Текст книги "Тайны ночи"

Автор книги: Джо Беверли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 11

Степенный ужин в Аррадейле подействовал на Розамунду успокаивающе. Чинные манеры и годами устоявшийся порядок на время загасили пожар в ее душе.

Кроме нее, Дианы и тети Аррадейл, здесь были приятельница тети миссис Лэмпвик, умная, спокойная женщина, и мистер Туркотт, секретарь Дианы, который увлекался историей этой части Йоркшира. За ужином велись легкие, ученые разговоры, совсем не затрагивавшие эмоций.

Розамунде, впрочем, показалось, что между миссис Лэмпвик и мистером Туркоттом есть какая-то связь. И в самом деле, как выяснилось, дама помогала джентльмену в его исследованиях. Несмотря на сухие, сдержанные манеры обоих, было заметно, как они дольше обычного задерживают друг на друге взгляды и оживляются, беседуя между собой.

Еще позавчера она вряд ли заметила бы это.

К концу ужина у нее окончательно испортилось настроение. Эти двое могли составить чудесную супружескую пару: увлеченные одним делом, всегда и во всем вместе, свободные в своей любви. Почему же ей это счастье недоступно?

Потому что в шестнадцать лет, испугавшись своего обезображенного лица, она бежала от жизни и скрылась за высокими каменными стенами Венскоута. Но ведь она сама сделала свой выбор.

«Мне было всего шестнадцать!»

Это не имеет значения.

После ужина пожилая пара ушла – якобы просматривать документы. Розамунда не сомневалась, что это только предлог. «Глупости! – одернула она себя. – Я-то стала законченной распутницей, но это еще не значит, что все люди таковы. Если они любят друг друга, то пойдут к алтарю, как положено, а не станут заниматься глупостями посреди пыльных семейных архивов».

При этой мысли она невольно усмехнулась. Вдова тотчас заинтересовалась:

– Что тебя развеселило, Розамунда?

Теперь женщины сидели в гостиной, оклеенной красивыми китайскими обоями, и пили чай из маленьких изящных чашечек. Розамунда врать не любила и потому правдиво ответила:

– Мне показалось, что у миссис Лэмпвик и мистера Туркотта намечается роман.

В глазах тети Аррадейл блеснул огонек:

– Ты тоже заметила? Что ж, я очень на это надеюсь. Трудно представить себе более гармоничную пару.

– Замечательно! – воскликнула Диана. – Мы должны как-то подтолкнуть их друг к другу.

– Они зрелые люди и обойдутся без нашей помощи, милочка.

– А я так люблю устраивать судьбы! Предоставленные сами себе, люди часто совершают глупости.

– Иногда глупости – как раз то, что нужно. А тебе, Диана, пора обзавестись своей семьей.

Дочь вздернула подбородок:

– Ты же знаешь, что я никогда не выйду замуж.

– Какая глупость! Что толку в твоей драгоценной свободе, если ты одна и скучаешь?

– Я не скучаю. У меня очень интересная жизнь.

– Тогда не вмешивайся в чужие жизни. Может, лучше сыграешь что-нибудь, милая?

Диана встала, взметнув шелковые юбки.

– С удовольствием. Но мне странно, мама, что ты, всегда учившая меня порядку, призываешь совершать глупости. Пойдем, Роза, сыграем дуэтом.

Подойдя к клавикордам, они услышали за спиной голос тетушки:

– Дело в том, что в человеческих отношениях всегда должен быть хаос, иначе не выйдет ничего хорошего. В мире порядка твой отец никогда бы на мне не женился. Он взял бы в жены дочь герцога Лангтона и был бы несчастлив.

Диана красноречиво закатила глаза, потом отвернулась и стала копаться в стопке нотных листов возле инструмента.

Между тем Розамунда задумалась над тетиными словами. Ее собственный брак не нарушал никаких порядков. Это было удобное решение проблемы. Выйдя из церкви, они с Дигби зажили правильной, размеренной жизнью. Неполноценной жизнью, теперь ей это ясно. Раньше девушке и в голову не приходило, что человеческую судьбу не следует втискивать в строгие рамки, но так говорила тетя Аррадейл – умная, здравомыслящая женщина, и к ее суждениям стоило прислушаться.

Диана тем временем вытянула из стопки нотный лист и села за инструмент. Розамунда еле удерживалась от смеха. Если глупости и хаос – норма жизни, то ее нынешнее поведение – просто образчик порядочности! Она села и взглянула на ноты, потом заиграла свою партию. Пока они с Дианой выстраивали из хаоса нот гармонию веселой мелодии, она то и дело поглядывала на высокие окна, пытаясь различить вдали, за ухоженным садом, одно заветное окошко.

Интересно, что он сейчас делает? Думает?

Попав не в такт с кузиной, она поспешно сосредоточилась на музыке. «А если думает, то о чем? Только бы не о долге! – молила она, следя за мелодией. – Только бы не о том, что обязан меня отблагодарить. Господи, пусть это будет нечто большее!» Она знала, что так оно и есть: между ними уже возникло огромное… и пугающее чувство.

Тени за окном потемнели и удлинились. Золотистый свет уходящего дня сменился красным закатом. Скоро наступит ночь.

Ночь… Время тайн, хаоса и греха.

* * *

Когда стало совсем темно и вдова велела зажечь свечи, Розамунда извинилась и сказала, что пойдет спать. Диана тоже засобиралась наверх. Тетушка окинула их внимательным взглядом, и девушкам показалось, будто и не было этих пятнадцати лет. Дина и Рози затевали очередную проказу.

– Спокойной ночи, мои милые, – только и сказала вдова.

Как только они уединились в спальне, Розамунда прошептала:

– Я уверена, что она обо всем догадалась. Ужас!

– Ты же сказала, что миссис Акентвейт тоже догадалась. И даже твоя мама.

– Да, но это тетя Аррадейл!

Диана в который уже раз красноречиво закатила глаза.

– Тебе тоже иногда кажется, что она прячет за спиной розгу?

Розамунда засмеялась, но как-то натужно. Вытерев о юбку вспотевшие руки, она попыталась успокоиться. На небе тускло светил тонкий месяц, и хотя она хорошо знала имение, ей хотелось пересечь сад до того, как станет совсем темно.

– Мне надо идти.

– Да. Знаешь, все так странно…

– Еще бы!

– Я имею в виду, странно смотреть, как ты уходишь, чтобы заняться прелюбодейством. – Диана слегка сдвинула брови. – Но ты должна, поэтому иди!

– Я должна была зачать еще в первую брачную ночь.

– Нет, здесь другое. Сейчас в тебе появилось что-то новое.

– Вот как? – Розамунда опустила голову и внимательно себя оглядела. – Что же?

– Ты изменилась. Я не говорю про твою рассеянность: ты витаешь бог знает где, и это понятно. Но ты стала по-другому двигаться. Мелочь, конечно, однако как преображает!

– Ох, надеюсь, что не сильно!

Диана взяла шаль и бережно накинула ее на плечи подруге.

– Не слушай меня. Иди! Я позабочусь о том, чтобы никто не заметил твоего отсутствия. И не забудь взять снотворное.

Розамунда похлопала себя по карману, хоть мысль о том, что она должна отравить Бренда, была ей отвратительна.

– Я не…

Она хотела сказать, что идет к своему тайному любовнику только по необходимости, но себя не обманешь.

– Иди, иди! – Диана улыбнулась. – Прости меня, милая. По правде сказать, я тебе даже завидую. Как ты думаешь, согласится он пожить у меня денек-другой?

Это, конечно, была шутка, но отчаянное «Нет!», вырвавшееся у Розамунды, выдало ее с головой.

– Ох, милая, – ласково проговорила Диана, – усно-койся.

Розамунда запахнула шаль на груди и, не устояв, взглянула на себя в высокое зеркало. Здесь, в Аррадейле, она надела одно из своих лучших платьев – из бледно-розового шелка, отделанного кремовым кружевом и жемчужинками. Правда, сегодня ночью ей хотелось бы выглядеть по-другому, потому что это был чересчур девичий, почти кукольный наряд – Дигби нравилось, когда она носила такие вещи.

– Просто безумие какое-то! – проговорила она, обернувшись. – По-моему, мы, женщины, склонны влюбляться в мужчин, с которыми были близки. – Розамунда тотчас покосилась на расстроенную Диану. – Можешь считать это предостережением.

– Ты думаешь, если я обзаведусь любовником, то обязательно в него влюблюсь? Верится с трудом, но я приму к сведению. – Подруга обняла Розамунду и подтолкнула ее к двери. – Иди и насладись за нас обоих!

Розамунда засмеялась и вышла из спальни. Этот дом она знала как свои пять пальцев и вскоре незаметно выскользнула из маленькой боковой двери. Вот уже под ногами захрустел гравий. По дорожке, огибавшей дом, она поспешила к лужайке, а оттуда в сад, который рос перед вдовьим домом.

Сквозь темные кроны деревьев пробивался мерцающий огонек.

Бренд, по-видимому, оставил у окна свечу, и этот маленький маячок призывно светил ей в ночи.

* * *

Бренд придвинул свечу к самому окну.

Он видел, как вечером его дама покинула дом в сопровождении полной служанки, которая приносила ему ужин. До сих пор ни одна из них не вернулась, по крайней мере он не заметил, хотя почти не отходил от окна. Впрочем, они могли войти в дом с другой стороны. Смешно думать, что она заблудилась.

Между тем уже была ночь, а серп луны почти не давал света. Мысль о том, что его незнакомка пойдет в темноте одна, вызывала у Бренда тревогу.

Он пытался углубиться в чтение, но, несмотря на то что книга была интересной, смысл слов от него ускользал.

Сделав над собой усилие, Бренд наконец сосредоточился. У автора имелись заманчивые идеи насчет улучшения породы путем тщательного отбора, но, как показывал опыт, в этом деле большую роль играл случай. Мужчина с грубыми чертами лица мог жениться на хорошенькой женщине, а в результате появлялись красивые сыновья и дочери с топорными лицами.

Интересно, какие дети будут у них… Нет!

Но ведь у них в самом деле мог родиться ребенок.

Даже если так, он будет считаться ребенком ее мужа, и Бренд останется ни при чем.

Легко подумать, но не так легко пережить.

Пожалуй, стоит отыскать ее через девять месяцев – просто чтобы убедиться, что все хорошо. Он не будет подвергать риску ее репутацию.

Бренд выругал себя за глупость: если он ее найдет, то опять погрязнет в этом безумии. Нет, надо порвать с ней немедленно – взломать дверь и убежать! А что, проще простого…

Заложив пальцем страницу, он попытался собраться с духом, чтобы осуществить задуманное. Но не смог. Нет, он выпьет эту чащу, и ничто его не остановит!

Пожалуй, лучше снова углубиться в чтение.

Животноводческие программы.

Направленный отбор не был новостью. Люди веками пытались получить скаковых лошадей-призеров и еще дольше энтузиасты выводили пит-бультерьеров и бойцовых петухов, в которых ценились сила и агрессия. Однако, добиваясь конкретной цели, они без сожаления избавлялись от сотен неудачных особей. Фермер же нуждался в снижении уровня брака, и в книге предлагались научные методы достижения высоких результатов.

В конце концов Бренд сосредоточился-таки на тексте и вздрогнул от неожиданности, когда в замке повернулся ключ. В спальню вошла она – его таинственная дама. Он взглянул на ее лицо, но, увидев все ту же гротескную маску, в досаде перевел взгляд ниже, пытаясь угадать ее настроение.

Она была явно взволнованна, но стеснялась уже не так, как в первый раз.

Бренд невольно отметил про себя, что она надела платье с глубоким декольте, которое выигрышно подчеркивало все достоинства ее фигуры.

Горячее желание пронзило его, точно молния.

Шелк, лихорадочно думал он, стараясь сохранить самообладание. Розовый шелк, кружева, бантики. Красиво. Женственно.

Но ей не идет.

Этот стиль не для его загадочной леди.

Она, наверное, красива и, безусловно, женственна, но в ней больше силы, чем предполагало это платье, и больше характера. Он одел бы ее в земные цвета: нежно-зеленый, теплый коричневый, кремовый, вишневый…

Отложив книгу, Бренд встал и отвесил низкий поклон.

– Добро пожаловать, госпожа.

Она застыла на месте, словно готовясь в любую минуту выскочить из комнаты. Может, встать между ней и дверью, чтобы загородить путь к отступлению?

Впрочем, девушка тут же ожила и торопливо двинулась к свече. Он поймал ее за руку, когда она проходила мимо.

– В тот раз мы любили друг друга при свете дня.

– Но сейчас уже не день. – Рука ее дрогнула в его ладони.

– Тем более свеча будет к месту.

Незнакомка подняла глаза, словно в молитве.

– Мне нужна темнота, – прошептала она.

Почему же раньше это было возможно при дневном свете? Что изменилось? Ему так хотелось любить ее при свечах, но он отпустил девушку и послушно затушил огонек.

– Итак, госпожа, – проговорил он, – что прикажете еще?

В отсутствии света обострились остальные чувства. Шуршание платья в такт с дыханием незнакомки словно дразнило Бренда, на него вновь пахнуло цветочным ароматом, который теперь навсегда будет связан в его сознании с этим странным любовным приключением.

И с ней.

– Мне раздеться? – прошептала она.

– Как хотите.

Господи, почему так дрожит его голос? Ведь он не какой-нибудь зеленый юнец!

Она вдруг принялась ходить по комнате.

– Скажите же, что мне делать.

Он облек свое желание в слова:

– Отдайтесь мне. Будьте этой ночью моей рабыней.

– А если мне что-нибудь не понравится?

– Вы мне об этом скажете. Я лишь хочу доставить вам удовольствие. Доверьтесь мне.

Вот чего он хотел от нее помимо всего прочего – доверия!

– Почему я должна вам доверять?

Этот прямой вопрос больно кольнул Бренда.

– Решайте сами, – отозвался он.

Она в полной растерянности принялась расхаживать по спальне, шурша юбками, и наконец спросила:

– Вы не сделаете мне… ничего неприятного?

– Не могу обещать. За те несколько часов, что у нас есть, мы только-только узнаем друг друга. Вполне возможно, что больше мы никогда не увидимся. – Бренд сказал это нарочно, чтобы проверить ее реакцию, и услышал сдавленный вздох. – Мне кажется, нам не стоит проводить нашу последнюю ночь вслепую. Впрочем, как хотите. Ваше желание – для меня закон.

Она застыла – ни шороха, ни дыхания, – потом повернулась и опустилась перед ним на колени.

– Тогда я ваша. Ублажайте меня, как хотите, милорд.

До рассвета.

Милорд? Он не говорил ей своего титула. Впрочем, она просто ему подыгрывает. Милорд для нее то же самое, что господин. Как удачно! Приятно думать, что в эту ночь она будет называть его настоящим титулом.

Он положил руки на теплые мягкие плечи девушки, а потом коснулся атласной шеи, ощутив напряженные мышцы и пульс – такой же частый, как у него. Она судорожно сглотнула, и он вообще перестал дышать, охваченный сладким волнением.

– Договорились, рабыня, – наконец выдохнул Бренд и, взяв ее за руки, привлек к себе, затем сел и усадил ее к себе на колени. И тотчас его рука нащупала пышную грудь, тревожно вздымавшуюся над корсетом.

Если бы она принадлежала ему, он велел бы ей носить платья с глубоким декольте: они бы прекрасно подчеркнули ее изумительную фигуру. Хотя, если бы она принадлежала ему, вряд ли он захотел бы делиться со всеми ее красотой.

Держа ее в объятиях, он погладил упругую плоть и вдруг улыбнулся, осознав, что ее капитуляция поставила его в тупик. Что же ему делать со своей рабыней?

Ему хотелось ласкать и лелеять ее… всю жизнь.

Крепче прижав незнакомку к своей груди, он уткнулся лицом в ее шелковистые волосы.

– Жаль, что у нас мало времени!

– Почему жаль?

– Мы могли бы развлекаться подольше.

Прильнув к его груди, она выдохнула:

– Это не похоже на простое развлечение.

– Мне тоже так кажется. – Он поднял руку и коснулся нежной шеи, изнывая от желания поцеловать незнакомку в губы. Опять на ней маска! Но он больше не станет просить снять ее: девушка явно неспроста скрывает лицо – или она потрясающая красавица, которую все знают, или лицо ее изрыто оспой.

Впрочем, ни то ни другое не имеет значения.

Он вдохнул аромат шелковистых волос и, не обращая внимания на тесемки маски, проник языком ей в ухо.

Она блаженно охнула. Бренд улыбнулся, коснулся губами мочки, а затем принялся легонько посасывать.

Вздрогнув, она сжала его ладонь. Он тотчас нежно дунул ей в ухо, зная, как откликнется в ней это легкое дуновение в темноте, в пылу объятий.

– Нельзя заниматься любовью с ухом, – проговорила она дрожащим голосом.

– Никогда не говорите «нельзя» одержимому страстью мужчине, – отозвался он, продолжая свое занятие и по-прежнему обнимая ее за шею.

Она вдруг засмеялась:

– Перестаньте!

Он мгновенно прихватил ее мочку зубами.

– Вы сдались на мою милость, рабыня.

– Прошу вас, хватит! Я хочу большего.

Теперь Бренд начал ласкать ее пальцы, каждый по очереди. Он сосал и лизал их, потом принялся водить языком по горячей чувствительной ладони и в конце концов прикусил подушечку у основания большого пальца.

– Должен вам пожаловаться.

– В чем дело? – застыла она.

– На ужин мне не дали смородинового пирога.

– Простите, – засмеялась она. – Наверное, у Джесси не было времени его испечь.

– Вам нужно завести побольше слуг, моя загадочная леди.

– В данный момент мне нужны только вы.

Он предательски вздрогнул, ощутив прилив возбуждения. Так больше продолжаться не может…

А впрочем, почему бы и нет?

Выпрямив спину, он усадил ее к себе лицом. Она слегка напряглась. Конечно, ведь она еще не занималась любовью в такой позе. Черт возьми, да она вообще никогда не занималась любовью, только пассивно лежала под своим неумелым и грубым стариканом-мужем!

Скорее всего так оно и есть. И если ему не суждено получить ничего больше, то он хотя бы завладеет ее чувствами, жаркими воспоминаниями и тайными мечтами.

Превозмогая растущее нетерпение, Бренд медленно и осторожно расправил ее юбки так, чтобы они не мешали.

– Что вы хотите…

– Тсс! Вы – моя рабыня.

Она замолчала, но отнюдь не расслабилась.

Сев поудобнее, он расставил пошире ноги и одновременно раздвинул и ее. Она тут же уперлась руками ему в грудь, как будто хотела его оттолкнуть.

– Не надо, – сказал Бренд и положил их себе на плечи.

Не вставая, он снял с себя сюртук и галстук, потом стянул через голову рубашку. При этом девушка подпрыгивала и елозила у него на коленях, возбуждая его все сильнее и сильнее. Обняв ее обнаженные плечи, он чуть не растаял от наслаждения.

Однако спустя мгновение она принялась ласкать его плечи – от локтей к шее и обратно, повторяя те возбуждающие движения, которые раньше совершал он сам. Вот она пробежалась пальчиками по его шее и ощутила его лихорадочный пульс. А теперь ее руки двинулись к его затылку, пальцы игриво взъерошили густые волосы. Он зажмурил глаза, не в силах равнодушно сносить эту невинную, ошеломительную ласку.

Между тем ее лоно обжигало его огнем. Впрочем, Бренд еще оставался неподвижным, пока она обследовала его своими нежными пальчиками, но когда нагнулась вперед, явно не сознавая, как это возбуждает, и уткнулась лицом в ямочку над ключицами, он вскочил и оттолкнул ее от себя, не в силах смириться с тем, что она целует его через маску. Он чувствовал только ее язык. Осторожно придерживая маску, дабы не испортить ощущения, незнакомка влажным языком ласкала его грудь.

В конце концов не выдержав, он сунул руки под шелк и кружева юбок, расстегнул стеснявшие его панталоны и, вздохнув от облегчения, осторожно направил тугую плоть в ее влажные горячие глубины.

Розамунда тотчас вцепилась ему в волосы, а он, оказывается, напрочь забыл, что у него вообще есть голова.

Тем временем она задвигалась, стараясь вобрать его глубже, он же толкнулся в ее пылающее лоно и простонал что-то нечленораздельное, пытаясь передать всю глубину блаженства. Он вкушал его снова и снова, держа незнакомку за бедра до тех пор, пока они не растворились друг в друге. Ее волосы прилипли к его алчущим губам…

Черт возьми, как же ему хотелось ее поцеловать!

Ьренд отвел голову девушки назад, сдвинул нижнюю часть маски – при этом что-то порвалось – и жадно впился в ее губы. Она вскрикнула, пытаясь вырваться из его объятий, но тщетно. В конце концов, он имеет право целовать свою женщину! И вскоре она сдалась.

Поистине волшебные мгновения!

Бренд откинулся назад, чувствуя себя полностью удовлетворенным.

– Милая леди, если мы с вами еще когда-нибудь будем целоваться, я обязательно вас узнаю.

Она тотчас завозилась в темноте, вновь натягивая свою дурацкую маску.

– Значит, мне нечего бояться, – откликнулась наконец девушка, – ведь я не целуюсь с незнакомыми мужчинами.

– Ну, меня-то вы уже знаете. – Он, однако, тут же ухватил ее за юбки – так, на всякий случай, чтобы не сбежала.

– Обещайте, что больше не будете этого делать, – произнесла незнакомка.

– Вам не понравилось?

– Понравилось.

Поистине пленительная честность! Бренд привлек прелестницу в свои жаркие объятия, – Тогда почему вы не снимете маску? Какой смысл закрывать лицо в темноте?

– На то есть свои причины.

– Но вы – моя рабыня. Вы согласились исполнять все мои желания.

– Все, но не это.

– Все до единого!

– Нет. – Девушка попыталась встать. – Не надо… – прошептала она, – не надо портить эту ночь.

Бренд хотел настоять, полностью подчинить ее своей воле, но одного его желания было мало.

– Скажите, зачем вам эта маска?

– Не могу.

– Здесь темно. Я вас не вижу. Ну завяжите мне глаза, если хотите!

– Дело не в этом. Перестаньте упорствовать, иначе мне придется уйти.

Он едва сдержал злые слова, готовые уже сорваться с его губ.

– Но вы не против поцелуев?

– Я против таких методов.

– Так как же мне тогда вас целовать? Я просто изнемогаю!

Девушка откинулась на спинку кровати рядом с ним, дыша так же прерывисто, как и он. Бренд заставил себя молчать.

– Отпустите меня, я попробую подправить маску, – наконец выдохнула она.

Он хотел возразить, но на большее она все равно не согласилась бы. Пришлось помочь ей встать. Ночная гостья тотчас вышла из комнаты.

Она ведь может и не вернуться!

Да что с ним такое? Он рискует целой ночью упоительного совокупления ради какого-то поцелуя!

Бренд сел на кровати, обхватив голову руками. Просто невероятно! Он никогда не питал склонности к мелодраме, теперь же, похоже, не прочь стать главным героем трагедии.

А ведь между ними непременно возникло бы это волшебное и непреодолимое нечто, если бы они встретились и в любом другом месте – на светском собрании, в чайной гостиной или даже на сельской ярмарке. И тогда он мог бы самым обычным образом ухаживать за своей незнакомкой и добиваться ее расположения.

За что же ему все это – маски, драмы, мучительные ночные тайны?!