Текст книги "Заключенный 489 (ЛП)"

Автор книги: Джо Лансдейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

На следующей неделе я много чего привезу, – ответил Кетл, – я привёз чай, кофе, коробочку пиченьков. На этом всё, на следующей неделе будет больше. А, Бернард, один смотритель передал тебе книжку, Чарльз Диккенс. Я как начал его читать, но он меня усыпляет.

Я очень рад, – сказал Бернард, – ты уверен, что привёз именно её? В прошлый раз ты обещал мне Старика и море, но этой книги не было в ящике, только стопка журналов.

Журналов с голыми тёлками, – встрял Тогл. – Я ещё подумал, это прикол такой, тебе пора бы расставлять приоритеты, Бернард, книги о тонкостях рыбалки или красотка с раздвинутыми ногами.

Вот сейчас и проверим, – сказал Бернард, и они все вместе зашли на борт.

Там были два ящика, один поменьше, предположительно с кофе, чаем, печеньем и книгой, и еще один – побольше, в нём было тело. Бернард поднял крышку маленького ящика, в нем была картоная коробка. Бернард достал перочинный нож и вскрыл коробку, заклеенную скотчем. Там была книга, а также чай, кофе и печенье.

Неплохо, – сказал Уилсон, наклонившись над ящиком и глядя на книгу. – Я могу прочитать её после тебя?

Конечно, ответил Бернард.

Он тебя плохому научит, малыш, – сказал Тогл.

Впервые вижу такой огромный ящик для трупа, – сказал Бернард.

Тело-то большое, – попытался пошутить Кетл, – не поможете мне вытащить его на берег? Я буду рад избавиться от него. Этот парень пугает меня до чертиков, хоть он и сдох.

Ящик был изготовлен из прочных досок с металлическими ручками по бокам. Им пришлось приложить все усилия, чтобы вытащить его на причал, где они остановились передохнуть.

Твою ж мать, – прохрипел Уилсон. – Там что, слон, что ли, внутри.

Там внутри металлический гроб, а внутри наш почетный гость.

Они никогда так раньше не делали, – сказал Бернард. Он имел в виду металлический гроб. – Ведь раньше все гробы были дерьмовые, из быстро разлагаемых материалов.

Не делали, – ответил Кетл. – Но им раньше и не приходилось раньше убивать кого-либо похожего на этого парня. Здоровый был, голова с чертов мяч, плечи шире плотины Гувера (Плотина Гувера – уникальное гидротехническое сооружение в США, расположена на границе штата Аризоны и Невады, 48 км к юго-востоку от Лас-вегаса. Названа в честь Герберта Гувера, тридцать первого президента США, сыгравшего важную роль в строительстве. В 1981 году плотина была включена в Национальный реестр исторических мест США – примечание переводчика) Они три раза пытались его поджарить.

Четыре, – поправил Бернард.

Верно, – сказал Кетл, – Четыре. Он всё равно дышал после последнего удара.

Да это же невозможно, – возразил Уилсон.

Возможно, – ответил Кетл. – Они прикончили его, надев ему пластиковый пакет на голову.

Вам это знать не нужно, как, собственно, и мне, но я там был, я всё видел, я всегда предпочитаю знать кого казнили. Так моя работа кажется мне более настоящей.

А я воздержался бы, – сказал Бернард. – Мне хватило.

А мне нормально, – сказал Кетл. – С каждым разом всё проще.

Этого-то я и боюсь, – ответил Бернард.

А я тоже не хотел бы этого увидеть, – сказал Уилсон.

Посмотрите-ка, кто тут у нас обосрался, – ухмыльнулся Тогл. – Давайте-ка переложим нашего толстячка на землю, а то я как будто кино смотрю.

Ты-то видел их достаточно, – проворчал Уилсон.

Со мной всегда моя бутылка, – заявил Тогл, – если приложиться к ней пораньше, всё равно, сколько раз ты смотришь, фильм каждый раз будет, как первый.

А у меня с собой есть бутылочка вискаря, я захватил его, чтобы отметить успешное завершение сегодняшнего дела, – сказал Кетл. – Когда положим его в могилу, может, хлопнем по стаканчику, а потом уж я отчалю. Они не так строго следят за моими перемещениями.

Я бы не отказался от виски сказал Тогл.

Они потащили ящик с причала к вырытой могиле. Несколько раз им приходилось останавливаться и опускать ящик на землю.

Вот черт, – сказал Тогл. – Там внутри точно слон.

Честно вам скажу, – сказал Кетл, – они боялись, что с его весом он просто разломает обычный дешманский гроб. Думаю, они правы.

Но почему металлический-то? – Спросил Бернард.

Я тебе больше скажу, – продолжил Кетл, – этот гроб еще и цепями обмотан.

Это еще нахрен? – Спросил Бернард.

Это чтобы он оттуда не выбрался, они так и не сняли с его головы пакет. А вообще каждый заключённый уникален, просто этот чуть более уникальный, чем остальные.

А имя у него есть? – Спросил Бернард.

По крайней мере, никто об этом не знает. Мы просто называли его номер 489, – ответил Кетл.

Как же можно казнить кого-то, даже не зная его имени, – возмутился Бернард.

А странно, правда!

Когда они, наконец, дотащили ящик до кладбища, их одежда насквозь пропиталась потом.

Они попытались закрепить ящик ремнями, чтобы опустить его в могилу. Ящик накренился, разорвались ремни, и он скользнул в яму, так сильно ударивись о землю, что распахнулся, открывая взгляду металлический гроб.

Черт побери, – выругался Бернард. Впервые отлаженный механизм подготовки к похоронам дал сбой. Он чувствовал свою полную некомпетентность.

Эй, приятель, все в порядке, – сказал Кетл. – Никто ничего не видел. Скоро мы просто закопаем яму, и кому какое дело, что этот ублюдок похоронен головой вниз.

Все нужно делать по правилам, – ответил Бернард.

А он и правда обмотан цепями. – Проговорил Уилсон. Они посмотрели туда, куда он указывал. Гроб был обмотан толстыми цепями с навесными замками.

Ну я ж говорил, – сказал Кетл.

Но ведь он же мертвый, – сказал Тогл. – Даже чудики рано или поздно подыхают.

Думаю, они хотели быть уверены наверняка, – сказал Кетл. – Давайте-ка закапывать его, а потом накатим. Я расскажу вам, что знаю. А почему бы и нет? Мне ж нужно кому-то выговориться.

Пришлось изрядно потрудиться. Уилсон и Тогл спустились в могилу и смогли уложить гроб горизонтально. Они вытащили обломки ящика, которые не были придавлены весом гроба, выбросили их и выбрались из ямы сами. Тогл уселся в погрузчик и засыпал могилу землей.

Затем Бернард, Уилсон и Тогл разровняли могилу лопатами, а Кетл стоял, облокотившись на большое дерево.

У меня есть табличка для него, – сказал Тогл. Она лежала на сиденье в погрузчике, и он принес ее. На ней был написан номер 489. Он швырнул ее на могилу к изголовью. – Вот и славненько, – сказал Тогл. – Еще одного закопали.

Кетл разлил виски по стаканчикам и раздал их всем, кроме Бернарда, который не пил алкоголь и решил довольствоваться кофе, который Кетл привез ему.

Кетл сказал: Крупный парень. А ведь он не ел.

Они сидели на стульях в гостиной, как они ее называли, общественной комнате. Хотя все их общество состояло из них троих и одного гостя – Кетла. Они настежь распахнули окна и двери, чтобы морской воздух принёс немного прохлады.

А в каком смысле не ел? – Спросил Бернард.

Да вообще не ел все то время, что содержался в тюрьме. Он три года ждал казни. Понятия не имею, почему так долго, но у них ведь нет никаких правил и законов, которые нужно было бы соблюдать. Не для тех парней, которых они держат там. Хотя я не уверен, что этот чудик – вообще человек.

Бред какой-то, Кетл, – сказал Тогл. – Всем нам нужно что-то есть. Всем людям. Даже если мы вычтем вес ящика и металлического гроба, там была та еще тушка, – продолжил Тогл. – Что-то ведь он наверняка ел.

Ничего он не ел все три года! – Сказал Кетл и сделал длинный глоток из своего стакана. – Я вам щас от чё расскажу. Меня как-то приставили к нему, ну сами понимаете, покараулить, заглядывать в камеру иногда – убеждаться, что он себе не навредил. Я несколько раз просил их освободить меня от этой работы, уж больно она меня угнетала. И в итоге они согласились.

Любой, кому довелось иметь с ним дело, понял бы меня. Они держали его в специальном помещении, там все стены были расписаны какими-то символами. Уж не знаю, что там было написано, но это было похоже на какие-то магические знаки.

Бога ради, – застонал Тогл. – Только историй про призраков нам не хватало.

Ну а я хочу послушать, – сказал Уилсон, наклонившись вперёд. Он выпил всего один стакан, но его уже развезло.

Я не думаю, что символы были нарисованы для красоты, – начал Кетл. – Там явно творилась какая-то хреномания, их нарисовали специально, чтобы удержать его в той комнате. Стены толщиной в три метра, прутья решетки с мое запястье, а за решеткой – стена из прозрачного пластика. А они еще электричество подвели. Каждый раз, когда он подходил слишком близко к решеткам, его било током, хотя это его не особо волновало. Можно было зайти в камеру и встать перед пластиковой стеной, но все охранники ограничивались тем, что просто заглядывали внутрь через окошко входной металлической двери. Дверь была стальная и почти полметра толщиной.

То есть, его били током, а он не обращал внимания? – Спросил Тогл. – Да хорош чушь-то нести!

Электричество не причиняло ему никакого вреда. – Ответил Кетл.

Сегодня он получил четыре мощных заряда, а ему еще пакет на голову надели. – Сказал Уилсон. – Эт-то вы понимаете? Так что думаю, что слабый удар током он бы пережил.

Верно говоришь, малыш, – сказал Кетл. – И он правда совсем ничего не ел. Первые месяцы его пребывания его пытались кормить каждый день, но он оставлял тарелку нетронутой либо швырял ее в стенку. И ведь не похудел ни на грамм. Он поступил к ним ростом два метра и весом 181 килограмм, у него были широченные плечи, а ноги и руки, как стволы деревьев. А какие гигантские у него были ладони! В камере был туалет, но он ни разу им не воспользовался. Ну раз он ничего не ел, то откуда было взяться дерьму? Он просто…был. Он сидел на своей койке, продавил ее напрочь и вообще не шевелился. За исключением тех случаев, когда он подходил к решетке и смотрел на меня, когда я заходил проведать его.

Электрические искры плясали вокруг него, как мухи, но, казалось, ему нет до этого никакого дела. Я видел гребаные электрические огоньки, белые и голубые, он так и искрился ими.

Чёрт возьми, а какой у него был тяжёлый взгляд. Его кожа была серой, как мокрый песок, глаза – черные и круглые, как маслины. Он не улыбался, иногда он открывал рот и так и оставался с распахнутой пастью, но точно не улыбался. У него были огромные широкие зубы, абсолютно идентичные, по форме похожие на кубики сахара цвета грязного снега. А прямо посреди его широченного лба у него была татуировка – синяя, отвратная, какие-то загогулины. Не назвал бы ее украшением для тела. Вот че-то вроде такого. – На столе, заляпанном кофейными пятнами, лежали блокнот и карандаш. Кетл взял их и нарисовал пару закорючек.

Похоже на какой-то язык, – сказал Бернард, приблизив рисунок к глазам.

Чертовски интересно, – сказал Тогл. – Но ты меня обманул насчет того, что он ничего не ел.

Не ел, уж поверь. Вот не ел, и все. Готов поклясться своей могилой, не ел!

Просто ты не видел, что он ест, – парировал Тогл. Кетл помотал головой.

Нет! Не ел, и точка.

Как же он вообще туда попал? – Спросил Бернард.

Нам такие вещи не рассказывают, мы всего лишь охранники и лодочники. Лодочник, конечно, один, это я, но какие слухи ходили.

И что за слухи? – Спросил Уилсон.

Угу. Он мог летать и метать молнии, – вставил Тогл. – Ах да, и еще он не ел и пердел пушечными ядрами.

А вот не хочешь – не верь мне, – бросил Кетл.

А я хочу услышать все, – сказал Бернард. – Мы знаем, что в том месте не держат простых воров, насильников и убийц. Там все особенные.

Да я постоянно об этом слышу, – заворчал Тогл. – Но видел я только гробы, опускающиеся в ямы, которые я же и вырыл, где все они гнили, как и все живое.

Но это не значит, что они все обычные преступники, – сказал Кетл. – Правительство содержит эти два острова не просто так. Они хотят быть уверенными в том, что отсюда никто не выберется. К тому же, я повидал немало странного, вот уж ты мне поверь.

Ну а мне кажется, что тебе нравится слушать собственный треп. – Сказал Тогл.

Не без этого, – ответил Кетл. – Но это не значит, что все, что я говорю, ложь.

Ну, давай, расскажи нам о слухах, – попросил Уилсон.

Говорят, его нашли в стене.

В стене? – Переспросил Бернард.

Да-да, в стене, в какой-то старой синагоге в Нью-Йорке, которую собирались сносить.

Разбили стену, а там – он.

Угу, маразм крепчал, – пробормотал Тогл.

Это еще цветочки, – сказал Кетл. – Может быть, это, конечно, чушь, я рассказываю вам то, что сам слышал. Они нашли его в стене. Он стоял там неподвижно, как дерево. Сначала они подумали, что это статуя.

И вот, наконец, мы подбираемся к финалу этой шутки, – засмеялся Тогл. – А потом он взял и всех убил.

А почти. – Сказал Кетл таким тоном, что даже Тогл отпрянул. Понимаете ли, им потребовалась дюжина человек, чтобы поднять его. Они оттащили его на склад, а на следующее утро в стене склада была дыра размером примерно со статую, ну или тело, как потом выяснилось. А сам он пропал.

Значит, стену проломил, – усмехнулся Тогл, но сарказма в нем явно поубавилось.

Не-е-ет, за складом обнаружили следы шин, кто-то вырезал дыру в алюминиевой стене и стащил тело.

Кому и зачем это было нужно? – Удивился Бернард. Кетл покачал головой.

А я не знаю. Слухи ходили разные, но ответа я не знаю. Кому-то вот понадобилось. Пару дней спустя в Нью-Джерси двух евреев обнаружили мертвыми, а в стене опять была дыра. Ее явно проломили изнутри.

Даже Тогл притих. Кетл снова разлил виски, даже Бернард подставил свою кружку с кофе.

Кетл сделал глоточек и какое-то время сидел молча.

Те два еврея, их что-то связывало с синагогой, мне кажется. Если я правильно понимаю, один из них был раввином. Я не знаю всей правды, только слухи, но тех двоих буквально разорвали на части, одному оторвали голову, а второму – руки и ноги.

Ты же не знаешь, что случилось на самом деле, – сказал Тогл. На этот раз его тон не был язвительным. Ему было любопытно.

Так же я и сказал – только слухи, но тело – это было именно оно – пропало. Что-то пошло не так, оно воскресло и ушло, выломав по пути парочку стен. Говорят, там была просто куча книг, разбросанных повсюду, большинство на древних языках, что-то типа того. Но я повторюсь, информация исходила от охраны и обслуживающего персонала, что-то они подслушали, что-то додумали, кто-то сказал кому-то, тот передал следующему. Как игра в испорченный телефон. Так вот, мне рассказали, что его потом нашли, в его руках была нога того парня, и ей он забил несколько бездомных, а остальных разорвал голыми руками. Он убил двух или трех копов, а пули ему были нипочем.

Ну, тут уж ты совсем заврался, – прервал его Тогл. – Это же просто безумие, да кто поверит в такую чушь!

Кетл пожал плечами.

Верь во что хочешь. Я не знаю, как им удалось его схватить, обезвредить и запереть, но все-таки они смогли. И я верю, что он убил копов. И я верю во все, что о нем рассказывают.

Почему? Потому что я видел его своими глазами. Я был радом, я знаю и своими глазами видел, что он ничего не ел. Ты и не обязан мне верить, да мне вообще насрать! Но он не ел, и он не срал и не ссал. Он вообще ничего не делал, просто сидел неподвижно. Что в нем пугало меня до чертиков. И знаешь, что они сделали сегодня? Им пришлось использовать каталку с ремнями, чтобы забрать его из камеры. А он умудрился покалечить несколько охранников, прежде чем им удалось связать его. А пластиковая стена сделана так, что ее можно разобрать.

На каталке были толстенные ремни и металлические скобы, которые его удерживали. А потом потребовалась почти дюжина человек, чтобы усадить его на электрический стул. Да какой там стул, это был сраный трон, увешанный цепями. Я видел все это через окошко в двери. Мне не запрещали смотреть, и я смотрел. Я вам уже говорил, что я предпочитаю знать, какую херню мне предстоит хоронить.

Так вот, они его пристегнули, нацепили на него специально сделанный металлический колпак, в нем он был похож на жуткого Тома (в оригинале Том Террифик – мультфильм, выходивший с 1957 по 1959 гг. Главного героя озвучивал Лайонел Уилсон, также известный по озвучке Старика Юстаса из мультфильма Кураж – трусливый пес – примечание).

Кого-кого? – Переспросил Уилсон.

Да забей, – сказал Кетл.

А потом, – продолжил Кетл, – все отскочили от него куда подальше, не было ни последних слов, ни торжественных речей. Да и зачем, он все равно никогда не разговаривал. А потом по нему шарахнули током, он весь задымился и впервые издал хоть какой-то звук. Это было похоже на вой гигантского волка, только вой был ниже и громче, будто он выл из колодца. Я не знаю, как это описать, но у меня кровь застыла в жилах, вот честное слово! Они увидели, что он все ещё жив и почти разорвал одно из креплений на ноге. И дали второй заряд. Из-под колпака вырвалось пламя, опалив ему голову, а он все продолжал выть. И снова дернули рубильник, и снова, как вы сами сказали, я даже забыл о четвертом разе. Наконец, он умолк.

Они приложили стетоскоп к его груди. Он не дышал, но его руки двигались, а крепление на руке держалось на честном слове. Тогда ему на голову надели пакет, он по-прежнему сидел спокойно. По тому пакету я заметил, что он дышал. Они подержали его так еще какое-то время на всякий случай, но пакет не шелохнулся. Больше он не выл и не двигался, так что дело было сделано. Они хотели еще раз пустить ток, но решили, что это уже слишком. Они стащили его со стула, сунули в ящик и погрузили на лодку. Ну а дальше, дальше вы сами знаете.

Чертовщина какая-то, – сказал Уилсон.

Ну ладно, удар током он выдержал, – сказал Тогл, – в это я могу поверить, я сам видел, как гас свет. Но в остальное верится с трудом.

А верь во что хошь, – сказал Кетл. – Вертел я твое мнение! Ладно, мне пора возвращаться. Ну что, еще по стаканчику? Желающие есть?

Все, кроме Бернарда, согласились. Они выпили залпом, Кетл поднялся и направился к двери.

Ну, пора мне. – Сказал Кетл. – Оставляю вас наедине с нашим дружком, закопанным на кладбище.

Я тебя провожу, – сказал Бернард.

Я тоже, – сказал Уилсон.

Ну а почему бы и нет. Делать-то все равно мне уже нехрен.

Когда они дошли до причала, Бернард поймал себя на том, что не может оторвать глаз от могилы номера 489. Табличка будто светилась в лунном свете. Ветер стал ощутимо холоднее, поэтому он, как Уилсон с Тоглом, накинул на себя ветровку. Кетл был в рубашке с коротким рукавом. Ему явно было не холодно, казалось, ему была нипочем любая погода. Они наблюдали, как тот забрался на борт лодки и отчалил.

Море было не спокойно. Лодка направилась в сторону Большого острова, ее фонари удалялись все быстрее. Казалось, что безопасность тюрьмы, забитой до отказа отбросами общества, волновала Кетла больше, чем труп казненного заключенного, похороненного на Маленьком острове в металлическом гробу, обмотанном цепями.

Кажется, надвигается сильный ветер, – проговорил Тогл, когда они отвернулись от причала и побрели вдоль побережья.

Похоже на то, – ответил Бернард.

С тех пор, как я на этом острове, тут ни разу не было шторма. – Сказал Уилсон. – Так, ветер да дождь.

А мы попали на пару, да, Бернард? – Сказал Тогл, и Бернард почувствовал что-то вроде взаимопонимания между ними. Возможно, из-за виски Тогл стал более дружелюбным, а может, это все последствия россказней Кетла.

Да, ты прав, застали мы парочку, а точнее, три.

Точно, – сказал Тогл. – Три, три отменнейших шторма. Первый сорвал крышу со стража острова, у нас три месяца ушло на починку. Три месяца нас заливало дождями, такой бардак был потом.

Значит, может быть еще один? – Уточнил Уилсон.

Все может быть, – ответил Тогл, – черт, парень, никогда не знаешь наверняка. Что-то мне не нравится этот ветер, слишком уж холодно, так что может случиться что угодно. Уберу-ка я погрузчик в гараж.

Думаю, так и нужно сделать, – сказал Бернард.

Хорошо, а я пока перекурю, может, даже два раза. Думаю, за это время ветер не унесет наш погрузчик. Скоро все будет сделано.

Бернард и Уилсон продолжили путь к Стражу острова. Тогл повернулся к кладбищу и погрузчику. Уилсон заговорил: Странный он какой-то, не находишь?

Не более странный, чем я сам.

Охотно верю, – сказал Уилсон. – Без обид.

Без обид. Но ты тоже здесь и с нами.

Да, я наделал глупостей и оказался здесь, но, когда выйдет мой срок, я смотаюсь отсюда. Я думал, на острове будет прикольно, но это не так, я уж тут со скуки помираю.

Да уж, не на Гавайи попал, – усмехнулся Бернард.

И то правда, хотя, мне кажется, ноги моей больше не будет ни на одном острове этого мира.

Я ведь не подозревал, как сильно я ненавижу море, пока сюда не попал. А ты? Мог бы уехать отсюда, твой срок-то давно закончился.

Я мог. Я часто думал об этом, но, скорее всего, никуда не поеду. Я больше ничего не умею.

Скажу тебе честно, сынок, если хочешь свалить отсюда, вали и никогда не возвращайся. Если ты вернешься, ты станешь похож на птицу с подрезанными крыльями. Ты будешь помнить, что летал когда-то, но уже не сможешь взлететь. Уходи, пока твои крылья целы.

Да уж не волнуйся, именно так и поступлю, – сказал Уилсон.

Когда они подошли к Стражу острова, Уилсон сказал: Думаю взять журнал с девчонками и от души подрочить.

Я бы обошелся без этого знания.

Да я же просто так, разговор поддержать. Кажется, я немного перебрал. У меня б не встал, даже если бы на моем члене сидела горячая красотка в бикини.

Спокойной ночи. – Отрезал Бернард.

Эй! – Позвал Уилсон, когда Бернард отошел. – Та фигня, которую рассказал нам Кетл, ну о том парне, что мы закопали, то, что не ел, не срал. Ты вообще поверил в это?

Нет. Он сказал, что это всего лишь слухи. Тогл абсолютно прав, Кетл любит послушать себя, он это и не скрывает.

Так ты что, думаешь, он нас разыграл?

Да наверняка. Если честно, я частенько испытывал желание прибить его. Та тварь сидела на стуле, и ее поджарили несколько раз. Может, сбой какой-то был, и только последние два раза сработали. В одном я не сомневаюсь – кем бы он ни был и что бы ни натворил, он был плохим человеком, а что до остального – плюнь и забудь.

Да, ты прав, я тоже так подумал.

Хотя история отменная, – добавил Бернард.

Да, не то слово. – Уилсон подтянул штаны и направился в свою комнату. Его немного пошатывало, но он дошел до двери и скользнул внутрь. Бернард, убедившись, что Уилсон благополучно добрался до дома, забрался по скрипящим ступеням в свою комнату и, наверно, впервые за время своего пребывания здесь запер дверь. Он подумал о тяжелой железной двери, которая осталась открытой, что крайне его беспокоило. Он надеялся, что Тогл, перегнав погрузчик, закроет ее и запрет на замок.

Бернарду не спалось. Он чувствовал себя вымотанным, но сон никак не шел. Через открытое окно задувал ветер с дождём и трепал занавески. Бернард встал, чтобы закрыть окно, и прежде чем это сделать, он высунул голову наружу и посмотрел в сторону кладбища, их сада костей. Он явственно видел дерево возле причала, погрузчик все ещё был там. Тогл должен был покурить и переставить его, но погрузчик стоял на том же месте. Конечно, вряд ли с ним что-то случилось бы от ветра и дождя, но Бернард чувствовал, что все ж его лучше бы переставить. Наверно, Тогл засел в кабине с фляжкой и продолжает напиваться, а может быть, ушёл домой, забыв о погрузчике, и уснул пьяный на своей кровати. Такое уже случалось. Бернард подумал, что ему не стоит так сильно переживать.

Он закрыл окно и подошел к книжному шкафу. Что-то тревожило его, но он не мог понять, что именно. Он пробежал пальцами по корешкам книг – старых энциклопедий с выцветшими от старости буквами и пожелтевшими страницами. И вдруг он понял: описание заключенного, метка у него на лбу – Кетл назвал ее татуировкой. Он нашел книгу с буквой Г на корешке. Его руки дрожали, когда он осторожно доставал книгу с полки. Он открыл ее на слове Голем. Да, именно об этом он думал, когда слушал рассказ Кетла, но это же было нелепо – големы были еврейской сказкой. Их изготавливали для защиты или выполнения особых поручений, потом они засыпали. Одни легенды гласили, что голем был всего один, сделанный из глины и песка, другие – что их было бессчетное множество, а сотворить их могли только сильные маги. Маги, Господи Иисусе, о чем он только думает! Бернарда передернуло. Если верить Кетлу, ту штуку нашли в стенах старой синагоги, а потом его украл раввин с приятелем. Их убили, а та хрень пропала. Мог ли это быть тот самый голем? Или его создали недавно и оставили до тех пор, пока он не понадобится? Может, информация о его существовании переходила от раввина к раввину? Может, его оживили, чтобы он выполнил какое-то поручение или отомстил кому-то, как это часто случалось, согласно легендам. А если все так, почему он не выполнил задание? Может, знаний у воришек было недостаточно, и что-то пошло не так в процессе его оживления?

Бернард внимательнее вчитался в книгу. Там было сказано, что голема можно оживить, если написать на его лбу заклинание, Эббе – древнее слово, обозначающее истину. Начертание этого слова также было изображено в книге, очень похоже на загогулины, которые нарисовал Кетл. Его рисунок был больше похож на каракули, но, присмотревшись, Бернард понял, что именно это слово он и пытался изобразить. В энциклопедии говорилось, что, чтобы избавиться от голема, нужно просто стереть символы с его лба. Бернард вздрогнул. Это все какая-то бессмыслица, наверно, на него подействовал виски, который он капнул в кофе.

Рассказ Кетла был нелепицей, Тогл был прав – старик просто потешился над ними или думал, что потешается. Возможно, где-то вычитал о големе, а крупный заключенный напомнил ему об этом. Так что он сиешал правду с выдумкой, и получилась отличная история. Наверно, всю дорогу до Большого острова он покатывался со смеху, думая о том, что хоть и на мгновение, но даже Тогл купился.

Бернард скинул обувь и забрался в постель, не снимая одежды. Он решил повнимательней изучить книгу, но стоило ему начать, как с улицы ему послышался странный звук – что-то похожее на волчий вой. Но на острове не было волков… На острове вообще не было никакой живности, кроме птиц, ящериц и прочей мелюзги, может, пару раз они видели тюленя.

Неужели это ветер так завывает? Или то – рокот неспокойного моря? Но одна и та же мысль не давала ему покоя, хоть он и гнал ее прочь. "Ой, да ладно, – сказал он сам себе, – да не будь дураком. Может быть, это Тогл, наверняка пьяный ублюдок сел в погрузчик и загнал его в море. Да, наверно, так и есть. Погрузчик пошел ко дну, и Тогл теперь плавает кругами и вопит о помощи." Только вот человек не мог издавать такие звуки. Это точно не мог быть Тогл. Скорее всего, это был просто ветер, и Бернарду не о чем было беспокоиться, просто он до сих пор был под впечатлением от истории Кетла.

Он встал, подошел к телефону и набрал Большой остров. Почему-то ему внезапно захотелось связаться с ним. Там не особенно любили неожиданные звонки, но он мог сказать, что его встревожила буря, и запросить прогноз погоды на ближайшее время. Наверняка это бы прокатило.

Тишина… Связи нет. Телефон сдох, что не удивительно. Он всегда отключался, если шел ливень, или дул сильный ветер. Он не знал, почему, но такое случалось каждый раз. Из трубки не раздавалось ни звука. Но это, наверно, к лучшему, телефонный звонок привел бы только к тому, что его бы послали. И о чем он думал, надеясь прикрыться интересом к погоде? Бернард вернулся к окну, распахнул створки и выглянул наружу. Погрузчик до сих пор смутно угадывался рядом с деревом. Тогл определенно не утопил его в море. Он закрыл окно, скользнул в ботинки, накинул дождевик, взял фонарь и спустился по скрипящей лестнице. Он решил захватить с собой Уилсона, возможно, с Тоглом что-то случилось, и ему понадобилась подмога. Дойдя до бульдозера, стоящего в гараже, он остановился, положил руку на холодный металл. Прикосновение будто вернуло его к реальности. В голову лезли странные мысли, а бульдозер был настоящий – груда металла и пластика, которой можно управлять и ехать, куда заблагорассудится. Упругие протекторы, кабина, защищенная от ветра. Это была отличная машина, на всем белом свете, пожалуй, не было бульдозера лучше. Он снова погладил машину. Да, она была настоящей, а голем не был. И в тот момент он почувствовал себя идиотом за подобные мысли. Он уже почти собрался вернуться в свою комнату, как снова услышал тот вой. И даже ощущение металла под рукой не спасло его от того первобытного чувства, которое знакомо человеку, услышавшему необъяснимое в темноте. Волоски на его шее встали дыбом, он почувствовал страх. Он тряхнул головой. Тогл был там, Тогл работал на него. В его обязанности входила забота о нем и Уилсоне, он должен был все проверить, нравилось ему это или нет.

Дверь по-прежнему была распахнута в ожидании погрузчика, на улице шел ливень, но он понимал, что выбора у него нет. Он должен выйти наружу и проверить, все ли в порядке с Тоглом. А вдруг он упал и сломал ногу? Бернард обошел бульдозер, остановился у двери парня и постучал. Уилсон долго не отзывался. Когда он открыл дверь, на нем ничего не было, кроме боксеров. Он был бледнее смерти.

Ты слышал вой?

Вой?

Ну как будто волк выл.

Так ведь у нас нет волков.

Ну да, волков нет.

Уилсон изучающе смотрел на Бернарда.

В чем проблема, мужик? Я уже собирался ложиться спать. Я так мощно посрал, что аж протрезвел. Ты можешь себе такое представить – обосраться и протрезветь? – Уилсон изменился в лице под взглядом Бернарда. Туалетные дела парня волновали его меньше всего.

Ну ладно, че случилось-то!

Я переживаю за Тогла. Мне стоит проверить, как он там. Я хотел попросить тебя составить мне компанию, но ты, видимо, не особо горишь желанием.

Да твою ж мать, я просто, наверно, перенервничал из-за шторма. Сейчас я приведу себя в порядок, подожди. – Уилсон скрылся в своей комнате, Бернард терпеливо ждал его за дверью.

Через пару минут Уилсон вышел полностью одетый. Он надел дождевик и взял фонарь. Он выглядел несколько помятым после попойки.

Чувствую себя дерьмово, – сказал он.

Я же ведь сказал, что ты можешь остаться.

Да не, все норм.

Они вышли на улицу. Бернард решил, что лучше закрыть металлическую дверь, и запер ее.

Они направились в сторону причала, миновали сад, терзаемый ветром.

Похоже, завтра у меня будет много работы, – бросил Уилсон.

Ну, я мог бы тебе помочь, я хоть и начальник, но не откажусь помочь.

А, все нормально, – сказал Уилсон. – Хоть будет чем заняться. Думаешь, Тогл перепил?

Такая мысль приходила мне в голову.

Это я пошутил про то, как обосрался, не так уж сильно я надрался. Хотя меня немного мутит.

Но вот он мог запросто, я уверен. У него была нычка с бухлом.

Мне кажется, что чтобы напоить Тогла, алкоголя надо много. Он кого хошь перепьет, потому я и волнуюсь. Либо он напился в стельку, либо что-то случилось. Он бы ни за что не остался на улице в такую погоду.