Текст книги "Меч и Цепь"

Автор книги: Джоэл Розенберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Я… не понимаю. – Карл приспустил меч.

– Порукой – моя жизнь, – повторил барон.

А, пошло оно всё! Должен же я хоть когда-нибудь хоть кому-нибудь доверять. Карл вбросил меч в ножны. Барон повернулся к Раффу.

– Протяни руки, мальчик.

Рафф молча затряс головой.

– Протяни! – Барон рявкнул так, что у Карла зазвенело в ушах.

Рафф нехотя протянул ладони. Фурнаэль уложил на них плашмя клинок, потом отвязал от пояса кошель. Потом осторожно обвязал кожаные ремешки вокруг середины клинка.

– Здесь десять пандатавэйских золотых.

Побелевшая Бералин коснулась руки мужа.

– Не делай этого. Он еще мальчик.

Фурнаэль закрыл глаза.

– Это даст нам шанс, Бера. Всего лишь шанс. Если Рафф выживет – у него хватит сил сохранить баронство в грядущие годы, в войну. Я не вижу иного пути. Прошу… умоляю – не отягчай моего бремени.

Он открыл глаза и повернулся к Карлу. По щекам его струились слезы.

– Карл Куллинан, я прошу вас взять в ученики моего старшего сына – познавать искусство меча, лука и кулака. В уплату предлагаю я своего коня, это золото, свой меч и службу моего сына сроком на пять лет.

Карл взглянул на Раффа. Бледное лицо юноши было непроницаемо.

– Рафф?

– Решает не он, Карл. Я его отец.

Карл не смотрел на Фурнаэля.

– Рафф? – повторил он. – Ты хочешь ко мне в ученики?

Юноша так прикусил губу, что потекла кровь. Взгляд его медленно скользнул по матери… по отцу… и вновь возвратился к Карлу. Сделав шаг, он трясущимися руками протянул ему меч и кошель.

– Таково желание моего отца, господин.

– А твое?

Рафф обвел глазами брата, отца, мать, Брена. Почитать героя – одно. Оставить дом и семью – совсем иное.

Брен кивнул.

– Соглашайся. Если останешься – скоро мы станем врагами, станем охотиться друг за другом.

– А если уйду? Это что-то изменит?

– Не знаю. Но это даст нам пять лет до того, как мне придется убить тебя – или тебе меня. – Брен положил руку на плечо Раффа, крепко сжал пальцы. – По крайней мере пять лет.

Рафф сглотнул. Потом неуверенно произнес:

– Д-да… Примешь ли ты меня в ученики, Карл Куллинан?

Карл взглянул на барона Жерра Фурнаэля с вновь проснувшимся восхищением. Этот человек видел пределы своих возможностей, признавал неизбежность скорой смерти – и пытался спасти хотя бы частичку семьи от бурана стрел и мечей, в котором наверняка погибнет сам. Да, это поистине было нечто!

И возможно, он спасал не частичку семьи; возможно, насчет Томена и леди Бералин у барона были еще какие-то планы.

Отдавая Раффа в ученики разбойнику, он действовал, руководствуясь исключительно холодным умом. Решение не было причудой. Если Рафф переживет ученичество, он будет достаточно силен, чтобы в грядущем управлять баронством – а возможно, и всем Бимом.

А если он погибнет, Жерр Фурнаэль? Наш путь – из огня да в полымя. Что, если ему недостанет прыткости – или везенья – одолеть все опасности и выжить в них?

Вслух Карл вопроса задавать не стал. Ответ был ясен и так: если Рафф не переживет пяти лет ученичества, он не тот правитель, который нужен баронству.

Барон Фурнаэль получит либо достойного наследника, либо мертвого сына. Перспектива не из приятных.

Но есть ли у них другой выбор? Карл принял меч и кошель на собственные ладони.

– Я принимаю тебя в ученики, Рафф. Можешь остаться здесь и попрощаться с семьей и друзьями, мы уезжаем утром. Ну и, само собой, можешь заночевать в гостинице – если пожелаешь. – Воин отвязал от меча кошель, взял у барона ножны.

– Я лучше останусь.

– Ты его ученик, мальчик, – негромко прорычал Фурнаэль. – Ты переночуешь в гостинице.

Карл резко выпрямился.

– Я буду вам очень признателен, барон, – проговорил он, – если вы не станете мешать моему ученику. Я предоставил выбор ему, а не вам. – Из собственного кошеля он извлек два медяка, швырнул их на грубый стол. – Это – плата за его сегодняшний ночлег. Он переночует здесь, как пожелал.

Вложив меч в ножны, Карл протянул его юноше.

– Хорошенько заботься о нем, Рафф. Тебе предстоит провести немало тяжких часов, обучаясь владеть им.

Юноша грустно кивнул.

– Но, думаю, ты поступил верно.

Сквозь слезы Раффа сверкнула улыбка. Сквозь слезы Фурнаэля – тоже.

ЧАСТЬ IV
МЕЛАВЭЙ

Глава 10
ДОРОГА В ЭВЕНОР

Опыт – лучший учитель.

Публий Сир

Долгим пологим склоном отряд спускался к Эвенору – а внизу и впереди, до самого горизонта, вольготно расплескалось огромное пресноводное море Киррик. Вдали Карлу виделись радужные паруса широкопалубного шлюпа – тот бежал в гавань.

Десять – может, двенадцать – судов покачивались у причалов, а моряки, точно муравьи, суетились вокруг, разгружая и нагружая их. У самого волнолома, на границе гавани, стояли на якоре три больших корабля, окруженные, как акулы рыбками-лоцманами, дюжиной мелких лодчонок.

Над гаванью, плоские и донельзя уродливые, нависали низкие каменные дома Эвенора. Узкие кривые улочки слоями покрывал мусор. Более всего город Эвенор походил на большую помойку.

Было лишь одно исключение: округлое здание, этажа в три-четыре на вид, навозной кучей вздымалось в центре города – и только что не сияло белизной.

Карл протер глаза. Рассмотреть здание было трудно: контуры его расплывались, ему никак не удавалось сфокусировать на них взгляд.

– Ахира!

Гном покачал головой.

– Моим глазам его тоже не рассмотреть.

– Думаешь, это жилище – или посольство – фэйри?

Гном фыркнул. Тут же – и так же – фыркнул его пони.

– А что же еще? Местные вряд ли строят из тумана и света.

Карл кивнул.

– И как они это делают?..

– О магии когда-нибудь слышал? – Ахира умолк.

Привычно проверив, все ли в порядке с теми, кто едет позади, Карл похлопал Морковку по шее.

– Как-то ты себя почувствуешь на корабле?

Болеют ли лошади морской болезнью?

А все остальные? Чак, Тэннети и Рафф никогда прежде не бывали на кораблях. С кем не будет проблем – так это с Фиалтом: он салк, а в Салкете почти все большую часть жизни проводят в море. С Ахирой, к счастью, тоже все в порядке. Гном, которого тошнит, – не самый приятный сосед. А Эйя – мелка; если верить Чаку, в Мелавэе в море только что не рожают.

Что ж, в самом худшем случае у нас будет четверо укачанных. Включая меня.

Карл почесал живот. Может, на сей раз будет иначе. Боже, пусть на сей раз будет иначе.

Первое его морское путешествие было на «Гордости Ганнеса». Переход на «Гордости» из Ландейла в Пандатавэй был не из тех событий, о которых Карлу хотелось бы вспоминать. В первые же несколько минут на борту он отдал морю свой завтрак, потом – за несколько часов – переправил за борт еду, о которой успел давно и прочно забыть, а все оставшееся плавание провел с пустым брюхом.

Ахира хмыкнул.

– Что? – глянул на него сверху вниз Карл. – Думаешь, морская болезнь – забавно?

Гном помотал головой.

– Я вообще не думал о морской болезни.

– Значит, тебе смешны мои страхи насчет нового плавания?

Ахира осклабился.

– Твои страхи? Карл, ты не знаешь, что значит по-настоящему бояться моря.

Странно. На борту «Гордости Ганнеса» Ахиру ни разу не тошнило.

– А мы прозвали тебя «Ахира с луженым брюхом»! Ты хорошо скрывал морскую болезнь.

– А у меня ее и не было. Существует ведь и кое-что кроме рвоты. – Гном ухмыльнулся. – Подумай над этим, Карл.

– И что?

– Сколько ты весишь?

– А? Какое это имеет отношение к разговору?

– Я просто спросил. Так сколько?

– Фунтов двести двадцать – на Этой Стороне. Дома…

– Сколько вешу я?

– Думаю, примерно столько же. – Гномы сложены иначе, чем люди. Тело Ахиры было короче и непропорционально широко по сравнению с Карловым. Мышцы его и кости были более плотными.

Более плотными…

– Ох. Мне это и в голову не пришло! – Тело человека всегда менее плотно, чем вода. Но гном… – Если ты свалишься за борт, то камнем пойдешь ко дну, в кольчуге или без.

– Именно. Я смогу запросто утонуть на пяти-шестифутовой глубине. Эта забота посерьезней, чем возможная тошнота, как думаешь?

– Но что в этом смешного?

Ахира улыбнулся.

– О кораблях думал ты. Я размышлял о городах.

– И?..

– Подумай сам. С каким первым городом на Этой Стороне мы свели знакомство?

– Ландейл. Мы едва унесли оттуда ноги. – Ноги унести удалось не всем. Джейсон Паркер погиб в Ландейле – умер, наколотый на копье. Когда-нибудь – когда будет время – я доберусь до этого Наследничка Лунда. Он у меня съест собственные пальцы – по фаланге.

– Точно. Мы убрались из Ландейла, опередив погоню секунд на десять. Следующим городом был Пандатавэй. Оттуда мы уехали за несколько дней до организованной Ольмином охоты. Больше мы в города не заходили, пока вы с Уолтером не отправились в Метрейль. И смотри: прошло не меньше недели, может, и вся декада между тем, что ты поубивал солдат лорда Мехлена, и тем, что это обнаружили в Метрейле. – Гном поднял узловатый палец. – Первый город: десять секунд. Второй: три дня. Третий: неделя. – Ахира выставил три пальца и метнул взгляд на Карла. – Теперь вспомни Бим – и Фурнаэля. Во-первых, мы уехали и никто за нами не гонится, хотя твой отказ поработать на него явно не пришелся барону по душе. Несколько недель меня это тревожило, но теперь, когда мы почти в Эвеноре, ясно, что погони за нами нет.

– И что? – Карл никак не мог уловить суть.

– А то, что нам, кажется, удается все лучше и лучше ладить с местными. Если так пойдет дальше, может, нам даже удастся завести где-нибудь друзей… или нас пригласят остаться. Если так пойдет и дальше…

– И что?

– Там, впереди – Эвенор. Все, что нам нужно в нем сделать – все, что мы должны в нем сделать, – это нанять корабль, который перевез бы нас в Мелавэй.

– Ты теперь всегда будешь объяснять очевидное, прежде чем меня о чем-нибудь просить? – Карл не смог удержаться от улыбки. – Попробуй попросить – просто.

– Что ж – пока мы будем в Эвеноре, постарайся не насадить на шампур никого из местных.

Карл пожал плечами. Ты говоришь так, будто я кровопийца… Он открыл было рот, собираясь возразить, – и закрыл его. Не бери в голову, просто не бери в голову.

– Ты просишь о многом. Что я получу взамен?

Ахира немного подумал.

– Есть негативное закрепление, а есть – позитивное. Слыхал?

– Разумеется. Я прослушал курс психологии.

– Отлично. Используем оба. Негативное: если ты втравишь нас в неприятности, я тебя зарублю. Вот этим топором.

– А позитивное?

– Если мы выберемся из Эвенора без кровопролития – получишь леденец. Годится?

– Годится. – Карл поулыбался немного, потом помрачнел. За насмешками Ахиры таилась тревога.

И у гнома были на то основания. Если они и наткнутся тут на работорговцев, Эвенор – не лучшее место для схватки. Вряд ли местным это понравится; Карл не обольщался насчет возможностей своей команды противостоять и компании работорговцев, и отделению местных лучников сразу.

Хотя, если подумать, команда неплоха.

Тэннети делала все большие успехи с мечом. Она была не настолько сильна, чтобы без устали отражать атаки – зато интуитивно нащупывала слабые места в обороне противника.

У Раффа дела шли неплохо, хотя природной склонности к мечу – как Тэннети – он не имел. Юноше приходилось все отрабатывать. Но трудился он, не жалея сил. Славный парень, хотя его привычка цепляться за каждое Карлово слово давно канула в Лету.

Фиалту меч по-прежнему не давался, зато возросло мастерство рукопашного боя – теперь он был хорош и в борьбе, и с посохом, и с манрики-гузари.

Чак был отличный воин. На него можно было положиться. С Чаком на часах Карл мог спокойно спать; с Чаком в арьергарде он мог сосредоточиться на том, что впереди, и лишь время от времени оглядываться. Чак был надежен – иначе не скажешь.

Даже малышка Эйя стала стрелять получше. Разумеется, она не была такой меткой, как Ахира сказал Фурнаэлю. Но и не мазала все время. Эйя и ее арбалет могут оказаться неплохим джокером в драке.

Минуточку…

– Ахира?

– Да?

– Можно спросить?

– Давай.

– Откуда ты возьмешь леденец?

Глава 11
ЭВЕНОР

Помни: никому не дано потерять больше, чем свою жизнь – но не дано и прожить иную жизнь вместо потерянной.

Марк Аврелий

Он? Карл вздрогнул. Старая пузатая лоханка о двух мачтах, пришвартованная у конца узкого пирса, была незнакома, но человека в тунике моряка, что командовал погрузкой, он знал. Аваир Ганнес, какого черта ты тут делаешь? И если ты здесь, то где «Гордость»?

Это не может быть никто иной. Замаранная потом и солью туника, разумеется, ни о чем еще не говорит, такую может носить любой моряк, но вряд ли в порту найдется еще один смуглокожий коротыш с косою до пояса и толстыми волосатыми ногами, который держался бы с уверенностью старого морского волка и отдавал приказы, как капитан.

– Капитан Ганнес!

Аваир Ганнес отдал быструю команду и обернулся. Его смуглое лицо посерело.

– Вы?! Только не это!

Он открыл рот – позвать лучника, стоящего в начале пирса, потом поджал губы, пожал плечами и кивком подозвал кого-то из своего экипажа.

– Живей, – сказал он. – Заканчивайте погрузку и будьте готовы отвалить.

– Но мы не сможет отплыть, пока…

– Порассуждай! Сможем, не сможем – но я хочу отвалить и поднять паруса через полдюжины вздохов. Может статься, нам придется уносить из Эвенора ноги… Ясно?

– Есть, капитан! – Моряк пожал плечами и взлетел на борт, на ходу приказывая матросам прекратить погрузку и готовиться к отходу.

Ганнес с мрачной улыбкой повернулся к Карлу.

– Что теперь, Карл Куллинан? Если ты умудрился разозлить эльфов так же, как разозлил лорда Ланда, мне нужно хотя бы знать, за что именно меня будут убивать на этом чертовом пирсе.

Карл поднял руку:

– Здесь за мной не охотятся. В Пандатавэе – да. Но, как я понял, Эвенору на это плевать. – Как объяснил Чак, Пандатавэй, средоточие торговли, культуры и магических искусств Эрена, и Эвенор – форпост фэйри – не слишком любили друг друга.

Ганнес кивнул:

– Вполне возможно – что касается официального Эвенора. Но официальный Эвенор – не весь Эвенор.

Он ткнул толстым пальцем в берег. Там, ругаясь странными высокими голосами, несколько грязных оборванцев сновали в тени склада.

– Не считай, что ты в безопасности, Карл Куллинан. Слишком долгая жизнь среди фэйри странно меняет людей. Они вроде бы сходят с ума. Я ведь не просто так держу на причале лучников: в прошлом психи поджигали корабли. И сгорали сами. Кое-кто способен прирезать тебя среди бела дня, насадить на вилы – просто удовольствия ради. – Ганнес улыбнулся. – На деньги-то им плевать.

Рука Карла спокойно лежала на мече.

– Но ты-то деньги любишь? Ганнес ухмыльнулся.

– Я-то? – Он сплюнул на причал. – Еще бы. Но как бы меня ни пленяла мысль привезти в Пандатавэй твою голову – мысль сделаться при этом еще одним развлечением в Колизее пленяет меня куда меньше. С тех самых пор, как я по дурости согласился перевезти вас из Ландейла в Пандатавэй, я в эти города не ходок. У магов долгая память. Я больше не хочу иметь с ними дела – век бы их не видеть! – Он мрачно засмеялся. – Итак, – проговорил он, выпрямляясь, – какое у вас дело?

– Слышал я, сегодня ночью отходит корабль, именуемый «Бородавочник». Это он?

– Да. И какой-никакой, он – мой.

Карл оглядел суденышко от носа до самой кормы, где двое матросов работали помпой, изливая через борт в гавань поток бурой воды.

– Не то что «Гордость Ганнеса», а?

– Не то.

– Что случилось?

– Лунд был недоволен тем, что я отвез вас в Пандатавэй. Он нанял несколько пиратских кораблей выследить «Гордость». Они перехватили нас подле Салкета; «Гордость» затонула, я едва спасся. Все из-за вас. – Ганнес вздохнул. – Ты не ответил на мой вопрос.

– А по-моему, ответил. Мне нужно доставить кое-кого в Мелавэй и обратно: туда – семь человек и двух коней, обратно – шесть человек и тех же коней. Ты возьмешь нас?

– Все тех же, что прежде? – Ганнес просветлел. – И Дорию?

– Нет, из знакомых тебе – только я и Ахира. Гном.

– Плохо. – Ганнес пожевал губами. – Может, я и пожалею, что спросил, но умеют ли другие управляться с мечом или луком?

– Мы все умеем. Ты вполне можешь рассчитывать на пару отличных мечей. На Киррике сейчас неспокойно, я слышал. – Блеф чистой воды: Карл не слышал ничего подобного. Но зная, что работорговцы устраивают набеги на Мелавэй, вполне логично было предположить, что они могут трясти и купцов. И если даже Ганнес собирался везти их, было очевидно, что боится капитан именно этого.

– Твоя правда. – Капитан постоял, размышляя. – Ты уверен, что здесь вы не в розыске? Мне не улыбается закрыть для себя еще пару портов.

Карл похлопал по рукояти меча.

– Совершенно уверен. Хочешь – поклянусь. Этим.

Ганнес кивнул:

– Тогда ладно. Я поставлю лошадей в трюм, а остальным придется прокатиться на палубе – если вы, конечно, не предпочитаете ночевать с лошадьми.

– Нет уж, спасибо.

– Отлично. Перевоз в одну сторону – шесть золотых с человека, пять с гнома, по два за лошадь. Деньги вперед.

Карл приподнял бровь.

– На этом?.. Это же почти десять платиновых. За такие деньги я куплю этот корабль!

– Не купишь. Я не продам. – Капитан улыбнулся. – И потом, «Бородавочник» быстрей, чем кажется. Кое в чем он даже лучше «Гордости».

Карл подавил смех. «Гордость» была узкой изящной красавицей, а не плавающей калошей. Единственное, чем эта шаланда могла быть лучше прежнего корабля Ганнеса – это тем, что Ганнесу не так жалко было бы ее терять.

– Ну, он по крайней мере здесь.

Подбоченясь одной рукой, Ганнес протянул другую.

– Уплати, будь так добр.

Карл похлопал по кошелю.

– У меня нет столько с собой.

Надо ли им вообще плыть на Ганнесовой лоханке? Может, стоит подождать другого судна?

Нет. Ожидание может затянуться – а если он пошлет Ганнеса подальше, капитан вполне может дать знать куда надо, что здесь человек, объявленный Пандатавэем в розыск, на голове которого можно неплохо подзаработать. То, что Ганнес именно так и сделает, вытекало из невообразимо высокой платы за проезд.

Развязав кошель, Карл вынул шесть золотых.

– Это – задаток; остальное получишь при отплытии.

– Согласен. Тогда и увидимся.

Карл совсем уже было повернулся, чтобы уйти, но Ганнес окликнул его.

Стоп.

– Ты ни о чем не забыл? – спросил капитан.

– Что?

Ганнес показал на Карлов меч.

– Думаю, все же стоит кое в чем поклясться. И, пожалуйста, на мече. Если, конечно, хочешь уплыть.

Карл колебался.

– Не такой уж это плохой кораблик, – заметил Ганнес. – Остойчивый и быстрый.

– Разумеется. – Карл медленно вытащил меч, уравновесил его на ладони.

Надо покончить и с этим. А то он еще начнет меня убеждать, что лоханка сможет добежать до Кесселя за три часа.

Армин, подавляя дрожь, вцепился в одну из десяти прикрепленных к пирсу веревочных лестниц.

Была поздняя ночь, и с Киррика тянуло холодом, но холод и тьма служили хорошим укрытием Армину и его десятку воинов. Несколько часов ушло у него, чтобы решить – скольких воинов взять ему с собой с «Плети». Слишком малым отрядом Куллинана и его друзей не захватить; слишком большим – не устроить засаду. Элемент внезапности всегда давал большое преимущество, а Армин считал необходимым пользоваться любым преимуществом.

Десять человек было именно то, что надо: достаточно, чтобы одолеть Куллинана и его отряд, и не слишком много, чтобы нельзя было спрятаться.

Надо было иметь весьма острый глаз, чтобы заметить их головы и несколько футов веревки, притулившихся сбоку причала. Высокий, прочный, твердого дерева причал вздымался над черной водой почти на три головы.

Близ корабля по дереву шлепали сандалии и перекликались, отдавая приказы, голоса: «Бородавочник» готовился отойти.

Армина толкнул Игераль, висящий на ближней к нему лестнице.

– Может, посмотришь еще раз в тот шар? – прошипел он. – Или боишься? – Он потряс головой, прочищая от воды глаза и длинные заостренные уши.

Армин оскалился. От проклятого эльфа было больше неприятностей, чем пользы. Игераль был старшим подмастерьем добрых двадцать лет и не скрывал неприязни к Армину из-за его продвижения в мастера.

Не то чтобы у гильдмастера Ирина был выбор. Он не мог поставить Армина над старшими подмастерьями, не повысив его, а это дело, совершенно очевидно, было бы провалено, будь под началом Армина младшие подмастерья и ученики.

Возможно, Игераль и другие приняли бы это. Но гильдмастер пошел дальше: пытаясь избежать конфликта, он объявил свою волю касательно Армина в Мастерском Послании. Обычно это решало дело. Гильдмастер Ирин был известен скупостью на похвалу.

На сей раз это не решило ничего. Деяние Ирина возымело обратный эффект и только разожгло недовольство подмастерьев. В частности – Игераля.

– Надо было дождаться их в море, – продолжал Игераль, – а не плыть сюда, как стае силков.

– Заткнись. Хочешь, чтобы нас услыхали?

Игераль нес чушь. В морском бою было бы невозможно захватить Карла Куллинана живым. Похищение – единственный выход.

А вот в первой идее Игераля смысл был. Очень осторожно Армин вытянул привязанный к лестнице плавающий свиной пузырь и достал упакованный в сетчатый кошель шар – тот самый, что дал ему Вентхол.

– Свет! – прошипел он.

Игераль вытащил нож и сложил ладони чашечкой, чтобы яркий свет не просочился сквозь доски причала. Тирен, маг с «Плети», отказался помочь Армину ловить Куллинана, сказав, что в его договор входит только нейтрализация мелких колдунов во время набегов, но – за отдельную плату – согласился зачаровать клинок, чтобы тот светился.

Плавающий в желтоватом масле палец безошибочно указывал на город – на Карла Куллинана.

Вперя взгляд в палец, Армин ждал.

Убийственно медленно тот шевельнулся… поворотился… и замер параллельно причалу.

Выхватывая клинок и знаком приказывая Игералю сделать то же, Армин метнулся с лестницы.

Палец был точен, как игла компаса. Карл Куллинан приближался к пристани. Он был там – во тьме Эвенора. Уже близко.

– Он близко.

Армин подергал сетку – убедиться, что шар в безопасности, проверил и тонкий шпагат, которым сфера была привязана к пузырю. Узлы были крепкими; Армин выпустил шар, и тот нырнул под воду. Армин кивнул остальным.

– По моему знаку – вперед! – прошептал он. – И помните: поубивайте хоть всех, но Карл Куллинан мне нужен живым! А ты, Игераль, – спрячь этот нож.

– Сейчас, – улыбнулся тот. – Сейчас.

У начала пирса Карл вытянул руку и соскользнул с седла Морковки.

– Рафф, Пиратка когда-нибудь бывала на корабле? Юноша помотал головой:

– Нет.

Белая кобыла фыркала и, когда Рафф попытался ее вести, заартачилась, приседая на задние ноги и натягивая повод. Держа его левой рукой, юноша правой похлопал лошадь по шее.

– Что-то она упрямится… Прости, Карл.

– Не извиняйся, Рафф. Ты неплохо управляешься с лошадьми.

Рафф горделиво выпрямился.

Карл подавил довольный смешок. Простое одобрение творило с мальчишкой сущие чудеса. При всех своих прекрасных качествах Жерр Фурнаэль, очевидно, не баловал сыновей похвалой.

Карл попытался успокоить Пиратку, но кобыла, фыркнув, едва не цапнула его за руку.

Похоже, будет проще продать других лошадей, чем грузить их на борт. С Морковкой забот не будет – но вот упрямство Пиратки может им здорово помешать.

Плеча Карла коснулся Чак.

– Ты позволишь?..

– Действуй.

Маленький воин полез в мешок и извлек тряпицу. Быстрым движением он набросил ее на голову Пиратки и затянул – вышло что-то вроде повязки на глаза. Лошадь ослепла.

Это подействовало. Пиратка успокоилась мгновенно – словно кто-то повернул выключатель.

Фиалт забросил мешок за спину.

– Ведите лошадей посередине. Будет возможность маневра, если они станут метаться.

Тэннети обняла его за талию,

– Хм-м… – Она улыбнулась. – Думаю, ты на кое-что сгодишься, увалень. Кое-что этакое.

Ахира изогнул бровь; Карл покачал головой. Этакое?.. Очевидно, между Фиалтом и Тэннети кое-что произошло – а они оба это упустили.

– Больше не назначаем их дежурить вместе, – прошептал Карл. – Они будут слишком заняты друг дружкой, чтобы как следует нести стражу. Вероятно, это началось не сейчас.

– Вероятно. – Ахира кивнул. – Только не надо их ругать, ладно? Пусть тот, кто без греха, бросит камень… и все такое прочее.

– Твоя правда. – Карл поднял голову. – Пошли. Не спеша.

Он повел Морковку по причалу. Эйя рванулась вперед, пятки ее зашлепали по доскам. Она домчалась до «Бородавочника» и, остановясь в нескольких ярдах, принялась недоверчиво рассматривать незнакомцев на палубе.

Ганнес протянул руку.

– Добро пожаловать на борт. – Он поднял голову и крикнул Карлу: – Деньги с тобой?

– Как договорились, – прокричал в ответ Карл. – Вперед, Эйя. Залезай! Мы сейчас подойдем.

Мгновенное раздумье – и девочка взлетела на палубу. Карл потянул Морковку за повод.

– Тише, девочка. Это всего лишь…

Взметнувшаяся из воды рука вцепилась ему в ногу. Вторая рука вонзила в его щиколотку пылающий нож.

Боль пронзила его; Карл тяжело упал на бок, подмяв под себя левую руку. У него вырвался крик.

Одиннадцать вооруженных мечами и кинжалами человек, выскочив из воды, окружили их щетинящимся остриями кругом.

Карл потянулся к мечу – но тот же пылающий нож пронзил его правую руку, пригвоздив ее к доскам.

Пальцы его дергались; ногти скребли причал.

Чья-то рука ухватила его за волосы; узкое ядовитое лицо эльфа нависло над ним.

– Не дергайся, – посоветовали ему. – Будет больней.

– Нам нужен только Карл Куллинан, – донесся из темноты низкий голос. – Остальные вольны убираться – или подыхать.

Карл не мог повернуть головы, ладонь его рефлекторно подергивалась, и кровавые сполохи боли растекались по всей руке… Он видел бок Морковки, Фиалта, Тэннети и – краем глаза – два угрожающих им меча.

Фиалт поднял руки.

– Мы не хотим неприятностей… – начал он.

И вдруг шлепнул Морковку по крупу, посылая ее вперед, а сам выхватил из-за пояса манрики-гузари. И прыжком исчез из поля зрения Карла.

И почти сразу возник опять – зажимая ладонью пронзенную грудь. Сквозь его пальцы сочилась кровь. От ударов копыт Морковки содрогался причал.

– Чак! – рявкнул Ахира. – Вперед!

Карл рванулся – высвободить руку, и кулак эльфа ударил его в лицо.

Кровь залила Карлу глаза. Он слепо зашарил левой рукой – и сумел-таки вцепиться в эльфово горло.

И сжать. Боль раздирала его, вокруг звенела сталь, падали на доски и в воду тела – единственным, что имело сейчас значение, была его левая рука и пальцы, сомкнувшиеся на вражеском горле.

Карл сжимал.

Удары стали сильней, отчаянней.

Карл сжимал.

Плоть эльфа поддалась под его пальцами, руку омыла кровь.

Удары ослабли… прекратились.

– Можешь уже его отпустить. – Над Карлом склонился Ахира. – Он мертв. А остальные ушли. – Внезапная боль – гном вырвал нож из запястья Карла. – Рафф, бальзамы. Живей!

Карл мотнул головой, глаза слегка прочистились.

– Нет. – Боль терзала запястье и щиколотку. Каждое слово давалось с трудом. – Сперва. На борт. Все. Лечиться. Потом.

Гном поднял его, помогая Карлу удерживаться на здоровой ноге. Пирс был скользким от крови. На досках лицами вниз лежали три тела.

В луже крови Фиалта стояла на коленях Тэннети. Ее кулачки молотили по его спине.

– Болван! – всхлипывала она. – Никогда не умел защищаться от меча! Никогда…

Она колотила его по спине, словно хотела вбить в него жизнь, и слезы струились по ее лицу.

Чак вбросил меч в ножны и подошел к ней. Взял ее руку в свои.

– Ты ничем ему не поможешь, – мягко проговорил он. – Нам надо идти.

Он помог ей встать, наклонился, поднял тело Фиалта и забросил себе на плечо.

Подбежал Ганнес с парой лучников – лицо серое, губы побелели.

– По-моему, ты говорил…

Протянув руку, Рафф ухватил Ганнеса за ворот туники.

– Ты слышал, что сказал Карл. Умолкни. Нам надо убираться отсюда: они могут вернуться.

– Но…

Рафф обнажил окровавленный меч.

– Заткнись.

Карл старался слушать, старался не давать закрываться глазам, но тьма клубилась вокруг… и поглотила его.

Выплывать назад было трудно. Вода качала его, пыталась залиться в рот.

Карл сдался и позволил тянуть себя в глубину, но чья-то рука вцепилась в него и выволокла на свет.

– Карл, – проговорил Ахира, вливая ему в губы новую порцию бальзама, – мы в безопасности. По крайней мере сейчас.

Карл открыл глаза. Он лежал на узкой лавке, сквозь открытый под потолком иллюминатор на грудь его падал солнечный свет. Судно шло под углом к ветру.

– Где? – Он выдавливал из себя слова. – Где… мы?

– Ганнесова каюта. – Гном улыбнулся. – Когда мы тебя сюда принесли, Ганнес попытался возражать, но взглянул на Раффа – и передумал. У тебя верный ученик, Карл. Славный парень.

Кивнув, Карл поднес правую руку к глазам.

Рана сделалась розоватым шрамом на ладони и на ее тыльной стороне. Карл смотрел, как шрам медленно тускнеет. Скоро он исчезнет совсем. И можно будет считать, что ничего…

Нет.

– Фиалт?

Гном покачал головой.

– Тут мы оказались бессильны. Целительными бальзамами мертвого не оживить. Но Чак принес тело на борт. – Он закусил губу. – Я подумал – может, ты захочешь сказать над ним пару слов прежде, чем мы похороним его в Киррике. Тэннети говорит – на Салкете так принято.

Карл приподнялся на локте.

– Лучше я пойду проверю, как там…

Гном положил ладонь Карлу на грудь и толчком отправил его назад на лавку.

– У остальных все в порядке. Я поставил на часы Раффа и Чака; лошади в трюме и не буянят. – По губам гнома скользнула хитрая усмешка. – Хотя я бы впустил Эйю. Она рыдает. Думает, ты умер. Рафф и Чак твердят ей, что ты неубиваем, но вряд ли она им поверила.

– Уверен, что нет. Сколько этих охотников за наградой мы прикончили?

Ахира пожал плечами.

– Троих наверняка. Еще четверых ранили: они попадали в воду. Остальные нырнули и скрылись.

– А Ганнес? Как он принял все это?

Зловеще улыбаясь, Ахира поднял с пола топор.

– Я немного поговорил с ним, и он перестал выражаться. – Гном опустил топор и вздохнул. – Но он удрал, чтоб его!

– Он? Кто?..

– А ты не заметил, кто ими командовал?

Карл фыркнул.

– Я был, знаешь ли, занят. Что за фокусы?

– Вожаку лет восемнадцать. Темные волосы, темные глаза, тонкий нос. Отлично владеет мечом. Ему не потребовались и секунды, чтобы пронзить грудь Фиалта и вернуться в оборонительную стойку. У него очень жестокая – и очень знакомая – улыбка.:. И этот голос… – Гном содрогнулся. – Он очень похож на голос кое-кого, кого мы знаем, да?

Карл попытался припомнить голос. Нет, ему тогда было слишком больно, чтобы обращать внимание на что-то еще. Но описание… если забыть о возрасте… это один в один…

– Ольмин? Но он мертв! – Я сам отрубил ему голову, я держал ее в руках. Порой от собственной жестокости Карла мутило, но убийство этого мерзавца доставило ему истинное наслаждение.

Ахира кивнул:

– Но, возможно, его сын или младший брат жив.

Карл вскочил, оттолкнув гнома. Ноги были ватные – ничего, выдержат.

– Не хочешь разобраться с этим?

– При первой возможности. Сейчас же…

– Мы похороним погибшего.

Карл стоял у перил, Рафф и Эйя – рядом.

Перед ними на доске лежало тело Фиалта. Одним концом доска уходила под ограждение штирборта, другой придерживали Тэннети, Ахира и Чак.