Текст книги "Эмили"

Автор книги: Джилли Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 3

Разозлился не только Седрик. Энни Ричмонд была вне себя.

– Ты не можешь выйти за Рори! Он никому еще не был верен дольше пяти минут. Он ужасно избалованный и абсолютно безнравственный. Он еще мальчишкой жульничал, когда мы вместе играли.

Нина расхолаживала меня еще усерднее. Подлинное участие ко мне сочеталось в ней – когда она своими глазами увидела Рори – с неистовой завистью.

– Я понимаю, он безумно привлекателен, но ведь он сущий дьявол. Куда тебе до него! Седрик тебе гораздо больше подходил.

– Ты первая настраивала меня против Седрика и сама отправила меня к Энни Ричмонд.

– Я никогда не думала, что ты так далеко зайдешь. Где ты будешь жить?

– В Северной Шотландии, на острове. Это невероятно романтично звучит.

Нина вздохнула.

– В жизни на острове нет ничего романтичного. Что ты там будешь делать? С овцами общаться да с ума сходить от скуки, пока он целыми днями малюет свои картины? Тебе его никакими силами не удержать. Ты будешь ужасно несчастна, а потом вернешься и будешь меня тут слезами поливать. Молниеносный роман – это всего лишь способ пустить пыль в глаза.

Я не обращала на них внимания, чувствуя себя на седьмом небе. Я настолько обалдела от любви, что не знала, куда себя деть. Мне казалось, что я тону и при этом в спасении не нуждаюсь.

Помимо всего, меня очень привлекала сама идея замужества. Я не была создана для карьеры, и мысль оставить работу с девяти до пяти и посвятить всю свою жизнь Рори приводила меня в восторг. Я мечтала о том, как буду встречать его у дверей после целого дня напряженной работы в студии, держа за руки наших прелестных детей.

Три дня спустя мы с Рори поженились в бюро регистрации браков. Я зашла в галерею Тэйт посмотреть на Ренуара и на свадьбу надела платье от Лоры Эшли и черную шляпу с низкой тульей и слегка загнутыми полями. Даже Нина должна была признать, что выглядела я неплохо.

Когда мы пришли, Рори нас уже дожидался. Он курил, хмуро глядя на дорогу. Я впервые увидела его в костюме – светло-серый вельвет и черная рубашка.

– Ну разве он не самое красивое создание на свете! – в экстазе воскликнула я.

– Да, – сказала Нина. – У тебя еще есть время передумать.

Увидев нас, он улыбнулся, но потом его холодный взгляд остановился на моей шляпе. Сорвав ее с меня, он бросил шляпу на тротуар и столкнул ногой на проезжую часть, где ее переехал молочный фургон.

– Никогда не надевай шляпы, – сказал он сердито, взъерошивая мне волосы.

И, взяв меня за руку, повел меня в бюро регистрации.

Потом мы выпили шампанского и улетели в Париж проводить медовый месяц. Когда мы приехали в Париж и расположились в очень миленьком отеле, выходившем на Сену, с деревянными ставнями, плющом и розовой геранью, Рори заказал в номер еще шампанского.

Он был в странном, буйном настроении. Интересно, сколько он уже выпил до регистрации, подумала я. Хоть бы он уж сразу накинулся на меня. Мне стало вдруг ужасно одиноко.

Я приняла ванну. Ведь, кажется, все новобрачные так делают? Все мои вещи были новые – губка, тальк, зубная щетка. Даже имя у меня было новое – Эмили Бэлнил.

Лежа в ванне, я снова и снова повторяла его про себя. Воду я сделала не слишком горячую, чтобы кожа не покраснела.

Я натерла душистым лосьоном каждый сантиметр своего тела и надела новую ночную рубашку, фантастически дорогую, обольстительную и девственную. Войдя в спальню, я ожидала возгласа одобрения. Его не последовало. Рори, бледный как смерть, говорил по телефону.

– Алло, – говорил он, – да, это я. Я знаю, что давно. Где я? В Париже, в «Реконэсансе». Помнишь «Реконэсанс», дорогая? Я хотел тебе сказать, что женился сегодня, так что мы квиты.

С выражением отвратительного торжества на лице он бросил трубку.

– Кому ты звонил? – спросила я.

С минуту он смотрел на меня так, будто видел впервые. Как в вечер нашей первой встречи, в нем ощущалось какое-то зловещее спокойствие, затаенная угроза.

– Кто это был? – снова спросила я.

– Не твое дело, – прорычал он. – Если я на тебе женился, это еще не дает тебе права меня допрашивать.

Мне показалось, что он ударил меня. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, ощетинившись. Потом он взял себя в руки, извинился и принялся целовать меня как сумасшедший.

Когда я проснулась среди ночи, он стоял у окна и курил сигарету. Он стоял ко мне спиной, но в его поникшей фигуре было что-то до отчаяния тоскливое.

С болезненной тоской я размышляла о том, почему он счел необходимым звонить какой-то женщине в первый день своего медового месяца и с таким мстительным удовольствием сообщать ей о своей женитьбе.

Замужество, как я обнаружила за время нашего медового месяца, может быть, и вправду ложе из роз, но зато у этих роз шипов предостаточно.

Не то чтобы я меньше любила Рори, скорее наоборот, но жить с ним было нелегко. Во-первых, я никогда не могла угадать, в каком он будет настроении через пять минут. Длительные периоды мрачности чередовались с фейерверками страсти, за которыми следовали периоды прострации, когда он сидел часами, наблюдая игру солнечных лучей на платанах за нашими окнами.

Бывали и внезапные вспышки безудержного гнева – в шикарном ресторане он швырнул тарелкой с пюре в пролетавшую муху.

Мне также пришлось привыкать к тому, что все смотрели на Рори, а не на меня. Я не могла часами охорашиваться перед зеркалом, чтобы состязаться с элегантными француженками. Если Рори вдруг решал куда-то выйти, приходилось вылетать из постели в душ под его раздраженное ворчание – «на кой черт тебе вся эта косметика?».

Наша повседневная совместная жизнь была напряженной. У меня не было ни минуты побрить под мышками или подкрасить у корней волосы. Он много работал. Мне очень хотелось, чтобы он нарисовал меня, и я то и дело откидывала назад волосы, чтобы выставить напоказ свое лицо, но его больше интересовали морщинистые старики и старухи, сидящие в парижских кафе. Надо признать, его зарисовки были исключительно удачны.

Глава 4

Как-то мы сидели в кровати после одного из этих обильных французских ленчей, когда в дверь вдруг заколотили.

– Что за черт? – сказала я.

– Горничная взбесилась! – Рори крикнул по-французски что-то очень неприличное.

Стук не смолкал.

– Быть может, это полиция? – Рори встал и натянул брюки.

Сквозь туман легкого опьянения я видела его взъерошенные темные волосы и широкие загорелые плечи.

Ругаясь, он открыл дверь. На пороге стояла красавица.

– Cheri, – воскликнула она, захлебываясь от восторга. – Bebe, я знала, что ты здесь. Клерк внизу был сама деликатность. Он решительно отказался мне что-нибудь сообщить.

Обняв Рори за шею, она расцеловала его в обе щеки.

– Нехороший мальчик, – продолжала она с сильным французским акцентом. – Удрал, женился и – никому ни слова. Подумай только, сколько ты бы мог получить свадебных подарков!

Рори в одно и то же время и раздражался, и потешался.

– Вообще-то это моя мама, – наконец сумел вставить он.

– О Боже, – пискнула я. – Какой уж… я хочу сказать, как чудесно. Здравствуйте.

Недурной способ познакомиться со свекровью – сидя голой в постели, прикрываясь одной только простыней и приветливой улыбкой.

– Это Эмили, – сказал Рори.

Красавица бросилась ко мне и заключила меня в объятия.

– Какая вы хорошенькая, – сказала она. – Мне очень приятно. Я все время говорила Рори: найди себе симпатичную жену и остепенись. Я уверена, с вами он будет счастлив и будет наконец хорошо себя вести.

– Я постараюсь, – пролепетала я.

Она выглядела потрясающе – пышная, цветущая, с огромными синими глазами: рыжеватая крашеная блондинка с изумительными ногами и огромным количеством драгоценностей. Сразу было видно, откуда у Рори такая сногсшибательная внешность.

Одно веко было у нее ярко-лиловое, а другое – изумрудно-зеленого цвета.

– Я только что была у Диора на примерке и попробовала их новую косметику. Очень миленький оттенок зеленого, разве нет?

– Где Бастер? – спросил Рори.

– Будет попозже. Он пошел выпить с друзьями.

– Врет он все, – сказал Рори. – Откуда у него взялись друзья?

– Ну, ну, будь умницей, cheri! – Она хихикнула. – Бастер – мой второй муж, – объяснила она мне. – Гектор, отец Рори, был мой первый. Когда я вышла за Бастера, Рори сказал мне: «Ты стала лучше выбирать мужей, maman, но ненамного». Ах, mon Dieu, я и забыла, такси все еще ждет. У нас нет денег. Мы знали, что у тебя найдется, Рори, ты теперь богатый. Позвони управляющему – пусть он расплатится.

Рори взглянул на нее с раздражением, но потом засмеялся и взял трубку. Он говорил так быстро, что я ничего не поняла.

– И скажи им, пусть пришлют шампанского. По меньшей мере две бутылки. Я хочу выпить за здоровье моей невестки. Вы должны звать меня Коко, – обратилась она ко мне.

Поймав взгляд Рори, я с трудом удержалась от смеха. Ситуация выходила из-под контроля.

Позже, когда принесли шампанское, Рори сказал:

– Как это у тебя нет денег? Папа тебя неплохо обеспечил.

– Ну конечно, милый. Только нам пришлось установить в замке центральное отопление, а то бы мы умерли от холода.

– А еще отделать сауну и спортивный зал.

– Ну конечно, милый, Бастер привык ко всему самому лучшему. И он еще охотится четыре или пять раз в неделю. А на все это нужны деньги. Мы никак не можем решить, стоит ли оставаться на зиму на Иразе. – Она повернулась ко мне. – Я надеюсь, вам понравится наш остров, cheri, хотя зимы там ужасные и такая скука, все время одни и те же люди и все эти овцы. Бастер поэтому и встречается сейчас со своим другом.

– Почему это – поэтому?

– Он хочет договориться насчет покупки самолета. Бастер надеется приобрести его дешево. Тогда мы сможем сбегать оттуда в Лондон, в Париж или на Ривьеру когда захотим.

Рори возвел глаза к небу.

– Он нам нужен, милый, – сказала Коко умоляющим тоном.

– Кто тебе сказал, что мы здесь?

– Марина. Она позвонила мне в Канн и сообщила новости.

– Стерва, – сказал Рори.

– Кто такая Марина? – спросила я.

– Марина Маклин, – сказала Коко. – Во всяком случае, бывшая Маклин. Теперь она Марина Бьюкенен. Она только что вышла замуж за Хэмиша Бьюкенена. Он ужасно богат и больше чем вдвое ее старше. Она тоже живет на острове. Я видела ее перед отъездом, Рори. Вид у нее не очень счастливый, какой-то сумасшедший. Она потратила целое состояние на туалеты и драгоценности.

– Так всегда бывает, когда муж тебе в дедушки годится, – произнес Рори без всякого выражения.

– Хэмиш тоже выглядит ужасно, – продолжала Коко. – Отрастил волосы, не ест мяса, танцует современные танцы – старается не отстать от Марины. С виду постарел лет на двадцать. Впрочем, Марина не стоит сочувствия. Как это говорится в поговорке, сама стелила постель, в ней ей и спать.

– А теперь она собирается влезть в чужую, – сказал Рори.

– А вот и Бастер.

– Я должна одеться, – жалобно простонала я.

– Ради Бастера никто не одевается, – возразил Рори.

Появившийся Бастер Макферсон принадлежал к тому типу мужчин, от которого моя мать сошла бы с ума. Блондин, со сверкающими голубыми глазами, он походил на героя из детской книжки. Зубы у него были как у кинозвезды.

Это был совершенно не мой тип. У него не было кошачьей грации Рори, но на Коко он явно производил впечатление. Хотя она выглядела от силы на тридцать пять, ей было, наверное, под пятьдесят, а Бастер был лет на десять ее моложе.

– Поздравляю, ребятки, – сказал Бастер. В полумраке спальни он старался рассмотреть меня под простыней. – Можно поцеловать новобрачную?

– Нет, – сказал Рори. – Ты с Бастером поосторожнее, Эмили. У него как раз критический период.

Бастер бросил на него недобрый взгляд, налил себе шампанского и сел.

– Ах, медовый месяц, – повторял он, качая головой.

– Ты купил самолет? – спросил Рори.

– Я полагаю, да.

Коко раскудахталась от восторга.

– Где же ты его посадишь? На главной улице? – раздраженно спросил Рори.

– У нас на острове есть теперь маленькая взлетно-посадочная полоса, – поспешила ответить Коко. – Я забыла тебе сказать, милый, Финн Маклин вернулся.

Глаза Рори сузились.

– Куда он теперь свой нос сует?

– Он бросил свою шикарную практику на Харли-стрит и вернулся на Иразу в качестве главного врача всех соседних островов, – сказал Бастер. – Он убедил Управление здравоохранения Шотландии перестроить под больницу старый дом при церкви и купить самолет, чтобы он мог летать с одного острова на другой.

– Наш летучий доктор, – сказал Рори. – За каким чертом он вернулся?

– Мне кажется, он просто хотел уехать из Лондона, – заметил Бастер. – Они с женой разошлись.

– Меня это не удивляет, – пожал плечами Рори. – Ни одна женщина в здравом уме его бы не потерпела.

– Финн Маклин – старший брат Марины, – объяснила мне Коко. – Они, видите ли, не ладят с Рори. Финн и с отцом Рори был не в ладах – он постоянно обвинял его в том, что тот грабит своих арендаторов.

– Спесивый сукин сын, – сказал Рори. – Он тебе не понравится, Эмили.

– Мне-то он, пожалуй, нравится, – задумчиво сказала Коко. – Обходительным его не назовешь, но зато он настоящий мужчина.

Да, подумала я, на Иразе не соскучишься. Непредсказуемая Марина с престарелым мужем; Рори, враждующий с «настоящим мужчиной», Финном Маклином, да еще Бастер с Коко, водевильная парочка.

– Миленький отель, – сказала Коко, нюхая мои духи. – Ты нам с Бастером не можешь снять здесь номер, Рори?

– Не могу. Я, между прочим, провожу здесь медовый месяц и хотел бы хотя бы на это время обойтись без вашего участия.

Глава 5

Две недели спустя Рори овладело беспокойство, и он решил вернуться в Англию. Мы прилетели в Лондон и остановились в «Ритце». Должна сказать, мне нравилось быть богатой – такое блаженство, когда не нужно смотреть на цены в меню.

Мы сидели за ужином. Я смаковала восхитительный десерт, Рори, заканчивающий вторую бутылку вина, мрачно глядел в окно на Грин-парк, где желтые листья, кружась, облетали с черных мокрых ветвей платанов.

Внезапно он подозвал официанта.

– Принесите счет, – сказал он и добавил, обращаясь ко мне, – кончай этот отвратительный пудинг, мы сегодня едем домой.

– Но мы же зарезервировали здесь номер, – возразила я.

– Не имеет значения. Если мы поторопимся, успеем на ночной экспресс.

– Но сегодня пятница, мы не достанем билеты.

– Хочешь пари? – предложил он.

Мы помчались на такси по опустевшим уже улицам и приехали на Юстонский вокзал за пять минут до отправления поезда.

– Мест нет, – сказали нам в кассе.

– Что я тебе говорила? – заворчала я. – Будем спать в вагоне для скота.

– Кончай скулить, – сказал Рори, осматривая помещение вокзала. Неожиданно его взгляд упал на приближавшуюся к нам автоматическую багажную тележку. Рори поднял руку. Управлявший тележкой парень был настолько поражен, что затормозил и с изумлением наблюдал, как Рори громоздит на тележку чемоданы.

– Ты соображаешь, что ты делаешь, приятель?

– Платформа номер пять, экспресс в Глазго, вагон первого класса, – сказал Рори.

– А больше тебе ничего не нужно?

– Давай, давай, – спокойно сказал Рори, – а то мы опоздаем.

Он влез на тележку и втянул меня за собой.

– Нельзя, – шептала я в ужасе, – нас арестуют.

– Замолчи, – рявкнул Рори. – Поехали, не весь же вечер нам тут торчать.

Что-то особенное в манере Рори, сочетание высокомерия и уверенности, что малейшее его желание будет тут же выполнено, ломало всякое сопротивление. Ворча, что его за это уволят, парень двинул тележку с места.

– А побыстрее нельзя? – холодно спросил Рори.

Водитель скосил глаза на пятифунтовую банкноту в его руке.

– Не получишь ни пенни, если мы опоздаем.

Мы набрали скорость и без задержки вылетели на платформу. Когда мы оказались у спального вагона, двери закрывались.

– Погрузи багаж, – сказал Рори водителю и небрежной походкой подошел к проводнику, проверявшему в последний раз списки пассажиров.

Я держалась в стороне, ожидая неминуемого скандала.

– Очень сожалею, у нас полно, сэр, – услышала я голос проводника.

– А разве из «Ритца» не звонили? – Голос Рори приобрел надменно-уничижительный аристократический тон.

– Боюсь, что нет, сэр.

– Безобразие. Ни на кого положиться нельзя. Это ваши тут, должно быть, забыли передать.

Проводник съежился под его ледяным взглядом. Сняв фуражку, он поскреб себе затылок.

– Ну и что вы собираетесь делать по этому поводу? Я возвращаюсь из свадебного путешествия, моя жена устала. Мы забронировали купе, а вы мне теперь заявляете, что продали наши билеты кому-то другому.

Проводник взглянул в мою сторону, я поспешила зайти за стоящую рядом телефонную будку.

– Право же, не знаю, что и сказать, сэр.

– Если вы дорожите своей работой, постарайтесь что-нибудь сделать.

Двумя минутами позже взбешенную пожилую пару в пижамах переводили в другой вагон.

– Я очень сожалею, сэр, – говорил проводник.

– Ты бы мог отблагодарить его, – сказала я, любуясь великолепием купе.

– Эту публику не благодарят, – отвечал Рори, стягивая с себя галстук.

Глава 6

До парома, на котором нам предстояло переправиться на Иразу, мы добирались на машине. Я поглядывала на согнувшегося над рулем Рори. Он гнал так, словно все демоны ада преследовали его по пятам. Мрачное облако легло на его прекрасное лицо. Его настроение ухудшалось с каждым часом.

Наконец мы подъехали к парому. Под темно-серым небом с грохотом, стоном и ревом вздымались огромные волны, с грязной пеной на гребне.

– Здравствуйте, мистер Бэлнил, – приветствовал Рори человек у пристани. – Жаль, что вы не привезли с собой погоду получше. На Иразе уже шесть недель льет дождь, так что даже чайки надели дождевики.

Во время переправы небо еще больше потемнело, в воздухе похолодало, и чаек носило ветром, как старое тряпье.

Боюсь, что Шотландия не по мне, подумала я, когда мы тряслись по узким дорогам. Между скалами виднелось угрюмое море.

Слева возвышался в тумане огромный величественный замок.

– Неплохой загородный домик, – сказала я.

– Там живут Бастер и Коко, – сказал Рори, – а мы здесь.

Я полагаю, некогда это был дом замкового привратника – довольно большой двухэтажный каменный дом, увитый плющом и окруженный заброшенным одичавшим садом.

Я начала цитировать Суинберна, но Рори бросил на меня такой взгляд, что я сразу же умолкла.

Я также сочла за благо не отпускать шуточек о том, как молодую жену обычно вносят в дом на руках. Рори был в ужасном напряжении, как будто ожидал, что каждую минуту может произойти нечто страшное.

Его ожидания оправдались. Я в жизни не видела такого беспорядка: разбитые бутылки, опрокинутые лампы, перевернутые столы, разбросанные по полу стаканы, повсюду пыль и паутина. Спальни походили на полные окурков пепельницы, внутренность холодильника – на доисторическую растительность, а на зеркале кто-то написал помадой «Прощай навсегда».

В доме была огромная студия, гостиная, где стены были сплошь заставлены книгами, две спальни наверху, кухня и ванная; все в жутком виде.

– О Боже, – сказал Рори, – я же просил мать найти кого-то убираться.

– Ничего, лет сто-двести – и все будет в порядке, – сказала я.

– Я не желаю, чтобы ты возилась тут как Белоснежка. Сегодня мы ночуем в замке, а завтра я найду кого-нибудь.

В спальне я выглянула из окна. Вид был фантастический. Дом возвышался прямо над морем на восьмиметровом утесе.

– Надеюсь, что часто падать нам не придется, – сказала я и вдруг заметила на постели цветы в целлофановом пакете.

– Посмотри, кто-то все-таки вспомнил о нас.

Но я тут же в ужасе замолчала, увидев, что это был похоронный венок из лилий. В конверте лежала карточка с черной каймой с надписью: «Добро пожаловать домой, мои милые».

– Чудовищно, – сказала я дрожащим голосом. – Кто бы это мог сделать?

Рори взял карточку.

– Какой-нибудь шутник, у которого на меня зуб.

– Но это ужасно.

– И совершенно не имеет значения. – Он порвал карточку и, открыв окно, выбросил венок, который, покружившись в воздухе, рухнул на скалы.

Я с изумлением взглянула ему в лицо, вдруг вспыхнувшее каким-то непонятным злорадством.

– Иди ко мне, – сказал он неожиданно мягко.

Притянув меня к себе, так что моя голова оказалась у него на плече, он одной рукой сжимал мою руку, а другой гладил плечо.

Улыбнувшись, он обхватил длинными пальцами мою кисть там, где отчаянно бился пульс.

– Бедная крошка, – прошептал он. – Пошли. – Он потянул меня в соседнюю пустую комнату с огромным окном, выходившим на дорогу, и начал меня целовать.

– Не задернуть ли шторы? – пробормотала я. – Нас видно с дороги.

– Ну и что? – прошептал он.

Вдруг я услышала на улице шум колес. Быстро повернувшись, я увидела, как мимо пронесся синий «Порше». В огромных глазах сидевшей за рулем рыжеволосой женщины были ненависть и отчаяние.

Мне понравилась жизнь в комфорте и великолепии замка, и я с удовольствием познакомилась с Вальтером Скоттом. Так звали черного Лабрадора Рори, жившего во время его отсутствия у егеря. Это был очаровательный пес, добродушный, прожорливый и не так хорошо воспитанный, как хотелось бы Рори.

Через несколько дней мы вернулись к себе (прибранный дом выглядел очень мило), и началась наша супружеская жизнь.

Для меня она оказалась нелегкой. Я твердо вознамерилась стать чудесной маленькой феей домашнего очага, оставляющей повсюду следы своего волшебного прикосновения, но, как заметил Рори, мои единственные следы были чулки и белье, с которых капало в ванной, да еще следы туши для ресниц на полотенце.

Я пробовала и готовить. Однажды я взялась приготовить мясо с сыром и баклажанами и провозилась до часу ночи. На Рори, привыкшего к французским изыскам Коко, оно не произвело никакого впечатления.

Часами я занималась стиркой. Прачечной на Иразе не было, и белье долго лежало в наволочках, пока я собиралась его выгладить; у Рори никогда не оказывалось чистых трусов, когда они были ему нужны.

Через пару недель он сказал вполне миролюбиво:

– У нас здесь столько паутины, что хоть паучий заповедник открывай. Домашняя работа явно не для тебя, поэтому я нанял женщину, она будет приходить четыре дня в неделю и заодно гладить мои рубашки. – Я испытала ужасную неловкость, но в то же время и облегчение.

Миссис Мэкки оказалась весьма сомнительным благом. Убиралась она отлично, но была страшная сплетница и явно безумно раздражала Рори. С ее появлением он начал исчезать в горы на этюды, а мы с ней сидели, болтая и попивая сидр.

– У меня нога разболелась, – сказала она однажды утром. – Придется мне пойти к доктору Маклину.

– Финну Маклину?

Она кивнула.

– А что представляет собой его сестра Марина?

– Она немного не в себе, хоть мне и не подобает так говорить. У Маклинов никогда не было денег. Ее отец был хороший врач, но деньги беречь не умел. Марина вышла за этого старика из-за его богатства и теперь вгоняет его в гроб. Быть может, раз молодой доктор вернулся, он ее приберет к рукам.

– Почему он вернулся, если он так преуспевал в Лондоне?

Она пожала плечами.

– Ираза к себе притягивает. Все они сюда возвращаются.