Текст книги "Правосудие Жнеца"

Автор книги: Джоанна Уайлд

Соавторы: Джоанна Уайлд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

Нет необходимости беспокоиться о ней что-нибудь, что, вероятно, даже не будет проблемой.

Мелани

Это было глупо.

Действительно, очень глупо.

Я сидела в центре столовой, боясь с каждым взмахом щетки, потому что рано или поздно я собирался привязать и все не кончится . . . Но он чувствовал себя так хорошо, и это было не так, как мы делали ничего плохого. Просто живопись. И его работа была по-настоящему красивой—я бы заглянул, а он держал меня за волосы эластичными, ошеломленный буйным взрывом лоз и цветов он рисовал, используя кожу как холст.

Это было удивительно. Практически нереально. Как что-то вроде этого может быть создана с помощью той же кисти ответственность за Божьих коровок смерти и Расчлененки было почти невозможно постигнуть. Талант, я думаю. 

Что и техника.

Я подумал, что он понятия не имел, насколько он хорош на самом деле. Черт, что он делает для клуба, если он просто продал эти картины его нужным людям он смог бы сделать их более денег. Кроме него, наверное, не из-за денег. Что они делают, и насколько вероятно было то, что он попадал бросили обратно в тюрьму?

“Дайте мне сделать свои волосы”, – сказал он, его мягкий голос посылает дрожь через все мое тело. Я все еще держал чашечками лифчик на груди, как будто он обладает силой, чтобы защитить меня.

Если я хотел быть защищенным.

– Спасибо, – я прошептал, как его пальцы начали расчесывать через запутанную массу. Это заняло больше времени, чем следовало. Хотелось бы думать, что он был как загипнотизирован, как я был, потому что при всей своей настойчивости, что мы можем только дружить, даже я был достаточно умен, чтобы знать, что ребята не сидят по вечерам в пятницу картина цветы на их полуголые, платонические друзья. Его голова опускается рядом со мной—он начал нюхать мои волосы?

“Почти закончили”, – прошептал он, касаясь теплым воздухом мое ухо.

Тогда мои волосы были в грязный хвостик-косой-колобка, а он поднял кисть, готовы начать снова мучить меня.

Художник

Я закончил слишком быстро.

Оригинальные цвета закончились, заставляя меня, чтобы смешать свой собственный. Мне кажется, что стало лучше—ближе к концу, зелень темнее, проецируя что-то призрачное и почти злой.

Разочарования.

Достаточно справедливо, потому что это было точно, как я чувствую. Я провел более двух часов картина идеальное тело Мелани. Теперь мой хуй был как гребаный алмаз, так сильно, что мог резать стекло. Я хочу, чтобы подтолкнуть ее вниз через стол и истолочь ее, пока краска смазывается с нашего пота . . .

Христа. Мой член взорвется.

“Вы можете пойти посмотреть”, – сказал я, вставая. Она поднялась со стула и неуклюже, все еще держа черный шелк перед ее сиськи, которые не хрена не смыслите.

“Есть зеркало в комнате Джессики”, – сказала она. Она проскользнув мимо меня, и я вздрогнула, как ее рука коснулась моей. Я, как правило, очень сосредоточен во время работы, но только находясь рядом с ней был класс, мозгоеб. Она начала подниматься по лестнице, потом обернулась, чтобы посмотреть на меня, недоуменно нахмурился на ее лице.

“Ты не идешь?”

Идет? Нет, пока нет. Пока вы не обернуть губы вокруг меня.

“Ну, конечно”, я успел сказать. “Не понял, что ты хотел мне”.

Она уставилась на меня, ее выражение было настолько сильным, что я клянусь, что воздух между нами шипели. Ладно, он не шипеть на всех, потому что это чертовски глупо, но он сделал что-то. Чувствовал, что не было натянутой струной—нет, рояльную проволоку—протягивая между нами, дрожа и пульсируя с каждым ударом сердца.

Мэл начал подниматься по лестнице, и я последовал за ней, глаза прикованы к нежное, женственное покачивание ее задницу. Эти ножки не хуже, и видя мою работу на всем протяжении ее тела заставил меня почувствовать что-то странное . . . Я понятия не имел, как это описать, но мне понравилось. Мне понравилось это много. Чувствовал, что я владел ее. Теперь, если я мог бы просто тату знаков на всем протяжении ее навсегда.

Нет, вероятно, не хорошая идея, чтобы покрыть ее лицо, даже мне пришлось признать, что. Но мысль о моей работе по ее спине, так что я мог смотреть вниз на это, когда я обернул руки вокруг ее талии и трахнул ее?

Что бы сделал.

“Это ванная комната”, – сказала она, указывая на дверь в верхней части лестницы. “И вот в комнату Джессики. Мой в самом дальнем конце зала, над крыльцом”.

Я взглянул на ее дверь, шаг в ее пространство. Я хотел увидеть, где она спала, но она протолкнула в комнату Джессики, а не. Место было все, одежду бросают в кучи на лохматый зеленый ковер и плакаты, половина сыпалась со стен. У меня было отвратительное чувство штукатурка была так слаба, она не смогла удержать их . . . Место выглядело примерно так же как осиное гнездо.

“Зеркало на задней двери,” сказал Мэл, закрывая ее за нами. Она стояла неподвижно, изучая ее образ, и я пришел, чтобы стоять за ее спиной. Линии зеленые скрученные по всему телу, весь усыпанный цветами, которые расцвели и увяли в шаблон, я хотел бы сохранить навсегда.

Нет, я хотел сохранить ее навсегда.

Бог, я заслужил, чтобы его расстреляли, потому что я хотел ее осквернить. Растлевать ее, а затем заблокировать ее, так что никакой другой человек не мог даже увидеть ее, не говоря уже прикоснуться к ней.

“Она прекрасна”, – сказала она тихо, касаясь ее лица. Я протянул руку, поставив руку на ее плечо. Она прикрыла ее своими извилистыми наши пальцы вместе. Глаза ее горели через шахту в зеркало, и вот когда мой мир сместился.

Я бы влюбился в Мелани Такер.

Не какой-то мальчик, фуфло нуждающимся “любовь”, как бы я чувствовал себя на «Эмми» Хейс—это было ничего подобного. Это была глубокая, почти болезненная в своей интенсивности несусветной. Она будто бы послали усики зарываясь глубоко внутри, связывая нас друг к другу настолько плотно, что я умру, если я когда-нибудь пытался их вытащить.

Я был искренне, глубоко и совершенно пиздец, потому что я чертовски любил эту девушку . . . и она не для меня.

“Эй,” я прошептал.

“Эй . . .” шепнула она в ответ.

“Я думаю, что мы должны—”

Вдруг дверь улетел назад, сбив Мэл прямо на меня. Мои руки вылетел, чтобы поймать ее в таз накренился в комнату, Джессика езда на спину.

Он успокаивал, глаза ползут на Мэл, как я понял, она потеряла бюстгальтер, когда она упала.

“Хорошая работа”, – сказал он, широко ухмыльнулся. “Но я думаю, вы пропустили пару точек”.

Я обернула руки на груди Мэл, стараясь ее прикрыть. Она дала крик. Затем она вырывается, бежит к двери в ее спальню, как Джессика набросилась на меня, чмокает в моем лице, а таз смеялись его задницу.

“Вы не позволили прикоснуться к ней,” Джесс взвизгнула. Я поднял руку, чтобы защитить глаза, удивляясь, как, черт возьми, я никогда не считал это девушка достаточно сексуальна для пьяного одну ночь. Вы могли бы даже назвать это? Это было бы частичным, и хреново частично на это.

“Возьми свою женщину от меня,” я накричала на таз, кто смеялся больше. Наконец мне удалось стряхнуть с воплями банши королева, отпихивая ее в сторону таз, чтобы я мог пойти после того, как Мэл.

“Я убью тебя!” Джессика вопила позади меня. Бля ведьма. Первый комплект, теперь ее. Я был окружен дьявол женщины. Дверь Мэл был захлопнулась, и я услышал ее всхлипывания.

Ебаный ад.

Я уже нарушил ее, и я даже и не впервые.

Мелани

Я лежал на моей кровати, смеясь так сильно, что на самом деле больно. Бог, выражение лица Джессики. Сумасшедший лицемерие и странность, и, как я упал мой лифчик . . . все это было слишком много. И о времени, когда я напугал ее, тоже. Она меня пугает уже много лет.

“Мэл, ты в порядке?” Художник спрашивает, стучится в мою дверь. Я задыхалась, пытаясь отдышаться, чтобы ответить. Он вышел на рыдание, и каждый раз, когда я пытался сказать ему, что я был в порядке, слова ели сами и я хотел бы начать снова смеется.

Наконец он протиснулся через дверь, опускаясь на футон рядом со мной, чтобы вытащить меня на руки. Потом он катал меня на вершине, оборачивать его вокруг тела моего.

“Эй, это нормально”, – прошептал он, звучащие все сладкие и нежные. Я фыркнул, по-прежнему не могут поймать мое дыхание. “Мелли, неважно, что он увидел. Ты в порядке”.

Я вцепилась в его кожаный вырезать, толкает мою голову вверх, чтобы я мог увидеть его.

“Я в порядке” – ахнул я, хотя я был уверен, что там были слезы текли по моему лицу, наверное, все смешивается с краской. Привлекательной. Его руки потер вверх и вниз по моей спине, и мои ноги упали по обе стороны от его бедер. О черт. Я мог чувствовать его там—именно там, где я нуждалась в нем—и он был больше и тяжелее, чем любой человек имел право быть.

“Я в порядке”, – повторил я, принюхиваясь. “Я смеялся, художник, не плачет. Это было так смешно. Выражение лица Джессики. Можно подумать, что она застала нас привинчивать на ее кровати. И кстати, я тут заметил, что она занималась сексом на моей кровати дважды, так что у нее не будет права жаловаться, даже если бы мы были . . .”

Мой голос затих, когда один из его руки вцепились в мою задницу, притягивая меня крепко в своих лоханок.   “Ты смеешься?” – спросил он очень осторожно.

“Да. Это было забавно. Вы не думаете, что это смешно?”

Началась медленная ухмылка воровать на его лице, и затем он покачал головой. “Ну, да. Но девушки обычно не смеются об этом.”

Я улыбнулся, давая мое лицо против его груди.

“Я не большинство девушек”.

Кожа его цветов клуба был грубо против моих сосков, и я подумал о выражении лица в таз, как он взял меня к себе. Признательность, хотя и не черезчур. Чувствовала себя хорошо, на самом деле. Теперь у меня были неокрашенные участки он отметил толкнул в грудь художника. Ладно, я еще не совсем забыл . . . но вдруг я был более осведомлены о том, как моя грудь чувствовала трения о ткань и кожа, покрывающие его тело. Тогда и руки художника нашли мою задницу, сжимая ее и давая протиснуться, посылая острые ощущения, проходящей через меня.

“Вы знаете, таз был прав в одном,” – мягко сказал он.

“Что это?” Я прошептал, чувствуя заклинание падение над нами снова.

“Я действительно должен был лифчик тебе раньше—я бы любил рисовать эти сиськи твоей”.

Что меня снова смеяться.

“Ты просто болтун, не так ли?” Я сумел ахнуть из. Художник пожал плечами, ухмыляясь на меня.

“Никогда не притворялся”, – сказал он. Я чувствовал его тереть и вдоль моей спины, и тогда его рука была в моих волосах, ловя меня и тянет меня вниз жесткий для поцелуя. Я открыл ему, смакуя ощущение его язык скользит по моей.

Там был медленный огонь на мне всю ночь . . . каждый мазок был сладкой пытки, и теперь, когда огонь взорвался. Мои бедра смещается, как я обнаружил себя медленно против него. Его большая рука обхватила меня крепче, как одно колено встал, засунув бедра между моими.

Вдруг он вырвался из поцелуя, задыхаясь и таращась на меня.

“Ты действительно этого хочешь?” – спросил он, его слова мне предлагают убежать даже когда его руки держали меня в плену. Я улыбнулся ему.

“Не вы?”

Он слегка усмехнулся, пальцами затягивая на мой тыл. Его петух вырыл нецензурно в мой желудок.

“Это могло бы испоганить нашу дружбу”, – прошептал он.

“Наша дружба уже пиздец,” я напомнил ему. “Нет никаких оснований для нас, чтобы быть вместе, ты знаешь. У нас нет ничего общего, разные жизненные пути . . . Ничто не имеет смысла, но это работает. Почему бы не наслаждаться этим?”

Он медленно кивнул, затем его губы брали мои губы снова.

Художник

Бля, но она вкусная. Я пытался сдержаться и сохранить ее сладким для нее, но как только она начала молоть на меня я потерялась. В одно мгновение, я ее на спину, а затем я сосал ее грудь, одной рукой вскрывая летать на ней шорты. Я должен был быть мягким, но мои пальцы нашли ее киску, как магнит, засовывая глубоко внутри без какого-либо предупреждения.

Влажные.

Так мокрый. И горячие. Христа, что буду чувствовать себя удивительно, обернутые вокруг моего члена. Сосет ее сосок глубоко, я работал ее, смакуя каждый смешного мало шума и вздохом она дала, как мой палец коснулся ее клитора.

“Боже мой”, – она захныкала, извиваясь бедрами против моей силы. “Черт подери, художник. Это очень хорошо”.

Я отстранился, давая ей немного тяпнуть, прежде чем глядя в ее глаза. “Ты пугаешь меня до чертиков, Мэл”.

Она ахнула и я вывихнул пальцы, пока ее спина изогнулась. Мой член был толстым и тяжелым, болезненным узником в моих джинсах. Он хотел внутри, что красивая пизда ее в плохую сторону. Я планировал сделать ее до того, как трахать ее, но в этом случае я бы дуть в штаны. Даю ей последний, жесткий поцелуй, я отстранился.

“Полосу”, я приказал ей, срывая мою рубашку. Я был тогда стартует мои ботинки и срывая с моих джинсов, чтобы снова вернуться к своим, ловя ее бедра одной рукой, потянув ее вверх и вокруг моей талии. Что принес ее мокрую пизду на мой член, наконечник скользящий по ее соками, наш организм в идеальное выравнивание.

Я скользнул назад и вперед между ее киска губы, смакуя прикосновение ее голой кожи. Мне как-то пришлось сделать презерватив без потери контакта. Разорвав поцелуй, я закрыла глаза на секунду, делая глубокий вдох.

“Презерватив” я крякнул.

“У меня есть”, сказала она мне, и я хмурюсь. Черт, зачем ей нужны презервативы? И какой лицемер хренов был я? Я носил презервативы все время.

“Я возьму один,” я сказал. Никоим образом я бы использовал резину она купила для другого человека. Достав джинсы, я вытащил бумажник и достал презерватив, вскрывая пакет с моими зубами.

“Дай мне,” сказала Мэл, протягивая руку к ней. Я позволил ей иметь его, а потом ее рука была на моем члене, покрывая ее длинные, сексуальные гладить ее пальцы. Потом я на ней снова, толкая головой в ее открытии.

Плотно.

Так чертовски туго.

Плотный и влажный и для меня таким образом, что никакая другая женщина никогда не сравниться . . . Она вздрогнула, когда я толкнул глубокое, двигаясь медленно, но неуклонно, пока не исчерпали себя внутри нее. Ее внутренние мышцы напряглись вокруг меня, и мое зрение начало плавать.

Затем я снова отстранился и тяги.

Я бы была тысяча разных фантазий вместе за прошедший год. На мой взгляд, я бы трахал ее каждый мужчина может поиметь женщину. Дважды. Я всегда знал, что это будет хорошо—как бы трахнуть женщину, как Мэл не быть хорошим?—но я никак не мог представить этого. Конечно, ее пизда была горячей. И то, как она сжала мой член работал для меня в большую сторону, не поймите меня неправильно. Самая лучшая часть, хотя, было то, как она смотрела на меня, глаза у всех большие и широкие и полные удивило волнение, потому что мы были так хорошо вместе.

Она была с другими парнями. Я знал, что это. И я бы еще кучу других женщин . . . как-то это Ощущается как в первый раз, хотя. Как я только возбудило раньше.

Опустив голову, я поцеловал ее, как я накачал еще глубже.

Это не могло длиться вечно, но я хотел трахнуть это может.

Мелани

Я никогда не испытывала ничего подобного секс с художником. Это казалось как-то неправильно, то, как он протянул мне до боли с каждым толчком, как он не должен чувствовать себя так хорошо.

Еще как-то работали, как наши тела были в гармонии друг с другом, хотя наши жизни были такие разные. Я никогда не удалось прийти во время традиционного секса, но я знал, что момент, когда он заполнил меня, что я был бы удовлетворен. Он не только подготовил меня право (Бог, он когда-нибудь!), но почему-то он наклоняется мои бедра так, что каждый удар принес его тазовую кость к моему клитору.

К тому времени он снова начал меня целовать, я уже был близко к краю. Потребности и желания, что спирали через мое тело было дома, и я мог чувствовать его прямо передо мной. Немного больше . . . Все что мне было нужно немного больше, а затем вся эта энергия может взорваться из меня, освобождая меня снова.

Я уже балансируют на грани перегрузки, когда он протянул руку, сдвинув руку под мою задницу, чтобы снова бросить нас. Вдруг я был на вершине и в контроле, идеально расположен, чтобы взять именно то, что мне нужно от него.

Наконец-то.

Я ждал этого момента больше года . . . Наклонившись вперед, я держала ладонь на его плечи, дергая бедрами взад и вперед, катался на нем за все, что я стоил. Его твердую хватку на моей талии успокоил меня, позволяя мне сосредоточиться на одной вещи и одной вещи только—выходишь.

Тогда он ударил мое тело подтягивается, как и все, что крутили необходимость разгадали сразу, уничтожив меня в процессе.

“Блять,” он застонал, как я в судорогах вокруг него. Я почувствовал, как его член растет внутри меня, пульсируя, как он пролетел над краем, тоже. “Иисус, блять . . . Мэл”.

Рушится вниз по его телу, я позволяла ему тянуть меня в свои объятия. Прикорнув на плече, я решил не думать о том, что это может означать в Великой схеме вещей.

Лучше просто наслаждайся, пока это продолжалось.

С последней моей мыслью, я заснул.

 ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Я медленно проснулся, расположившись на мой футон, как довольный кот.

Солнечный свет заполнил комнату boothlike, и осколки разноцветного света сверкали против стены отделаны деревянными панелями из призмы я висела в окне. Они принадлежали моей матери, и когда она вылетела, она оставила их позади. Я достал телефон, мельком увидел высохшего, шелушение остатки тональника.

Памяти поперлись обратно.

Художник.

У меня был секс с художником. Действительно хороший секс. Я посмотрел на подушку рядом со мной, найдя след он оставил. Никаких признаков его, хотя . . . Он снял? Он предупредил меня, что он не из тех, кто совершал, но наша дружба развалилась, что легко?

Нет, я должен дать ему преимущество сомнения. Для всех я знал, что он внизу готовит мне завтрак.

Стоя, медленно—разве это не интересная небольшая боль между ног?—Я нашел свой халат, затем направился к ванной, стараясь не думать о том, сколько раз он, должно быть, трахал и работать с другими девушками. Не нравится он мне никаких обещаний.

Боже, я был глуп.

Я бы оставила телефон внизу, так что я даже не был уверен, что это было. Еще рано. Может быть, он оставил мне сообщение.

Быстрая остановка в туалет—святое дерьмо, мне нужен душ, чтобы получить все, что сушат краску—и я шел вниз, чтобы найти его.

Мой телефон не на журнальном столике или в столовой, которая не сулит ничего хорошего. Я мог слышать шум на кухне, и даже пахло беконом. У меня был краткий, насыщенный фантазией, это был художник. Я нашел вместо этого Джессика и таз. Дьявол Джек прислонился спиной к борьбе за чашкой кофе, который он поднял на меня с презрительной салют.

– Доброе утро, – сказал он. “Повеселились прошлой ночью?”

Жаль, что я не знал его достаточно хорошо, чтобы ему средний палец, потому что я хотела в большую сторону. Джесс повернулась от печки, мой любимый красный лопаткой поднят как оружие в одной руке, а другой закрепить на бедре, который она воинственно вздернула.

“Ты выглядишь как дерьмо,” сказала она, глаза стряхивая на меня. Это не новость. Я видел свое отражение в зеркало—в ванной комнате краска высохла и отваливалась во время линьки ящерица шаблон, поэтому я не мог винить ее за ее слова. “Зачем ты его впустил? Разве ты не получил мое сообщение предупреждение вы? Я не могу поверить, что ты спала с ним, ты офигенно Кра—”

“Эй, Джессика,” таз сказал, обрывая ее. “Заткнись. Это не твое дело”.

Рот Джессики разинул рот открыт. Затем ее глаза сужаются, когда она повернулась на него. “Ты просто мой парень, не думаю, что у тебя есть право голоса—”

Таз протянул руку и небрежно схватил ее за шею, дергая ее к себе, чтобы поцеловать. Каким-то образом он умудрился дать мне палец вверх за спину, я пыталась укусить мой смех. Джесс была так покорена в течение некоторого времени после что бы это ни было, что бы случилось с ней в Калифорнии. Я был счастлив увидеть ее, показывая признаки жизни, но эта вещь со мной и художником? Да. Ни один из ее бизнеса.

Я побрел обратно в гостиную, оглядываясь на свой телефон. Джессика была рядом с телевизором, и я схватил его назвать себя. (Она использует тот же самый код передать, так как она получила свой первый телефон—я бы треснул ее много лет назад.) Диване загудел на меня, прежде чем я мог даже набрать, хотя. Входящий текст. Телефон, наверное, упал между подушками.

Я вытащил его, чтобы найти несколько сообщений от художника.

Художник: Мэл—ты еще спал, поэтому я пошел, чтобы получить завтрак. Скоро вернется.

Художник: не знаю, что вам нравится так становится тебе латте.

Живописец: еще в пять.

Я улыбнулся, чувствуя напряжение, я даже не признал полностью освободить в груди—он не наставил на меня Бегун. Не только это, он будет здесь меньше чем через пять минут . . . и я по-прежнему выглядела как больная ящерица!

О нет. Не случится.

“Я приму душ!” Я кричал в верхней части моих легких, надеясь, что Джесс не будет слишком занят завинчивания таз, чтобы позволить художнику внутри. Это был риск, я должен взять, потому что ни я открывать дверь в полной линьки.

Наша ванна была одна из лучших особенностей дома—большой, старомодный ножках. Овальный занавеска для одежды свисали с потолка, и я всегда чувствовал смутно элегантных и экзотических в это. Ну, по крайней мере, я чувствовал, что путь, пока я не включила воду . . . потом иногда стало скверно. Наша горячая вода была ненадежна в целом, потому что у нас общий водопровод со всеми остальными в доме. Это означало, что если кто-то в других квартирах смыл туалет, побежала в раковину, или даже не моргнул слишком жесткий, ледяной водой взорвался над кем не повезло в душ, когда это случилось. На этот раз мне повезло—вода побежала горячая и сильная, разжижая краски, как он побежал вниз по моему телу ручьями.

Я получил большинство моих объятиях и перед чистыми и пытался выяснить, как это сделать моей спиной, когда пришел в руку через занавеску. Я закричал, как художник шагнул внутрь, прикрывая мой рот, чтобы проглотить шума. Поцелуй был жестким и горячим и отчаянно голодный, принимая меня от нуля до шестидесяти в одно мгновение.

Да, в моей школе парни не целовали.

Даже не немного.

Здорово, как это было, правда, поцелуй не достаточно. Я нашел себя, провожу руками вверх и вниз по его боку, потом дотянуться до Кубка ему задницу. Она была создана и плотного мышцы, сжимаясь под моим прикосновением. Этот набор, как его член трется о мой живот, все еще скользкая от мыла я использовал, чтобы оттереть краску.

Художник освободился от поцелуя.

“Святой черт возьми, ты великолепна,” – выдохнул он, поднимая меня и оборачивая мои ноги вокруг его талии, одним плавным движением. Контраст между нашей кожи—с ним все светло, а мне темно от солнца—было поразительным. У нас бы красивые дети.

Ждать. Где что берется?

Прежде чем я успел изучить, что тревожные мысли дальше, его рот снова мой. Я извивалась вокруг него, а потом его член упирается мое открытие и я стал сползать вниз над ним.

Это еще больнее, чем прежде, что заставило меня вздрогнуть.

Это была приятная боль—больше похоже на растяжки, но я наверняка болит со вчерашнего вечера. Затем его бедра, потянули назад для другой тяги, и меня поразило, насколько сильным он должен быть, чтобы держать меня в таком состоянии. Я имею в виду, кто делает это в реальной жизни?

Каждый удар толкнул его глубже. Поцелуй был сейчас—я слишком сложно нужно сосредоточиться на дом ощущений между ног. Я впилась зубами в его плечо вместо этого, чувствуя и слыша его стон одновременно. Все произошло так быстро, но я был почти там. Закрыть. Действительно совсем близка. Все, что мне нужно было немного больше—

Ледяная вода ударила по нам с силой грузовика.

“Ублюдок!” Художник закричал, поскользнувшись. Мои ноги были все запутаны вокруг его, и тогда мы падали в сторону ванной и все, что я мог думать только о том, как сильно эта сучка Джессика смеяться надо мной за это. Я закрыл глаза, готовясь к хит, который никогда не пришел, потому что художник как-то сумел крутить воздухе, защищая меня. Потом мы врезались в стену ванной вместе, в один клубок частей тела и очень холодная вода.

“Ты в порядке?” Я ахнула, пытаясь подтолкнуть себя вверх. Художник моргнул, выглядя немного ошеломленным.

“Да, я так считаю”, – сказал он, поднимая руку в сторону ванной. “Вы знаете, это было довольно чертовски хорошо, пока холодная вода попала.”

Джессика ворвалась в ванную, с трудом доковыляв до остановки перед ванной, таз прямо позади нее.

“Вы в порядке?”

“Мы принимали душ”, – говорил художник, его голос сухой. “Сейчас мы принимаем ванну”.

“Хороший набор,” таз вмешался в разговор.

“Извращенец,” я сорвался, пытаясь тянуть занавеску передо мной. Вот когда овальный обруч, который приостановил его с потолка, рухнул, отправив занавес и металлическими решетками внизу и вокруг нас в гигантском топот.

Затем вода пошла от ледяной до обжигающе горячим, и я закричала. Я не совсем уверен, что произошло после этого, но я знаю, что он участвует таз, смеясь, художник оборачивая полотенце вокруг меня, и Джессика становится несли вниз через плечо таза.  Художник