Текст книги "Муки обольщения"

Автор книги: Джо Гудмэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Джесси широко открыла глаза.

– Прежде чем вспыхнуть от гнева, – тихо произнес Ной, – тебе стоит вспомнить, что не я все это придумал.

Он лежал, облокотившись на локоть, и смотрел на нее грустными глазами, не переставая гладить по щеке. Ночь оыла очень ясной. Бледно-голубой свет луны освещал всю каюту и лицо Джесси. Ной разглядывал ее уже на протяжении долгого времени. Он любовался прелестными чертами, стараясь запомнить их и сохранить в себе.

– Ты свернулась возле меня, как котенок, Джесси.

Вероятно, смысл этих слов стал ей понятен лишь тогда, когда она поняла, что крепко держит его: левая нога Ноя оказалась между ее бедер.

– О, – тихо вырвалось у нее, – ты… мы… то есть у нас…

– Нет.

– О, славг Богу.

– Ты правда думаешь, что я воспользовался бы тем, что ты спишь, чтобы овладеть тобой?

Она покачала головой. Сейчас его золотисто-зеленые кошачьи глаза волновали ее даже сильнее, чем рука, обвитая вокруг талии. Она не в состоянии была произнести хотя бы слово и лишь смотрела на него.

– Я хочу тебя, – сказал он, – но я не настолько эгоистичен, чтобы добиться этого без твоего желания.

– Ты… ты говорил, что мы должны узнать друг друга, прежде… прежде, чем мы…

– Разве я говорил такое? – Ной слегка склонил голову. – Существует много способов узнать друг друга. – Он начал уговаривать ее уступить. Наступил самый подходящий момент показать ей, каковы его дальнейшие намерения относительно их обоих. В перерыве между ударами сердца его губы овладели губами Джесси. Поцелуй получился нежным, не страстным. Никакой борьбы и сопротивления с ее стороны. Ной не торопился. Его губы коснулись уголка ее рта, щеки, подбородка. Взглянув на Джесси сверху вниз, Ной спросил:

– Было не очень ужасно, верно

– Н-нет.

– Джесси, ты моя жена, поэтому я имею право владеть тобой независимо от твоего желания. Ты ведь знаешь, что это правда?

Она кивнула. Паника отразилась в ее глазах. Джесси опустила ресницы, она была слишком горда, чтобы показать ему свой страх.

Ной приподнял ее подбородок.

– Посмотри на меня. – Она послушалась, и он продолжил:

– Я хочу сейчас не этого; – Ной почти сам верил тому, что говорил. – Давай обсудим, как мы будем узнавать друг друга, а не овладевать друг другом. Мы должны с чего-то начать. Мне хочется обнять тебя, узнать твою ласку, хочется, чтобы ты узнала мою. – Его золотисто-зеленые глаза полностью лишили ее воли. – Ничего не произойдет, если ты не захочешь, – добавил он, уверенный, что в конце концов одержит победу. Ной провел рукой по губам Джесси. – Что ты скажешь на это?

Джесси ощутила, что теряет рассудок от мягких, нежных звуков его голоса. Ее рот приоткрылся, и кончиком языка она дотронулась до его большого пальца.

Глава 6

Ной тихо стонал от желания, удивляясь в то же время тому, что испытывал столь сильное физическое влечение к красивой шельме, разделявшей с ним постель. Еще минута, и его стон растворился в поцелуе, оказавшись в западне ее губ. Кончиком языка Ной приоткрыл восхитительный рот девушки и, почувствовав, как участилось ее дыхание, впился в ее губы. Они оказались сладкими, манящими, но робость и стыдливость, с которыми Джесси отвечала на его ласки, удивили Ноя. Во время сна она не выглядела такой застенчивой. Продолжая губами изучать ее тело, Ной ощущал, что она чуть неуверенно следовала за ним, повторяя его движения.

Он слегка опустил лежащую на ее талии руку и остановился на плавном изгибе бедра в ожидании ответной реакции. Одновременно он снова стал губами искать ее губы и, найдя, завладел ими. Он старался сдерживать себя даже тогда, когда ощутил, что ее икры сжали его ноги.

Джесси получала огромное наслаждение, но оставалась осмотрительной. Она невольно вспомнила о том, как Эдвард Панберти прижал ее к двери детской комнаты и пытался насильно поцеловать. Один поцелуй пришлось тогда стерпеть, и, лишь исцарапав ногтями его щеку, ей удалось избежать второго. Но несмотря на страх, который овладел ею сейчас, она понимала, что никогда не поступила бы подобным образом с Ноем. Где-то в глубине души она признавала, что затеяла опасное дело, но что ей еще оставалось? Притвориться сейчас, что ее немного влечет к Ною – значит своими действиями дать ему обещание сблизиться физически и соответственно держать его в постоянном напряжении. Хотя, с другой стороны, то, что она делала, не было похоже на притворство. Ее сокровенные мысли и чувства перепутались. Подобного смятения она никогда еще не испытывала.

Осторожно, даже слишком осторожно, Ной подталкивал Джесси в бедро до тех пор, пока она не перевернулась на спину. Теперь его нога, которая прежде была зажата между ее бедрами, покоилась на них. Всем своим весом, но в то же время не надавливая, Ной лег на Джесси сверху.

– Ты можешь прикоснуться ко мне, Джесси, – произнес он, ловя себя на мысли о том, что невольно думал о ее покойном муже. Чем они отличались друг от друга? Сравнивала ли она их поцелуи? Этот вопрос очень тревожил Ноя. После того как однажды заключил Джесси в свои объятия, он уже ни разу не вспоминал о Хилари.

Ной снова поцеловал Джесси, но вложил в этот поцелуй свой гнев. Ему хотелось вычеркнуть из их жизни Хилари и Роберта Грэнтхэма. Джесси же отреагировала на его поцелуй, как и на все остальные, – пылко и страстно.

Положив локти на плечи Ноя, Джесси взъерошила ему волосы. Она стала забывать об опасности, находясь в его объятиях. Ведь он же сказал, что только прикоснется? Ей хотелось снять с себя всю ответственность за происходящее, и она предпочла поверить ему на слово. Поскольку он обещал не добиваться ее силой, Джесси не терпелось ощутить все то, что обычно предшествует моменту полной близости с мужчиной.

Она плавно опустила руки на грудь Ноя, провела пальцами по его широким, мускулистым плечам, ощутив тепло мужского тела под своими ладонями. Каждая мышца его сильных рук была натянута. Под действием ее изучающих, скользящих пальцев соски его грудей затвердели, и она ощутила, как какое-то особое напряжение передалось от него к ней.

Ной согнул руку, чтобы добраться до пышной груди девушки. Положив на нее ладонь, он загорелся желанием скинуть ночную сорочку Джесси и поцеловать сосок. Ее груди были полными, высокими и твердыми. Они немного набухли, что говорило о ее сильном желании. Большим пальцем руки Ной принялся растирать ее сосок. Ткань ночной рубашки усиливала трение, отчего становилось еще приятнее. Джесси тихо застонала, когда сосок затвердел от прикосновения рук Ноя.

Он наклонил голову и, дыша над ухом, стал покусывать чувствительные участки шеи. Его губы касались ее висков, век, и вскоре они опять соединились в жадном, страстном поцелуе, воспламенившем их тела.

С трудом переведя дыхание, Джесси внезапно оттолкнула Ноя, испугавшись того чувства, которому поддалась вслед за ним. Хотя он говорил лишь о желании получше узнать ее, было ясно, что, если бы она не остановила его сейчас, произошло бы непоправимое. Наверное, она вела себя с ним слишком несдержанно. Теперь она уже не чувствовала, что находится в безопасности.

– Нет, – промолвила она, пытаясь освободиться от тяжести его красивого тела, – это не правильно.

Ной вздохнул, выпустив ее. Проклятие, зачем она дразнила его! Еще несколько минут назад она была такой пылкой. Что могло случиться?

– Ной! – Встревоженная его молчанием, Джесси дотронулась до его плеча.

Он резко отдернул ее руку и лег на спину. Его дыхание было неровным. Только успокоившись, он произнес:

– Как я понял, ты не намерена завершить то, что мы начали.

Да как он смел думать иначе? И вдруг она осознала, что дала ему повод надеяться на победу после первого же прикосновения. Она вела себя так, что он вправе был рассчитывать на ее капитуляцию.

– Джесси.

– Нет… я не могу.

Ной боролся с собой, чтобы успокоиться окончательно. Он вновь вспомнил о невесте. Совершенно ясно, что, добиваясь любви этой женщины, он предавал Хилари. А мысль о собственном вероломстве охладила его страсть.

– Хорошо, – проскрежетал он сквозь зубы.

Со временем Джесси обязательно уступит. По крайней мере теперь она видела в нем мужчину, а не средневекового рыцаря с мечом на белой лошади. А Хилари… ну что ж, Хилари не суждено узнать о его неблагоразумном поступке. Неожиданно Ной понял, что ему было невероятно легко винить Джесси в том, что она толкнула его на этот путь.

– Ты сердишься? – робко спросила она.

По ее телу пробежали мурашки. Ей было стыдно, что она не смогла расслабиться и позволить Ною овладеть ею. Правда, мысленно она часто представляла, как занимается любовью с Ноем. Но сейчас Джесси сжала ноги вместе, несмотря на свои грешные мысли. Но как же часто эти мысли стали посещать ее после того, как она познакомилась с Ноем Маклелланом! Каким образом он смог разбудить ее тело, заставить его реагировать так страстно, если сама она еще не была уверена, нравился ли ей этот мужчина? Почему в своих туманных мечтах она всегда видела себя рядом с ним? Ее бросило в жар, а потом сделалось холодно, когда она подумала, как мало проявила силы воли и как быстро он добился от нее той ответной реакции, которой хотел.

– Нет, совсем не сержусь.

Нельзя было описать того, что он сейчас чувствовал.

Однако это была не злость. Он рукой нащупал под одеялом ее руку. После нежного поглаживания он без предупреждения сжал ее так сильно, что Джесси вздрогнула от боли.

– Нужно как следует подумать, прежде чем начинать

– заигрывать и соблазнять мужчину.

– Соблазнять? – Джесси изумилась. – Но я…

– Ты забыла, кто во всем виноват? – Ной не ждал ответа, а она промолчала. Минуту спустя он добавил:

– Нам обоим пора немного поспать.

Джесси выдернула свою руку, чтобы встать с постели. Как он посмел обвинить ее? Он из тех людей, которые не держат своих обещаний.

– Ты куда

– После того, что случилось, не кажется ли тебе, что мне лучше спать возле окна? – холодно ответила Джесси.

– После чего это? – огрызнулся Ной.

– Тон его голоса заставил ее быть осторожнее.

– Я просто подумала… то есть…

Ной молниеносно обхватил Джесси за талию и притянул к себе.

– Пусть лучше я буду страдать, – шепнул он ей на ухо.

– Ты безумец.

Она на самом деле так думала. Вероятнее всего, ей никогда не удастся понять его, не говоря уже о каких-то отпущенных шести неделях. Даже если бы они прожили вместе шесть человеческих жизней, все равно она не разгадала бы его натуру. Слава Богу, ей не нужно ждать так долго.

Ной крепко держал ее в своих объятиях, и ей ничего не оставалось, как смириться и лежать рядышком. Устроившись поудобнее, Джесси уже не пыталась вырваться. Наоборот, ей доставляла наслаждение близость его горячего тела.

Они оба долго не могли заснуть.

– Тебе к лицу это платье, – заметил Ной.

Джесси обернулась, услышав его голос. Она не видела, как он вошел в каюту.

– Извини, Ной, но я опять оставила дверь открытой. Кэм только что вышел, и у меня не было времени запереть ее.

Пройдя через комнату, Ной приблизился к стоявшей у фарфоровой чаши Джесси. Взяв ее за руки, он развел их в стороны, снова внимательно окинув девушку взглядом.

– Мадам, я сделал вам прекрасный комплимент. Неужели вы не можете думать больше ни о чем, кроме как о необходимости закрыть дверь?

Джесси робко посмотрела на него снизу вверх. Он по-прежнему не переставал удивлять ее. Проснувшись сегодня утром, она не знала, чего ожидать от него. Он же, чмокнув ее в лоб, выскочил из постели и без умолку говорил ей о разных вещах, пока одевался, а потом поднялся на палубу. Он даже заставил ее рассмеяться и позабыть, что всю ночь она прижималась к нему. Почти позабыть.

– Спасибо, Ной. Я очень рада, что тебе понравилось платье.

– Мне понравилось, как оно сидит на тебе. – Он на мгновение задержал взгляд на ее лице, а затем опустил его на глубокий квадратный вырез платья. – Наверное, я дал не совсем точные размеры, да?

Платье плотно обтягивало груди Джесси, которые были чрезмерно обнажены большим декольте. Каждому, кто бросил бы на них любопытный взгляд, была бы видна их совершенная форма.

– Может быть, ты набросишь на плечи кружевную косынку… шаль… или что-нибудь еще?

Джесси, смутившись, скрестила руки на груди. Но это не исправило положения, поскольку груди поднялись еще выше. Оставленный без внимания Гедеон сразу воспользовался моментом, чтобы сползти с кресла и пошалить на полу. Джесси тут же подхватила малыша и прижала к себе. Счастливый ребенок, играя, засунул кулачок прямо в ее декольте.

– Гедеон! – возмутилась она.

Ной чуть не задохнулся от смеха, невинно подняв руки кверху, когда Джесси взглянула на него, прося помощи.

– Клянусь, не я подстрекал его к подобным выходкам.

– Глупый! – ответила Джесси, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. Она попыталась вытащить шаловливую детскую ручонку, но малыш извивался и брыкался и ей никак не удавалось утихомирить его. – Пожалуйста, возьми Гедеона!

Ной выполнил ее просьбу и поднял ребенка высоко над головой.

– Ох, малыш, как я тебе завидую!

– Ной, ты говоришь глупости.

– Он не понял ни слова, но все равно я ему завидовал, – начал оправдываться Ной.

Джесси отвернулась, желая скрыть улыбку. Расправив лиф платья, насколько это было возможно, она заметила через плечо:

– Кстати, чтобы ты знал: я собираюсь распустить швы на всех своих платьях.

– На всех без исключения? – Ной устроился в кресле, а Гедеона посадил к себе на колено. Малыш вертелся, раскачивался и постоянно хихикал. – Они так же узки тебе, как и это розовое?

– Ты не ошибся. Я не такая тощая, как ты думаешь.

– Ной лукаво выгнул дугой одну бровь.

– Да, совсем тощей тебя никак не назовешь, – произнес он.

– Ты неисправим.

Ной обратился к Гедеону:

– Ты слышал это? Кажется, мои усилия были ненапрасны. Вчера меня называли невыносимым, а сегодня я лишь неисправимый.

Джесси вскинула руки кверху в знак того, что сдается. Не обращая внимания на смех Ноя, она подошла к столу, где ее дожидался завтрак на огромном деревянном блюде, принесенном Кэмом.

– Ты завтракал?

Ной кивнул, тут же поинтересовавшись:

– А Гедеон?

– Я покормила его прежде, чем осмелилась надеть это платье.

– Скорее всего твоя еда уже остыла. Ты когда-нибудь вообще ешь горячее?

– Время от времени, – ответила она, удивляясь его настроению.

Он вел себя так, словно между ними ничего не произошло прошлой ночью.

– Ну что ж, тогда начинай завтракать. Кстати, я пришел пригласить вас с Гедеоном подняться на палубу подышать свежим воздухом. Малыш, пойдем посмотрим, сможем ли мы отыскать в гардеробе что-нибудь подобающее почтенной даме.

– Ной, замолчи.

– Я же сказал почтенной, а не неряшливо одетой. – Через несколько минут безуспешных поисков он достал походный плащ Джесси. – Его нужно чем-то украсить. Я и не думал, что тебе может понадобиться длинная мантилья.

– Ной, ты слишком щедр, но мой плащ и так неплохо смотрится.

Поскольку Джесси приехала на корабль именно в этом плаще, вряд ли имело какое-то значение, если она вновь появится в нем.

– Она уговорила меня, – сказал Ной Гедеону.

По мнению Джесси, на палубе они восхитительно провели время. Они ходили размеренным шагом взад и вперед, попеременно держа малыша на руках. Гедеон кривлялся, ему хотелось самостоятельности, но это было невозможно. Несмотря на то что Ной ненавидел плавание, он отлично разбирался во всем, что составляло суть обязанностей капитана. А может быть, Джесси только так казалось. Он мог бы рассказать ей серию не правдоподобных историй, а она даже не заметила бы фальши, точнее, ей было наплевать на это. Подобно Гедеону, она чувствовала себя счастливой, слушая его тихий, протяжный, мелодичный голос.

Ной познакомил ее с теми членами команды, с которыми поддерживал дружеские отношения. Все они вели себя с ней очень вежливо и уделяли огромное внимание Гедеону, заигрывая с ним. Хорошим предзнаменованием служил тот факт, что никто не упоминал о Хилари Боуэн и даже не поинтересовался обстоятельствами внезапной женитьбы Ноя и Джесси.

Светило яркое солнце, дул слабый ветерок. Острые соленые брызги укололи лицо Джесси, когда она встала у гакаборта. Наклонившись вперед, она, улыбаясь, снова подставила им свое лицо.

– Чудесно, правда, Ной? Ты чувствуешь, какой воздух?

Джесси взглянула через плечо на Ноя, чтобы узнать, слышал ли он ее, и заметила, что его глаза отчего-то грустны. То, о чем он думал, являлось тайной, а ее собственное положение было настолько непрочным, что она не могла позволить себе совать нос в чужие дела. В ответ он просто выгнул бы брови дугой и напомнил, что в сложившейся ситуации она должна винить лишь себя. Но хуже того, если бы он все рассказал ей, а она не смогла бы разобраться, чего все-таки он добивался. Теперь она уже не была уверена в том, что он по-прежнему желает обладать ею. Хотя Ной и прижимался к ней ночами, но он ни разу не попытался овладеть ею, как в ту первую ночь. Он не целовал ее, а его комплименты стали звучать гораздо реже.

Джесси могла бы вздохнуть спокойно. В их битве с Ноем она одержала победу. Ее распорядок дня точно соответствовал режиму Гедеона. Ей нравилась такая размеренная, спокойная жизнь. Большую часть своего времени Ной проводил в каюте капитана. Там он читал книги по юриспруденции, зная, что Гедеон не сможет помешать ему в любую минуту, просматривал письма, которые были получены еще в Англии. Их прислали члены делегации, собиравшиеся провести встречу в Филадельфии в мае. Большое внимание Ной уделял Статьям Конфедерации, которые предстояло пересмотреть. Он делал какие-то записи, составлял планы, каждый раз внося в них поправки. Все остальное время он проводил с Джесси и Гедеоном.

Она любила смотреть, как он возится с малышом. Иногда она присоединялась к их играм, но чаще всего отступала на задний план, откуда наблюдала за тем, как между Ноем и ребенком устанавливалась какая-то особая связь. Гедеон, прежде обделенный мужским вниманием, считал Ноя своей собственностью.

Однако Джесси также с нетерпением ожидала и тех редких моментов, когда малыш засыпал, а Ной неожиданно входил в каюту (она так и не привыкла запирать дверь), и они оставались наедине. Не важно, разговаривали они или просто молча сидели за столом и ели. В такие счастливые минуты у Джесси появлялась слабая надежда, что он не бросит их, хотя она никогда не стала бы упрашивать его не покидать ее даже ради Гедеона. С другой стороны, размышляла она, что, если он изменил бы свое решение и их судьбы переплелись бы навсегда? Было ли это так ужасно – оставаться замужем за Ноем Маклелланом?

– О чем ты задумалась? – спросил он.

Джесси лежала на кровати рядом с ним. В кои-то веки ее прекрасные светлые волосы были распущены. Ручейки рас плавленного золота и серебра окаймляли ее лицо и спадали на плечи. Джесси рассеянно накручивала одну прядь волос на свой палец. Вид у нее был задумчивый и слегка озабоченный.

Повернувшись на бок, Ной взбил подушку себе под головой и уставился на красивый, изящно очерченный профиль Джесси. Он всегда находил ее очаровательной, и в некоторых ситуациях это приводило его в негодование. Он чувствовал, как будто в его пояснице что-то сжималось, и сейчас происходило нечто подобное. Ной притянул колени к животу.

Джесси повернула голову в его сторону:

– Что?

– Я спросил, о чем ты думаешь. Почти весь день ты была непривычно молчаливой.

– Ты хочешь сказать, что я болтунья?

– Ни в коем случае, – честно ответил он.

За то недолгое время, что они провели в обществе друг друга, Ной узнал, что Джесси была необыкновенно сдержанна и скрытна, если разговор заходил о ней самой. Но при этом она обладала талантом слушать другого человека. Ной мог одинаково непринужденно рассказывать ей о своей будущей работе над Статьями Конфедерации, о юридической практике, о семье. Джесси без труда вызывала его на откровенность, и хотя порой она не понимала и трети того, что он говорил о сложностях составления правительственных законопроектов, под ее воздействием он высказывал свои самые сокровенные мысли вслух.

– Ты уклоняешься от моего вопроса. Что случилось? – повторил Ной.

– Я думаю о том, что ты сказал по поводу своей будущей работы, – ответила Джесси. – Ты ведь собираешься в Филадельфию?

– Да. Я буду вынужден делить свое время между юридической практикой в Ричмонде и занятием политикой в Филадельфии. Думаю, ты в курсе этого?

– Я лишь предполагала. Просто я никогда не задумывалась над этим вопросом серьезно. Мне казалось, ты собирался пожить в своей семье подольше.

– Джесси, мой дом в Ричмонде. Я уже не смогу круглый год оставаться со своей семьей. Если бы ты узнала всех ее представителей поближе, то поняла бы почему.

– Но как так может быть? Из твоих рассказов я поняла, что они замечательные люди, – спорила Джесси, скрывая обиду. Она полагала, что не имела права обвинять его в нежелании представить ее своей семье, но как он мог так беспечно не считаться с подобным фактом?

– Они действительно замечательные люди, и мы очень близки друг другу. Но дело в том, что их слишком много. Когда все Маклелланы собираются во время праздников или летних пикников, можно сбиться со счету. Лиа, Трой и их потомство добираются из Нью-Йорка, а все

– остальные живут поблизости друг от друга. Гаррет с семьей имеет дом в Уильямсберге, но они часто приезжают к нам, так как Гаррет с моим отцом занимаются разведением лошадей. Когда Салем свободен от своей торговой беготни, они с Эшли и тремя, нет, четырьмя детьми тоже живут

– вместе с остальными. Рэй и Иерихон управляют плантацией, поэтому никуда не отлучаются. Моим родителям нравится, когда в доме много шума и суеты. Я тоже это люблю, но в меньшей степени. На моем месте ты бы чувствовала то же самое. После нескольких дней жизни в моем семействе

– ты была бы счастлива уехать в Филадельфию.

Джесси сомневалась в этом. Ома росла в семье единственным ребенком, поэтому страстно желала иметь братье» и сестер. Все, о чем рассказывал ей Нон, казалось трогательным, привлекательным, но ни в коем случае не отталкивающим. Она была уверенна, что наслаждалась бы шумом голосов и людской суетой. В своем собственном доме она привыкла ходить на цыпочках и разговаривать шепотом, потому что мать вечно страдала от мигрени, а отец пребывал в постоянном похмелье.

– Если бы ты привез меня к себе домой и представил как свою жену, как бы ты объяснил все родным? Наверное, мы с Гедеоном вызвали бы у них что-то вроде шока?

– Ты хочешь продлить срок нашей женитьбы, Джесси? – спросил Ной.

– Нет, – тут же ответила она, – мне просто любопытно.

– Я не готов взять на себя большую ответственность по отношению к тебе.

– Понимаю.

– Отлично. Дело в том, что мои родители, вероятно, спокойно восприняли бы все, что я им сказал бы, пусть это даже была бы и чистая правда. В нашей семье случались и более странные вещи.

– Неужели?

Ной кивнул.

– Как-нибудь в другой раз я тебе расскажу. – Его взгляд упал на ее губы. Они были чуть приоткрыты. – Сейчас у меня на уме нечто иное. – Ной наклонился и поцеловал ее.

Джесси с готовностью приняла этот поцелуй, что удивило его, равно как и ее саму. Застигнутая врасплох, она уступила его нажиму, его обаянию, поглощенная восхитительным ощущением прикосновения его губ. Вмиг все меры предосторожности были отброшены, разум отказывался четко работать под воздействием наплыва желания, а тело подчинилось страсти.

Джесси обвила руками плечи Ноя и притянула его к себе. Теперь она предъявляла собственные требования. Более чем когда-либо, она осознавала, что в будущей жизни Ноя ей не отводилось места. Но у нее было настоящее, и от него следовало взять то, что хотелось. Ее ответное чувство к нему по своей природе было непокорным, своевольным. Даже она сама не могла управлять им. Вероятно, и Ной не мог справиться с собой, хотя каждый раз, когда он прикасался к ней, девушке становилось понятно, что любовь ничего не значила в их отношениях. Джесси могла отвечать на его поцелуи, в свою очередь, не ощущая любви к нему, и Ной тоже знал об этом. Разница между ними заключалась лишь в том, что если Джесси только начинала понимать это, то Ной, вне всякого сомнения, знал уже с самого начала.

Джесси ерошила волосы Ноя, прижимаясь к нему и проводя языком по его верхней губе. Но вот наконец их губы слились в поцелуе, заглушив исполненный желания стон Ноя.

Он отбросил ногой стеганое одеяло, лежавшее между ними, словно клин. Ему не терпелось почувствовать ее ответную страсть. Прижав Джесси к себе, он целовал теперь ее изящную шею и плечи. Поместив колено между ее ногами, он приподнял край ее ночной рубашки, одновременно исследуя губами кружевной вырез. Скользнув рукой по ее спине, Ной подобрался к груди и стал нежно целовать ее.

Джесси изогнулась дугой, когда его губы сомкнулись вокруг ее соска. От его языка на сорочке остался мокрый круг. Через ткань Ной сжал зубами затвердевший сосок, требуя от Джесси бурной реакции и получая ее. Джесси чувствовала, что все ее тело горело. Сдавив йоги Ноя, она крепко ухватилась руками за его плечи, когда внимание ее «мужа» привлекла ее вторая грудь. Как раз и тот момент, когда она подумала, что больше уже не в (силах терпеть прикосновений его горячих губ, Ной неожиданно перестал ее целовать.

Его дыхание было тихим, но учащенным. Джесси поло-Жила ладонь на его грудь, ощутив стремительную пульсацию сердца. Потемневшие глаза Ноя изучали ее лицо. В течение длительного времени ни один из них не шелохнулся ч не проронил ни слова. Джесси было интересно, слышал ли он громовое биение ее собственного сердца. Наконец она очнулась, словно кто-то толкнул ее. – Джесси.

Она не поняла, что он о чем-то спрашивал. Он нежно произнес ее имя, но в его голосе слышалась несколько иная интонация. Однако ей совсем не хотелось сейчас разговаривать. Она была расположена к тому, чтобы снова чувствовать на своих губах его губы, чтобы его руки обнимали, ласкали ее, заставляя ощущать себя желанной, пусть лишь на мгновение.

Джесси оправдывала свой эгоизм собственной же невинностью. Она не задумывалась о естественных потребностях Ноя или хотя бы о том, что его желания, возможно, отличались от ее. Она не осознавала, что ее страстные поцелуи он мог воспринимать как долгожданный ответ.

Джесси опять водила губами по его лицу, целовала ямочки на его щеках и твердую линию его подбородка. Она почувствовала, что он возбудился, но это не испугало ее.

Подняв еще выше ее ночную рубашку, Ной начал гладить ее ноги. Дойдя до бедра, он поднялся к копне волос, растущих на бугорке. Его пальцы работали безупречно во влажном теплом месте, где уже ждали его. Ной расстегнул пуговицы на кальсонах.

Вначале Джесси стеснялась их близости, но затем у нее внутри все раскалилось, а Ной обращался с ней так нежно, почти благоговейно, что она в забытьи полностью доверилась ему. Ее и без того неровное дыхание еще более участилось. Она беспокойно металась по подушке, а из полураскрытых губ вырывался тихий стон.

Встав на колени между ее ног, Ной ласкал ее груди, гладил упругий живот и лишь тогда, когда он прижался к ней своей твердой плотью, к Джесси вернулось сознание.

Она не спрашивала себя, каким образом каждый из них зашел так далеко: не было времени. Она произнесла одно лишь слово, благодаря которому надеялась, что Ной оставит ее в покое, которое должно было задеть его мужскую гордость, а ее тайна осталась бы нераскрытой. Закрыв глаза, Джесси рискнула:

– Роберт.

Произнесенное имя повисло в воздухе.

Ной отпрянул, словно ему нанесли удар. Он не в состоянии был быстро подняться. Его лицо стало похоже на серый гипсовый слепок, а глаза сузились от ярости и лютой злобы.

Прислонившись плечом к изголовью кровати, Джесси натянула ночную рубашку на скрещенные ноги. Дыхание было прерывистым, а руки дрожали.

– Извини, Ной.

Джесси раскаивалась не столько в том, что именно она сказала, сколько в том, что обманула Ноя. Если он и чувствовал сейчас к ней отвращение, то не большее, чем она испытывала сама к себе.

– Извини, я не хотела…

– Не продолжай, – злобно промолвил Ной и отвернулся. Застегнув кальсоны, он выпрыгнул из кровати. – Мое терпение исчерпано. Мне следовало ожидать от тебя подобной выходки. Порой все, происходящее с нами, просто комично. Ты надеялась, что я возьму тебя с собой в обмен

– на сделанное одолжение? Ты это имела в виду, так ведь? Я был бы связан обязательством? – Ной не дал Джесси возможности открыть даже рта. – Вот тут-то ты и просчиталась. Тебе нужно быть более откровенной со своими любовниками!

Его брюки валялись на полу на том же месте, где он сбросил их. Резким движением руки Ной подобрал и надел их. Теперь брюки, казалось, были несколько узковаты в промежности, хотя, когда он снимал их, Джесси этого не заметила.

– Ной, куда ты собрался?

– На палубу! – прошипел он в ответ. – Оставайся наедине со своим призраком. Честно говоря, Джесси, нам троим в одной кровати места не хватит.

Джесси наблюдала за Ноем, не в силах остановить его.

– Если ты не имел в виду Хилари Боуэн, – тихо сказала она, когда дверь за ним закрылась, – то эту кровать разделяем только мы двое, ты и я.

Прижав колени к груди, Джесси горестно опустила па них голову. Плакать она не собиралась.

Вернувшись в каюту, Ной застал Джесси спящей на скамье возле окна. Он долго стоял и смотрел на нее, прежде чем решил, что делать. Осторожно взяв девушку на руки, Ной перенес ее на кровать, а затем лег сам. Однако на этот раз он устроился у самого края, повернувшись к ней спиной.

После той ночи их отношения стали заметно напряженнее, это было совершенно очевидным. Все свободные часы Ной проводил в капитанской каюте или на палубе. Джесси чувствовала себя пленницей, но находиться в обществе Ноя ей было еще тяжелее. Она даже стала запирать дверь, чтобы он не мог войти незаметно. Гедеон вел себя капризно в присутствии их обоих, словно ощущал натянутость между ними. Но Джесси замечала, что Ною доставляло истинное удовольствие заниматься с малышом, поэтому в то время, когда они играли, девушка старалась придумывать себе какие-нибудь дела.

Часто в каюту заходил Кэм, ставший для Джесси ниточкой, связывавшей ее с внешним миром. Часто он оказывался единственным человеком, с которым в течение дня можно было поговорить. Даже во время дневных прогулок по палубе на нее мало кто обращал внимание. Джесси не имела ни малейшего представления о том, что это было следствием указаний Ноя, велевшего не завязывать с ней дружеских отношений. Кэм был исключением. Ной не считал нужным впутывать его в отношения взрослых.

– Парень, а где сегодня твоя тень? – спросил капитан Райдл, когда увидел Кэма без Джесси.

Несмотря на то что Кэм был занят своим любимым делом – вырезал ножом из дерева дудочку, Джек обратил внимание на слишком озабоченное выражение его лица, что никак не соответствовало ситуации.