Текст книги "Искупление"

Автор книги: Джейн Рейб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Верхом на драконе сидел всадник, одетый в пластинчатую броню и тяжелый шерстяной плащ.

Едва соскользнув на землю, он тут же снял плащ и шлем, и Дамон увидел молодого человека лет двадцати с небольшим. «Такой молодой и уже всадник дракона!» – подумал он. Гонец передал командиру рыцарей три свитка, и мальчик отметил, что дракон кивнул пожилому воину, явно в знак почтения.

– Я стану Рыцарем Тьмы, – прошептал он. – Наступит день, и я тоже поеду верхом на драконе!

Дамон слышал истории о Рыцарях Такхизис, всадниках драконов, и множество – о самих драконах, но ни разу до сего дня их не видел. Покрытое синей чешуей чудовище служило рыцарям. Парнишка вспомнил рассказ отца о встрече с бронзовым драконом. Грозный Волк-старший был тогда совсем молодым и путешествовал в Вингаардские горы севернее Брасделя. Отец говорил, что доселе не испытывал подобного страха, такого, что ноги отказывались бежать, и подобного восхищения – когда он наблюдал, как чудовище парит в воздушных потоках выше самых высоких гор, что-то разыскивая.

– Раз увидев дракона, сынок, не забудешь этого никогда.

Дамон теперь точно знал, что не забудет. На всю жизнь он сохранит это в памяти и когда-нибудь тоже расскажет своим детям.

Командир и гонец говорили уже несколько минут. До мальчика доносились только обрывки фраз, но он сумел разобрать слова «Найтлунд» и «Трот» и сообразить, что с наступлением сумерек рыцари снимут лагерь. Внезапно всадник вскочил на дракона. Тот ударил крыльями и вознесся в темнеющее небо.

Дамон наблюдал за улетающим чудовищем, все еще трясясь и плача от испуга, но еще более решительно настраивая себя на то, чтобы стать Рыцарем Тьмы.

Дракон облетел лагерь и взял курс на север, мощно взмахивая широкими крыльями и рассекая ветер. Парнишка не сводил с него глаз до тех пор, пока тот не превратился в точку в небе и полностью не скрылся из виду. Дамон представил себе северную пустыню – он слышал, что синие драконы любят песок и тепло. Теперь парнишка смог подняться с земли и унять, наконец, дрожь. Он умылся у ручья, удивившись, как он успел так перемазаться, не помня себя от страха. Домой Дамон вернулся через несколько часов после заката и пролез через окно в маленькую спальню, которая была у него с братом на двоих.

«Я никогда не буду Соламнийским Рыцарем, как Тренкен Хагенсон. Только Рыцарем Тьмы! И я не буду ждать этого целый год!»

С такими мыслями парнишка, двигаясь тихо, как кот, собрал в заплечный мешок несколько смен белья и сунул в карман две припрятанные стальные монеты. Он хотел попрощаться с братом, но не стал его будить – тогда могли проснуться и родители, а уж они бы точно не выпустили сына из дому или хотя бы попытались сделать это. Затем Дамон прополз на кухню в поисках нескольких персиков – ужин он пропустил, наблюдая за рыцарями, и теперь в желудке было совсем пусто. В последний раз взглянув на стены родного дома, который напоминал ему только о хорошем. Грозный Волк-младший тихо закрыл за собой дверь.

Он слишком поздно понял, что за ним следят, и остановился, но выражение его лица говорило о принятом непоколебимом решении.

– Не останавливай меня, отец. Я должен сделать это. Ты знаешь, такая жизнь не для меня. Я никогда не буду фермером.

Послышался шорох шагов по сухой земле, звук опускающихся, скользящих по одежде рук. Отец глухо прокашлялся. Он стоял позади, в нескольких футах.

– Дамон, Рыцарей Тьмы все презирают, – напомнил он. – Ты – хороший сын и станешь хорошим человеком. Но этот путь ведет в пропасть. Он – не для тебя.

– Рыцари Тьмы совсем не злобные. Я наблюдал за ними, отец. Они восхитительные, гордые люди. – Мальчик повернулся. В сумерках, когда звезды едва проступали на небе, лицо отца было плохо различимо, но Дамон чувствовал, что сейчас оно выражает тревогу и печаль. – Я выбрал свой путь, как когда-то сделал ты, и хочу уйти сейчас. Я должен сделать это.

Парнишка собирался сказать еще многое. И то, что отец, конечно, может остановить его сейчас, но, скорее всего, в следующий раз ему этого не удастся; что уж точно не удастся переубедить его; что у него нет никакого желания становиться соламнийцем ни следующей весной, ни любой другой; что хочет стать Рыцарем Тьмы как можно скорее. Но Дамон ничего этого не сказал. Он просто смотрел, как отец расстегивает цепочку на шее.

– Я был всего лишь на год старше тебя, когда вылетел из родного гнезда, – произнес Грозный Волк-старший глухо. – Мать будет плакать, узнав, что я позволил тебе уйти. Но все, что я могу, – это удержать тебя еще ненадолго. Единственное, на что я надеюсь, – ты сам поймешь всю глупость этой затеи и вернешься. Рано или поздно. – Теперь он держал цепочку в руке. Сколько Дамон себя помнил, отец всегда носил ее и никогда не снимал. – Мой отец дал мне это в тот день, когда я уходил из дома.

Серебряная цепочка тускло блестела при слабом свете звезд, на ней висела старая, потертая золотая монетка. Мальчик подошел ближе. На монете виднелся мужской профиль, с бородой и в необычном шлеме, который венчало повисшее перо, похожее на цифру один, вместо глаза был вставлен крошечный голубоватый алмаз.

– Мы – древний род, Дамон, – продолжал фермер. - Наши корни ведут к Истару. Более восьми веков до Катаклизма купцы из Истара торговали по всему миру. Наши предки были одними из самых богатых торговцев, владели большим флотом и имели долю с каждого каравана, проходившего через страну.

Дамон кивнул, вспоминая некоторые из тех историй, что рассказывал и пересказывал ему отец зимними вечерами.

– Эти купцы оставили свое дело во время Третьей Драконьей Войны и взяли в руки оружие. Затем они сменили его на лопаты и стали помогать народу восстанавливать жизнь. Один из наших предков, Харалин Грозный Волк, даже сотрудничал с гномами.

– Я помню эту историю, – сказал Дамон, переминаясь с ноги на ногу и очень боясь, что отец скажет что-нибудь такое, что сможет удержать его.

– Это было вскоре после войны, когда гномы Торбардина получили право жить в Гарнетских горах. Тогда была, как говорят, заработана первая монета. – Отец указал на перо в форме цифры один и на алмаз. – Она очень необычная. Другой такой больше нет, даже в хранилищах Палантаса.

«Стоит кучу денег, поскольку она золотая и в нее вкраплен алмаз, – Дамон это знал, – и еще больше, потому что старинная и единственная в своем роде. Отец мог бы купить за нее большую ферму со скотиной. Настоящая фамильная реликвия».

– Эту монету гномы дали Харалину за его помощь в Третьей Драконьей Войне и за работу на обустройстве гранатового рудника. Она передавалась веками от отцов сыновьям. Теперь я передаю ее тебе. – Грозный Волк-старший повесил цепочку сыну на шею и заправил монету за ворот его рубахи. – Иди к своим Рыцарям Тьмы, сын. Мне известны все их секреты, которые ты случайно узнал. Тебе не место среди них. Ты или вернешься домой, или найдешь еще какое-нибудь великое приключение. Когда повзрослеешь и создашь собственную семью, – даже если ты будешь очень далеко отсюда, – передай эту монету своему первенцу и расскажи ему о наших корнях.

Глаза отца увлажнились, но он не плакал.

– Я передам ее моему первому сыну, – поклялся Дамон. – Но я найду себе место среди Рыцарей Тьмы. – «И стану летать на драконах», – добавил он про себя. – Ты будешь гордиться мной.

Затем, радуясь, что его не остановили, мальчик повернулся и побежал, чтобы отец не видел его слез. Он бежал не останавливаясь, пока не достиг лагеря рыцарей.

– Дамон Грозный Волк! – крикнул полевой командир, как только заметил между рядами шатров его приближение.

Небо меняло цвет ночи на утренний. В эти несколько туманных моментов мир никак не мог решить: просыпаться или еще рано. Стояла тишина, которую даже животные боялись нарушить своим дыханием. Как только на горизонте появился розовый лепесток рассвета, птицы запели и Кринн возгласил свое пробуждение: «Да будет еще один день!»

– Я хочу стать Рыцарем Тьмы, – заявил Дамон. Его плечи были приподняты, подбородок воинственно выдвинут, в глазах горело непоколебимое решение. Мальчик ждал, что командир повторит, что он слишком молод, и пошлет его обратно домой, но этого не произошло.

– Помоги Френдалу с его шатром, – бросил тот небрежно. – Мы скоро уходим в Найтлунд и собираемся соединиться с еще одним отрядом. Ты по дороге многому должен будешь научиться, юноша. Если пройдешь испытания…

Последовала пауза, и командир тщательно оглядел Дамона.

– Я пройду все испытания, сэр, – выпалил тот.

– Тогда я буду первым, кто поздравит тебя. Временами Дамон валился с ног от усталости. Не было ни одного места на его теле, которое бы не ныло. Особенно болели руки, покрытые ссадинами и кровавыми мозолями – от перетаскивания всего и вся и от меча, конечно. Как только у него появлялась надежда на то, что они заживут, ему выдавали какое-нибудь новое оружие для тренировок или еще более тяжелый тюк для переноски, и ранки снова саднили. Но Дамон никогда не позволял себе даже помыслить об отказе от мечты, хотя командир неоднократно и довольно грубо спрашивал, не намерен ли он уходить. Каждую ночь юноша вынимал из-за пазухи древнюю монету, проводил пальцем по ее ребру и вспоминал свою семью.

Он понимал, что тренировки и должны быть суровыми, и чувствовал восторг и возбуждение в ожидании битв. Все люди вокруг него постоянно участвовали в учебных боях, чистили и точили оружие, драили латы и обсуждали людоедов, с которыми им предстояло сражаться в Найтлунде. Дамон оставался в стороне от большинства этих разговоров, хотя Френдал иногда вызывал его на беседу. Однажды он даже спросил юношу о старой монете, и тот воспользовался случаем, чтобы поведать историю о предках, получивших свою реликвию в благодарность от гномов. Но в основном Дамон в разговоры не вступал, наблюдая за всем как бы со стороны. В тихие свободные минуты, когда у рыцарей бывали передышки, он часто практиковался во владении доверенным ему оружием.

За день пути до границы Найтлунда, когда они встали лагерем на фермерском поле, Френдал назначил Дамону партнера для учебного боя. Несколько раундов юноша едва держался, но быстро научился справляться со своей нерешительностью и начал смело атаковать – куда чаще, чем защищаться. Не прошло и недели, как он победил закаленного в битвах ветерана. Начались настоящие тренировки, более интенсивные, чем Дамон мог себе представить. Руки его кровоточили еще сильнее. Тренировки не заканчивались и с наступлением сумерек, продолжаясь при свете факелов. Чтобы быть принятым в Орден, он изучал его законы и предписания, иерархию и историю.

Когда они наконец соединились с другим отрядом – это произошло на полпути между Вингаардскими горами и Найтлундом, – знания юноши проверил сначала Френдал, затем командир и, наконец, он был представлен рыцарю, который вместо обычных доспехов носил простую одежду. По изможденному лицу ветерана невозможно было определить его возраст – где-то между сорока и шестьюдесятью.

– Такой молодой… – прокомментировал изможденный рыцарь. – И уже хочешь следовать нашими путями?

Дамон почтительно кивнул, не зная, как обратиться к старику.

– Френдал утверждает, что ты преуспел во владении мечом не хуже, чем в изучении истории Ордена, как и все наши рыцари.

Юноша снова кивнул.

– Когда был создан Орден Рыцарей Тьмы?

– В 352 году, – начал Дамон. – Когда Ариакан, сын Повелителя Драконов Ариакаса и Богини морей Зебоим, был схвачен Рыцарями Соламнии.

– А в Лето Хаоса?…

– В 383 году Ариакаи начал вторжение на Ансалон. Его рыцари за месяц завоевали больше территорий, чем все армии драконов – за время Войны Копья.

Незнакомец улыбнулся, сложил ладони чашей перед Дамоном и пробормотал несколько слов на непонятном языке. Магия! В ладонях старика появился бледный синий огонь, который быстро потемнел и принял форму шара, парящего между их лицами.

– Тебе известны даты, имена и победы, юноша. Но я думаю, для тебя все это – лишь слова. За ними нет истинного чувства.

Дамон открыл было рот, чтобы возразить, но следующие слова мага заставили его замолчать.

– Я хочу изменить это, молодой человек. Хочу добавить чувства и понимания твоим познаниям.

По мановению его руки шар вспыхнул и стал прозрачным. Затем он двинулся вперед, окутал голову Дамона и исчез.

Дамон вдруг оказался совсем не в поле, где стоял их лагерь. Он обнаружил себя в Нераке, посреди огромного войска драконидов, неподалеку от Храма Темной Королевы.

На них налетели Соламнийские Рыцари, и завязалась битва. В воздухе стоял запах крови, повсюду слышались стоны умирающих. Везде, куда ни кинь взор, шла резня. Дамону удалось зарубить пятерых соламнийцев перед тем, как его окружили.

…Ариакан убил пятерых, но его пленили.

Дамон оказался Ариаканом!

Плененного раненого Дамона притащили в Башню Верховного Жреца и заточили там, как Ариакана. Это было незадолго до того, как соламнийцы были поражены его храбростью и стали относиться к нему как к уважаемому пленнику.

Благодаря магическому преображению Дамон ощутил себя Ариаканом, изучающим вражеских рыцарей и изображающим, что он «перевоспитался». Грозный Волк провозгласил себя другом соламнийцев и просил разрешить ему учиться у них. А в урочное время он уехал, вооруженный знаниями, чтобы основать свой собственный Орден.

Дамону внезапно стало холодно. Промерзнув до костей, он обхватил себя за плечи в бесплодной попытке согреться. Его ноги ныли от жалящего мороза и от лазанья по горам, окружающим славный город Темной Королевы. Голодный и промерзший, он видел себя Ариаканом, затерявшимся путником, взывающим к матери Зебоим о помощи. Эта помощь пришла в виде цепочки из морских раковин. Раковины привели Дамона к пещере, где он передохнул и получил благословение Такхизис на создание Ордена Рыцарей Тьмы.

Он хотел увидеть больше – много больше! Но послышался мягкий, шелестящий звук, Дамон неохотно стряхнул колдовскую пелену и проснулся. Ему все еще было холодно, несмотря на лето, израненные ноги все так же болели.

– Теперь, юноша, ты начал проникаться нашей историей, – сказал изможденный рыцарь.

Грозный Волк молитвенно сложил руки и произнес:

– Да.

Говоря это, он почувствовал в руках что-то острое. Это была морская раковина.

Много лет потом Дамон хранил ее в память о первой встрече со жрецом Темной Королевы.

А после той встречи было еще много ночей, когда жрец проводил магические опыты-видения. Через эти видения он передавал юноше истинные знания об истории рыцарства и об учреждении Клятвы Крови и Кодекса.

– Я не хочу быть никем – только Рыцарем Тьмы, – сказал Грозный Волк однажды вечером. – Не хочу быть ни оруженосцем, ни рабочим в лагере – только Рыцарем Тьмы.

В тот вечер жрец, который никогда прежде не называл Дамона по имени, улыбнулся. Эта улыбка согрела и успокоила их обоих.

– Юноша, ты и есть Рыцарь Тьмы.

В тот же вечер ему вручили меч с эфесом в форме драконьих когтей, подобрали доспехи, выдали черный как ночь плащ и одежду, и Грозный Волк присягнул на верность Ордену.

– Дамон Грозный Волк, ты – лезвие бритвы, – прогудел Френдал. – Под командой нашего полевого командира ты вонзишься в сердце Найтлунда и уничтожишь наших врагов.

– Лезвие огромной бритвы, – с гордостью произнес Дамон.

– Ты посвящаешься в рыцари и оставляешь позади свое прошлое, – продолжал Френдал.

– Да, все осталось в прошлом, – согласился юноша. Помощник командира протянул руку к шее Дамона, на которой висела цепочка с монетой, каблуком выбил в земле ямку.

– Навсегда в прошлом! – сказал он, бросив туда цепочку с монетой.

Грозный Волк ногой заровнял землю так, что не осталось и следа:

– В прошлом и навсегда.

Когда на следующий день они выступили против людоедов, Дамон лишь вскользь вспомнил о семейной реликвии и испытал только легкую жалость по поводу того, что она никогда не перейдет к его потомкам.

– Тебе есть что вспомнить, Дамон Грозный Волк. Бывший рыцарь протер глаза. Он находился внутри лавки гадалки, а Воплощение Хаоса маячило в нескольких дюймах. Его глаза горели ярче прежнего.

– Это было неслыханное воспоминание, – произнесла тварь, вновь принимая облик ящера, правда, с еще более длинными и острыми рогами. – Ты мыслишь гораздо сложнее, чем драконид, и более здраво, нежели женщина.

– Фиона! Если ты что-нибудь сделала ей…

– Я сказала, что не нанесу вреда ее телу и заберу только несколько рассеянных воспоминаний, спутанных и бессмысленных. В отличие от тебя – ничего интересного и стоящего.

Тварь парила в нескольких дюймах от пола и выглядела еще мрачнее и неприступнее прежнего. Дамон понял, что она стала сильнее.

– Великолепно! Я должна получить от тебя еще одно воспоминание! Всего одно! – Воплощение Хаоса двинулось к Дамону, и без того длинные щупальца стали еще длиннее, как змеи, готовые к нападению.

– А наш договор! – воскликнул Грозный Волк. – Мы договаривались только об одном воспоминании, а потом ты обещала отпустить нас из этого города.

– Возможно, но разве ты можешь утверждать, что я что-либо взяла у тебя? Я и не брала ничего. Ты мне остался должен воспоминание.

– Я сильно сомневаюсь в этом, тварь!

– Приятное воспоминание, – повторило существо голосом Дамона, который затем приобрел интонации Ферил, Рикали и, наконец, Фионы. – Я должна получить одно воспоминание. Еще одно – и ты свободен.

Призрачные щупальца проникли в голову бывшего рыцаря, перебирая фрагменты памяти. Грозный Волк попытался отодвинуться, но Воплощение Хаоса следовало за ним, сверкая глазами и разевая пасть. Длинный язык снова выполз из пасти и обвился вокруг шеи пленника, не пуская его.

– Только одно воспоминание, я сказала. И ты сможешь уйти.

Дамон сопротивлялся изо всех сил.

– Я не должен пускать тебя в мой мысли! Не должен тебе доверять!

– А ты доверься, – ворковала тварь. – Только одно воспоминание.

– Нет!

Дамон собрал все свои силы в одну мысль, чтобы не подпускать порождение Хаоса. Он понимал: прежде всего необходимо сделать что-нибудь такое, что заставит тварь отстать. Жуткое ощущение настигло его, мурашки пробежали по спине, будто ворвался ледяной ветер.

«Нет!» – все, что смог подумать Грозный Волк, когда существо проникало в его мысли.

Мириады воспоминаний проносились в голове Дамона; о детстве людей, живших в этом городе, о юношеских романтических увлечениях, потерях друзей, странных случаях – даже мысли собак, попугаев и других животных и птиц, которых держали дома горожане. Всех их убило Воплощение Хаоса, опустошив их память. Были там и воспоминания Фионы, у которой существо тоже украло мысли – жуткие и беспокойные.

– Безумие, – прошептал Грозный Волк, когда болезненные мысли соламнийки коснулись его.

Глаза бывшего рыцаря вспыхнули. Безумие Фионы – вот ключ! Оно ослабило существо, повредив и его разум.

– Я не ослабла, – заспорила тварь. – Ничто меня не может обессилить.

Но Дамон думал иначе, его мысли вертелись вокруг Фионы и ее недуга, концентрируясь на них.

– Хватит! – взвизгнуло Воплощение Хаоса. Но Грозный Волк и не думал останавливаться – он только удвоил силы.

Внезапно щупальца существа выпустили его, и отвратительный ящер взлетел к потолку, прожигая Дамона ненавидящим взглядом.

– Думаешь, победил?! – усмехнулся он.

– Да, тварь, я победил! Больше тебе не удастся получить ничего – ни у меня, ни у моих друзей!

– Давай еще раз – и…

– И снова победа будет за мной, – закончил бывший рыцарь, выходя из лавки.

Сгущались сумерки. Посмотрев вдоль улицы, Дамон увидел Рагха и Фиону, шагавших ему навстречу. Соламнийка несла в руке кувшин, Рагх – две большие кружки, под мышкой у драконида торчал свиток пергамента. Им наконец удалось набрать воды из колодца.

– Давай убираться отсюда! – потребовал сивак, завидев Дамона.

– Да уж, задерживаться не имеет смысла, – откликнулся Грозный Волк.

– Ты не победил, Дамон, – шепнул ему холодный ветер. – Ты потерял что-то очень, очень важное, Дамон Грозный Волк: твою семью и часть твоей истории.

Дамон мотнул головой: «Ничего я не потерял. Никогда у меня не было семьи».

Бевово Весло

– Этот мрачный клочок грязи называется Ностар. Остров как остров, не слишком большой, насколько я понимаю. – Рагх вышагивал между Дамоном и Фионой, на ходу разворачивая полуистлевшую карту. Пожелтевшие края добытого свитка осыпались под его когтистыми лапами. – Кажется, я бывал везде на Кринне – и здесь тоже, раза три. В последний раз… о, это было лет тридцать, или сорок тому назад. Не так уж и давно, если вам интересно.

Поскольку спутники на эти слова никак не реагировали, сивак продолжал:

– Сначала я и не узнал его. Тогда Ностар был другим. Ничего особенного этот остров собой не представлял, но зато не было никаких ловушек, норовящих затянуть тебя под землю. Трава местами росла, были даже деревья, холмы были, здесь и вон там. – Последнее он произнес задумчиво, вглядываясь в плоскую равнину, испещренную зумпфами и грудами камней, потом тряхнул головой. – Нет, я точно помню, здесь было гораздо больше зелени.

Ориентируясь по группе серых скал, которые назывались Три Брата, на западе и по морю на востоке, они пытались разобрать, что за дорога ведет в направлении огромного горного массива. Дорога на карте была обозначена как значительная, но то, что от нее осталось на земле, поросло сорной рыжей травой. Где не было кочек, зияли зумпфы с обрушенными краями, которые огибали следы колес, явно оставленных фургонами.

– Хороший знак, – заметил Рагх. – Похоже, в этих забытых Богами развалинах есть еще кто-то живой кроме нас.

Судя по карте, Ностар простирался примерно на шестьдесят миль с востока на запад и миль на сорок с севера на юг. На карте было обозначено около дюжины городов, сгруппированных в северной и восточной частях острова. Все поселения располагались как минимум в нескольких милях от побережья, кроме двух, которые раскинулись на самом берегу. К ближайшему из них путники и решили направиться. Город назывался Бевово Весло и находился в миле к северу от угрожающе пустынных гор.

Изучая карту, Дамон отметил, что на ней практически отсутствуют ориентиры, кроме овального озера и криво начертанных слов, обозначавших местоположение деревни хобгоблинов. Он поднял бровь.

– Так вот почему на Ностаре так мало городов и все они небольшие, – сказал драконид. – Здесь в основном жили гоблины и хобгоблины, буки и прочее отродье. По крайней мере, так было раньше. Люди и эльфы обычно селятся вблизи воды, рыбачат и занимаются земледелием. Насколько я помню, гоблины оставили людей в покое. – Рагх потер подбородок. – Конечно, дела могли и измениться.

– Дела изменились, – категорично отозвался Грозный Волк, – Или ты забыл то безымянное место, откуда мы только что прибыли?

– Да было у него название, – возразил Рагх – Слайдов… Как там на карте? А, Слэйдовы Края.

– Теперь его можно назвать Пустые Края. Будем надеяться, что в Бевовом Весле живут нормальные люди и есть хоть два-три судна. Я хочу оказаться на Южном Эрготе, и чем быстрее, тем лучше. – Дамон заметил, что с тех пор, как они оставили покинутый город, на его левой ноге выросло еще несколько чешуек и еще дюжина – на животе. Рагх и Фиона тоже обратили на это внимание. У бывшего рыцаря оставалось все меньше времени, чтобы искупить ошибки своей жизни. Он намеревался доставить Фиону в форт соламнийцев, найти Мэлдреда, убедиться в том, что Рикали и их сын вне опасности. Мысли об этом заставили сердце стучать быстрее.

– Думаю, нам еще нужно покрыть семь-восемь миль до Бевова Весла и…

Сивак вдруг сообразил, что их карта составлена еще до войны в Бездне и с тех пор из недр поднялись новые массивы суши.

– Остров мог стать гораздо больше, а путь до Весла – вдвое длиннее. А что, вполне может быть… Значит, там не обязательно есть выход к морю, и путь до Южного Эргота будет неблизким, – размышлял драконид. – Конечно, пока ничего нельзя утверждать точно. В самом деле, кто знает нынешние размеры этого проклятого места и сколько нам еще идти.

– Какая разница сколько. Идешь – иди, – простонал Дамон.

Ностар находился на восемьдесят миль к югу от Южного Эргота, если судить по карте Рагха, а на полпути между ними лежал Энстар – остров вдвое больше этого. Можно было там остановиться, но…

– Вплавь не добраться, – рассеянно заметила Фиона.

Грозный Волк искоса взглянул на нее. Иногда ему было непонятно, слушает соламнийка или нет, – ее лицо всегда хранило одно и то же каменное выражение, однако сейчас в интонациях девушки проглядывал намек на гнев.

– Я не собираюсь плыть ни восемьдесят, ни сорок миль, Дамон. Я не знаю, зачем тебе этот Южный Эргот. Найди судно и доставь меня на Новое море. Мы с Ригом скоро поженимся на берегу, напротив острова Шэлси.

Фиона сердито фыркнула, ее глаза на мгновение ожили, затем лицо снова стало равнодушным. Несмотря на усталость и голод, она целеустремленно пошла вперед, в то время как Дамон и Рагх попятились.

– Тебя не пустят на свадебную церемонию, Дамон, – бросила она через плечо, – после всего, что ты натворил.

Грозного Волка мучило, что соламнийка стала такой – жалкой копией прежней Фионы, с которой им пришлось столько пройти и пережить; он задавался вопросом, почему Воплощение Хаоса не украло у нее воспоминания о Риге. Тогда с девушкой было бы гораздо проще. «Насколько глубоко проникло в меня ее помешательство? – думал бывший рыцарь. – И что тварь украла у меня?»

Он стряхнул эти безответные мысли и, водя пальцем по карте Рагха, произнес:

– В любом случае надо добраться до Бевова Весла, но сначала не мешало бы найти теплую одежду. По крайней мере, нам с Фионой без нее не обойтись.

– Я, между прочим, тоже чувствую холод, – возразил Рагх.

Палец Дамона сместился по карте на запад.

– Здесь минутах в пятнадцати, от силы в двадцати ходьбы есть река. Там можно запастись водой. Я бы даже искупался.

Мысль о задержке на пути в Бевово Весло не особенно ему нравилась, но Грозного Волка не меньше заботил собственный внешний вид: грязный, частично покрытый чешуей, он выглядел как монстр. Надо было почиститься и привести себя в порядок.

Река оказалась широким ручьем глубиной не более полуфута, но вода была чистой и прохладной. Бывший рыцарь тут же принялся соскабливать с себя грязь, а Фиона пошла вниз по течению искать уединения.

– Я вижу, у тебя появилось еще больше чешуек, – сказал Рагх, кивая на ноги Дамона. Его правая нога была покрыта чешуей, тускло поблескивающей от воды, разноцветные вкрапления виднелись и на левой.

Дамон не ответил. Он не пытался больше этого скрывать – от одежды все равно мало что осталось. Отвернувшись, чтобы не видеть вопросительного взгляда драконида, Грозный Волк уставился на воду. Оттуда на него мрачно смотрел мужчина с темными глазами, на дне которых плескалась тайна. У него было выразительное скуластое лицо с твердым подбородком, но ввалившиеся щеки, неровная борода и спутанные волосы делали его похожим на разбойника.

– Фиона! – Бывший рыцарь слышал, как соламнийка плещется в ручье. – Могу я воспользоваться одним из твоих ножей?

Фиону было не узнать. Она начисто отмылась и выглядела даже симпатичной, несмотря на ожоги на лице и распухший шрам на лбу.

– Так можно?

Неожиданно девушка быстрым движением выхватила нож из-за пояса и протянула его Дамону, едва не вонзив лезвие ему в живот.

– Этот нож? – Глаза Фионы были пустыми, голос – ледяным. Она уколола Грозного Волка, свободной рукой потянувшись ко второму ножу. – Может быть, тебе нужны оба?

Он не ответил и не отступил, лишь посмотрел девушке в глаза, пытаясь обнаружить в них осмысленность.

– С чего бы это тебе понадобился нож, Дамон? Быть может, ты хочешь его использовать против меня? – Она вытащила второй нож, но держала его в стороне. – Или, может, ты хочешь…

– Подстричься я хочу с его помощью! Рагх тем временем тихо подошел к Фионе сзади, выхватил у нее оружие, направленное на бывшего рыцаря, передал его Дамону и тут же отошел в сторону.

– Ах, подстричься…

Фиона отвернулась, опустилась на колени у края ручья, переложила второй нож в правую руку и насадила на лезвие лангуста, лежащего на дне. Поковыряв в панцире, соламнийка добыла оттуда кусок мяса и отправила в рот.

Глядя на Фиону, Дамон не чувствовал гнева. Скорее – жалость. Он быстро побрился и подрезал отросшие волосы. Несмотря на то, что теперь они неровными прядями висели над плечами, Грозный Волк выглядел гораздо приличнее. Сунув нож за пояс и заметив, что Фиона сделала то же самое, он предложил спутникам отправляться. Они шли молча и без остановок, пока, где-то через час пути, вдали не показался город.

Это было поселение горняков, как гласила карта Рагха, пустое и заброшенное, поэтому путешественники миновали его быстро, опасаясь встречи с охотящимися порождениями Хаоса.

Так шли они по колее до вечера, пока не решили заночевать на одном из участков, свободном от зумпфов. Закат только начинал золотить края туч и раскрашивать землю в мягкие оранжевые цвета. Путники пили воду молча, не нарушая этой красоты. С последними лучами Фиона и Рагх устроились на ночлег.

Дамон нес вахту всю ночь, слушая негромкое сопенье драконида и шум недалекого прибоя. Он вглядывался в темноту, когда почувствовал жаркую пульсацию, исходящую от чешуйки Малис. Сжав зубы и проглотив крик, он впился пальцами в землю, чтобы перебить эту боль другой болью и не разбудить остальных. Это была ночь мучительной агонии.

Грозный Волк все время думал о Рикали и ребенке – надо было увидеть их прежде, чем он умрет, узнать, что с ними все хорошо. Надо было выручить Мэлдреда и найти время исправить другие ошибки. Пока бывший рыцарь не потерял сознание, он молился всем ушедшим Богам, чтобы те дали ему достаточно времени для того, чтобы закончить все дела.

В предместьях Бевова Весла они обнаружили кладбище. Большинство могил были обозначены деревянными почерневшими дощечками. Их ряды стояли, как солдаты на параде, вытоптанная земля была засыпана нанесенным ветром илом.

– Эти могилы слишком старые, – начал Рагх.

– Не все, – откликнулся Дамон. Он указал далеко влево, где виднелись две свежие могилы, из чего следовало, что в городе есть живые, – кто-то же должен был насыпать холмики. Дамон нащупал в кармане мешочек, который он позаимствовал у скелета, и вынул несколько сверкающих монет:

– Надо раздобыть провизию и одежду, затем поищем судно.

– Спустимся с горы и займемся делом, – добавил он тихо.

Потянув носом воздух, Грозный Волк благодаря обострившемуся нюху различил среди запахов земли и гнилой древесины слабый аромат пекущегося хлеба и корицы. Он указал на дорожку к ряду домов, стоявших в полумиле от кладбища:

– Прямо туда и…

– Интересно, кто это здесь похоронен? – задумчиво спросила Фиона, разглядывая надпись на могиле, которая казалась совсем свежей. Дамон и Рагх подошли ближе. Отполированная доска орехового дерева походила на спинку кресла, на ней были вырезаны слова: «Умер после заката».