Текст книги "У ночи тысяча глаз"

Автор книги: Джоанна Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

9

– Мне так не терпится покататься на водных лыжах или заняться подводным плаванием! – Глаза Фредди возбужденно сверкали.

Уже несколько дней она жила в предвкушении предстоящего путешествия. Хаббарды и Ральф взяли напрокат большую яхту и вместе с Фредди направлялись на две недели в плавание по Средиземному морю.

Этель не возражала. Они жили в поместье уже больше месяца, и она больше не пыталась контролировать взаимоотношения дочери и Ральфа. Фредди просто обожала своего «дядю», тот, похоже, отвечал тем же.

Их растущая близость больше не вызывала у Этель ревности. Наоборот, ею овладевала печаль от сознания упущенного времени и чувства собственной вины.

– Может быть, ты бы все-таки поехала с нами, мама? – Фредди с надеждой посмотрела на мать.

Та покачала головой:

– Ты же знаешь, я не могу. У меня запланированы встречи в Лондоне и нужно подготовить новую песню.

Ральф и Хаббарды уже не в первый раз отправлялись в плавание. И каждый раз Ральфа сопровождали новые подруги. Этель отказалась принять участие в этом путешествии, хотя Ник Хаббард уговаривала ее как могла.

– Ты не займешь ничье место, – уверяла она, – мы тоже думали, что Ральф пригласит Магдалу, но этого не случилось. Во всяком случае, на яхту он ее не пригласил. Может быть, мы увидимся с ней на Крите.

Этель уже встречалась с Магдалой Блор. Очень милая женщина, вне сомнения – влюблена в Ральфа. Зачем мешать ей? Но видеть их вместе Этель было неприятно.

Упаковав чемодан дочери, она спустилась вниз. Ральф ждал в холле.

– Руфуса я покормил, – сказал он Этель, – и я буду тебе очень благодарен, если ты сумеешь выводить его на прогулку два раза в день.

– Обязательно.

– Если тебе понадобится поехать в Лондон, то ты можешь позвонить в собачью гостиницу и они возьмут его на время.

Этель терпеливо слушала его, хотя он повторял ей все это, наверное, уже в двадцатый раз.

– Я сбегаю и поцелую Руфуса на прощание! – крикнула Фредди, убегая в сторону кухни.

Этель грустно улыбнулась. Похоже, по рыжему псу все будут скучать гораздо больше, чем по ней.

Но когда Фредди убежала, Ральф сказал:

– Может быть, ты все же поедешь с нами? Тогда я сам распоряжусь насчет собаки.

– Нет, я не могу. – Этель не могла поверить, что ему этого действительно хотелось. Скорее всего, он старается из-за Фредерики. – Будь построже с Фредди. Она иногда такого может натворить!

– Я это заметил, – улыбнулся Ральф, – так же импульсивна, как и ты была когда-то.

Этель не знала, как реагировать на это замечание. Ей и самой часто казалось, что девочка – точная копия той юной Этель, когда она познакомилась с Ральфом.

– Ты была молода, я сказал бы – слишком молода. Возможно, мне следовало подождать, – продолжал он задумчиво.

– Чего?

– Когда ты поймешь, что тебе нужен я, а не Артур.

– У нас никогда ничего не получилось бы. – Этель произнесла вслух то, что постоянно твердила себе последние месяцы, пытаясь как-то спастись от отчаяния.

– Может быть, ты и права, – согласился Ральф, – но в любом случае со временем многое стало бы понятнее, и мы были бы свободнее в своем выборе.

Этель удивленно посмотрела на него. Неужели ему не давали покоя те же мысли и они оба продолжали переживать то, что давно уже стало прошлым?

– Нас уже ничего не связывает, – гордо сказала она, – ведь у тебя теперь есть Магдала, не правда ли?

Ральф не стал ничего отрицать:

– А у тебя?

– Это тебя не касается, – резко оборвала его Этель.

Но он уже знал всю правду и, улыбаясь, сообщил ей об этом:

– Я расспросил Фредди.

– А ты думаешь, что поступил хорошо?

– Нормально. Все средства хороши на войне и в любви. Нам только нужно определить, что между нами происходит.

Этель не успела ответить. Вбежала Фредди и сообщила, что приехали Хаббарды. Ральф встал.

– А почему бы нам обоим не задуматься над этим, пока я буду в отъезде? – сказал он, очень серьезно глядя на Этель.

Огромная машина Хаббардов уже ждала путешественников. На ней они намеревались доехать до Портсмута, оттуда на пароме добраться до Гибралтара, где находилась арендованная ими яхта.

Ник приветливо улыбнулась Этель и еще раз предложила присоединиться к ним. Но Этель опять сослалась на дела и пожелала всем счастливого путешествия.

Фредди обняла мать.

– Не скучай, дорогая, – сказала ей Этель, едва сдерживая слезы. – Желаю тебе хорошо провести время.

– Приглядывай за ней, – обернулась она к Ральфу и вдруг почувствовала, что, хоть и на время, но теряет дочь.

– Обязательно, – пообещал он и внезапно обнял ее и крепко поцеловал в губы.

Этель долго стояла неподвижно, продолжая чувствовать его губы на своих губах, с быстро бьющимся сердцем, глядя, как Фредди энергично машет ей на прощание из удаляющейся машины.

Оставалось только надеяться, что дочь не видела, как Ральф целовал ее. Конечно, девочка уже многое знала о любви, но вряд ли могла отличить ее от секса. Да ведь и сама Этель не очень-то отделяла одно от другого.

Она не могла, как Ральф, как Артур, как все мужчины, заниматься любовью и тут же чувствовать себя свободной. Она всегда оставалась с разбитым сердцем.

Невеселые размышления Этель прервал визит Магдалы Блор. Она хотела попрощаться с Ральфом, но перепутала время отъезда. Во всяком случае, так она сама объяснила свое внезапное появление. Этель из вежливости пригласила ее выпить чашечку кофе и очень удивилась, когда та приняла приглашение.

– Я так сожалею, что опоздала, – сказала она, – но надеюсь встретиться с Ральфом через несколько дней.

– Вы ведь направляетесь на Крит? – спросила Этель, вспомнив слова Ник.

Магдала кивнула.

– У меня не было большого желания плыть с ними на яхте. По правде говоря, я плохой мореплаватель, яхт-клуб посещаю только для развлечения.

Точнее – ради Ральфа, про себя уточнила Этель и почувствовала приступ ревности.

– А вы любите плавать на яхте? – поинтересовалась Магдала.

– Любила раньше, но это было очень давно.

– Когда вы в первый раз приехали в «Гнездо чайки»?

– Да, – подтвердила Этель.

– Именно тогда Ральф научил вас управлять яхтой?

– Совершенно верно, – усмехнулась Этель, – а кто вам рассказал об этом?

– Я… не помню, – миссис Блор смутилась, – возможно, Ник. Она рассказывала, что Ральф заботился о вас, пока ваш муж был в отъезде.

– Да, это так, – сказала Этель и попыталась представить, как вела бы себя эта женщина, если бы знала всю правду о нежной заботе Ральфа.

– Это на него так похоже, – улыбнулась Магдала, – и для меня он стал опорой, когда… когда меня оставил муж.

Интересно, подумала Этель, может быть, это стало естественной потребностью Ральфа – оказывать помощь покинутым женам. Может, он и любовью начал с ней заниматься, чтобы утешить?

Магдала почувствовала необходимость прояснить ситуацию:

– Мой муж вынужденно покинул меня ради своей помощницы, которая находилась на пятом месяце беременности. Ему деваться было некуда – ведь он являлся членом парламента.

– Мне очень жаль, – произнесла Этель с искренним сочувствием.

– Ничего, – улыбнулась Магдала, – теперь уже ничего, а тогда я здорово переживала… Все было так странно. Ведь муж постоянно твердил, что не хочет детей…

– А вам хотелось иметь детей? – спросила Этель.

– Детей? – миссис Блор задумалась. – Если бы муж захотел… я согласилась бы…

Ответ прозвучал настолько неуверенно, что стало совершенно ясно – миссис Блор была послушной женой, но вряд ли из нее могла получиться хорошая мать. Одевалась она с большим вкусом, предпочитая пастельные тона, тщательно следила за прической, но к детям относилась как к чему-то способному только усложнить жизнь. Она также не жаловала собак и брезгливо поморщилась, когда Руфус завилял хвостом возле ее ног. Этель пришлось отозвать собаку.

– Мне кажется, Ральф любит детей, – сказала Магдала. – Это видно по его отношению к вашей дочери.

– Возможно… – Этель еще раз внимательно оглядела сидевшую напротив женщину. Ревность боролась в ней с чувством справедливости. И последнее победило. Красивая, элегантная, с хорошими манерами. Без особых претензий. – Но я не думаю, что Ральф захочет иметь своих детей, – в раздумье произнесла Этель.

– Вы в этом уверены? – Магдала явно обрадовалась.

Теперь Этель поняла истинную цель приезда миссис Блор. Ничего она не перепутала. Но ей хотелось поговорить с Этель без Ральфа, чтобы понять характер их отношений. Убедившись, что Этель – просто невестка, она попыталась вытянуть из нее кое-какие сведения.

– Вы уверены в том, что Ральф не хочет ребенка?

Этель кивнула.

– Может быть, именно поэтому он и не женился. Большинство женщин не представляют себе брака без детей, не так ли?

– Разве? Что касается меня, то у меня такого желания нет.

Наверное, никогда и не было, подумала Этель, уже жалея, что раскрыла секрет, способный помочь завоевать Ральфа. Пожалуй, он заслуживает лучшей жены.

Но, раз начав, Этель уже не могла остановиться.

– Возможно, вам лучше откровенно поговорить обо всем с Ральфом.

Вскоре Магдала уехала, и Этель решила обо всем забыть. Зачем причинять самой себе боль, думая о женщинах Ральфа?

Этель проводила дни в одиночестве, если, конечно, не считать Руфуса. Несколько раз звонила Фредерика. Она была в восторге от каникул, Хаббардов, подводного плавания, водных лыж. Но, конечно, на первом месте находился Ральф – его имя звучало почти в каждом предложении: Ральф сделал это, Ральф сказал так, Ральф подумал.

О том, что Магдала Блор действительно встретила их на Крите и теперь они постоянно вместе, Этель тоже узнала от дочери. Эта новость больно уколола ее, и с тех пор – к чему скрывать! – с каждым днем все сильнее мучило чувство ревности. Да, да, самой обычной ревности. Как же она была глупа, когда воображала, что брак Ральфа с этой женщиной, любой другой женщиной, принесет ей успокоение!

Однажды Фредди, позвонив в очередной раз и поведав о том, как провела день, неожиданно сказала:

– Тут дядя хочет поговорить с тобой. Пока, мамочка.

Не задавая вопросов о делах и здоровье и даже не поздоровавшись, Ральф рявкнул в трубку:

– Что ты рассказала Магдале?

– Я… – растерялась Этель, – рассказала? О чем?

– Тебе лучше знать о чем, черт тебя побери! – не унимался Ральф.

– Я ничего не говорила о нас, – пробормотала Этель, – если ты это имеешь в виду.

– Нет, не это. Что ты наговорила о детях? Особенно о моей способности иметь их?

– Ничего!

– Неужели? Тогда объясни мне, почему Магдала все время пытается убедить меня в том, что не собирается иметь детей?

– Повторяю, ничего особенного я не говорила, – Этель решила слегка исказить правду, – просто мы беседовали о детях. Магдала сказала, что никогда не считала обязательным их иметь, а я упомянула, что то же самое думаешь ты.

В голосе Ральфа звенели ледяные нотки.

– А откуда тебе известны мои мысли? – сухо спросил Ральф. – Ты когда-нибудь интересовалась ими?

– Я хотела помочь, – неуверенно произнесла Этель.

– Помочь? Кому? Мэгги? Мне? Или себе?

– Как твоя женитьба на Магдале может касаться меня? – запротестовала Этель.

Ральф не ответил.

– Ты сочла мое положение безнадежным и решила заняться сватовством? – язвительно спросил он.

– Да нет же. – Этель не знала, как его успокоить.

– Или ты настолько глупа, что считаешь меня способным предпочесть тебе Магдалу Блор?

Этель показалось, что она ослышалась.

– Прости, я не поняла…

– Не поняла? Хорошо, я попытаюсь объяснить. Я могу заниматься любовью с Мэгги утром, днем и вечером в течение всей следующей недели, но это ровным счетом ничего не изменит в наших с тобой отношениях. Я хочу тебя, Этель, а ты хочешь меня, и, как только я вернусь, ты будешь моей.

У Этель кружилась голова. Не столько от смысла услышанного, сколько от самих звуков голоса Ральфа. Через тысячу миль она чувствовала его запах и вкус губ.

Надо было взять себя в руки. И тут мозг словно запнулся на фразе «я могу заниматься любовью с Мэгги». «Могу» – значит «буду»? Да уж, конечно! Разве он способен чувствовать хоть какую-то нравственную ответственность перед женщинами, с которыми спал? Но он очень ошибается, если думает, что «это ровным счетом ничего не изменит» в их отношениях! Она не позволит обращаться с собой, как с наложницей из восточного гарема. Одной из многих, которой можно не стесняясь говорить о других женщинах! Она покончит с этим раз и навсегда!

И Этель закричала в телефонную трубку:

– Когда ты вернешься, меня здесь уже не будет!

– О чем ты?

– Я уезжаю.

После долгой паузы Ральф заговорил холодно, но спокойно, как школьный учитель с непослушным учеником.

– А как же Фредди?

– Ты можешь посадить ее на лондонский поезд! – крикнула Этель первое, что ей пришло в голову. – Там я ее встречу.

– Ты забыла, что через две недели у нее начинаются занятия в школе?

Нет, конечно, не забыла. Фредди не давала покоя матери просьбами устроить ее в школу Гринбрук, пока та наконец не согласилась. При этом Этель даже не знала, на какой срок устроена ее дочь: за обучение заплатил Ральф, мотивируя это тем, что он несет ответственность за перемену школы.

– Не беспокойся, деньги я верну.

Ральф не поддался на провокацию. Он пропустил мимо ушей оскорбительное обещание и почти мягко спросил:

– Зачем же ты используешь девочку в борьбе со мной?

– Прекрасно! Великолепно! – Этель словно ничего не слышала. – Пусть Фредди остается в Корнуолле, если хочет. Почему бы и нет? Пусть остается с добрым дядей! Я уверена, она будет в восторге.

– Этель! – крикнул Ральф. – Прекрати эту мелодраму! Фредди нигде не останется без тебя. И ты это знаешь.

– Я немедленно возвращаюсь в Лондон, – повторила Этель упрямо. – Пусть Фредди выбирает, как поступить.

– Но зачем заставлять ее выбирать… – Ральф замолчал в поисках нужных слов, но так и не нашел их. – Порой ты поступаешь с ней не лучше, чем с ее отцом.

– С ее отцом, – переспросила Этель, – то есть с Артуром?

– А с кем же еще?

Осознание дикости собственного вопроса привело Этель в бешенство. Пора было кончать этот разговор.

– Пока, Ральф.

Она положила трубку. Но не успела отойти, как снова раздался звонок.

– Этель, – послышался голос Ральфа, – не делай глупостей, пока я не приеду. Нам нужно поговорить…

– Я не хочу с тобой разговаривать! – прервала она и бросила трубку.

Телефон больше не звонил. Ничто не нарушало тишины огромного пустого дома, но уснуть Этель не могла. Мысли лихорадочно метались в ее воспаленном мозгу. Ей надо уехать, немедленно бежать отсюда, от всего, что связывает ее с Макартуром. И от своей слабости. Бежать, пока ее желания, тревоги и страхи не превратились в любовь и не сделали ее невольницей Ральфа. Пока чувство вины не заставило ее рассказать ему правду о Фредди.

Наступил рассвет, и Этель решила слегка изменить планы. Она подождет возвращения дочери и тогда скажет, что в связи с ее работой они должны ехать назад в Лондон. Звучало просто, но понятно, что сказать это будет очень трудно. Скорее всего придется силой тащить упирающуюся девочку. Но разве у Этель есть выбор?

Она опять не учла, что имеет дело с Ральфом. Он появился, готовый к схватке, но не через восемь дней. Уже на следующий день, вернувшись с прогулки, Этель поняла, что в доме кто-то есть, – письма, которые обычно валялись на коврике у двери, лежали на столике. Может быть, воры? Она вздрогнула, но тут появился Ральф. Этель успокоилась, но вряд ли обрадовалась. Возможно, было бы даже лучше, если бы это оказались воры.

– Что ты здесь делаешь? – сухо спросила она, и тут же ее охватил страх: – Что-нибудь с Фредди?

– Нет, с ней все в порядке. За ней до моего возвращения присмотрят Ник и Генри.

– Они на Крите?

Ральф пожал плечами.

– Наверное, уже переехали на Мальту. Какая разница? Через несколько дней мы все вернемся домой, ну а пока они пошли мне навстречу. Я все им объяснил.

– Была бы крайне признательна, если бы ты и мне хоть что-то объяснил. Зачем приехал?

– Смею думать, что имею право узнать, почему ты бросаешь Фредди, – как всегда невозмутимо ответил Ральф. – Хотя бы потому, что я должен буду что-то объяснить девочке, если и у нее это вызовет некоторое любопытство.

– Я ее не бросаю. Фредерика едет со мной в Лондон!

– Но она не хочет ехать.

– Это ты ее уговорил? – Этель едва владела собой.

– А тебе не приходит в голову, – поинтересовался Ральф, – что это лишь естественная реакция на то, что ты приняла решение без нее.

– Но это неправда, – простонала Этель, – я все это наговорила под влиянием эмоций. Неужели ты можешь поверить, что я покину дочь?

– Не могу, поэтому я здесь и хочу, чтобы ты поехала со мной и поговорила с ней.

– Это просто смешно! – воскликнула Этель. – Ты ведь мог привезти Фредди с собой сюда.

– Если, конечно, не учитывать того, что она наотрез отказалась ехать, – уточнил он сухо, – я мог бы схватить ее в охапку и затолкать в самолет, но ведь меня обвинили бы в похищении детей… Кроме того, ты уже в достаточной степени подпортила ей каникулы, так что теперь тебе все и исправлять.

Вечное спокойствие этого человека сводило Этель с ума.

– Мы можем полететь на Мальту, – продолжал он, – а там ты решишь – либо вернешься сюда, либо поплывешь с нами, когда помиришься с дочерью.

Этель задумалась:

– А она очень расстроилась?

– Сначала да, но потом мне удалось успокоить ее.

Даже это ему удалось!.. Кто знал Фредди, тому было чему удивляться.

– Я поеду на Мальту, – согласилась Этель, – но в Корнуолле не останусь. Я не могу.

– Из-за меня? – Ральф попытался поймать ее взгляд. Это ему удалось. – А что, если я пообещаю больше не дотрагиваться до тебя? – спросил он хрипло и тут же коротко рассмеялся: – Хотя свое слово я все равно не сумел бы сдержать… Ты права. Ну так как? Едешь на Мальту?

Этель кивнула. Надо все-таки поговорить с дочерью, прежде чем принимать какое-либо решение.

– И поплывешь с нами на яхте? – спросил он, направляясь к телефону.

Ну это уж совершенно несерьезно!

– Не кажется ли тебе, что яхта будет перегружена? Там всего шесть спальных мест, а нас будет пятеро взрослых и двое детей.

– Пятеро взрослых? – вопросительно посмотрел на нее Ральф. – Ты, я, Ник и Генри – всего четверо.

– А Магдала? – напомнила Этель.

– Она осталась на Крите.

– Что-то случилось? – Этель старалась быть или хотя бы казаться спокойной и дружески участливой.

– Ты хочешь узнать все подробности или можно ограничиться общим описанием событий? – с сарказмом спросил Ральф.

– Нет, до деталей мне дела нет.

– Это правильно, – похвалил ее Ральф. – Итак, благодаря тебе мои отношения с Магдалой дошли до логического конца.

Сердце Этель судорожно сжалось. Неужели они решили пожениться? Конечно, Ральфу было за что благодарить свою бывшую невестку.

Она много сделала для того, чтобы все закончилось именно так.

– Поздравляю, – выдавила она из себя.

– Поздравляешь? – С минуту он казался растерянным, но потом понял и громко рассмеялся. – Что, из меня и Магдалы получится неплохая пара, правда?

– Не знаю… – в голове у Этель все перемешалось, – я думаю, у вас много общего.

– Что?.. Что общего?

Этель не ответила и, бросив на него прощальный взгляд, сказала:

– Я поднимусь к себе.

– Да, пожалуйста. А я здесь внизу буду считать мгновения.

Ральф проводил ее до лестницы, она оглянулась и увидела, что он внимательно наблюдает за ней. Но что можно было прочесть на этом каменном, вечно спокойном лице!..

10

К обеду Этель не спустилась. Видеть Ральфа ей сейчас слишком тяжело. Чувствовала она себя отвратительно. Единственное, чего ей хотелось, – это забраться в постель и укрыться теплым одеялом.

Но около десяти раздался стук в дверь.

– Этель, – крикнул Ральф, не услышав ответа, – звонит Фредди! Она хочет поговорить с тобой.

Пришлось открыть. Ральф стоял на пороге, держа в руках переносной телефон.

– Вот, возьми, вернешь, когда закончишь разговор. Мне он понадобится.

– Спасибо, верну.

Ральф вышел, Этель закрыла дверь, глубоко вздохнула, готовясь к нелегкому разговору.

Но всей его трудности она себе даже не представляла. Вначале мать и дочь старались обходить острые углы. Но скоро Фредерика, которой очень хотелось учиться в школе Гринбрук, перешла от просьб к решительным требованиям. Этель поняла, что их спор может зайти слишком далеко, и попросила дочь дождаться ее приезда на Мальту.

– Я не хочу ехать в Лондон ни за что! – прокричала в трубку Фредди на прощание.

Надежда на то, что при личной встрече удастся переубедить дочь, была слабой. Тем более что в глубине души Этель ее понимала. Почему девочка должна уезжать, раз ей так понравилось в Корнуолле? Можно было предвидеть, что Ральф автоматически займет то пустое пространство, которое есть в душе каждой девочки, не имеющей отца. Ее просто вообще не надо было привозить в «Гнездо чайки».

Услыхав стук в дверь, Этель чуть приоткрыла ее и просунула в щель телефон:

– Вот возьми.

Она хотела тут же закрыть дверь, но Ральф не дал ей этого сделать.

– Насколько я понял, разговор оказался не очень приятным? – спросил он, взглянув на ее лицо.

– А что здесь удивительного? Ты здорово разрекламировал школу Гринбрук, – упрекнула она его, в глубине души понимая, что это несправедливо.

– Ладно, Этель, – отозвался он, – ты ведь сама побывала в школе, поговорила с директрисой, убедилась в том, что там неплохо, – пытался урезонить ее Ральф.

Этель не знала, что ему возразить. А главное, после всех переживаний сегодняшнего дня ей не хотелось начинать еще один спор. Она отвернулась и подошла к окну.

Ральф продолжал стоять на пороге. Этель надеялась, что, взяв телефон, он уйдет, но не тут-то было. Дверь закрылась, но Ральф остался в комнате.

– Я не понимаю тебя, – произнес он миролюбиво, – если ты любишь дочь, то почему не хочешь, чтобы ей было хорошо?

Этель поняла, что разговора не избежать.

– Хочу. Дело совсем не в этом. Ей вообще не следовало приезжать сюда. Все равно ей придется возвращаться в старую школу, и это будет для нее еще труднее после того, как она побывала здесь.

– Но зачем ей возвращаться? Фредди могла бы остаться в Гринбруке, а ты здесь.

– Насовсем? – недоуменно посмотрела на него Этель.

– Конечно, ведь ты помнишь, что половина будет принадлежать тебе.

– Но Фредерике придется учиться в этой школе еще пять лет. Неужели ты захочешь, чтобы мы жили здесь все это время?

– Когда для тебя имело значение, чего я хочу? – усмехнулся Ральф. – Если ты пожелаешь, то сможешь остаться в поместье до конца жизни, и я, даже если бы это не совпадало с моими планами, ничего с этим поделать не смогу. Можешь спросить об этом у поверенного в делах, если не доверяешь мне.

Все, конечно, правильно, если не считать того, чего, по мнению Этель, он никогда и не брал в расчет, – ее чувств.

– Послушай, забудь на минуту наш спор, мы и так испортили себе жизнь, – продолжал Ральф. – Подумай о Фредерике. Неужели она не заслуживает лучшей жизни?

– У меня все равно не было бы денег, чтобы долго оплачивать ее обучение.

– Но это мог бы делать я, – предложил Ральф, заранее зная, что Этель откажется.

– Это моя дочь! – заявила она. – Всю жизнь я сама платила за ее обучение и не понимаю, почему теперь должно быть иначе. Я не нуждаюсь ни в чьей помощи.

– Хорошо, – согласился Ральф. – Предлагаю другой вариант: у тебя есть дом в Путни. Ты можешь продать его и воспользоваться процентами от доходов, чтобы платить за школу. Или же сдать дом в аренду. В Лондоне за это платят большие деньги.

Такое решение проблемы показалось Этель вполне разумным. Во всяком случае, подумать стоит. Но вслух сообщать об этом Ральфу она не стала и спросила:

– Зачем мы тебе? Ты же не питаешь ко мне особых дружеских чувств.

– Ты права. Выражение «дружеские чувства» не определяет моего отношения к тебе, – подтвердил Ральф, – но Фредерика мне не чужая. Она умная, прелестная девочка, которой ты можешь гордиться. И не надо забывать, что последующие несколько лет будут самыми важными в ее жизни. В больших городах девушки ее возраста нередко сбиваются с пути праведного.

Он говорил то, о чем Этель уже не раз думала. Подростковый возраст дочери требует особого к ней внимания. И в Гринбруке это понимали и, судя по всему, решали эту проблему достаточно успешно.

– Хорошо, – сдалась Этель.

– Что хорошо?

– Фредерика может учиться в Гринбруке, если ей так хочется. Я последую твоему совету и продам дом.

– И останешься здесь?

Этель покачала головой.

– Нет, я сниму небольшую квартирку в Лондоне. Это лишит меня возможности часто видеться с дочерью в течение года, но ничего не поделаешь. Фредди будет приезжать ко мне по праздникам, а во время учебы – жить у тебя. Ты согласен?

– Конечно, – не раздумывая, ответил Ральф, – но я думаю, тебе все же лучше остаться здесь. Можно будет оборудовать часть дома по твоему вкусу.

Этель усмехнулась. Понять этого человека было невозможно.

– Спасибо, но вряд ли это понравится твоей невесте. Может быть, она вообще не захочет терпеть присутствие Фредди в доме.

Лицо Ральфа стало злым, взгляд тяжелым.

– Ты говоришь о Магдале?

– А что, у тебя много невест? – съязвила Этель.

– В любом случае у них нет в этом вопросе права голоса, – резко ответил он.

– Ты предпочтешь Фредерику? – удивленно спросила Этель.

– Безусловно, ведь в ней кровь Макартуров, то есть моя, разве я не прав?

Этель побледнела.

– Ты знаешь? – прошептала она чуть слышно.

– Знаю? – повторил он. – Что знаю?

– Ничего. Я подумала… Ничего… – она с трудом перевела дыхание.

Но было уже поздно.

– Чего я не знаю, Этель? Ты хочешь сказать, что я ошибаюсь в отношении крови Макартуров? Что Фредди – не дочь Артура?

Этель молчала. Но Ральф продолжал натиск:

– Но ведь это невозможно! Она слишком похожа на деда, нашего с Артуром отца!

Этель пыталась казаться спокойной, но у нее это явно не получалось. Она виновата. Очень. И ощущала это с каждой минутой все острее. Она подошла к окну и уставилась в темноту ночи.

Но Ральфу уже не нужно было видеть ее глаз. Он уже все понял, хотя все еще не мог поверить.

– Нет, не может быть. Я много об этом думал. Еще много лет назад, когда мать сказала, что у тебя будет ребенок…

Этель почувствовала его дыхание у себя за спиной, но не обернулась. Горло ее судорожно сжалось, она просто ничего не могла выдавить из себя. Соврать еще раз? Зачем?

Сильными руками Ральф схватил ее и рывком повернул к себе. Этель рискнула взглянуть на него и увидела в его глазах смесь шока и ярости.

– Фредди, как и Сэмюэл, была недоношенной?

Он помнил имя ее первого ребенка. Ребенок умер. Артур сразу же забыл, и ей казалось, что только она помнит…

Этель кивнула. Да, Фредди была дочерью Ральфа. И теперь она твердо знала, что он желал этого ребенка, всегда желал.

– О боже! – простонал Ральф. – Как ты могла…

– Я… не знала, – начала Этель прерывающимся голосом.

– Не знала, кто настоящий отец?

– Нет, этого я не знать не могла. Не знала, как ты отнесешься к появлению ребенка.

– Поэтому ты все это держала в тайне. И выдавала Фредди за дочь Артура? – в голосе Ральфа нарастал гнев.

– Я рассказала ему всю правду, – защищалась Этель, – я сказала, что ребенок, которого я ждала, не его. Но он не поверил. Только за год до смерти он обо всем догадался.

– И он узнал, что я отец девочки?

Этель кивнула головой, и вся сжалась под взглядом Ральфа.

– Я готов убить тебя… – хрипло произнес он.

– Убей, – спокойно отозвалась Этель.

Это была не шутка. Ральф больно сжал ее запястье и в следующее мгновение с силой обеими руками рванул ее платье. Послышался треск ткани, но Этель не издала ни звука. Она стояла неподвижно, даже не пытаясь защищаться.

– Ну, что же ты! – яростно крикнул Ральф. – Борись, сражайся, царапайся, чтобы мне было так же больно, как и тебе!

Он грубо толкнул ее на кровать и, подмяв под себя, почти до крови укусил губу. Его руки, всегда такие ласковые и бережные, теперь были словно из железа.

Этель было больно. Слезы заливали ее лицо.

– Прекрати реветь! – рявкнул Ральф.

– Не-не-могу, – пробормотала Этель, продолжая плакать.

Ральф поднялся и сел на кровати.

Этель видела, как он судорожно лохматил свои волосы. Она продолжала лежать, удивляясь, что все происходящее не уничтожило в ней любовь к этому человеку. Она даже не пыталась скрыть эти чувства, когда он вновь взглянул на нее.

Но он подумал, что Этель просто боится его.

– Не смотри так, я не трону тебя.

– Я знаю, – мягко произнесла Этель, инстинктивно потрогав укушенную губу.

Ральф заметил это и, протянув руку, нежно погладил ее.

– Пустяки, – слабо улыбнулась Этель.

Ральф встал с кровати, пошел в ванную и, вернувшись через минуту с мокрым полотенцем, приложил к вспухшей губе Этель.

– Так лучше?

Этель кивнула. По-настоящему болело только сердце, стоило ей подумать, что она потеряла. Почему же она не боролась за любовь этого сильного, благородного человека? Почему она не рассказала обо всем Артуру, когда он приехал сюда? Надо было прямо заявить: «Я люблю твоего брата». Но ей не хватило смелости, а Ральф подумал, что таков ее выбор, и покинул ее.

Этель показалось, что Ральф собирается уйти, и, дотронувшись до его руки, она прошептала:

– Не уходи. Прошу тебя.

Этель приподнялась и прикоснулась губами к его губам.

С минуту он оставался неподвижен, а Этель положила руки на его плечи, теснее прильнула к его губам, и тогда он обнял ее.

Они оба забыли о том, что только что произошло. Этель даже не замечала, как болит губа. Сердце ее учащенно билось, мысли путались, тело дрожало. Ей хотелось, чтобы он целовал ее все сильнее и сильнее, чтобы прижимал к себе все крепче и крепче, чтобы обладал ею, любил ее, даже если у них нет будущего, и это – в последний раз.

Она слышала, как стучит его сердце. Пальцы Этель дрожали, и она никак не могла расстегнуть рубашку Ральфа. Он, приподнявшись, стянул ее через голову и прижал хрупкое, трепещущее тело Этель к груди. Этель почувствовала, что каждую ее клетку пронизало нестерпимо острое желание.

Ральф ласкал губами нежные выпуклости ее груди, плоский живот и узкие мальчишеские бедра.

Несмотря на то, что в свое время они очень недолго были любовниками, он прекрасно помнил все, что доставляло ей наслаждение.

Ральф улыбнулся, услышав ее сладострастный стон, и, когда тело Этель изогнулось навстречу ему, еще крепче прижал ее к себе, дав почувствовать всю силу напрягшегося мужского естества, готового проникнуть в нее.

Тело Этель содрогалось от наслаждения. Глаза затуманились, дыхание стало прерывистым.

– Скажи, что ты хочешь меня, – прошептал Ральф.

– Я хочу тебя, – едва слышно ответила Этель.

Тогда он с силой вошел в нее и на мгновение замер, прежде чем начать двигаться внутри нее. Мгновение она лежала, словно вслушиваясь в это долгожданное ощущение, затем бедра ее двинулись ему навстречу, вбирая его в себя в ритме освященного с древнейших времен танца.

Они слились воедино, растворились друг в друге, пока наконец яростный взрыв не унес их в бесконечность.