Текст книги "У ночи тысяча глаз"

Автор книги: Джоанна Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Я поеду с тобой, – неожиданно заявил Ральф. – Мне необходимо немедленно поговорить с Фредерикой.

Этель не могла скрыть своего отрицательного отношения к этой идее:

– Что, тебе больше нечем заняться?

– Сегодня – нет. Я взял себе выходной.

– Ты все это заранее спланировал, не так ли? Еще до нашей встречи с поверенным?

– Безусловно, – Ральф не видел смысла что-либо отрицать, – а что в этом удивительного? Послушай, – он попытался преодолеть враждебность Этель и заставить ее посмотреть на ситуацию со своей точки зрения, – еще мальчиком я жил в «Гнезде чайки». Это мой дом, и я хочу, чтобы он моим и остался.

Этель тяжело вздохнула. Действительно, у него основательные причины для беспокойства.

«Гнездо чайки» принадлежало его матери, и она могла все оставить в наследство Ральфу, но решила поделить между сыновьями, хотя никаких сомнений не было в том, какого сына она считала лучшим.

Этель не предполагала, что будет так трудно все уладить. На прошлой неделе она необдуманно решила возвратиться в Лондон, и теперь ей пришлось совершить лишнюю поездку; если она теперь не разрешит Ральфу ехать с ней, он может позднее приехать сам, и она не будет знать о его приезде.

На вокзале, несмотря на ее возражения, он доплатил за ее билет, и они поехали в вагоне первого класса. Пассажиров было немного. Этель и Ральф сидели друг против друга, почти не разговаривая. Он читал газету, она – какой-то роман; но вымышленная судьба его героев не могла отвлечь Этель от собственных реальных проблем.

Мысли ее постоянно возвращались к дочери. Как она воспримет то, что ей сообщит Ральф? Какое впечатление на нее произведет возможность получить наследство? Наверное, она будет довольна, что же тут удивительного? Конечно, Фредди привыкла к скромной жизни, но то, что она сможет получить большое состояние, пусть это даже будет через много лет и после смерти ее дяди, который может дожить до ста лет, не может не обрадовать ее.

В час они отправились на ланч в вагон-ресторан. Этель хотела ограничиться бутербродами, но Ральф сделал полный заказ, и она решила, что проще согласиться, чем долго спорить с ним.

– Ты что, не хочешь есть? – спросил Ральф, глядя, как она тычет вилкой в спагетти.

– У меня нет аппетита.

– Поэтому ты такая тощая, – прокомментировал он, отодвигая от себя пустую тарелку.

– Я всегда была худой, – мрачно констатировала Этель.

– Нет, не всегда. – Он осмотрел ее с головы до ног.

Этель почувствовала, как краска заливает ее лицо. Да, когда-то он знал каждую черточку ее тела и по сей день все помнил. Беременность сделала ее женщиной, и, в отличие от Артура, Ральфу нравились ее располневшие бедра и грудь.

– Надеюсь, ты и такая нравишься своему другу, – с улыбкой сказал Ральф.

«Какому другу?» – хотела спросить Этель, но удержалась, чтобы не подыгрывать ему. И какое ему до этого дело!

– Может, поговорим о чем-нибудь другом, – предложила она.

– Хорошо. – Ральф кивнул и, помолчав немного, спросил: – А почему ты оставила работу на студии звукозаписи?

– А кто тебе рассказал о том, что я там работала, Артур?

– Моя мать, после того как она встречалась с тобой в Лондоне.

Этель удивленно посмотрела на него:

– Я думала…

– Что она держала в секрете ваши встречи? – Ральф улыбнулся. – Она действительно ничего не говорила Артуру, но не думала, что это нужно скрывать от меня.

Он попытался поймать взгляд Этель, но она отвела глаза. Казалось, он в чем-то обвиняет ее, но они оба не были святыми. Он хотел ее, и он получил ее. А она желала… хорошей жизни? Любви? Может, ей нужно твердое плечо, на котором можно было бы поплакаться. Она сама не знала, чего ей хотелось. Они оба использовали друг друга, и она пострадала гораздо больше, чем он. Вот и все.

– Она очень беспокоилась о тебе, ты знаешь это, – продолжал Ральф, – мама считала, что Макартуры испортили тебе жизнь.

– Правда?

Этель не могла понять, зачем он ей все это рассказывает.

– Я сказал ей, что ты сильнее, чем кажешься, – продолжал Ральф и слегка улыбнулся. – Я был прав?

Что он хотел услышать от нее? Что он и его старший брат сломали ей жизнь? Что они оба разбили ей сердце? Что после этого она никого больше не смогла полюбить?

– Да, я была гораздо сильнее, – ответила она.

Он никогда не узнает, какую боль он ей причинил.

– Я именно так и думал. – Взгляд его одновременно выражал и восхищение ею, и неприязнь. Потом он вдруг спросил: – А когда ты рассказала Артуру о нас с тобой?

– Я… я… – Этель побледнела. – В действительности я никогда не рассказывала…

– В прошлом году, не так ли?

Ральф прав. Артур узнал об этом в прошлом году, но она ненамеренно сделала это.

Роль отца красивой дочери наскучила старшему Макартуру довольно быстро. Он начал нарушать обещания, которые давал ей, касалось ли это прогулки или покупки каких-либо красивых вещей. Он просто забывал о них. Этель видела, что это повторялось все чаще и чаще, что дочь страдала, пытаясь понять, почему отец не желает ее видеть. Чашу терпения переполнил последний случай. Артур обещал приехать на школьный концерт, на котором Фредди должна была спеть песенку. Но он не появился и даже не извинился. Фредди заявила, что вообще не желает видеть когда-либо отца.

Этель пошла в гостиницу «Савой», где остановился Артур, и рассказала ему о переживаниях Фредди, но его это не слишком обеспокоило. Он был уверен, что дочь пойдет с ним, особенно если они отправятся за покупками. Именно тогда Этель поняла, что нужно что-то предпринять. Она в запальчивости заявила: Фредерика не твоя дочь. Сначала Артур не поверил. Как это может быть, когда Фредди так похожа на его отца? Простое совпадение, убеждала его Этель. Но он продолжал сомневаться. От кого же она тогда? Ведь Этель все время торчала в Корнуолле. И вдруг его осенило.

– Так, так, – скорбно произнес Артур, – мой младший братец! Он всегда любил играть моими игрушками.

Этель молчала. Но теперь уже и не нужно ничего говорить. Артур, совершенно забыв о том, что он сам никогда не был примерным мужем и что они уже много лет врозь, кричал и оскорблял ее, и Этель ушла.

Несколько недель она прожила в страхе, что Артур может внезапно появиться и начать ломиться в ее дверь. Но этого не произошло.

– А что сказал тебе тогда Артур? – спросила Этель Ральфа.

– Напрямик он ничего не сказал. Просто стало совершенно ясно, что он знает и я… Нет, мы не стрелялись на пистолетах, не дрались на шпагах. Мне даже кажется, что он наслаждался сложившейся ситуацией.

Наверное, так же, как сам Ральф сейчас получал удовольствие от теперешней ситуации. Этель видела его слабую улыбку. Он с наслаждением ворошил прошлое, стараясь показать, что ни он, ни его брат не воспринимали ее всерьез. Конечно, Этель не доставит ему еще большего удовольствия, дав понять, что ей все еще больно это слышать. Что бы он ни сказал еще, ее лицо должно оставаться спокойным и равнодушным.

– Вот откуда появилось приложение к завещанию? – задумчиво продолжал Ральф, словно вовсе не замечая присутствия Этель.

– Приложение? Ты имеешь в виду требование, чтобы я прожила не менее шести месяцев в поместье?

– Да. Наверное, он сейчас смотрит на нас сверху, или, вернее, снизу, и злорадно посмеивается, – предположил Ральф с невеселой улыбкой, а затем серьезно добавил: – Возможно, это заключительный акт мести – понаблюдать, как мы будем драться друг с другом.

Последнее замечание обдало Этель холодом. Угрожал ли он или предупреждал о чем-то неизбежном?

– Выдумки! – сказала она холодно, стараясь скрыть, какое впечатление слова Ральфа произвели на нее. – Если Артур хотел отомстить таким образом, зачем ему было дожидаться своей смерти? Ведь это могло произойти через сорок лет.

Ральф долго и внимательно смотрел на нее, а затем сказал:

– Я так не думаю.

При той жизни, какую вел Артур, действительно трудно было дожить до старости, и Этель подумала, что Ральф именно это имел в виду, но затем по его лицу догадалась, что это не так, что он что-то скрывает от нее.

– А как погиб Артур? – спросила Этель. Она знала только, что произошла автомобильная катастрофа.

– Он пьяным вел машину, – прямо ответил Ральф, – и врезался в дерево.

Это не очень удивило Этель, но она чувствовала, что это не все. Она хотела попытаться узнать еще кое-что, но Ральф не дал ей такой возможности. Он подозвал официанта и потребовал счет. Они вернулись в свой вагон и надолго замолчали.

Этель больше не пыталась узнать мотивы действий Артура, которые привели его к гибели. Ей хотелось освободиться от прошлого: от Артура и от человека, сидевшего напротив. Они оба хорошо поработали, чтобы испортить ей жизнь и разбить ее сердце много лет тому назад.

6

– В какое время Фредди обычно приходит домой? – спросил Ральф, когда такси подъехало к дому Этель.

– Примерно через час, – ответила она и, подумав, что выхода нет, пригласила Ральфа войти. Она открыла дверь и, подняв с коврика почту, пошла на кухню. Ральф последовал за ней.

Вот это уже было лишнее! Этель совсем забыла о том, какая Луиза неряха. За один день она умудрилась превратить кухню в мусорную свалку. После завтрака на столе остались грязные тарелки, а сковородки, видно, еще со вчерашнего ужина загромождали плиту.

Этель с отвращением посмотрела на все это и заметила на лице Ральфа такое же выражение.

– Твой друг, видимо, не очень любит заниматься домашним хозяйством, – ехидно заметил он, – да еще и курит!

– Ну, бывают люди и с еще более отвратительными привычками, – заметила Этель, принимаясь за мытье посуды.

– Это видно, – Ральф вытащил из пепельницы окурок со следами губной помады, – ну и дружок у тебя!

Этель едва сдержалась, чтобы не ответить грубостью.

– У меня нет дружка, – созналась она, чтобы остановить его, – за Фредерикой присматривала моя подруга.

– Как интересно. Почему ты солгала мне?

– Я не лгала, это ты сам так предположил.

– Но ты же согласилась, – Ральф внимательно посмотрел на нее, – ты думала, так будет лучше?

– Лучше? – Она постаралась одарить его как можно более равнодушным взглядом и понесла тарелки к раковине.

Но он последовал за ней.

– Лучше, вернее – легче было избавиться от меня?

Теперь уже не раздражение, а настоящая злость охватила Этель.

– Вот как! Да ведь раньше тебя нисколько не беспокоило, что я замужем!

Не надо было этого говорить! Но, видимо, она слишком много думала об этом, и слова сами сорвались с ее губ.

Саркастическая улыбка исчезла с лица Ральфа. Сменившее его выражение ярости испугало Этель.

– Это неправда. Меня это очень беспокоило. Очень! И когда меня так тянуло к жене моего брата, и после, когда ты снова сбежала к нему из моей еще не остывшей постели.

– Не трогай меня! – крикнула Этель и, пытаясь вырваться, зацепила сковородку, которая с грохотом свалилась на пол.

На мгновение они оба уставились на нее и отступили на шаг в сторону.

– Отпусти меня, – уже спокойно потребовала Этель.

И он отпустил. Он не выглядел ни разочарованным, ни озабоченным, он просто сказал:

– Мы ведем себя так, как этого явно хотелось Артуру.

Действительно, подумала Этель, ведь и дня не прошло, как они вместе, а уже ссорятся. Неужели именно этого хотел Артур?

– Это ужасно, – покачала она головой, – я не смогу прожить в «Гнезде чайки» шесть часов, не то что шесть месяцев.

– Однако придется, – сказал Ральф, – от судьбы не уйдешь.

– Уходи, Ральф, пожалуйста, – хрипло попросила Этель, повернулась и вышла.

Она пошла в свою комнату и села на кровать. Этель не боялась, что Ральф может последовать за ней, почему-то была уверена, что он уйдет.

В это время зазвенел дверной звонок. Когда Этель вышла на лестницу и посмотрела вниз, Ральф уже открывал дверь.

– Хэлло! Это ты, Ральф? А Этель пришла? – услышала она голос Луизы.

– Да, она наверху, – медленно ответил Ральф, как будто размышляя о чем-то.

– Если она отдыхает, передай ей, что все в порядке, а я забежала за своей сумкой.

Хлопнула дверь, и наступила тишина. Этель подумала, что Ральф ушел вместе с Луизой, и, с облегчением вздохнув, сделала несколько шагов вниз по лестнице. Но он все еще стоял в холле.

Этель вернулась к себе и тут же услышала, как Ральф, перепрыгивая через несколько ступенек, взбежал по лестнице вслед за ней и рванул дверь спальни.

– Что ты позволяешь себе? – возмущенно крикнула Этель. – Убирайся из комнаты! Я ведь просила тебя покинуть мой дом.

– Я уйду, – ответил он, – только после того как ты объяснишь мне, что в твоей квартире делает эта корова.

– Корова? – продолжала возмущаться Этель. – Если так ты называешь мою подругу…

– Подругу? – воскликнул Ральф, стараясь взять себя в руки, но это ему удавалось с трудом. – Если я не ошибаюсь, это была Луиза Мартин? Твоя бывшая одноклассница, известная также, как любовница твоего мужа и автор «Исповеди проститутки»?

– Ну, и что из того?

Этель никак не могла понять, почему он так ненавидит Луизу. Ведь это она должна решить, простить ее или нет. Ей захотелось ударить его.

– И ты позволяешь этой женщине присматривать за своей дочерью?

– А что здесь такого? Она никого не убила.

– Она… спала… с твоим… мужем! – медленно и раздельно произнес Ральф каждое слово.

– Артур имел дело со многими женщинами, – бросила Этель в ответ, – что же я должна делать? Убить ее за глупость? Да я сама когда-то была ничуть не лучше! Разве ты не помнишь?

– Это я буду помнить всегда.

– Что помнить? – голос Этель звучал почти угрожающе.

– Что, по-твоему, я должен был чувствовать, когда ты вернулась к нему? – вдруг резко спросил Ральф.

– Не знаю.

Этель не хотела говорить с ним, не хотела смотреть на него.

Но Ральф подошел к ней, схватил за руку и повернул лицом к себе:

– Тогда я расскажу тебе об этом. Я чувствовал, что кто-то воткнул мне в живот нож и выпустил кишки. И так было все то время, пока ты оставалась с ним. Каждую ночь я видел тебя с ним. Его руки на твоем теле. Его губы на твоих губах…

– Прекрати! – Этель зажала уши ладонями.

Но он схватил ее и прижал к стене возле кровати.

– Его губы на твоих губах… – хрипло повторил он, – руки гладят твою шею, грудь. Его рот на твоей груди…

– Перестань, – отчаянно крикнула Этель, но Ральф безжалостно продолжал:

– Его губы там, где были мои. И все это время я видел, как он смотрит на тебя, слышит твои вздохи…

– Ну заткнись же ты! Замолчи! – кричала Этель.

Слова Ральфа причиняли ей острую боль, словно срывали повязки с ран, которые, казалось бы, давно должны были зажить. Но нет, не зажили. У нее тоже стояли перед глазами давно ушедшие в прошлое безумные мгновения любви. Но не с бывшим мужем, а с этим человеком. Его руки, губы, его жаркий шепот, который заставлял ее верить ему, возбуждал желания, каких никогда не удавалось пробудить Артуру.

Сейчас он шептал не слова любви, а проклятия, но Этель не чувствовала разницы. Когда он прижал ее к себе, она испытала такое же желание, как когда-то. Тело трепетало от его прикосновений, в глазах ее стояли слезы. И самое страшное, что он прекрасно знал это.

Он прикоснулся губами к ее волосам и нежно поцеловал в висок. Она продолжала вздрагивать.

– Пожалуйста, не нужно, – с трудом прошептала Этель, но Ральф уже ничего не слышал.

И она перестала сопротивляться, когда он сначала, едва касаясь, а затем все крепче и крепче начал целовать ее губы, лаская руками ее руки, спину, бедра.

Сила желания, овладевшая ею, пугала Этель.

Ральф приподнял голову, посмотрел в ее глаза и понял все. Она хотела его так же, как и он. И этим было сказано все.

Не переставая смотреть ей в глаза, Ральф мягко положил Этель на кровать. Последние остатки воли покинули ее. И когда он снова начал целовать, она уже не понимала, что раньше могло удерживать их от этого. Она приоткрыла рот, ожидая его ласк. Они целовались и никак не могли насытиться.

Рука Ральфа начала расстегивать пуговицы на блузке Этель.

Тело ее задрожало. Она желала и одновременно боялась его ласк. Кончиками пальцев Ральф коснулся груди и начал гладить нежную кожу. Он не торопился, стараясь растянуть наслаждение, и вновь начал целовать лицо, щеки, глаза и губы, дразнил, поддерживал и разжигал в ней уже занявшийся огонь желания.

Этель вскрикнула, когда он губами прикоснулся к соску и втянул его в рот. Возбуждение неудержимо нарастало. Теперь она уже ничего не стеснялась и не боялась. Она хотела его, и ничего, кроме этого желания, сейчас не существовало.

Грудь ее касалась его голой груди, и она чувствовала, как его тепло разливалось по ее телу, а вкус поцелуев напоминал ей вкус сладкого вина.

Сейчас совершенно неважно, кем был он и кем она, почему они ненавидят друг друга и даже что с ними станет дальше. Разве можно было сейчас думать об этом, когда его губы впились в ее губы, обожгли кожу шеи, теплым кольцом охватили сосок. Руки, скользнув по плоскому животу, смяли шелк трусиков, устраняя последнюю преграду. И Этель приняла его. Уже влажная от желания. Жаждущая. Открытая для него. Она тяжело задышала. Все быстрее и быстрее. Что-то простонала. Выкрикнула его имя. Еще, еще. И вот – словно мощный взрыв потряс каждую клеточку плоти Этель.

Через пару минут дыхание успокоилось, кровь потекла по жилам, как всегда ровно, вернулось сознание, а с ним – стыд и чувство вины. Но с Ральфом, похоже, ничего подобного не происходило. Он спокойно сидел на кровати, наблюдая за Этель.

Ну конечно! Он все это заранее спланировал. Заранее обдумал. Он заставил ее желать себя и сделал так, что она позволила делать с собой все, что ему хотелось. И теперь он смотрел на нее холодными серыми глазами.

Этель отвернулась и попыталась натянуть на себя покрывало. Она надеялась, что Ральф тут же уйдет. Но он, видимо, еще не закончил игру. Он снова растянулся на кровати рядом с ней и стал целовать ее спину, плечи, лаская руками ее ноги и бедра. И кожа Этель снова начала вздрагивать от его нежных прикосновений. И опять началась жестокая внутренняя борьба. Как могла она продолжать желать его? Он же унизил ее. И тем не менее это было так.

– Этель, – ласково позвал Ральф, и его рука обняла ее за шею, пытаясь повернуть к себе.

Почувствовав сопротивление, он поцеловал ее между лопаток и тихо сказал:

– Хорошо, Этель, я подожду.

Она не ответила. Да и что она могла сказать? Что у нее нет гордости и он может получить ее в любое время?

Этель услышала, как Ральф встал с кровати. Потом послышался еще какой-то звук. Этель не сразу поняла, что это кто-то стучит в дверь и кричит сквозь щель для писем (дверь в дом находилась как раз под спальней).

– Это Фредди, – спокойно сказал Ральф, – я открою. Но тебе лучше набросить что-нибудь на себя. Я скажу, что ты принимаешь душ, – добавил он тоном заговорщика и открыл дверь.

Как только Ральф вышел из комнаты, Этель швырнула в бельевую корзину блузку, юбку и белье, достала чистую одежду из шкафа, но тут же бросила ее на пол, увидев, что необходимо расправить покрывало на кровати. Затем, схватив вещи, бросилась в ванную и заперла за собой дверь.

Включив душ, она начала ждать, когда Фредди поднимется к ней. Но дочери все не было. Очевидно, дядя представлял для нее больший интерес…

А собственно, чему она удивлялась? Разве она сама смогла противостоять ему?

Уже тринадцать лет Этель не имела интимных отношений с мужчинами. У нее были друзья среди мужчин, но никто не нравился ей настолько, чтобы она могла переспать с ним. Один из них намекнул, что она фригидна. Этель очень расстроилась и начала сомневаться в себе. Теперь она дорого отдала бы, чтобы этот тип оказался прав.

Этель стояла под душем, тщательно смывая запах секса, запах Ральфа, но тщетно она пыталась вытравить из памяти остроту его объятий и прикосновений. Ведь они доставляли ей такое наслаждение! Он не лгал ей о любви. Он вообще ничего не говорил. Он только ласкал и возбуждал ее. А это казалось так унизительно.

Это не должно повториться, решила Этель, пытаясь скрыть следы эмоций под толстым слоем макияжа. Она просто больше не допустит подобного. Он сказал, что может подождать. Вот и пусть ждет до скончания века.

Спустившись вниз, Этель обнаружила, что Фредди беспечно болтает о чем-то с Ральфом. Он выглядел совершенно спокойным, как будто ничего и не произошло. Может быть, ему вообще на все наплевать? – подумала она.

Этель старалась не смотреть на Ральфа. А Фредди тем временем изливала целый поток жалоб на Луизу.

– Честно, мам, у нее чего-то не хватает. Ты знаешь, во сколько мы ложились спать?

– В девять, я надеюсь.

– Нет, – усмехнулась Фредди. – Гораздо позже. Да она вообще не обращала никакого внимания на время. Уже было одиннадцать, когда я сама решила, что пора спать, а этот несносный Макс все еще носился по дому.

– А кто этот Макс? – спросил Ральф.

– Отпрыск Луизы, – ответила Фредди.

– Разве Луиза замужем? – удивился Ральф.

Этель отрицательно покачала головой.

– Макс появился в результате ее неудачного романа. Так говорит о нем сама Луиза, – скороговоркой выпалила Фредди и, поймав укоризненный взгляд матери, добавила: – Вовсе не стесняясь присутствия сына. Поэтому и неудивительно, что он такой…

– Фредерика! – Этель еще раз строго посмотрела на дочь.

На лице Фредди появилась очаровательная улыбка:

– Я хотела только сказать, мама, что очень рада, что я твоя дочь!

Этель рассмеялась, забыв о строгости и о прочих вещах, к которым обязывала педагогика.

Ральф тоже смеялся, Этель показалось, что в глазах его блеснула лукавая искорка. В следующее мгновение воспоминание о том, что так недавно происходило наверху, пронзило ее, она отчаянно покраснела. А что, если он рассказал что-нибудь Фредди? Нет, это полный абсурд – что он мог сказать? Что сегодня ему понравилось заниматься любовью с ее матерью? Ей нечего бояться. И все-таки очень хотелось, чтобы Ральф как можно скорее убрался из ее дома.

Но он продолжал болтать с Фредерикой о школьных делах. Она рассказывала что-то забавное о своей эксцентричной преподавательнице биологии, а он, весело смеясь, поделился своим собственным опытом преподавания географии в школе. Беседа текла легко, словно они уже давно знали друг друга, и Этель показалось, что она здесь лишняя, и, когда Ральф посмотрел в ее сторону, она ответила ему враждебным взглядом.

Он понял, что пора переходить к основной цели своего визита.

– Фредди, нам необходимо сказать тебе кое-что относительно поместья твоего отца.

– Поместья? – переспросила девочка, удивленная столь внезапным переходом беседы на серьезный лад. Она посмотрела на мать, но та решила не вмешиваться.

– Речь идет о его завещании, – спокойно продолжал Ральф, – отец тебе непосредственно ничего не оставил, но завещал матери половину «Гнезда чайки» – нашего родового поместья в Корнуолле, при условии, что твоя мама проживет там не менее шести месяцев.

Фредерике, видимо, такая перспектива вовсе не показалась неприятной.

– Значит, мы поедем жить в Корнуолл? Ого! Здорово! Это на берегу океана?

Ральф утвердительно кивнул:

– Дом прямо на скалах, нависающих над Атлантическим океаном.

– А что будет через шесть месяцев? Мы должны будем вернуться сюда?

– Да, – подтвердила Этель.

– Но почему? Зачем нам возвращаться сюда? – Фредди обратилась за поддержкой к Ральфу, но он сохранял нейтралитет.

– Так решила твоя мать.

– Мам… – Фредди обернулась к матери, – когда мы сможем отправиться туда?

– Не знаю, – Этель не слишком успешно пыталась скрыть раздражение, – нельзя бросить школу в середине четверти.

– Но до летних каникул осталось всего две недели, – напомнила дочь.

Да, это правда, Этель в раздражении совсем забыла, что каникулы действительно не за горами. Для нее это всегда было такое хлопотное время. Трудно работать, когда дочь вертелась в доме. Обычно ей удавалось отправлять ее на неделю в пансионат в Брайтоне.

– Это просто отпад, – продолжала шумно радоваться Фредди, – провести все лето в Корнуолле! Можно будет плавать, ездить верхом. У дяди Ральфа есть парусная лодка, правда?

Ральф кивнул и, глядя на Этель, сказал:

– Когда-то твоя мать любила управлять лодкой. И насколько я помню, у нее это здорово получалось.

– Правда, мам? – удивилась Фредди. Она никогда не задумывалась, чем могла заниматься мать до ее рождения.

Этель глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Может, вся эта затея и привлекательна для двенадцатилетней девочки, но для нее самой это хуже тюремного заключения.

– Я научу тебя управлять лодкой, как когда-то учил твою мать, – пообещал Ральф Фредерике.

– Правда, дядя? – обрадовалась Фредди и, заметив отсутствие энтузиазма у матери, взмолилась: – Будет так интересно, и тебе станет легче в новом доме!

Что она могла ответить на это? Меньше всего ей хотелось бы, чтобы Ральф внушил девочке мысль о возможности получить в наследство весь дом. Не то чтобы она не доверяла ему. Возможно, он действительно считал Фредди своей единственной наследницей, но он мог еще жениться и завести собственную семью. Она не хотела, чтобы дочь жила, рассчитывая на такие отдаленные и неопределенные возможности.

Но Ральф, судя по всему, именно этим и собирался заняться.

– Дело в том, что твоя мать не сможет продать часть своего наследства никому, кроме меня. А я, боюсь, не смогу собрать достаточно средств, чтобы выкупить свою.

– Но это не важно, – Фредди тряхнула головой. – Ведь ничто не мешает нам пока поехать туда на шесть месяцев? А, мама?

Этель очень хотелось сказать: «Мешает! Слишком многое мешает». В конце концов, может, не так уж и страшно потерять это наследство. Этель уже привыкла жить скромно и, может быть, для дочери тоже будет лучше рассчитывать только на свои силы. Но как трудно сказать это под взглядом больших, синих, молящих глаз любимой Фредди. Ведь девочка думала не о наследстве, не о деньгах, а о сказочном замке на вершине скалы, глядящем прямо на океан.

– Хорошо, – наконец согласилась Этель. В конце концов, она просто хотела доставить радость дочери.

И судя по счастливому лицу Фредди, ей это удалось.

Ральф тоже казался довольным. Как всегда, он добился своего.

– До встречи, Фредди, – попрощался он с девочкой и, почувствовав настроение Этель, попытался утешить: – Ты правильно поступаешь, Этель.

– Возможно, – коротко согласилась она, – но не думай, что я очень счастлива.

Да, ей было трудно, но Ральф не хотел понять этого, он улыбался:

– Знаешь, Этель, я никогда не мог угадать, каким будет твой следующий шаг. То ненавидишь меня, то… Например, то, что произошло совсем недавно.

Этель захотелось ударить его по самодовольной физиономии. Но он именно этого и добивался – чтобы она потеряла самообладание.

– То, что случилось недавно? – переспросила она, как будто ничего не помнила. – В моей спальне? Давай не будем сейчас придавать этому слишком большого значения. Прошло всего несколько дней, как я рассталась со своим последним другом…

Ему стало больно, физически больно, и Этель почувствовала это. Настала ее очередь улыбаться. И она улыбалась даже тогда, когда он резко ответил:

– Артур говорил, что ты стала проституткой. Мне надо было поверить в это.

Видимо, теперь он верил. Повернувшись на каблуках, Ральф вышел из квартиры, резко захлопнув за собой дверь, и только теперь, когда он уже не мог ее видеть, сразу обмякнув, Этель поняла, как глупо вела себя.

Она хотела поставить его на место, но чего она достигла, выдавая себя за любвеобильную женщину? Она ведь за всю свою жизнь была близка всего с двумя мужчинами. Как все это глупо!

Ничего. Так и надо, говорила она себе, во всяком случае, больше он к ней не сунется, а ведь именно в этом и заключалась ее задача, не так ли?

Да, именно так, настаивал разум. Нет, нет! – кричали чувства. Он нужен тебе всю жизнь, ты хотела только его! И так трудно было бороться с ними, почти невозможно победить!..