Текст книги "Свои Чужие"
Автор книги: Джина Шэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Глава 2. Полина
Хорошее утро может начинаться как угодно. Его ничто не испортит, даже то, что любимый кофе взял и закончился. Мне вообще некогда его варить! Я вообще-то проспала и почти опаздываю. Так что плевать мне на кофе, таксист, вон, под окном уже стоит, а я ношусь по квартире и ищу любимые духи.
Хорошим утром можно даже сломать каблук на сапоге и, вот знаете, наплевать. Сбегала домой, сунула ноги в ботинки на каблучке пониже и потверже, добавила две сотни таксисту за ожидание и по-прежнему бодра и весела.
Нет, серьезно. Абсолютно неважно, что происходит вокруг. Пусть меня сегодня убьют, но я умру совершенно счастливой. Вчера подписали договор о покупке исключительных прав на экранизацию. Пять лет я не имею права продавать никому прав на экранизацию, а то любезный и очаровательный Илья Владиславович Кирсанов затаскает меня по судам. Впрочем… Знаете, я не верю, что Кирсанов сможет снять плохую экранизацию. “Золотая туфелька феи-крестной” – любовный роман с красивым хэппи-эндом. Киношники часто перевирают тексты, но с любовными романами это все же делают гораздо меньше. Да и зачем?
Боевики всякие, фэнтези, в котором автор размахнулся во всю ширь своей фантазии, а компьютерная графика режиссерам такой размах не позволит. Но у меня-то роман! Любовный! Про русских людей. Что там перевирать, если вся суть – в отношениях героев? Ну, единственная проблема – половина событий книг в Париже происходит, интересно, как эту проблему решат? Но, на крайний случай, мы же можем и перенести куда-нибудь в Россию события. Я – девочка уступчивая.
Если честно, Кирсанов мог вообще все под себя переделать, оставить мне от текста имена главных героев, а я бы только восхищенно ахала и смотрела ему в рот. Простите. Обожаю его фильмы! Давно уже обожаю, лет с пятнадцати. А после развода вообще как-то неделю только его и смотрела, приходя с работы. И жалела, что он так мало снял.
Таксист мне попался на диво болтливый. Иногда мне кажется, что от отсутствия чаевых они начинают давить на клиента вербально, чтобы им сунули какую-нибудь крупную купюру “лишь бы замолчал”. Я узнала все – сколько лет он таксует, в каком поселке купил себе квартиру, какой бассейн у него рядом с домом, количество детей и внуков и сколько раз у него ломалась машина. Впрочем, я писатель, я не жалуюсь. Я аккумулирую всю информацию, что вокруг меня происходит, а после – вплетаю это все в книги. Если какая-нибудь моя героиня в следующей книге наткнется на миллионера, развлекающегося таксованием – прошу во всем винить вот этого колоритного персонажа с гордым орлиным профилем. Как там его? Дамир? Еще и имя-то какое гордое. Чудесно.
Дамир высаживает меня у Останкино. И я сразу замечаю долговязую фигуру Эльки. Подруга, уже нахохлившись, стоит на ступеньках телецентра на ветру и кутается в бежевое пальто. В ладонях у неё два стаканчика с кофе. Больших стаканчика с кофе.
– Опять опаздываешь, Полли? Договаривались же прийти пораньше, – мрачно хмурится подружка, и до меня доходит, что в своей войне с каблуками и общении с болтливым Дамиром я не скинула ей даже СМС-ки. Ай-яй-яй, госпожа Бодлер, вам не стыдно?
– Прости, богиня, я такси проспала и сапог захромал, спасибо, это же мне? – радостно выдыхаю я, выхватывая тот стаканчик, на котором прилеплен зеленый стикер с надписью “ореховый сироп”. Мой любимый, да. Элька не портит кофе “этой приторной вонючей гадостью”.
– Тебе, конечно, – усмехается подружка. – Признавайся, опять до трех не ложилась?
– Тебе меня Костя сдал? – интересуюсь я, подозрительно щурясь. Было что-то в тоне Эльки такое, что выдавало, что она не предполагает, а знает.
– Прекрати уже динамить мужика, у него скоро комплексы будут из-за своей мужской несостоятельности, – фыркает Элька.
– Мне книгу через две недели сдавать, между прочим.
– Ага, а потом начинать еще одну. И что, у вас кровать так и будет плесенью зарастать?
– Ну не знаю, – я чуть морщу нос, – ты же знаешь, что я не фанат этого всего.
Элька щурится, разглядывая меня с видом “да знаю я тебя, какой ты не фанат”. На самом деле – когда-то была фанаткой. Молодая была, озабоченная, готова была сутками из постели не вылезать. Но сейчас – сейчас перестала на этом циклиться. Сейчас мне было скучно. И Костя… Косте нужно было поставить памятник, я не представляю, как он от меня еще не сбежал. Ведь нормальный мужчина, симпатичный, спокойный, вечно меня поддерживает, почему же он меня никак не зажигает? Вот почему в голову лезет только один мудак? Терпеть не могу эту вот сторону своего характера.
Вот что веселого в том, что при выборе между хорошим парнем и мудаком, ты вроде мозгом определяешь, что тебе нужен хороший, а в душе-то при воспоминании о мудаке все так и норовит ёкнуть?
В телецентре есть все. И гардеробная тоже, и гардеробщицы, на чьих лицах заголовочным шрифтом выражена вся их нелюбовь к толпам зрителей, шастающим на съемки всяческих шоу.
– Мы даже не опаздываем? – Элька косится на часы на собственном запястье. – Удивительно, при твоем-то захромавшем такси.
Злыдня. Хотя она права, я могла приехать и побыстрее. Просто не ожидала от любимой пары сапожек такого предательства. Хорошо, что лодыжку не вывихнула.
– Как я выгляжу, лучше скажи? – Я кручусь перед Элькой на пятках. Костюмчик у меня хоть и брючный, но нежно-розовый. И блузка белая с черным бантом на груди. Вкупе со свежим блондом – смотрится очень недурно. Нежно так, романтично. По крайней мере утром мне так показалось.
Нежная нюдовая помада на губах, чуть припудренные скулы. Я наносила немного макияжа, ровно столько, чтобы не чувствовать себя размалеванной куклой. Я не особенно люблю краситься, но сегодня не удержалась. Очень уж хотелось чувствовать себя на высоте. И вроде, вышло. Только ботинки эти… Сапожкам проигрывают.
Ох, до чего много в моей голове девчачьей мути. Когда успела так огламуриться? Хотя это Элька все с её: “Автор любовных романов не может постоянно ходить в джинсах. Для имиджа это вредно”. Ну и вот. Имидж есть, мозгов – кажется, не очень много осталось.
– Жакет длинноват, – задумчиво замечает Элька. – Не портит, но смазывает.
Так, пожалуй, сниму-ка я его. Все-таки длинноват. Его я могу и в руках подержать. А дойдем до кабинета Кирсанова – кину куда-нибудь на спинку стула и забуду.
– Да, так лучше, и бант поправь, – замечает подружка, а потом коварно улыбается. – Ты же помнишь, что Илья Владиславович женат, да?
– Помню. И даже не собиралась делать ничего, на что ты намекаешь! – я оскорбляюсь в самых глубоких чувствах. Я и вправду не собиралась. Серьезно. Но почему-то показываться на глаза Кирсанову чучелкой не хотелось. Я и так слишком часто походила на городскую сумасшедшую, и это был еще один момент испытания мужества Кости.
Нормальные женщины могут быть не накрашены с утра, а я – в любое время дня и ночи. Меня может озарить в три часа утра каким-нибудь новым сюжетным поворотом, и со всклокоченными волосами я ринусь за клавиатуру, разбудив при этом гостящего у меня мужчину. В каком я виде при этом возвращаюсь в постель – лучше не вспоминать. При свете дня такие жутики лучше не показывать. Особенно – симпатичному мужчине, вокруг которого крутится довольно много привлекательных и ухоженных девушек. Тем более, что должность рекламного менеджера в издательстве, занимающегося печатью романтической литературы, добавляла Косте не одну сотню к показателям обаяния. А он выбирал меня. Вопреки всему! Возможно, именно потому, что мне-то от него продвижение было не нужно. Но долго ли он еще вытерпит со мной?
Костя может прийти ко мне на ночь, а я могу целый вечер бегать по дому в каких-нибудь растянутых спортивных штанах, тряся руками и пытаясь придумать решение какой-нибудь проблемы, возникшей в моей истории. Нет, я не чувствую себя комфортно в такие моменты. Серьезно. Я вообще не понимаю, как Костя еще свои вещи не собрал и не порвал уже со мной. Я же жуткий эгоцентрик, иногда по полдня только о книжке и могу говорить. Не затыкаясь. А он – он меня слушает. Бесценный мужик, вот правда. Или могу вообще не говорить – как уйду глубоко в себя, так про все забуду, не слышу адресованных мне вопросов, да вообще ничего не слышу.
И нет, Костю это не напрягает. И надо бы уже выдать ему ключи и съехаться с ним по нормальному, наконец, а я все еще не готова делить с ним свой шкаф, свою квартиру и свою жизнь по-настоящему. И это свинство с моей стороны, но решение этой проблемы я постоянно откладываю на потом.
– Ладно, идем уже, – ворчит Эля, пока я верчусь у зеркала и оправляю складочки на блузке. – Будем смотреть на сценариста Кирсанова. Илья Владиславович его мне прям распиарил. Только имя не назвал, но я уже заочно в курсе, что там крутой специалист. Говорят, у него сценарий для фильма уже на две трети написан.
Эх. Аж на две трети. Мои мечты такие розовые в этот момент, что кажется, что мой блонд дан мне не парикмахером, а боженькой от рождения. Так, соберись, Полли, тебе сейчас о делах общаться. Хотя ладно, я соберусь, я себя знаю, но пока мы не сели за стол, и передо мной не положили сценарий – можно и повитать в облаках. Там я перейду в рабочий режим, и только-то. Тем более, что витать в облаках мне осталось совсем недолго.
Нам везет. Мы попадаем в пустой лифт. Только на кнопку нажали, как в кабинку влетает взъерошенный мужик.
Разглядеть его я не успеваю. Потому что мужчина влетает и врезается не в кого-нибудь, а в меня. А у меня кофе в руке… И от удара со стаканчика слетает крышка и по блузке на моей груди растекается темное пятно. Горячо, блин… Я смотрю на это пятно и отрешенно размышляю на тему того, что нет, все-таки, кажется, вселенная не очень хочет, чтобы я сегодня выглядела прилично. Нет, носить пару запасных колготок в сумке – нормально. А что делать сейчас? Метаться по кварталу в поисках магазина, в котором можно купить новую блузку? Заставлять Кирсанова ждать? Пожалуй, это даже страшнее, чем явиться к нему в таком затрапезном виде.
– Простите… – хрипло произносит мужчина, и я не успеваю подумать, что голос мне что-то знаком, потому что он вдруг удивленно добавляет: – Полина? Это ты?
Увы. Бывают такие дни, в которые как ни пытайся быть оптимисткой и смотреть на мир сквозь радужную призму – все равно они упорно станут для тебя паршивыми.
Нужно сказать, я пыталась, я правда пыталась. Я была твердо намерена следовать намерению “во что бы то ни стало остаться в хорошем настроении”. И все-таки потерпела поражение на этом пути.
В свое оправдание скажу – я искренне верила этим утром, что в одном огромном телецентре смогу избежать столкновения со своим бывшим мужем. Не вышло.
Глава 3. Полина
– Димочка, пять лет тебя не видела, а ты все такой же фееричный, – шипит Элька.
– Да ты тоже, знаешь ли, как была стервозиной, так ни капли не изменилась, – цедит мой бывший муж, вжимая палец в кнопку четвертого этажа, – а в весе кстати ты прибавила, Эльвира, на диету сесть не хочешь?
Хамлом был, хамлом и остался. И тогда между ним и Элькой была вот эта “анти-химия”, что они регулярно сцеплялись между собой, так что в их склоке сейчас для меня ничего нового нет.
А вообще Элька терпеть не может Варламова. Во-первых – за год моей черной постразводной депрессии. Во-вторых – за те два года, что я писала по два абзаца текста в день, по вечерам и тайком. И она права, если бы не Димочка – я бы подписала контракт с издательством гораздо раньше. Мне же предлагали. Но Дима взбрыкнул, сказал, что не сможет быть тенью жены, и потом: “Ты писать будешь, а я что? Посуду мыть и борщ варить? Спасибо, не хочу, не мужское это!”
Вот смотрю сейчас в серые Димины глаза и понимаю, что и меня он тоже бесит. Что, в принципе, неудивительно. Эх, ну вот почему меня не пронесло, а? А еще говорят, что совпадения дурацкие только в кино бывают.
Нет, я в курсе, что он все еще на конктракте с телецентром, как мелькала его фамилия в титрах мыльных сериалов одного из центральных каналов, так и мелькает. Но все-таки почему меня не пронесло?
К моему сожалению, Варламов будто и не постарел совсем. Будто заложил душу дьяволу или стал вампиром – по-прежнему кажется сладким мальчиком без возраста, с этими пижонскими усиками и бородкой. Да и мажорская зачесанная грива ему идет. Увы. Вот так посмотришь на Варламова и поймешь, что сценарист – вообще не самая последняя должность в кинопроизводстве. Фактурный мужчина – так про него всегда говорили, а сейчас наверняка говорят еще чаще.
А вот я, точно знаю – стала выглядеть старше. Уже нет светлой наивности во взгляде, между бровями лежит морщинка, кожа уже не лоснится юной свежестью. Когда тебе за двадцать пять, тебе уж ягодкой не стать. Как-то так, да.
Как бы мне хотелось встретиться с Варламовым в обратных условиях, когда я вся такая красивая, сияющая и совершенная, а он – постаревший, пополневший и в заляпанной рубашонке. Неа. Не повезло. Его синий пиджачок и сидит-то идеально на его плечах, а еще Дима, кажется, подкачался. Тьфу ты, пропасть какая, а при мне-то он на тренажерку время не тратил. Не для творческого человека хобби!
А рубашечка-то наглаженная, видать, последняя его актрисулька даже с утюгом обращаться умеет. Первая-то, та, к которой он от меня ушел, не умела, и Дима полгода на фотках в соцсетях мелькал в одних только майках и футболках.
Да, я смотрела! Еще скажите, что никто так не делает. Сигаретами же ему глаза на свадебных фотографиях не выжигала, и пусть скажет спасибо. Еще бы мужества хватило выкинуть те фотографии, вот тогда бы я была совсем молодец. А нет, не выкидывала, хранила на дальних антресолях, чтобы Костя точно не нашел. Ну, я-то на тех фотографиях была красивая. И дура я там была тоже, но зато красивая!
Так, Земля вызывает Полли, Полли, как слышно?
Давай ты не будешь пялиться на мудака Варламова и беситься, что он слишком хорошо выглядит. Нет, круто было бы, конечно, если бы он прямо сейчас понял, кого потерял, но не судьба так не судьба.
Давай все-таки сконцентрируемся на проблеме огромного кофейного пятна на блузке, которое уже успело остыть. Я же не могу появиться перед Кирсановым в таком виде! А лифт меж тем уже остановился. И да, нам с Элькой ведь тоже на четвертый этаж.
– Эля, подержи дверь, – хмуро выдохнула я и пихнула Диме в ладонь злополучный стакан с остатком кофе. Аккуратно пихнула, может, долг и красен платежом, но кофе мне реально жалко на этого придурка тратить. Тем более что мне точно потребуется какой-нибудь очень сладкий антидепрессант, как только я оставлю Варламова за своей спиной. Настроение-то уже сползает куда-то в минуса. А какое это было офигенное утро! Впрочем, Варламов умеет портить все хорошее, к чему прикасается.
Подружка кивает и зажимает кнопку закрытия дверей.
Глядя на Диму взглядом василиска, я расстегиваю испорченную блузку.
Знаете, почему я на него смотрю и даже не отворачиваюсь? Да потому что да, очень хочу посмотреть, как у этого утырка глаза на лоб полезут. Поля Варламова такой отчаянной не была и раздевалась только в комнате с задернутыми шторами и выключенным светом. Нужно сказать, я очень долго боролась с этими комплексами. И с другими комплексами тоже.
Но я сейчас – не Поля Варламова, я – Полина Бодлер, а она – точно не пожалеет об этой маленькой провокации, направленной на одного конкретного, раздражающего её мужчину.
Дима старательно смотрит мне в лицо. В лицо, да, хотя я с триумфом замечаю, как его взгляд то и дело норовит соскользнуть ниже. Край губы у него дергается, выдавая подавляемую усмешку.
– А вот ты явно похудела, Полли, – хрипло замечает Варламов. Все-таки сползли глазки, не удержались на лице.
– Конечно, похудела, – осклабилась я. – Мозг никто не выносит, стресса нет, заедать нечего.
Ну, еще, конечно, есть в этом “вина” диетолога и хорошего тренера по йоге, но моему драгоценному бывшему муженьку до этих подробностей дела быть не должно.
– Тебе так очень хорошо, – миролюбиво улыбается Дима. Прям очаровашка. Ух, как же бесит, а!
– Вот только твоих комплиментов мне для счастья и не хватало, – я раздраженно кривлю губы, промакиваю кожу на груди сухим краем блузки, а потом набрасываю на плечи жакет. Придется надеть его так, на голое тело. Одна проблема – вырез низковат, видно ложбинку между полушариями груди, но черт с ним. Лучше выглядеть сексуальной, чем недотепой.
Когда застегиваю жакет, замечаю, что Дима выглядит слегка разочарованным. Что, мало попялился? Может, все-таки и не совсем я потерпела крах в намерении произвести на него впечатление при встрече. Хотя… Ну вот чего он там не видел, а? И такое прям ощущение, что его актрисульки все сплошь плоскогрудые. Хотя, если и так – это вообще не мое дело.
– Нормально? – спрашиваю я у Эльки, та кивает и отпускает кнопку, давая дверям наконец разъехаться. Я шагаю к двери лифта.
– Не нормально, а отлично, – шепчет Дима интимно, склоняясь к моему плечу. – Так гораздо лучше, чем с блузкой, можешь поверить мне как мужчине.
Краем сознания я припоминаю, что Дима терпеть не может оценки “нормально”. Это, мол, слишком никакая оценка. Лучше, мол, сказать что все хуже некуда, чем “нормально”.
– Меня интересует мнение человека со вкусом, – отрезаю я, подавляя в себе острое желание пихнуть Варламова локтем в печень. Борзость характера у моего муженька как всегда запредельна. Но я держусь, ибо если дам волю рукам – точно проиграю в нашем с ним словесном поединке. Пусть этот поединок и ведется только с моей стороны.
– А ты хорошо держалась, – одобрительно замечает Элька, когда мы пробираемся вдоль по коридору среди снующих тут туда сюда людей. Здесь шумно, очень шумно. Краем глаза я замечаю Лолу Кравиц – молодую звезду нашей эстрады, но за автографом к той звезде не пробиться – и сама-то Лола выглядит загнанной и уставшей, но великодушно раздает автографы и позволяет с собой сфотографироваться. Вот где истинная слава, не то, что мои пара сотен подписей на литературных конвентах. И пожалуй – мне такой не надо. Не умру.
Хорошо ли я держалась в компании Варламова? Ну, для женщины, которая год начинала рыдать только от услышанного где-то имени “Дима” – да, наверное, неплохо. Я была бы рада, если бы он меня бесил меньше. Это бы означало, что я все-таки начинаю исцеляться от его предательства. Безразличие – вот настоящий показатель исцеления, а никак не неприязнь.
Мы с Элькой долго петляем по коридорам четвертого этажа, успеваем понять, что пошли не в ту сторону, и кофе в моем стаканчике все-таки заканчивается.
На обратном пути Лолу мы уже не видим, кажется, наша звезда устала и все-таки укатилась из поля зрения зевак.
Где-то даже вопреки хорошей звукоизоляции слышен сильный голос Александра Малкова, влажной мечты русских женщин от пятнадцати лет. Ну, он и моя мечта тоже, если брать меня в расчет, разумеется. Я бы сунула нос на него посмотреть вблизи, да кто бы меня пустил в зал во время съемок?
До сих пор не могу поверить, что нахожусь здесь. А когда вспоминаю, зачем я тут – верить становится еще сложнее. Но все-таки мысли об этом потихоньку восстанавливают мое настроение. Ну, подумаешь, столкнулась с Варламовым. Работать-то я буду не с ним, а со сценаристом Кирсанова.
– Даже не спросил, зачем ты в телецентре, – замечает подружка, будто подчеркивая, что Варламову все также плевать на какие-то мои дела.
– Да пофиг уже на него, – произношу я, хотя в копилочку это наблюдение откладываю. Вот когда на меня снова накатит тоска от скуки с Костей, когда будет казаться, что Дима был лучшим мужчиной в моей жизни – я с удовольствием достану свой список варламовских недостатков, перечитаю его, и мне полегчает. Всегда легчает.
А Косте, между прочим, не плевать. Вчера даже костюм для выхода мне выбрать помог. Два часа со мной по магазинам шастал. Даже от телефона взгляд отрывал не только когда я из примерочной выходила. Мужественнейший человек, хоть памятник при жизни ставь. Вот тебе и еще один список в копилку Костиных достоинств. А ты, Полли, все еще думаешь, стоит ли тебе с ним съезжаться? Сколько он с тобой? Два года? И все еще ходит гостевать? Тебе не стыдно?
Боже, мы наконец-то видим перед собой заветную дверь с табличкой “Кирсанов”. Да не может этого быть! Нашли? Не заплутали? А медаль героя можно?
Все лишнее тут же вылетает из моей головы. Особенно одна смазливая физиономия с пижонской бородкой. В конце концов, тут вопрос моей мечты решается, а я все Варламова никак из головы выбросить не могу.
Элька стучит в дверь кабинета, мы таки слышим густой кирсановский голос: “Да-да, входите”. Слушаемся. Да, мы иногда такие послушные бываем, прям жуть.
Вот только Элька останавливается прямо на пороге кабинета Кирсанова, мне приходится даже чуть подвинуть её плечом, потому что иначе мне не пройти. А потом я замираю вместе с ней.
– Говоришь, имя сценариста тебе не называли? – тихо спрашиваю я.
– Да, – слабым голосом откликается Элька. – Не называли. И, кажется, я поняла почему…
– Я, кажется, тоже…
Потому что… Да, знай я об этом еще вчера, наверняка бы отказалась от пункта в договоре, где требуется авторское присутствие на съемках и совместная работа со сценаристом.
Нужно сказать, Илья Вячеславович на этот наш с Элькой диалог и ухом не ведет. Он вообще сидит за рабочим столом и внимательно читает текст с лежащей перед ним распечатки. Ему, откровенно говоря, не до нас.
А рядом с его столом в черном кожаном кресле, соединив пальцы перед собой, сидит Дмитрий Денисович Варламов, собственной персоной. Выражение его лица – триумфальное. Он явно доволен произведенным эффектом. И нет, очевидно, что он здесь точно не по ошибке. И да, именно поэтому он и не спросил, зачем я в телецентре. Он знал!
Боже, как меня бесит его довольная физиономия.
Хотя да, пакость удалась прекрасно, с этим я даже спорить не буду.
