Если бы он с самого начала, еще в Нью-Йорке предложил Элинор ехать жениться в Вермонт, та, наверное, решила бы, что это слишком далеко. Ведь можно подождать три дня в Нью-Йорке. Поэтому Сент-Эрм заманивал ее постепенно, поддерживая радостное возбуждение девушки. Он заманивал ее в глухое месте, к какому-нибудь глубокому темному озеру, воды которого навсегда скроют тайну гибели девушки.

Озеро Мертвого Жениха. Когда почтмейстер Квелч произнес это название, Элинор испугалась. Но я не сомневаюсь, что Сент-Эрма оно насмешило.

Как мог он решиться убить Элинор? С ее милым лицом, с ее доверчивым и любящим сердцем. В этом человеке не было ничего человеческого. У него не было сердца. Женщина, которая его родила, должна быть осуждена и проклята навеки.

Кольцо, которое он подарил Элинор, было ей велико… Может быть, раньше он проделывал подобное с другими девушками. Кто знает, и кто сможет когда-нибудь это узнать?

В Данбери был момент, когда Элинор была уже готова повернуть назад. Она почувствовала эту мрачную угрозу. Она чего-то боялась, хотя и не понимала, чем вызвано это чувство. Она уже боялась Сент-Эрма. Этот страх ей подсказывал могучим инстинкт самосохранения. Тогда Сент-Эрм решил использовать как приманку знаменитое имя – имя старого Джона Бухена. И вот они уже покупают продукты и тарелки для пикника. И Сент-Эрм покупает нож.

И Элинор едет с ним туда, где нож в безжалостной руке Сент-Эрма поставит последнюю точку в этом жутком спектакле.

Но сразу за Данбери они встретили стоящего у дороги маленького бродягу. Может быть, Сент-Эрм планировал свою смерть на более позднее время, после того, как он выплатит еще один страховой взнос. Но этот маленький бродяга с отталкивающим лицом, в необычной, запоминающейся одежде, слишком хорошо соответствовал задуманному плану. У Сент-Эрма появилась возможность убить двух зайцев одним выстрелом. Или одним ножом.

Бедный маленький Штопор. Старина Док с его спокойным голосом, с его жалостью к убитому котенку, с его милой, немного смешной вежливостью и с его латынью. Кто знает, откуда он пришел? И действительно и он когда-то был доктором? Одного образования недостаточно, чтобы удержать человека от падения.

Нас спасает не образование, а твердый внутренний стержень, какой-то голос, говорящий:

– Все так и есть. Это действительно моя шляпа. Видимо, использовались украденные у меня хирургические инструменты; пятьдесят пятидесятидолларовых банкнот, найденных в белом конверте с надписью "Для доктора Ридла" в луже крови над озером Мертвого Жениха, несомненно, мои. Они выпали из моего кармана. Но эта машина мимо меня не проезжала. В этом я твердо упорен. Я никогда ее не видел. И на этом я настаиваю.

Сент-Эрм спустился с Элинор к темному озеру, чтобы убить ее. Маленького бродягу он оставил в машине. Он хотел убить его, когда вернется, поменяться одеждой и уехать. Сент-Эрм брел по берегу озера, присматривая подходящий камень, чтобы убить девушку. Сумерки, темные воды мрачного озера. И вдруг Элинор закричала.

– Не надо! – отчаянно крикнула она.

Сент-Эрм решил, что она догадалась. Но потом он увидел бродягу, выглядывающего сверху, из-за нависающего выступа скалы. Маленький Штопор тоже что-то заподозрил. И он спустился сюда вслед за ними.

От него необходимо было избавиться. Он стал опасен. Теперь он превратился в свидетеля. Вне себя от ярости, Сент-Эрм бросился за ним, оставив девушку внизу, чтобы расправиться с ней, когда вернется.

Он ловит Штопора и убивает его. Элинор слышит предсмертный вопль несчастного и торопится к машине. Тем временем Сент-Эрм быстро надевает на себя лохмотья Штопора. Он должен покончить с переодеванием, пока никто не появился на вечерней дороге. С этого момента все должны видеть грязную, потрепанную старую куртку и искромсанную синюю шляпу на живом, а прекрасный габардиновый костюм и панаму – на мертвом. У маленького бродяги были широкие плечи, и куртка пришлась Сент-Эрму впору. Голубая шляпа с изрезанными полями оказалась даже немного великовата для Сент-Эрма. Но тем лучше. Можно ниже ее надвинуть на лицо. Он натянул панаму на голову Штопора и загнул поля вниз. Может быть, панама сидела слишком туго, но Штопор не жаловался.

Сент-Эрм покончил с переодеванием за какую-нибудь минуту. Потом он бросился вниз по склону, чтобы найти и убить девушку. Но смертельно испуганная Элинор спряталась в кустах.

Сент-Эрм крался в сумерках, выслеживая ее в лесу. Он звал девушку ласковыми именами, сжимая в руке нож. Он нашел жакет, который бросила Элинор. А она лежала в кустах с бешено бьющимся сердцем, боясь пошевелиться.

Но девушка не узнавала голос. Она и мысли не допускала, что из уст ее Иниса могут вырываться ужасные проклятия, которые произносил вполголоса этот страшный бродяга. Она решила, что это Штопор пытается подражать его голосу. Должно быть, надев шляпу и куртку Штопора, он каким-то образом изменил и свой голос. Это мне еще предстоит обдумать.

Как бы то ни было, Элинор его не узнала. Близорукость помешала ей разглядеть лицо Сент-Эрма под зубчатой шляпой. Ей даже показалось, что глаза его стали светлыми и тусклыми. Девушка не сомневалась, что это бродяга. Ей и в голову не пришло, что это мог быть ее жених.

Положение Сент-Эрма становилось критическим. Он не хотел, чтобы его слишком хорошо разглядели, когда он будет мчаться по дороге, но все-таки люди должны были его видеть. Нужно было ехать срочно, пока еще совсем не стемнело. Охоту за девушкой пришлось прекратить. Может быть, она поскользнулась на берегу, упала в воду и утонула. Может быть, услышав предсмертный крик Штопора, она так далеко забилась в чащу леса, что никогда не сможет оттуда выбраться. Может быть, ее укусила гремучая змея.

Как бы то ни было, ему нужно уезжать, иначе весь замысел будет сорван. Если даже Элинор появится и будет рассказывать, как Сент-Эрм пытался ее убить, все воспримут это как истерическую реакцию. Тем более, что к тому времени все будут уверены, что он мертв.

И вот разыгрывается сцена этой страшной гонки. Под жуткое завывание гудка и безумный хохот сгорбившегося за рулем человека со страшным лицом мчится по дороге серый "Кадиллак". На водителе клетчатая куртка и шляпа с зубчатыми полями. Убита собака, разбросаны сюрреалистические картины. Дикий смех и громкий вой сирены, напугавший даже старого Мак-Комера. И после этого человек, сбитый на дороге. Он убил Джона Флейла, потерял, а скорее специально бросил свою синюю зубчатую шляпу и помчался дальше. Сент-Эрм рассчитывает избавиться от трупа бродяги и от его клетчатой куртки в каком-нибудь глухом месте. Он бросит машину на окраине какого-нибудь городка милях в пятидесяти отсюда, и ее найдут через несколько дней. А через месяц или два Декстер опознает его труп.

Но, не зная местности, он по ошибке свернул на Топкую дорогу и оказался в тупике. Теперь машину придется бросить. Значит, тело Сент-Эрма должны найти здесь неподалеку. Если труп не найдут, страховая компания не признает, что Сент-Эрм погиб.

И он смог найти труп. Он убил еще одного человека, кроме Джона Флейла. И ему зачем-то понадобилось отрезать этому человеку правую руку.

Что он сделал с трупом Штопора? Откуда взялся этот черноглазый загорелый человек, изуродованный труп которого мы нашли в болоте?

Где сейчас сам убийца?

И почему… Господи, почему же я не видел, как он проехал мимо меня, когда я стоял на Топкой дороге?

Он не проезжал мимо меня, только и всего! Он сбил Джона Флейла и выбросил шляпу, чтобы показать, что это дело рук Штопора, а потом исчез. Если бы он проехал еще чуть дальше, всего чуть-чуть, то увидел бы, что я стою у въезда на Топкую дорогу.

Как он выглядит – Инис Сент-Эрм из Оклахомы? У него черные волосы, черные глаза, загорелое лицо, хорошо одет, ростом около шести футов. Летом почти все люди загорелые, если они хоть немного бывают на солнце. У каждого четвертого черные волосы. Одет он сейчас может быть как угодно. Из тех, кто участвует в поисках, добрая дюжина мужчин ростом около шести футов, включая Стоуна и Квелча. Только лейтенант Розенблат и я заметно меньше.

Его единственная особая примета – это черные глаза. У Сент-Эрма необычайно черные глаза. Это заметил даже старый Пол Ридл. Черные и немного подслеповатые, потому что он часто спотыкался о неожиданные мелкие препятствия. Конечно, черных глаз в природе не бывает. Так обычно называют темно-коричневые глаза. Глаза бывают голубого и коричневого цвета разных оттенков, с большей или меньшей примесью зеленого. У человека не может быть черных глаз. Но он может носить контактные линзы из черного стекла.

Глаза убийцы не черные, а какого-то другого цвета. Вот и все, что можно из, этого заключить. Если снять с них черные линзы, он будет видеть в темноте как кошка…

Он не очень-то ловко работал моим хирургическим инструментом, уродуя лицо трупа, который подсунул нам как свой собственный. Рука тоже отпилена неумело. Такой работой вряд ли гордился бы врач или сам старый Адам Мак-Комер с его познаниями в анатомии. Он явно хуже действовал в моей области, чем я выполнил работу механика, ремонтируя свой старенький "Дракон". Я врач, но справился с несложной для механика работой. А он механик и…

Стоп! Почему я так его назвал? Чего я вдруг решил, что он может быть механиком?

На кухне снова послышался призрачный звонок телефона. Декстер! Механик, владелец машины смерти. А. М. Декстер, владелец круглосуточного гаража на Четырнадцатой Западной улице. Но он сейчас в Нью-Йорке, в сотне миль отсюда! Когда я пришел сюда в первый раз, старый Мак-Комер звонил Декстеру, чтобы узнать о машине, и механик оказался на месте.

И все-таки за всем этим стоит зловещая тень механика. Его зловещий металлический голос, который я слышал так отчетливо…

Да, зловещий! – Sinister (левый или зловещий (лат)). В моем мозгу вспыхнули латинские буквы:

S. Inis St. Erme– С. Инис Сент-Эрм!

Буквы эти в моем воображении мгновенно сложились вместе – S-I-N-I-S-S-T-E-R-M-E!

Sinister me! – ЛЕВЫЙ Я! Всё совпадает. В имени всего одна лишняя буква "S". Наверное, в школе у него было плохо с грамматикой.

Человек, придумывая себе псевдоним или кличку, обычно как-то связывает его со своим настоящим именем, как я раньше не догадался! Синистер -левый или зловещий, Декстер – правый. А я-то думал, что хорошо помню латынь!

СЕНТ-ЭРМ… S. Inis St. Erme…ЛЕВЫЙ Я…-Это и есть владелец гаража А. М. Декстер.

Я знал, что должна найтись и правая рука Сент-Эрма! Я знал это.

Как он выглядит на самом деле? Лысоголовый мужчина средних лет – это Декстер, это Сент-Эрм, это убийца!

"В два раза больше меня и в два раза более приветливый", – сказал о нем Гус, рабочий гаража. Элинор приехала с мальчиком-негром, чтобы мистер Декстер убедился, что она хорошо водит машину. Девушке и в голову не приходило, что Декстер это и есть ее драгоценный Инис Сент-Эрм и сейчас он ждет ее перед гостиницей, где снял комнату, чтобы получить адрес, необходимый для оформления страховки.

Крупный сильный мужчина, лысоголовый, цвет глаз не черный. Каждый может достать себе парик. Квелч сказал, что сейчас делают такие хорошие парики, которые могут обмануть и парикмахера.

Есть много разных способов прижать к голове оттопыренные уши. И это будет совсем незаметно под париком с длинными темными волосами. Никто и внимания не обратит на уши – одну из самых характерных примет человеческой внешности.

А. М. Декстер. Какие имена скрываются за его инициалами? Предположим, я пойду сейчас на кухню, покручу зуммер телефона и попрошу телефонистку соединить меня с Нью-Йорком – Мордаунт 2-3385. Предположим, Мордаунт 2-3385 ответит: "Декстер слушает". И предположим, я скажу: "Говорит профессор Мак-Комер. Я звоню из своего дома в Беркшире". И предположим, он ответит: "Что вас интересует, профессор?"

Ответит зловещим металлическим голосом. А я пока буду листать черную книжечку, поглядывая на лежащие передо мной часы с большой секундной стрелкой.

А может быть, после того, как он скажет: "Декстер слушает", я спрошу: "Как растет овес на площади Тайме?" или просто спою "тра-ля-ля". И предположим, что через две секунды он мне ответит: "Что вас интересует, профессор?"

Да, профессор, так что же вас интересует?

Предположим, есть и другие номера, куда можно позвонить при других обстоятельствах и получить другой набор ответов. Декстер сейчас в Нью-Йорке. Он всегда там. Ведь его не выманишь в провинцию и за две с половиной тысячи долларов.

Предположим, что к телефону на кухне у Мак-Комера тоже подключено какое-то устройство – что-то вроде магнитофона с лампами и проводками – и что трубку не кладут на рычаг. Предположим, что когда бы ни раздалось пять длинных и пять коротких звонков, через несколько секунд магнитофон отвечает: "Говорит профессор Мак-Комер. Вы мне мешаете, черт побери! Я не люблю, когда меня отвлекают от работы. Все это меня совершенно не интересует. Я работаю!"

Сейчас я не могу позвонить. Телефонная линия перерезана. Но предположим, что А. М. Декстер означает "Адам Мак-Комер Декстер".

Теперь я все ясно понимаю. Я должен записать это на бумагу и прежде, чем он придет за мной, положить ее под пресс-папье, чтобы кто-то потом обнаружил мои записи.

Вот он лежит передо мной. Листок с короткой записью об одном из убийц, сделанной когда-то старым ученым. Я снова вижу тонкие линии, дрожащий старческий почерк: "Случай А, из хорошей семьи, хорошо образованного, колоссально преувеличенного мнения о своих умственных способностях. В возрасте сорока пяти лет, потерпев поражение во всех своих начинаниях, он задумал убийство дяди, чтобы стать наследником его скромного состояния".

Какого "А" имел в виду старик? Он никогда не писал о случаях, которые не были известны ему во всех подробностях. И он всегда использовал подменные инициалы. За этим "А" мог стоять его собственный племянник, человек, названный Адамом в честь самого ученого.

Вот последняя запись в лежащей на столе записной книжке; "Позвонить после обеда Барнаби Г. У. 9-6400. Узнать насчет почты.

Вычистил ли Джон Флейл выгребную яму после того, как покрасил дом и ангар?

Сахар, спички, помидоры, апельсины, бекон, земляника, хлеб". После какого обеда он собирался позвонить? Когда это было? Должно быть, двадцать восьмого или двадцать девятого мая, когда он прожил здесь несколько дней вместе с племянником-убийцей, который привез его сюда. Может быть, профессор решил позвонить адвокату, чтобы изменить завещание.

Розовощекий старик с ярко-голубыми глазами, которого Квелч в тот день видел в машине – это и был профессор Мак-Комер. Он сидел неподвижно, завернувшись в пальто и шаль, чтобы согреть старые больные кости. А его лысый лопоухий племянник зашел на почту, представился как профессор Мак-Комер и распорядился, чтобы его корреспонденцию складывали, пока он сам не позвонит. Ничего удивительного! Он не хотел, чтобы почтальон заметил переполненный почтовый ящик и явился к нему с расспросами.

Джон Флейл приходил покрасить дом и гараж. Он наверняка чистил выгребную яму. Но ни разу не стриг бирючину – видимо, не получал такого распоряжения от лопоухого человека, называвшего себя профессором Мак-Комером. Хозяин, должно быть, объяснил индейцу, что приехавший с ним дряхлый старик окончательно выжил из ума. Джон Флейл был флегматичным молчаливым индейцем. Может быть, он вообще ни разу не заходил в дом, опасаясь призраков семьи Ридеров.

А старик сидел за этим столом, рядом с убийцей-племянником, который присвоил его имя. Рядом не было никого, кто мог бы ему помочь. Может быть, профессор думал, что преступный план, зреющий в голове его племянника, никогда не осуществится, что его удастся отговорить– Но в последние дни старик почувствовал нависшую угрозу и спрятал все тяжелые предметы, которые могли бы стать орудием убийства.

Сейчас это может погубить меня. И мне кажется, что профессор об этом жалеет. У меня такое чувство, что он пытается мне помочь. Но старый Адам Мак-Комер уже по ту сторону жизни, вне досягаемости убийцы.

Наверное, Унистер, обнаружив тело профессора, спрятанное под грудой опилок, увидел на его теле нечто, подсказавшее, кого он нашел. А может быть, бедный Унистер с его сюрреалистическим воображением в минуту мгновенного озарения понял, что произошло. Во всяком случае, убийца прикончил его за то, что он обнаружил труп старика, а не из-за его бессмысленного замечания, что профессор Мак-Комер больше не пьет молоко – видимо, в первое время он заказывал его для старика. И не за то, что Унистер перечисляя вещи, которые нужны ему, чтобы создать сюрреалистический портрет убийцы, назвал среди прочего парик и пару стеклянных глаз. Хотя это наверняка потрясло Адама Декстера…

Даже эти последние слова в записной книжке должны были показать мне, как давно старый Адам сидел здесь, записывая своей дрожащей старческой рукой:

"Бекон, земляника…" Земляника в августе!

И вся эта грязь и плесень в раковине умывальника!

Вернувшись сюда, чтобы играть роль профессора Мак-Комера, Декстер наверняка столкнулся с проблемой снабжения. Ему нужно было освоить почерк профессора, чтобы вырвать его деньги из рук юристов. Поэтому он и накупил в Данбери столько еды, чтобы хватило на месяц. Он даже использовал продуктовые карточки Элинор. Когда я вошел к нему в сад, все эти запасы лежали на заднем крыльце. А потом, после того, как он позвонил в Нью-Йорк, обеспечив алиби себе, как Декстеру, и мы отправились к моей машине, я даже вытащил из коробки банан, совершенно не задумываясь из-за проклятой головной боли, как попала сюда эта еда.

Декстер еще не освоил дрожащий почерк старого Мак-Комера. Поэтому он и отказался расписаться за пакет от адвокатов, который принес ему Квелч. Это меня насторожило.

Как я, должно быть, ошарашил его, когда появился в саду и сказал, что был на дороге, но ничего не видел! Я не видел тела Джона Флейла, которого он бросил там, чтобы показать, что Штопор проехал мимо его дома. Декстер не знал, что Джон Флейл смог отползти в придорожную канаву.

Но это был не Джон.

Адам Декстер мчался по дороге, а рядом с ним сидел мертвый Штопор. Он уже собирался выбросить шляпу, чтобы показать, что Штопор проехал дальше. Вдруг он заметил Джона Флейла. Вернее, человека, которого принял за Джона. Тот медленно брел по дороге, и Декстер решил, что это Джон возвращается после работы в доме профессора. Перед отъездом он оставлял Флейлу кое-какие распоряжения. Труп Джона Флейла гораздо лучше, чем голубая шляпа, показал бы, что Штопор проехал дальше, и что он убийца. И Декстер направил на него машину.

К тому же Джон Флейл мог рано или поздно рассказать кому-нибудь о дряхлом старике, который сначала жил в доме, а потом исчез. Джон был молчаливым и нелюбопытным. Но все же у него был язык.

Но Джон в это время был в своей хижине. Это его я видел за час до этого на Топкой дороге. Человек, которого сбил Декстер, человек, которого мы с ним нашли в канаве, был Пит Флейл – брат Джона, Пит Два Пальца. Наверное, только тогда Декстер понял свою ошибку. Поэтому он и закричал, чтобы я не прикасался к телу – боялся, что я замечу недостающие пальцы.

У него родилась новая идея. Этот труп был очень похож на Сент-Эрма во всем, кроме руки. А Декстеру необходимо было, чтобы нашлось тело Сент-Эрма. Он не мог использовать труп Джона -Джон Флейл был старым и морщинистым, к тому же многие знали его в лицо. Когда я уехал, Декстер узнал по телефону, что полицейские уже едут сюда выяснять, где Пит Флейл. Он вывел из гаража свою машину и помчался к Джону Флейлу.

Когда он вошел в хижину, Джон, наверное, ужинал. Декстер ударил его камнем по голове и отвез тело туда, где лежал Пит. Он одел Пита в одежду Сент-Эрма и зверски изуродовал его лицо, чтобы невозможно было отличить Пита от Сент-Эрма, и чтобы навлечь подозрения на меня. И конечно же, он отрезал правую кисть, на которой недоставало трех пальцев. Я надеюсь, что ее удастся найти.

Вначале Декстер хотел создать впечатление, что Штопор умчался куда-то по Стоуни-Фолз, чтобы можно было через несколько дней пригнать машину на окраину какого-нибудь городка. И ему казалось, что этот план удался превосходно. Убив Флейла и выбросив шляпу Штопора, он возвращается к себе, выводит из гаража грузовик со спущенными шинами, загоняет "Кадиллак" в гараж, запирает ворота и ставит грузовик к самому входу. Через несколько дней он отгонит машину туда, где ее должны обнаружить, но пока хочет поберечь ее от солнца и ветра. Декстер очень любит свою машину.

Если бы после убийства Пита он прошел дальше, чуть-чуть дальше, он бы заметил, что дорога перекрыта моей машиной.

Потом, когда Декстер работал в саду, пришел я и сказал, что копался на дороге целый час. Тут он понял, что убийца-Штопор с мертвым Сент-Эрмом никак не мог проехать по Стоуни-Фолз в его сером "Кадиллаке", так надежно спрятанном сейчас в гараже. Оставалось единственное объяснение – Штопор свернул на Топкую дорогу. Но я стоял как раз на развилке, и этот путь тоже отпал.

Он не мог выехать на машине по Стоуни-Фолз и доказать, что я лжец или сумасшедший. Но он мог поставить ее на Топкую дорогу и надеялся, что успеет это сделать.

Он все время был у меня на глазах. Если бы только я видел! Огромная коричневая монография в переплете из телячьей кожи с запомнившимся мне посвящением "Моей сестре Еве". Может быть, один из самых ужасных случаев, описанных в Книге -случай с Е. Д.– описывает женщину с манией убийства, с которой он был близко знаком. Это может означать: Ева Мак-Комер Декстер. Хотел бы я, чтобы у меня было время это перечитать. И прочесть заново все эти тысячу двести восемьдесят семь страниц.

А вот ярко-зеленая книга "Садовые цветы. Их выращивание и культивация".

Это похлопывание лопатой, которое я услышал, как только вошел в сад… Я мог бы посмотреть в этой книге, высаживают ли луковицы тюльпана в августе и вообще как их разводят.

Или почитать последнее издание "Кто есть кто в Америке". Декстер мог вырвать нужную страницу, но этого он не предусмотрел.

Вот оно.

"Мак-Комер. Адам Дуайт. Психолог. Родился в Олионе, штат Миссури, 7 июня 1862 года. Учился…"

1862 год? Мне показалось, что Декстер выглядел не старше сорока пяти. Я мог бы еще поверить, что ему, как он и говорил, шестьдесят пять. Но уж на восемьдесят пять он наверняка не выглядит. Никто не поверил бы в это, глядя на литые мускулы, перекатывающиеся под бледной кожей.

Кстати, почему у него такая бледная кожа, если он все лето проработал в саду?

Мне на глаза попалась лежащая на столе газета. Та самая газета с большими заголовками о войне. Вечерний выпуск из Данбери. Квелч говорил, что грузовик привезет почту из Данбери только утром. Стоун и Розенблат не приносили газеты. Я тоже. В руках у Элинор, когда она сюда пришла, не было ничего, даже сумочки. И все-таки она лежала здесь, на столе – свежая газета из Данбери. Это должно было сразу подсказать мне, что в комнате был Сент-Эрм, человек, побывавший сегодня в маленьком подвальчике в Данбери, где торгуют мороженым и газетами. Он бросил продавцу три цента, взял газету и мимоходом положил ее на переднее сиденье машины.

Никто кроме Сент-Эрма не мог принести сюда эту газету. Никто кроме него не был сегодня в Данбери.

Все, абсолютно все подсказывало мне разгадку. И вот я пишу его имя:

«А. М. ДЕКСТЕР -УБИЙЦА. ОН ЖЕ ИНИС СЕНТ-ЭРМ. ОН ПРИСВОИЛ ИМЯ СВОЕГО ПОКОЙНОГО ДЯДИ, АДАМА МАК КОМЕРА, ТРУП КОТОРОГО ЛЕЖИТ В ОПИЛКАХ. НЕ ДАЙТЕ ЕМУ УЙТИ! РИДЛ».

Я оставлю записку здесь, под пресс-папье.

Но там уже лежит какая-то бумага! Знакомые тонкие линии, выведенные дрожащей рукой:

"МОЙ ПЛЕМЯННИК АДАМ М. ДЕКСТЕР ПОДХОДИТ СЗАДИ, ЧТОБЫ УБИТЬ МЕНЯ.

А. МАК-КОМЕР".

Он знал! Он не мог не догадаться, этот человек, все знавший об убийцах. Но он ничего не мог поделать.

И он сидел здесь и писал эту записку. И оставил ее под пресс-папье. Но никто так и не нашел ее. Вот он!

Я не должен позволить, чтобы он напал на нее… Он за моей спиной… Я вижу его отражение в стекле секретера. Стараюсь ничем не выдать, что заметил его. Оттопыренные уши, беззубый рот, нож в руке… Слава Богу, он решил начать с меня, а не с девушки… Записку под пресс-папье. Пожалуйста, найдите ее… Декстер… Адам Декстер… Убил всех.

Он давно уже сидел в темной спальне. Он был там, когда я заходил в комнату, разыскивая полицейского Стоуна. Он наверняка был там, потому что перед уходом из комнаты я закрыл окно и запер его.

Наверное, он прятался за шторой, в занавешенном углу, где хранятся зимние вещи. Или стал за дверью, когда я входил в комнату. Я чувствовал его запах. Да, я чувствовал его. Но знал, что у него нож, и не решился искать его, раздвигая тяжелые вешалки с зимними вещами, Я не мог даже заглянуть за дверь.

Не знаю, почему он тогда не напал на меня. Разве что дожидался, пока я подойду поближе. А я все время был начеку, и вокруг меня было достаточно пустого пространства, чтобы он не мог броситься неожиданно. И он решил, что лучше подождать. Я запер окно, вышел из комнаты и закрыл дверь.

Я надеялся, что если он спрятался в комнате и будет оттуда выходить, дверные петли обязательно скрипнут. Но он был механиком, и в спальне оказалась баночка с маслом. Дверь открылась бесшумно.

На лежащий передо мной лист бумаги упала тень. – Уголком глаза я вижу в стекле секретера его тусклые глаза, коричневые оттопыренные уши и мягкий беззубый рот.

Я не хочу, чтобы это произошло здесь. Если девушка проснется и закричит, он заставит ее замолчать одним взмахом острого зазубренного лезвия.

Я знал, что он тоже предпочитает сделать это не здесь, чтобы не оставлять крови на столе и ковре. Он предпочел бы действовать в саду, среди желтых роз. На сырой садовой земле, которая спрячет меня так же надежно, как и Штопора. И я тоже бесследно исчезну.

Так что и он, и я предпочли бы оказаться снаружи, в темноте. В этом желания наши совпадали.