Текст книги "Подумайте об этом"

Автор книги: Джидду Кришнамурти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Вопрос: В детстве нам говорят, что вот это прекрасно, а вот то безобразно; и в результате в течение всей жизни мы продолжаем повторять: «Это прекрасно, это уродливо». Как можно узнать, что такое подлинная красота и что такое безобразие?

Кришнамурти: Предположим, вы говорите, что какая-то арка красива, а другой человек утверждает, что она безобразна. Что же тогда важно: биться над вашими противоречивыми мнениями насчет красоты или уродливости этой вещи – или быть чувствительным как к красоте, так и к безобразию? В жизни есть грязь, запущенность, деградация, печаль; есть также радость, смех, красота цветка в лучах солнца. И что по-настоящему важно – это быть чувствительным ко всему, а не просто решать, что прекрасно, а что безобразно, и оставаться с этим мнением. Что происходит, если я говорю: «Я буду культивировать все прекрасное и отбрасывать все безобразное»? Тогда культивирование красоты создает нечувствительность. Это подобно тому, как если бы вы стали укреплять свою правую руку, сделали бы ее очень сильной, а левую оставили в бездействии, и она бы засохла. Поэтому вы должны быть пробуждены к безобразию как и к красоте. Вам необходимо видеть пляшущие под ветром листья, воду под мостом, прелесть вечера, – и в то же время замечать нищего на улице; вы должны видеть, как бедная женщина задыхается под тяжестью своей ноши, вы должны быть готовы помочь ей, подать ей руку. Все это необходимо; и только тогда, когда вы обладаете такой чувствительностью ко всему, вы можете начать трудиться и помогать, а не отбрасывать или осуждать.

Вопрос: Извините меня, но вы так и не сказали, кто был вашим учителем.

Кришнамурти: Разве это столь важно? Сожгите эту книжку, выбросите ее вон! Когда вы придаете большое значение таким пустякам, как вопросу о том, кто является учителем, вы превращаете все существование в крайне мелочное занятие. Понимаете, мы всегда хотим знать, кто этот учитель, кто эта ученая личность, кто тот художник, который написал картину. Мы никогда не желаем самостоятельно открыть содержание картины безотносительно к личности художника. Только тогда, когда вы знаете, кто этот поэт, вы говорите, что стихотворение хорошо. Это снобизм, простое повторение какого-то мнения, и оно разрушает ваше собственное внутреннее восприятие реальности данной вещи. Если вы обнаруживаете, что картина прекрасна, и вы чувствуете благодарность, когда смотрите на нее, имеет ли действительное значение вопрос о том, кто ее написал?

 Если вашей единственной заботой является желание найти содержание, истину этой картины, тогда сама картина передаст вам свой смысл.

7. Честолюбие

 Мы обсудили вопрос о том, как существенно важно обладать любовью. И мы увидели, что ее невозможно приобрести или купить; однако без любви все наши планы относительно совершенного общественного устройства, в котором не будет эксплуатации, принуждения, не имеют никакого смысла; и я думаю, очень важно понять это, пока вы еще молоды. Где бы мы ни оказались в этом мире, куда бы мы ни попали, повсюду мы обнаруживаем, что общество пребывает в состоянии непрерывного конфликта. Всегда на одной стороне обеспеченные люди, обладающие властью и богатством, а на другой – трудящиеся; и каждый человек завистлив, каждый соревнуется с другим, каждый хочет более высокого положения, более высокой зарплаты, большей власти, более высокого престижа.

 Таково положение во всем мире – положение постоянной войны, которая идет и во внешней, и во внутренней сферах.

 И вот если мы с вами желаем совершить полнейшую революцию в общественном порядке, первое, что нам необходимо понять, – это инстинкт к приобретению власти. Большинство из нас желает власти в той или иной форме. Мы видим, что благодаря богатству и власти мы сможем путешествовать, общаться с важными людьми, стать известными; или же мы мечтаем о том, чтобы установить совершенное общество. Мы думаем, что при помощи власти совершим добро; однако сама погоня за властью – для себя или для какой-нибудь страны, ради какой-то идеологии, – дурна и разрушительна, потому что неизбежно создает противодействующие силы; и в результате при ней всегда налицо конфликт.

 Тогда разве не будет правильным, чтобы образование и воспитание помогло вам по мере того, как вы станете старше, уяснить, как важно построить такой мир, где нет ни внешних, ни внутренних конфликтов, мир, где вы не окажетесь в конфликте со своим соседом или любой группой людей, где полностью исчезнет стимул честолюбия, представляющего собой желание положения и власти.

 И возможно ли создать общество, в котором не будет внутреннего или внешнего конфликта? Общество есть взаимоотношения между вами и мной; и если наши взаимоотношения основаны на честолюбии, если каждый из нас желает обладать большей властью, чем другой, тогда мы, очевидно, всегда останемся в состоянии конфликта. Поэтому возможно ли устранить эту причину конфликта? Можем ли мы так воспитать себя, чтобы не иметь духа соревнования, не сравнивать себя с кем-то другим, не желать того или иного положения, – одним словом, совсем не быть честолюбивым?

 Когда вы вместе с родителями покидаете школу, читаете газеты или разговариваете с людьми, вы, вероят– но, замечаете, что почти каждый из них хотел бы произвести в мире какую-то перемену. Но не обратили ли вы внимания также и на то, что сами эти люди всегда находятся в конфликте друг с другом по тому или иному поводу – по поводу идей, собственности, расы, касты или религии? Ваши родители, ваши соседи, ваши мини– стры и бюрократы – разве все они не честолюбивы, не борются за лучшее положение и не пребывают поэтому постоянно в конфликте с кем-то другим? Несомненно, только тогда, когда будет устранен весь этот дух сорев– нования, возникнет мирное общество, где каждый из нас сможет жить счастливой, творческой жизнью. Но как же сделать это? Может ли какое-то регулирование, какое-нибудь законодательство или тренировка вашего ума в направлении отсутствия честолюбия – может ли все это устранить честолюбие? Внешне вас можно будет приучить не выказывать честолюбия; вы можете перестать соревноваться с другими в обществе, но внутри вы все еще будете оставаться честолюбивыми, не так ли? И возможно ли полностью отмести это честолюбие, которое приносит людям столько горя? Вероятно, раньше вы об этом не думали, потому что никто не беседовал с вами так, как сейчас; но вот теперь, когда кто-то говорит с вами на данную тему, разве вам не хотелось бы узнать, можно ли жить в этом мире богатой, полной, счастливой, творческой жизнью без разруши– тельного стимула честолюбия, соревнования? Не хочется ли вам узнать, как вам жить, чтобы ваша жизнь не разрушала другую, не набрасывала тень на чужой путь?

 Видите ли, мы думаем, что это утопическая мечта, которая на деле никогда не может быть осуществлена; но я не рассказываю вам сказок, это было бы бессмыслицей. Могут ли такие простые заурядные люди, как мы с вами, жить в этом мире творчески, без движущей силы честолюбия, которая выказывает себя различными способами в форме желания власти, высокого положения? Вы найдете правильный ответ на этот вопрос, когда будете любить то, чем вы занимаетесь. Если вы работаете инженером только для того, чтобы заработать на жизнь, или из-за того, что этого требуют от вас родители, общество, это окажется иной формой принуждения; а любой его вид вызывает противоречие, конфликт. Тогда как если вы действительно любите работу инженера или ученого, если вы можете посадить дерево, написать картину или стихотворение, – не для того, чтобы завоевать одобрение, а просто потому, что это занятие вам нравится, – вы увидите, что никогда не состязаетесь с другими. Я думаю, что именно тут и скрыт подлинный ключ ко всему вопросу: любить то, что вы делаете.

 Однако пока вы молоды, зачастую бывает очень трудно узнать, чем вы любите заниматься, потому что вам хочется сделать так много. Вы хотите быть инженером, машинистом на паровозе, летчиком, круто взмываю– щим в голубые небеса; или вам может хотеться стать знаменитым оратором или политическим деятелем. Вы можете желать сделаться художником, аптекарем, поэтом или плотником; возможно, вам захочется работать головой, но, может быть, и руками. Действительно ли вы любите заниматься каким-нибудь из этих дел, или ваш интерес к нему есть просто реакция на давление со стороны общества? Как можете вы это узнать? И не в том ли и заключается подлинная цель образования, чтобы помочь вам выяснить это, так чтобы взрослым вы смогли отдать весь свой ум, все сердце и все тело действительно любимому делу?

 Выяснение того, чем вы любите заниматься, требует большого понимания; потому что если вы опасаетесь, что не сумеете заработать себе на жизнь или не сможете приспособиться к этому загнивающему обществу, вы никогда не установите, что же является вашим любимым делом. Если же вы ничего не боитесь, если вы отка– зываетесь вступить в колею традиции, куда вас толкают родители и поверхностные требования общества, а также ваши учителя, тогда у вас есть возможность открыть то, что вы действительно любите делать. Итак, для того, чтобы открыть это, вы не должны испытывать страха перед тем, что не сумеете обеспечить свое сущест– вование.

 Но большинство из нас боится именно этого; мы говорим: "Что же будет со мной, если я не поступлю так, как говорят родители, если не приспособлюсь к обществу?" Испытывая страх, мы поступаем так, как нам говорят; и здесь нет любви к делу, а только противоречие; это внутреннее противоречие и является одним из факторов, создающих разрушительное честолюбие.

 Поэтому основная функция образования заключается в том, чтобы помочь вам установить, чем вам по– настоящему нравится заниматься, так чтобы вы могли отдать этому весь свой ум и все сердце; ибо такой образ жизни создает человеческое достоинство, которое отметает посредственность, мелкобуржуазный образ мыш– ления. Вот почему очень важно иметь настоящих учителей, правильную атмосферу, чтобы вы выросли с любо– вью, которая выразится в вашем занятии. Без этой любви все ваши экзамены, знания, способности, ваше поло– жение и то, чем вы владеете, суть лишь пепел; они не имеют никакого смысла. Без этой любви ваши действия принесут только новые войны, новую ненависть, новые несчастья и разрушения.

 Возможно, все это для вас ничего не значит, так как внешне вы еще очень молоды; но я надеюсь, что мои слова будут иметь какой-то смысл для ваших учителей, а где-то в глубине души – и для вас.

 ___ . . . ___

Вопрос: Почему вы ощущаете некоторую неловкость?

Кришнамурти: Знаете, какая это необыкновенная вещь в жизни – не быть никем: не иметь громкого име– ни, не быть великим человеком, не быть весьма ученым, не быть грандиозным реформатором или революцио– нером, одним словом, не быть никем? И когда человека, по-настоящему чувствующего это, внезапно окружит толпа любопытных, такое обстоятельство вызовет в нем чувство замкнутости. В этом все дело.

Вопрос: Как можем мы постичь истину в нашей повседневной жизни?

Кришнамурти: Вы думаете, что истина – это одно, а ваша повседневная жизнь – что-то другое; и вы дума– ете, что в повседневной жизни вам надо постичь то, что вы называете истиной. Но разве истина пребывает вне повседневной жизни? Когда вы подрастете, вам придется зарабатывать себе на жизнь, не правда ли? В конце– концов, именно для этого вы сдаете экзамены: вы подготавливаетесь к тому, чтобы зарабатывать себе на жизнь.

 Однако многие люди не видят разницы в том, какое поле деятельности себе избрать, лишь бы зарабатывать деньги. Пока у них есть занятие, им все равно, что это за работа – быть военным, полицейским, адвокатом или каким-нибудь изворотливым дельцом.

 Но ведь важно выяснить истину о том, что составляет справедливое средство существования, не так ли?

 Ибо истина заключена внутри вашей жизни, а не за ее пределами. То, как вы говорите, то, что вы говорите, как вы улыбаетесь, как вы любите обманывать людей, играть с ними – все это и есть истина вашей повседневной жизни. И потому, прежде чем стать военным, полицейским, юристом или безжалостным дельцом, разве не должны вы постичь этих профессий? В самом деле, если вы не увидите истину того, что вы делаете, и не будете руководствоваться этой истиной, ваша жизнь станет отталкивающей мешаниной.

 Давайте бросим взгляд на вопрос о том, следует ли вам становиться военным, – потому что другие профес– сии несколько более сложны. Отбросим в сторону пропаганду и то, что говорят другие люди, посмотрим, в чем заключается истина относительно профессии военного. Если человек становится военным, это означает, что он должен сражаться для защиты своей страны, должен приучить свой ум не думать, а повиноваться. Ему необходимо быть готовым к тому, чтобы убивать или быть убитым – и ради чего? Ради какой-то идеи, которая, как это утверждают некоторые люди, великие или малые, является справедливой. Итак, вы становитесь воен– ным, чтобы жертвовать собой и убивать других. Разве это справедливая профессия? Не спрашивайте об этом никого, а найдите истину данного вопроса самостоятельно. Вам говорят, чтобы вы убивали ради чудесной утопии – как будто бы человек, говорящий вам об этом, знает все о будущем! Думаете ли вы, что убийство – это справедливая профессия, будь то ради своей страны или ради какой-либо организованной религии? Справед– ливо ли вообще убийство? И вот если вы хотите установить истину того важнейшего процесса, который являет собой ваша собствен– ная жизнь, вам придется глубоко исследовать все эти вопросы, отдать такому исследованию ум и сердце. Вам будет необходимо думать независимо, ясно, без предубеждения, ибо истина не удалена от жизни, а заключена в самом ее повседневном движении.

Вопрос: Разве изображения, Учителя и святые не помогают нам правильно медитировать?

Кришнамурти: Знаете ли вы, что такое правильная медитация? Не хотите ли вы самостоятельно открыть истину данного вопроса? И откроете ли вы когда-нибудь эту истину, если примете мнение какого-то авторите– та о том, что такое правильная медитация?

 Это – необъятный вопрос. Чтобы открыть искусство медитации вам необходимо знать всю глубину и ши– роту того необыкновенного процесса, который называется мышлением. Если вы примете слова какого-либо авторитета, который говорит: "Медитируйте по этим линиям", – вы будете всего лишь последователем, слепым прислужником какой-то системы или идеи. Ваше принятие авторитета основано на надежде добиться некото– рого успеха, а это – не медитация.

Вопрос: В чем заключается долг ученика?

Кришнамурти: Что означает слово «долг»? Долг по отношению к чему? К своей стране, как говорит какой-то политический деятель? Или по отношению к отцу и матери, как они того желают? Они скажут вам, что ваш долг состоит в том, чтобы делать то, что они вам говорят; а то, что они говорят, обусловлено их глубинными тенденциями, традициями, и так далее. А кто такой ученик? Разве это просто юноша или девушка, которые посещают школу, прочли несколько книг, чтобы сдать какой-то экзамен? Или это просто учащийся, который все время учится и для которого поэтому нет конца учению? Несомненно, человек, который только читает все о каком-то предмете, сдает экзамены, а затем прекращает учение, – это не ученик. Подлинный ученик изучает, учится, вникает, исследует не только до двадцати или двадцати пяти лет, но в течение всей своей жизни.

 Быть учеником – значит учиться постоянно; и пока вы учитесь, нет никакого учителя, не так ли? В то мгновенье, когда вы учитесь, нет никакой особой личности, которая должна вас учить, потому что вы учитесь у всего окружающего. Лист, гонимый ветром, шепот воды у берега реки, полет птицы высоко в воздухе, бед– няк, шагающий с тяжелой ношей, люди, которые уверены в том, что знают о жизни все, – вы учитесь у всего и всех; поэтому здесь нет никакого учителя, и вы не становитесь чьим-то последователем.

 Так что долг ученика – просто учиться. Как-то в Испании жил знаменитый живописец по имени Гойя, один из величайших художников; и когда он был уже очень старым человеком, он написал под одной из своих картин: "Я все еще учусь". Вы можете учиться по книгам, но это не поведет вас слишком далеко: книга может дать только то, что в состоянии сказать автор. А вот ученье благодаря самопознанию не имеет границ, потому что учиться при помощи собственного самопознания – это узнать, как слушать и как наблюдать; и потому вы учитесь от всего: от музыки, от того, что говорят люди, от того, как они это говорят, от гнева, жадности, честолюбия.

 Эта земля – наша; она не принадлежит ни коммунистам, ни социалистам, ни капиталистам; это наша с вами земля, и мы должны на ней жить счастливой, богатой жизнью без конфликтов. Но это богатство жизни, это счастье, это чувство "наша земля" – нельзя осуществить принудительно, силой закона. Оно должно прийти изнутри, ибо мы любим эту землю и все, что на ней находится; такое состояние и есть состояние ученья.

Вопрос: В чем различие между уважением и любовью?

Кришнамурти: Вы можете отыскать в словаре значение слов «уважение» и «любовь» и найти ответ на свой вопрос. Вы хотите узнать именно это? Что вас интересует: поверхностный смысл этих слов или их более глубокое значение?

 Обращали вы внимание на то, как все приветствуют появление какого-нибудь выдающегося человека, ми– нистра или губернатора? Это вы и называете уважением, не правда ли? Но такое уважение ложно, потому что за ним скрыты страх и алчность. Вы чего-то хотите от этого бедняги – и вешаете ему на шею гирлянду. Это не уважение, а всего лишь монета для купли и продажи на рынке. Вы не чувствуете уважения к своему слуге или к жителю деревни, а уважаете только тех, от кого надеетесь что-нибудь получить. Уважение подобного рода – это в действительности страх; это совсем и не уважение, в нем нет смысла. Но если вы на самом деле имеете в своем сердце любовь, тогда для вас одинаковы и губернатор, и учитель, и ваш слуга, и житель деревни, тогда вы уважаете их всех, испытываете по отношению к ним особое чувство; потому что любовь ничего не требует взамен.

8. Упорядоченное Мышление

 Среди множества прочих вещей в жизни задумывались ли вы хоть раз над тем, почему мы в большинстве своем довольно небрежны – небрежны в своей одежде, в манерах, в мыслях, в том, как делаем свои дела?

 Почему мы не пунктуальны и, следовательно, невнимательны к другим? И что это такое, что создает порядок во всем – в нашем платье, в мыслях, в речи, в том, как мы ходим, как обращаемся с людьми, менее удачливыми по сравнению с нами? Что создает этот непонятный порядок, который проявляется без принуждения, без пла– на, без обдуманной направленности психики? Думали вы об этом хоть однажды? Знаете ли вы, что я подразу– меваю под порядком? Это – сидеть спокойно, без напряжения; есть изящно, без торопливости; быть собран– ным и в праздности; мыслить ясно и в то же время широко. Что создает этот порядок в жизни? Действительно, здесь очень важный пункт, и я думаю, что если бы мы могли получить такое образование и воспитание, кото– рое помогло бы открыть фактор, создающий порядок, это имело бы большое значение.

 Несомненно, порядок проявляется только в добродетели; ибо если вы не добродетельны не только в мело– чах, но и во всем прочем, ваша жизнь станет хаотичной, не правда ли? Быть добродетельным само по себе имеет очень небольшой смысл; но, поскольку вы добродетельны, в вашем мышлении есть точность, во всем вашем существе налицо порядок, – а это и есть функция добродетели.

 Но что происходит, когда человек пытается стать добродетельным, когда он дисциплинирует себя, чтобы сделаться добрым, действенным, вдумчивым, внимательным, когда он пытается не обижать людей, тратит энергию в стараниях установить порядок, в борьбе за то, чтобы сделаться хорошим? Его усилия ведут только к респектабельности, которая приносит посредственность ума; и потому он не добродетелен.

 Случалось ли вам когда-нибудь рассматривать цветок с близкого расстояния? Как поразительно он точен со своими лепестками; однако в нем есть необыкновенная нежность, аромат, прелесть. И вот когда человек старается держать себя в порядке, его жизнь может быть очень точной; однако он утрачивает это качество мягкости, которое проявляется только тогда, когда не существует усилия, как это бывает у цветка. Итак, наша трудность заключается в том, чтобы оставаться точным, ясным и широким, но без усилия.

 Понимаете, усилие держать себя в порядке, быть опрятным, оказывает такое суживающее влияние. Если я намеренно стараюсь соблюдать порядок в своей комнате, если я тщательно расставляю все по местам, если я постоянно слежу за собой, за тем, куда ставлю ноги и т.п., – что тогда происходит? Я делаюсь нудным челове– ком, невыносимым для себя и для других. Человек, который все время старается быть чем-то, чьи мысли всегда весьма тщательно подобраны, кто выбирает одну мысль в предпочтение другой, – такой человек являет собой утомительную личность. Он может быть очень опрятным, ясным, может с точностью употреблять нуж– ные слова, может быть очень внимательным и отзывчивым, – но он утратил творческую радость жизни. Итак, в чем же состоит проблема? Как можно человеку иметь творческую радость жизни, быть открытым в чувствах, широким в мышлении, – и, однако, оставаться в жизни точным, ясным, организованным? Я думаю, большинство из нас не похоже на такого человека, потому что мы никогда ничего не чувствуем глубоко, нико– гда целиком не отдаем чему-либо свое сердце и свой ум. Помню, как я наблюдал за двумя рыжими белками с длинными пушистыми хвостами и красивым мехом, – целые десять минут они гонялись друг за другом вверх и вниз по высокому дереву, не останавливаясь, просто под действием радости жизни. Но вы и я не в состоянии узнать эту радость, если не будем глубоко чувствовать, если в нашей жизни не будет страсти, – не страсти творить добро или осуществлять какую-то реформу, а страсти в смысле очень глубокого чувства; и мы сможем обладать такой жизненной страстью только тогда, когда в нашем мышлении, во всем нашем существе произой– дет тотальная революция.

 Обратили ли вы внимание на то, сколь немногие из нас имеют глубокое чувство по отношению к чему– нибудь? Случалось ли вам хоть раз восстать против своих учителей, против родителей, – не просто потому, что вам что-то не нравится, а потому, что вы глубоко и горячо ощущаете нежелание делать некоторые вещи? Если у вас имеется глубокое и пылкое чувство по отношению к чему-нибудь, вы обнаружите что само это чувство каким-то непонятным образом вносит в вашу жизнь некоторый новый порядок.

 Упорядоченность, опрятность, ясность мышления сами по себе не очень важны; тем не менее они стано– вятся очень важны для человека, который чувствителен, который глубоко ощущает, который находится в со– стоянии постоянной внутренней революции. Если вы испытываете весьма сильные чувства по поводу доли бедняка, по отношению к нищему, которому проносящийся мимо автомобиль богача швыряет в лицо пыль, если вы чрезмерно восприимчивы, чувствительны ко всему, тогда сама эта чувствительность принесет упоря– доченность, добродетель; и я думаю, что понять это важно для нас обоих – для воспитателя и для ученика.

 К несчастью, в этой стране, как и во всем мире, мы так мало беспокоимся, мы не испытываем глубоких чувств к чему бы то ни было. Большинство из нас – интеллигенты, но интеллигенты в поверхностном смысле,

 т.е. мы очень умны, наполнены словами и теориями о том, что правильно, а что неверно, как нам следует мыслить, что нужно делать. Мы высоко развиты в умственном отношении, но внутри нас очень мало чего-то стоящего; а как раз именно эта внутренняя сущность и приносит истинное действие, которое не является действием, согласным с какой-либо идеей.

 Вот почему нам нужно иметь очень сильные чувства – чувства страсти, гнева – и наблюдать за ними, как бы играть с ними, находить их истину; потому что если вы просто подавляете их, если вы говорите: "Я не должен сердиться, я не должен испытывать страстных чувств, ибо это неправильно", вы обнаружите, что ваш ум по– степенно оказывается замкнутым в какой-то идее и вследствие этого становится весьма мелким. Вы можете быть чрезвычайно умным человеком, обладать энциклопедическими познаниями; но если при этом у вас нет жизненности сильного и глубокого чувства, ваше понимание будет подобно цветку без запаха.

 Очень важно для вас понять все это, пока вы молоды, потому что впоследствии, когда станете подлинными революционерами, – не революционерами в соответствии с какой-то идеологией, теорией или книгой, а рево– люционерами в полном смысле слова, способными идти до конца, как целостные человеческие существа, так чтобы в вас не осталось ни единого пятнышка, зараженного прошлым. Тогда ваш ум будет свежим, простым – и потому способным к необыкновенному творчеству. Но если вы не обратите внимания на значение всего, что я вам говорю, ваша жизнь станет очень тусклой; вы окажетесь раздавлены обществом, семьей, женой или мужем, теориями, религиозными или политическими организациями. Вот почему правильное образование и воспитание является для вас неотложной необходимостью; это означает, что у вас должны быть учителя, кото– рые помогут вам пробиться сквозь кору так называемой цивилизации и стать не копировальными машинами, а индивидами, внутри которых звучит подлинная песня, – и которые поэтому являются счастливыми, творчес– кими людьми.

Вопрос: Что такое гнев, и почему человек испытывает гнев?

Кришнамурти: Если я наступлю вам на ноги, или ущипну вас, или что-то у вас отниму, разве вы не рассердитесь? И почему бы вам не сердиться? Почему вы думаете, что сердиться плохо? Потому что кто-то вам это сказал? Именно потому очень важно выяснить, почему человек сердится, увидеть истину гнева, а не говорить просто, что испытывать гнев нехорошо.

 Итак, почему же вы испытываете гнев? Потому что вы не хотите испытывать боль – и это нормальная человеческая реакция, нормальная потребность живого человека. Вы чувствуете, что вас никто не должен использовать, ломать, уничтожать или эксплуатировать – ни отдельный индивид, ни государство, ни общество.

 Когда кто-то дает вам пощечину, вы чувствуете себя оскорбленными, униженными, и это чувство вам не нра– вится. А если оскорбивший вас человек обладает положением и силой, и вы не можете отплатить ему за удар, вы в свою очередь оскорбляете кого-нибудь другого, вымещаете свой гнев на брате, сестре или прислуге, если она у вас есть. Так продолжается действие гнева.

 Прежде всего, избегать повреждения – естественная реакция. Почему кто-то должен вас эксплуатировать?

 И чтобы не получать повреждений вы предохраняете себя, начинаете устраивать для себя защиту, возводить вокруг себя какой-то барьер. Во внутренней жизни вы строите стену, вы не бываете открытым, восприимчи– вым; поэтому вы не способны к исследованию, к открытым чувствам. Вы говорите, что гнев очень плох, осу– ждаете его, как осуждаете и разные другие чувства; и вот постепенно вы делаетесь сухими, пустыми, вообще лишенными каких бы то ни было сильных чувств. Понимаете?

Вопрос: Почему мы так сильно любим свою мать?

Кришнамурти: Разве вы любите свою мать, если при этом ненавидите отца? Послушайте внимательно.

 Когда вы очень кого-то любите, разве вы исключаете других из этой любви? Если бы вы действительно люби– ли мать, разве вы не любили бы также отца, и тетку, и соседа, и слугу? Разве у вас нет сначала чувства любви вообще, а затем уже любви к какому-то отдельному человеку? Когда вы говорите: "Я очень люблю свою мать", разве вы не бываете к ней внимательны? А если это так, можете ли вы доставлять ей множество ненужных забот? И если вы внимательны к своей матери, разве вы не будете внимательны также и к брату, к сестре, к соседу? Иначе вы не любите мать по-настоящему, иначе это просто слова, выражающие лишь вежливость.

Вопрос: Я полон ненависти. Пожалуйста, научите меня любви.

Кришнамурти: Никто не сможет научить вас любви. Если бы люди были способны научиться тому, как любить, мировая проблема была бы очень простой, не правда ли? Если бы мы могли научиться любить по книжке, как мы учимся математике, этот мир был бы чудесным, в нем не было бы ненависти, эксплуатации, войн, деления на богатых и бедных, и мы относились бы друг к другу подлинно по-дружески. Но любовь приходит не так то легко. Вот ненавидеть легко, и ненависть особым образом объединяет людей, создавая всевозможные фантазии и различные формы сотрудничества, как это бывает во время войны. Но любовь гора– здо труднее. Вы не в состоянии научиться любви; однако то, что вы можете сделать, – это замечать ненависть и осторожно отставлять ее в сторону. Не боритесь с ненавистью, не говорите, как ужасно ненавидеть людей, но смотрите на ненависть, какова она есть, и дайте ей самой отпасть; отметите ее прочь, она не важна. То, что важно, – это не дать ненависти пустить корни в вашем уме. Понимаете? Ваш ум похож на плодородную почву, и любая возникающая проблема, если дать ей достаточно времени, подобно сорняку пускает там корни; а затем вы испытываете затруднения, когда выдергиваете ее оттуда. Но если вы не дадите проблеме достаточно времени, чтобы пустить корни, тогда у нее не окажется места для произрастания, и она засохнет. Если же вы станете поощрять ненависть, дадите ей время пустить корни, вырасти и созреть, она превратится в гигантскую проблему. Но если всякий раз, когда у вас в душе возникнет ненависть, вы не станете ее удерживать, тогда вы обнаружите, что ваш ум делается очень чувствительным, не будучи при этом сентиментальным. И поэтому он узнает любовь.

 Ум может стремиться к ощущениям, желаниям; но он не может стремиться к любви. Любовь должна прий– ти к уму. И когда она однажды окажется там, в ней не будет подразделений на чувственную и божественную; это просто любовь. В любви скрыто нечто необыкновенное: это единственное качество, которое приносит тотальное постижение всего существования в целом.

Вопрос: В чем заключается счастье в жизни?

Кришнамурти: Если вы хотите добиться чего-то приятного, вы думаете, что осуществив свое желание, будете счастливы. Может быть, вы хотите выйти замуж за самого богатого человека, или жениться на прелест– нейшей девушке, или сдать какой-то экзамен, или получить чье-то одобрение; и вы полагаете, что, добившись своего, вы станете счастливыми. Но разве это счастье? Разве оно в скорости не завянет, подобно цветку, кото– рый раскрылся утром и засыхает к вечеру? Однако такова наша жизнь; и это – все, что нам нужно. Мы удовле– творяемся такими мелочами: автомобилем или прочным положением, переживанием некоторого волнения по поводу какого-нибудь пустяка, – вроде того мальчика, который так счастлив, когда запускает бумажного змея в сильный ветер, а через несколько минут заливается слезами. Вот это и есть наша жизнь, и она нас удовлетво– ряет. Мы никогда не говорим: «Я отдам свое сердце, свою энергию, все свое существо выяснению того, что такое счастье». Мы не бываем достаточно серьезными, мы не испытываем по этому поводу очень сильных чувств, и потому нам довольно мелочей.