Текст книги "Мужчина моей мечты (Мужчина моих грез)"
Автор книги: Джоанна Линдсей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Это была судьба – герцогиня пригласила нас, чтобы мы выбрали лошадь из конюшни герцога.
– Судьба? Да у них же сотни лошадей! Она была просто рада-радехонька избавиться хотя бы от одной!
– В Черринг-Кросс скрещивают лошадей, – наклонившись к подруге, шепотом сказала Меган, так как слово «скрещивают» леди не должна произносить вслух. – Поэтому вполне естественно, что герцогиня с удовольствием одну из них продала нам. – Меган снова выпрямилась и произнесла:
– Вот видишь, у нас с ним уже есть одна общая черта – мы оба любим лошадей.
– Мы?! Ты имеешь в виду себя и герцога? Боже правый, Мегги! Неужели ты говоришь серьезно?
– Абсолютно! – Меган улыбнулась. – Только представь себе, Тиффи, – продолжала она, – к церкви подъезжает великолепный экипаж, на нем герб рода Ротстонов.
А неподалеку стоит чертова графиня Офелия в окружении своих все еще не пристроенных дочурок. И тут… из экипажа выходит твоя подруга в сопровождении самого красивого мужчины, какого только можно себе представить! Разумеется, я великодушно пожелаю графине доброго дня и даже представлю ей своего супруга – герцога. О, я буду настолько великодушна, что даже не соблаговолю обратить внимание на то, как она от изумления откроет рот, а ее цыпочки просто остолбенеют!
– Именно так и случится! – засмеялась Тиффани, на минуту поддавшись радостной игре воображения. – Да, это будет заслуженное и достойное возмездие! – Но тут же вздохнула:
– К сожалению, это невозможно…
– Возможно! – спокойно возразила Меган. – Я приложу все силы для того, чтобы осуществить свой план.
На лице Мегги появилось выражение такого неистового упрямства, что Тиффани даже слегка испугалась.
– Постой, Мегги, – попыталась она урезонить подругу. – Мне кажется, ты витаешь в облаках. Если уж тебе хочется выйти замуж непременно за титулованную особу, мы найдем какого-нибудь милого виконта. Может быть, даже графа. Да, да, именно графа, и тогда ты станешь равной по положению леди Офелии! И не качай головой, черт побери!
– Тиффани, если я и опущусь так низко, что выйду замуж только ради титула, то этот титул будет очень высоким.
– Тогда не опускайся!
– А я уже на это решилась. И чем больше я об этом думаю, тем больше меня привлекает идея стать герцогиней.
– Вечно ты делаешь меня козлом отпущения… – проворчала Тиффани. – Послушай, Мег, я вполне допускаю, что где-то в твоей родословной и был граф…
– Точно, был. Четыре поколения назад. А еще один или два барона, я точно не помню…
– Возможно, возможно! Но как бы там ни было, ты сама – всего лишь дочь простого сельского сквайра. Герцоги же, если захотят, могут жениться даже на особах королевской крови. Но на дочерях сквайров они не женятся.
– А вот Ротстон женится! Почему бы и нет? – не уступала Меган. – Он и так богат до невероятности, значит, деньги его не интересуют. И ему вовсе незачем жениться на титулованной особе – у него самого очень высокий титул. Если захочет, он может жениться и по любви – любой герцог может, черт побери, делать то, что ему заблагорассудится! А моя родословная и в самом деле дает основания считать меня вполне подходящей партией. Разумеется, он может найти для себя кого-то получше, чем дочь сквайра, но уверяю тебя, он этого не сделает. Потому что влюбится в меня, безумно влюбится, поняла? И ты сама прекрасно знаешь почему. Да-да, именно из-за моей проклятой смазливой физиономии. До сих пор красота не приносила мне ничего, кроме огорчения, но теперь… теперь я наконец-то использую ее, чтобы завоевать герцога!
В словах Меган было столько горечи и боли, что Тиффани, прежде чем задать следующий вопрос, решила осторожнее выбирать слова.
– Ну, а как же ты сама?
– Что значит – ты сама?
– Вдруг ты его не полюбишь?
– Непременно полюблю!
– А если не сможешь, Мег? Если он окажется низким человеком, к тому же гадким уродом, и полюбить его будет просто невозможно?
– Такого не может быть! Ведь он герцог!
Тиффани улыбнулась столь наивной уверенности подруги.
– Но вполне вероятно, что ты при первой же вашей встрече где-то в глубине души почувствуешь: герцог Ротстон тебе совершенно не подходит, ты будешь с ним несчастна. Даже и тогда ты не откажешься от своей затеи?
Последовала долгая пауза. Наконец Меган решительно заявила:
– Откажусь!
"Слава Богу!» – вздохнула про себя Тиффани и, сразу почувствовав себя увереннее, продолжила:
– Знаешь, а ведь он действительно может оказаться крайне непривлекательным внешне.
– Ничего подобного! Ты что, забыла, как шепнула нам тогда горничная, что герцог очень хорош собой?
– Да она просто хотела произвести на нас впечатление!
– Не говори ерунды – в тот день мы и так преисполнились благоговения перед герцогиней, ее богатством, ее совершенно потрясающим домом… Так что никакой нужды в дополнительном впечатлении не было, это видел каждый – настолько мы ошалели.
– Это совсем разные вещи! – возразила Тиффани. – И потом… Господи, неужели ты и в самом деле мечтаешь о таком дворце? В нем и жить-то страшно.
– Ты шутишь? – возмутилась Меган. – Ведь Черринг-Кросс – самый великолепный особняк, какой только можно себе представить!
– Ну ты уж и скажешь! Он совсем не похож на жилой дом, это просто какой-то грандиозный мавзолей, занимающий целых шесть акров! Там одна конюшня больше твоего дома, а ведь его отнюдь не назовешь маленьким!
– Знаю. Но там… там все было такое огромное! – мечтательно произнесла Меган.
– Огромное? Да просто гигантское! Мне кажется, в этом особняке человек может заблудиться да так и умереть, потому что его никто не найдет.
Девушки взглянули друг на друга и расхохотались.
– Так уж и умереть, Тифф?
– Может, я и преувеличиваю, но такой вариант вполне возможен. – Они снова засмеялись. Потом Тиффани уступила:
– Ладно, сдаюсь! Наверное, твоя красота действительно способна покорить герцога настолько, что он сделает тебе предложение. Но… ты уверена, что тебе это необходимо, Мег?
– Абсолютно! Эмброуз Сент-Джеймс может начинать считать свои последние холостяцкие деньки, их у него осталось совсем немного.
– Эмброуз?.. О Боже! – сообразила Тиффани. – Я и забыла, что ты назвала своего коня в его честь.
Меган лихо подмигнула:
– Вот именно!
Девушки снова рассмеялись, но на сей раз их веселье было прервано появлением Кребса, объявившего о прибытии достопочтенного Тайлера Уотли.
Меган одарила гостя сияющей улыбкой и учтивым приветствием:
– Доброе утро, Тайлер. О, вы сегодня прекрасно выглядите! Подождите меня буквально минуту – я только надену шляпку, и мы сразу же можем ехать.
Меган прошествовала мимо, так и не получив от Тайлера никакого ответа: ее улыбка так потрясла мистера Уотли, что он потерял дар речи и, открыв рот, застыл словно изваяние. Тиффани спрятала за чашкой собственную улыбку, весьма ехидную; ее позабавила реакция Тайлера и приятно удивило то, что эта реакция не вызвала у нее никакой ревности к подруге.
– Если ты не хочешь, чтобы Меган снова начала вести себя с тобой так же скверно, как раньше, тебе придется за собой последить, – как можно ласковее прощебетала Тиффани.
Тайлер наконец закрыл рот и, сунув руки в карманы, проворчал:
– Боже! Не завидую я тому мужчине, который добьется ее руки. Нет, не завидую! Как мне его жаль!
– Такого мужчину уже выбрали! Будем надеяться, что он добьется не только ее руки, но и завоюет сердце. Тайлер удивленно поднял брови:
– Должно быть, я пропустил что-то важное, происшедшее между вчерашним и сегодняшним днем.
– Да ничего особенного! Однако тебе, наверное, и в голову не пришло, что ты пожалел герцога?
Глава 3
– Ну, мистер Браун, это уж чрезмерная предосторожность! Боже мой, идти пешком! Если б Фреди меня видел, он бы лопнул от смеха.
Мортимер Браун смерил шагающего рядом с ним верзилу презрительным взглядом. С тех пор как они покинули Кент, он только и слышал от этого несносного типа разного рода жалобы и причитания. Правда, его предупредили, что так и будет…
– Вам не пришлось бы идти пешком, если б вы взяли не эту, а другую лошадь, как я и предлагал.
– Ты слышишь. Цезарь, как тебя оскорбляют? – обратился Девлин к коню.
Мортимер мрачно взглянул на жеребца, которого вел под уздцы Девлин, – ему показалось, что Цезарь всхрапнул в знак согласия, – и, вздохнув, терпеливо начал пояснять такие, казалось бы, очевидные истины.
– Одно дело – путешествовать ночью, как мы до сих пор и делали, мистер Джеффриз. Ночью нас никто не видит. А вот днем вид мужлана, скачущего на великолепном породистом жеребце, несомненно, привлечет к нам ненужное внимание и вызовет неприятные вопросы. Согласны? Ведь вы здесь вовсе не для того, чтобы обращать на себя излишнее внимание посторонних, а наоборот – чтобы исчезнуть, скрыться.
– А вы здесь, наверное, для того, чтобы загнать меня в гроб, – огрызнулся Девлин. – Разве вы не заметили, что деревни-то уже не видно, а на дороге нет ни живой души?
– Не было ни одной души, но теперь она появилась. Сдается мне, вы не только тупой, но и слепой.
Не удостоив внимания экипаж, появившийся из-за поворота, Девлин резко остановился и бросил на Мортимера угрожающий взгляд. Подобный взгляд, исходящий от высоченного крепкого мужчины, мог напугать кого угодно, только не Мортимера, которого выбрали в сопровождающие этому верзиле отнюдь не из-за трусливого нрава. К тому же мистер Браун все распоряжения получил от единственного человека, которого Девлин боялся и почитал. Поэтому Мортимер чувствовал себя спокойно и уверенно. По крайней мере пока.
– Нам сказали, что владения сквайра находятся где-то поблизости, – пояснил Мортимер. – Вот когда мы туда доберемся, вы оседлаете этого роскошного жеребца. А до сей поры будьте любезны помнить, что вы – всего лишь конюх, не более…
– Специалист по скрещиванию лошадей, – резко оборвал его Девлин. – Это вам следует помнить! Кроме того, я этих лошадей объезжаю и тренирую.
– Да вы же ни черта в этом не смыслите!
– Именно поэтому вы и едете со мной, чтобы я не опростоволосился.
– Нет, не поэтому!
– Именно поэтому я согласился на ваше малоприятное общество, – не смущаясь возражений, продолжал Девлин. – Если уж мне придется жить в конюшне, то главным там буду я, иначе всей этой идиотской затее придет конец.
Мортимер открыл было рот, чтобы снова возразить, но тотчас же понял, что сейчас это не имеет смысла. Он лишь кивнул и настойчиво произнес:
– Экипаж приближается, и скорее всего в нем находится кто-то из местной знати, так что надвиньте на глаза шляпу, чтобы скрыть лицо.
– Ну, Браун, это уж слишком! – возопил Девлин тоном, ясно свидетельствующим о том, что его терпению пришел конец. – Да мы здесь чуть ли не на самом краю света, черт побери! Откуда этим деревенским недотепам меня знать? Клянусь, я съем гнусные сапоги, которые вы заставили меня напялить, если кто-нибудь раскроет мое идиотское инкогнито.
– Пригнитесь хоть немного!
– Нет! – отрубил Девлин. – Хватит с меня и того, что я иду пешком. Пешком, Бог тому свидетель! На моих плечах проеденная молью куртка, а на ногах такие истасканные сапоги, что их даже нищим отдать стыдно. Кроме того, я вспотел. Вспотел, мистер Браун! Все, больше я вам ни одной уступки не сделаю. Ни одной!
– Вспотел в белой батистовой сорочке, – пробурчал себе под нос Мортимер. – Фу-ты ну-ты, до? чего мы нежны и благородны…
– Что это вы там бормочете?
– Ничего, мистер Джеффриз, ровным счетом ничего, – отвечал Мортимер. – Но если наше предприятие провалится, мы по крайней мере будем знать, по чьей вине это произошло.
– Это уж точно!
Ответ Девлина звучал малоутешительно.
На дороге из Тидэйла часто можно было встретить верховых, и даже если всадник шел пешком, ведя лошадь под уздцы, ничего необычного в этом не было. Поэтому Меган удивило вовсе не появление двух мужчин, вышагивающих рядом с оседланными лошадьми, – ее поразили сами лошади, особенно чистокровный черный жеребец, которого она заметила еще издали. Тайлера конь тоже привел в полный восторг; молодой человек с жаром воскликнул:
– Бог мой! В жизни не видел такого племенного производителя!
Тиффани и Меган с улыбкой переглянулись: мистер Уотли ни за что не осмелился бы произнести неподобающее для слуха молодых леди слово «производитель», если бы не был так потрясен видом благородного коня. Когда экипаж подъехал ближе, элегантные линии роскошного черного жеребца восхитили Меган, Тиффани и Тайлера еще больше. Воистину, никому из них до сей поры не доводилось лицезреть столь великолепное животное.
У Меган, безумно любившей лошадей, даже дыхание перехватило. Девушка очень гордилась тем, что ее лошадь самая красивая в округе, если не во всем Девоншире. Но рядом с этим чистокровкой ее Сэр Эмброуз сразу же померк, и, как ни странно, Меган даже не почувствовала зависти, настолько прекрасен был черный жеребец. Она представила себе, как великолепен он будет в галопе, если только наездник сумеет с ним справиться. В обществе считается, что леди не пристало ездить верхом на жеребцах, Ужасная несправедливость! Меган с радостью купила бы для себя этого черного коня. Она уже начала было размышлять о том, как уговорить отца сделать столь дорогую покупку, но сразу же отказалась от этой затеи. Конечно, отец всегда покупал для Меган все, что она ни попросит – правда, в пределах разумного, – но в данном случае это никакого значения не имело: совершенно ясно, что хозяин ни за какие деньги не расстанется с таким красавцем. На его месте она ни за что бы не продала столь замечательного коня.
Тайлер остановил экипаж. Теперь жеребец стоял прямо перед ними, и Меган могла наслаждаться его видом вблизи – просто глаз не отведешь! Она машинально приподнялась, чтобы выйти и рассмотреть коня более основательно, но услышала, как Тиффани засмеялась и прошептала: «Ты ведешь себя неприлично!» Это вернуло девушку к действительности – истинная леди не может позволить себе подойти к чужой лошади и разглядывать ее. Во всяком случае, на это нужно разрешение хозяина. Да и то… А, была не была! Меган быстро повернулась, чтобы обратиться за таким разрешением к владельцу прекрасного коня. И в ту же секунду начисто забыла о черном жеребце…
Этот человек стоял в стороне, весь потный и запыленный. Меган подумала, что в жизни не видела более красивого мужчины. Нисколько не заботясь о том впечатлении, которое произведет, она оглядела его столь же тщательно, как до этого рассматривала коня. Высокого роста, широк в плечах, прекрасно сложен, чисто выбрит – так что видна каждая линия его точеного загорелого лица. Меган казались красивыми даже его рука, медленно потянувшаяся к голове, чтобы снять шляпу, и растрепанные, черные как смоль волосы. И тут девушка встретила взгляд самых изумительных на свете глаз – эти ярко-бирюзовые глаза неотрывно смотрели прямо на нее.
Взгляд был как удар – Мегги сразу же осознала всю недостойность своего поведения и поспешила отвернуться, благодаря Всевышнего за широкие поля своей шляпы, которые скрыли от посторонних ее внезапно вспыхнувшие щеки. Так уставиться на мужчину! Мегги просто поверить не могла в то, что она позволила себе мгновение назад. Единственное для себя оправдание она находила в том, что слишком увлеклась созерцанием дивного коня, а потом внезапно перевела взгляд на его владельца и была поражена красотой этого человека.
Однако она не могла себе простить того, как смотрела на абсолютно незнакомого ей мужчину. Меган никогда так бесстыдно не разглядывала даже джентльменов, которых хорошо знала.
Впрочем, хозяина коня вряд ли можно было назвать джентльменом: плохо одет, держится скованно и неловко; на нем даже нет шейного платка, без которого не выйдет из дома ни один истинный дворянин. Он явно не принадлежит к благородному сословию, благодарение небесам! Значит, круг ее знакомых останется в неведении относительно ее немыслимого поведения. Возможно, будут пересуды в одной-двух тавернах, но это Мегги как-нибудь переживет. Боже, да что на нее нашло?
К счастью, Тиффани ничего не заметила, и Тайлер тоже – он все еще разглядывал чудо-жеребца, а хозяин коня рассказывал о достоинствах и благородных кровях своего любимца. Меган не прислушивалась к их разговору, ей хотелось как можно быстрее отсюда исчезнуть, чтобы никогда больше глаза ее не видели этого человека, который стал свидетелем ее недопустимого поведения.
– ..как будто у меня хватит денег, чтобы его купить! – прозвучал его низкий голос. Тон был довольно нелюбезный.
– У кого же их хватило? – поинтересовался Тайлер.
– Новый хозяин жеребца – сквайр Пенуорти. Меган вздрогнула и повернула голову, но, к своему ужасу и негодованию, вновь была так поражена красотой незнакомца, что на мгновение забыла о его невероятном заявлении. Бирюзовые глаза не отрываясь смотрели на нее, и девушка едва не пришла в отчаяние – ее словно парализовало. Меган понадобилось все ее самообладание и долгие пять секунд, чтобы взять себя в руки.
– Не может быть! – наконец произнесла она. – Отец обязательно бы мне об этом сказал.
– А кто такой ваш отец, чтобы говорить о покупке?
– Сквайр Пенуорти, разумеется.
Теперь надолго замолчал незнакомец. Затем, слегка поджав нижнюю губу, он небрежно сказал:
– Вот как? Не знал, что его решение обзавестись фермой для разведения породистых лошадей и для начала приобрести вот этого племенного производителя каким-то образом должно вас касаться.
Он был прав: решения отца и в самом деле мало ее касались. Но в данном случае речь шла о лошадях, а мистер Пенуорти прекрасно знал, что это слабость Меган и что ее крайне заинтересует покупка новых лошадей. Он непременно бы ей обо всем рассказал, разумеется, в более деликатной форме. Он бы не стал употреблять такие грубые слова, как этот мужлан, которому, по-видимому, доставляет удовольствие нагло произносить при леди «племенной производитель». Даже Тайлер почувствовал себя неуютно, услышав запретное словосочетание, забыв, правда, что лишь несколько минут назад употребил его сам.
Бирюзовые глаза по-прежнему неотступно смотрели на Меган, завораживая ее читавшимся в них откровенным плотским вожделением. Незнакомец медленно, сантиметр за сантиметром, исследовал взглядом ее лицо и фигуру, так же медленно, как до этого делала сама Меган. Преднамеренно, нисколько не сомневалась девушка, взгляд за взгляд. Самое ужасное было в том, что Меган ничего не могла сказать: ведь тогда он заявит, что просто отвечает комплиментом на комплимент. Впрочем, вряд ли подобный взгляд можно считать комплиментом, настолько он был оскорбительным: ни один джентльмен не позволил бы себе ничего подобного, как бы его на это ни провоцировали. А то, что этот наглец отнюдь не джентльмен, он уже доказал со всей очевидностью и продолжает доказывать. Если, конечно, ему не пришло в голову, что Меган льстит такое пристальное внимание к ее персоне. О Боже, а ведь он именно так и мог подумать, наблюдая за ее неосторожным поведением!
– Значит, вы просто доставляете этого жеребца на новое место? – с ноткой надежды выдавила из себя девушка. – А потом уедете?
Странная интонация в голосе Меган не ускользнула от внимания Тиффани, и она удивленно взглянула на подругу. Мужчина, стоящий рядом с экипажем, очевидно, тоже уловил что-то необычное в ее тоне. На какой-то миг он даже слегка смутился, но тотчас же улыбнулся. Улыбка была недоброжелательная и какая-то непристойная. Она словно ошпарила Меган – и не без причины.
– Видите ли, мисс, я занимаюсь скрещиванием лошадей, а этого производителя везу потому, что никто, кроме меня, с ним справиться не может. Вы ведь понимаете, что его прежний владелец не смог бы вот так запросто отдать такого красавца на сторону, не будучи уверен, что тот попадет в хорошие руки? Никогда бы не смог! К тому же я еще лошадей и выезживаю, а потом тренирую их, так что, выходит, я самый подходящий для этой работы человек. У меня к лошадям особый подход – я с ними обращаюсь как с женщинами: в основном нежно, когда нужно – твердо, а если какая лошадка чересчур взыграет – могу и шлепнуть ее по крупу.
«Для чего я все это говорю? – удивился сам себе Девлин. – Просто для того, чтобы увидеть, могут ли щеки этой девицы вспыхнуть так же ярко, как ее огненные медно-золотистые волосы? Рыжим не идет, когда они краснеют. А этой, черт бы ее побрал, все к лицу!»
Тут он заметил, что сопровождающий молодых особ джентльмен явно кипит от возмущения и порывается выразить его в гневной тираде. Девлин был бы несказанно удивлен, если б тому удалось остаться спокойным. Не желая излишних недоразумений, он бросил на благородного блондина наивный и смиренный взгляд, словно пребывал в полном неведении и недоумении относительно причин столь внезапной ярости сего джентльмена. Ответом ему был не менее выразительный взгляд, который недвусмысленно говорил: «Разве можно ожидать хороших манер от грубого, неотесанного конюха?"
Однако дочь сквайра, очевидно, вновь почувствовав себя на высоте, даже не пыталась скрывать своего гнева.
– Поехали, Тайлер! – процедила она сквозь зубы. – Я заставлю отца уволить этого человека еще до того, как он увидит нашу конюшню.
Блондин хлестнул кнутом лошадей, и экипаж тронулся. До Девлина донеслись его слова:
– Я уверен, что он вовсе не хотел тебя оскорбить, просто его слова оказались слишком грубыми для леди.
– Ну разумеется, не хотел! Так я и поверю!
– Она права! – пробормотал Мортимер прямо над ухом Девлина; оба смотрели вслед удалявшемуся экипажу.
– Неужели вы снова заговорили? Щеки Мортимера вспыхнули.
– Да, я на время потерял дар речи. Никогда не видел такой красивой девушки. А вот вы… вам просто нет оправдания! Вы лишились не дара речи, а рассудка, разрази вас гром! Ведь это же была дочь того самого сквайра, который пока и ведать не ведает, что мы собираемся гостить в его конюшне и что он купил великолепного породистого жеребца! Что, если девушка поедет прямо домой и пожалуется на вас отцу, а?
Девлин помрачнел: он об этом и не подумал, хотя следовало бы.
– Значит, нам придется устроить небольшие скачки – посмотрим, кто доберется до дома сквайра первым. Как вы считаете, кому достанется победа? – отбросив неприятные мысли, обратился он к Мортимеру.
– Что ж, отличное решение! – ответствовал мистер Браун. – Наверняка маленькая мисс окажется в проигрыше! Но скажите на милость, зачем вам понадобилось ее оскорблять?
– Просто я старался соответствовать образу.
– Образу кого? Конюха, который ухаживает за великолепными чистокровными лошадьми и по роду своей работы все время имеет дело с благородными особами, а поэтому должен знать, как себя вести в обществе порядочных леди? Или образу ночующего в канаве безродного бродяги, который понятия не имеет о хороших манерах?
Девлин рассмеялся:
– Мне кажется, что в присутствии этой маленькой принцессы я буду в большей безопасности, соответствуя именно образу уличного бродяги.
– В большей безопасности? – недоуменно переспросил Мортимер.
– Точно! – ответил Девлин и, так как сомнения Мортимера все еще не рассеялись, добавил:
– Действительно, вы были правы, мистер Браун. Я и впрямь лишился рассудка и до сих пор его не обрел.
– А на нее и правда стоило посмотреть, согласны? – мечтательно произнес Мортимер.
– Особенно тем, кому нравятся ярко-рыжие! Мортимер фыркнул:
– Вам они, конечно же, не нравятся.
– Слава Богу, нет. Если б нравились, я мог бы оказаться в безнадежной западне. Однако, мистер Браун, теперь я склонен думать, что наше с вами совместное пребывание в этом забытом Богом уголке сможет оказаться не лишенным некоторого удовольствия.
– Надеюсь, вы не собираетесь заводить интрижку с этой маленькой мисс?
– Да вы с ума сошли! Разумеется, нет. Разве вы не заметили, что мы с ней только что объявили друг другу войну?
