Текст книги "Мое безрассудное сердце"
Автор книги: Джо Гудмэн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– А вы уверены, что Шеридан разделяет ваши чувства?
– Я достаточно ясно дала ему это понять.
– Я не об этом, – возразил Декер. – В порту ходят слухи, что весной вы поженитесь.
Джонна постаралась скрыть свое раздражение.
– О том, что мы помолвлены, говорят давно. Я не могу отвечать за людскую молву.
– Значит, это не правда?
– Что я собираюсь выйти замуж за Гранта? Не правда. Я самостоятельный человек, капитан. Даже если я решу отказаться от «Морских перевозок Ремингтон», моего наследства вполне достаточно для моих нужд. Мне нет надобности обзаводиться мужем, чтобы иметь опору в жизни.
– В таком случае вы можете позволить себе роскошь выйти замуж по любви.
С этой стороны она никогда не думала о замужестве.
– Да, – задумчиво проговорила она, – возможно, это верно.
– Если только он будет богатым человеком, – добавил Декер. Джонна смотрела на огонь, не поднимая глаз.
– Если только он будет богатым человеком, – спокойно повторила она. – Видите ли, иначе я бы беспокоилась из-за денег.
– Почему?
– Думала бы, что он женился на мне из-за них. – Она печально улыбнулась. – Нет худа без добра. Грант как верный друг охранял меня от охотников за чужими капиталами. Моего отца эти охотники очень тревожили. Вы же знаете, что я не так красива, как моя мать. – Эту последнюю фразу Джонна произнесла просто, без всякого кокетства.
Декер молчал. Он пристально вглядывался в профиль Джонны, смотревшей на огонь. Его резьба на слоновой кости была грубой поделкой по сравнению с изящными чертами лица Джонны. Изгиб ее бровей, очертание щеки, линии носа и подбородка казались выточенными искусной рукой мастера. «Интересно, – думал он, – понимает ли она, что паруса ее клипера, наполненные ветром, и палуба, скользящая по волнам, имеют такие же гордые очертания?..» Вырезая корабль, он все время думал о Джонне.
– Ну, думаю, мне пора идти, – сказал он наконец. – Поднять Джека на ноги будет задачей нелегкой.
Джонна очнулась от своих грез. Она встала, все еще держа в руке подарок Декера.
– Вы можете оставить его здесь, – сказал она. – У меня достаточно слуг, чтобы перенести его в какую-нибудь комнату. Он будет в порядке.
– Вы уверены? Джонна кивнула.
– Я представляю, каким кажусь избитым и немощным, получая от вас подобное предложение.
– Боюсь, что так, – улыбнулась Джонна. Он взглянул на нее с преувеличенным разочарованием. От этого ее улыбка стала еще шире.
– Благодарю вас за то, что вы не дали нам замерзнуть на улице и впустили в дом.
– Я не могла придумать иного способа, чтобы прекратить ваше пение.
Взгляд Декера упал на ее губы. На ямочках в уголках губ играли отсветы огня. У него вылетело из головы все, что он собирался сказать.
– Благодарю вас за подарок, – сказала Джонна. Он поднял глаза и встретился с ней взглядом. Сейчас ее глаза казались скорее синими, чем фиалковыми.
– Жаль, что сейчас над нами нет никакой омелы[8]8
Омелой в США украшают комнаты на Рождество. Широко распространен обычай целоваться под омелой на Рождество.
[Закрыть].
Она кивнула головой:
– Я бы не возражала, если бы вы меня поцеловали.
Так он и сделал. Губы его были нежны и требовательны. Он слегка сжал ладонями ее лицо и уловил ее дыхание. Оно было свежим и теплым. Ему хотелось большего, о чем он не мог просить и чего не мог бы принять. Он поднял голову и почувствовал, что Джонна приподнялась на цыпочках. Он опустил руки ей на плечи и слегка отстранил ее.
– Теперь я пойду, – сказал он. Она открыла глаза и взглянула на него:
– Хорошо.
– Мой плащ? – спросил он. – Мой шарф?
Джонна не сразу собралась с мыслями. Она была рада, что сейчас он не казался самодовольным. Никогда ей еще так не хотелось заплакать.
– Там… – сказала она.
Когда Декер вышел на улицу, снег все еще падал. Он пошевелил плечами, прячась поглубже в плащ. Услышав, как за ним закрылась дверь, он с трудом подавил желание оглянуться. Он легко сбежал по ступенькам, оставляя за собой следы на свежем снегу. Декер разглядел полузасыпанные следы, оставленные им и Джеком, когда они, спотыкаясь, шли к дому Джонны. Хаотичность этих следов вызвала у него улыбку.
Но тут же улыбка исчезла с его лица. Он наклонился, опустил фонарь пониже и стал присматриваться к цепочке следов. Она шла не с той стороны, откуда появились они с Джеком, и была лишь слегка припорошена снегом. Это значило, что следы были почти свежие, такие же, как и его собственные, которые он только что оставил.
Декер из любопытства пошел по этим следам. Хотя в голодные времена он и наловчился присваивать чужую собственность, следопыт из него был неважный. И все-таки он понял, что человек, оставивший следы, стоял какое-то время в четырех ярдах от окна гостиной. Там, где он стоял, снег был умят и следов было много, словно человек переминался с ноги на ногу или топал ногами, чтобы согреться.
Встав на это место, Декер стал медленно поворачиваться, чтобы выяснить, что же так заинтересовало этого человека, и замер, оказавшись лицом прямо перед окном. Находясь в гостиной, он не обратил внимания, что драпировки не были задернуты. Теперь он пожалел об этой оплошности. Отсюда можно было рассмотреть только часть гостиной, но Декер хорошо видел, как Джонна прошла по ней, слегка наклонилась и подняла поднос с чаем и печеньем. Она вышла из гостиной, а Декер все еще продолжал стоять. В эти мгновения ему показалось, что все внутри у него сжалось, а потом опустилось вниз.
Кто-то видел, как он обнимал Джонну Ремингтон. Кто-то видел, как они целовались.
Декер всмотрелся в цепочку следов, уходящую за угол особняка. Он опустил фонарь и задумался над возможными последствиями.
На второй день нового года Декер Торн опять принял командование «Охотницей». Джонна смотрела из своего окна в конторе, как на судно поднимали груз, отправляемый в Лондон. Груз был дорогостоящий. «Охотница» везла несметное количество баррелей сушеного виргинского табака, шелк и ковры с Востока, а также технику для строящихся железных дорог. В этом плавании пассажиров не будет. Пассажирские каюты были забиты тюками хлопка, недавно доставленного из штата Каролина.
Джонна надкусила яблоко. До сих пор она еще ничего не ела. Остальная еда, принесенная для ленча, лежала в корзинке и не привлекала ее. Она задумчиво прижала руку к груди. Под серой тканью платья она чувствовала кусочек слоновой кости, подаренной ей Декером. На другой день после Рождества она отнесла его ювелиру, и тот прикрепил к нему тонкую золотую цепочку. Через два дня Джонна получила медальон и с тех пор носила его постоянно.
Внезапно Джонна опустила руку. Какой-то странный запах заставил ее отвернуться от окна и наморщить нос. Джонна чихнула. Дело не в том, что запах странный, подумала она, он просто здесь неуместен. Бросив яблоко, она побежала к двери.
Из ее складов доносился запах дыма, и это не сулило ничего хорошего.
Контора пустовала, и Джонна вспомнила, что мистер Кэплин говорил о каких-то делах на корабле. Она поспешила вниз по узкой лестнице, выбежала через заднюю дверь и оказалась на складе. Она подняла голову и принюхалась, затаив дыхание, стараясь уловить запах дыма, который так отчетливо ощутила наверху, в конторе.
Помещение склада походило на пещеру, и шаги Джонны жутким эхом раздавались в полной тишине. На складской территории никого не было, все были заняты погрузкой, да и сами склады были почти пусты. За последние три дня «Охотница» была четвертым кораблем, стоявшим под погрузкой, и все они должны были отчалить не позднее завтрашнего дня. Джонна, расхаживая среди оставшихся клетей и бочек, подумала, что ей необычайно повезло.
Прошло несколько минут. Джонна уже начала успокаиваться, хотя и не верила, что запах дыма ей почудился. Она не была склонна к фантазиям.
По левой стороне помещения находилось с полдюжины небольших каморок. Иногда они использовались как рабочие комнаты клерков. Эти комнаты запирались и в основном их использовали для хранения наиболее ценных товаров. Там хранились картины, которые были застрахованы на сумму большую, чем обычно предусматривалось в судовых декларациях. Туда же иногда помещали личные вещи какого-нибудь пассажира по его просьбе.
Хотя две из этих комнат были расположены ближе всего к ее конторе, Джонна решила начать с других. Она полагала, что эти комнаты совершенно пусты.
Когда дошла очередь до них, Джонна заглянула в первую комнату. Она действительно была пуста.
Но когда она отворила дверь второй комнаты, оттуда повалил дым. В небольшое помещение проник воздух, от которого пламя разгорелось еще сильнее. Огонь вырвался из двери и лизнул ее руку и подол платья. Она открыла рот, чтобы позвать на помощь, но жгучий жар опалил ей горло и не дал говорить. Она сбила с волос искру.
Джонна попыталась захлопнуть дверь, но ручка так раскалилась, что к ней невозможно было прикоснуться. Тогда девушка побежала к выходу. Она отчаянно размахивала руками, чтобы привлечь внимание прохожих. Но люди не замечали ее поднятые вверх руки: они видели прежде всего шелковую юбку, горящую, как факел.
Джонна почувствовала удар ниже груди и окончательно задохнулась. Ее швырнули на землю и стали грубо катать. Испуганная и ничего не понимающая, она сначала пыталась бороться с человеком, бьющим ее по ногам. Она слышала, как кто-то громко призывал гасить огонь. Потом все вокруг нее взорвалось грохотом бегущих ног и разноголосием криков.
Тяжесть, давившая на ноги Джонны, исчезла, когда Декер поднял Джереми Додда и буквально отшвырнул в сторону. Джек помог несчастному молодому человеку встать на ноги, а Декер опустился на колени перед Джонной.
– Быстро соображаешь, парень! – сказал Джек, обращаясь к Джереми. – Ты, кажется, спас ей жизнь. А теперь бери ведро и становись в цепочку. Некогда почивать на лаврах. – Старый моряк посмотрел вслед убегавшему Джереми. Спиной он чувствовал жар от горевшего здания. – Унесите ее отсюда, Декер. Мы и без вас обойдемся.
Теперь Джонна уже сидела, а Декер поддерживал ее.
– Нет, – сказала она, задыхаясь почти на каждом слове. – Я хочу остаться здесь… Я хочу…
Декер встал и поднял Джонну на ноги. Юбка ее платья почти сгорела. Остались только обрывки обгоревших нижних юбок. Но этого было достаточно, чтобы ее стыдливость не пострадала. Когда Декер отпустил ее, она покачнулась, но сознания не потеряла.
– Это ваши склады, – сказал Декер. – Возьмите ведро.
Он зашагал прочь, а за ним последовал Джек. Джонна взглянула на языки пламени, добравшиеся до крыши дома, потом бросилась вслед за мужчинами.
Подобно тому, как муравьи, движимые инстинктом, бросаются спасать свою царицу, все работники компании «Морские перевозки Ремингтон» поспешили на помощь Джонне. Докеры быстро собрали их со всей пристани. Таверны и склады опустели, как только распространился слух о пожаре. Прибыла повозка с насосом, но лошади шарахались от бушующего огня. Лошадей немедленно выпрягли и подкатили повозку поближе, чтобы можно было из шланга поливать соседние постройки.
Ветер не способствовал людям в борьбе с пожаром. Бриз, дувший с океана, разжигал каждый незамеченный язычок пламени. Джонна встала в середину цепочки и тоже принялась передавать полные воды ведра. Ее скрюченные пальцы, покрытые волдырями от ожогов, хватали веревочные дужки и ощущали боль от тяжести ведра. Ее почерневшая одежда блестела, покрытая тонким слоем льда, волосы тоже смерзлись. Она упрямо отказывалась уйти, и все мужчины, работавшие рядом, удваивали усилия, глядя на нее.
Людям дважды казалось, что они сбили пламя, и дважды они убеждались в том, что ошиблись. Они не смели надеяться на победу до тех пор, пока не потушили огонь везде, кроме маленькой боковой конторы и складских помещений. Джонна не знала, что они одержали победу, пока не услышала радостные возгласы тех, кто находился ближе к огню. Однако она так устала, что даже не поняла значения этих криков. Она ошеломленно огляделась вокруг. Джонну бережно провели вдоль всей вереницы людей, тушивших пожар, и передали Декеру, стоявшему в начале цепочки.
– Все! – сказал он.
Его руки, обхватившие Джонну за талию, не дали ей упасть.
Джонна устремила взгляд на обгоревшие остатки своего склада. Она понимала, что ей еще повезло, поскольку уцелела хотя бы половина, однако особого счастья она сейчас не испытывала.
– Мне бы хотелось вернуться домой, – хриплым голосом проговорила она.
Декер отрицательно покачал головой:
– Позже. Сейчас я отвезу вас на корабль.
Джонна выпрямилась.
– Нет. Я не стану подниматься на борт.
Между тем цепочка рассыпалась. Те, что стояли в конце, теперь подходили ближе к складу, чтобы разглядеть плоды своих усилий. Собиралась толпа. Люди высказывали различные мнения о причине пожара. Декер и Джонна быстро оказались в самом центре собравшихся. Заметив Джека, пробирающегося сквозь толпу, Декер подозвал его к себе.
– Я отвезу ее на корабль, Джек, – сказал молодой человек. – Вы сможете здесь управиться?
Сняв шляпу, старый моряк вытер лоб рукавом, отчего на лбу у него остались полоски сажи. Он внимательно всматривался в лицо Декера, пытаясь понять, что тот задумал.
– Ага, – ответил он. – Смогу, сколько понадобится.
Декер кивнул:
– Джонна!
Она не ответила ему. Ее внимание было устремлено в сторону. Проследив за направлением ее взгляда, Декер увидел, что к ним приближается Грант Шеридан. Никто не обрадовался его внезапному появлению, особенно если учесть, что он был одет в безукоризненно чистый плащ и хорошо отглаженные панталоны. Хотя его привлекательное лицо и выражало заботливость и торопливость, на этом лице не было никаких следов пота или сажи.
Грант протянул руки к Джонне.
– Я заберу ее отсюда, – обратился он к Декеру. – Мой экипаж здесь.
– Только в том случае, если она сама пожелает. Вы желаете, мисс Ремингтон?
Джонне все труднее становилось сохранять ясность мысли. Она неуверенно переминалась с ноги на ногу и была очень благодарна Декеру за то, что он ее поддерживает. Она закрыла глаза и приложила пальцы к виску. Рука Декера крепче обхватила ее талию, и ей стало трудно дышать.
Она успела подумать, что нужно было бы спросить у Гранта, где он пропадал все это время, и упала в обморок.
Глава 6
Джонна медленно пришла в себя. Она вытянулась под толстым стеганым одеялом и приподняла веки. Того, что она увидела прищуренными глазами, было достаточно, чтобы она тут же спрятала лицо в подушку.
Корабль покачивался, убаюкивая ее, но не успокаивая. Сильная качка от встречных волн была непривычна для нее, но полностью объяснима. «Охотница» находится в открытом море.
Тихонько застонав, Джонна отбросила одеяло и села, ухватившись за край койки. Хотя пол колебался, она попыталась встать на ноги и почувствовала дурноту. Она закрыла глаза, но это мало помогло. Ужасная правда заключалась в том, что ее тошнило. Джонна бросилась к умывальнику, откинула крышку и достала таз. Она едва успела опуститься на колени и обхватить таз руками, ее тут же стошнило.
В этом унизительном положении и застал ее вошедший Декер. Появление его в этот момент было не случайно. Он знал, что Джонна, проснувшись, будет сбита с толку и растеряна, и поэтому поставил матроса у дверей каюты с наказом позвать его, как только Джонна пошевелится.
Он подождал, пока пройдет последний позыв к рвоте, и взял у нее таз. Затем налил воды в стакан и подал девушке.
– Прополощите рот, – сказал он, потому что она просто держала стакан в руке. Джонна подчинилась. Декер подал ей таз.
– Выплюньте.
Закрыв глаза, Джонна проделала и это. Пока Декер убирал таз, она обессиленно прислонилась к ножке койки.
– Я хочу домой!
Она сама еле расслышала этот неразборчивый лепет. Неудивительно, что Декер не обратил на эти слова никакого внимания.
– Ложитесь, – сказал он, опускаясь перед ней на колени. – Вы еще не приспособились к жизни на море.
– И не собираюсь.
Джонна не заметила улыбки Декера, вызванной ее слабым протестом. Она позволила ему поднять себя и усадить на койку. Не дожидаясь его указаний, она легла.
– Мы должны повернуть обратно, – устало прошептала Джонна.
Декер не отозвался. Он сидел рядом с ней, пока она не уснула, и думал о том, что повернуть обратно невозможно.
Стемнело, когда Джонна опять проснулась. Масляная лампа, прикрепленная к капитанскому столу, была зажжена, в печке горел огонь. Очевидно, пока она спала, кто-то заходил в каюту. Джонне было неприятно это посягательство на ее уединение, даже из лучших побуждений.
Когда она села, желудок ее сжался, но тошнота отступила. Она даже почувствовала легкий голод и сочла это хорошим признаком.
Став на ноги, Джонна покачнулась, но быстро обрела равновесие. Планировка каюты была ей хорошо известна – сначала она видела ее на плане, потом на модели судна. Когда корабль был построен, она однажды посетила капитанскую каюту, но никогда не видела ее обстановку.
Каюта была немногим больше ее туалетной комнаты. Большую часть одной из стен занимала встроенная койка. На полу в углу стоял умывальник и рядом дорожный сундук, над головой висели книжные полки. Пространство под койкой закрывалось маленькими раздвижными дверцами. Единственный стул был задвинут под стол, а позади стола помещалось еще несколько полок. Вдоль наклонной стены, прямо под двумя ярусами оконных стекол в свинцовых переплетах, во всю длину протянулась деревянная скамья.
Подойдя к печке, Джонна протянула руки, чтобы согреть их. Каюта показалась ей странно безликой. Судя по всему, Декер почти не приложил усилий, чтобы придать ей обжитой вид. Здесь не было ни сувениров, купленных на память о посещении разных стран, ни статуэток, ни лакированных коробочек. Постельное белье и стеганые одеяла были из Бостона, не из Лондона, а книги – написанные сухим языком справочники по мореходству – наверняка принадлежали Джеку.
Посреди каюты стоял еще один дорожный сундук – вещь, которая явно была здесь не к месту. Джонна вспомнила, что когда она проснулась в первый раз, сундука в каюте не было. Даже больная, она узнала бы этот сундук и поняла бы его предназначение. Если бы она знала, что этот сундук находится на борту корабля, вряд ли уснула бы так легко и проспала бы так долго.
Этот сундук принадлежал ей.
Джонна окинула себя взглядом. На ней все еще была та одежда, в которой она сражалась с огнем. От платья остались только лиф и рукава, обгорелые и рваные нижние юбки болтались вокруг ног. И волосы, и одежда ее пропахли дымом. Каждый глоток воздуха напоминал ей о пожаре.
Джонна не стала открывать сундук. Вместо этого она села на него, спрятала лицо в ладонях и расплакалась.
Декер отпустил матроса, стоявшего у дверей каюты.
– Вы больше не нужны, – сказал он. – Идите поспите. Вам рано заступать на вахту.
Матрос быстро и с удовольствием покинул свой пост. Его шаги стихли в коридоре прежде, чем Декер тихонько постучал в дверь.
– Войдите.
Декер осторожно открыл дверь. Голос Джонны звучал не приглашением – он дарил аудиенцию. Декер даже приготовился увернуться, если ему запустят чем-нибудь в голову.
Но в руках у Джонны ничего не было. Девушка сидела на скамье у окна и смотрела на море. Ночной небосвод освещался только светом растущей луны, и лицо Джонны отражалось в окне. Оно было лишено почти всякого выражения, и сокрушительные рыдания не оставили на нем никаких следов.
Несмотря на поздний час, Джонна не переоделась ко сну. Ей не хотелось предстать перед Декером в невыгодном свете. И теперь на ней было надето платье винного цвета простого фасона: прилегающий лиф, узкие рукава, высокий воротник. Черные волосы она заплела в нетугую толстую косу, лежащую посередине спины. Коса скрывала три маленьких крючочка на платье, которые Джонна не смогла застегнуть без посторонней помощи.
Джонна отвела взгляд от своего отражения и посмотрела на Декера, входящего в каюту. Когда он закрыл за собой дверь и прислонился к косяку, Джонна встала. Руки у нее были опущены по бокам, пальцы не теребили ткань платья. Она держалась собранно, ровно и холодно и говорила со спокойной уверенностью человека, ожидающего беспрекословного подчинения.
– Вы повернете корабль обратно в Бостон, – начала она. – И вы сделаете это немедленно и без всяких возражений. И о том, имели ли вы право выйти в море, взяв меня на борт, мы поговорим позже. Я полагаю, вам понятно, что вы поступили опрометчиво и вразрез с моими желаниями. Стоимость опоздания судна в Лондон будет вычитаться из вашего жалованья компанией «Морские перевозки Ремингтон». Когда штраф будет полностью выплачен вами, вы будете освобождены от службы в компании. Можете сообщить экипажу «Охотницы», что на них я не возлагаю никакой ответственности за происшедшее и что они подобному штрафу подвергнуты не будут. – Джонна слегка склонила голову набок и осведомилась с видом милосердным и снисходительным:
– Я понятно выражаюсь, капитан Торн?
– Совершенно понятно, – согласился тот.
Джонна кивнула с почти царственным видом, ожидая его ухода.
Декер оттолкнулся от косяка, но никуда не ушел. Он обогнул сундук, все еще стоящий посредине каюты, и перешагнул через груду вещей, разбросанных Джонной. Подойдя к столу, вышиб ногой стул и сел. Он поднял крышку, достал из ящика судовой журнал, чернильницу и перо. Раскрыл журнал и старательно записал туда курс корабля и состояние погоды. Еще несколько минут он потратил, чтобы записать требования Джонны.
Он повернул к ней журнал.
– Все ли правильно я записал? – спросил он. Джонна подошла к столу и прочла написанное. Почерк у Декера был аккуратный, каждая буква выписана очень четко, без всяких завитушек, без малейшей небрежности, и в такой манере была сделана не только эта запись, но и все предыдущие. Этот почерк несколько похож на каюту, подумала Джонна, он так же безлик и так же ничего не говорит о своем владельце.
И вдруг ее осенило. Да ведь Декер – новичок и в том, и в другом деле! Приподняв голову, Джонна посмотрела на него. В ее глазах застыл вопрос.
– Все ли я правильно записал? – еще раз спросил Декер.
– Да, – ответила она приглушенным голосом.
– А правописание? – настойчиво продолжал он, словно защищаясь. – Есть какие-нибудь ошибки?
– Нет.
Декер повернул журнал к себе и добавил еще одну строчку.
– Вот мой ответ, – сказал он, подтолкнув к ней журнал. Джонна взглянула: «„Охотница“ сохранит взятый курс».
– Что?! Этого не может быть!
Прежде чем закрыть журнал, Декер промокнул записанное.
– Это будет именно так, – ответил он, убирая все в ящик. – Если кто-то будет спорить по этому поводу, так только вы. Я уже все решил.
Джонна вздрогнула, как от удара. Она вскинула голову, стиснула зубы и вспыхнула.
– Это была не просьба, – проговорила она. Декер даже восхитился таким самообладанием, но остался непреклонным.
– А между тем это могло быть только просьбой, – сообщил он. – Ваше положение здесь, на борту корабля, не дает вам права предъявлять какие-либо требования.
В фиалковых глазах Джонны вспыхнул холодный огонь.
– Я владею этим кораблем!
– А я им командую. – Он протянул руку, чтобы остановить ее. – И вы не владеете мной, Джонна. Даже и не помышляйте об этом.
– Но команда…
– Команда с уважением относится к нам обоим. Не ставьте же их перед выбором между нами и не сейте раздоров, разбивая команду на два лагеря. Разве только вы готовы взять командование кораблем на себя. – Он немного помолчал, глядя ей в лицо. – Вы готовы к этому?
Теперь лицо Джонны побледнело, а губы стали бескровными. Озноб пробрал ее до мозга костей.
– Нет, – ответила она, – вы знаете, что я не могу взять на себя командование.
Декер кивнул, довольный, что она поняла его, и устало потер затылок.
– Как вы себя чувствуете? Вы не голодны?
Она ничего не ответила. Теперь ей стало ясно, что в Бостон пни не вернутся, и у нее перехватило горло. Ее опять начало мутить – но не от голода и не от качки. У нее внутри все сжалось от сильнейшего страха.
– Может быть, вам лучше сесть, – предложил Декер. – Я принесу вам что-нибудь с камбуза. Я и сам ничего не ел.
Его не было минут двадцать, но он был уверен, что все это время она так и сидела без движения. Войдя в каюту, он поставил поднос на скамью рядом с Джонной. Не спрашивая, хочет ли она чего-нибудь, налил чай и протянул Джонне кружку.
– Можете погреть себе руки или душу, – сказал он так, словно это было для него безразлично.
Джонна обхватила кружку ладонями и поднесла к губам, но пить не стала. Она была благодарна Декеру, что он не предлагает ей что-нибудь съесть. Парок, поднимавшийся над чаем, овевал теплом ее лицо.
– Почему вы привезли меня сюда? – спросила она наконец.
Декер взял себе цыпленка и бисквиты. Он отнес свою тарелку на стол, подальше от Джонны, чтобы запах пищи не раздражал ее. Он сел, положив ногу на подлокотник стула, и принялся за еду.
– У меня нет другой возможности присматривать за вами, – просто ответил он.
Джонна нахмурилась:
– Не понимаю. Есть доктор Харди, чтобы присматривать за мной.
– Верно, но я имел в виду не ваше здоровье. Или по крайней мере не в том отношении.
Джонна маленькими глотками пила чай. Желудок ее успокоился, и Джонна слегка воспрянула духом.
– Вы мне не сторож, – сказала она.
– Теперь – сторож.
– Но…
– Вы действительно хотите спорить, Джонна? Вы находитесь на борту корабля. Вы должны смириться с этим. – Декер был не настолько глуп, чтобы принять ее молчание за согласие. Он подозревал, что она готовится к бою и собирается с силами. – О делах будет заботиться Джек, – продолжал он. – Джек многому научил вас, даже больше, чем ваш отец. Вы можете быть спокойны.
– Дело не в этом.
Но Декер продолжал, пропустив ее замечание мимо ушей:
– К тому времени, когда мы вернемся из Лондона, ваша контора и склады будут отстроены заново. Вам вовсе не нужно находиться там и вникать во все детали. Миссис Девис держит в своих руках все ваше домашнее хозяйство; она будет от вашего имени рассылать извинения за то, что вы забросили ваши светские обязанности. – Он не добавил, что эти обязанности очень немногочисленны. – Миссис Девис сама упаковала вещи в сундук. Я уверен, там есть все, что вам может понадобиться.
Услышав о таком предательстве, Джонна немного сникла. Она никак не ожидала, что экономка одобрит ее похищение.
– А Грант? – Она смутно помнила, как он появился, когда потушили пожар. Кажется, он предлагал отвезти ее домой. – Он ничего не говорил по поводу того, что вы увозите меня на корабль?
– Он много чего говорил. Но его никто не слушал. – Правда, после того, как он рухнул оземь от удара Декера. – Разве его мнение имеет какое-либо особое значение? Я считал, что вы больше не помолвлены.
– Мы никогда не были помолвлены, – решительно проговорила Джонна. Увидев, что уголки губ Декера приподнялись. Джонна поняла, что он опять ее дразнит. Интересно, научится ли она когда-нибудь не замечать эти поддразнивания? – Стало быть, теперь я ваша узница?
Декер поднял глаза от тарелки.
– Не совсем.
– А как еще это можно назвать? Я нахожусь здесь против своей воли, и бежать отсюда мне некуда. Вы даже приставили к моей двери сторожа.
– Слугу, – поправил Декер. – И он уже ушел. Это было сделано на время, пока вы не придете в себя. А теперь слуга уже не нужен. Вы вольны выходить из каюты и гулять сколько угодно. Полагаю, что здравый смысл посоветует вам держаться подальше от помещений команды, но за этим исключением вы можете бывать везде, где захотите.
Джонна представила себе, как она выйдет на палубу, и желудок ее опять сжался.
– Я буду находиться в каюте, – сказала она.
– Как вам угодно! – Он пожал плечами:
– Угодно. – Джонна допила чай и поставила кружку на поднос. – А теперь я хочу лечь.
Интересно, подумал Декер, она действительно устала или ей просто хочется избавиться от него?
– Прекрасно. – Без малейшего усилия, легко, он встал и подошел к Джонне. Поставил на поднос свою тарелку и нагнулся, протянув руки. Но вовсе не за подносом. Когда он выпрямился, в его объятиях оказалась Джонна.
Она удивилась, но не стала вырываться и посмотрела на Декера широко раскрытыми, вопрошающими глазами.
– Доброй ночи, Джонна. – Он прикоснулся губами к ее лбу и легко поцеловал в губы. – Простите меня.
Декер вышел прежде, чем Джонна поняла, за что он просил прощения и простила ли она его. Она медленно опустилась на скамью у окна. Долго в ту ночь сон не шел к ней.
Подгоняемая свежим ветром Северной Атлантики, «Охотница» легко рассекала волны. В основном корабль делал двенадцать узлов в час, иногда тринадцать. Плавание проходило без штормов, хотя сильный ветер дул постоянно. Волны с белыми гребешками бились о борта и окатывали палубу соленой водой.
Управление кораблем отнимало у Декера большую часть дня, и за целые сутки он редко покидал штурвал больше чем на два-три часа. В таких случаях он отправлялся поспать в кубрике экипажа. Декер заходил в каюту Джонны ровно настолько, сколько требовалось времени, чтобы сделать записи в судовой журнал. Во время этих коротких встреч он неизменно осведомлялся о ее здоровье, о том, не испытывает ли она каких-либо неудобств. Он всегда предлагал ей Пройтись по палубе с ним или с кем-нибудь из членов экипажа. Джонна отвечала ему небрежным тоном, вежливо, но холодно и явно была не расположена к разговорам. От всех предложений выйти из каюты она упорно отказывалась.
Джонна проводила время за чтением и записками. Книги Декера не вызвали у нее интереса, но вот судовой журнал просто захватил. Оставалось только сожалеть, что история «Охотницы» так коротка, что она прочитала ее за один день. Джонна начала вести свой собственный журнал, куда записывала разговоры с членами экипажа и свои впечатления о плавании. Она записывала туда рецепты, кулинарные и медицинские, а также матросские песни всех морей и океанов, которые она никогда не слышала прежде. В двух из этих песен встречались совсем незнакомые ей слова.
Джона составила список ненужных вещей: Грант Шеридан и споры с коммерсантами. Она записала и необходимые ей вещи: сидячая ванна, свежий воздух, Джек Куинси и чтобы ей перед сном расчесывали волосы.
«Охотница» была в двух днях пути от Лондона, когда в каюту робко вошел Джереми Додд и внес большую деревянную лохань.
– Капитан сказал, что у нас достаточно пресной воды и вы можете принять хорошую ванну, – сообщил он и покраснел так, что разбросанные по всему липу веснушки исчезли под ярким румянцем.
– Это идея капитана Торна? – спросила Джонна.
Джереми нерешительно переступал с ноги на ногу.
– Нет, мисс Ремингтон. Капитан сказал, что вы захотите узнать, чья это идея. Идея моя, а он только одобрил ее. – Джереми выговорил эту фразу в точности, как велел ему Декер. Никакой лжи, подумал он. Джереми заметил, что Джонне действительно хотелось услышать именно эти слова, даже если в них нет ни крупицы правды. – Горячую воду принесут с камбуза, – продолжал он, прежде чем она успела прочитать его мысли. – Целые ведра горячей воды.
