Текст книги "Это, и мой день рождения!"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Джим Батчер
Это, и мой день рождения! (It's My Birthday, Too)

– Эй, Маяги-сан, – сказала моя ученица. Её джинсы были обильно покрыты пятнами пурпурно-коричневой слизи. – Как ты думаешь, химчистка сможет привести их в порядок?

Я бросил ключи от машины вниз на кухонную стойку, прислонил рядом мой деревянный посох, весь измазанный слизью, за которой не было видно покрывающих его рун, и ответил:

– Когда я в последний раз хотел сдать вещи в химчистку после встречи со слизневым големом, её хозяин на следующий день устроил поджог и попытался получить страховку.

Молли, моя ученица, едва вышла из подросткового возраста, и было невозможно не заметить ей великолепные ноги, когда она вылезала из своих ультрамодных, безвременно погибших джинсов. Она мило сморщила носик, и кинула их в мусорное ведро, стоящее на моей маленькой кухне.

– Я уже говорила вам, как я люблю чародейский бизнес, Гарри?

– Никто из нас не оказался в больнице, кузнечик. Так что сегодня был хороший трудовой день.

Мой кожаный пыльник тоже был капитально покрыт липкой и вонючей слизью. Я поднес его к камину, который горит в моей подвальной квартире всю зиму. Учитывая, что я вынужден жить без электричества, это просто необходимо. Убедившись, что огонь достаточно сильный я бросил плащ в камин.

– Эй! – воскликнула Молли, – Только не плащ!

– Расслабься, – ответил я, – заклятие на нем должно защитить его. А слизь запечется, и я соскоблю её завтра.

– О, хорошо. Мне нравится этот плащ.

Девушка притихла, швырнув свои поношенные походные ботинки и носки вслед за безнадежно испорченными джинсами. Она была высока для женщины и выглядела как школьная фантазия студента-скандинава. Её волосы цвета белого золота, за исключением нескольких прядей, выкрашенных в смесь голубого, красного и фиолетового, доходили до плеч. Она сняла часть пирсинга с лица, и теперь стальные украшения остались только в её брови, ноздре, языке и нижней губе. Молли подошла к коврику посредине гостиной, откинула его на бок и открыла люк, ведущий в лабораторию под подвалом. Она зажгла свечи от огня в камине, при этом, смешно сморщив нос, чтобы не вдыхать едкий, сальный дым, испускаемый моим многострадальным плащом, и спустилась по лестнице вниз.

Мыш, мой домашний саблезубый тигр, в развалку вышел из спальни и раскрыл пасть в огромном собачьем зевке. Он сделал шаг в моём направлении, потом замер, когда вонь от обгорающей слизи достигла его носа. Подумав несколько секунд эта огромная, серая псина, с грацией, которую трудно было ожидать от такой махины, мгновенно развернулась и скрылась обратно в спальне.

– Трус, – крикнул я ему в спину и посмотрел на Мистера, моего кота, который дремал на самой верхней книжной полке, греясь в потоках восходящего от камина теплого воздуха. – В конце концов, хоть ты не бросил меня, дружище.

Мистер, глянул на меня одним глазом, а затем, принюхавшись, укоризненно помахал обрубком хвоста. Он с явным недовольством, грациозно спрыгнул с книжной полки и с чувством собственного достоинства последовал за Мышем в относительно ароматическую безопасность моей спальни.

– Зануды, – пробормотал я и посмотрел на посох. Он был покрытый коркой гноя. Мне придется убирать его с помощью наждачной бумаги и восстанавливать вырезанные руны. И, возможно, придется проделать тоже с жезлом. Глупые несчастные любители, играющие с вещами, которые не понимают – големы слизи всего лишь отвратительны.

Молли поднялась обратно, переодевшись в запасную одежду. У неё уже был опыт тренировок со мною на протяжении последних шести месяцев, поэтому, на всякий случай, в спортивной сумке под небольшим столом, который я поставил для неё в лаборатории, лежал комплект запасной одежды. Она облачилась в мартинсы и в одну из этих черных, узких юбок, которые постоянно морщатся. Не подходящая одежда для зимней погоды, но все же менее не подходящая, чем черные спортивные шорты.

– Гарри, вы собираетесь отвезти меня домой?

Я нахмурился и посмотрел на часы. Уже начало десятого. Слишком поздно для молодой девушки добираться домой, доверившись чикагскому публичному транспорту. Учитывая Моллин опыт, она вряд ли вляпается во что-то серьезное, но не стоит без нужды испытывать судьбу.

– Можешь позвонить своим предкам?

Она отрицательнее покачала головой.

– В День Святого Валентина? Вы должно быть шутите? Они забаррикадировались у себя наверху, и отправили погулять всех кто постарше, чтобы у них был хоть один тихий час побыть наедине. – Молли передернула плечами. – Я не рискну побеспокоить их сейчас. Им надо немного личного времени.

– День Святого Валентина, – простонал я. – Проклятье!

– Что случилось?

– Ох, я и забыл, из-за всей этой суматохи. Это, эээ, сегодня день рожденья кое-кого. Я приготовил для этого человека подарок и хочу вручить его ему сегодня.

– Мда? – прощебетала Молли. – У кого?

Я колебался около минуты, но Молли заработала право на правду и… доверие.

– Томас, – сказал я.

– У вампира? – спросила Молли.

– Ага, – кивнул я.

– Вау, Гарри, – сказала она, её голубые глаза заблестели. – Это странно. Я имею в виду, странно, что вы приготовили для него подарок на день рожденья. – Она очень мило нахмурила брови. – Я подразумеваю, что вы не дарили ни разу подарков моему папе и, насколько я знаю, другим своим друзьям тоже…., а он Рыцарь Креста и вообще один из ваших друзей, и он спасал вашу жизнь раз двадцать и все такое…

– Вообще-то всего четыре раза, – сказал я раздраженно. – И я на Рождество для него…

Молли смотрела на меня с самодовольной улыбкой на лице.

– Ты обо все догадалась? – вздохнул я.

– Что Томас ваш брат? – спросила Молли невинно. – Ну да.

Я уставился на неё.

– Как?

– Я видела, как вы двое ссоритесь. – Она подняла брови домиком. – Что? Вы видели, сколько у меня братьев и сестер? Я знаю, когда ссорятся родные братья.

– Черт побери, – вздохнул я. – Молли…

Она подняла вверх руки.

– Я знаю, босс. Я знаю. Большой секрет и он умрет вместе со мной. – Выражение ее лица стало серьёзным, и она посмотрела на меня понимающим взглядом, который никак не ожидаешь от кого-то столь юного. – Семья важна.

Я рос в сиротских приютах и у приёмных родителей.

– Да, – пробормотал я. – Важна.

Она кивнула головой.

– Значит, вы немного семейных подарков получали. И у вашего брата точно нет толпы людей задаривающих его подарками на день рожденья, правда?

Я только смотрел на неё некоторое время. Молли выростала в личность, которая мне определенно нравилась.

– Нет – тихо ответил я, – Не получал. И он тоже.

– Ну тогда, – сказала она, улыбнувшись, – давайте поедем и вручим ему один.

* * *

Мы стояли возле дверей в подъезд, где находилась квартира Томаса, и я хмуро смотрел на домофон.

– Не могу этого понять. Он всегда дома в это время.

– Может быть, он где-то ужинает, – сказала Молли, дрожа от холода. Как бы то ни было, её одежда была все-таки для летней погоды. Я покачал головой:

– Он очень жестко себя ограничивает, когда собирается показаться на публике.

– Почему?

– Он вампир Белой Коллегии, инкуб, – сказал я. – Почти у каждой женщины, которая посмотрит на него, возникают… фантазии.

Молли смущенно закашляла.

– Ой. Это значит, я не одна такая?

– Нет, я сопровождал его однажды в городе. Это было похоже на действие разрекламированных духов с феромонами, если бы, вдруг, эти духи начали действительно действовать.

– Но он же выходит на улицу, правда?

– Конечно.

Она кивнула и тут же начала копаться в рюкзаке.

– Тогда, возможно, мы могли бы использовать поисковое заклинание, чтобы найти его. Я думаю, у меня есть кое-какие материалы, которые мы могли бы использовать…

– У меня тоже, – сказал я, извлекая два четвертака из кармана, и пропуская их между пальцами – медленно и зловеще как Дэвид Блэйн.[1]1
  Американский иллюзионист. Стал известен благодаря своей уличной магии.


[Закрыть] Потом я сделал пару шагов к телефону-автомату, который находился возле входа в подъезд, опустил монеты и позвонил Томасу на мобильный.

Молли пристально на меня посмотрела и сложила руки на груди. Выражение лица у нее было обиженным.

– Эй, – сказал я ей весело. – Мы же чародеи, малышка. У нас проблемы с использованием техники. Но это не означает, что мы недостаточно умны, чтобы использовать её.

Молли покосилась на меня и что-то тихо пробормотала, а я сосредоточил своё внимание на телефонных гудках.

– Аллоуу, – откликнулся Томас, с жутким французским акцентом, который он использовал, находясь на публике.

– Алло, это Франция? – закричал я. – Я нашел мёртвую мышь в моей банке с французским жареным кофе, и я звоню пожаловаться. Я американец, и я отказываюсь принимать такой вариант напитков от вас, ребята.

Мой сводный брат вздохнул.

– Аадну минуту, пожалуустаа, – сказал он со своим французским акцентом. Я услышал звуки музыки и разговоры людей на заднем плане. Вечеринка? Тут щелкнула дверь, и брат заговорил нормальным голосом:

– Привет, Гарри.

– Я тут стою на улице возле твоей квартиры на сумасшедшем снегу, с твоим подарком на день рожденья.

– Это была не очень хорошая идея, – сказал он. – Меня нет дома.

– Будучи профессиональным детективом, я, используя метод дедукции, пришел к такому же умозаключению, – парировал я.

– Подарок на день рожденья, это – правда?

– Да, но я маленько замерз, и собираюсь сжечь его, чтобы хоть немного согреться.

Он рассмеялся.

– Я в галерее «Вудфилд Молл» в Шамбурге.[2]2
  Многофункциональный торгово-развлекательный центр.


[Закрыть]

Я посмотрел на часы.

– Так поздно?

– Ну да. Я оказываю небольшое одолжение для одной моей работницы. Я буду здесь до полуночи или около того. Слушай, давай встретимся завтра вечером.

– Нет, – сказал я упрямо. – Твой день рожденья сегодня. Я подъеду туда.

– Ухх, – сказал Томас. – Мда…. Я думаю… э….. Ладно.

Я насторожился.

– Что ты там делаешь?

– Приезжай сюда, – вздохнул он и положил трубку.

Я обратил взгляд на Молли.

– Ха!

Она вопросительно склонила голову и спросила:

– Что происходит?

Я повернулся и пошел к машине.

– Давай выясним это.

* * *

Галерея «Вулфилд» была одним из множества подобных заведений в штате. Почти все парковочные места возле неё были свободны. Торговый центр был закрыт уже больше часа.

– И как интересно, нам полагается найти его? – спросила Молли.

Я вел машину – старый раздолбанный «Фольксваген Жук», который я любовно называл «Голубой Жучок», еще пару минут, внимательно посматривая по сторонам.

– Туда, – сказал я, показывая головой на белый седан, припаркованный среди дюжины других машин, стоящих отдельной группой на парковке возле галереи.

– Это его машина. – Я намеривался сказать кое-что другое, но остановил себя прежде, чем успел бесполезно потратить время на демонстрацию своих качеств любимого ученика Йоды.[3]3
  Один из главных персонажей «Звёздных войн».


[Закрыть]

– Молли, скажи мне, что ты видишь?

Она нахмурилась, наморщила нос и оглянулась, пока я пытался припарковаться на свободное место возле машины Томаса. Шины хрустели по тонкому слою снега, который покрывал вычищенный асфальт, подтеки из соли и подтаявшего льда. Я заглушил двигатель. Он пожужжал еще несколько секунд, а потом машину заполнила мягкая, тяжелая тишина, которую можно ощутить только зимней ночью, когда снег окутывает землю.

– Галерея закрыта, – сказала Молли. – Но возле этого входа припаркованы машины. Это единственная секция из всех, где горят огни. Я думаю, что в одном из помещений внутри горит свет. Тут не опущены роллеты, хотя все остальные витрины закрыты.

– И из этого вытекает….? – подсказал я.

– Что Томас делает в компании, в закрытой галерее, в День Святого Валентина, да еще ночью? – её голос изменялся к концу, становясь вопросительным.

– Молодец! Значение даты может, конечно, что-то значить, – сказал я. – Но настоящий вопрос вот в чем: – это случайное совпадение, что наружная камера безопасности, направленная на дверь, сломана?

Молли уставилась на меня, потом, насупившись, огляделась вокруг.

Я поднял вверх палец.

– Запомни, нужно всегда смотреть в трёх измерениях. Человек обычно не смотрит на то, что находится над его головой или непосредственно под ногами. Ты должна быть более внимательна, стараясь развить у себя привычку замечать мелочи.

Молли сдвинула брови и, изогнувшись, попыталась увидеть в окно «Жучка» высокий фонарный столб, возле которого мы припарковались. На нем, примерно, на высоте десяти футов был закреплен черный, квадратный корпус камеры безопасности. Чуть ниже висело несколько оголенных проводов, концы которых были оборваны. Я заметил это, когда парковал машину.

Моя ученица нервно вздохнула.

– Вы думаете, что-то случилось?

– Я думаю, что у нас недостаточно информации для того, чтобы делать любые предположения. – Сказал я. – Возможно, это ничего не значит. Но лучше на всякий случай держать ушки на макушке.

Не успели эти слова сорваться с моих губ, как из темноты показались две фигуры, в длинных, черных плащах с капюшонами. И, черт меня возьми, если это был тот наряд, который выберет чикагский покупатель. Они прошли вниз по боковой дорожке, и свернули к освещенной входной двери.

Молли открыла рот и начала что-то говорить, заикаясь.

– Тихо, – прошипел я. – Не шевелись.

Эти двое прошли всего в тридцати или сорока футах от нас. Я даже смог мельком увидеть под одним из капюшонов, бледное лицо с запавшими, словно темные провалы, глазами. Обе фигуры вошли в открытую дверь, даже не взглянув в нашу сторону, с уверенностью людей знающих, что их ждут.

– Все в порядке, – сказал я тихо. – У этого должно быть какое-то объяснение.

– Гм, – пробормотала Молли. – Эт-то б-были в-вампиры?

– Успокойся, малышка, – ответил я ей. – Боязнь это не самая плохая вещь на свете, но не позволяй страху контролировать себя. Я не имею ни малейшего представления, кто это был.

Я убедился, что моя старая, подбитая овчиной, джинсовая куртка застёгнута на все пуговицы, и выбрался из машины.

– Тогда куда вы собрались? – спросила она.

– Внутрь, – ответил я, обходя машину по направлению к багажнику. Я раскрутил проволоку, которая служила мне замком. (Побывали бы вы в дюжине автомобильных катастроф, и вам бы надоело менять замки в багажнике).

– Чем бы они ни были, Томас про них ничего не знает. Он бы сказал хоть что-то.

Я не мог видеть Молли из-за поднятой крышки багажника, но она опустила стекло достаточно, чтобы я мог ее слышать.

– Но у вас нет ни посоха, ни жезла, ни даже плаща. Это все осталось в вашей квартире!

Я достал из багажника револьвер сорок четвертого калибра и коробочку с патронами, зарядил оружие и положил в карман куртки. На всякий случай я засунул пару патронов в передний карман джинсов и закрыл багажник.

– Они только игрушки, Падаван.[4]4
  Padawan – во вселенной «Звёздных войн» – джедай-ученик, проходящий серьезную тренировку под предводительством рыцаря или мастера Джедай.


[Закрыть] Привычные, на многое способные, проверенные игрушки, без которых я себя чувствую голым. Но настоящий чародей не должен полагаться только на них, или учить этому своих учеников. Оставайся здесь, заведи машину и будь готова в любой момент нажать на газ, если нам надо будет срочно покинуть это место.

– Хорошо, – сказала девушка и пересела на место водителя. К чести Молли требуется сказать, – она может нервничать, но работу шофера она выучила отлично.

Держа правую руку в кармане пиджака на рукоятке револьвера, я слегка размял плечи, делая маленькие глотки свежего морозного воздуха, и быстро пошел к входу в галерею. Мои ботинки скрипели и хрустели по тонкому слою снега. Я подошел к двери с таким видом, как будто был владельцем этого места. Затем открыл их резким толчком и быстро огляделся вокруг.

В галерее было темно. Светился только вход в единственное открытое заведение – меленькое бистро с закрашенными окнами, которые тускло, отсвечивали от горящего внутри света. Я мог разглядеть фигуры, сидящие внутри за столиками и за барной стойкой. Большинство из них было в черном, и никто из них не выглядел старше Молли, хотя тусклый свет и скрадывал некоторые детали.

Я, размышляя, немного прищурил глаза. От вампиров исходила энергия, которую такие, как я, могли ощущать. В зависимости от вида вампиров, эта энергия могла существенно различаться. Иногда, мои чувства реагировали на приближение вампира, как на громкое, бросающее в дрожь детское хихиканье, доносящееся из открытой могилы. Иногда это было что-то, едва уловимое, как легкая, инстинктивная неприязнь к рассматриваемому человеку. Что касается Белой Коллегии, к которой относился мой сводный брат, они ощущались меньше всего, кроме тех случаем, когда делали что-то совсем вампирское. Находясь снаружи заведения, я не мог сказать ничего определённого.

Предположить что все они вампиры – было бы слишком глупо. Они никогда не собираются так открыто. Вампиры не прячутся от внешнего мира, но и не бегут для участия в новейших реалити-шоу, и тому подобное. Был только один способ выяснить кто эти люди. Я открыл дверь кафе, держа руку в кармане с револьвером. Оставив дверь открытой, на тот случай, если мне придется срочно убегать, я сделал небольшой шаг вперед и внимательно посмотрел на оккупировавших бистро людей. Ближайшая ко мне компания состояла из двух юношей, которые беседовали за крайним столом с двумя чашками чего-то похожего на кофе и… И у них были угри. Не отвратительная угревая сыть, а всего несколько прыщей на двоих …

На тот случай, если никто вам не говорил раньше, (это входит в список охотника на монстров) – у вампиров нет нужды пользоваться «Клерасилом».

На свету, костюмы двух молодых парней выглядели именно, как…. костюмы. Это были два больших черных плаща небрежно брошенных на спинки стульев, с них капала на пол талая вода, и я отчетливо уловил аромат травки, который исходил от ребят. Двое юнцов, которые выскользнули ненадолго покурить травку и вернуться обратно. Один из них достал из кармана конфету и съел её.

Я внимательно посмотрел на посетителей бистро. Большая толпа. Почти все молодые, немного угловатые, какими обычно бывают в юности. И они были совершенно не похожи на бледный народ, какими полагалось быть кровососущим тварям. Большинство их них были одеты в костюмы, явно, купленные на распродаже товаров для готов.

Я почувствовал, как от испытанного облегчения напряжение в плечах начало отступать, и вытащил руку из кармана. В любом случае, то, что один из моих приступов паранойи не оправдался, было, хорошим знаком.

– Сэр, – раздался грубый голос позади меня. – Галерея закрыта. Вы не желаете объяснить мне, что вы тут делаете?

Я повернул голову и посмотрел на сидящего, на корточках, сгорбившегося мужчину, со светло-голубыми глазами и скошенным подбородком. У него были, похожие на бивни моржа толстые, золотисто-коричневые усы, которые еще больше акцентировали внимание на безвольном подбородке. Законченность образу добавлял высокий лоб, коричневая униформа, и что-то, что выглядело похожим на набор для полицейских. На поясе у бедра висела портативная рация «уоки-токи», с другой стороны – газовый баллончик. Я прочел имя на бейджике:

«Раймонд».

– Наблюдаю за подозрительной активностью, – сказал я, и показал подбородком куда-то вглубь помещения бистро. – Видишь это? Люди собрались в галерее после её закрытия. Странно.

Он вопросительно приподнял брови и спросил:

– Подожди. Мы встречались раньше?

Я слегка улыбнулся и ответил:

– Да, верно. Шесть или семь лет назад, в «Туфлегазме».[5]5
  Shoegasm магазин обуви, Думаем, что название произошло от производной от shoe и orgasm.


[Закрыть]

Он криво ухмыльнулся:

– Лживый медиум.

– Консультант, – поправил я. – И насколько я потом слышал, у них прекратились пропажи. Что произошло только после моего вмешательства.

Раймонд посмотрел на меня взглядом, который внушил бы страх меньшему человеку, чем я. Гораздо, гораздо меньшему. Например, ученику четвертого класса или четвертому помощнику сортировщика ветоши.

– Если ты не из их компании, ты должен уйти. Ты сам уйдешь или мне помочь тебе это сделать?

– Стой, – сказал я, – ты меня пугаешь.

Усы Раймонда слегка задрожали. Он, несомненно, не привык иметь дело с теми, кто не воспринимает его всерьез. Плюс, я был выше, гораздо выше него.

– Холлоуу, Арри, – раздался за моею спиной голос брата.

Я повернулся и увидел Томаса, одетого в облегающие черные кожаные брюки и шелковую кроваво-красную рубашку. Его волосы, длиною по плечи, были собраны сзади в хвост и перевязаны алой атласной лентой. Мы не были похожи, за исключением глаз и подбородков. Сказать, что Томас выглядел хорошо, это то же самое, что сказать, словно Моцарт был просто одарённым. Существует множество людей снимающихся для обложек глянцевых журналов, на телевидение и в кино, которые безнадёжно стараются выглядеть так, как Томас.

Одной рукой он обнимал молодую симпатичную девушку выглядевшую довольно рассудительной. Она была одета в кожаные штаны со спущенной талией, которые низко сидели на её бедрах, и красный бикини-топ. Ее шелковистые каштановые волосы были тщательно уложены в искусственном беспорядке. Я узнал её, она работала у Томаса в салоне. Молодая девушка по имени Сара.

– Гарри, – сказала она. – Ой, так приятно видеть тебя снова. – Она слегка толкнула Томаса локтем. – Не так ли?

– Всегда, – Сказал Томас, с французским акцентом и загадочной улыбкой.

– Здравствуйте, мистер Раймонд! – улыбнулась Сара охраннику.

Раймонд сердито посмотрел на меня и спросил у Сары:

– Он с вами?

– Ну конечно, – ответил Томас, ослепляя охранника своей самой обворожительной улыбкой.

Раймонд что-то тихо проворчал и убрал руку от рации. Повезло мне. Теперь я определённо исчез из его картины мира.

– Я собирался сказать вам, что иду на парковку, поменять камеру, которая поломалась. Чтобы вы знали, где меня искать, если я вам понадоблюсь.

– Мерси, – ответил Томас, все еще улыбаясь.

Раймонд нахмурился. Потом он кисло посмотрел на меня, накинул куртку, взял ящик с инструментами и складную лестницу, которые лежали поблизости, и вышел на улицу.

– Арри, ты знаешь Сару? – спросил Томас.

– Знакомство с вами доставляет мне наслаждение. – Я галантно склонил голову, протягивая Саре руку.

Она с улыбкой пожала её.

– Я подозреваю, вы никогда не приезжали сюда, чтобы поиграть в «Полночь»?

Я посмотрел на неё, а потом глянул на наряженных ребят.

– Ааа, – сказал я. – Эээ, так это… какая-то разновидность игры, я правильно понял?

– Это – ЖАРИ.

Я несколько секунд смотрел на нее.

– Что такое жарю?

Она хихикнула.

– ЖАРИ, – повторила она. – Жизненно-активная ролевая игра.

– Жизненно-активная,… наверное, играете в вампиров, – догадался я. И посмотрев на Томаса, спросил:

– И поэтому ты здесь?

Томас слегка мне улыбнулся и кивнул.

– Она попросила меня притвориться вампиром, но только на эту ночь, – пояснил он. – Честно.

Не удивительно, что он хорошо проводил время.

Сара с интересом меня рассматривала.

– Томас никогда не рассказывает про свою, эээ, личную жизнь. Так что вы, в некоторой степени, самый интригующий мужчина в нашем салоне. Мы сплетничаем о вас, постоянно.

Я мог поспорить на весь мой банковский счет, что сплетничали, как же без этого. Это началось с того момента, как мой брат решил притворяться влюбленным геем – стилистом, что меня чертовски раздражало. И это тогда, когда я не мог, открыто сказать людям, что между нами существует родственная связь. Только не между чародеем и вампиром, во время войны Белого Совета и Вампирских Коллегий.

– Как мило, – улыбнулся я Саре. Мне видно никогда не отделаться от роли, которую люди придумали вокруг меня и Томаса.

– Томас, можно тебя на пару минут?

– Mais oui![6]6
  Да, конечно!


[Закрыть]

Он улыбнулся Саре, взял её руку и слегка склонил голову. Она нежно посмотрела на него и затем скрылась внутри.

Я посмотрел ей вслед, на её облегающие брюки и откровенный топ, и вздохнул. У неё была ужасно притягательная линия спины и бедер, и все её движения обещали неземное наслаждение. А мне с таким имиджем и подумать о ней нельзя было, не то чтобы начать флиртовать.

– Подними свой язык с пола, скатай его в трубочку и положи обратно в рот, прежде чем кто-то заметил, – ухмыльнулся Томас вполголоса. – Мне нужно держать все в тайне.

– Скажешь им, что я играю в жари, и притворяюсь нормальным, – пробубнил я, и мы повернулись, чтобы пройти вглубь пустого холла, чуть подальше от бистро.

– Притворяешься вампиром, и как?

– Это весело, – пожал Томас плечами. – Я как приглашенная звезда в конце сезона.

Я уставился на него.

– Вампиры – это совсем не весело и это не игрушки.

– Я знаю это, – сказал Томас. – Ты знаешь это. Но они этого не знают.

– Ты же ничего не получаешь от них? – спросил я.

– Не дергайся, – улыбнулся Томас. Он подмигнул, но сказал с серьезной интонацией в голосе. – Они развлекаются, и я им помогаю. Мне не часто выпадает шанс сделать что-то вроде этого. Мне и просто развлечься не часто выпадает шанс.

– Но это может быть для тебя и для них опасно.

Он становился и посмотрел мне в глаза.

– Они, можно сказать, невинны. Они ничего не знают о мире необычного. На них никогда не нападал вампир, они не теряли свою любовь из-за вампира. – Он скорбно поднял брови. – Я думал, это как раз то, за что борются ваши люди.

Я мрачно посмотрел на него.

– Если бы ты не был моим братом, я бы сказал что у тебя чрезвычайно скучное хобби.

Мы тем временем подошли к входной двери. Томас какое-то время изучал себя в зеркале, а затем повернулся ко мне и принял эффектную позу.

– Правда. Но я выгляжу так обалденно, когда выступаю перед ними. К тому же Сара отработала одиннадцать недель без выходных и без единой жалобы. Она заслужила это одолжение.

На улице тем временем снегопад стал сильнее. Раймонд поднялся на лестницу и крутился возле камеры. Молли наблюдала за ним. Я подождал, пока она обратит на меня внимание и, указав пальцем на коробку, лежащую на заднем сиденье, поманил её к себе. Она кивнула и заглушила двигатель.

– Я зашел внутрь, ожидая нарваться на неприятности. Нам еще повезло, что я не запустил парочку этих ребят в потолок, прежде чем понял, что они не представляют угрозы.

– Ну, – хмыкнул Томас, – все ведь обошлось. Ты очень осмотрительный.

Я презрительно фыркнул.

– Я надеюсь, ты не будешь возражать, если я просто вручу тебе подарок и побегу дольше?

– Увау! – воскликнул Томас. – Большой подарок?

– Какой ни есть, весь твой, – ответил я, глядя, как Молли взяла коробку с подарком и быстро идет к нам сквозь холодную метель. – И, с днем рожденья!

Он повернулся ко мне и искренне, довольно улыбнулся.

– Спасибо.

Тут раздался цокот высоких каблуков позади нас, и показалась молодая девушка. Она была достаточно милой. Однако в плотно облегающем черном платье, черных чулках, и с волосами, гладко зачесанными назад, она смотрелась в какой-то мере угрожающе. Она глянула на меня долгим, холодным взглядом и произнесла:

– Таак. Я вижу, вы уединились, для маленького тет-а-тет, Равениус.

Будучи всегда учтивым, я ответил:

– Гм. Чего?

– Арри, – произнес Томас, опять со своим французским акцентом.

Я глянул на него.

Он положил ладонь на макушку и сказал:

– Сделай так же. – Брат улыбнулся и подмигнул. Все еще ничего, не понимая, я вздохнул и положил ладонь на голову. Девушка в черном платье повторила наш жест и улыбнулась мне.

– Ой, правда, извините. Я не хотела вмешиваться.

– Я вернусь через пару минут, – сказал ей Томас, – личные дела.

– Я вижу, – улыбнулась она, – извините. Я полагаю, моя Эннуи запуталась со второй сюжетной линией.

Она мило улыбнулась, затем убрала руку от головы, и снова приняв тот же холодный, высокомерный вид, удалилась в сторону бистро, отстукивая каблуками стаккато.

Я посмотрел ей в след, затем повернулся к брату, все еще держа руки на макушке, с локтями, выпирающими как куриные крылышки, и спросил:

– И что ЭТО должно значить?

– Мы, типа, не сошлись характерами, – пожал плечами Томас.

– Вижу, – сказал я. – И явно не в сюжетной побочной линии.

– Если мы держим руки скрещенными на груди, – начал объяснять Томас, – мы невидимы. Если….

– Я пропустил ужин, – перебил я его и положил руку на живот. Потом, чтобы наглядно продемонстрировать это, я показал другой рукой на рот и потер живот.

– Теперь у меня нет настроения и я голодный.

– Ты всегда голодный. При чем тут настроение?

– Верно, – сказал я, нахмурившись, и оглянулся, – Почему Молли так дол…

Моя ученица неподвижно стояла, прижавшись спиною к стеклянной двери, зажав ладонью рот. Подарок для Томаса, весь в розовой и красной оберточной бумаге с символами Дня Святого Валентина, лежал у ее ног на замерзшем льду. Молли судорожно дрожала.

Томас не сразу понял, что случилось.

– Разве эта юбка не слишком легкая для такой погоды? Смотри, она замерзла.

Прежде чем он сказал «юбка», я уже был возле дверей. Я схватил Молли и затащил её внутрь, успев окинуть взглядом парковку. Я заметил две вещи.

Во-первых, лестница Раймонда была опрокинута и лежала на асфальте. Хлопья снега уже почти скрыли её. Как назло, снег повалил еще сильнее, несмотря на прогноз погоды о чистом и безоблачном небе.

Во-вторых, я увидел капли крови на моей машине и машинах поблизости, но особенно много их было возле упавшей лестницы. Они уже успели замерзнуть и переливались при свете уличных фонарей как крошечные, сверкающие рубины.

– Что? – спросил Томас, когда я втолкнул Молли в помещение – Что проис… – он около секунды вглядывался в окно, а затем сам ответил на свой вопрос. – Дерьмо.

– Согласен, – кивнул я. – Молли?

Она посмотрела на меня диким взглядом, затем встряхнула головой, скукожилась, закрыла глаза и начала издавать низкие, повторяющиеся звуки.

– Что за ерунда с нею творится? – спросил Томас.

– У неё психический шок – ответил я тихо.

– Никогда не видел психического шока у тебя, – сказал мой брат.

– Различные таланты. Мне легче, например, передвигать вещи. Молли легче дается ментальная магия, и все с ней связанное, – объяснил я ему. – Она постаралась защитить свой разум от влияния того, что случилось, но ей потребуется время, чтобы прийти в себя.

– Угу, – сказал Томас тихо. Он пристально смотрел на вздрагивающую молодую девушку, и его глаза медленно изменяли цвет, от темно-серого до бледного, серо-белого, почти серебренного.

– Эй, – окликнул я его. – Сконцентрируйся.

Он слегка встряхнул головой, и его глаза понемногу снова потемнели.

– Ладно. Идем отсюда. Давай отведем её туда, где есть стулья и немного кофе. И заодно перестанем стоять прямо перед большим стеклянным окном, изображая из себя мишени.

Мы так и сделали. Завели её в бистро, за столик, ближайший к двери, откуда Томас мог видеть коридор и входную дверь, Я налил Молли кофе из большой кофеварки на барной стойке. При этом мне пришлось держать руку на голове, что меня немного нервировало.

Молли пришла в себя через несколько минут после того, как я сел рядом. Несмотря на то, что я сказал Томасу, её поведение удивило меня – я никогда не видел прежде, чтобы её так колотило. Она схватила кофе, размешала и немного отпила.

– Хорошо, кузнечик, – сказал я. – Что случилось?

– Я шла внутрь, – ответила она, её голос был безжизненным и странно ровным. – Охранник. Что-то его убило. – Нотки какого-то безнадежного отчаянья скользили в её голосе. – Я почувствовала, как он умирает. Это было ужасно.