Текст книги "Сладостный огонь"

Автор книги: Джо Гудмэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Можете представить себе все, что угодно, но вы ошибаетесь. Я никогда не стану кричать, что меня изнасиловали. Ведь ничего не произошло. – Она все еще чувствовала жар его руки на своей груди, ласковое прикосновение его пальцев к интимному местечку между бедрами. Она вспоминала все, что делала с ним. Разве об этом можно сказать «ничего не произошло»? Нет. Но она никогда в этом не признается. – Правильно, – сказал он, взъерошив волосы левой рукой. – Ничего не произошло. – Он все еще ощущал вкус ее губ, сладость ее языка. Там, где она прикасалась к нему пальцами, кожа все еще горела, а плоть еще не утратила напряжения. – И ничего не произойдет в дальнейшем. Перестаньте смотреть на меня так, словно хотите, чтобы это произошло. – Это ложь! – воскликнула возмущенная Лидия. – Я не хочу ничего подобного!

Зато он хотел. Схватив в охапку жилет, пиджак, носки и штиблеты, Натан выбежал из спальни, громко хлопнув дверью. «Да поможет мне Бог», – подумал он. Он все сделал неправильно и все испортил. Хантер должен был завоевать ее доверие, а не презрение. Он никогда в жизни не прикасался к девственнице, возможно, даже не знал ни одной, пока не встретил Лидию Чедвик. Но с момента их знакомства не прошло и суток, как он облапал ее своими ручищами.

Натан взглянул на руки. Они дрожали. Бросив одежду на диван, он взял чистый стакан и плеснул себе бурбона. Хантер был вынужден признаться, что напуган.

Лидия Чедвик, сама не зная об этом, держала его жизнь в своих маленьких изящных ручках. Если бы она обвинила его в изнасиловании… Нет, он не мог даже думать об этом. И не будет.

Натан залпом выпил напиток и с грохотом поставил стакан на стол. Услышав доносившийся из соседней комнаты шелест одежды, он понял, что Лидия одевается. Он последовал ее примеру.

Десять минут спустя Лидия вышла в гостиную. Было заметно, что она умылась. Ее волосы были безжалостно стянуты на затылке в тугой пучок, который она перевязала кусочком кружева, оторванным от нижней юбки.

– Нельзя ли попросить стакан воды, – сказала она, остановившись на пороге.

– Разумеется, можно. – Натан ответил ровным, спокойным тоном, как будто ничего особенного и не случилось. Он наполнил стакан водой и подал ей.

Лидия замялась, когда брала стакан. Она старалась избежать прикосновения его руки.

– Спасибо. – Лидия быстро выпила воду. – Хотите еще?

– С удовольствием. Даже не припомню, когда я испытывала подобную жажду.

– Это от алкоголя. – Хантер снова подал ей наполненный стакан.

Осушив его, она поставила стакан на боковой столик.

– Как ваша голова?

– Гудит.

Он кивнул, по-другому быть просто не могло.

– Вы готовы идти?

– Да. – Лидия помедлила. – Я не хочу затевать спор, но должна предупредить, что вы не обязаны сопровождать меня домой.

Натан тоже не хотел спорить, а поэтому сказал, тщательно подбирая слова:

– Но я обещал отцу Патрику и Пе Лин, что провожу вас. Что бы вы обо мне ни думали, я человек слова. – Он чуть помедлил, ожидая ее ответа. Она внимательно посмотрела на него, но не сказала ни слова. – Я принесу ваш плащ.

Пока они шли до ее дома, дождь лил не переставая. На улицах не было видно ни одного наемного экипажа. Извозчикам не хотелось заставлять лошадей взбираться по крутой Пауэлл-стрит, особенно когда она была скользкой от дождя.

Он проводил ее до той же боковой двери, сквозь которую она вышла из дома. Они остановились под козырьком, образующим навес над входом. Струи дождя, припустившего теперь всерьез, укрывали их словно хрустальной занавеской.

Они стояли лицом друг к другу. Натан пытался поймать взгляд Лидии, а она, как могла, избегала этого.

– Я зайду за вами в семь тридцать, и мы пойдем ужинать, – тихо сказал он.

– Вы это серьезно? – удивилась Лидия, хотя понимала, что ее спутник не шутит. – Но я никуда не пойду с вами ни сегодня, ни в любой другой день!

– Вы отказываетесь оплатить проигрыш?

– После того, что произошло час назад, ваш вопрос, по-моему, не заслуживает ответа.

– Понятно. Значит, вы все-таки вините меня.

– Я виню себя, – спокойно сказала она. – Я виню себя за то, что не сразу вас раскусила. Вы ничем не отличаетесь от всех прочих.

– От каких это прочих?

Лидия отвернулась и взялась рукой за дверную ручку. Натан, взяв ее за локоть, грубо развернул к себе.

– От каких прочих? – Даже в темноте он почувствовал, как она испугалась. Мысленно обругав себя, он отпустил ее и повторил вопрос спокойным тоном.

Лидия потерла локоть в том месте, где секунду назад была рука Натана.

– Прочие – это те, которые проявляют ко мне интерес, – ответила она. – Когда я говорю, что брак меня не интересует, они пытаются найти возможность скомпрометировать меня и не оставить выбора. Я отразила больше атак, чем генерал Грант, и не собираюсь поддаться сомнительным чарам какого-то иностранца. Сколько вам нужно денег, мистер Хантер? Возможно, завтра я смогу выписать вам счет.

– Похоже, вы кое-что забыли, мисс Чедвик, и, поскольку это важно для нашего разговора, я вам об этом напомню. Какой бы приятной ни была маленькая интерлюдия в моих апартаментах, она не была задумана с целью скомпрометировать вас. Я даже не уверен, что это произошло по моей инициативе. Вас можно было принять за проститутку, оказавшуюся в моей постели, – похрапывающую, мертвецки пьяную, пропахшую алкоголем. Кажется, я даже помню, что вы хватали меня за все части тела, и непременно расскажу об этом любому, к кому вы побежите с жалобами. Поверьте, я вскочил с кровати, как только осознал, кто вы такая.

А что касается денег, то забудьте об этом. Ваши деньги мне ни к чему, меня интересуете только вы, а мои намерения настолько благородны, что вы, возможно, даже сочтете их оскорбительными.

Выслушав его заявление, Лидия лишилась дара речи. Он назвал ее проституткой, посмел угрожать ей, а в довершение всего, похоже, давал обещание жениться на ней.

– Всего вам доброго, мисс Чедвик, – сказал Натан и, повернувшись, пошел по направлению к улице.

Лидия некоторое время смотрела ему вслед, потом повернула дверную ручку, чтобы войти в дом. Дверь не открывалась. Она попыталась еще раз. Ничего не получалось. Лидия принялась лихорадочно обшаривать карманы своего плаща в поисках ключа. Безрезультатно. Она навалилась на дверь плечом, хотя знала, что это бесполезно. Ей захотелось опуститься на землю там, где стоит, и дать волю слезам. Но она, обуздав гордыню, помчалась догонять Натана Хантера.

Он еще не успел далеко уйти.

– Прошу вас, – прошептала она и потянула его за рукав к дому. – Дверь заперта, а у меня нет ключа. Возможно, Пе Лин подумала, что я взяла его с собой, или кто-нибудь запер дверь после того, как она ушла спать. В ее комнате нет света.

Натан сомневался в этом. Горничная Лидии показалась ему беззаветно преданной хозяйке и более здравомыслящей, чем она. Вероятнее всего, Пе Лин заснула в комнате Лидии, ожидая возвращения хозяйки.

– Что вы от меня хотите? – спросил он.

– Чтобы вы помогли мне попасть в дом.

– Конечно. Но это называется «взлом и проникновение в жилище».

– Это мой дом.

– Это моя шея, – холодно сказал он, – и ваша репутация.

– Моя репутация пострадает, если я к утру не окажусь дома. Отец встает с рассветом, и Пе Лин не сможет долго оборонять мою комнату. Пожалуйста, – повторила Лидия, – мне нужно проникнуть внутрь. Вы мне поможете?

Натан молчал. Он мысленно взвешивал свои шансы. Наконец вымолвил:

– Я буду здесь в семь тридцать, чтобы сопровождать вас на ужин. Надеюсь, вы будете готовы к этому времени.

– Это шантаж. Он пожал плечами:

– Таково мое условие.

– Ладно, – неохотно согласилась она. – Я пойду с вами. Можете положиться на меня, мистер Хантер. Я тоже умею держать слово.

– Договорились. А теперь покажите мне другие входы в дом.

Лидия повела его вокруг особняка. Все двери были заперты, а без шпильки или ножа Натан не мог открыть замок. Из-за дождя были закрыты также все окна на нижнем этаже. Он попробовал каждую задвижку.

– Бесполезно, не так ли? – с обреченным видом спросила Лидия.

– Это мы еще посмотрим. Покажите-ка мне окна вашей спальни.

– Но моя спальня на втором этаже.

Натан взял ее за плечи, повернул и слегка подтолкнул в спину.

– Показывайте.

Комната Лидии была расположена в северо-западном углу дома. Услышав, как хлопает на ветру занавеска, Натан понял, что им повезло. Он указал на окно Лидии. Но это ее не обрадовало, так как окно было расположено слишком высоко, и добраться до него, судя по всему, не было никакой возможности.

Неподалеку от окна проходила водосточная труба, но Натан знал, что она не выдержит его веса. Лет двадцать назад он не раздумывая влез бы по водосточной трубе, но не теперь. Гранитные блоки, служившие облицовкой дома, были гладкими, как стекло, и слишком широкими. Это не давало возможности взбираться, переступая с одного шва на другой.

Натан взглянул на портик. Его плоская крыша служила также балконом для комнат второго этажа. Если встать на каменную балюстраду, то ему, возможно, удалось бы дотянуться.

– Кому принадлежат эти комнаты? – спросил он, указывая на ряд окон и стеклянную дверь, которые выходили на балкон.

– Самые дальние от нас окна – это комната моей матери. Потом окна гардеробной. А ближайшие два окна и стеклянная дверь ведут в комнату отца. – Лидия вздохнула.

– Как насчет гардеробной? – спросил Натан. – Оттуда можно попасть в коридор?

– Только через комнаты отца или матери.

– Но если они…

Понимая, о чем он хочет спросить, она подняла руку, чтобы остановить его:

– У отца и матери общая гардеробная, но они больше не спят вместе. Конечно, они мне об этом не говорили, но слуги болтают. И я кое-что слышала… – не очень вразумительно закончила девушка.

– Ладно. Не стоит надеяться на неожиданное супружеское воссоединение. Вариант гардеробной отпадает. Остается ваша комната.

– Но как же…

– Это моя забота. – Прежде всего он отыскал на цветочной клумбе несколько камешков и бросил их в окно комнаты Лидии.

– Что вы делаете? – прошептала она, пытаясь остановить его руку. – Кто, по-вашему, может вам ответить, если меня там нет?

– Ваша горничная.

– Пе Лин там нет.

– В таком случае где ее комната? Может быть, нам удастся разбудить ее. Это все-таки лучше, чем рисковать.

Лидия покачала головой:

– Ее там нет. Она спит с моим отцом.

– Понятно. – Натан еле слышно присвистнул. Как видно, Лидия Чедвик знала намного больше, чем подозревали Мэдлин и Сэмюел. В темноте он не видел выражения ее глаз, но не мог не заметить страдальческую нотку в ее голосе. – Значит, остается балкон.

Они вернулись к портику. Она опять покачала головой:

– Ничего не выйдет, потому что дверь не только на задвижке, она заперта на замок. Ключи хранятся в шкафу на кухне. Вам нельзя идти за ними через весь дом. Вы насквозь промокли и оставите за собой следы. И я не смогу убрать за вами. Я войду в дом тем же способом, что и вы,

Небо прорезала молния, и глухой раскат грома несколько приглушил сарказм, прозвучавший в ответе Натана.

– Великолепно! – сказал он. – Это просто великолепно!

Хантер снял пиджак и бросил его на балюстраду. Он размял руки, помахав ими, как ветряная мельница, потом подпрыгнул несколько раз, проверяя прыгучесть и выносливость ног. Решив, что готов, Натан вскочил на плоское каменное ограждение.

При первой попытке ему не удалось уцепиться за выступ балкона, и он спрыгнул на балюстраду, чуть не свалив Лидию на каменный пол галереи. Он сердито взглянул на нее и приказал не путаться под ногами. При следующей попытке он промахнулся всего на дюйм. Третья и четвертая тоже закончились неудачно: Натан ухватился за скользкий выступ балкона, но не смог подтянуться. Лишь с пятой попытки ему удалось подтянуться на руках и перевалиться через декоративное ограждение.

Оказавшись там, Натан поспешил к стене дома, где его нельзя было увидеть из окна. Прислонившись к стене, он перевел дыхание. Взглянув вниз, он увидел Лидию. Она стояла под дождем и наблюдала за ним. Он без труда представил себе ее кобальтово-синие глаза, горевшие ожиданием. Ему хотелось верить, что она тревожится, ведь у него были все шансы сломать ради нее шею.

Он прикинул расстояние оттого места, где стоял, до окна Лидии. Оно составляло чуть более четырех футов. От дождя облицовка дома была скользкой, как лед. Там было даже не за что зацепиться. Придется прыгать так, чтобы попасть в открытое окно, да еще постараться при этом не запутаться в шторах. Он не надеялся на успех.

Утерев со лба капли дождя и пота, Натан определил нужный угол прыжка, прикинул расстояние, снова перелез через ограждение, встал на узком выступе балкона и – прыгнул…

Он ухватился руками за штору, но под его тяжестью металлические пруты, на которых она крепилась, начали выскакивать из стены. Натан безуспешно попытался взобраться по шторе вверх, но вдруг почувствовал под рукой твердый подоконник и уцепился за него. Ему удалось просунуть в окно руку. На его рубашке затрещал и порвался еще один шов.

Его ноги беспомощно скользили по стене, пытаясь найти опору. Наконец ему удалось подняться чуть выше. Только благодаря упорству да Божьей помощи Натан смог протиснуть в открытое окно плечо. Передохнув, он вполз в комнату и, запутавшись в шторах, свалился прямо на коврик. В молодости ему приходилось проникать в помещения через окно второго этажа, и он, бывало, выполнял эту работу и более ловко, но Хантер и сегодня был доволен результатами. Выпутавшись из шторы, Натан отбросил ногой коврик, как можно шире раскрыл окно и, высунувшись наружу, помахал Лидии.

– Снимите плащ и бросьте его мне, – сказал он и с благодарностью увидел, что она подчинилась не раздумывая.

Мокрый плащ был тяжелым, и Натану удалось поймать его только с третьей попытки. Он скрутил его, выжимая воду, превратил в прочную веревку и свесил из окна.

– Хватайтесь за конец и держитесь крепче. Я подниму вас наверх.

Лидия подпрыгнула и крепко ухватилась за конец самодельного каната. Натан за несколько секунд втащил ее в спальню. На мгновение она оказалась в его объятиях, он, почувствовав замешательство, отпустил ее.

– Спасибо, – сказала девушка, – самой мне никогда не удалось бы проникнуть сюда.

– Будь моя воля, – язвительно заметил Натан, – вы вообще не ушли бы из дома.

– Означает ли это, что вы передумали насчет ужина в «Клифф-Хаусе»?

– Я намерен настаивать на том, чтобы вы выполнили свое обещание.

Лидии приходила в голову только одна причина такой настойчивости: что бы он ни говорил, его, должно быть, привлекали только ее деньги. Он даже не особенно старается скрыть свою неприязнь к ней.

– Хорошо, – сказала она. – Я буду готова.

Натан подошел к окну, помедлил, потом неожиданно повернулся, поцеловал Лидию и прыгнул.

Оказавшись внизу, Натан отыскал свой фрачный пиджак. Он уже был готов уйти, как его окликнули. Прикрывая ладонью глаза от дождя, он взглянул вверх и увидел, как Лидия выбросила из окна промокшее и испачканное платье, позаимствованное у Джинни.

– Избавьтесь от него, – сказала она шепотом и, помедлив, добавила: – Пожалуйста.

Натан поднял платье и скатал его в тугой комок. «Ну и дела», – подумал он. После того как Лидия распалила его, он и без ее просьбы подумывал о том, чтобы зайти к мисс Бейли.

Глава 4

– Этому следует положить конец, Лидия, – изрекла Мэдлин, врываясь в спальню дочери, словно холодный ветер с гор Сьерра-Невада. – Сейчас почти полдень, а ты все еще в постели. Более того, я не желаю, чтобы твой китайский дракон запрещал мне входить сюда.

За спиной матери Лидия увидела стоящую у двери Пе Лин, миловидное лицо которой было абсолютно спокойным.

Лидия зевнула, чтобы скрыть улыбку, которую не смогла сдержать. Отпустив служанку, она села в постели.

– Неужели и впрямь уже поддень?

– Конечно. Ты бы сразу заметила, если бы впустила в комнату солнце. – Мэдлин раздвинула шторы сначала на том окне, где они держались крепко, потом на окне, сквозь которое ночью в комнату влезал Натан. – Что это такое? Лидия, эта штора сейчас упадет. Что здесь произошло?

Мать смотрела на нее холодным неодобрительным взглядом, и Лидия почувствовала себя пятилетней девочкой, неуклюжей и неловкой.

– Когда я ложилась спать, то оставила окно приоткрытым, – объяснила она. – Ливнем намочило шторы. Видишь, что получилось в результате?

– Ты такая небрежная. – Мэдлин вздохнула. Она отшвырнула штору в сторону, подошла к Лидии и присела на краешек кровати. – Я сегодня же попрошу мисс Лидс повесить их. А теперь скажи мне, что заставило тебя вчера уйти с собственного бала. Пе Лин сказала, что ты себя плохо чувствуешь. На мой взгляд, ты выглядела усталой, но это еще не повод бросать своих гостей. Так не поступают, Лидия. Это неприлично.

Лидия опустила глаза.

– Извини… – Она взяла подушку и прижала ее к груди. За таким барьером ей было легче разговаривать с матерью. – Я знаю, что неприлично бросать гостей, но что Мне было делать? Полдня перед балом я провела в своей комнате с сильной головной болью. Наверное, мне не следовало выходить к гостям вообще.

Мэдлин чуть смягчилась.

– Гости проявили сочувствие, а я справилась с твоими обязанностями.

– Я была уверена в этом, мама. Моего отсутствия, наверное, даже не заметили. Спасибо.

– К слову сказать, мне не хотелось бы, чтобы это вошло у тебя в привычку. Если ты приглашаешь гостей, то уж будь добра довести дело до конца, несмотря на головную боль или другие неприятные обстоятельства. Кстати, сейчас ты выглядишь вполне здоровой. – Она приложила тыльную сторону ладони ко лбу дочери, потом прикоснулась к ее разгоревшимся щекам. – Жара нет, и в кои-то веки у тебя порозовели щеки. Тебе это к лицу. И глаза у тебя блестят. Ты уверена, что хорошо чувствуешь себя?

– Со мной все в порядке, мама. Не беспокойся. – Ей хотелось поскорее подбежать к зеркалу. Неужели события прошлой ночи оставили на лице какие-нибудь следы? Она потрогала чувствительную нижнюю губу, представив себе, как губы Натана Хантера прикасаются к ней. Может быть, мать что-то заподозрила? Она постаралась перевести разговор на другую тему: – Сколько денег удалось вчера собрать?

Мэдлин встала и подошла к гардеробу Лидии. Открыв его, она стала выбирать, что надеть дочери.

– Ты перевыполнила поставленную цель, – сказала она. – Теперь нет никакого сомнения, что на строительство приюта Святого Андрея денег хватит. Отец рассказал, что самым крупным пожертвованием приют обязан тебе. О чем ты думала, соглашаясь поставить себя на кон? Какое варварство! Я с трудом поверила, что ты согласилась на такое. Когда отец сказал мне об этом, я подумала, что он шутит. Поняв, что это правда, я высказала все, что об этом думаю. Сэмюел наотрез отказался изменить своему слову. Теперь только ты сможешь положить конец этому безумию.

Лидия уже пыталась это сделать – и не раз. Но теперь она дала слово, и, как ни удивительно, ей хотелось его сдержать.

– Полно тебе, мама. Почему бы мне не сдержать слово? Ведь это всего-навсего приглашение на ужин в «Клифф-Хаус». Я уже бывала там несколько раз и с Генри, и с Джеймсом. Ты сама говорила, что это вполне приличное место.

– Ты умышленно прикидываешься бестолковой, – заявила Мэдлин, вынимая из гардероба светло-зеленое платье и раскладывая его на спинке кресла. – Знаешь, это совершенно другое дело. Ты выставила себя на продажу, словно девица из дансинга! – Лидия хотела возразить, но Мэдлин жестом остановила ее. – Уверена, что ты сочтешь мое суждение слишком строгим, но как еще назвать то, что ты сделала? Мужчины платили за тебя деньги. И каждый из них наверняка подумал, что ты намерена предложить нечто большее, чем свою компанию. Что нам известно об этом мистере Хантере? Он всего лишь знакомый отца, игрок и к тому же иностранец. Манеры у него несколько грубоваты, танцует он ужасно и разговор поддержать не умеет. Он лишь изображает из себя джентльмена. Кстати, настоящий джентльмен не стал бы принимать такую ставку.

– Но это была затея мистера Мура, мама. А его пригласила ты.

– Не дерзи. Если предложение исходило от мистера Мура, о чем Сэмюел мне не сказал, то это лишь означает, что ты своим поведением привлекла его внимание. Он не предложил бы сделать такую ставку, если бы думал, что это делается исключительно в благотворительных целях. Мне кажется, я достаточно хорошо узнала его характер. Как-никак он спас мне жизнь.

– Не думаю, что я сделала что-то неприличное, мама. Я танцевала с мистером Муром и с мистером Хантером, кратко рассказывала им о приюте и разговаривала с ними обоими за ужином. Наша беседа за трапезой происходила после того, как партия в покер была закончена, так что едва ли она вообще имеет значение.

– Если ты не делала ничего, чтобы привлечь к себе их внимание, то напрашивается вопрос: почему они тобой заинтересовались? Если ты хорошенько подумаешь, то придешь к тому же выводу, к которому пришла я.

– Их интересуют мои деньги, – тупо сказала Лидия. В отношении Натана Хантера ей это не раз приходило в голову, но в отношении Бригема… Нет, об этом не хотелось думать. Лидия прижала к себе подушку и на мгновение закрыла глаза.

– Естественно, их интересуют твои деньги. И у меня есть все основания для беспокойства, Лидия. Твой друг Джеймс Эрли является более подходящим партнером для тебя, но ты вчера ему почти не уделила внимания. Мистер Мур и мистер Хантер подходят по возрасту скорее мне, чем тебе.

– Они такие старые? – не подумав, воскликнула Лидия. Мэдлин поджала губы.

– Вижу, что с тобой бесполезно разговаривать. Сейчас я ухожу на примерку, но вернусь в четвертом часу. Тогда мы и обсудим твои планы на сегодняшний вечер.

Как только Мэдлин ушла, в спальню проскользнула Пе Лин. Увидев расстроенное лицо Лидии, она без труда представила, что произошло между матерью и дочерью. Служанка наполнила ванну и достала из гардероба платье, которое сочла более подходящим, чем выбрала для Лидии Мэдлин.

– Вы поздно вернулись вчера, – сказала Пе Лин, расчесывая щеткой влажные волосы девушки. – Думаю, я была не права, попросив мистера Хантера позаботиться о вас.

– Нет, ты не ошиблась в нем. Он очень помог. Лидия рассказала ей обо всем, что произошло вчера, естественно, опустив постельную сцену.

– Мне жаль Шарлотту и ребеночка. Ей повезло меньше, чем мне, мисс Лидди. Если бы не вы, меня бы здесь сейчас не было. Если бы не вы, у сироток не было бы дома. Вы делаете много добра. Жаль, что на этот раз у доброго дела был такой печальный конец.

– Спасибо за эти слова, Пе Лин, – тихо сказала Лидия, – и за все остальное тоже. Приятно, что ты заботишься обо мне. Вчерашняя ночь была очень трудной.

– Хотелось бы мне увидеть вас пьяной, мисс Лидди. Наверное, вы делаетесь очень смешной.

Лидия улыбнулась:

– Мистер Хантер не согласился бы с тобой.

– Вам он нравится? – спросила Пе Лин, заметив улыбку своей хозяйки.

– Нет, – торопливо ответила она, потом, чуть помедлив, добавила: – Я не уверена. Он бывает грубым и довольно дерзким. Чтобы добиться своего, он способен даже угрожать. Но если бы только ты видела его с Шарлоттой… как он разговаривал с ней… как держал ребеночка… казалось, это был совсем другой человек. – «А какие у него сильные, красивые руки», – подумала она. – Наверное, мне никогда его не понять, мама права: он для меня слишком стар и интересуется только моими деньгами. Надо бы придумать какой-нибудь предлог, чтобы отказаться от ужина в «Клифф-Хаусе».

– А относительно мистера Мура вы думаете так же?

– Я его не очень хорошо знаю, – ответила Лидия и покраснела.

Пе Лин заметила это.

– Думаю, что у вас есть хорошая возможность узнать его получше. Он сейчас внизу. Ждет вас, чтобы пригласить прокатиться.

Темно-синие глаза Лидии округлились.

– Он здесь? Почему ты не сказала раньше?

– Я говорю сейчас, – разумно заметила Пе Лин. – Раньше вы не были готовы, так зачем говорить? Он ждет в малой гостиной. Ваша матушка всегда говорит, что мужчину следует заставлять ждать. Из всего, что говорит ваша матушка, это единственное, что мне нравится.

Лидия разгладила лиф и юбки розового платья. Неодобрительно взглянув в свое отражение в зеркале, она сказала:

– Знаешь, Пе Лин, надо, пожалуй, самой побывать у мадам Симон и выбрать для себя платья. Мама всегда хотела, чтобы я уделяла больше внимания своей внешности.

– Очень хорошая мысль.

– Мы так и сделаем. И даже не скажем маме. Пе Лин промолчала.

Лидия приняла приглашение Бригема Мура прокатиться с готовностью, которая, как она надеялась, не будет сочтена ни дерзкой, ни неприличной.

Он был очень приятным компаньоном, забавным, внимательным и обаятельным. Мур не был похож на Натана, и Лидия пожалела о том, что Хантер вынудил ее дать обещание.

Было прохладно, но светило солнце, и из открытого экипажа Бригема Лидия любовалась достопримечательностями Сан-Франциско. Кучер повез их по Пауэлл-стрит к оживленному шумному центру Чайнатауна и Портсмут-сквер. Они проезжали по тем местам, где прошлым вечером побывала Лидия. Однако в компании Бригема они не казались ни зловещими, ни опасными. Ей казалось, что в присутствии Бригема у нее обостряются все чувства. Она могла осязать на ощупь качество великолепных шелков, выставленных в витрине, и ощущать на вкус чудесные ароматы, доносившиеся из кухонь домов вдоль Грант-авеню. Люди громко перекликались на языке, который Лидия не понимала, но музыке голосов внимала с наслаждением.

Она радовалась вниманию, которым окружил ее Бригем. Он задавал вопросы, и от его интереса становилось тепло на сердце. Мур рассказывал о своем детстве в работном доме, о трудностях и невзгодах. Он говорил о ферме, о своих интересах в горных разработках и морских перевозках. Бриг был опытным и знающим человеком, однако интересовался мнением Лидии. Ей хотелось верить, что это не только из вежливости.

Когда экипаж проезжал мимо «Серебряной леди», Лидия почувствовала озноб. Решив, что она дрожит от холода, Бригем любезно предложил укрыть ее пледом.

– Благодарю, не надо, – сказала она. – Не прогуляться ли нам в парке? Я уверена, что там теплее.

Бригем тем не менее укрыл ее ноги и заботливо поправил на шее застежку плаща. Он низко наклонился к ней, она чувствовала его теплое, свежее дыхание. Они встретились глазами, и Лидия уловила в его взгляде неприкрытое желание. Она тут же отвела глаза, испуганная и в то же время возбужденная тем, как он на нее смотрит.

– Вчера вечером удалось собрать много денег, – смущенно сказала девушка первое, что пришло в голову.

Бригем улыбнулся. «Порядок, – подумал он, – она ко мне неравнодушна». Напряженное состояние, в которое он привел Лидию мгновение назад, заставит ее вспоминать о нем после того, как они расстанутся. Ему хотелось, чтобы она думала о нем, когда будет с Натаном.

– Как бы мне хотелось выиграть ту партию в покер, – сказал Мур. – Ради того, чтобы сделать более существенное пожертвование, и ради удовольствия побывать в вашей компании.

– Вы очень добры, однако мое присутствие здесь показывает, что в этом не было необходимости. Мама говорит, что не следовало соглашаться на условия пари, но мне… мне это даже показалось очень милым поступком. – Удивившись собственной откровенности, она взглянула на своего спутника, не зная, как он отреагирует. – Боюсь, мне не следовало этого говорить.

– Вздор! – воскликнул Бригем. – Мне по душе ваша искренность. К тому же, если не ошибаюсь, я услышал весьма лестный комплимент в свой адрес. Могу ли я надеяться, что вы не только не были оскорблены предложенной мной ставкой, но и желали, чтобы я выиграл эту партию?

Лидия смущенно кивнула. Бриг был очень доволен и пребывал в отличном настроении. Они прогулялись по парку, и она вернулась домой только после четырех часов. Мэдлин стояла в холле и даже не пыталась скрыть, что ждала Лидию.

– Ты с прогулки? – с упреком спросила мать.

– Сама видишь. Мистер Мур пригласил меня прогуляться в его экипаже. Экипаж у него открытый, с кучером, и мы все время были на глазах у окружающих. Все было абсолютно респектабельно. Кстати, ты сама представила мне мистера Мура.

– Я об этом сожалею. Ты же знаешь, дорогая, что я хочу для тебя самого лучшего. Мне казалось, что я достаточно хорошо разобралась в его характере, но ведь и я могу ошибаться. Видя его интерес к тебе и твой к нему, я навела кое-какие справки. Говорил ли он тебе, например, о том, что почти двадцать лет прожил в Австралии? По твоему лицу вижу, что нет. Не надейся, он не был вольным поселенцем. Его сослали туда на каторгу за воровство. Он уголовный преступник, Лидия. – Заметив, как побледнела дочь, Мэдлин продолжала: – Возможно, это проклятие, которое передается от матери к дочери. Я помню, как мне льстило внимание твоего отца, как покорили меня его красивое лицо и обаятельная улыбка. Я знала…

– Прошу тебя, мама, не надо повторять эту историю. – Лидия поняла, что мать говорит не о Сэмюеле Чедвике, а о ее настоящем отце Маркусе О'Малли, каторжнике из Австралии, который приехал в 1849 году в Сан-Франциско. Его и ему подобных с презрением называли сиднейской саранчой. Это был народ необузданный, не признающий законов, пьяный от свободы, одержимый мечтой о легкой наживе. Шляясь ночами по городу, громя магазины и опустошая кассы игорных домов, они терроризировали старателей, лавочников и женщин. – Я уже знаю про тебя и Маркуса. Зачем бередить старые раны?

– Со своими страданиями я справлюсь, – отрезала Мэд-лин. – Но тебя я должна предупредить. Бригему Муру нельзя верить. Не повторяй моих ошибок. Я тоже в свое время верила, что твой отец не такой, как другие. Но он проявил свою преступную сущность. Доказательством тому является твое рождение. Неужели тебе хочется страдать, как страдала я? Такой человек, как Бригем, воспользуется твоей чистотой и уязвимостью. Он тебя затащит в постель…

– Хватит, Мэдлин, – послышался голос стоявшего в дверях Сэмюела Чедвика.

Мэдлин испуганно взглянула на неожиданно появившегося мужа.

– Ты не все слышал и не знаешь, о чем я разговариваю с дочерью, – холодно заявила она.

– Я слышал достаточно, – насмешливо сказал он. – Оставь ее в покое. Даже тебе должно быть ясно, что твои предостережения принесли ей больше вреда, чем пользы.

Мэдлин собралась было возразить, но передумала и, с вызывающим видом вскинув голову, выскользнула из комнаты.

Сэмюел уселся на оттоманку, и Лидия, опустившись на пол, положила голову ему на колени и горько разрыдалась.

– Зачем я родилась? – всхлипывая, бормотала она. – Каждый раз, когда мама смотрит на меня, она вспоминает… Она меня ненавидит. И ее можно понять.

Сэмюел нежно погладил Лидию по голове:

– Нет, дорогая, она не ненавидит тебя, она просто тревожится, но не умеет этого выразить и, сама того не желая, причиняет тебе боль. Не забывай, что ты моя самая большая радость. В этом можешь не сомневаться. – Лидия приподняла голову и взглянула на отчима. На ее лице появилась улыбка, которая всегда согревала его сердце. – По правде говоря, я слышал лишь конец вашего разговора. Кажется, речь шла о Натане Хантере? Мэдлин была в ярости, узнав о нашем пари.