Текст книги "Звездно-полосатый контракт"

Автор книги: Джим Гаррисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Он немного подался вперед и выбросил удостоверение в корзину для мусора.

Коротышка в изумлении замер. Лицо его покраснело и перекосилось от гнева. Рука, в которой был зажат пистолет, начала подергиваться.

– Полегче, сестричка, – твердым голосом приказал ему Макферрин. – Возьми себя в руки. Если выстрелишь, навлечешь беду. Если осмелишься разделаться со мной до прихода твоего приятеля, тогда наверняка кончишь тем, что будешь чистить сортиры в самых вонючих кварталах.

* * *

Незнакомец был довольно высокого роста, изысканно одет, серый шелковый галстук выглядел нарядно на фоне белоснежной, отлично накрахмаленной рубашки. При слабом освещении лицо гостя поначалу казалось ничем не примечательным. Выделялся, пожалуй, лишь глубокий короткий шрам на подбородке, а нос явно был когда-то перебит.

Однако, когда визитер подошел ближе к свету, Колин понял, что такого изуродованного лица никогда не встречал – отдельные части словно сместились, а кожа и все, что под ней, казались какой-то аморфной массой, налепленной на кости. Лицо было, мягко говоря, ужасным и напоминало круто сваренное, пролежавшее целую вечность в холодильнике яйцо, на котором остались лишь узкие щелочки для глаз и рта да маленький горбик, заменявший нос.

Незнакомец бросил на Макферрина пронзительный взгляд, затем небрежно посмотрел на распростертое на полу тело толстяка.

– Что тут происходит? – спросил он голосом, лишенным каких бы то ни было эмоций.

Колин мысленно перебрал все возможные варианты, как обычно перебирают библиографические карточки в библиотеке. Имел ли он дело со специальным подразделением ЦРУ, которое занималось проблемами внутренней безопасности «конторы», или столкнулся с Разведуправлением министерства обороны? С кем же, черт побери, имел он дело? Учитывая, что на поприще разведки подвизалось около двадцати специальных служб, угадать наверняка было просто невозможно.

– Мне пришлось ударить вашего человека, – заметил Макферрин. – Он сам настаивал на этом.

– Господин Макферрин, не стану терять с вами время. Полагаю, вы прекрасно понимаете, в какой переплет попали, нанеся серьезный физический ущерб федеральному агенту. Честно говоря, считаю, что ваше поведение как бывшего государственного служащего и человека, столь хорошо владеющего боевыми приемами, никоим образом не может быть оправдано.

Незнакомец взглянул на свои холеные руки. Он явно не пренебрегал маникюром.

– Лично мне, – вставил Колин, – просто плевать на то, что вы думаете.

Посетитель смерил Макферрина убийственным взглядом:

– Надеюсь, вы не станете отрицать, что я вас предупреждал. Вы убедитесь, Макферрин, что, каким бы смышленым сами себе ни казались, власть имущие все равно намного умнее вас. Каким бы крепким орешком вы себя ни считали, все равно верх будет на стороне власть имущих. Вы убедитесь в том, Макферрин. Хочу, чтобы до вас это дошло. Понимаете меня?

В комнате снова воцарилась тишина. Незнакомец прервал молчание:

– Моя фамилия – Монтэгю. Вы хотели взглянуть на удостоверение?

Он достал из кармана документ в черном переплете.

– Разведывательное управление министерства обороны? – переспросил Макферрин, беря в руки удостоверение.

Монтэгю едва кивнул в знак согласия.

Колин внимательно изучил документ. Он был подлинным. Из удостоверения явствовало, что Монтэгю занимал должность помощника инспектора – довольно высокое звание – в одной из главных разведывательных служб страны.

«Итак, все происходит со мною действительно наяву», – отметил про себя Макферрин.

4

Наиболее отличительная черта местности к югу от Чикаго – резкая континентальность климата, причем с особой силой она проявлялась в графстве Картрайт, где зимой свирепствовал буквально ледяной ветер, а летом досаждал обжигающий зноем воздух.

Однако переменчивая погода никоим образом не влияла на стабильность положения тамошнего шерифа Мелвина Андерсона по прозвищу Слим,[5]5
  Прозвище Слим построено на игре значений английского слова, которое одновременно может означать и «худой» и «хитрый».


[Закрыть] прошедшего вторую мировую войну сержантом в службе снабжения.

Негативное отношение шерифа Андерсона к коммунизму на протяжении многих лет оставалось неизменным, как и вращение Земли вокруг Солнца. Именно такая непреклонная позиция обеспечивала ему непрерывное переизбрание на эту должность, а занимаемый пост, в свою очередь, позволял шерифу удовлетворять его насущные интересы – вести праздный образ жизни.

Андерсон был ярым противником коммунизма, гневно выступавшим против малейшего намека на марксизм-ленинизм, будь то в книгах, в кино и даже – боже милостивый! – в музыке, которую исполняли по радио. Мелвин Андерсон-Слим ненавидел также современных хиппи, этих немытых антихристов.

Быть таким выгодно, и Андерсон раз в два года убеждался в своей правоте, когда его переизбирали на новый срок, причем без малейших на то усилий с его стороны. Вместе с тем Мелвин Андерсон все же какое-то время проводил за рабочим столом, поскольку здесь ничуть не хуже, чем где-либо еще, спокойно можно было полистать газету, перекинуться парой анекдотов, не спуская глаз с этих коммунистов, которые могли попытаться прийти к власти в графстве Картрайт.

Так или иначе, шериф безупречно нес службу, ограждая графство от происков коммунистов. И за все годы пребывания Андерсона на посту никто никогда в графстве не признался в принадлежности к коммунистам.

Правда, некоторые из категории недовольных – вы ведь знаете, везде есть такие типы – время от времени бурчали по поводу того, что шериф Андерсон не может найти управу на торговцев контрабандным спиртным. Но, несмотря на отдельные вспышки недовольства, Мелвин Андерсон-Слим прочно занимал свое положение, вновь переизбирался на пост шерифа и получал полномочия следить за порядком в графстве во имя процветания американского образа жизни.

Подобно изменчивой и малообнадеживающей погоде, постоянный и надежный Мелвин Андерсон-Слим являлся типичным продуктом графства Картрайт. Еще мальчишкой он стал заядлым рыбаком, и ни одна рыбешка, водившаяся в реках Канкаки и Ирокурой, не прошла мимо него. Андерсон знал любой уголок графства лучше, чем горожанин свой квартал. А жителей графства Картрайт шериф Андерсон знал еще лучше. И жителям Картрайта шериф был известен как рассудительный человек, стоящий на страже закона и не допускающий его нарушений благодаря своему чрезмерному рвению.

Андерсон-Слим – здоровый, пузатый мужчина с багровым, как у заядлого пьяницы, лицом и крупным носом – в этот жаркий июльский полдень был явно не в духе.

В конторе помимо шерифа находился только его первый заместитель – Сай Хекмэн. Брюки у Андерсона были заправлены в сапоги, а ноги закинуты на стол, белая ковбойская шляпа с загнутыми полями валялась в дальнем углу комнаты. Другими словами – все на местах, кроме самого главного – хорошего настроения.

– Итак, давай прикинем, – задумчиво произнес Андерсон. – В феврале ребята захватили среднюю школу и продержали директора запертым в кабинете три дня. В апреле, точнее, в начале апреля майор с женой отправился охотиться на оленей, и она приняла его за оленя. Затем – в прошлом месяце – трое хиппи буквально ворвались в город, украли в банке пятьдесят тысяч и смылись неизвестно куда. Итак, что нас ждет в ноябре? Веселое время выборов и ничего более.

Шериф рыгнул, закончив мысль, Хекмэн же поежился – в знак согласия.

– А сейчас нам только этого не хватало, – заявил Мелвин Андерсон,

Он снова рыгнул и, выдвинув ящик стола, достал какие-то таблетки.

– Теперь мы по уши в дерьме, – продолжил Андерсон. – В заповедной зоне Донг-Хиля, или, точнее, там, что еще пару дней назад считалось заповедником Лонг-Хилл. Естественно, подобная чертовщина должна была случиться именно в той десятой части заповедника, которая как раз и входит в наше графство, а не в обширных лесных угодьях, принадлежащих графству, где шерифом работает Эдди Швенкер. У Эдди Швенкера вообще никогда ничего не происходит. Даже птички над чертовой территорией Эдди Швенкера только и знают, что поют, стоит же им перелететь к нам, как они тут же испражняются. Но все равно, в любом случае мы имеем сейчас дело с тремя трупами, возникшими неизвестно откуда на территории нашего графства. Один из них убит прямым попаданием в голову, адрес его в Балтиморе оказался вымышленным. Второй также убит прямым попаданием в голову, адрес в Мемфисе, как выяснилось, тоже был липовым. И еще остался третий, о котором вообще ничего не известно. Я правильно говорю, Сай?

– Да, сэр, – ответил первый заместитель шерифа. – Все именно так и есть.

– Благодарю тебя, Сай. Вдобавок ко всему криминальные эксперты графства Кук здорово «помогли» нам. Криминалисты, как ты знаешь, сообщили, что, хотя у тех двоих и прострелены головы, ни у одного не обнаружено самой пули. Только какие-то мелкие металлические осколки. Верно?

– Совершенно верно, – подтвердил Хекмэн.

Андерсон буквально заглотнул целую горсть таблеток.

– И что же дальше! – воскликнул шериф. – Тогда мне пришла гениальная мысль, лучшая за всю мою долгую службу! Делом должны заняться федеральные власти, поскольку заповедник Лонг-Хилл является федеральной собственностью. И тогда так просто, на всякий пожарный случай, я навел справки в архиве графства, и выяснилось, что проклятое федеральное правительство Соединенных Штатов Америки восемь месяцев назад продало часть заповедника, которая как раз находится в моем графстве. Стало быть, теперь это – моя проблема, черт побери! Как называется та контора, которой они продали наш лес, Сай? Как она называется?

Его подручный, прицокивая языком, закатил глаза к небу и произнес:

– Фонд охраны живой природы.

– Вот, вот, – повторил Андерсон. – Именно так. Замечательно, не правда ли? Фонд… – как его там – да пошли они все!.. Этот фонд заботится о природе гораздо лучше, нежели о людях. Настолько хорошо, что вообще не существует! Никто о нем никогда и не слыхивал ни у нас, ни в соседних графствах. Фонд нигде не зарегистрирован, поскольку он – фиктивный. Проку от него никакого, одна лишь головная боль. Ну и что? Стоит ли так расстраиваться? – задал шериф риторический вопрос. – Он взглянул на своего заместителя и продолжил: – Наступит понедельник, и мы позвоним в Спрингфилд и все выясним о злосчастном фонде. И еще, пожалуй, получим кое-что от ФБР. Послушай, Сай, черт побери, стоит ли Андерсону-Слиму тратить нервы из-за какой-то чепухи?

Шериф проглотил еще несколько таблеток и, медленно разжевывая их, о чем-то задумался.

– Дерьмо! – выругался он, немного помолчав. – Ни черта мы от них не получим! Можешь записать это черным по белому. Ни в понедельник, ни в субботу мы ничего так и не узнаем. Да, кстати, сегодня как раз суббота. Вот так-то, Сай, мой мальчик.

5

Артур Ундервуд пригубил виски с содовой и в целом остался доволен напитком.

Генерал никогда ничего не записывал и не позволял делать это своим ближайшим помощникам. Но по меньшей мере раз в день Ундервуд имел обыкновение прослеживать план намеченных действий. Что касалось работы, то тут генерал был неумолим и не терпел пренебрежения к незначительным деталям.

Именно поэтому комитет начальников штабов и не отправил его в отставку. Ибо никто другой, кроме Артура Ундервуда, не мог столь тщательно и скрупулезно планировать операции. Это было прекрасно известно Марку Пучеру, да и другим членам комитета начальников штабов не хуже. Все они отлично знали, что лучше генерала Ундервуда им никого не найти. Поскольку он был мастером своего дела!

Тем не менее, подводя итоги дня, Ундервуд был несколько разочарован тем, что сотрудник Рейнер не вышел в установленное время – до отлета генерала из Канзас-Сити – на связь по телефону. Задержка вряд ли должна была беспокоить военного, поскольку Рейнер считался верхом пунктуальности. С другой стороны, если Рейнер остался не совсем удовлетворен ходом тренировочных испытаний, то он – и тут можно не сомневаться – постарается во что бы то ни стало добиться совершенства в мелочах, рискуя даже пропустить обусловленный ранее сеанс связи с шефом, который, если говорить по большому счету, в данном случае не имел существенного значения.

Генерал заказал себе третью порцию виски. Впереди его ждало Майами. Превосходно. Сияние солнца и работа. Канзас-Сити остался уже позади. Прекрасно. У него чудесные друзья и отличная работа.

В задачу генерала Ундервуда, как всегда, входило создание нужной декорации, распределение ролей между актерами и… прогон всего спектакля, именно прогон – какое точное выражение, принятое в театральных кругах!

Хорошая у него была работенка, просто чудесная! Вдобавок ко всему подчиненные величали его «хозяином». Да, да, именно «хозяином». Интересно, называли ли они его так и теперь? Ну, конечно, куда им деться. Вероятно, кое-кто из его прежних коллег решил удостоить его каким-нибудь более почетным титулом. И совсем не исключено, что правительственные сановники уже воздали ему должное как искуснейшему военачальнику. Возможно, у них хватило даже воображения назвать его «Черным принцем».[6]6
  «Черным принцем» называли Эдуарда, принца Уэльского, прославленного военачальника, отличившегося на первом этапе Столетней войны. Прозвище «черный» получил по цвету лат.


[Закрыть]

Конечно, самому генералу такое прозвище польстило бы, однако было бы глупо ожидать от них этого сейчас, когда история еще не вынесла свой приговор. Ведь потребуется по меньшей мере лет сто для серьезных научных исследований, чтобы должным образом по достоинству оценить его гениальность как крупного военачальника. Да, не раньше. И уже тогда-то генерала с полным правом можно будет окрестить «Черным принцем»!

Вопрос. Ну, хорошо. Теперь меня интересует, чем Ундервуд занимался в Канзас-Сити? Как удалось там поработать?

Ответ. Отлично, без сучка и задоринки. Все прошло гладко, спасибо.

В. С кем у него были контакты в Канзас-Сити?

О. Генерал довольно много времени провел с человеком, который, насколько я понимаю, контролирует всю работу в Канзас-Сити.

В. Значит, связной. Связной с лицами, действующими в Канзас-Сити?

О. Полагаю, что так. Следующим в цепочке стоит Рейнер, по крайней мере, когда он наведывается в Канзас-Сити. Именно Рейнеру поручено руководить размещением в Канзас-Сити группы или групп снайперов. Точнее говоря, по всем данным, первая группа должна появиться либо из Майами, либо из Чикаго, либо из Лос-Анджелеса. Однако пока нельзя понять, какая из групп – главная и где эти люди в настоящий момент скрываются.

В. Но доподлинно известно, что местом проведения акции выбран Канзас-Сити и связной руководит сейчас всем, что там происходит. Верно?

О. Верно. Кое-что прояснилось о Дули.

В. Дули?

О. Ну, подсадная утка. Тот, кого они величают «Зеро». В общем, приманка.

В. Ну, ну, понятно. Некто Билли Джо Дули.

О. Правильно. Но я имею в виду не настоящего Дули. Настоящий Дули находится либо где-то в Майами, либо в Форт-Уэрте, точно мне не известно. Речь идет о двойниках Дули, они шатаются по стрелковым клубам и по тирам Канзас-Сити и поражают всех своей меткостью.

В. Это выяснилось в ходе слежки за Ундервудом?

О. В основном да. Однако некоторые сведения получены после отлета генерала в Майами.

В. Тем не менее вы пока не можете сказать, где все-таки находится настоящий Дули?

О. Нет, не могу. Или в Майами или в Форт-Уэрте, чтобы ответить точнее, надо копнуть поглубже. Но мне кажется, что в Канзас-Сити его пока нет.

В. Ну, что же, тогда копните поглубже.

О. Извините, этим я заниматься не стану. В мой контракт входило наблюдение за Ундервудом в Канзас-Сити плюс все, что выяснится попутно. Таким образом, вы получили сведения о Дули и связном. Итак, моя работа завершена. Мы договаривались только о Канзас-Сити.

В. Все в порядке. Будем считать вашу миссию законченной.

6

Отель «Марриотт-инн» находился в стороне от деловой части Вашингтона и был вполне приемлемым местом встречи. Колин на лифте поднялся на четвертый этаж, постучал в дверь, немного подождал, затем снова постучал. Никто не ответил. Он вошел в номер, заглянул в ванную, подошел к единственному в комнате креслу, остановился, посмотрел на часы и присел.

«Где сейчас Гринфилд? – подумал Макферрин. – Удалось ли ему пробраться в иллинойские леса и невредимым выбраться оттуда?»

Кому еще мог он поручить такую рискованную операцию? Дэн был его лучшим другом еще со времен службы в «зеленых беретах». Дэн Гринфилд да Джон Дуглас… Они вместе служили во Вьетнаме, а затем – в Греции. Чем, интересно, занимался сейчас Дуглас? Не исключено, что Джон по-прежнему работал на ЦРУ и стал теперь большой шишкой.

Гринфилд неторопливо вошел в комнату, непринужденно поигрывая ключами, будто только что прогулялся до ближайшей аптеки за углом. Журналист осторожно достал три небольших конверта из большого желтого пакета.

– Вот, пожалуйста, – с готовностью проговорил Дэн. – В письмо Ундервуду я вложил составленный тобой меморандум израильской разведки. В конверте, предназначенном директору ЦРУ, – копия меморандума генералу Ундервуду. В конверте председателю комитета начальников штабов – твое послание. Я лишь в нескольких местах кое-что чуть-чуть подправил.

Макферрин осторожно, за краешки, взял пакет и подвинулся к изголовью кровати, где стояла лампа. Колин отобрал письмо для Артура Ундервуда, затем перочинным ножичком достал из конверта листок и прочел послание.

– Что значат твои добавления?

– Ты хотел, чтобы в письме было что-то колоритное, отвечающее общему духу послания. Вот я и постарался. Я составил нужную фразу и перевел ее на древнееврейский. «Остерегайся старых друзей, которым покровительствует иная звезда, нежели тебе».

Колин рассмеялся. Он не помнил, когда так весело и непринужденно смеялся.

– О, господи! Ну, ты даешь, приятель! – воскликнул он.

Потом Макферрин с помощью того же ножичка достал из пакета следующее письмо, прочел его и заулыбался.

– Где ты раскопал такие подробности о Пучере?

– В публичной библиотеке, – с гордостью откликнулся Гринфилд. – Там детально изложены действия 7-й армии во Франции и Германии. Если ты, старина, хоть изредка будешь читать историческую литературу, то станешь просто незаменимым.

Колин вспомнил совет, который дал ему Монтэгю. Или то был скорее не совет, а предостережение? Так или иначе, но в данный момент он не мог, а точнее, не хотел разбираться в этом.

– Послушай, старина! Ты витаешь где-то в облаках? – не выдержал Дэн.

– Извини, дружище. Я тебя слушаю,

Колин поднялся и принялся ходить по комнате. Небольшой гостиничный номер явно стеснял его.

Гринфилд какое-то время наблюдал за Макферрином, но, когда ему это порядком надоело, встал и преградил Колину дорогу:

– Слышишь, малыш? Мне в самом деле не безразлично, что у тебя на уме. Меня это действительно несколько беспокоит. И о себе самом тоже не грех подумать. Я вовсе не прочь играть в разные игры, когда знаю о твоих планах. Понял?

– Прекрасно понял. Что ты паникуешь? Тебе мерещится, что я стал сдавать? Со мной все в порядке, приятель.

Чтобы как-то продолжить разговор, вернее, перевести его в деловое русло, журналист сказал:

– Ты когда-нибудь задумывался, какие сведения о тебе заложены в картотеке «Уолната»?

– Прекрасная мысль! – воскликнул Макферрин. – Я теперь каждый день – утром и вечером – только и буду об этом думать.

– Я поинтересовался лишь потому, – продолжил Гринфилд, – что рано или поздно какому-нибудь остряку придет в голову запросить на тебя досье в проклятом компьютере.

– Ну, и выяснят, что я – бывший сотрудник ЦРУ и отлично стреляю.

– Прекрасно стреляешь и вдобавок виртуозно владеешь боевыми приемами борьбы.

– Что можно сказать о каждом втором агенте, – заметил Колин.

– Вот и я про то же.

– Да, но я не был чисто оперативным работником, – возразил Макферрин, – это повышает мои шансы. Думаю, если ЭВМ и выдаст список суперменов, моя фамилия должна стоять в самом конце. Кстати, где-то после твоей, поскольку ты, приятель, как раз и был «оперативником».

Сообщение. 22 июля наблюдение за объектом (?) вели с 10 часов 40 минут до 11 часов 23 минут. Объект находился на набережной в центре Майами и раздавал прохожим листовки (образец прилагается).

Сообщение. 23 июля наблюдение за объектом (?) вели с 11 часов 20 минут до 12 часов 43 минут. Объект посетил в Канзас-Сити стрелковый клуб «Канзас-Сити род энд ган клаб». Стрелял из разных пистолетов.

Сообщение. 23 июля наблюдение за объектом (?) вели с 11 часов 30 минут до 12 часов. Объект посетил в Канзас-Сити магазин спортивных товаров и приобрел три коробки винтовочных патронов.

Сообщение. 23 июля наблюдение за объектом (?) вели с 16 часов 23 минут до 19 часов. Объект провел это время в Майами-Бич в увеселительном заведении «Вик энд Лил'с гейэти лаундж» в компании двух белых женщин и одного мулата. (Смотри досье на «Вик энд Лил'с гейэти лаундж» в бюллетене о прокитайских организациях.)

* * *

Прошлой зимой ЭВМ разведывательного сообщества Соединенных Штатов Америки «Уолнат», по размеру и мощности которой не было равной в мире, запрограммировали таким образом, чтобы выдать несколько фамилий и досье на запрашиваемых.

Физические данные объектов – возраст, цвет кожи, рост, вес и внешность – должны были иметь минимальные расхождения между собой.

«Уолнат» выдал фамилии восемнадцати мужчин.

Мужчину, у которого общий показатель данных в группе был средним, обозначили нулем. Звали его Билли Джо Дули.

Затем «Уолнат» исключил из группы объектов, сумма общих показателей которых отклонялась в ту или другую сторону более чем на 1,25 балла.

В результате отсева в исследуемой группе осталось семь мужчин. Шестеро, не считая Билли Джо Дули, получили кодовое имя «Праймус».

Дули же проходил под кодовой кличкой «Зеро».

Весну и лето шестеро с псевдонимом «Праймус» оставались в «программе». Все их поступки фиксировались и направлялись таким образом, чтобы сложилось впечатление об определенной «манере поведения».

* * *

«Праймус-три» начал сопротивляться контролю и с подозрением воспринимал наблюдение за собой. «Праймус-три» был снят с «программы» и ликвидирован.

«Праймус-пять» был снят с «программы» и уничтожен, когда его работодатель и жена стали подозрительно воспринимать наблюдение. Жена «Праймуса-пять» ликвидирована вместе с ним.

* * *

«Праймус – один, два, четыре, шесть» выполняли «программу» по сегодняшний день. Контроль за поведением объектов постепенно уменьшался. В настоящее время активный контроль за действиями «Праймуса» сокращен в десять раз. «Праймус» остается под наблюдением.

«Зеро» введен в «программу» одиннадцатого февраля. Последующий анализ действий объекта: третьего марта, шестого мая, восьмого июня и первого июля. Отклонений в поведении в сторону показной «активности» не зафиксировано.

Повторный анализ данных выдал одинаковые показатели относительно потенциала внутреннего развития и фактора надежности объекта. Совпадение этих показателей полностью соответствует и даже превышает предыдущие прогнозы.

Надлежит учитывать отсутствие взаимопонимания между объектом и

1) школьным консультантом по выбору профессии;

2) приятелем по команде в школьном боксерском клубе;

3) инструктором морской пехоты во время прохождения службы в армии;

4) отчимом (смотри приложения и справки от А до Q).

Скорректированные даты приведены соответственно в приложениях. Все поступки – демарши удовлетворительны как с точки зрения предпосылок, так и последствий; побочных явлений не отмечается; все идет по намеченному плану.

* * *

Наблюдение за «Зеро», двадцать четвертое июля, Майами. «Груз» в тот же день доставлен в Форт-Уэрт. «Зеро» перешел теперь под контроль Канзас-Сити. Канзас-Сити удерживает «Праймуса» в пределах видимости. Уничтожение «Праймуса» – второго августа.

– Как вы вообще осмелились показывать мне все это! – воскликнул Ундервуд.

Мужчина, к которому он обратился, сидел напротив генерала в тени развесистой пальмы. Тем самым он избавлял генерала от необходимости отводить взгляд в сторону и смотреть на страшное лицо гостя.

– Я записал все по памяти, – произнес незнакомец.

– Как вы посмели! – вновь взорвался генерал Артур Ундервуд.

– Я сделал запись сегодня, – ответил гость. – Клянусь, все записано по памяти.

– Мои инструкции, – в повышенном тоне продолжал Ундервуд, – это мои инструкции! Никто не вправе их менять! Никто не вправе их опровергать! И незачем было лезть с вашей чертовой инициативой.

– Видимо, мне хотелось отличиться, – заметил мужичина и полез в карман за портсигаром.

– Сожгите это! – приказал генерал.

Монтэгю молча направился в ванную.

Ундервуд – в халате и домашних тапочках – подошел к телевизору и переключил программу, затем, подумав секунду, вновь вернулся к прежней передаче. Звук был на минимуме. Генерал устроился в кресле, вытянув вперед старческие ноги, потом закинул одну ногу на другую, сложил руки на груди и стал слегка разминать себе грудь.

Когда Монтэгю вышел из ванной, Ундервуд смерил его полным пренебрежения взглядом и снова принялся массировать себе грудь, сосредоточив все внимание на телевизоре.

– Только поглядите, как ребята играют в футбол! – воскликнул генерал. – Смотреть на этих мартышек – одно удовольствие!

– Я тоже в свое время поигрывал в футбол, – вставил Монтэгю.

– Сэр, – заметил Ундервуд, не глядя на собеседника, – вы многим занимались, отлично со всем справляясь. Вы были моим доверенным лицом, лучшим из сотрудников, сэр. И я первым подтвержу это. Однако в данное время, господин Монтэгю, вы не имеете права на непростительные ошибки.

– Я полагал, что вам будет приятно взглянуть на записи, – ответил Монтэгю, сделав необходимую оговорку. – Очевидно, я свалял дурака, ошибся.

– Вы гордитесь своими заблуждениями, – продолжил генерал. – Да, да, уж поверьте мне: ваша гордость всякий раз будет ставить вас под удар.