Текст книги "Впервые в жизни"
Автор книги: Джилл Шелдон (Шелвис)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Джилл Шелвис
Впервые в жизни
Глава 1
С шоколадом все кажется лучше.
– Я не заблудилась, – сказала Эми Майклс белке, наблюдавшей за ней с высоты дерева. – Ничуть не заблудилась.
Но она лгала себе и белке. Собственно говоря, такова жизнь. Впрочем, миссис Белке, похоже, было все равно.
– Полагаю, ты не знаешь дорогу? – спросила Эми. – Я, видишь ли, ищу надежду.
Нос белки дернулся. Повернувшись к Эми хвостом, она исчезла в густом лесу.
Вот что она получила, спросив у невежи нужное направление! И за то, что разоткровенничалась с ней.
Эми еще немного постояла под жарким солнцем с картой в одной руке и дневником бабушки Роуз – в другой. Окружавший ее лес переливался всеми оттенками зеленого. Земля была покрыта мхом и вьющимися растениями, кустами и травой, и Эми постоянно приходилось перепрыгивать через журчащие ручейки. В ветках деревьев трещали белки. Городская девушка в душе, Эми привыкла к бетону, уличным огням и толкавшимся пешеходам. Эти звуки леса и полное отсутствие цивилизации создавали полное впечатление другого мира и другой планеты, но Эми продолжала идти.
Прежняя Эми так бы не сделала. И давно уже была бы дома. Но у прежней Эми была давняя привычка сбегать, вместо того чтобы бороться. Но с этим покончено. Именно по этой причине она сейчас была здесь, в глуши, а не лежала дома на диване. Была и еще одна причина, которую трудно объяснить словами. Почти пятьдесят лет назад ее бабушка провела лето в Лаки‑Харборе – маленьком прибрежном городке штата Вашингтон, даже сейчас видного с нескольких поворотов дороги. Летнее приключение Роуз было для Эми сказкой, рассказываемой на ночь, единственным светлым пятном в совершенно дерьмовом детстве.
Теперь Эми выросла – относительно говоря – и искала то, что бабушка, по ее словам, нашла здесь: надежду, покой, сердце. Все это казалось глупым и эфемерным, но в душе Эми знала правду и хотела всего этого, нуждалась так отчаянно… до боли!
Это оказалось труднее, чем она ожидала. После проведенной на ногах десятичасовой смены в закусочной Эми встала до рассвета и добралась до горной тропы. Шла она пешком.
Не уверенная в том, что идет в нужном направлении, она открыла дневник бабушки, представлявший собой блокнот на спиральке, такой маленький, что помещался в ладони. Эми практически выучила его наизусть, но всегда успокаивалась при виде неразборчивого почерка.
«Неделя была тяжелой. Самой тяжелой за все лето. Женщина в городе объяснила маршрут однодневного похода, пообещав, что это будет весело. Мы начали с Норт‑Дистрикт‑Рейнджер‑Стейшн, свернули вправо у Иг‑Рок, потом влево у Скво‑Флэтс. Нашим проводником служил постоянный рев океана, особенно когда мы направились прямо к самому роскошному лугу, который я когда‑либо видела, расположенному на восточной стороне у устремленных в небо доисторических скал высотой тридцать футов. Самой высокой была дальняя, гордо стоявшая на Земле, возможно, с ледникового периода.
Мы сидели спинами к скале и любовались всем, что нас окружало. Некоторое время я рисовала луг, а когда закончила, лучи предвечернего солнца упали на скалу, которая засверкала гигантским алмазом, ослепив нас. Мы вырезали инициалы на подножии алмаза и провели ночь под черным бархатным небом.
К утру я поняла, что получила то, чего мне так недоставало: надежду на будущее».
Эми так и слышала мягкий, дрожащий голос бабушки, хотя, конечно, та была куда моложе, когда писала дневник. Дедушка Скотт умер, когда Эми было пять, так что она почти не помнила его, разве только суровое лицо и манеру постоянно грозить пальцем. Трудно представить, что старик в молодости предпринял импровизированное путешествие к Алмазной скале, чтобы найти надежду. Но что она о нем знала?
Целую вечность Эми поднималась по крутой горной тропе, которая на карте выглядела куда более пологой и прямой. Ни карта, ни дневник Роуз не указывали на то, что Эми придется подниматься вверх, пока из носа не пойдет кровь. Или что узенькая тропа будет усыпана препятствиями вроде камней, быстро бегущих ручьев, низко нависших веток и даже двух упавших деревьев, длиной и толщиной больше всей ее квартиры. Но на стороне Эми была решимость. Черт, да это врожденное качество! Конечно, она прошла через несколько черных полос своей жизни, не говоря уже о Страшных Ошибках, но теперь была на верном пути.
Она так нуждалась в надежде! Да и покой не помешал бы. Правда, что касается любви… впрочем, плевать. Сердечные дела никогда не были для Эми на первом месте, да и удача не принимала ее сторону, но надежда необходима!
Поэтому Эми продолжала идти среди скал величиной с небоскребы и деревьев, таких высоких, что невозможно было увидеть верхушки. И чувствовала себя маленькой и ничтожной.
И потрясенной.
Эми и раньше ходила в горы, но это было совершенно другое. Вроде как отказаться от еды в голодные дни. И не ковылять через сырой, поросший низким кустарником лес, полный жуков, пауков и, возможно, хищных птиц‑убийц. По крайней мере Эми они казались таковыми. Достаточно было услышать маниакальное уханье и пронзительные крики!
Окончательно устав, она расстегнула рюкзак и вытащила большое шоколадное пирожное с орехами, которое стащила накануне с работы, села на валун и блаженно вздохнула. Проглотив кусочек лакомства, Эми мгновенно расслабилась.
– Смотри, – сказала она себе, оглядывая прекрасный пейзаж, – все не так уж плохо.
Она вполне способна пройти маршрут и, может быть, даже переночевать здесь, как дед и бабка, под бархатистым небом. Но тут ее атаковала пчела со смертоносной меткостью пилота‑камикадзе, и вопли Эми эхом отдались от скал.
– Черт возьми!
Встав, она принялась отряхиваться и с сожалением посмотрела на одиноко лежавшее в грязи пирожное. И дала себе минуту, чтобы оплакать потерю, прежде чем настороженно оглядеться.
Пчел больше не было видно, зато появилась проблема посложнее. Эми вдруг осознала, что давно уже не видела участков побережья с каменными арками и грудами валунов. Да и рева волн, разбивавшихся о берег, ее проводника на север, больше не было слышно.
Ничего хорошего это не сулило.
Эми сверилась с картой и начерченным карандашом маршрутом. Непохоже, чтобы это помогло. На тропе было несколько развилок, и не все были четко отмечены на бумаге.
Эми снова раскрыла бабушкин дневник. Как было указано, она начала с Норт‑Дистрикт‑Рейнджер‑Стейшн, потом направо от Игл‑Рок, налево у Скво‑Флэтс… и никаких звуков прибоя. Ни луга, ни Алмазной скалы.
Никакой надежды!
Эми глянула на часы. Половина седьмого. Кажется, уже темнеет? Трудно сказать. Похоже, до ночи осталось часа полтора, но Эми побаивалась, что на самом деле – гораздо меньше. Магического появления луга не предвидится, по крайней мере сегодня. Она медленно повернулась вокруг своей оси, чтобы понять, что делать дальше. И услышала странный шорох. Шаги человека!
Эми замерла. Волосы на затылке немедленно встали дыбом.
– Кто там?
Шорох прекратился, но она тут же увидела в кустах что‑то светлое.
Лицо? Она готова поклясться, что да.
– Эй! Кто там?
Ответа не последовало. Эми передвинула рюкзак вперед и потянулась за перочинным ножом.
Городская крыса навсегда останется городской крысой.
Снова легкий шелест и промельк чего‑то голубого, похоже, толстовки.
– Эй! – завопила Эми громче, чем хотела, поскольку терпеть не могла, когда ее пугали.
И снова никто не ответил. Мертвенная тишина подтверждала, что Эми здесь одна.
Что же, привычное состояние. И не такое уж неприятное.
Сердце все еще не унялось, когда она повернулась. Еще раз. Теперь у Эми еще одна проблема: все выглядело совершенно одинаково, настолько, что она не понимала, откуда пришла.
Или куда идет.
Несколько минут она продолжала шагать по тропинке, но места не казались знакомыми. Поэтому Эми повернулась на сто восемьдесят градусов и попыталась снова.
Супер!
Чувствуя себя так, словно провалилась в кроличью нору, Эми выхватила мобильник и уставилась в экран.
Одна черточка.
«Тихо, не паниковать…»
Эми никогда не отчаивалась, пока ее не припирали к стене. Разглядывая ближайшую вершину, она направилась туда. В путеводителе было сказано, что скалы сложены из сланца, песчаника, базальтов и пиллоу‑лавы. Все острые, зубчатые, что подтверждалось ссадинами и порезами на ее руках и ногах, зато годятся для хорошей связи.
Будем надеяться.
Подняться на камни было просто, но когда она случайно взглянула вниз… о черт!
Эми судорожно сглотнула слюну.
Зато теперь на телефоне две черточки!
Она помедлила, пытаясь сообразить, кому из близких подруг лучше позвонить: Грейс или Мэлори? Грейс находит выход из любых ситуаций, зато Мэлори – уроженка Лаки‑Харбора. Поэтому Эми позвонила сначала ей.
– Как дела? – спросила Мэлори.
– Обедаю шоколадным пирожным, – небрежно сообщила Эми. Словно не сидела на камне в миллионе футов от земли! – Может, присоединишься?
– К шоколадному пиру? Конечно! Ты где?
Да, ничего не скажешь, вопрос дня!
– На дороге Сьерра‑Медоуз… где‑то.
Последовал момент обвиняющего молчания.
– Солгала, когда приглашала меня на пирожные? – укоризненно осведомилась Мэлори.
– Да, но не стоит на этом зацикливаться, – попросила Эми. Мох, облепивший камень, был влажным, и совсем близко раздавался шум водопада. В кустах снова зашуршало. Ветер?
Или…
– Поверить не могу, что ты обманула насчет шоколада. Это… это святотатство. Помнишь уроки скверных девчонок, которые ты мне давала?
Эми потерла то место между глазами, где собиралась боль.
– Имеешь в виду уроки, которые помогли тебе заарканить того сексуального парня, с которым спишь?
– Ну… да. Но может, тебе нужны уроки хорошей девочки? Урок номер один: никогда не шути, если речь идет о шоколаде.
– Забудь о шоколаде!
Эми глубоко вздохнула.
– Хорошо. Ты знаешь, я не люблю просить помощи в трудную минуту. Но сейчас…
Запинаясь, она выговорила:
– Я… в отчаянии!
– Ты в самом деле заблудилась?
Эми вздохнула.
– В самом деле. Подключи прессу. Напиши Люсиль эсэмэску.
Собственно говоря, в Лаки‑Харборе прессой была именно Люсиль. В семьдесят с лишним лет ее ум был острым, как стилет, и она привыкла вести страницу Лаки‑Харбора на Фейсбуке, в манере нью‑йоркского «Пейдж сикс».
Мэлори немедленно обрела командный голос:
– Какую тропу ты выбрала и как давно идешь?
Эми постаралась вспомнить, как добралась до Скво‑Флэтс, откуда свернула влево.
– К этому времени я должна была увидеть луг, верно?
– Если никуда не сворачивала, – согласилась Мэлори. – Ладно, слушай меня внимательно. Оставайся на месте.
Эми огляделась, гадая, какие животные водятся поблизости и кажется ли она им сытным обедом.
– Может быть, стоит…
– Нет! – решительно перебила Мэлори. – Я серьезно, Эми! Бывало так, что люди плутали в горах – и больше их никто не видел!
Эми кивнула, но Мэлори уже отключилась. Эми сунула мобильник в карман. Хотя ей не слишком нравилось подчиняться командам, она тем не менее сделала так, как велела Мэлори, – не сдвинулась с места, но все же взвесила на ладони нож.
Жаль, что пирожных больше нет!
Лесные звуки стали громче. Птицы. Насекомые. Кто‑то завыл, отчего у Эми мурашки пошли по коже. При каждом новом шуме она тряслась все сильнее и по опыту знала, что находиться в таком напряжении очень тяжело. Лучше отвлечься, и она, вынув альбом, погрузилась в рисование.
Через полчаса Эми услышала шаги, доносившиеся со стороны противоположной (по мнению Эми) той, откуда она пришла. Шаги были очень тихими, но у Эми был на редкость острый слух. Она могла бы услышать их даже во сне и услышала. Сердце бешено забилось, но шаги были спокойными и ровными. Не тяжелый топот пьяницы, идущего по коридору в ее спальню…
В любом случае это точно не Мэлори. Это мужчина, легко ступающий, но не пытающийся скрыть свое приближение.
Эми покрепче сжала нож.
Из‑за поворота показался мужчина. Высокий, хорошо сложен, вооружен и опасен, хотя вряд ли опасен для нее. Нет, ничего устрашающего не было в этом крепком, мускулистом лесничем.
Но Мэтт Бауэрс представлял угрозу спокойствию Эми.
Она знала, кто он, поскольку много раз видела его в закусочной. Бауэрс приходил туда после долгой смены, усталый и голодный. Жители Лаки‑Харбора боготворили его, особенно женщины. Эми относила эту привлекательность на счет взрывной смеси тестостерона и мундира. Сейчас Мэтт держал большой бумажный стакан, и Эми могла прозакладывать последний доллар, что он полон «Доктора Пеппера». Мэтью Бауэрс подсел на газировку, как на иглу!
Она понимала, насколько он привлекателен, и даже испытывала нечто вроде волнения, но это была телесная реакция. Мозг был куда умнее и сопротивлялся.
На носу Мэтта сидели темные очки‑пилоты, «Энни Оукли», но Эми знала, что глаза у него светло‑карие, взгляд острый, ничего не упускающий. Резко контрастирующий с его улыбкой, веселой и беспечной, словно утверждающей, что Мэтт – белый и пушистый котик.
Впечатление это было ложным.
В Мэтте Бауэрсе не было ничего белого и пушистого. Ни в едином волоске на его поцелованной солнцем голове. Ни в единой мышце. Он был неприятностью с большой буквы, а Эми давно старалась не искать неприятностей на свою голову.
Она все еще сидела на прежнем месте, и с тропы ее почти не было видно, но взгляд Мэтта без всяких усилий отыскал ее. Когда он остановился и стал ее разглядывать, она ощутила нечто вроде насмешливого пренебрежения.
– Кто‑то послал SOS?
Эми едва сдержала вздох, проклятие. А все эта Мэлори! Из всех людей на свете нужно было попросить именно ее!
Она не ответила, и Мэтт улыбнулся. Прекрасно зная, что Эми позвонила Мэлори, все же хотел собственными ушами услышать, что она заблудилась!
Но Эми не хотелось признаваться. Конечно, это ребячество и глупость, но по правде говоря, ее реакцию где бы то ни было – в лесу или закусочной – совсем нельзя было назвать детской. Это пугало Эми – она не готова к встрече с такими, как он, да и с любым другим мужчиной. Не хватало еще попасть в этот переплет! Пусть от одного вида Мэтта у нее слюна течет, пусть он выглядит так, словно точно знает, как вытащить ее отсюда.
Или вытащить вообще…
И это, пожалуй, не самая тревожная мысль за все последние недели… А то и месяцы.
– Мэлори вызвала группу спасения. Сообразила, что я сумею найти тебя до наступления темноты.
Эми распрямила плечи в надежде, что это поможет выглядеть более уверенно, чем она себя чувствует.
– Мэлори не стоило тебя беспокоить.
– Так ты в самом деле посылала SOS?
Черт бы побрал его и эту самодовольную ухмылку!
– Забудь об этом, все в порядке. Возвращайся к своей работе, – отмахнулась Эми. – Чем там заняты лесничие? Заставляют белок ходить строем, достают из мусора медведей… и что там еще?
– Да, это занимает большую часть моего времени, – мягко согласился Мэтт. – Но не волнуйся, я легко вставлю тебя в расписание.
От его голоса в желудке всегда творилось что‑то странное. А также и ниже.
– Как мне повезло!
– Верно!
Он лениво отхлебнул газировки.
– Ты можешь этого не знать, но кроме дрессировки медведей и белок, в мои обязанности также входит спасение прекрасных дев.
– Я не прекрасная дева…
Кто‑то завопил прямо над головой, и Эми инстинктивно распласталась на камне, полностью уничтожив этим имидж крутой особы.
– Это всего лишь крик гагары, – пояснил лесничий. – Доносится с Четырех озер.
Эми выпрямилась как раз в тот момент, когда раздался не менее жуткий вой, и снова едва не шлепнулась на землю.
– А уж это, – пробормотала Эми дрожащим голосом, – не гагара.
– Койот. И лось трубит. На закате все выходят искать обед. Звуки отражаются от воды, и кажется, что животные ближе, чем на самом деле.
– Здесь водятся лоси?
– Лоси Рузвельта. А еще олени, кугуары и рыси.
Эми сунула альбом в рюкзак, спеша поскорее убраться отсюда ко всем чертям.
– Что это у тебя? – спросил Мэтт.
– Ничего.
Она недостаточно хорошо знает Мэтта, чтобы показывать ему рисунки. Кроме того, он олицетворяет то, что в ее глазах недостойно доверия: беспечная улыбка, беспечная натура, беспечные повадки… какой бы сексуальной ни была упаковка.
Глава 2
Если бы Бог хотел видеть нас худыми, не создал бы шоколад.
Мэтт любил свою работу. Когда‑то он служил в армии, потом в чикагском спецназе, и нынешняя жизнь без крови, ран, убийств и бандитов казалась большим бонусом. Его день лесничего округа Норт‑Дистрикт начинался еще до рассвета. Сегодня двое лесников заболели, и теперь можно отказаться от утренней экскурсии по мокрому лесу – обязанность, которую он просто ненавидел.
И дело не в том, что приходилось много говорить. Мэтт даже любил поговорить и любил горы, но терпеть не мог родителей, не следивших за собственными детьми. И девиц, искавших развлечений с лесничим, а также любителей свежего воздуха, знавших… все на свете.
Он измерил уровень таяния снега и отправился к Иг‑Рок, чтобы спасти разъяренную маму‑енотиху и четырех деток из залитой водой норы. Потом поднялся к Саут‑лейк проверить восточный и западный берега на появление эрозии, сделал все, чтобы взять эрозию под контроль; обошел все ведущие на север тропы в поисках мифического снежного человека; занялся ненавистной писаниной. И вернулся, чтобы спасти прекрасную милую девушку. Ну, возможно, не такую и милую…
Она все еще сидела на камне, согнув ноги длиной с милю, обхватив колени. Темные глаза ничего не выдавали, кроме разве что недоверия. Мэтт ощутил резкий удар в солнечное сплетение – как всегда в предчувствии опасности.
Так чертовски красива и такая злющая! Просто ведьма.
И вовсе не в его вкусе. Он предпочитал нежных, милых, щедрых на ласки женщин, с немалой долей игривой сексуальности. Мэтт понятия не имел, какова на самом деле Эми Майклс, но последние полгода, с тех пор как она появилась в Лаки‑Харборе, они приглядывались друг к другу.
А может, только он приглядывался. Эми большей частью игнорировала его: истинный подвиг, поскольку она почти каждый вечер подавала ему ужин в закусочной. Он мог бы пригласить ее на свидание, но знал, что она не пойдет. Отказывала каждому, кто за ней ухаживал.
Так что Мэтт регулярно посещал «Ит ми», наслаждаясь едой и обществом Эми, после чего шел домой, мечтая о других способах, какими она могла составить ему компанию.
Сегодня на ней были низко сидящие джинсы и черный топ, плотно облегавший ее формы, открывая слегка загорелые плечи и руки. Ботинки застегивались на молнию и дополнительно шнуровались. Обувь городской девушки, предназначенная для того, чтобы выглядеть круто.
Она именно так и выглядела.
– Может, объяснишь, что происходит? – спросил Мэтт.
– Ничего не происходит.
– Угу.
Очевидно, «ничего» – ее любимое слово.
Сама Эми призналась бы, что заблудилась, только через собственный труп.
Обычно люди радовались встрече с ним, но только не эта особа. Эта женщина оставалась невозмутима, что очень его задевало. Наблюдая за ней в закусочной, Мэтт знал, что она с одинаковым безразличием ловко обслуживает всех: от мэра до нерях водителей грузовиков, что умеет распознавать людей и терпеть не может, если кто‑то не выполняет ее распоряжений с первого раза.
– Так Мэлори пошутила? – уточнил он.
– Очевидно, решила, что это очень остроумно.
– Так ты… в порядке?
– В полном.
Мэтт согласно кивнул. Если она не желает расколоться и признать, что заблудилась, – ее дело. Ему понравилась ее выдержка и неотделимая от этой выдержки внутренняя сила, но он не мог так просто взять и уйти.
Или оторвать от нее взгляд. От копны густых, шелковистых, блестящих темно‑каштановых волос, частью заколотых на затылке, частью обрамлявших лицо мягкими прядями. На Эми были темные очки‑пилоты, на губах – губная помада, на лице – выражение крутой особы. Ходячее противоречие.
И ходячая мечта любого мужика.
– Ты знаешь, что по ночам эта тропа закрыта?
Она подняла взгляд к небу. Вот‑вот стемнеет.
Опустила голову и, сухо улыбнувшись, встретилась с ним глазами:
– Разумеется.
Уже не впервые Мэтт гадал, удастся ли увидеть улыбку одновременно в ее глазах и на губах?
Эми наклонилась, покрепче завязала шнурки на ботинках, дурацких ботинках, абсолютно лишенных какой‑либо практичности. Когда она спустилась с валуна и надела модный маленький кожаный рюкзачок, такой же идиотский, как и ботинки, Мэтт вдруг представил ее в этих ботинках и больше ни в чем.
– Что ты делаешь здесь, наверху?
– Просто гуляю, – осторожно ответила Эми. Она всегда тщательно выбирала слова, стараясь скрывать свои мысли, и, уж конечно, считала необходимым не откровенничать с этим человеком.
Но у Мэтта был собственный индикатор лжи, притом чертовски точный. Она врала, что, естественно, возбудило в нем любопытство и подозрения, вполне естественные для бывшего копа, но опасные для человека, которого романтические отношения больше не интересовали.
– Пешие походы в горы – это здорово, но небезопасно.
Эми пожала плечами, словно все злоключения в дремучем лесу были ей нипочем. Либо глупая беспечность, либо она чертовски часто оказывалась в крайне неприятной ситуации. Мэтт подозревал последнее, но ему не слишком хотелось размышлять на эти темы.
Эми снова оказалась на тропе. Похоже, ей явно не терпелось избавиться от него.
Но кроме способности точно распознавать ложь, у Мэтта имелась еще одна: читать мысли окружающих. Вот и сейчас для него все было ясно. Она устала, на грани отчаяния и, хуже всего, испугана, хотя делает все возможное, чтобы скрыть это. Безуспешно – уж слишком она нервничает. Мэтт понимал, что причина в нем, и не знал, что с этим делать. И с ней тоже. Он вовсе не привык объяснять свои действия или поступки. Но этой Майклс стоит кое‑что объяснить. Например, насколько бесповоротно она заблудилась.
– Эми…
– Послушай, я ценю твое желание помочь, тем более что потеряла представление о времени. Но мне пора, так что…
Осознав значение долгого многозначительного молчания, Мэтт терпеливо ждал продолжения.
Которого не последовало.
Очевидно, она ждала его ухода, и он вдруг сообразил: девчонка собирается пойти за ним по пятам. Гордость не давала это признать, сразу видно!
– Хорошо, – кивнул он. – Увидимся в закусочной.
– Верно, – согласно кивнула она, самая упрямая женщина из всех его знакомых.
У Мэтта было несколько больше времени, чем у нее, поэтому он прислонился к дереву, откровенно наслаждаясь промелькнувшим на лице девушки раздражением.
– Верно, – повторил он. День был чертовски долгим и, кажется, переходил в еще более длинную ночь. И даже «Доктора Пеппера» не осталось, чтобы поддержать силы. Но Мэтт был полон решимости довести дело до конца.
Эми вздохнула, едва сдерживая злость, и направилась по тропе.
В противоположном направлении.
А Эми тем временем думала, что праведное негодование удивительным образом поднимает уровень энергии. Не говоря уже об уровне глупости. Господи, как она ненавидела сознание собственной глупости! Хуже этого может быть только проявление глупости в мужской компании! С ней и раньше такое бывало, не перечесть сколько раз! Она думала, что больше это не повторится, но, оказывается, ошибалась.
– Нужна помощь?
Эми поморщилась и медленно повернулась к Мэтту. Да, она нуждалась в помощи, и оба это знали.
Он по‑прежнему опирался спиной о ствол, сложив руки на груди. Солнечный луч поблескивал на рукояти пистолета у бедра. Мэтт выглядел сильным и чертовски крутым. Плечи достаточно широки, чтобы взвалить на них все ее проблемы. Волосы доходят до самого воротничка, немного взъерошенные, и явно нуждаются в стрижке. Чертовски сексуален, дьявол его побери! И стоит с таким видом, словно у него полно времени и никаких забот!
Ну конечно, никаких! Не он ведь заблудился!
Но было кое‑что еще… вроде как воздух между ними потрескивал электрическими разрядами. И дело не в птичках, пчелах или гребаном лосе!
А в сексуальном напряжении.
Эми очень давно, действительно очень давно не позволяла себе признавать подобные вещи и сейчас сильно удивилась. Эми насквозь видела мужчин, всех без исключения, обладая огромным опытом по этой части. Под внешним лоском мужчины, под какой бы там ни было маской: хороший парень, остроумный парень, сексуальный парень, – скрывались истинные черты характера, в любой момент способные проявиться.
Но Эми несколько месяцев подряд наблюдала за Мэттом, и тот всегда оставался… Мэттом. Веселый, уставший, расстроенный – он неизменно оставался собой: спокойным, отстраненным, бесстрастным. Ничто его не волновало. И нужно признать, это сбивало ее с толку. ОН сбивал ее с толку.
– Я в полном порядке, – повторила она.
Мэтт поднял бровь, выражая вежливое сомнение. Гордость размером с футбольный мяч застряла в горле Эми, не давая признать поражение. Но было еще и эго, твердившее о ее полном идиотизме!
– Со мной все прекрасно. Только скажите, в какой стороне юг.
Мэтт показал на юг.
Эми, кивнув, направилась туда, но он успел схватить ее за рюкзак и дернуть на себя.
Она вздрогнула и развела руки, пытаясь удержаться на ногах.
«Это Мэтт», – напомнила она себе, но мысль вызвала прилив жара, который она хотела бы свалить на погоду. Но стоит ли лгать себе?
Мэтт повернул ее на сорок пять градусов.
– Для того чтобы добраться до лесничества и твоей машины, нужно идти на юго‑восток, – сообщил он.
Верно! А ведь она знала это и теперь шагнула в нужном направлении.
– Берегись медведей! – окликнул Мэтт.
– Да, конечно, – пробормотала она, – а заодно и Горной феи.
– Справа!
Эми повернула голову и застыла.
О, сладчайший младенец Иисус! Там действительно медведь! Нежится под солнышком, большой, бурый, лохматый… гигантский! Лежит на спине, вытянув вверх лапы, в совершенной уверенности, что ужин ему обеспечен!
– Господи Боже! – ахнула Эми, моментально вспомнив каждого косолапого героя передач на канале «Дискавери». Отступила… потом еще на шаг, пока не наткнулась на кирпичную стену и едва не заорала.
– Всего‑навсего бурый медведь, – сказала стена голосом Мэтта.
– Перестань подкрадываться ко мне! – прошипела Эми. – Ненавижу, когда подкрадываются!
Мэтт был настолько добр, что не уточнил, что это ОНА в него уперлась. И что ее трясет от страха. Вместо этого он поставил на землю стакан с напитком и тихо шикнул на Эми, растирая своими большими ладонями ее руки.
– Все хорошо, – заверил он.
– Хорошо?
Как такое возможно? Медведь размером с «фольксваген» извивается на земле, блаженно ворча и почесывая спину об упавшие сосновые ветки. В каждом движении ощущалась скрытая сила. Как и у чужого мужчины у нее за спиной!
– Он видит нас? – прошептала Эми. В этот момент медведь лениво повернул большую лохматую голову, изучая Эми и Мэтта.
– Да, видит.
Эми инстинктивно прижалась к Мэтту.
– Если будешь смеяться надо мной, – остерегла она, когда вокруг талии сомкнулись теплые сильные руки, – я тебя убью.
Он не стал смеяться. Не стал подшучивать. Даже не улыбнулся.
– Не волнуйся, Крутышка, – пообещал он. – И кроме того, меня не так легко убить.
