Текст книги "Анонимное письмо"

Автор книги: Джоанна Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

5

Красную калитку открыла пожилая женщина, будто сошедшая со страниц исторических романов, красочно описывающих добрые старые времена. Она выглядела очень старой, и, пожалуй, никто бы уже не мог точно определить ее возраст. Несмотря на жаркое летнее солнце, старушка была в торжественном черном шерстяном платье с длинными рукавами, а ее белые волосы были аккуратно зачесаны в пучок. Но общее впечатление строгости и важности безнадежно портили карие, сияющие необыкновенным внутренним светом глаза, с любопытством рассматривающие гостей.

На этот раз Китти решительно взяла бразды правления в свои руки.

– Добрый день. Мы пытаемся узнать что-нибудь о семье, проживавшей когда-то в доме номер семнадцать. Нам предложили обратиться к вам. Вы сможете нам помочь? – вежливо сказала она, доверительно улыбаясь. Ей очень понравилась пожилая женщина.

Тетя Мэг понимающе кивнула и продолжила тщательный осмотр новоприбывших.

– Простите, а кто вы такая будете, мисс? – живо спросила она, быстро уловив суть.

– Меня зовут Китти Харрисон, когда-то мои родители переехали отсюда в Лондон. Вы помните их?

Без сомнения, это пояснение очень заинтересовало леди.

– Ох, да неужто ты дочка Глории? Ну, милочка, не очень-то ты похожа на своих родителей, правда, так иногда случается. Что ж, входите и устраивайтесь, а я пока согрею чайку.

Они молча приняли предложение и прошли по тропинке, ведущей к дому сквозь маленький уютный садик. Тетя Мэг провела их в гостиную, где столы были накрыты кружевными скатертями ручной работы, а аккуратные настольные лампы стояли на изящно вышитых салфетках. В воздухе висел терпкий лавандовый запах жидкости для полировки мебели, а все доступные поверхности были заняты разноцветными безделушками и фотографиями в старинных рамочках. Китти попыталась предложить тете Мэг свою помощь, но старая дама наотрез отказалась и не спеша пошла на кухню. Уже через минуту они с Полом услышали плеск воды и скрип шкафчиков, доносящийся оттуда.

Пол уютно расположился в кресле, на которое любезно указала хозяйка, а Китти все никак не могла успокоиться и бесцельно бродила взад-вперед, меряя шагами комнату, иногда поглядывая на карточки, аккуратно расставленные на серванте.

– Все это моя семья, – заметила тетя Мэг, входя с подносом в гостиную. – Знаете, Эрик и я, мы счастливо жили вместе. Нам так и не удалось завести собственного малыша. Но для всех детей с нашей улицы я всегда была тетя Мэг. Вон, взгляните туда, – она указала на одну из фотографий. – Это маленькая Глория. Да, вон там, слева. Смеется. Это были счастливые дни для нас всех.

Китти внимательно присмотрелась. Да, вот это – ее мама, совсем еще ребенок, но ее уже можно узнать. Она осторожно взяла карточку и передала Полу, многозначительно кивая. Где же найти лучшее доказательство? Кажется, теперь все ясно. Как хорошо, что они так быстро узнали истину!

Пожилая леди разлила чай по чашкам и снова обратилась к Китти.

– Это твой молодой человек, не так ли?

В этот момент взгляды молодых людей встретились, но Китти, смущенная догадкой тети Мэг, поспешила отвести глаза и отрицательно замотала головой.

– Нет, конечно нет. – Она почувствовала, что ее щеки заливает румянец. – Он просто друг. Помогает мне, – глубоко вздохнув, закончила она и постаралась не обращать ни малейшего внимания на Пола, который, конечно, веселился вовсю, получая максимум удовольствия от ее нерешительности. Нужно было как можно быстрее покончить с этой неприятной темой. – Вы хорошо знали моих родителей? – заинтересованно спросила Китти.

Тетя Мэг нахмурилась. Бодрое и приветливое выражение на ее лице сменилось плохо скрываемой грустью.

– Достаточно хорошо. Глория – тогда ее звали Глория Каннингем – была очень хорошей девушкой. Молодая, здоровая, веселая. Да что там говорить, она сверкала, как новехонькая серебряная монетка. Но Дэвид являл собою сущее наказание для бедняжки! – Она бросила взгляд на Китти, стараясь угадать ее реакцию. – Я говорю то, что думаю. Милочка, если ты приехала сюда за правдой, то вот она. Но без декораций и ненужных украшений. Он был замешан во всех сомнительных проделках. Чего только он не натворил! Ловкий мальчуган, вот как мы его все тогда звали. А по мне – так просто увертливая бестия. И я не знаю, почему твоя мать, в конце концов, его не бросила.

В том, что сообщила старушка, не было ничего удивительного. Китти никогда не питала иллюзий насчет своего папаши. К тому же она совсем не помнила его.

– Он оставил нас, когда я была совсем младенцем. Я ничего о нем не знаю.

Мэг сделала глоток чая и кивнула.

– На него похоже. Дэвид Харрисон, этакий темноволосый красавец, совсем не помогал Глории. Но у той как-то на все хватало энергии, и она никогда не падала духом. Только один раз я видела ее всю в слезах. Но это другая история. Я очень волновалась за нее, беспокоилась: что же с ней, с деткой, станется, но неожиданно для всех она вдруг собралась и уехала. Никого даже не предупредила. Кажется, в Ньюкасл. И как она сейчас?

Китти негромко кашлянула. Трудно было сразу ответить на такой вопрос. Бедная мамочка!

– После исчезновения отца мы, должно быть, покинули Ньюкасл и переехали в Лондон. Здесь прошло мое детство, и мы с мамой все время жили в этом городе, пока несколько месяцев назад она не умерла.

Каждый раз, когда Китти приходилось упоминать об этой потере, горькие воспоминания начинали мучить ее с новой силой. Болезненный комок подкатил к горлу и не давал произнести ни слова.

– Господи! Бедная Глория, – тихо проговорила старушка. – И все-таки я очень рада, что она решилась родить ребенка. Как-то я посоветовала ей это. Сказала, что малютка скрасит ее существование и приглушит печаль. Хорошо, что она послушалась меня. А ведь когда крошка Сьюзен умерла, Глория находилась в таком состоянии, что мы все боялись за ее рассудок.

Последнее замечание произвело на гостей впечатление разорвавшейся бомбы. Пол, который до того лениво разглядывал потолок, развалившись в кресле, вдруг выпрямился и резко спросил:

– Кто?

Мэг, явно пораженная реакцией молодых людей, быстро заморгала:

– Сьюзен, дочка Глории.

Китти застыла, не веря собственным ушам.

– Тут какая-то ошибка. Понимаете, Сьюзен – это я, – мягко поправила она, слегка досадуя, что память начинает изменять пожилой женщине. Старушка, конечно, ни в чем не виновата. Она непременно сейчас поправится. Только бы нечаянным словом не обидеть ее.

К изумлению Китти, Мэг отрицательно покачала головой, настаивая на своем.

– Это не заблуждение. Сьюзен сбила машина, когда той едва минуло пять лет. Как мучилась Глория! Она была совсем раздавлена горем. Дэвид тоже, нужно отдать ему должное. Да что там говорить. Вы, конечно, можете не поверить мне на слово. Поезжайте на церковное кладбище, оно тут недалеко. – Тетушка Мэг полуприкрыла глаза, вспоминая старые дни. – Она была как беспризорная цыганочка – вся в отца. Волосы черные, как смоль. Глория боготворила ее, а уж как изводила себя, когда та погибла! Нет, милочка, ты никак не можешь быть Сьюзен.

У Китти закружилась голова. Сьюзен умерла? Как будто бы зияющая пропасть открылась под ее ногами. Она уже проваливается в эту бездну, и если не сможет собраться с мыслями, то совсем пропадет, исчезнет в этом страшном колодце. Сьюзен не может быть мертвой, это невероятно!

– Боюсь, что вы все-таки ошибаетесь. – Она вскочила со стула и возбужденно взмахнула руками. – Вы путаете меня с кем-то другим! В конце концов, – многозначительно добавила она, – это было очень давно!

Пол Рэнделл первым нарушил напряженное молчание, воцарившееся после ее замечания. Мрачный, суровый, он привлек взбешенную и растерянную Китти к себе, крепко сжал ее руку и, извиняясь, обратился к разгневанной даме:

– Уверен, Китти уже раскаивается в своих словах, – попытался он успокоить старую женщину, и обратился к девушке. – Мне кажется, я понимаю, что произошло. Твоя мать, вероятно, скорбела об утерянной дочери и, желая сохранить память о ней, назвала тебя Сьюзен.

Она не нашла в себе силы возразить. Любые разговоры и предположения бессмысленны. Даже если Пол просто пытался помочь ей, ничего у него не вышло. Нельзя принять эту отговорку. И никакие объяснения уже не могут скрыть страшную правду. Поэтому Китти отказывалась верить… Она необыкновенно ясно чувствовала, что страшный шквал безумных мыслей уже настигает ее, еще чуть-чуть… и у нее не хватит сил бороться с ним, и она медленно пойдет ко дну. Китти порывисто выпрямилась и сделала шаг вперед.

– В свидетельстве о моем рождении записано, что я родилась здесь, на этой улице. Значит, тетя Мэг должна знать меня! – громко заявила она.

– Тогда эти факты следует истолковать как-нибудь по-другому! – рявкнул Пол, и Китти показалось, что он тоже боится этой невероятной ясности.

Пожилая леди стояла посреди комнаты, с заметным любопытством разглядывая их. Китти демонстративно поджала губы, предоставляя Полу возможность разговаривать и оправдываться. Ей казалось, что если она откроет рот, то будет в состоянии только истошно орать. Пол угрожающе посмотрел на нее, и у Китти создалось впечатление, что рассерженный, сбитый с толку, он сейчас очень недалек от совершения преступления.

– Вообще-то мы сами толком ничего не знаем, – миролюбиво обратился он к пожилой леди. – Что бы там Китти ни утверждала, все дело в ее свидетельстве о рождении. Вы действительно уверены, что у Глории Харрисон был только один ребенок? – поинтересовался Пол и, заметив, что старушка опять насупилась, поправился: – А, ладно. Простите меня, нечего было и спрашивать. Спасибо вам большое, вы нам очень помогли.

Он подтолкнул Китти к двери, потом еще и еще, пока она не оказалась на улице, посредине милого садика. Изумленная тетя Мэг проводила их до калитки и на прощание, словно разговаривая сама с собой, спросила:

– Так ты, оказывается, совсем не дочка Глории?

На свежем воздухе Китти начала понемногу приходить в себя, но ее голос все еще дрожал.

– Вы не правы!

Она силилась улыбнуться, скривила губы и тут же поняла, что получилась не более чем уродливая карикатура на веселье и спокойствие. Китти судорожно схватилась за руку Пола, чувствуя, что ноги уже не держат ее, и она вот-вот грохнется на землю.

Старушка, внимательно следившая за развитием ситуации, решила помочь девушке.

– Может быть, Глория вас удочерила и не захотела потом рассказать об этом. Знаете, это всегда так трудно, деточка, – мягко предположила она.

Китти отрицательно покачала головой.

– Этого не могло быть, потому что это просто невозможно. Нам не следовало вас беспокоить. Извините, спасибо за чай, – официально произнесла она, наконец-то вспомнив о хороших манерах.

На этом их встреча с тетей Мэг закончилась. Они с Полом направились к машине, и Китти заметила, что Пол выглядит страшно сердитым. Он шел очень быстро, а она буквально семенила за ним, с трудом справляясь с таким темпом. Когда они, наконец, остановились, Пол, не обращая на нее внимания, достал ключи и открыл дверцу автомобиля. Затем, обернувшись к ней и смерив девушку суровым холодным взглядом, презрительно спросил:

– Что же ты прямо не назвала ее бесстыдной лгуньей? С тебя бы стало! Кто тебе дал право так грубить старой женщине?

Китти изо всех сил старалась справиться с нервной лихорадкой. Ее губы дрожали, а обвинительный тон Пола сильно уязвил ее. Пытаясь оправдаться, она резко и гордо подняла голову.

– Да у нее старческий маразм!

Ярость исказила его красивое лицо.

– Ее рассудок в порядке. А с тобой что-то происходит. Мне кажется, ты хотела знать правду!

– Да, но… – Китти застонала, закрывая глаза.

– Никаких «но»! Полезай внутрь! – кратко приказал Пол.

Она изумленно уставилась на него. Что еще Пол придумал? Разве визит к тетушке Мэг не окончился полным провалом? Так чего же он хочет?

– Куда мы едем?

– Ты, кажется, чего-то боишься? – удивился он. – На кладбище, – твердо ответил Пол, и Китти с досадой подумала, что ему даже в этой ситуации, в отличие от нее, удается сохранить спокойствие.

Китти сжалась от подступившей волны страха, интуитивно предчувствуя, что там, у церкви, она разом потеряет все, во что верила и что любила все эти годы.

– Нет!

Он молча указал ей на сиденье.

– Если ты вообразила, что мне нравится начало нашего маленького расследования, то сильно ошибаешься. Но только там мы сможем узнать истину. Надеюсь, мне не придется волочить тебя туда силой.

– Как ты мне отвратителен!

– Давай в машину, – прошипел Пол и включил зажигание.

Умирая от ненависти и страха, Китти опустилась на сиденье рядом с Полом и постаралась отодвинуться от него как можно дальше. В напряженной тишине молодые люди преодолели сравнительно небольшой путь до церкви, и, выйдя из машины, она крайне неохотно поплелась за Полом по узенькой кладбищенской тропинке.

Солнце все еще было высоко, слабый ветерок бесшумно раскачивал невысокие деревья. Было совсем тихо, в воздухе различалось мирное жужжание пчел. Иногда в ветвях деревьев запевала какая-то птица, и Китти тщетно пыталась вспомнить, слышала ли она подобные звуки где-нибудь в окрестностях Лондона.

Перед ней маячила широкая спина Пола. Китти вдруг захотелось дотронуться до него, спрятаться в его объятиях от всех своих бед и обрести в этом человеке опору и защиту, но она тут же одернула себя. Да она же ненавидит его, и в то же время мечтает о чем-то нереальном!

Китти подавила истерический смешок. В этом жарком незнакомом городе она буквально сходит с ума, путаясь в своих ощущениях и пугаясь неизвестного.

Они методично обошли все кладбище и уже через двадцать минут нашли могилу пятилетней дочки Глории Харрисон, небольшой надгробный камень, и ничего больше. Но этого было достаточно. Китти с трудом прочитала аккуратную надпись, потом еще и еще, и только на третий раз до нее дошел смысл короткой эпитафии:

«В память о дорогой доченьке от любящих родителей. Сьюзен Джудит Харрисон. Родилась 27 июля 1942. Умерла 7 сентября 1947, в возрасте пяти лет.»

Это отняло у Китти последние силы, ноги подкосились, она побледнела и буквально рухнула на ближайшую скамеечку. Даты! Какое совпадение!

– Боже мой!

Пол резко обернулся.

– Что случилось?

Китти неловко открыла сумочку, судорожно порылась в ней и, найдя наконец свидетельство о рождении, протянула его Полу.

– Даты. Посмотри сам, – сказала она внезапно осипшим голосом.

Он взял документ и неторопливо прочел вслух.

– «Родилась 27 июля 1942». Подожди, это слишком странно. Ага, цифры написаны по-разному. Если приглядеться внимательно, то видно, чем они отличаются. Почерк, чернила… Кто-то переправил их…

Китти не удержалась и сползла со скамейки на колени на землю. Слезы застилали ей глаза, и только рука, поднесенная к дрожащим губам, мешала закричать. Мама, мамочка, что же ты наделала? Что же теперь со мной будет?

Пол возвышался над Китти, не обращая на нее никакого внимания. Он был так потрясен, что, словно застывший от внезапного прозрения, неотрывно смотрел на могилу, не замечая ничего вокруг.

– Сьюзен Харрисон должна была быть старше тебя. К тому же она была черноволосая, как цыганка, – хрипло проронил он.

У Китти заболело сердце.

– Замолчи! – попросила она и зарыдала.

И в этот момент сильные руки подхватили ее и, не церемонясь, подняли и поставили на ноги. Пол тряс ее, стараясь привести в чувство, а Китти бессмысленно уставилась на него, широко открыв покрасневшие от слез глаза.

– И если ты не Сьюзен Харрисон, то, черт возьми, кто ты? – разгневанно вопрошал Пол, и Китти задрожала от волнения, внезапно сообразив, к чему он клонит.

Нет, этого не может быть! Это кошмарный сон! Она почувствовала, что вот-вот потеряет сознание.

– Нет, нет. Я Китти. Я не… не… – простонала она, но с ее губ так и не сорвалось пугающее имя, и несказанное повисло в сумрачном кладбищенском воздухе ужасным приговором обоим.

Пол, какой-то вдруг посеревший, все еще пытался сохранить спокойствие. Но, внимательно посмотрев на Китти, он неожиданно деловито и логично расставил все точки над i.

– Кэролайн пропала в июле тысяча девятьсот пятьдесят второго, когда ей было всего три месяца. Сьюзен уже не было в живых. Мэг рассказала нам, что Глория очень переживала потерю дочери и буквально не находила себе места. А ее муж, Дэвид, всегда был не в ладах с законом… Господи, да ведь все сходится! Они украли малютку Кэролайн.

Холодные рассуждения подействовали на нее, как ледяной душ, и Китти, вскрикнув, отшатнулась от него, закрыв лицо руками, будто бы это могло защитить ее от неминуемого поражения перед прошлым.

– Нет! Это неправда! Я не верю! – закричала она. – Да как ты смеешь говорить такое о моей матери!

– Ты первая подумала о такой возможности. И здесь, – Пол выразительно указал на могилу, – лежит доказательство того, что Глория вовсе не является твоей матерью.

Он нарушил табу. Это были именно те слова, которые она ни за что не посмела бы произнести первой. Все эти дни Китти ходила по лезвию ножа, и это не могло, в конце концов, не сказаться. И именно тут, перед могилой, ее нервная система не выдержала. Громко всхлипывая, Китти бросилась на Пола, вцепилась в его рубашку и затрясла его, заорала, завопила, забилась головой о его широкую грудь. Поначалу Пол, удивленный такой реакцией, отскочил от нее, но быстро сообразив, в чем дело, поймал ее, завел руки за спину и сильно прижал к себе. Но даже это поначалу не остановило Китти, и только тогда, когда он нежно погладил ее по голове, а потом крепко поцеловал, она замолчала.

У Китти больше не было сил сопротивляться, и какое-то время она молча стояла рядом, ощущая только обволакивающее тепло его тела. Через несколько минут она мягко отстранилась, совершенно не встречая сопротивления, и удивленно посмотрела на него:

– Пол?

Что же она наделала? В этот момент Китти почувствовала нестерпимый стыд за свою несдержанность. Тяжелая голова склонилась на плечо Пола, она обхватила его за шею и горько заплакала.

– О, Пол!

Как же справиться с этим отчаянием? Как выйти из этого тупика? Молодой человек, казалось, понял, в каком состоянии она находится, и, не говоря ни слова, поднял ее на руки и нежно понес к машине.

– Что ты, маленькая, что ты? Не волнуйся! Сейчас мы уедем отсюда!

Китти едва ли слышала его. Она была вся во власти ужасной тайны, открывшейся ей только что. Что теперь будет? И кто она такая? Неужели ей осталась только эта нестерпимая боль? И слезы… Слезы, безутешные слезы о Глории, Сьюзен, Кэролайн, обо всех Гудманах, и о ней самой – кто бы она ни была…

Пол бережно усадил ее в машину, пристегнул ремни безопасности, и Китти, неживая от пережитого, как кукла, откинулась на сиденье. Они были уже далеко от кладбища, но она все еще не могла выйти из оцепенения. Мимо пролетали улицы, дома, перекрестки, а потом потянулись зеленые луга, пастбища, но Китти безучастно взирала на меняющиеся за окном картины.

Наверное, на несколько минут она потеряла сознание, а может, просто заснула, но, снова с трудом открыв глаза, почувствовала, что у нее ужасно разболелась голова. Они уже ехали по лесу, сквозь ветви деревьев пробивалось заходящее солнце. Она повернулась к Полу. Уходящий день изменил черты его лица. У него был изможденный, усталый вид. Глаза ввалились, под ними появились темные круги.

– Куда мы едем? – спросила Китти и удивилась собственному голосу. Теперь он стал резким, почти грубым и хриплым.

Пол, не поворачиваясь к ней, внимательно следил за дорогой.

– Ко мне домой. Уже недалеко.

Еще час назад Китти бы горячо запротестовала и наотрез отказалась бы переночевать у него, но теперь ей было абсолютно все равно.

– Понятно.

Пол нахмурился.

– Или тебя лучше оставить в гостинице?

Китти равнодушно пожала плечами.

– Какая разница?

То, что казалось ей раньше важным и значительным, теперь потеряло всякий смысл.

– Я попросил мою экономку к нашему приезду приготовить что-нибудь на ужин.

Китти отвернулась к окну.

– Я не голодна, – мрачно произнесла она.

Деревья между тем стали попадаться все реже и реже: выехав из леса, Пол неожиданно свернул на узенькую дорожку, посыпанную гравием, и остановился у невысоких ворот.

Несколько минут он молча смотрел на застывшую Китти, не решаясь дотронуться до нее, но потом ласково коснулся ее плеча и попросил:

– Пошли.

Китти взглянула на него и затем отвернулась.

– Оставь меня одну.

Пол легонько подтолкнул ее.

– Давай, Китти, не раскисай. – И, заметив, что она опять безучастно уставилась в окно, хорошенько потряс ее, пытаясь привести в чувство.

Но и это не подействовало.

– Хорошо. Теперь я знаю только один способ, как вернуть тебя к жизни, – с этими словами он обнял ее, повернул ее голову к себе и поцеловал.

Мягкое прикосновение его губ разбудило Китти. Откуда-то вновь появились силы, и ее рука легла на плечо Пола в тщетной попытке оттолкнуть его, но в тот же миг Китти затопила всеохватывающая жажда близости. Ей внезапно захотелось прижаться к Полу и впитать в себя ошеломляющий запах, всегда сопутствующий ему и не дающий ей покоя, пробежаться кончиками пальцев по его телу, дотронуться до лица и взъерошить его волосы. И запомнить, навсегда запомнить и пережить это необыкновенное ощущение.

Пол снова разжег в ней огонь, на время затмивший собою другие переживания. Его руки нежно коснулись ее шеи над воротничком блузки и заскользили вниз, к верхней пуговке. Китти вдруг осознала, что сдерживает дыхание, а ее кожа горит в ожидании неизвестного. Глаза Пола полыхали страстью, и она почувствовала, как ответное желание охватывает ее. Он медленно расстегивал пуговицы на ее блузке, и она застонала, когда мужская мягкая ладонь дотронулась до тонкой ткани ее бюстгальтера. А потом, когда его уже не было на ней, и он ласкал ее набухшие груди, Китти не могла сдержаться и, крепче прижимаясь к нему, прошептала на ухо:

– О Господи, Пол, как я хочу тебя!

Глубоко вздохнув, он отстранился от нее и, чуть улыбаясь, внимательно посмотрел на Китти. Его взгляд светился триумфом.

– Повтори, – хрипло приказал он.

Китти, все еще находившаяся во власти безумной страсти, повиновалась:

– Я хочу…

И тут до нее дошел смысл собственных слов, В ужасе она целую минуту молчала, а потом выдохнула:

– О Боже… – И дрожащими пальцами поспешила застегнуть все пуговки на блузке.

Она чуть снова не заплакала оттого, что Полу удалось-таки вынудить ее признаться в этом, и теперь уже нельзя было ничего изменить.

– Ну, слава Богу, – улыбнулся Пол. – Теперь ты снова ожила и даже сопротивляешься, – произнес он и открыл дверцу машины.

– Подлая выходка, – яростно выпалила зардевшаяся Китти.

Ее пылающие щеки явно произвели впечатление на Пола.

– Может быть. Но нельзя было оставить тебя в таком состоянии. Жалеть себя – бесполезно. А твое признание – мне награда.

Китти в смущении отвернулась.

– Если бы ты был джентльменом, то забыл бы все, что я только что наговорила, – с трудом выдавила она из себя.

– Ну вот, и ты сделала открытие, – расхохотался Пол. – Теперь мы квиты. Я не джентльмен, – сказал он и пошел открывать ворота.

Китти торопливо освободилась от ремней безопасности, выскочила из машины и остановилась в нерешительности. Ничего не скажешь, его метод действительно эффективен. Как же Пол Рэнделл жесток!

Китти охватили злость, обида и ненависть, накопившиеся за время их короткого знакомства. Но и она хороша! Уже давно нужно было крепко-накрепко выучить, что в его присутствии следует постоянно контролировать свои поступки. А вместо этого она растаяла от его поцелуя, да еще выдала себя: как могли эти слова случайно сорваться у нее с языка!

Большой каменный дом, типичный для этой части Англии, потряс ее своим величием и мощью. Пол вежливо провел ее к главному входу, помог с сумками, и Китти решила, что волноваться пока не о чем.

На верхней ступеньке крыльца их встречала женщина средних лет.

– Стейси, – обратился к ней Пол, – это мисс Харрисон. Ты уже приготовила ей комнату? Хорошо. Тогда проводи нашу гостью наверх. Мне кажется, ей нужно принять ванну и хорошо отдохнуть.

Он бросил нежный взгляд на Китти, и та с удивлением уловила в нем тень сочувствия.

– Иди со Стейси. Я поднимусь с твоим багажом минутки через две.

Китти пошла вслед за экономкой и вскоре очутилась в небольшой уютной спаленке с видом на просторный фруктовый сад. Окна были широко распахнуты, и вечерний ветерок, доносивший с улицы нежные ароматы цветов, раскачивал легкие шелковые занавески. Китти опустилась в широкое, мягкое кресло и бессильно уставилась на потолок, украшенный лепным орнаментом.

– Все в порядке? – поинтересовался появившийся на пороге Пол. Он обратился к Китти, но та сразу не заметила вошедшего, и за нее поспешно ответила Стейси.

– Да. Я как раз собиралась показать мисс Харрисон звонок на тот случай, если ей понадобится помощь прислуги.

– Хорошо, – удовлетворенно кивнул он, – мы будем ужинать через полчаса.

Стейси подтвердила, что к тому времени все будет готово, и покинула комнату, оставив молодых людей наедине. Наверное, такие отношения, как у них, связывают двух солдат, которые когда-то были злейшими врагами и бились друг с другом насмерть, а потом война кончилась, и оказалось, что и поводов для раздора не осталось, и делить им больше нечего, подумала про себя Китти. А вслух сказала:

– Я не голодна.

– И все-таки постарайся перекусить. А почему бы тебе до ужина не принять душ! Уверяю, будет лучше. Я вернусь через двадцать минут и провожу тебя в столовую. – Немного помолчав, Пол добавил. – Послушай, не нужно расстраиваться раньше времени. Может быть, Глория действительно удочерила тебя. Взяла из детского дома, например, а потом побоялась рассказывать об этом. Люди часто делают ошибки, думая, что совершают благо.

– Но ты говорил… – тяжело вздохнув, начала было Китти.

– Я много чего мог наболтать сгоряча, – быстро перебил ее Пол, – для меня это было такое же потрясение, как и для тебя. Не будем спешить. Сейчас мы еще не в состоянии утверждать что-нибудь определенное. Мы только собираемся разобраться во всем до конца. И если окажется, что ты действительно Кэролайн, я обязательно сообщу об этом Луизе и сэру Роберту.

Что случилось? Почему вдруг к ней совсем другое отношение? Неприятная догадка пронзила Китти.

– А ты такой добрый и заботливый потому, что я могу оказаться Кэролайн, да? Интересно, что бы ты сказал бедной, ничего собой не представляющей Китти Харрисон? – гневно выкрикнула она.

Пол отшатнулся от нее и отступил на шаг. В его глазах появился холодный блеск.

– Ты устала, Китти. У меня был тоже нелегкий день. Не заходи слишком далеко. У тебя осталось пятнадцать минут на все приготовления. И не вздумай отказаться, а то мне придется силой заставить тебя спуститься вниз!

Он быстро вышел, громко хлопнув дверью, и Китти осталась одна. Через четверть часа Пол потащит ее на ужин. Значит, за это время ей нужно успеть набраться сил и привести себя в порядок. Боже! Как ей восстановить тот мир, в котором она жила всю жизнь и который рассыпался на части сегодня днем, над могилой Сьюзен Харрисон? Или… или стоит построить новый?

Китти неловко поднялась с кресла и направилась к дорожной сумке…

Было почти пять утра, когда она окончательно оставила тщетные попытки заснуть. Светало, и Китти любовалась у окна видом фруктового сада, окутанного утренней синеватой дымкой, но еще не тронутого лучами восходящего солнца. В первый раз за ночь она не думала о происшедшем. Через несколько минут в комнате стало прохладно, и Китти нехотя закрыла ставни. В стекле замаячило бледное отражение: женщина-привидение, закутанная в атласные и шелковые ткани цвета слоновой кости. Китти сначала испугалась призрака, но потом начала понемногу узнавать знакомые черты в неясном, почти эфемерном образе.

– Кто ты? – прошептала она и замерла в ожидании ответа, но таинственный образ даже не шелохнулся.

И в этот напряженный момент за ее спиной раздался резкий звук открывающейся двери. Она вздрогнула от неожиданности и повернулась навстречу… Полу Рэнделлу, появившемуся на пороге. Он держал в руках стакан с какой-то жидкостью, который протягивал Китти.

– Ты ходишь по комнате и не можешь успокоиться. Выпей немного, это горячее молоко и бренди. Тебе будет легче уснуть. – Его низкий голос слегка дрожал.

Китти хрипло рассмеялась.

– Пожалуй, стоит, – произнесла она, внимательно посмотрев на Пола и заметив, что он так и не переоделся после их совместной вчерашней трапезы, такой расслабляющей и спокойной, что Китти справедливо считала ее единственно приятным событием за день. – Ты тоже не спал?

Пол пожал плечами и вяло провел рукой по волосам.

– Я работал. Мой кабинет находится как раз под этой спальней, поэтому я все время слышал твои шаги.

– Ох, прости. Я не хотела беспокоить тебя, – быстро извинилась Китти, чувствуя себя виноватой.

– Ничего. Я все равно придумал бы какой-нибудь нелепый предлог и поднялся к тебе. Ты же знаешь, что один только твой вид возбуждает меня.

Сердце Китти неистово забилось.

– Но за ужином… – только и смогла пролепетать она.

Пол стоял рядом и теперь неторопливо провел пальцем по ее щеке, губам.

– Я дал тебе время на передышку, – тихо сказал он.

Ком в горле мешал ей спокойно говорить.

– И мне нужно еще! – воскликнула Китти.

Пол медленно покачал головой.

– Нет. Больше не могу я. Ты настолько соблазнительна, что я не в силах ждать и минуты, – решительно признался он.

Китти ясно ощущала необыкновенное тепло мужского тела, чувствовала, что он не хотел и не мог сдерживать охватывающее его желание. Глаза Пола сверкали такой страстью, о существовании которой она даже не подразумевала. Но Китти все еще сопротивлялась, хотя поражение казалось ей сейчас желаннее и милее всего.

– Но почему? Почему ты пришел сюда именно в тот момент, когда мне и так трудно?

– Но мы не можем заставить замолчать наши чувства, даже если ты отказываешься признать их.

Китти нервно усмехнулась.

– Тебе так легко говорить! Тебе ведь не приходилось глядеть в зеркало на свое отражение и думать, что вся твоя жизнь была ложью от начала до конца!

Но Пол словно не слышал ее. Он откровенно любовался ею, обволакивая своим взглядом, и, когда вдруг резко привлек к себе, она боязливо повиновалась.

– Я до сих пор не могу поверить в это: женщина, которую я хочу больше всего на свете, стоит передо мной, и, видит Бог, жаждет быть со мной. Китти, – прошептал он, – попытайся понять меня, – мягко настаивал Пол, и его чарующий голос мешал здраво рассуждать.

И тут будто искра сверкнула в ее сознании и она, отшатнувшись от него, нервно вскрикнула:

– Не называй меня так! Китти больше не существует!

То ли сочувствие, то ли жалость промелькнули на миг в его взгляде и снова потухли.