Текст книги "Семейные тайны"

Автор книги: Джоан Эллиот Пикарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Железно.

– Имя – тайна. А если будет мальчик?

– Буду звать его Уилл, но в свидетельстве о рождении будет записано «Уиллоу». – Голос Линдси угас.

– Линдси. А все-таки – ты не хочешь мне назвать имя мужчины?

– В этом нет никакого смысла. Может быть, как-нибудь позже. Ладно?

– Договорились, сестричка. Это твое право.

– Вернемся лучше к рукописи. Название? Автор?

– Название Дорога чести, написана неким Дж. Д.Мэтьюзом из Портленда, штат Орегон. Итак, поездка в Портленд и визит знакомства к мистеру Мэтьюзу. С этого, мой очаровательный ассистент, мы и приступим к работе над фильмом.

8

Сославшись на духоту, Дэн с принужденной улыбкой выбрался из кружка болтающих. Он прошел через переполненную людьми комнату к бару, оставил бокал на полированном дереве и через приоткрытые двери шагнул на просторную террасу.

В легкие ворвался холодный воздух, очищая их от табачного дыма, запаха духов и спиртных паров. Взгляд по привычке устремился к небу, но звезд, которые он надеялся увидеть, не было, лишь свинцовая пелена туч. Дэн пересек террасу и, облокотившись о перила, окинул взглядом луг, бассейн, теннисный корт, и все – иллюминировано цветными огнями. Трудно поверить, что он в жилом доме. Комнаты, освещение, яства, подаваемые гостям на вечеринке, – это казалось кадрами из фильма о выдуманной, слишком роскошной для того, чтобы быть правдой, жизни.

Дэн знал, что все – настоящее, потому что супружеская пара, организовавшая прием, была спонсором пьесы, и они действительно жили здесь, воспринимая всю эту нереальность как обыденную рутину.

То был один из тех сказочных особняков, в которых Дэн появлялся по настоянию своего агента. Тот сказал, что придется играть в эти игры, показываться на людях и давать им возможность насмотреться на него, побыть в роли живой игрушки для своры богатых и праздных, пресыщенных жизнью людей.

Дэн покрутил головой вверх-вниз, вправо-влево – разминка для снятия мускульного напряжения. Как же он устал! Ему ничего так не хотелось, как взлететь по четырем пролетам лестницы в свою квартиру, похожую на спичечный коробок, растянуться в знакомой и родной кровати и уснуть. Но нельзя. Светская жизнь, показная и насквозь фальшивая, убеждал его агент, когда Дэну становилось невмоготу, – это часть игры в успех. Дэну О'Брайену необходимо быть на виду, чтобы газеты не забыли о его существовании, чтобы сплетни о нем не сходили с первых полос газет.

Надо так надо. И вот Дэн здесь в этом потрясающем смокинге, улыбается ослепительно призывным улыбкам, шутит, и женщины любого возраста, замужние и незамужние, подростки и почти старухи, вкладывают ему в ладонь телефонные номера. Кто-то из них просто флиртует, кто-то нагло предлагает себя, а Дэн продолжает улыбаться, и шутить, и делать вид, что ничего не происходит.

Сын ирландца и индианки покачал головой и перегнулся через перила, оттягивая момент возвращения на этот светский раут. Как все быстро произошло! Он так радовался, что пьеса имела успех, что сам он в главной роли стал сенсацией сезона. Не проходило дня, чтобы его не упомянули в газетах – в колонке светских новостей. А что за удовлетворение – опускать конверт с почтовым переводом на имя матери!

Но если бы все этим и ограничилось.

После премьеры публика начала буквально охотиться за ним, отнимая время, домогаясь его внимания, затаскивая его в постель.

Он был «новым приобретением», по выражению его агента. Поскольку, однако, Дэн наотрез отказался спать с какой-либо из женщин, дававших ему понять, что в любой момент они к его услугам, агент через прессу запустил в оборот слух о том, что у Дэна роман с Кристой, главной героиней пьесы, игравшей там жену вернувшегося из Вьетнама парня. Но ему все равно продолжали подсовывать телефонные номера.

Боже, как он ненавидел все это.

Он был актером, а не героем светских вечеринок. Он способен играть только на сцене. Он даже не предполагал о существовании другой стороны успеха и в мыслях не держал, что все будет именно так. В газетах он искал только рецензии на его игру в театре, только они, а не светская хроника и сплетни, попадали в его альбом для вырезок. Альбом, приобретенный для него Линдси.

Линдси, опять она. Невероятно красивая Линдси с поразительными зелеными глазами, волосами цвета корицы и атласной кожей.

Линдси, чей смех до сих пор звучал в его квартире, в комнате, где он скучал по ней, ждал ее, хотел ее. Линдси Уайт, которой, на самом деле, в природе не существовало. Он любил, Боже, как он любил! А это оказалось выдумкой.

– Боже. – Дэн наморщил лоб. Долго ли она еще будет преследовать его? Почему он никак не избавится от этого воспоминания? Ведь он прекрасно понимает, что с ним просто играли.

Почему, почему одной только мысли об этой женщине достаточно, для того чтобы пустить в разнос его настроение? Надо было срочно избавиться, отвязаться от этого наваждения.

Пока он окончательно не потерял рассудок.

– Дэн.

Он вздрогнул. Это Криста искала его на террасе.

– Я здесь, иди сюда, – позвал он. – Просто захотелось глотнуть свежего воздуха. Но тут холодно, тебе лучше вернуться внутрь, Криста.

Девушка подошла к нему, испытующе глядя на своего партнера по сцене.

– У тебя все эти вечеринки в горле торчат? – спросила она с улыбкой.

– Терпеть не могу такую пустую трату времени.

– Понимаю, но куда денешься. Положение обязывает. Ты герой сезона…

– И обязан подыгрывать всей этой хреноте, – раздраженно оборвал он. – Я это уже слышал, и не раз. Кстати, они будут просто в телячьем восторге, когда увидят, что мы здесь вместе. К завтрашнему дню об этом вовсю будут писать газеты. Иди в зал.

– Только с тобой вместе. Там уже спохватились, что тебя нет, и начались всевозможные толки. Пусть они лучше думают, что мы здесь тешимся, чем решат, что ты наверху в спальне с женой какой-нибудь шишки.

– Как меня от всего этого тошнит, Криста.

– Это обязательный гарнир к успеху, сэр Звезда. Что до меня, то я сияю твоим же отраженным светом, а так бы на меня никто не обратил внимания. Пьеса – твоя, все ходят смотреть на тебя. Смирись. Все это чепуха, но она важна для твоей карьеры. Просто нужно спокойно принимать и хорошее, и плохое. Несмотря на все то, что ты иногда начинаешь думать в минуты отчаяния и злости, они сознают твой талант, точно так же, кстати, как и неотразимость твоего человеческого обаяния. Улыбайся, милый. Наступит час – и это тоже сыграет свою роль.

Дэн улыбнулся и положил руки ей на плечи.

– Ты такая хорошая, Криста. Ты успокаиваешь меня всякий раз в тот самый момент, когда я собираюсь заявить им всем, что с меня хватит. Ах, этот счастливчик Дэвид.

– Тише, тише, у нас же роман. Ты лишишь себя и меня прикрытия, если они обнаружат, что я безумно люблю другого мужчину.

– От меня они ничего не узнают. Тебе холодно, пойдем внутрь. Придай лицу выражение мечтательности, как будто я только что зацеловал тебя до кончиков пальцев.

– Ты чертовски тщеславен, – сказала Криста, смеясь.

– Нет, просто вхожу в образ. Я ни на шаг не отойду от тебя до конца вечера, пока мы не сможем, наконец, смотаться из этого зверинца. Когда будешь смотреть на меня при них, думай о Дэвиде. По тебе сразу видно, что ты влюблена. Но то, что влюблена не в меня, им этого никогда не узнать.

– А ты? Ты будешь думать о ней, когда станешь смотреть на меня?

– Что?

– Друг мой дорогой, от меня этого не скроешь, я тебя слишком хорошо знаю после всех этих бесконечных часов, проведенных с тобой на сцене и за ее пределами. Ты был так счастлив на первых репетициях, совершенно явно влюблен, а потом что-то случилось. Я же все читаю по твоим глазам.

– Криста, давай не будем…

– Я тебя ни к чему не призываю. Но если однажды тебе захочется с кем-то поделиться своими проблемами, то я всегда рядом. А ведь ты все еще любишь ее, Дэн. Кто бы она ни была, мне бы хотелось помочь тебе. Кстати, Дэвид сам, без моей помощи, пришел к тому же выводу – в тот вечер, когда мы втроем ходили в пиццерию. Дэн страдает, сказал он, и хорошо бы как-то помочь парню в его беде. Так что мы оба всегда в твоем распоряжении, если возникнет такая необходимость.

– Спасибо. Вы такие хорошие оба. Я ведь…

– А кто она? И где сейчас?

– Она уехала. Навсегда. Это была галлюцинация, ее никогда, в общем-то, и не существовало.

– Не понимаю.

– Да? Ну что же, может быть, однажды я все объясню. Что мне непонятно, так это то, почему я не могу до сих пор забыть ее, хотя знаю, что на самом деле ее и в природе-то не было.

– Любовь зла…

– Что точно, то точно. Пойдем, ты в ледышку превратишься. Итак: мечтательность на лице как после страстных поцелуев, ручка в ручке, и взгляд, как будто, кроме меня, ты никого не видишь.

Криста засмеялась.

– Ну хватит, пойдем.

Дэн усмехнулся, потом, взяв ее за плечи, на секунду прижал к себе. Проходя в дверь, он снова взглянул на небо в поисках звезд.

Но там были только тяжелые, свинцовые тучи.

Меридит провела щеткой по волосам, положила ее на мраморный туалетный столик и прикоснулась пальцами к розовой атласной ночной рубашке, соблазнительно облегающей ее по-девичьи стройную фигуру.

Меридит решила, что отлично сохранилась для своего возраста. Она по-прежнему обаятельна, а по другую сторону двери ее ждал очень привлекательный мужчина. Мягкая улыбка озарила губы женщины, когда она открыла дверь ванной комнаты и вышла в спальню. Ее розовые, атласные шлепанцы по щиколотку утонули в пышном белом ковре.

Спальня была огромной, с кроватью, достойной королей, антикварными столиком и стульями перед камином напротив дальней стены. В камине уютно потрескивали дрова.

Палмер в это время опустил каминную решетку и выпрямился. Почувствовав присутствие другого человека, он обернулся и посмотрел на Меридит. Их взгляды встретились, и она с радостным удивлением ощутила, как в ней мгновенно закипело желание от одного только его вида.

Шести футов ростом, с густыми, стальными от седины волосами и небесно-голубыми глазами, со своим постоянным загаром от регулярной игры в гольф, без брюшка над ремнем брюк, столь характерного для мужчин среднего возраста, он был красив, улыбчив и обладал ровным характером.

– Должен заметить, – сказал Палмер чуть охрипшим от волнения голосом, – что ты невероятно красивая женщина, особенно если учесть, что через несколько месяцев тебе предстоит стать бабушкой.

И он протянул ей руки. Меридит рассмеялась и подошла к Палмеру, чтобы утонуть в его объятиях. Она откинула голову, чтобы взглянуть на него, но он опередил ее, и уста их слились в долгом и нетерпеливом поцелуе. Меридит слабела, все крепче прижимаясь к Палмеру, пока не поцарапалась рукой о пряжку его ремня. Она напряглась, и Палмер поднял голову.

– Извини.

– Тебе не кажется, что на нас слишком много одежды?

– Я сейчас исправлю этот недостаток, но для начала выпьем бренди. Иди к камину, там теплее.

Сидя вместе на бледно-голубом бархате диванчика, они глядели на огонь и потягивали бренди из тонких высоких бокалов.

Палмер взял руку Меридит и положил на свое колено, накрыв ее ладонью.

– Меридит, на вид ты восприняла сообщение о беременности Линдси совершенно спокойно, – сказал он. – Ты, кажется, даже радостно возбуждена перспективой появления внука или внучки. Я рад, что присутствовал здесь, когда Бен и Линдси приехали, чтобы сообщить новость. Это прекрасно, что они осознают, какие перемены их ждут, но еще больше я восхитился твоей решительной поддержкой. А теперь скажи мне, что ты на самом деле думаешь по этому поводу. Ты иногда по привычке ведешь себя так, будто по-прежнему одна, а между тем я рядом, люблю тебя, и то, что касается твоей жизни, касается и моей.

Меридит вздохнула, поставила бокал на стеклянную поверхность кофейного столика и чуть отодвинулась, чтобы видеть его.

– Я тебя тоже люблю, Палмер. Мне даже не верится, что я способна произносить такие слова после десятилетней жизни без любви рядом с Джейком. – Наклонившись вперед, она быстро поцеловала губы Палмера.

– Так что насчет Линдси? Что ты об этом думаешь?

– У меня противоречивые чувства по этому поводу. Господь свидетель, я не осуждаю ее за то, что она отдалась любимому человеку. Она ужасно молода, но расписания в любви не существует, и мы с тобой лучшее тому доказательство. Мы ведь тоже любим друг друга, не состоя в браке…

– …Хотя достаточно одного твоего слова, чтобы мы стали законным мужем и женой.

– Я понимаю, о чем ты…

– Да, и буду говорить об этом, пока ты однажды не ответишь согласием, пусть даже только для того, чтобы я отвязался со своими просьбами. Я так хочу, чтобы ты была моей женой, Меридит.

– Палмер, я же…

– Да, хорошо, понимаю, мы уклонились от темы. Итак, Линдси…

– То, что она любит отца своего будущего ребенка, ясно как Божий день, и у меня сердце разрывается оттого, что они вынуждены существовать отдельно друг от друга. Со временем, надеюсь, она поделится со мной, что же там у них произошло, и тогда, может быть, я окажусь в состоянии помочь ей. Но вмешиваться в ее жизнь и командовать я не собираюсь. Ко мне вернулась дочь, а теперь у меня еще будет внук, и снова ставить под угрозу мои отношения с Линдси… Меня всю охватывает волнение при мысли, что у нас в семье народится маленький ребеночек. Мне даже начинает нравиться имя Уиллоу. Единственное – мне не хотелось бы видеть в глазах моей дочурки выражение непреходящей грусти.

– Я тоже обратил внимание на это. Но ты права, вмешиваться без ее просьбы нам не стоит. То, что мы должны знать, Линдси скажет, если захочет. Важно, чтобы мы были рядом, чтобы она ежеминутно ощущала нашу любовь, нашу поддержку. Ты заметила, что я говорю «мы». Я, мадам, чтобы вы знали, тоже собираюсь стать дедушкой. Будь Линдси моей родной дочерью, я все равно бы не смог любить ее сильнее.

Меридит порывисто обняла Палмера.

– Чем я тебя заслужила, такого хорошего, такого удивительного?

– Нет, это я временами щиплю себя и спрашиваю, уж не сплю ли, неужели ты и вправду моя? Я так долго ждал тебя, дорогая. Мне так хочется, чтобы мы всегда были вместе. – Он тихо и счастливо рассмеялся. – Не смотри на меня, я волнуюсь и никак не могу перейти к разговору о Бене. Я просто восхищаюсь его мужеством.

Меридит уронила голову на колени и посмотрела на огонь.

– Я боюсь за него, Палмер. Он такой юный, а успел поссориться с Карлом Мартином – а ведь это величина на побережье. Все может закончиться самым печальным образом. Понятно, ему давно не терпится поставить свой собственный фильм, но… Ладно, что сделано, то сделано. Как ты полагаешь, он сумеет найти спонсоров?

– Не знаю. Карл и в самом деле могущественный человек. Я готов вложить деньги в проект Бена, правда, пока об этом я ему не говорил. Пусть сам поищет спонсоров и посмотрит, сможет ли он в обстановке вражды с Мартином достать деньги для съемок. Дать ему свои деньги мы всегда успеем. Бен верит в собственные силы, полон энергии и не надо раньше времени навязываться со своей помощью. Ребенок, фильм – до чего же утомительно быть родителем.

– Из чего я делаю заключение, что нам следует пойти в постель, – сказала Меридит, улыбнувшись.

– В самом деле, – сказал Палмер, поднимаясь. Он прижал Меридит к себе. – В постель, прелесть моя, тем более, что далеко не сразу мы сможем заснуть. Сперва – время для медленной и неспешной любви и ласки…

– Как завлекательно звучит, Палмер.

– Я рад, поскольку в момент твоего наивысшего расслабления я рассчитываю получить согласие на все ту же просьбу…

– Палмер!

Тот рассмеялся.

– Я тебя утомил? Это от отчаяния. Твой дом продается, у меня подходит к концу договор аренды на жилье. Мы могли бы вместе выбрать новое место, где жили бы как муж и жена. Ведь ты собираешься, в конце концов, выйти за меня замуж? Я хочу сказать, ты не отвергаешь категорически эту идею, а?

– Разумеется, я думаю об этом, Палмер. Но… пока не готова. Мы так счастливы, и я хочу, чтоб так было и дальше. Возможно, я капризная женщина, но наберись немного терпения.

– Я и так стараюсь. Но когда дом будет продан, все равно придется принимать решение. Я бы предпочел, чтобы это был твой выбор, а не результат давления обстоятельств. Мы бы смогли подыскать чудесное местечко, если бы ты всего лишь… Молчу, молчу! Я уже начинаю давить на тебя. Хватит сегодня на эту тему…

– Да. Помнится, ты что-то говорил о намерении заняться неспешной и сладкой любовью. Было такое?

– Да, было. Определенно пора, пора действовать в этом направлении… Слушай, надо бы мне, наверное, отставить этот дурацкий киножаргон, правда?

– Я и с ним люблю тебя, Палмер…

– А я люблю тебя…

Меридит лежала рядом с Палмером и рукой, лежащей на его груди, ощущала ровное биение его сердца. Его ровное и глубокое дыхание подсказало ей, что он спит.

Палмер оказался исключительным любовником – сильный, нежный, он своим умелым прикосновением возносил ее к вершинам страсти, о существовании которых она даже не подозревала. Она отдавалась ему полностью, без утайки. Он был требовательным и все отдающим без остатка, и она радовалась самой мысли об их единении.

Палмер хотел жениться на ней, и она хотела быть его женой и провести с ним остаток дней. Оставалось принять его предложение, и через несколько дней они были бы мужем и женой. Но она всячески сопротивлялась окончательному разрешению вопроса, и дело здесь было в Джейке. Эта тайна стоила ей в свое время любви дочери, а сейчас Меридит жила в страхе, что точно также она может потерять Палмера Хантингтона.

Все это напоминало детский лепет, сексуальные предпочтения Джейка не имели к ней никакого отношения, не Меридит была их причиной, но она не могла не презирать покойного мужа за то, как он с ней обошелся. На Палмера, влюбленного в нее, вся эта история едва ли произведет впечатление, но Меридит ничего не могла с собой поделать – она боялась.

– Я расскажу, – вдруг сказала она в темноту. – Я расскажу ему.

– Мм? – пробормотал во сне Палмер.

– Ничего, ничего, любимый, – сказала она. – Спи.

Линдси перевернула последнюю страницу рукописи, с удивлением обнаружила на лице слезы, вытерла их и глубоко и ровно вздохнула.

– Невероятно, – прошептала она.

– Ну? – Бен вскочил с черного кожаного кресла и подошел к ней. – А? Линдси, черт побери, скажи в конце концов что-нибудь.

Она посмотрела на него.

– Фантастика. Бен, это невероятно! Это… У меня слов нет, чтобы сказать, какая это потрясающая вещь. Бен, это восхитительно!

– Слава Богу, – сказал он с облегчением и плюхнулся в кресло.

Дэн, возбужденно дрожа, думала Линдси. Это история будто специально написана для него. Она видела его в каждой сцене, слышала произносимые им слова. Герой был индейцем-полукровкой и разрывался между двумя мирами, пока не встретил прекрасную блондинку. И тут ему пришлось выбирать между предками и любовью. Эта мучительная история трогала за сердце, и завершалась она тем, что после резни, устроенной среди его индейских родственников солдатами из ближайшего форта, герой приходит к решению. Да, это была находка для Бена.

– …Аризона, я думаю, – услышала она слова брата.

– Что?

– Да ты слушаешь ли меня?

– Извини, я все думала об этой истории. Так про что ты говорил?

– Натурные съемки. Надо будет еще посмотреть, но у меня такое чувство, что Аризона – это то, что нужно. Господи, какая куча хлопот еще предстоит. Я хочу начать прямо сейчас, не теряя ни минуты драгоценного времени. Кстати, о времени – тебе пора спать. Я обещал маме, что буду смотреть за тобой, как нянька. Не правда ли, они с Палмером были сегодня молодцами?

– Да. Я только не пойму, почему мама все колеблется. Каждому яснее ясного, что они влюблены друг в друга. Палмер по секрету сказал мне, что он уже дюжину раз предлагал маме руку и сердце.

Бен пожал плечами.

– Может быть, ей нравится, когда за ней ухаживают. Я никогда не понимал женщин. Ну, иди спать.

– Бен, когда ты поедешь в Портленд разговаривать с Дж. Д.Мэтьюзом?

– Завтра. Я ворвусь в его дом без звонка, постараюсь взять его без боя, голыми руками. Что касается адреса, то он в конце рукописи.

– А почему не договориться о встрече заранее?

– Потому что это разговор с глазу на глаз, разговор мужчины с мужчиной. Я должен соблазнить его подписать контракт, не имея на руках никаких козырей. Если я предварительно позвоню, он настроится на переговоры с «Экскалибер пикчерз», потому что именно туда послал рукопись. Я хочу сидеть в гостиной этого парня напротив него, пока буду объяснять суть дела.

– Понятно, – сказала Линдси, украдкой зевнув. – В твое отсутствие у тебя будут ко мне какие-то поручения?

– Нет. Если Дж. Д.Мэтьюз заявит, что эта игра не по нему, мы в полном пролете. Не получив его согласия, бессмысленно заваривать кашу. Ступай спать.

– Ты не думал… У тебя есть кандидатура на главную роль? Индеец. Точнее, метис. Майкл Мэйсон… На этой роли держится весь фильм.

– Да уж понимаю. Я прикидывал, но пока ничего в голову не пришло. И вообще, сначала я должен подписать контракт с автором. А потом – спонсоры. Если мне будет не по плечу пригласить на главную роль того, кого хочу, – плевать я хотел на этот фильм. Если играть, то по большому счету. Черт возьми, я спроважу тебя когда-нибудь в постель? Скоро уже светать начнет, а мы ни в одном глазу. Если тебе все равно, то подумай о своем Уиллоу. Живо в кровать!

Линдси поднялась.

– Ладно, я пойду. Я и в самом деле устала. Это был тяжелый день.

Бен поймал проходившую Линдси за руку. Она остановилась и вопросительно подняла голову.

– Это был великий день, – сказал он. – Для нас обоих. Мы оба в преддверии больших перемен, и мы нужны друг другу. Я рад, что ты будешь здесь. Ты и Уиллоу не одиноки в этом мире. Не забывай об этом.

– Спасибо, Бен. – Линдси наклонилась и поцеловала брата в щеку. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи. Крепкого тебе сна.

Линдси приготовилась ко сну, потом взяла веточку вербы и мягкими пушистыми почками провела по щеке. Прижав одну почку к губам, она положила руку на живот. Образ Дэна с хрустальной ясностью стоял у нее перед глазами, и к горлу подступил знакомый горячий комок.

Нет, твердо сказала она себе, я не стану плакать, больше никаких слез. Мне надо смотреть вперед, в завтрашний день, в будущее. Воспоминания о Дэне будут вновь извлечены на свет Божий только тогда, когда она почувствует себя достаточно сильной, чтобы смотреть на них осмысленным и незамутненным взором. Она не будет больше лить слезы из-за того, что могло случиться, но не случилось.

Линдси бережно положила веточку вербы на ночной столик, скользнула под одеяло и выключила ночник.

История написана для индейца, а значит, роль должна принадлежать Дэну, решила Линдси и заснула.