Текст книги "Искупление"

Автор книги: Джейн Рейб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Этот клинок Дамон получил в награду за оказанную услугу от Вождя Доннага, правителя людоедов – отца Мэлдреда. Доннаг утверждал, что он когда-то принадлежал Танису Полуэльфу и обладает магической силой. Нага выкрала меч у Грозного Волка во время одного из ее «испытаний».

Вместо того чтобы передать меч Дамону, Нура отдала его Фионе, которая тут же принялась разглядывать свое отражение в отполированной до зеркального блеска стали.

В другой руке Змеедевы была впечатляющих размеров алебарда, на острие которой плясали блики света драконьих глаз. Несколько лет назад это оружие бывшему рыцарю подарила бронзовая драконица, снаряжая его на битву с драконами-владыками. Магический артефакт легко мог пробить даже самую крепкую броню. Находясь под контролем Малис, Дамон напал на Золотую Луну, которая чудом осталась жива. Осознав, что сделал, Грозный Волк больше ни минуты не пожелал держать в руках орудие убийства. Он отшвырнул алебарду, и Риг тут же подхватил ее – мореходу нравилось великолепное оружие. Оно также пропало во время «проверок».

Теперь Нура вручила его Дамону и удовлетворенно кивнула, когда тот, хоть и неохотно, принял магическое оружие. Тем временем дракон отщипнул чешуйку от своего тела и протянул ее Мэлдреду.

– Когда сделаете дело, – произнес он, – используете это, чтобы вернуться сюда.

– А ему что? – спросила нага, кивнув на Рагха.

– Мне ничего не надо, – быстро отозвался драконид, пока мглистый дракон не успел возразить. – Я иду туда, куда идет Дамой, и у меня есть мои собственные возможности.

Мэлдред спрятал чешуйку за пазуху и кивком головы пригласил Дамона и его спутников следовать за Нурой Змеедевой.

– А что, если Сабл убьет нас? – поинтересовался Грозный Волк, прежде чем покинуть пещеру.

– Увидишь, что этого не произойдет, – прогрохотал в ответ дракон. – Но на всякий случай я буду охранять твоего ребенка. Однако только ребенка!

– Удача будет на твоей стороне, – прошипела Нура.

Дамон в последний раз взглянул на дракона, стараясь понять выражение его глаз, полуприкрытых тяжелыми веками, затем вышел вслед за остальными.

– Я надеюсь, ты понимаешь, что нам не выжить, даже если мы просто сунемся Сабл, – проворчал Рагх, едва они ступили из-под сводов пещеры на простор ночного болота.

– Все когда-нибудь умрут, – безразличным тоном произнесла Фиона. Она сунула меч за пояс и приблизилась к Грозному Волку. Взгляд девушки остановился на алебарде, в ее глазах вспыхнули искорки радости. Изогнутое лезвие отразило свет луны, и этот блик высветил тропинку в кустах. – Хорошо быть снова рядом с тобой. Я так часто оставляла тебя, Риг.

Шкура Шрентака

Дамон стоял на возвышении у восточной окраины большого города, которым правила Великая Драконица Онисаблет. Фиона стояла перед бывшим рыцарем, всматриваясь в его лицо. Внизу, у их ног, на улицах города лежал туман, скрывая грязь и мусор. Белесая муть смягчала вид полуразвалившихся башен, которые вонзались в бледное грязно-оранжевое небо скрюченными пальцами.

Грозный Волк старался получше рассмотреть выделяющуюся на фоне этой унылой картины пару – мужчину и женщину, которые спокойно прогуливались, словно находились в любом другом городе Кринна. Дамон недоумевал: он слышал детский смех, голоса приветствующих друг друга, надрывный лай неугомонной собаки – люди продолжали жить, любить, создавать семьи, словно дело происходило в Палантасе, Солантусе, Старых Дубах или в любом другом городе. Если не считать, что Шрентак, принадлежащий черной драконице, лежит среди болот, кишащих потомками, гигантскими крокодилами и прочими чудовищами. В то время как одни – отвратительные и опасные – жители города ползали под мостовыми, другие спокойно и свободно разгуливали по улицам.

Бывший рыцарь обратил внимание на двух потомков, тащивших мимо плотницкой мастерской огромный каркас, обтянутый шкурами. С дюжину тварей кучками стояли на углах и под навесами торговых кварталов. Повсюду было множество чудовищ, созданных магией Сабл с помощью драконидской крови из эльфов, гномов и даже кендеров. Они не были такими совершенными, как их собратья-потомки, и зачастую могли похвастаться лишними конечностями, бесформенными крыльями, змеиными хвостами и прочими уродливыми придатками. Дамон полагал, что если бы Нура превратила его в чудовище, его человеческое сознание тоже претерпело бы значительные изменения. Это новое существо было бы полностью подчинено своему создателю, мглистому дракону.

Продолжая рассматривать город, Грозный Волк увидел драконида-сивака. Тот спрыгнул со шпиля, расправил крылья, лениво описал несколько кругов над центром Шрентака, а затем приземлился и скрылся среди разрушенных домов и клочьев тумана.

От города несло болотной гнилью, отбросами и разлагающимися трупами. Смрад заглушал запах пищи, которую готовили посреди этой грязи. Путешественники мало ели с тех пор, как покинули пещеру дракона. Дамона волновало только то, что голодны Рагх и Фиона, – состояние Мэлдреда и Нуры Змеедевы его интересовало мало. Он надеялся, что сможет раздобыть съестное в гостинице. Важно было, чтобы соламнийка и драконид поддерживали свои силы – кто знает, какие еще испытания выпадут на их долю.

Грозный Волк слушал вопли и рев удивительных существ, находящихся в клетках, выставленных на продажу на центральном рынке. Освободив Фиону и других узников из подземных темниц Сабл, он попутно избавил от неволи обитателей зверинца. Казалось, это было целую жизнь назад.

Слышал Дамон и мягкую музыку, доносящуюся со стороны одного из зданий. Увидев вышедших из его дверей троих пошатывающихся мужчин, бывший рыцарь заключил, что это таверна. Мелодия была приятной: играла флейта и некоторое подобие рожка, который иногда звучал грустно, как плач морской птицы, а иногда сердито – когда ускорялся темп.

Грозный Волк стоял, разглядывая дома, потомков, чудовищ, слушая необычную музыку и думая, что он не видит ничего прекрасного под отвратительной шкурой Шрентака. Внезапно музыка прекратилась, и Дамон глубоко вздохнул – он даже не заметил, как затаил дыхание.

– Что мы забыли в этом городе, Риг? – Фиона мягко тронула плечо бывшего рыцаря. – Он выглядит до странности знакомым. Я думаю, нам лучше остановиться в другом месте.

– Я тоже так думаю, – искренне ответил Дамон. За время двухдневного путешествия Фиона почти постоянно называла его Ригом. Грозный Волк был уверен, что в этом повинна алебарда, которую соламнийка привыкла видеть в руках морехода. С помощью Рагха он пытался объяснить девушке, что Риг умер и что он совсем не похож на Мер-Крела. Но иногда сознание Фионы прояснялось. В такие моменты она узнавала Дамона и ненавидела его еще сильнее.

– Я бы предпочел отправиться на поиски Рики и ребенка, – негромко произнес бывший рыцарь, обращаясь больше к себе. – А Шрентак обойти стороной.

– Отвратительное название – под стать городу, – сказал Рагх.

– А я думаю, Шрентак красивый, – хихикнула Нура Змеедева.

Они с Мэлдредом отстали на несколько шагов, занятые беседой. Дамон искал возможности расправиться с нагой и людоедом, но те держали ухо востро, не спуская со спутников глаз. Нура постоянно третировала Фиону и Рагха, обсуждая их слабость. Она не спала, как и Грозный Волк. Бывший рыцарь был уверен, что Змеедева утомилась не меньше его самого, но та, чтобы скрыть усталость, принимала облик хорошенькой эрготианки.

Мэддред же и в самом деле выглядел истощенным и не пытался скрыть это. Он несколько раз подходил к Дамону, надеясь объяснить свои действия и возобновить дружеские отношения, но Грозный Волк всякий раз пресекал эти попытки. Он решил, что с Мэлдредом справиться будет легче, чем с Нурой. Усталого и мучимого чувством вины людоеда можно было свободно прикончить в каком-нибудь темном переулке – Дамон сомневался, что убийство рассматривалось в Шрентаке как серьезное преступление. Уничтожение Нуры Змеедевы казалось куда более трудным делом. Необходимо было улучить момент, да еще заручиться поддержкой Рагха – пока они могли только понимающе переглядываться. Кроме того, бывший рыцарь надеялся, что со временем можно будет рассчитывать и на Фиону.

– Проведем ночь здесь, – объявила нага, изучая закат. – Подождем наступления утра и только тогда пойдем в город, на поиски Сабл.

– Я думал, ты и ей служишь, – сказал Дамон. – Ты разве не знаешь, где черная?

Нага не обратила на его вопрос никакого внимания – она была занята разглядыванием взлетевших из центра города трех сиваков.

– Я сказала, подождем. Этим утром или следующим мы спустимся в город. Это мое дело, когда нам действовать. И сейчас я приказываю ждать.

– Ждать? – Дамон и не пытался скрыть удивление.

– Да. Я хочу убедиться в том, что в Шрентаке у владычицы не так уж много приспешников. Надо выбрать наилучшее время, чтобы напасть.

– А я спешу! У меня нет времени ждать! «Я умираю, – подумал он, – и не хочу последние часы жизни тратить на исполнение чьей-то прихоти».

Не дожидаясь, пока нага что-нибудь скажет или сделает, Грозный Волк взял Фиону за руку и поспешил вниз. Рагх не отставал. «Если Нура хочет ждать, значит, в этом был секретный умысел, – рассуждал он. – Если расстроить планы наги, то справиться с ней будет проще».

– Не своди с него глаз, – шепнула Змеедева Мэлдреду, указывая на беглецов. – Не потеряй его снова – иначе тебе не быть в живых! У меня есть союзники в городе, которые не позволят ему или тебе скрыться. Ты отвечаешь за него!

Мэлдред взглянул на нее с негодованием, но ничего не сказал. В несколько прыжков он нагнал бывшего рыцаря и в знак предупреждения обнажил меч, хотя не посмел бы использовать его против друга – даже если бы это входило в планы мглистого дракона.

«Если ты упустишь его, тебе не жить!» – продолжал звучать в ушах мага голос Нуры.

– Дамон, подожди, – умолял Мэлдред. – Нура не раз была в этом городе. Будет лучше, если она сначала разузнает о Сабл.

– Я не смогу нанести поражение проклятой драконице, независимо от того, когда и где нападу, – резко ответил Дамон. – Даже вся твоя магия не поможет мне. Ты сам знаешь это, Мэлдред. И нет особой разницы, десять союзников у Сабл или десять тысяч.

– Ты сможешь победить Сабл, – возразил Мэлдред. – Мы сможем. Мы должны.

– Чтобы спасти земли людоедов! – прорычал Грозный Волк. – Не так ли? Чтобы спасти клочок ссохшейся земли, будь он проклят! – Голос его набирал силу. – Мне нужно пристроить Фиону и найти Рики с моим ребенком прежде, чем я займусь спасением людоедской расы. И прежде, чем умру.

Дамон не знал, куда он идет, но был уверен, что нага следит за ним – с помощью Мэлдреда или без. Он чувствовал, насколько натянуты отношения между ней и его бывшим другом, и собирался использовать это в своих целях. Грозный Волк спиной ощущал, что Нура забралась на холм и наблюдает за ними. Он не замедлил шага, пока не скрылся из поля зрения Змеедевы.

Следуя наобум, Дамон оказался среди толпы усталых людей, которые шли с работы домой. Он прислушивался к стуку их каблуков по мостовой, к разговорам о работе и семье, о том, как они все устали, о болоте, которое они ненавидят. Фиону Грозный Волк крепко держал за руку, чтобы девушка не потерялась. Он просматривал переулки – искал темные и пустые, хотел заманить туда Мэлдреда, – но везде были возможные свидетели. В одном две молодые женщины наряжали в форму стражника старика, а тот, счастливый, совал им монетки. В другом, прислонясь к стене или двери, дремали люди. В третьем, возле подозрительно покосившегося дома, несколько мужчин с опухшими лицами передавали по кругу кувшин с каким-то пойлом.

Дамон понял, что завидует им. За последние месяцы он сам не раз пил что-нибудь крепкое, способное затуманить сознание, когда боль от чешуи становилась невыносимой. После этого бывший рыцарь каждый раз цепенел, смакуя алкогольное забвение, не обращая внимания на головную боль или рези в желудке с похмелья, не беспокоясь о том, что может сжечь свои внутренности. В любом случае – смерть его была близка.

Но Грозный Волк не сделал ни глотка с тех пор, как ступил в Шрентак, – сначала он искал помощи у безумной старухи, которая пыталась избавить его от чешуи, а потом началась суматоха после освобождения Фионы и других узников. Позже, на спине мантикоры, а затем на острове порождений Хаоса выпить тоже не было возможности. Сейчас Дамон впервые подумал о том, как давно в последний раз прикладывался к спиртному. Он остановился, присматриваясь к пьющим и прикидывая, каково на вкус их пойло и сколько его можно купить на деньги, которые остались в мешочке на его поясе.

– Ты не о том думаешь, – прошептал Рагх, словно прочитав мысли бывшего рыцаря. – Нам нужно быть трезвыми и искать возможность…

– Да, ты прав. – Грозный Волк раздраженно повернулся и пошел по улице, высматривая пустой переулок. – Я и ищу эту возможность.

Услышав это, Фиона внезапно отскочила от Дамона, посмотрела на него вполне осмысленно и поняла, что это вовсе не Мер-Крел.

– Я должна быть с Ригом, – с вызовом сказала она, гордо выпятив подбородок. – Мне не стоило связываться с тобой, Дамон Грозный Волк. Я должна получить новое задание от моего Ордена. На свете еще много зла, с которым нужно бороться. – Она нервно дернула ворот туники. – Мое оружие… Где Риг? Почему мы здесь? Что ты собираешься делать, Дамон?

«Мы здесь затем, чтобы спасти моего ребенка», – подумал он, но вслух сказал:

– Мы здесь по поручению, Фиона. Ты помнишь, что нас послал сюда мглистый дракон?

Она кивнула, глядя на Грозного Волка ясными глазами:

– Чтобы убить владычицу. Злобную Сабл.

Казалось, эта мысль успокоила ее.

Дамон повел их дальше в город, неосознанно двигаясь в сторону разрушенной башни, где прежде жила старая чародейка. Мэлдред слегка отстал. Бывший рыцарь разглядывал лица прохожих. Почти все они выглядели грустными и усталыми, большинство были людьми. Он заметил несколько слабых улыбок, словно горожане были погружены в мечты об иной жизни. Глаза некоторых прохожих покраснели от слез. Встречались вспотевшие мужчины с отсутствующими взглядами. Одинокая женщина качала ребенка, прижимая его к груди.

– Рики, – прошептал Дамон.

Он не знал, подозревают ли полуэльфийка и ее молодой муж о том, что деревня, в которой они живут, была окружена хобгоблинами Сабл и что ребенок Грозного Волка в опасности.

– Дамон! – Рагху несколько раз пришлось окликнуть его, прежде чем бывший рыцарь услышал и обернулся.

Драконид кивнул на ряд домов, фасады которых находились в тени:

– Думаешь, нам стоит идти так открыто? Кто-нибудь может узнать нас. Видишь тех двоих – измученного вида? Они идут за нами уже два квартала.

Дамон взглянул на указанных людей, но они почти сразу нырнули в галантерейную лавку.

– Узнать? – сдавленно хихикнул он. Драконид был единственным в своем роде бескрылым сиваком, да и сам Грозный Волк щеголял чешуей на ноге, там, где дракон порвал ему штанину. Даже на шее у него уже появилось несколько чешуек, которые он безуспешно пытался оторвать. – Рагх, когда мы бежали отсюда, было темно. Сомневаюсь, что те, кто остался в живых, запомнили нас.

Тем не менее бывший рыцарь последовал совету драконида. В любом случае, так было даже легче избавиться от Мэлдреда. Он снова посмотрел назад, поймав на себе взгляд людоеда. Нуры Змеедевы видно не было – ни в одном из ее обличий, – но Дамон предполагал, что нага может принять любой облик, возможно, сейчас находится совсем близко. Вздрогнув от этой мысли, он прибавил шагу, игнорируя вопросы Рагха и Фионы о том, куда они идут. В тот момент бывший рыцарь и сам не знал этого.

На возвышении к востоку от Шрентака Нура Змеедева стряхнула с себя одежды эрготианки, приняла облик змеи с человеческим торсом и свернула змеиное тело кольцами; ее рыжие волосы раздулись вокруг головы, образуя капюшон, как у кобры. Нага прикрыла глаза и представила себе мглистого дракона. Последние солнечные лучи согрели ей лицо и коснулись чешуи, разбросав блики по всему телу, кроме кончика хвоста, который порос темными роговыми пластинками. Эти темные чешуйки выглядели очень похожими на те, россыпь которых покрывала ногу Дамона, хотя их было значительно меньше, и это количество не слишком увеличилось с тех пор, как мглистый дракон наложил на Змеедеву свое заклятие. Магия дракона не имела на Нуру такого влияния, как на Грозного Волка, – нага стойко противилась ей и надеялась, что чужеродная чешуя больше разрастаться не будет. Она ревновала дракона к Грозному Волку и злилась на последнего за это.

– Ты единственный, Дамон, – прошипела она. – Ты – любимец моего хозяина.

Мглистый дракон пожертвовал своей чешуйкой, чтобы развить у Нуры магические способности и создать связь между собой и нагой, так чтобы можно было смотреть на мир ее глазами. Змеедева стала его продолжением. За это она платила мглистому абсолютной лояльностью. Способная уважать силу, нага буквально боготворила его.

– Хозяин, – проворковала она и мысленно перенеслась за несколько миль, в пещеру Дракона, представив и его, и себя в огромном логове. Нура глубоко вдохнула, задержав воздух в легких как можно дольше, затем выдохнула: – Хозяин, Дамон слишком рано отправился в город. Твоя марионетка Мэлдред последовал за ним. Пока все находится под моим контролем.

В ее сознании земля содрогнулась от ответа мглистого. Нага терпеливо подождала, пока он закончит.

– Нет, я считаю, что Дамон еще не готов к встрече с Сабл. Мы с Мэлдредом плутали по болоту, путая следы, и потратили на дорогу сюда дни, а не часы. Несмотря на это, он еще не готов к последнему испытанию. Чешуя еще не покрыла все его тело – и он способен действовать самостоятельно.

Земля вновь дрогнула, и Нага тут же ответила:

– Да, хозяин. Я уверена, людоед найдет способ задержать Дамона до того момента, как он будет готов. Конечно, я буду следовать за ними, если потребуется. – Нура сделала паузу, мысленно изучая мглистого дракона, и нашла, что ее господин буквально лучится энергией, чего раньше за ним не замечалось.

– Это время скоро наступит, – пророкотал тот. – Я почувствую это. Дамон злится на мою магию, пытается бороться с ней силой своего разума, но его гнев питает его превращение. Тело его не так сильно, как разум, и я должен победить.

– Скоро. – Нага мысленно ласкала хозяина, получая от него силы. Их сознания слились, и она чувствовала то же, что и дракон. – Очень скоро, – промурлыкала Змеедева.

Нура знала, что скоро Дамон будет готов встретиться с Сабл. Возможно, это дело нескольких часов, возможно – нескольких дней. Она собиралась направлять его действия, чтобы бывший рыцарь мог справиться с владычицей, а ее господин – получить то, что он хочет. Тогда она будет править вместе с мглистым.

– Покажи мне начало, хозяин, – попросила Змеедева. – Покажи, как все начиналось, Войну Хаоса и твое рождение. Время есть. Дамон еще не готов, улицы города еще не погрузились во тьму. – Она намеревалась спуститься в Шрентак с последними лучами солнца, – Ты так давно, не рассказывал мне свою историю.

Мглистый снизошел до просьб свой прислужницы и приоткрыл завесу, скрывающую его разум. Нура почувствовала, как погружается в Бездну. Вокруг замелькали картины, словно порожденные горячечным бредом, раскаленный воздух ожег горло, не давая вздохнуть, шум сражения почти оглушал. Сначала послышались раскаты грома, затем засверкали молнии, принесенные дыханием полчищ синих драконов, которыми управляли всадники – Рыцари Такхизис. В воздухе повис серный смрад, смешанный со сладким запахом крови и пота тех, кто проносился мимо или падал рядом с ней. Были слышны крики и властные приказы командиров, стоны умирающих. Рычали драконы, тряслась земля, рушились пещеры, люди гибли от огня, ударов мечей и магии.

– Великолепно, – пробормотала нага. Картины были настолько реальны, что Нура почувствовала брызги крови на своем лице, от порывов горячего ветра ее глаза увлажнились. Нага прищелкнула языком, пробуя на вкус воздух и кровь, опьяненная славной битвой.

– Покажи мне еще, хозяин. В бой, что становился все беспощаднее, вступали новые и новые силы. В своем видении Змеедева проносилась по многочисленным пещерам и туннелям, скользила над трупами драконов, видя и ощущая все вокруг, узнавая новое – то, что она пропустила раньше. Картины битвы следовали одна за другой, образы сражающихся сливались в единую массу, молнии, выдыхаемые драконами, наполняли воздух энергией, от которой покалывало кожу.

В центре сечи находился Хаос, Бог, которого называли Отцом Всего и Ничего. Он, хохоча, отбивался от драконов локтями, обрушивал своды на Соламнийских Рыцарей и Рыцарей Такхизис, одним лишь движением мысли вносил раздор в ряды сражающихся. Хаос вызвал свои собственные силы, созданные самой его сущностью: лавовых драконов, сжигающих на своем пути все живое, ужасных демонов, нежить – порождения холода и тьмы.

Нура видела кружащихся дервишей дикой магии, результат прикосновения которых к чему-либо был непредсказуемым и катастрофичным, существ, которых называли гремлинами, и странных тварей с огромными глазами, именуемых хульдрами.

В огне и дыму она вновь стала свидетельницей рождения мглистого дракона.

Гигантская, клубящаяся мглой тень Хаоса пришла в движение и исказилась. Отец Всего и Ничего нагнулся, оторвал ее от земли и наделил собственной жизнью. Тень приняла облик дракона. Его чешуя сохранила первозданный мглистый оттенок и тускло мерцала, освещенная божественной магией.

Новорожденный мглистый дракон летал под сводами огромной пещеры, кидаясь сверху на синих драконов, пытающихся покончить с Хаосом. Он забирал силы погибающих и впитывал их энергию, так же как собирался поступить теперь с Сабл, как только Грозный Волк победит ее. Несколько полученных им ран быстро зажили. Пыль и обломки камней посыпались сверху дождем, когда Отец Всего и Ничего проревел вызов мелким существам, пытавшимся противостоять ему. Его новое создание продолжало сеять ужас и смерть.

Когда Хаос вновь был заключен в Серую Драгоценность, мглистый дракон бежал из Бездны через магический портал и оказался высоко в горах Блотена.

– Спасибо за видение, хозяин, – восторженно прошептала Нура Змеедева.

Когда нага впервые встретилась с мглистым, он исцелил смертельную рану, нанесенную молодым черным дракончиком. Нура поклялась ему в верности, а дракон, в свою очередь, часто разрешал ей смотреть воспоминания о Войне Хаоса. Истории же об этом он рассказывал теперь все реже, несмотря на ее постоянные просьбы.

Она надеялась вскоре снова посмотреть видения – после того, как проверит, насколько хорошо этот глупец Мэлдред следит за Дамоном.

– Ты прав, хозяин. Дамон Грозный Волк скоро будет готов.

Нага сползла с пригорка и направилась в город, на ходу снова принимая обличье эрготианки. Первые звезды, появляющиеся в небесах, и красота ночи вызывали у нее отвращение. Нура вновь почувствовала себя хорошо, только когда вступила на мрачно темнеющие улицы Шрентака и позволила зловонию города Сабл объять себя.