Текст книги "Проклятия"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Воздух был полон музыки. Только я называю это «музыка», потому что нет адекватных слов, чтобы это описать. В сравнении с любой музыки, которую я слышал когда-нибудь, это разница между звоном ножных колокольчиков и симфонией Моцарта, трепещущей от страсти, веселья, пульсирущей между древней печалью и свирепой радостью. Каждый удар заставлял меня чувствовать себя так, словно я примусь либо плакать, либо танцевать, или и то, и другое одновременно.

И танцоры… я помню, мужчины и женщины, и шелка, и бархат, и драгоценности, и множество золота и серебра, и грация, которая заставила меня чувствовать себя огромным, неуклюжим и медлительным.

Нет слов.

Джили Ффрутан шагнула вперед, увлекая меня за собой, и когда она пошла, она изменялась, с каждым шагом становясь меньше, одежда её также изменялась, пока она не оказалась одета, как остальные, в украшенное драгоценными камнями платье, которое оставило так же много неприкрытым, и так же привлекательным, как и предыдущий наряд. Это не казалось странным, в то время как её рост всё уменьшался. Я просто почувствовал себя невероятно огромным, чужаком, пришельцем, безнадежно негабаритным для этого места.

Мы двинулись вперед, между танцорами, которые развернулись и упорхнули с нашего пути. Моя спутница продолжала уменьшаться, пока я не вынужден был идти наполовину сгорбленным, а вся её рука оказалась охватившей около половины одного из моих пальцев.

Она повела меня в дальний конец зала, остановившись несколько раз, чтобы обратиться на музыкальном диалекте к кому-то в группе, к одному из других племён Чудесного Народа. Мы прошли мимо миниатюрного стола, рассчитанного на не такой уж миниатюрный праздник, и мой желудок вдруг сообщил мне, что он ни разу не принял и унции питания, и, что действительно прошло много времени с тех пор, когда я последний раз поел. Я успел делать несколько шагов к столу, прежде чем заставил себя свернуть в сторону.

– Разумно, – сказала Джили Ффрутан. – Если, конечно, вы не желаете остаться.

– Пахнет вкусно, – ответил я хрипло. – Но это не «Бургер-Кинг».

Она снова рассмеялась, положив пальцы одной руки на всё ещё пропорционально внушительную грудь, и мы прошли из большого зала в небольшую пещеру – она была размером всего-то с железнодорожный вокзал. Там были охранники – стража в доспехах, украшенных драгоценностями, в шлемах с кольчужной бармицей, охранники, едва выше моего колена, но охранники тем не менее, вооружённые мечами, копьями и луками. Они стояли по стойке «смирно» и смотрели на меня холодными, строгими глазами, когда мы проходили мимо них. Моя спутница казалась восторженно самодовольной всем этим делом.

Я прочистил горло и спросил:

– С кем мы увидимся?

– С тем, любовь моя, кто единственный имеет власть над проклятием Ригли Филд, – сказала она. – Его Величеством.

Я сглотнул.

– Король вашего народа? Гвинн ап Нудд, не так ли?

– Точнее, Его Величество, – раздался голос, высокий тенор, и я поднял глаза, чтобы увидеть одного из Прекрасного Народа сидящим на троне, поднятом на несколько футов над полом зала, так, что мои глаза оказались на одном уровне с его. – Возможно даже, Его Величество, сэр.

Гвинн ап Нудд, правитель Тильвит-Тег, был высокий, – для своего народа, во всяком случае, – широкоплечий, и отличался суровой красотой. Одет во что-то из темно-синей ткани, имеющей текстуру бархата, но гладкость и эластичность шёлка, у него были крупные кисти рук, которые выглядели грубыми и сильными. Его длинные волосы и борода были ухожены, с симметричными линиями серебра, и драгоценные камни сверкали на его пальцах и на его лбу.

Я немедленно замолчал и глубоко поклонился, убедившись, что моя голова склонилась ниже, чем король волшебной страны, и я стоял так довольно долго, прежде чем снова выпрямился.

– Ваше Величество, сэр, – сказал я вежливым тоном. – Вы были весьма любезны и щедры, даруя мне аудиенцию. Это прекрасно свидетельствует о Тильвит-Тегах как народе, раз такой человек предводительствует ими.

Король Гвинн уставился на меня долгим взглядом, прежде чем позволить себе ворчание недоверия, смешанного с мрачным удовлетворением.

– По крайней мере, они послали того, кто хоть наполовину имеет толк в манерах.

– Я полагала, вам это нравится, Ваше Величество, – сказала Джили Ффрутан, улыбаясь. – Разрешите представить вам Гарри Дрездена, чародея, кавалера ордена Серого Плаща, когда-нибудь смертного Чемпиона Королевы Мэб и эсквайра при Дворе Королевы Титании. Он смиренно просит о разговоре с вами о проклятии на Поле Ригли, в цитадели смертных Чикаго.

– Мы знаем, кто он, – раздраженно сказал Гвинн. – И мы знаем, зачем он здесь. Возвращайся на свой пост. Мы проследим за тем, чтобы он благополучно вернулся.

Джили Ффрутан присела в глубоком, выставляющем на обозрение её прелести, реверансе.

– Конечно, Ваше Величество.

Затем она просто исчезла в сверкающем облаке света.

– Стража, – крикнул король Гвинн. – Оставьте нас.

Охранники выглядели недовольными, но собрались и вышли, каждый двигался синхронно с другими. Гвинн подождал, пока последний из них покинул зал и дверь захлопнулась, прежде чем повернуться ко мне.

– Итак, – сказал он. – Кто играет в Сериях в этом году?

Я удивлённо заморгал. Это не был один из тех вопросов, что я ожидал.

– Гм. Американская Лига, я в некотором роде болею за Тампа Бэй. Я хотел бы посмотреть, как они разделаются с «Янки».

– Да уж, – сказал Гвинн, энергично кивая. – Кто же не хочет. Треклятые «Янки».

– И в Национальной Лиге, – сказал я, – «Кабс» сейчас неплохо смотрятся, хотя я видывал, как «Филадельфийцы» выкидывали что-то в последнюю минуту. – Я пожал плечами. – Я имею в виду, поскольку болельщики «Кабс» прокляты и всё такое.

– Прокляты? – спросил Гвинн. Злобная усмешка перекосила его лицо. – Прокляты значит, да?

– Или таково широко распространённое мнение, – ответил я.

Гвинн хмыкнул, потом встал и спустился с трона.

– Пойдем со мной.

Низкорослый монарх пошёл вглубь пещеры, мимо своего престола, в то, что напоминало какой-то странный музей. Там были ряды и ряды шкафов, каждый с полками в черном бархате и стенками из хрустального стекла. Каждый застеклённый шкаф вмещал около десятка артефактов: корешки билетов были одними из наиболее распространенных предметов, хотя здесь и там среди них попадались и бейсбольные мячи, а также бейсбольные карточки, буклеты болельщиков, вымпелы команды, биты, перчатки подающих, и перчатки принимающих.

А я шёл рядом с ним, стараясь, чтобы мой темп был медленным, чтобы позволить ему диктовать, как быстро нам идти, и до меня дошло, что король Тильвит-Тегов Гвинн ап Нудд был фанат бейсбола – или фанатик – в первоначальном устаревшем смысле.

– Это были вы, – сказал я вдруг. – Вы были одним из тех, кого вышвырнули с игры.

– Да, – ответил король Гвинн. – У меня были дела, и к тому времени, когда я туда попал, все билеты были распроданы. Мне пришлось найти другой способ попасть на игру.

– Под видом козла? – спросил я, поражённый.

– Он был талисманом команды, – ответил Гвинн с гордостью. – Сианис придумал символ, и все провозгласили, что Чикаго забодает Детройт. Затем они демонстрировали меня и символ на поле перед игрой – это вызвало множество восторженных возгласов, позвольте мне сказать вам. И он заплатил за лишний билет на козла, так что это было не так, хотя старые наследники Ригли заявляют, что он сжульничал. Им просто не нравится, что кто-то спорил с билетёром и выиграл!

Гвинн произнёс эти слова с жаром, который можно объяснить только аргументом, что он репетировал эту речь примерно миллион раз. Учитывая, что он, должно быть, практиковался, начиная с 1945 года, я был не настолько глуп, чтобы подумать, что подобная причина не была достаточным поводом. Так что я просто кивнул и спросил:

– Что случилось?

– Перед игрой кто-то оказался поблизости, – продолжил Гвинн, его голос просто кипел от возмущения, – и они попёрлись к Сианису и выпроводили его из парка. Потому что, говорили они, от его козла пахло слишком уж отвратительно

Гвинн остановился и повернулся ко мне, яростно хмурясь и показывая на себя руками.

– Здравствуйте! Я же был козёл! Козлы должны вонять, когда они побывали под дождём!

– Так и есть, Ваше Величество, сэр, – благоразумно согласился я.

– И я был безупречным козлом!

– У меня нет сомнений на этот счет, король Гвинн, – сказал я.

– Что это за справедливость – кого-то выгнали с игры Серии, потому что он безупречно подражал козлу?!

– Нет справедливости для всех, Ваше Величество, сэр, – сказал я.

– И сказать, что я, Гвинн ап Нудд, король Аннун, я, кто победил Гвит ап Грейдавла, советник и союзник богов и героев, вонючий!

Его рот скривился от ярости.

– Как посмели эти смертные обезьяноподобные выскочки сказать такую вещь! Как будто от каких-либо смертных пахнет лучше, чем от мокрого козла!

Я было призадумался, что следует указать Гвинну на его противоречивую логику – будучи совершенным (и, следовательно, вонючим) козлом, он возмутился тем, что был изгнан с игры за то, что вонючий. Но только на секунду. В противном случае, я бы вполне мог вернуться в Чикаго лет этак через сто, слишком поздно, чтобы успеть перекусить в «Бургер Кинг».

– Я, конечно, могу понять, почему вы были расстроены и обижены, Ваше Величество, сэр.

Часть праведного гнева, казалось, покинула его, и он раздражённо махнул рукой.

– Мы здесь говорили о чём-то важном, смертный, – сказал он. – Мы разговаривали о бейсболе. Зовите меня Гвинн.

Мы остановились у последнего шкафа-витрины, который был огромным по меркам меблировки зала, так сказать, размером с гардероб человека. Одну из его полок занимал комплект одежды; голубые джинсы, футболка, кожаная куртка, носки и туфли. На всех остальных были вытянутые прямоугольники билетов-абонементов, фактически, их там были сотни.

Но я заметил, что одна стопка билетов на верхней полке лежала отдельно, рядом с бейсболкой.

И на билетах, и на бейсболке была символика «Кабс».

– Это было очень серьезное оскорбление, – тихо сказал я. – И очевидно, что ответ был адекватным. Но, Гвинн, вас оскорбили непреднамеренно, смертные, чья глупость помешала им понять, что они делают. Мало кто из них еще жив сейчас. Разве их дети должны расплачиваться за их ошибку? Конечно, этот факт также имеет какое-то значение для мудрого и щедрого короля.

Гвинн испустил усталый вздох и сделал правой рукой жест, словно выливал воду, набранную в ладонь.

– О, да, да, Гарри. Ярость прошла десятилетия назад – в основном. Сейчас это дело принципа.

– Это то, что я могу понять, – сказал я. – Иногда вам нужен вес из принципа, чтобы ветром не унесло.

Он бросил на меня проницательный взгляд.

– Да. Я слышал, что вы понимаете кое-что.

Я развёл руками и попытался придать голосу оттенок неуверенности в себе.

– Здесь должен быть какой-то разумный способ уладить разногласие между Кабс и Тильвит-Тегами, – сказал я. – Какой-то мирный способ разобраться с этим оскорблением прав и похоронить эту проблему.

– Ох, да, – ответил король Гвинн. – Прямо как покойника. Всё, что нам нужно делать – это ничего не делать. Заклинание будет постепенно рассеиваться. И всё пойдёт своим чередом.

– Но вы явно не хотите, чтобы такое произошло, – сказал я. – Очевидно, что вы прилагали усилия, чтобы поддержать действие проклятия.

Маленький король вдруг улыбнулся.

– По правде говоря, я перестал думать о нём, как проклятии, годы назад, парень.

Я поднял брови.

– Тогда зачем вы его возобновляли?

– Как защиту, – сказал он. – От настоящего проклятия бейсбола.

Я перевёл взгляд с него на билеты и задумался на мгновение. Затем сказал:

– Я понимаю.

Это заставило Гвинна обернуться ко мне, удивлённо выгнув брови.

– Неужели? – Он изучал меня некоторое время, а потом улыбнулся, медленно кивая. – Да. Да. Вы мудрый, для такого молодого.

Я печально покачал головой.

– Недостаточно мудрый.

– Каждый с языком себя мудрым почитает, – ответил Гвинн. Некоторое время он разглядывал свои билеты, потом заложил руки за спину.

– Теперь вы снискали лояльности некоторых из Крошечного Народа, а это это не такая уж быстрая и простая задача.

Вы поносили королев Сидхе. Вы даже сунули палец в глаз Эрлкинга, что забавляет меня до сих пор. И вы были достаточно умны, чтобы найти нас, а это редко кому удавалось, и изо всех сил старались быть вежливым, а от вас это означает нечто большее, чем от других.

Я медленно кивнул.

– Итак, Гарри Дрезден, – сказал король Гвинн, – я буду рад принять во внимание, если вы скажете, что «Кабс» желают, чтобы я прекратил свои усилия.

Я долго раздумывал, прежде чем ответить ему.

* * *

Мистер Донован сидел в моем офисе в другом до смешного дорогом костюме и серьёзно смотрел на меня.

– Ну?

– Проклятие никуда не делось, – сказал я. – Извините.

Мистер Донован нахмурился, словно пытаясь определить, шучу я или нет.

– Я ожидал, что вы заявите, что оно пропало, и заберёте ваш гонорар.

– Я подошёл к этому странному делу серьезно и с профессиональной этикой, – ответил я.

Я подвинул к нему лист бумаги и сказал:

– Мой счёт.

Он взял его и перевернул.

– Он пустой, – сказал он. – Зачем этот бланк, когда там просто последовательность нулей?

Он посмотрел на меня ещё строже.

– Взгляните на это иначе, – сказал я. – Вы не приняли во внимание позитивный аспект Проклятия козла.

– Позитивный? – спросил он. – У полосы невезения?

– Точно, – сказал я. – Сколько раз вы слышали, как люди жалуются, что профессиональный бейсбол чихать хотел на всё, кроме денег?

– Какое это имеет отношение…

– Вот почему все так прикованы к Серии в эти дни. Не обязательно потому, что это означает, что вы лучший, потому что вы приняли вызов и победили. Серии означают миллионы долларов для клуба, для бизнеса, все виды денег. Даже болельщики одержимы этой Серией, так как это самая значимая вещь в бейсболе. На стадионах даже не знаю, что творится, все начинают носить имена своих корпоративных спонсоров.

– И вы уловили суть? – спросил Донован.

– Да, – сказал я. – Бейсбол – это больше, чем деньги и победы. Это столкновение с проблемами в одиночку и в команде. Это время, проведённое с друзьями, семьей и соседями, в красивом парке, наблюдая за перипетиями игры. Это… – я вздохнул. – Это такое удовольствие, мистер Донован.

– И вы утверждаете, что проклятие – это удовольствие?

– Подумайте вот о чём, – сказал я. – У «Кабс» самые верные и преданные поклонники в Высшей Лиге бейсбола. Они болеют за них не затем, чтобы увидеть, как «Кабс» порвут другие команды, потому что они потратили больше денег, нанимая лучших игроков. Вы же знаете, что нет – потому что все они знают о проклятии. Если вы знаете, что ваша команда не имеет шансов победить в Серии, то подбадривание игроков становится чем-то большим, чем орать, когда они кого-нибудь разгромили. Это традиция. Это лояльность к команде и товарищество с другими болельщиками, и выиграют они или проиграют, просто наслаждаться проклятой игрой.

Я развел руками.

– Это снова насчет удовольствия, мистер Донован. Только Ригли Филд может быть стадионом профессионального бейсбола, где вы можете так сказать.

Донован уставился на меня, словно я заговорил по-валлийски.

– Я не понимаю.

Я снова вздохнул.

– Да. Я знаю.

* * *

Мой билет был для общего доступа, но я решил осмотреться вокруг, прежде чем игра начнётся. Карлос Замбрано был на горке, разогреваясь, когда я сел рядом с Гвинн ап Нуддом.

Человеческого роста, он был значительно выше шести футов, и он был одет в ту же одежду, что я видел раньше, в его бейсбольном храме. За исключением этого, он выглядел в точности так, как я его помнил. Он разговаривал с двумя людьми в ряду позади него, оживленно, о какой-то байке, которая вращалась вокруг невероятной дуги одного решающего мяча в переломный момент игры. Я дождался, пока он закончит свой рассказ, и снова повернулся к полю.

– Добрый день, – поприветствовал меня Гвинн.

Я кивнул головой, немного глубже.

– И тебе того же.

Он посмотрел, как Замбрано разминается, и усмехнулся.

– Они смогут победить его, со временем, – сказал он. – Здесь сейчас так много смертных. Слишком много игроков и болельщиков хотят, чтобы у них получилось.

Его голос стал немного грустным.

– В один прекрасный день они смогут.

Мои уравнения и я в конце концов пришли к тому же выводу.

– Я знаю.

– Но ты хочешь, чтобы я сделал это сейчас, я полагаю, – сказал он. – Иначе зачем ты здесь?

Я подозвал разносчика пива и купил одну бутылку для себя и одну для Гвинна.

Он смотрел на меня несколько секунд, склонив голову набок.

– Никаких дел, – сказал я, салютуя ему одной из бутылок.

– Как насчёт просто насладиться игрой?

Красивое лицо Гвинн ап Нудда расплылось в улыбке, и мы оба устроились на своих местах, пока «Кабс» выступали в поход на проклятое поле.