355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джиа Буджардини » Чёрно-белый мир. Два ордена » Текст книги (страница 1)
Чёрно-белый мир. Два ордена
  • Текст добавлен: 28 июля 2021, 21:31

Текст книги "Чёрно-белый мир. Два ордена"


Автор книги: Джиа Буджардини



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Джиа Буджардини
Чёрно-белый мир. Два ордена

Белая нить

Глава 1. Путь воина

Ворон Фивз пострадал в той войне, но ему ещё повезло – он, хотя бы, вернулся домой. Многие маги, что шли с ним, теперь закопаны на кладбище братства – великая честь для воина. Ему всё ещё снились кошмары, и он просыпался в надежде, что явь его утешит, но утешало лишь вино, сваренное эльфом Бамиром – его другом и соратником. Империя потеряла на войне тысячи своих существ и с этого года обязала всех магических детей учиться в школе рода Фивз, чему Ворон был «несказанно» рад. Другие школы также распахнули свои двери для существ в этом году.

Сестра – Адора, должна была взять всё в свои магические руки, но пропала три дня назад. Её искали все оборотни Империи, но девушка была недосягаема. Школа Фивзестон отличалась от остальных школ тем, что имела защиту гарпий, которые контролировали и блокировали чужую магию, облегчая жизнь учеников и защищая их. Род Фивз поддерживал все новшества и прогрессивные средства борьбы с разнузданными существами, в то время как другие школы были на страже традиций и условностей.

Исчезновение сестры «подкосило» Ворона также, как первый день на войне. Он до сих пор помнил, как Адора стояла на перроне и провожала своего брата возле уходящего поезда. Когда она обняла его на прощание, он глубоко вдохнул запах с её платка, в надежде, что это поможет ему и придаст сил там, где гибнут сотни таких же, как и он. Маг помнил, как светились на солнце её светлые волосы и как блестели от слёз глаза. Помнил её тонкие руки и длинные пальцы, что вцепились в его ладони до болезненных ощущений, когда поезд загудел. Год прошёл, а будто это было вчера.

Ворон встал с кровати и чуть не упал – протез правой ноги был ему ещё непривычен.

– Треклятый обрубок! – прошептал он.

Ногу нельзя было спасти. Если бы её оторвало при обычных обстоятельствах, Ворон, с помощью магии, вернул бы часть тела назад, но это был не тот случай. Теперь приходилось мириться с ненавистным протезом, который упрямо не хотел подчиняться магу. Его можно было лишь скрыть от посторонних глаз. Первое время казалось, что его видно всем и слышно, как он ковыляет по улице, мужчина злился на всех, но в тоже время понимал, что окружающие не виноваты. Ворону трудно было смотреть в зеркало, и он старался закончить все утренние процедуры быстрее.

Мистер Фивз провёл рукой по железяке, и она превратилась в мужскую ногу. Он критично оглядел своё творение и обречённо потянулся к бутылке с вином, что уже породнилась с тумбой у кровати. Сделав глоток, Ворон поперхнулся и зашёлся в кашле.

– Крепко! – просипел он и вспомнил вкус спирта, который однажды попробовал.

Ту боль, когда Ворон увидел часть своего тела отдельно от себя, он уже не помнил. Глаза, соратников, полные отчаяния, и протянутые руки в конвульсиях – да, а вот собственные чувства приглушились.

За дверью послышались шаги – кто-то стоял за там и скребся, как кошка.

– Да входи уже, не топчись. – Сказал мужчина и добавил еле слышно. – Только злишь своими манерами. До них теперь нет никому дела.

      Дверь со скрипом отворилась и на пороге показался дворецкий. Сколько раз Ворон просил родителей убрать всю прислугу из дома, ведь их практически никогда нет – в путешествиях старшее поколение Фивз проводило больше двухсот пятидесяти дней в году. Адора была согласна с братом – те времена прошли, когда прислуга была необходима и являлась показателем достатка. Но родители были непреклонны и по их дому сновали люди. Да, именно люди, некогда создавшие всех магических, теперь прислуживали своим созданиям. Жизнь предпочла существ, долго живущих на земле и более приспособленных к этому миру, людям, подверженным болезням и ранним смертям.

– Прошу прощения, не хотел вас будить! – сказал дворецкий и слегка поклонился.

Его безупречный внешний вид слегка расстроил мистера Фивза, ведь он выглядел хуже, особенно после вчерашнего вина.

Ворон еле кивнул.

– Я уже не спал. Что случилось? – мистер Фивз смягчился.

Дворецкий стыдливо спросил:

– Слуги беспокоятся о мисс Адоре, есть какие-то новости? Ваши родители так заняты в последнее время, их практически не бывает дома, мы и знать не знает, как проходят поиски бедной мисс.

Мистер Фивз покачал головой.

– Нет, к сожалению, новостей нет. Либо полиция работает плохо, либо…

Они замолчали. Дворецкий увидел на тумбе возле кровати бутылку и отвернулся, предпочитая не лезть в дела своего «хозяина».

– Ваши родители уехали в школу, просили вас не задерживаться и тоже прибыть быстрее. Учеников уже начинают привозить. Нужно уделить время обязанностям, раз вы теперь займёте пост директора. – дворецкий сказал это, обращаясь к стене.

– Да, хорошо. – В голосе Ворона чувствовалась обречённость.

– Я подготовил ваш смокинг.

      Мистер Фивз хмыкнул.

– Ни за что! Я надену свой костюм. То, что я согласился быть директором школы, ещё не значит, что я буду выряжаться!

Дворецкий кивнул.

– Как пожелаете! – он осмотрел пижамные штаны Ворона и вышел за дверь.

Беспокойство слуг в их доме было оправдано – Адора была замечательным белым магом. Их отличие с братом было в том, что лечение и помощь другим, чистое сердце и некая отчаянность была присуща белым колдунам, а вот иллюзии, мистика действий, ярость и боль – способность тёмных магов, коим являлся Ворон.

Чёрный маг подумал о том, что хотел, чтобы все его желания исполнялись вот так просто, как он создавал иллюзии. Оставшись один, он подошёл к шкафу и открыл его. Вещи были чистыми и аккуратно сложены, что было заслугой горничной. Мистер Фивз достал строгий чёрный костюм и подумал о том, что лучше надеть его на чистое тело, ведь в комнате ночью было жарко и он весь вспотел. В этой спальне всегда был полумрак и лёгкий запах сырости, от чего по ночам было не только жарко, но и тяжело дышалось от скопившейся за день влаги. Дом родителей был большой, а комната находилась на втором этаже, в самом углу. По вечерам, когда поднимался ветер, старые оконные ставни уютно скрипели, хотя Адора боялась этого скрипа до мурашек. Она говорила, что это плачут мертвецы, что не нашли покой и теперь ноют в просьбе о помощи. Со времён отсутствия хозяина, стены будто осунулись: обои слегка «отошли» у потолка и потемнели, а углы стали холодными, что даже ночники не создавали того тёплого света, что был раньше. Но это устраивало Ворона – после войны Вседозволенности в его душе был мрак и хаос, и всё чаще хотелось спрятаться в своём родном маленьком «подземелье».

Когда Ворон вышел на улицу возле его дома стояла машина – чёрная, блестящая на солнце, с мощным паровым двигателем внутри. Водитель стоял, облокотившись на водительскую дверь и провожал взглядом смеющихся молодых девушек, что обходили его и поглядывали с интересом. Эти машины стали таким же обыденным делом, как и дирижабли, заводы, со своими трубами и паровые часы. Дирижабли использовались для перелётов на дальние расстояния и раньше, когда они только появились, билеты на них стоили очень дорого, но сейчас это был чуть ли не самый популярный вид транспорта. Лошади потеряли свою «славу» и перекочевали назад, на фермы.

Заводы строились в основном на задворках Лондона, в тех районах, где они смешались со стилем местных домов и их жителей. Город был похож на пирамидку, если разложить его на ладони: в центре – дворец Императора и огромные сады для прогулок, в котором весной и осенью были ярмарки, а перед Рождеством украшали огромную ель; чуть левее располагались дороги, по которым можно было попасть в богатые районы и несколько школ, на северной дороге были музеи, магазины, буфеты, салоны, там была сосредоточена вся культурная жизнь; на востоке располагались все административные здания и районы, в которых жили вампиры и эльфы, ну а южнее – жилые дома и подворотни, расходившиеся в разные стороны и огибающие Лондон, словно в кольцо, которые вели в бедные кварталы. На самых окраинах до сих пор жили так, как двести лет тому назад, будто прогресс их не коснулся. О том, что люди здесь тоже развиты говорили лишь заводы и пекарни.

Паровые часы – механизм вечного двигателя, ставили на каждое предприятие. Это технология опережала своё время и позволила вывести Империю на уровень выше. Благодаря постоянно вращающимся шестерёнкам под потоком горячего пара линии конвейера двигались плавно, словно смазанные маслом и практически весь город был под силой паровых часов.

Ворон отказался ехать на машине и пошёл пешком. Школа находилась за городом, за жилыми кварталами вампиров – живописным и тихим местом. Маг наслаждался видами и красотами Лондона.

Существ на улицах стало гораздо меньше после войны. Эта война не затронула дома или дороги, для многих людей она даже прошла незаметно в провинциях Империи. Взбесившийся Демон отнял лишь души тех, кто был дорог существам, лишив многие семьи любимых и родных. Существа разделились во мнении по поводу обучения их детей: кто-то был за такой ранний призыв, ведь это значило, что их отпрыски будут сильнее, разумнее, смогут сами постоять за себя, а кто-то был против нагрузок и разлуки, ведь некоторые из магических детей уехали в другие города.

Через пол часа Ворон был у школы. Учеников к тому моменту стало больше, как и их родителей. Они заполнили всю лужайку перед школой, норовя вытоптать яркую зелёную траву до основания. Все уже знали, кто займёт пост директора и осматривали мужчину с интересом, а он, в свою очередь – школу, стараясь не реагировать на эти внимательные десятки глаз. Эти серые стены здания были знакомы ему до каждого кирпичика – все коридоры и закоулки, что были исследованы вдоль и поперёк во время учёбы; все деревья на территории остались на своих местах – дубы, с раскидистой кроной, создавали в такую жару необходимую прохладу. Их тихий шелест напоминал шёпот:

«Ты дома!»

Ворон, глядя, как зелёная листва «гоняется» за ветром подумал:

«Шепчут ли дубы это и остальным? Адора, стоя на этом месте, слышала зов?»

Наука в Фивзестоне давалась Ворону легко, потому что он не отвлекался на заигрывания со сверстницами, а был полностью предан своему делу. Возможно, поэтому он лишился лишь ноги, а не головы. Вспоминая те юные годы, мистер Фивз с теплотой подумал об учителях, которые так самозабвенно посвящали себя маленьким ученикам. Некоторые из преподавателей перешли в другие учебные заведения, но кто-то совсем уехал из Лондона – туда, где тише. В Империи сейчас строилось много заводов и новых домов – город разрастался, появилось много новый паровых машин и дирижаблей, которые использовались для полётов между городами. Жизнь бурлила и не останавливалась ни при каких условиях, не глядя на смерти существ и людей, будто они были лишь мусором.

Ворон так задумался, что чуть не влетел в оборотня, что пытался стереть пятно со своего пиджака, низко склонив нос.

– Прошу прощения! – обронил чёрный маг.

Мужчина поднял на него колючий взор. Это был высокий статный оборотень, с правильными красивыми чертами лица, с пронзительными шоколадного цвета глазами и кожей.

– Эти гарпии невыносимы! Вы же директор! Сделайте с ними что-нибудь! Они…они… насрали на мой костюм!

Ворон Фивз поднял глаза вверх и увидел гарпий, что гнездились на крыше школы. Они переминались с лапы на лапу, как курочки на насесте и довольно глядели на учеников сверху вниз.

– Эти птицы такое же богатство школы, как и наша библиотека! Придёт время, и они могут спасти жизнь вашему ребёнку! – ответил директор.

– Очень жаль слышать о том, что единственной защитой моего ребёнка будет срущая на голову зверюга!

Мужчина ушёл, а на Ворона тут же «налетела» ещё парочка родителей.

Они были очень взволнованы. Мистер Фивз уже начинал немного раздражаться от того, что многие из них требовали его внимания.

– О, мистер Фивз! – начала женщина. – Примите наши соболезнования! Нам так жаль вашу сестру!

Ворон осмотрел женщину. Она была полненькая, как булочка, пышная. Её жидкие волосы были приглажены к большой голове, а на широком лице уселись тонкие губы и, совсем неподходящие ей, красивые зелёные глаза. Они были такого изумрудного оттенка, словно переливались на солнце. Мужчина, стоявший рядом с женщиной, был такой же толстенький, но его лицо было мелкое, с тонким носом.

– Нет. – тихо ответил Ворон.

Эти двое сначала удивлённо переглянулись, а затем уставились на мага.

– Моя сестра не мертва, что бы я принимал соболезнования или вы знаете больше меня? – директор сузил голубые глаза

      Парочка отчаянно замахала руками в унисон, не договариваясь об этом.

– Что вы, мы просто хотели… – начала женщина. –  Просто наша дочь, Милла Сунн, будет учиться в вашей школе, и мы хотели попросить вас присмотреть за ней!

– Я за всеми присматриваю и не делаю никому одолжений! – мистер Фивз удалился.

      Когда Ворону удалось прорваться к входной двери школы, через толпу всех этих существ, он изрядно вспотел. Жара стояла невыносимая, она особенно ощущалась в этом тёмном костюме. Небольшой ветер приносил лишь запах сена и конюшни, что была неподалёку, но никак не свежесть. Пару раз мужчина уже пожалел, что нельзя было разгуливать голышом среди существ.

Перед директором была стеклянная тяжёлая дверь, которую он открывал в прошлом сотню раз. Мужчина поднёс ладонь к ручке, и она затрещала. Маленькие молнии щекотали руку, проходя через кожу, как через родную и привычную материю, немного успокоив расшалившиеся нервы мистера Фивза.

– Узнаешь меня! – Ворон прошептал себе под нос и улыбнулся.

Он «поиграл» ещё немного с нитями электричества, что скрипели на его ладони, прежде чем открыл дверь. Створки податливо распахнулись и Ворон вдохнул запах старых книг и ветхой мебели. Год эта обитель стояла пустая, и некоторые вещи ещё лежали под белыми накидками, такие же одинокие и ждущие своего часа, как и директор. Во время войны все школы Лондона закрыли свои двери, а ученикам пришлось вернуться домой. Год был тяжёлым и каждую семью коснулся голод и печаль.

Путь на второй этаж был расчищен, и директор поднялся по ступеням широкой массивной лестницы. Пыль слегка поднималась от его шагов и прикосновений к перилам. Лишь наверху, дойдя до развилки коридора, Ворон обернулся и увидел в дверях молодую женщину. Она стояла на пороге, в длинном платье, сложив руки перед собой. Свет струился за её спиной, и мужчина не мог рассмотреть её лицо, лишь силуэт в тени.

Подумав, что это кто-то из учеников или родителей, мужчина повернулся назад и двинулся дальше по коридору, направо. Его кабинет был в самом конце и оттуда доносились голоса через приоткрытую дверь. Ворон уже злился, заранее, предчувствуя разговор с родителями. Он вошёл в комнату, пихнул ладонью дверь и старался держаться достойно, инстинктивно выпрямив спину.

– Наконец-то ты нас посетил! – воскликнула миссис Фивз, как только увидела сына.

Женщина встала с кресла за столом и прошла в центр комнаты. Она была в строгом сером платье, застёгнутом на все пуговицы и опиралась на рукоять длинного зонта. Её худое, измученное лицо, с цепким взглядом, уставилось на сына. Мать всегда одевалась строго и говорила, что простота украшает женщину.

– И тебе доброе утро, матушка! – Ворон обошёл её и сел за стол, широко расставив руки. – Прошу, присядь.

Он будто пригласил хозяйку дома сесть на собственный же стул, где-то в углу комнаты.

Женщина было открыла рот, но мужчина перебил её.

– Да, знаю! Ты предпочла, чтобы это я пропал, а не Адора! Я бы и сам это предпочёл, честно говоря! – Ворон воспринял взгляд матери по-своему.

Мужчина знал! Знал, что Адора была любимицей, чтобы кто не говорил. И его любимицей тоже. Сердце при каждом упоминании о сестре, опускалось вниз, теряясь в кишках.

Взгляд матери потеплел и женщину будто пристыдили, поймав истинные мысли.

Седой мужчина, что вёл себя тихо до этого момента, встал с маленького дивана сбоку комнаты.

Отец был молчалив и держал свои намерения при себе. Редко от него можно было услышать какой-то совет. Он выглядел всегда подчёркнуто строго и даже собственные дети опасались разговоров с ним.

– Что ты такое говоришь?! Разве так можно?! Мы любим вас двоих и исчезновение Адоры слишком сильно отразилось на нас всех! – мать попыталась оправдаться.

– Как именно отразилось? – спросил в ответ директор. – Вы недовольны тем, что я здесь и сижу в этом кресле?

Женщина повернулась к лицу мужа.

– Ты же видишь, что он специально?! Эта тёмная магия, с этим ничего не сделать! Я рада передать пост тебе, чтобы ты не думал! – женщина договорила слова, уже обращаясь к сыну.

Они вышли механическими, такими словно она сказала:

«Я рада, что погода солнечная! Это даст возможность пшенице взойти!»

Женщина тихо вышла из кабинета. Отец устало посмотрел на директора.

– Как странно получилось, что у светлых магов родился «тёмный» сын. Это не делает тебя чудовищем, но теперь под твоим взором чужие дети, будь к ним мягче! Постарайся скрыть свою сущность!

Ворон посмотрел в глаза отца и увидел там лишь скорбь. Какая она была, маг не знал. То ли отцу было жаль сына, то ли жаль свою школу, что попала в руки тёмного мага.

– Я постараюсь! – директор не хотел больше что-либо говорить и этой фразой закрыл их короткий разговор.

Ворон остался в кабинете один. Он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Раньше в этом кабинете сидела мать, странно было ощущать здесь её магию и не видеть саму женщину, будто это был шлейф духов, оставленный ею. Такое чувство было, когда утром Ворон не нашёл в спальне Адору. Он мог поклясться, что комната была ещё «тёплой», но никто ему не поверил. Её искали, все трудились и днём, и ночью, но будто девушка сама сбежала и путала свои следы. Ворон не верил, что можно было так легко спрятаться в Империи, но оборотни и правда не могли её найти.

Адора была рождена для кресла директора: сильная, белая волшебница, со своим взглядом на вещи и независимым мнением. Эта молодая женщина с детства знала, что ей уготовано и шла к своей цели, но всё сложилось иначе. Она была красива, с копной белых волос и яркими голубыми глазами. Ворон улыбнулся, вспоминая её лицо и тёплый смех. Он любил свою сестру, очень любил и теперь мужчине было тяжело думать о том, где же Адора сейчас.

За спиной мага стоял большой стеллаж, на котором хранились грамоты выдающихся учеников Фивзестона и фотокарточки с выпускных классов. Мать Ворона увлекалась собирательством артефактов и некоторые, безобидные, она выставляла на стеллаж, чтобы похвастаться тем, кто бывал в гостях у школы. Остальные же отбывали своё время в, спрятанном от посторонних глаз, жестяном ящике, за книжками.

Мистеру Фивзу нравилось то, как сделана была эта школа. И дворик, и конюшня рядом, но особенно комнаты и библиотека. Кабинет матери был таким недосягаемым во время учёбы, что он и его сестра видели пристанище директора из-за двери. Как только они подходили к ней, мать тут же выходила к ним, отрезая путь закрытой дверью. Сейчас, в этой комнате, не было уже того запретного чувства, которое возникало в детстве – это был всего лишь кабинет.

Странно было – сидеть и испытывать разочарование от обыденности.

В дверях кто-то кашлянул. Ворон поднял глаза, «выплывая» из своих мыслей.

– Простите, директор, было открыто. – перед ним была молодая женщина, худенькая, маленькая, словно ребёнок.

Она осторожно сделала шаг, ступив на ковёр ножкой, но тут же отшатнулась назад.

– Ничего, мисс…– мистер Фивз пытался вспомнить её имя, нахмурившись.

– Хаунт! – закончила за мужчину девушка. –  Магна Хаунт. Я преподаю в школе науку об оборотнях.

Ворон удивился.

– Об оборотнях, а вы… оборотень?

Магна рассмеялась.

– Да, вы привыкнете к моему виду. Мисс Адора тоже сначала не поверила. Глядя на меня, многие сначала не верят, я слишком…мала для такого существа, как оборотень.

– Адора часто бывала здесь? – резко спросил мистер Фивз, услышав имя любимой сестры.

– Да, каждый день, готовилась перенять пост, пока вы были на войне.

Взгляд Ворона погрустнел.

– Простите, что заставила вас вспомнить! – девушка подошла ближе. – Ваша сестра часто говорила о вас с теплотой.

– Я и не забывал ни о чём. – он откашлялся. – Так что вы хотели?

– Родители учеников уехали, и мы собрали всех, чтобы разделить на группы. По традиции вы должны присутствовать.

– Хорошо, дайте мне минуту.

Женщина вышла, а Ворон сделал пару глубоких вздохов, но воздух был настолько тёплым, что защипало в ноздрях.

На улице стояли существа и переговаривались. Они столпились кучками, а напротив, в ряд, стояли учителя. Это было немного странно смотреть на ровные спины взрослых существ и кучку неуверенных «малышей». Они нервозно перешёптывались и бросали взгляды на преподавателей, державшихся расслабленно и непринуждённо. Ворон вспомнил, как в детстве, читал книгу о истории их рас, и он был очень удивлён, что когда-то их было столько, что сами историки путались, пересчитывая существ. Но, со временем, некоторых осталось меньше двадцати, и они жили общинами, а большинство и вовсе исчезло.

Первым стоял эльф – Бамир, старый приятель Ворона и умелец делать успокаивающее вино. Он слегка кивнул, поприветствовав директора, когда он приблизился к нему. Ворон усмехнулся – когда Бамир шевелил головой, его огромные эльфийские уши подрагивали. Этот парень был отшельником среди своих сородичей, как раз из-за ушей. Среди эльфов в почёте были маленькие, аккуратные, острые ушки. Родители Бамира бросили младенца в лесу, но он чудом выжил. Хотя его существование трудно было назвать жизнью. Его дом был в самом бедном районе Империи и лишь благодаря дружбе с Вороном, эльфа взяли в эту школу преподавать. Бамир был знаком и с Адорой и даже некогда пытался за ней ухаживать, но белый маг сразу дала понять, что дальше дружбы их отношения не зайдут. Тогда в лесу его нашла семья вампиров и поддерживала мальчика какое-то время, пока им не пришлось уехать. Они хотели забрать его с собой, но Бамир отказался. Пусть они и растили его, но он знал каково им пришлось в то время, ведь у них были и свои дети, которым тоже нужно было время и внимание.

Следом за ним стояла молодая женщина, что была в кабинете. Её короткие, по плечи, каштановые волосы были уложены волосок к волоску, а тоненькие черты лица, выглядели остро. Слишком очерченные скулы и низкий лоб немного отталкивали взгляд, но глаза у неё были добрыми, отчего впечатление оставалось неоднозначное.

За ней мелькал очень интересный мужчина. Его кожа была белая, как и волосы, ресницы и брови. Сами глаза были красные, словно нарисованные на чистом листе бумаги, с яркой малиновой дужкой. Пушистые ресницы были словно припорошены снегом. Ворон остановился напротив него и заглянул глубоко в очи существу.

«Вампир! Любит антикварные вещи! Пьёт кровь людей!» – мистер Фивз впился в него взглядом.

Вампир наклонился.

– Прекратите читать меня – это невежливо! – он чуть усмехнулся, будто ему самому было интересно.

От него приятно пахло лёгким парфюмом и сам он выглядел аристократично: с ровной спиной, заложив руки за спину, словно подойдёт сейчас к какой-нибудь даме и предложит ей с ним станцевать вальс.

– Пить кровь людей, без их спроса, тоже невежливо, Сальвадор. – ответил Ворон и остановился возле следующего.

Это был зелёный гоблин, с кольцом в носу и клетчатом костюме, достаточно крупного телосложения. У него были карие глаза, светлее, чем обычно, скорее янтарные, похожие на эльфийские. Он был немного больше, чем гоблины были обычно, но и меньше оборотней, его костюм сидел на нём странно, словно гоблин стянул его в подворотне с чужого плеча.

Мистер Фивз «настроился» на него.

«Добряк, любит детей и животных. Есть дочь и жена!»

– Доброе утро, Руфус! – сказал Ворон и подошёл к следующему преподавателю.

В ответ гоблин глубоко поклонился. Он ещё не отвык от того, что ему не нужно прислуживать – старые привычки, как заусенец на пальце, постоянно вылезали в неподходящий момент. Гоблинов использовали в качестве рабов в пригородах Лондона. Сестра Императора на свой страх выкупила их всех и дала свободу. Эти существа теперь пытались приспособиться к жизни, которую у них отбирали годами. Гоблины были очень сильны и выносливы и жили достаточно долго. Поэтому большинство из них предпочитало работать на фабриках и стройках, кроме Руфуса. Он хотел более «высокой» жизни и поэтому стал учителем, отучившись в одной из школ.

Следующая женщина смотрела на Ворона надменно, с молчаливым вызовом. Её рыжие волосы спускались до пояса аккуратными волнами, а карие глаза были большими и раскосыми. На её фарфоровой коже отражался солнечный свет, будто от дорогой вещицы.

«Лисица. Кицунэ!»

Женщина вскинула руку перед самым лицом Ворона. Её ладонь была тонкой, с длинными пальцами.

– Не читайте меня! Я вам запрещаю! – сказала она злобно.

– Это не вам решать, Грейс! – ответил мистер Фивз и продолжил.

Он смотрел на неё в упор, и женщина отвернулась.

«Своевольная! Есть брат».

Ворон посмотрел на мужчину, стоящего рядом с Грейс, такого же рыжего азиата.

– Ваш брат? – спросил директор у лисицы.

Ответа не было.

– Да, Тай Киото. – мужчина тряхнул копной рыжих волос и улыбнулся, протянув руку. – Я брат Грейс.

–Хм, интересно! – ответил Ворон и пожал ладонь лиса.

Женщина резко сделала шаг вперёд. Её юбка колыхнулась, и женщина машинально опустила руки, чтобы пригладить её.

– Говорят, у вас волосы на ощупь, как перо ворона? – она нахально улыбнулась.

– Да, можете потрогать! – Ворон наклонил голову.

– Нет, уж, спасибо! А вам приятно сейчас быть здесь? Вы же были воином Империи и даже потеряли ногу в бою!

– Я и остался воином! – усмехнулся мистер Фивз. – Выполнять приказы можно и здесь!

Ворон развернулся к ученикам, но, с секунду поразмышляв над чем-то, повернулся назад к Грейс.

– Я – чёрный маг, я могу прочесть вас как открытую книгу и вам не удастся меня вывести из себя! Не сегодня так точно!

– Посмотрим! – женщина нагло усмехнулась.

Киото ущипнул её за бок. Когда он наклонился к сестре, его лицо как раз оказалось под лучами солнца и Ворон увидел россыпь бледных веснушек. Маг видел азиатов и до этого, но ни у кого не было такой странной и в тоже время интересной внешности.

– Прекрати! – он шепнул сестре на ухо.

Ворон развернулся и посмотрел на кучку детей и у него в душе разлилось уныние. Они так внимательно наблюдали за ним, приоткрыв свои рты, словно голодные птенцы, что ждут подачку от мамы.

«Был воином, стал нянькой! Вот она – моя награда за службу!» – подумал он и рявкнул:

– Построиться в ряд!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю