Текст книги "Сладостный огонь"
Автор книги: Джо Гудмэн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Нет, – сказала Лидия, утирая слезы. Она старалась говорить беззаботным тоном, но ее подбородок предательски дрожал. – О мистере Хантере мы говорили раньше. А сейчас речь шла о мистере Муре. Мама выяснила, что он англичанин, приехавший из Австралии.
Сэмюел слегка приподнял брови и погладил седеющие усы.
– Каторжник? Лидия кивнула.
– Но как твоей матери удалось узнать об этом? Мистер Мур сам поделился с ней своим секретом? Похоже, что она чего-то недоговаривает. – «И это весьма вероятно», – подумал он. – Как тебе известно, не каждый из ссыльных был повинен в убийстве. Многие были осуждены за незначительные преступления против собственности. Я не оправдываю воровство, но трудно не посочувствовать мальчишкам или мужчинам, которых сослали на каторгу за кражу зонтика или, например, курицы, чтобы накормить голодающую семью.
– Ты думаешь, что подобное случилось и с мистером Муром? – спросила Лидия. – Мама сказала, что он пробыл в Австралии около двадцати лет. Он был моложе меня, когда его сослали. Еще совсем ребенком.
– Не знаю. Но почему бы тебе не спросить об этом у него? Возможно, он будет даже рад облегчить свою душу.
– Даже если он был каторжником, – сказала она, – то, судя по всему, сейчас он стал весьма состоятельным человеком. Вспомни, сколько он вчера проиграл за карточным столом. – На мгновение у нее мелькнула надежда, что Бригем Мур – исправившийся преступник, но потом она печально нахмурилась и закусила нижнюю губу. – Но возможно, деньги у него краденые. Как я раньше об этом не подумала? А что, если…
– У тебя разыгралось воображение, а это ни к чему хорошему не приводит, – сказал Сэмюел и, наклонившись, поцеловал Лидию в лоб. – Ну, перестань хмуриться, дорогая. Если я не ошибаюсь, тебе пора готовиться к встрече с мистером Хантером.
– Ты считаешь, что в том, что я согласилась быть ставкой в игре, нет ничего плохого?
– Ну конечно. Мэдлин все преувеличивает. Все было сделано с полным уважением к тебе. Я и сам надеялся выиграть и повести тебя в «Клифф-Хаус», но, видно, не судьба. Кто бы мог подумать, что у них обоих фул окажется старше, чем у меня.
– Может, они мошенничали?
– Если так, Лидия, то ты должна быть очень польщена. Единственное, что они могли выиграть, – это твое общество.
– А мои деньги? – напомнила она.
– Ты говоришь как твоя мать. Не следует придавать слишком большого значения своему состоянию. Обрати внимание на другие причины, которые могут заставить мужчину заинтересоваться тобой.
Лидия не напрашивалась на комплименты. Она действительно не понимала, что имеет в виду отец.
– Ты у меня красавица, доченька, – сказал Сэмюел. – Любой, кто не слеп, это видит.
«Отец не может быть объективным, когда речь идет обо мне, – думала Лидия, – он слишком любит меня. И потом, он, наверное, имеет в виду мои внутренние качества, а не внешность».
Лидия стала готовиться к встрече с Натаном. Она позволила себе подольше понежиться в ароматизированной розовой воде. Пе Лин сделала ей маникюр и по собственному усмотрению выбрала платье. Оно было цвета слоновой кости, который подчеркивал глубокую синеву ее глаз и хорошо сочетался с цветом ее лица. Однако в остальном страдало теми же недостатками, что и другие наряды: обилием декоративных деталей, слишком пышной юбкой и рукавами, которые зрительно увеличивали ширину плеч. Прежде чем спуститься вниз к ожидавшему ее Натану, Лидия остановилась перед зеркалом и, отметив все эти недостатки, печально подумала, что ей все равно, как она выглядит, потому что внизу ее ждет не Бригем Мур, а Натан Хантер.
– А вот и она! – воскликнул Сэмюел. – Скажите, Натан, разве она не хороша?
Больше всего Лидии хотелось повернуться и убежать. Но она заставила себя улыбнуться, делая вид, что верит всему, что сказал Сэмюел и что собирался сказать гость.
– Я думал, что ваш цвет – синий, – сказал Натан, умышленно напоминая о вчерашнем вечере, – но я ошибся. Вам очень идет цвет слоновой кости.
Его комплимент и напоминание о событиях прошлой ночи заставили девушку покраснеть. Она немедленно разозлилась на себя за то, что принимает всерьез все, что он говорит.
Вечер выдался ясный и прохладный. Солнце уже давно опустилось за горизонт, но еще не стемнело. Натан набросил на плечи Лидии короткую атласную накидку с капюшоном. Бисер отделки холодил кончики пальцев, и его руки задержались на ее плечах несколько дольше, чем нужно. Он заметил это только тогда, когда Лидия вопросительно взглянула на него через плечо. Он торопливо опустил руки и, попрощавшись с Сэмюелем, повел девушку к ожидавшему экипажу. Кучер в ливрее лихо отсалютовал им кнутом.
Как только они остались одни и карета тронулась, Лидия заметила, что у Натана изменилось настроение.
– Если вы предпочитаете не ходить в ресторан, мы могли бы попросить кучера остановиться, пока экипаж не съехал с холма, – сказала она.
Натан ответил не сразу. Он внимательно всмотрелся в лицо Лидии. «Не похоже, что она чем-то встревожена. Стало быть, она не знает». Натан сунул руку в жилетный карман, достал какую-то бумажку.
Это была вырезка из газеты. Она взяла ее в руки.
– Но я не могу прочесть, здесь слишком мало света.
– Это заметка из «Полицейской газеты». Прошлой ночью была убита проститутка.
– Почему вы мне это показываете?
– Ее звали Вирджиния Флинт. – Натан внимательно следил за выражением лица Лидии: недоумение сменилось пониманием, глаза округлились.
– Джинни, – выдохнула она.
– Да, Джинни.
– Но каким образом? Когда?
Натан развел руками и откинулся на спинку сиденья.
– Это, видимо, произошло после того, как я оставил ее с Шарлоттой и ребенком, и до того, как я вернулся, чтобы отдать ей платье.
– Она уже была мертва? Вы ее видели?
– Полагаю, что я первым обнаружил труп. – Он вспомнил, что кровь тогда еще не засохла, а тело было еще теплым. Он не сообщил Лидии этих подробностей, но понял, что воображение позволило ей дополнить картину.
У Лидии дрожали руки. Джинни мертва. Убита. Кому она могла помешать?
– Вы позвали людей? Сообщили в полицию?
– Нет.
– Нет? Не понимаю.
– Я и не ожидал, что вы поймете.
Как ей объяснить, что, увидев перерезанные запястья жертвы, он сразу понял, что это не самоубийство. Ему вспомнилась совсем другая женщина в совсем другом месте много лет назад. На сей раз он проявил гораздо меньшее присутствие духа, чем в четырнадцать лет. Правда, теперь ему было что терять, и его действия руководствовались этим соображением гораздо больше, чем здравым смыслом. Когда он вошел в бордель, в вестибюле заведения Айды Бейли не было ни души. Учитывая поздний час, он этому не удивился. Очевидно, даже проститутки спят по ночам, и он отказался от мысли утешиться в объятиях одной из них. Он поднялся в комнату Джинни, чтобы возвратить платье. Осторожно постучался и, не получив ответа, решил, что она, наверное, находится у тела Шарлотты. Тихо открыв дверь, Натан вошел в комнату… и увидел ее.
Она была мертва. Он понял это сразу. Ничего другого нельзя было предположить, потому что было слишком много крови. Глубокие порезы на запястьях были смертельны, однако Натан все-таки попробовал нащупать пульс и лишь потом поддался панике.
На лестнице – то ли наверху, то ли внизу – послышались голоса. Дверь в комнату Джинни была закрыта неплотно, и в любое мгновение кто-нибудь мог войти. Бросив платье, Натан открыл окно и не раздумывая второй раз за эту ночь выпрыгнул из окна. Он рисковал сломать себе шею или по меньшей мере повредить руку или ногу, но кусты, разросшиеся под окном, смягчили удар. Он отделался несколькими царапинами.
– Кроме вас, никто не знает, что я был там, – сказал он. – Пока. Вы, наверное, понимаете, почему я не хочу, чтобы мое имя упоминалось в связи с убийством? Это плохо отразилось бы на моей репутации в деловых кругах.
– Для вас так важна ваша репутация?
– Как и ваша для вас. Если вы кому-нибудь скажете, что я был там, то мне придется рассказывать обо всех наших приключениях в ту ночь.
Лидия побледнела.
– Хорошо, – сказала она наконец. – Но Аида может проболтаться.
– Аиде Бейли нужно защитить свое дело и свою репутацию. Она ничего не скажет ни о своих клиентах, ни о тех, кто побывал у нее в заведении прошлой ночью, включая нас с вами. Вы сами видели, с каким равнодушием она отнеслась к смерти Шарлотты. Думаю, что к убийству Джинни она отнесется так же.
– Зачем вы вообще сказали мне, что возвращались туда? – спросила она. – Я попросила вас избавиться от платья, а не возвращать его. И я бы никогда не узнала, что вы там побывали.
– Узнали бы. Прежде чем уйти, я бросил платье на кровать Джинни. Репортер газеты упомянул о платье при описании сцены убийства, но не понял, как оно туда попало. Платье опознают как принадлежащее Джинни, но только вы и я знаем, почему оно мокрое и грязное. Увидев заметку в газете, я понял, что вы тоже можете ее прочесть. Я представлял себе, к какому выводу вы можете прийти. Уверяю вас, я не убивал Джинни Флинт.
У Лидии пересохло во рту, и она судорожно глотнула воздух. Ей хотелось, чтобы было темнее и она не видела на таком близком расстоянии холодные серебристо-серые глаза Натана, которые смотрели на нее так, словно она была загнанной в угол добычей хищника.
– Разумеется, не убивали, – наконец вымолвила она.
Однако по тону ее голоса не чувствовалось, что она уверена в его неспособности сделать это.
«Клифф-Хаус» был построен лет шесть назад у западной оконечности парка «Золотые ворота». Ресторан, из окон которого открывался вид на океанские просторы и белый песчаный пляж, пользовался большой популярностью у знатных граждан Сан-Франциско. Даже дорога, ведущая к «Клифф-Хаусу», считалась модным местом прогулок. Элегантные экипажи поднимались по дороге к ресторану и, развернувшись, спускались назад в город. Мода предписывала, чтобы за экипажем следовал далматинский дог, что превращало прогулку в настоящую процессию. Для тех, кто предпочитал насладиться быстрой верховой ездой, параллельно Пойнт-Лобос была проложена специальная дорога длиной в милю с четвертью.
Натана и Лидию усадили в уголке зала. Она была спокойна и держалась несколько отчужденно. Пока у них не приняли заказ, они почти не разговаривали, а если и разговаривали, то всего лишь о достоинствах ростбифа по сравнению с барашком.
Натан пил холодное пиво из оловянной кружки.
– Признаюсь, меня удивило, что вы согласились пойти со мной.
– Это не комплимент, мистер Хантер. Я дала слово. К тому же это ведь всего на один вечер, не так ли? После этого я не буду обязана вам.
– Зовите меня, Натан, Лидия.
Ну вот. Он, кажется, не намерен реагировать на то, что она говорит. Так хочет он или не хочет увидеться с ней еще раз? Ей было гораздо труднее разговаривать с ним, чем с Бригемом. Она чувствовала, что Натан говорит далеко не все, что думает.
– Мама не хотела, чтобы я шла с вами сегодня, – сказала она.
– У вашей матушки есть все основания настороженно относиться к людям вроде меня.
У Лидии от удивления округлились глаза. Она не ожидала, что он скажет такое.
– Вот как?
– Ну конечно. Много ли вы обо мне знаете?
– Моему отцу вы нравитесь.
– Взаимно.
– Но мне кажется, что он знает о вас не больше, чем я.
– Возможно. Вас интересует что-нибудь конкретное?
Лидия не стала задавать вопрос, так как в этот момент официант принес их заказ: аппетитные ломтики горячего хлеба и большие чашки золотистого грибного супа. Она погрузила в суп ложку и слегка помешала, ожидая, когда он остынет. Натан не стал ждать и запил первую ложку горячего бульона глотком холодного пива. Лидия сделала вид, что не обратила на это внимания. Но Натан знал, что спутница это заметила, и вспомнил о том, как велика между ними разница в воспитании.
– Откуда вы родом? – спросила Лидия. Она взяла ломтик хлеба, намазала маслом и подала Хантеру. Потом намазала кусочек для себя.
– Ну, это вы знаете. Я из Лондона. Я говорил вам прошлой ночью.
– Помню. Просто надеялась, что на этот раз вы будете более откровенным и расскажете поподробнее.
– Не уверен, что понимаю, что вы имеете в виду, – сразу же насторожился он.
Она вздохнула и, не донеся ложку до рта, искоса взглянула на собеседника.
– Вы диггер? – грубовато спросила она. Диггерами называли австралийцев. Она иногда слышала этот термин от Мэдлин, когда та хотела очернить и унизить ее настоящего отца. Короткое замешательство Натана не укрылось от внимания Лидии и подтвердило, что она попала в точку. – Ладно, можете не отвечать. Вижу, что слово «диггер» вам известно, а это подтверждает, что вы являетесь одним из них.
– Это так важно?
– Возможно. Вы были вольным поселенцем?
– Видимо, вы хотите узнать, был ли я каторжником?
– Да. Именно это я и хочу узнать.
В это мгновение к столику подошел официант с горячим блюдом – ростбифом с кровью с гарниром из молодого картофеля и нарезанной соломкой моркови. Лидия, потерявшая аппетит, не стала доедать суп.
– Это из-за Джинни? – спросил Натан, когда официант удалился. – Из-за этого вы устроили мне допрос?
Ей пришлось усилием воли взять себя в руки, так как напоминание о Джинни выводило ее из равновесия.
– Вы сами сказали, что я мало знаю о вас. Даже предложили задавать вам вопросы. Если вы не хотите затрагивать некоторые темы, то надо было предупредить об этом с самого начала. Я приятно провела время с Бригемом Муром, но едва приехала домой, как моя мама сказала, что он каторжник. Вы не говорили, что были раньше знакомы с Бригемом, но и не отрицали этого. По правде говоря, вы так и не дали прямого ответа на мой вопрос. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что вы с мистером Муром из одной местности. Слыша, как вы нивелируете гласные или повышаете интонацию в конце вопросительного предложения, я сначала решила, что это кокниnote 6Note6
Лондонское просторечие.
[Закрыть], что вполне вероятно, хотя есть в вашем произношении и другие особенности. Поэтому я спрашиваю вас еще раз: вы каторжник?
– Да…
Мэдлин Чедвик стояла, повернувшись спиной к арочному окну, в гостиничном номере Бригема Мура. Ее золотисто-каштановые волосы блестели в свете лампы. Свет придавал цвету лица тепло, хотя в жесткой складке возле губ его явно недоставало.
– Не смотри на меня так, – сказала она, обращаясь к Бригу. – Если уж кто и имеет право злиться, так это я…
Бриг был явно взбешен: его квадратная челюсть была упрямо выпячена, ноздри раздулись. Казалось, он вот-вот раздавит бокал, который крепко сжимал в руке. Наверное, он бы этого даже не почувствовал. Он был зол, и его гнев вызывала Мэдлин.
– Я мог бы задушить тебя собственными руками. И ты это знаешь.
Мэдлин потерла шею рукой, но не отступила.
– Чего еще можно ожидать от австралийского каторжника? Я с самого начала поняла, что ты за человек.
– И именно это тебя во мне привлекает?
– Неправда.
– Можешь отрицать сколько угодно, это ничего не меняет. – Его гнев несколько остыл. Он подошел к Мэдлин, заставив ее прислониться спиной к окну, так чтобы она чувствовала, насколько хрупка опора. – Ты рассказала Лидии о том, кто я такой, из ревности.
– И это неправда. Просто не хочу, чтобы ты вокруг нее увивался. Она слишком молода и неопытна. Ты обидишь ее, а я не могу этого допустить. Пусть уж лучше она сейчас узнает, что ты за птица, чем после того, как влюбится в тебя.
– С тобой именно так случилось, Мэдлин? Ты уверена, что ни с кем меня не путаешь?
– Не путаю, – грубо обрезала она и, оттолкнув Брига, направилась к двери.
Он крепко схватил ее за локоть.
– Пусти, – прошипела Мэдлин сквозь стиснутые зубы.
– Сначала я скажу тебе, что я обо всем этом думаю. Ты рассказала Лидии, что я каторжник, потому что решила – я использую тебя, чтобы подобраться к ней. Ты торопишься напомнить, что она молода и неопытна, а на самом деле желаешь, чтобы я полностью принадлежал только тебе.
Он улыбнулся, но не той озорной мальчишеской улыбкой, которая очаровывала окружающих. Сейчас улыбка была холодной, расчетливой.
– Помнишь, как мы встретились, Мэдлин? И через какое время после того, как я спас тебя от падающего камня, мы оказались здесь, в моем номере? – Она отвела взгляд. – Смотри мне в глаза, – приказал он. – Так вот: это случилось через двадцать минут. Ты спросишь, откуда я это знаю? Однажды я засек время и прошел путь с Маркет-стрит до своей комнаты. Потребовалось всего двадцать минут, чтобы пройти три квартала, подняться по лестнице на четыре марша и уложить тебя в постель. Мы тогда даже не разделись. Земля все еще сотрясалась, но ты ничего не замечала, настолько велика была твоя потребность во мне.
Мэдлин тяжело дышала. Бриг, державший ее за талию, крепко прижимал ее к себе. Она чувствовала, как напряглось его мужское естество, и знала, что нужна ему.
– Должно быть, в первые минуты я сказал что-то такое, что заставило тебя догадаться, кто я. Ты, наверное, была бы здорово разочарована, если бы вдруг оказалось, что я не каторжник. Признайся, что я прав.
– Я ни в чем не собираюсь признаваться, – хриплым голосом ответила она.
Бриг наклонился к ней, и запах виски в его теплом дыхании подействовал на Мэдлин возбуждающе, как поцелуй.
– Интересно, что тебе в нас так нравится? – тихо сказал он, положив руку ей на грудь. Он почувствовал, как она налилась от его прикосновения. – Хотя в данный момент это, кажется, совсем не имеет значения, – пробормотал он и, взяв Мэдлин за руку, повел в спальню.
Лидия, у которой окончательно пропал аппетит, положила вилку. Натан Хантер сам признался, что он австралийский каторжник. Ей очень хотелось узнать, за что он был сослан, но она не решалась задать вопрос. Поняв, что он не намерен развивать далее эту тему, она все-таки спросила:
– Вы хорошо знаете Брига Мура?
– Мы старые приятели.
– Понятно.
– Мы также являемся партнерами. Мы застолбили участок и добываем золото, а еще занимаемся овцеводством. У нас есть нечто вроде ранчо, только гораздо больших размеров. Вы сожалеете, что мы больше не закованы в кандалы? Она вскинула голову:
– Нет. Я даже не думала об этом, хотя…
– Хотя – что?
– Я ошибалась, считая, что вы с мистером Муром сильно отличаетесь друг от друга.
– Но мы с ним действительно не похожи.
Решив не ждать новых вопросов, Натан взял на себя инициативу в разговоре.
– Я приехал сюда следом за Бригом в связи с одним делом. Скажу лишь, что речь идет о расширении наших владений на абсолютно законных основаниях. Мы не афишируем наше знакомство, потому что в интересах дела нам лучше участвовать в нем независимо друг от друга.
– Вы что-нибудь продаете?
– Нет, покупаем. Вернее, пытаемся. Мы оба продемонстрировали свою заинтересованность, а теперь ждем, как дальше развернутся события.
– Вы не боитесь, что интерес со стороны сразу двоих покупателей взвинтит цену?
– Нет. По правде говоря, владелец не проявляет интереса к своей собственности. – Он отрезал кусочек ростбифа и поднес его ко рту. – Как я уже говорил, вашего отца я встретил в «Серебряной леди», и он вскоре пригласил меня в ваш дом.
– А мистер Мур спас мою мать во время землетрясения? Натан кивнул.
– И она пригласила его. По чистой случайности мы оказались у вас вместе, и, если вы помните, я познакомился с вами в тот самый вечер.
– Это было всего лишь вчера, – ошеломленно произнесла Лидия. – Я знакома с вами всего со вчерашнего дня.
Натан рассмеялся. Смех у него был веселый, заразительный и очень привлекательный, тем более что смеялся он редко.
– Но за короткий период нашего знакомства произошло много всего, не так ли?
Она невнятно хмыкнула и снова взялась за еду.
– Долго ли вы намерены пробыть в Соединенных Штатах?
– Пока не получу то, на что рассчитываю.
– Или пока это не получит Бриг?
– Да, – подтвердил он. – Или пока это не получит Бриг.
Бригем лениво потянулся и, пригладив копну волос на голове Мэдлин, попытался высвободиться из ее плена. Однако ее длинные элегантные ножки не желали его отпускать. Он потрепал ее по голому заду и даже слегка ущипнул, чтобы заставить подвинуться. Перегнувшись через нее, он ухватил за угол простыню. Мэдлин протестующе застонала, решив, что он хочет прикрыть ее обнаженное тело. Но Бриг спустил ноги с кровати и, завернувшись в материю, прошлепал босыми ногами в гостиную. Мгновение спустя он возвратился с бокалом красного вина.
– А мне? – капризно спросила Мэдлин.
– Я собирался поделиться с тобой.
– Тогда все в порядке. – Она села и принялась сооружать себе какое-то одеяние из отороченного оборкой покрывала. Подняв глаза, она заметила, что Бриг за ней наблюдает. В его глазах снова вспыхнуло вожделение. – Ну? – Она обеими руками приподняла волосы, как будто для того, чтобы остудить шею, потом выпустила их из рук, позволив шелковистым рыжим кудряшкам рассыпаться по плечам.
– Тебе не приходило в голову, Мэдлин, что мужчина может ухаживать за твоей дочерью для того, чтобы быть поближе к тебе? – спросил он. – Боже милосердный, тебе ли бояться ее соперничества?
– Это ты говоришь о себе?
Он сел на кровать и, отпив глоток вина, протянул ей бокал, следя за тем, чтобы ее губы прикоснулись к тому месту, к которому прикасался он. Когда она вернула бокал, на ее губах остались капельки красного вина. Он прикоснулся к ним языком и снова принялся целовать ее.
Натан и Лидия вышли из ресторана в десятом часу вечера. На горизонте небо сливалось с морем, и только высыпавшие звезды позволяли различать, где проходит эта граница. Снизу доносился мерный рокот прибоя, нарушаемый какофонией звуков, источник которых Натан не мог определить.
– Это сивучи, – сказала Лидия.
Натан вспомнил, что видел днем, как они лежали на скалистом берегу, нежась на солнце. На вид животные были более привлекательны, чем звуки, которые они издавали.
– А в Австралии водятся сивучи? – спросила она.
– Я их никогда не видел.
Они стояли на краю холма. Ветер забирался под накидку Лидии и парусом раздувал ее юбку.
«Интересно, как она отреагировала бы, если бы я прижал ее к себе, чтобы защитить от ветра?» – подумал Натан.
Он предложил ей руку, чтобы проводить к экипажу. Она самым естественным образом взяла его под локоть, и они двинулись вдоль мощенной булыжником дорожки.
– Зато у нас есть очень странное животное, которое называется утконос. Оно живет в океане. Слышали когда-нибудь о таком?
– Нет.
– Тело у него похоже на ваших морских львов. У него есть большой плоский клюв, перепончатые, как у утки, лапы, хвост как у бобра, а шкура покрыта шерстью, как у медведя. Он откладывает яйца, как черепаха, а детенышей выкармливает материнским молоком.
Лидия искоса бросила на него недоверчивый взгляд:
– Вы это выдумали.
– Нет. Вы смогли бы придумать такое? Она рассмеялась и покачала головой.
– Должно быть, это удивительное и необычное место.
– Это неприветливое и суровое место. Но еще более суровы, чем земля, населяющие его люди. Хорошо бы вам помнить об этом, Лидия.
Она размышляла над этим весь обратный путь до Ноб-Хилл. Натан Хантер был для нее загадкой. Порой она наслаждалась его обществом, но иногда он говорил или делал что-нибудь такое, что ее настораживало.
Когда они приехали домой, Лидия предложила ему прогуляться по саду. Натан взглянул на карманные часы. Лидия смутилась. Зачем он демонстративно подчеркивает, что ему не терпится поскорее уйти?
– Извините, я предложила прогулку, не подумав, – сказала она, опуская голову. – В условиях пари говорилось только об ужине, а не…
– К черту пари, – заявил Натан. – Я очень хочу посмотреть ваш сад. Кажется, там есть беседка возле пруда, не так ли?
– Да. Но вы, наверное, куда-то спешите? Вы посмотрели на часы, как будто…
– Я посмотрел на часы, потому что хотел убедиться, что сегодня вы сможете попасть в дом через дверь, желательно через парадный вход.
– Вот как?
– Вот так, – сказал он, слегка пародируя ее, и предложил ей руку.
Они шли по выложенной плиткой дорожке, избегая ступать в мокрую траву, по которой вчера бежали, не разбирая дороги. Призрачный свет полумесяца освещал им путь, воздух наполняли пряные ароматы, в зарослях кустарника стрекотали цикады, в пруду, выскакивая и шлепаясь назад в воду, гуляла рыба…
Когда они вошли в беседку, Натан заключил Лидию в объятия. Его серебристо-серые глаза не отрываясь смотрели на нее.
– Тебе, как и мне, любопытно узнать, что будет дальше? – прошептал он низким, волнующим голосом.
Природная честность Лидии не позволила ей притвориться, будто она не понимает, о чем идет речь. Она точно знала, о чем он говорит, и отрицать это было бы бесполезно. Он завораживал и пугал ее. Но в данный момент ей было совершенно безразлично, каковы его намерения. Ей хотелось лишь вновь попробовать на вкус его губы.
