Текст книги "Солнце завтрашнего дня"

Автор книги: Джейн Портер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Джейн Портер
Солнце завтрашнего дня

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Раздались гортанные крики, затем началась стрельба. Телли упала на живот, пряча под собой фотокамеру, и постаралась прикрыть голову.

– Soussi al-Kebir! – С этим воплем ее переводчик удрал в неизвестном направлении.

Soussi al-Kebir? Телли мысленно начала перебирать все известные ей арабские слова, пытаясь понять смысл.

Soussi – берберы с юга. Al-Kebir – что-то громадное. А вместе?

Снова стреляют, дробно стучат копыта лошадей. Что это? Банда? Грабители?

С бьющимся сердцем Телли плотнее прижалась к булыжникам мостовой, каждую минуту ожидая свиста пули. Совсем рядом вскрикнул и упал человек. Под ним начало расплываться красное пятно. Свернувшись калачиком, она пыталась не испачкаться в крови.

И тут ее накрыла тень, громадная, заслонившая солнце.

От страха сердце Телли едва не разорвалось. Хотелось закрыть глаза, спрятаться. В поле зрения

показалась нога в мягком замшевом сапоге. Такую обувь носят кочевники – защищающую от соприкосновения с горячим песком пустыни и достаточно легкую.

Огромная тень. Замшевые сапоги. Soussi al-Kebir. Хозяин пустыни!

Ее подхватили, поставили на ноги, вырвали из рук камеру. А потом на голову опустилась плотная темная ткань, превратившая день в ночь.

Телли отчаянно закричала. Самое страшное – утрата камеры. Фотоаппарат – ее мир, жизнь. Без снимков не оплатить счета. Не выжить.

– Верните мою камеру!

– Тихо! – хрипло прозвучало в ответ. Внезапно ее подняли, погрузили на спину лошади. И вот они уже мчатся неизвестно куда.

Телли пыталась освободиться, скинуть закрывающую лицо ткань, но сделать это ей не удалось.

– Чего вы хотите? – на ломаном арабском спросила она.

Ответа не последовало.

– У меня есть деньги. – Телли попыталась продолжить переговоры. – Я отдам их вам. Нужно только зайти в отель.

– Сколько?

– Почти пятьсот американских долларов. – Похититель вновь ничего не ответил. Телли попыталась вырваться, но мешок на голове душил ее. Спокойно, приказала она себе. Попробуй еще. – Я могу достать больше.

– Сколько? – Все тот же голос.

– Тысячу долларов. Может, две.

– Недостаточно.

– Чего же вы хотите?

– Замолчи.

– Я…

– Довольно!

От страха Телли онемела. Она слышала о похищениях, случавшихся на Ближнем Востоке. Поэтому, отказавшись от сопротивления, велела себе успокоиться. Не следует провоцировать неизвестного и его спутников на что-то, о чем впоследствии придется пожалеть.

Если сохранять спокойствие, то еще можно выпутаться. Только спокойствие – и все снова наладится.

Не все заложники пострадали. Некоторых отпустили.

Надо попробовать найти общий язык с похитителями. Чтобы отвлечься, Телли начала вспоминать события прошедшего дня. Вооружившись, как обычно, фотокамерой, повязав голову легким шарфом, она отправилась за новыми снимками.

Телли никогда не путешествовала одна, научившись ценить услуги проводников и переводчиков. Знала, как сунуть монету в нужные руки, чтобы получить желаемое.

В самых удаленных уголках земли ей открывали доступ в места, для чужестранцев запретные – храмы, мечети, священные кладбища, потаенные селения. Ее предупреждали, что женщину часто подстерегают опасности, но по своему опыту Телли уже знала, что, напротив, люди проявляют любопытство, быстро понимая, что угрозы для них она не представляет.

Казалось, этот расположенный в пустыне город не отличается от других ему подобных. С утра слышались лишь крики ослов да блеянье овец. Как в любой рыночный день, площадь была наводнена людьми, торопящимися сделать покупки до наступления жары. Ничто не предвещало опасности.

Подыскав подходящую группу детей, Телли собиралась приступить к работе. И вдруг – стрельба.

Телли никогда не работала на крупные газеты, выплескивающие на первые страницы страшные подробности боевых действий, но ей не раз приходилось попадать в сложные ситуации. Упасть и закрыть голову руками – этому быстро учатся детишки с западного побережья Америки, знающие, что такое землетрясения.

И вот она лежит у колодца, пытаясь не прикоснуться к алой жидкости, текущей между булыжниками. Тут-то ее обнаружил бандит. Не подними она голову, может, он не заметил бы ее…

Если б она не шевельнулась, то, может, была бы сейчас в безопасности на рыночной площади.

Мешок не позволял дышать. Несмотря не собственные призывы к спокойствию, она испугалась. Сердце забилось чаще. Воздуха становилось все меньше.

Ну вот. Астма. Сейчас будет приступ.

Пыль душила девушку. Ничего не видно, да и горло протестующее сжимается.

Чуть не плача, Телли шире открыла рот, борясь за каждый вздох. Зная, что паника лишь ухудшает дело, она все равно паниковала. Жара, пыль, ветер довершали дело.

Вытянув руку, она попыталась ухватиться за бандита. Лишь он мог ей помочь. Раз, другой она яростно потянула его за одежду, пытаясь объяснить свое положение.

Нельзя дышать…

Нельзя дышать…

Нельзя…

Тэа почувствовал, как его отчаянно дергают за рубашку, а затем рука пленницы вдруг стала вялой, безвольной.

Свистнув своим людям, он остановил коня. Сдернул ткань, окутывающую голову чужестранки, захваченной на городской площади.

Лицо ее было почти синим. Тэа прислушался к дыханию и ничего не услышал.

Не убил ли он ее?

Склонив голову, Тэа накрыл ее рот своим и начал вдувать воздух в легкие.

Спутники окружили их, создав из лошадей защитный барьер, хотя тут им ничто не грозило. Тут его земля. Его люди. Его дом.

Он кожей ощущал их молчание, напряженное ожидание. Они не станут судить его, и помыслить не смогут о подобном. Он их хозяин, их вождь. Но смерть? Особенно смерть чужой женщины.

Не теперь, когда Оуаха сражается за независимость. Когда все висит на волоске.

Тэа снова прижался губами к ее рту. Давай, мысленно приказал он, давай, Женщина, дыши.

Дыши.

Ты будешь дышать. Будешь жить.

Она закашлялась. Ресницы затрепетали, глаза открылись.

Тэа мрачно глядел ей в лицо, следя, как синева сменяется розовым цветом.

Слава богу, мысленно произнес он. Приятным человеком его не назовешь, но убивать женщин – радости мало.

Ее глаза были коричнево-зелеными. Удивительный цвет – цвет лесной долины на заре, пейзажа, знакомого ему по тому времени, когда мальчиком он посещал родные места матери в Англии.

Внезапно она снова начала задыхаться, широко раскрытые глаза с тревогой глядели на него.

– Ингалятор.

Он качнул головой, не понимая, и заметил, что ее кожа снова начинает бледнеть. Она опять не может дышать. Испуганные глаза не отрывались от его лица, ее страх отозвался в нем тревогой. Ей плохо, больно, и все из-за него.

– Чего тебе надо? – потребовал он разъяснений, переходя на английский. Пошлепал ее по щекам, пытаясь привести в чувство. Что такое? Почему она не дышит? И внезапно понял. Астма. – У тебя астма, – Тэа удовлетворенно отметил ее кивок. – Где твой ингалятор?

– Камера.

Подняв руку, он потребовал подать ему фотокамеру. Сумка немедленно оказалась в его руках.

Тэа расстегнул молнию, пошарил внутри, отыскал в боковом кармашке ингалятор и подал ей.

Она выживет. Он не убил ее. Хорошо.

Сложно было бы объяснить старейшинам появление мертвой чужестранки.

Телли не могла точно определить момент, когда она осознала, что лежит в объятиях варвара. Она попыталась освободиться, спрыгнуть с лошади и мешком свалилась вниз, к чьим-то ногам.

Мысленно застонала, решив, что становится староватой для подобных драматических поступков. Поднялась, одернула белую блузку.

– Кто вы?

Все лишь молча глазели на нее.

– Чего вы хотите? – настаивала она.

– Поговорим позднее.

– Я хочу говорить сейчас.

Он пожал плечами.

– Пожалуйста, но отвечать я не буду.

Телли шумно вздохнула. Невероятно. Бессмысленно. Группа людей в масках похитила ее с рынка. Но зачем?

Кто они?

– Вы чуть не убили меня! – Ее голос прозвучал резче, чем обычно.

– К счастью, я также спас тебя.

– И что? Ожидаешь благодарности?

– Конечно. Если б не я, ты бы умерла.

– Если б не ты, я бы все еще была в городе. В безопасности.

– Спорный вопрос. Теперь ты здесь. Не хочешь ли тут и остаться? В центре пустыни? – (Телли огляделась, увидев вокруг лишь песок, однообразные бело-желтые тона.) – Отсюда всего несколько часов езды до ближайшего города. На лошади. – Он внимательно рассматривал ее. – У тебя есть лошадь?

Ее зубы больно прикусили нижнюю губу.

– Нет. Разве что ты украл одну для меня.

– Боюсь, что нет.

– Значит, лошади нет.

Он нагнулся, оказавшись с ней лицом к лицу.

– Полагаю, ты едешь со мной. – И, прежде чем Телли смогла запротестовать, обхватил ее рукой и посадил в седло перед собой, туда, откуда она только что выскользнула.

– К какой группировке вы принадлежите? – спросила она, не в силах молчать и несмотря на свое решение не высовываться. Надо же знать худшее.

– Группировке?

Контакт не налаживался.

– С кем вы?

– То есть?

Самое время проявить все свои дипломатические способности. Но найти верные слова не так-то просто.

– Вы должны быть частью какой-то группировки. Или племени, может?

Он тяжело вздохнул.

– Ты слишком много говоришь. Учись молчать.

Остаток дня они ехали в полнейшем молчании, углубляясь все дальше в пустыню. Телли давно перестала украдкой поглядывать на часы. Время потеряло смысл. Тут нет никого, кто мог бы ей помочь. Вступиться за нее. Надеяться можно лишь на себя.

Уже в сумерках лошади замедлили бег, достигнув поселения – палаток и верблюдов, находящихся, казалось, в центре пустоты.

Похититель Телли спрыгнул с коня, но когда он потянулся к ней, девушка уклонилась и спустилась сама. Она уже по горло сыта его компанией. Но, естественно, у захватчика были другие планы.

– Идем, – щелкнул он пальцами. – За мной.

Они миновали группу мужчин, сидящих на земле, потом людей, чистящих ружья. Вторую группу она смерила долгим, тяжелым взглядом. В ружьях хорошего мало. Во всей ситуации хорошего мало.

Бандит остановился, указал на палатку.

– Иди туда.

Она посмотрела на него.

– Это палатка.

– Конечно, палатка, – нетерпеливо ответил он. – Тут мы живем.

– Это временная стоянка?

– Временная? О чем ты спрашиваешь?

– Завтра мы уедем?

– Нет.

– Тогда что мы тут делаем?

– Остаемся. Заходи. Еду тебе принесут.

Телли отбросила в сторону полог. Громадная палатка. Грязная и потрепанная. Самый убогий лагерь из всех, что ей встречались. И это не кочевники. Ни женщин, пи детей. Только мужчины, и все вооружены.

Она обернулась к похитителю. Высокий, широкоплечий и убийственно безразличный. Телли подавила волну ярости. Никаких слез, раздражения, признаков слабости, напомнила она себе.

– И сколько вы будете меня тут держать?

– Сколько ты проживешь?

В горле застрял комок.

– Вы собираетесь… убить меня?

Темные глаза незнакомца прищурились. Крупный нос, широкий лоб, в глазах – ни тени сочувствия.

– Ты хочешь умереть?

Ничего себе вопрос!

– Нет.

– Тогда иди в палатку.

Но она не шелохнулась. Словно оцепенела от страха. Молчание затянулось.

– У тебя есть имя? – Ее голос звенел как струна.

– Поскольку ты с запада, можешь звать меня Тэа.

– Тэа? – неуверенно повторила она.

Он заметил, как недоуменно взлетели ее брови, но не потрудился ничего объяснить, не собираясь также и сообщать настоящего имени.

– Если будешь делать, что тебе говорят, с тобой ничего не случится, – сказал он, подумав, что потратил сегодня на разговоры куда больше времени, чем следует. В словах мало толку. Куда лучше действовать.

Как он сегодня.

Теперь городу и его людям ничто не грозит. А женщину надо подержать в изоляции, пока не станет ясно, что она делала на его земле и кто послал се сюда.

Одинокие женщины – особенно с фотокамерами – не часто попадаются в Оуахе. Если западные женщины посещают страну, то в составе группы туристов, и их маршрут хорошо известен.

– Как ты попала в Оуаху? – резко спросил Тэа, изучая ее лицо. Она казалась уставшей. И разозленной одновременно.

– Самолетом до Атика, а после на джипе и на верблюде.

– Но кто-то планировал твой маршрут.

– Я сама. А что?

Если она испугана или озабочена, то внешне никак этого не проявляет. Скорее она готова к битве, что заинтриговало его. Она похожа на женщину, которая знает, чего хочет, женщину, запугать которую не так-то просто.

– Вопросы задаю я. Ты – отвечаешь. Теперь иди в палатку. Поговорим позже. – Тэа повернулся и ушел, но успел заметить вспышку гнева в ее глазах.

Эта женщина не любит, чтобы ей указывали, что делать. Но скоро ей придется научиться скрывать свои чувства.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Телли глядела вслед бандиту – Тэа, так он себя назвал. Даже не дождался ее реакции. Отдал приказ и ушел, зная, что у нее нет иного выбора, кроме как повиноваться.

Телли мысленно чертыхнулась. Думай, велела она себе, делай что-нибудь. Но что?

Поймала взгляд одного из людей, чистящих ружья. Выражение его лица было настолько неодобрительным, что Телли вздрогнула и поспешила скрыться в палатке.

Грубая обстановка. Низкая постель с несколькими одеялами, маленький шкафчик. Никаких излишеств. Ни гардероба для одежды (будто она у нее есть!), ни стульев, ни зеркала, ничего.

Очень просто снова впасть в панику, но Телли не позволила себе расслабляться. Истерика – не выход. Никто не знает, что она попала в плен. Никто ее не хватится. Родственники давно привыкли к ее постоянному отсутствию.

Вздохнув, она пригладила волосы, ощутив, как скрипят под ладонью песчинки. Скачка через пустыню дает себя знать. Спасибо лошадиным копытам – песка она наглоталась досыта.

Распустив стянутые в хвост волосы, Телли постаралась распутать их по мере сил. Что теперь?

Что ей следует предпринять? Сбежать? Украсть лошадь? Напомнить разбойникам о правах человека?

Чего они от нее хотят?

Воображение нарисовало Тэа, бандита, выкравшего ее из города. Тэа не похож на остальных. Он крупнее, жестче, яростнее. Он не дал ей умереть в пустыне. Значит, она не нужна ему мертвая. Тогда что ему надо? И станет ли хоть кто-то дома волноваться, если она никогда не вернется?

Не будь пессимисткой, сердито упрекнула себя Телли. Ты фотограф и пусть никогда намеренно не снимала войну, но прекрасно сознавала, что в пустыне можно попасть в переделку.

На минуту Телли стало спокойнее, по крайней мере до того момента, как полог откинулся в сторону и проход загородила огромная тень.

Ее сердце подпрыгнуло. Ну вот. Бандит вернулся.

Ему пришлось пригнуться, чтобы войти. Оказавшись внутри, он по-хозяйски огляделся, оценивая обстановку.

Телли уперла руки в бока.

– Можешь ты мне сказать, зачем я здесь? – спросила она, по возможности смягчая интонации.

Полог за ним зашелестел, опускаясь.

– У тебя интересные друзья, – произнес он после долгой томительной паузы.

– Не пойму. Что за друзья?

– Те, с которыми ты путешествовала.

Девушка наморщила лоб.

– Я одна.

– Сегодня утром с тобой были двое.

– А… – Ее лицо прояснилось. – Эти люди работали на меня. Один мой переводчик. Другой – гид.

– Сколько они тебе платили?

У Телли заломило затылок, боль напомнила о мигренях, мучивших ее в колледже.

– Они мне не платили. Я платила. Я же сказала, что наняла их. В отеле мне их рекомендовали.

– И они делали то, что ты хотела?

– Да. До сих пор не было никаких проблем.

Продолжительное время он разглядывал ее.

– Зачем ты решила ехать в Оуаху?

– Разве это место так называется?

– Не изображай удивление.

– Но я удивлена. Не знала, что мы оставили Бараку. Не было никакой границы…

– Женщина, страны разделяет пустыня

«Женщина» покоробила ее, но она не стала противоречить. Лишь шумно выдохнула, скрывая досаду.

– Я не собиралась ехать в Оуаху. Просто сказала проводникам, чего хочу, и они составили маршрут так, чтобы к первому октября я попала в Касабланку.

– К первому октября?

– У меня кончается виза.

Глаза, обрамленные густыми ресницами, прищурились, квадратная нижняя челюсть опять окаменела.

– А что конкретно ты тут делаешь, так далеко от своего дома? – Голос его упал почти до шепота, тихого и угрожающего.

– Ничего. Просто наслаждаюсь видами.

– С повстанцами вместо проводников?

Ее сердце снова забилось быстрее. Она сжала руки в кулаки, ладони стали влажными и горячими.

– Я не интересуюсь политикой. Мы никогда не обсуждали…

– Но ты им платила.

– Да. Я нуждалась в них. Это далекая страна, не всегда доступная для женщин. Мне требовались опытные проводники.

– А ты уверена, что они тебе не платили?

Телли расхохоталась бы, не будь ситуация настолько напряженной.

– За что?

Он медленно присел перед кроватью, оказавшись лицом к лицу с ней.

– Вот ты мне и скажи.

Его глаза были настолько темными, а взгляд пронизывающим, что Телли замерла. Это был не страх, скорее настороженность. Она знала мужчин и прекрасно ладила с ними, но Тэа не похож на ее знакомых. В его присутствии она казалась себе слабой, хрупкой, ранимой. Ощущение ей совсем не нравилось. Но ее так просто не запугаешь.

– Не знаю, чего ты от меня хочешь. Я просто туристка…

– Не просто туристка. Ты провела с этими людьми две недели. Фотографируя, собирая документы. – Голос его спустился на октаву ниже, рождая в душе Телли недобрые предчувствия. – Попробуем еще раз, – медленно сказал он, – и предупреждаю, что мое терпение небезгранично. Так что не дразни меня. Ясно?

Она кивнула, понимая, что ничего не понимает.

– Да.

– Тогда расскажи о тех, с кем ты путешествовала.

– Я очень мало о них знаю. Тихие, скромные люди. Не слишком общительные.

– Ты провела с ними две недели и больше ничего не можешь о них сказать?

Откуда он знает, что она путешествовала две недели? Или ему донесли, или он за ней следил.

– Мы мало разговаривали. Они мужчины. Я – иностранка. Большое значение имеют и культурные различия.

– Культурные различия?

Она вспыхнула, переплела пальцы.

– Я бы хотела рассказать больше. Не думала, что делаю что-то предосудительное. Мне всегда хотелось посетить Бараку…

– Ты уже не в Бараке. Это Оуаха. Независимая территория, моя страна, мои люди, а ты проникла сюда с бараканскими повстанцами. От которых не приходится ждать ничего хорошего.

Она покачала головой.

– Не знаю, о чем ты. Я прилетела в Атик, наняла этих людей и да, путешествовала с ними, но только потому, что я туристка и приехала одна. Мне потребовались местные проводники, а их очень рекомендовали.

– А что скажешь о своих фотографиях? – спросил Тэа, прищурившись.

Она побледнела.

– А что такое?

– Ты делала для них снимки, верно?

– Нет. Снимки для меня. Я не работала на этих мужчин. Они работали на меня. И фотографии мои.

– Зачем тебе фотографии нации, так не похожей на твою?

Секунду Телли не знала, что ответить. Неужели ему никогда не хотелось повидать мир, увидеть незнакомые места?

– Мне просто интересно.

– Интересно что?

– Все. Еда, культура, язык, образ жизни. Меня завораживают люди, различия между нами и то, что у нас есть общего.

Он фыркнул.

– У нас нет ничего общего.

Телли не сумела скрыть своего негодования. Вот одна из причин, по которой она уехала из дома. Ненавидит ограниченность.

– Может, и нет. Но вместо того, чтобы сидеть дома, я решила увидеть все собственными глазами.

– Женщины должны сидеть дома.

– Это ты так считаешь.

– Да, у нас женщины смотрят за детьми, заботятся о семье, о том, чтоб муж был сыт и отдыхал. С комфортом.

– А когда ей отдыхать? Когда ей комфортно?

– Ей комфортно, когда ее семья здорова и довольна.

– Ха! – презрительно воскликнула Телли. – Отчего-то мне кажется, что такого никогда не случается.

Тэа пробормотал что-то по-арабски, что – она не поняла, но по тону было ясно – он разозлился. Ну просто излучал враждебность. Кроме того, его, видимо, раздирали противоречия. Он не мог решить, что с ней делать.

Телли прикусила губу, понимая, что была излишне резка.

– Извини, – попыталась она сгладить ситуацию. – Я просто от природы любопытна, и здесь в Бараке…

– Оуахе.

– Оуахе, – поправилась она, – нахожусь из обычного любопытства к этой части мира. Мне не хочется быть невежественной.

– Значит, ты просто туристка.

Нет, конечно. Но внутреннее чутье подсказывало ей, что профессионального фотографа тут могут встретить не слишком ласково. Он и так ей не доверяет.

– Да.

– Мы ведь можем проверить, верно? – Он крикнул что-то, и полог палатки откинулся, впуская человека, несущего ее фотоаппарат. Когда бандит достал камеру, вытащив ее из кожаного футляра, Телли почуяла слабость в ногах. Но она не шевельнулась, глядя, как он нажимает кнопки, поворачивает камеру так и этак. Его возня заставляла ее нервничать. Это был достаточно хороший аппарат, хотя и не самый дорогой. Но снимки имели очень большое значение, и диск был почти полон. Сегодня Телли планировала вставить новый, сразу после посещения рынка.

– Скажи мне, что ты ищешь. – Она старалась говорить спокойно. – Я сама покажу.

Он проигнорировал ее слова. Вместо этого открыл крышку и вынул диск. Телли вонзила ногти в ладони.

– Тут должны быть сотни фотографий?

Телли неохотно кивнула.

– Есть у тебя еще диски?

Телли не хотелось говорить, что для заполнения диска требуются месяцы работы, что этот она не успела ни послать своим издателям, ни сохранить в компьютере. Все, что она сделала с апреля, – в сумке камеры и в гостиничном номере.

– Да.

– Где они? – О боже! Он же не собирается забрать их? Уничтожить ее работу. ^—Это просто фото. Тебе они не нужны. Ты ведь приехала за новыми впечатлениями, а не за фотографиями.

Ей пришлось напомнить себе о необходимости соблюдать спокойствие.

– Но снимки тоже важны. Они будут напоминать мне, где я была и что видела.

– Ты волнуешься, – сказал он, засовывая диск обратно в камеру, а ту – в чехол.

Еще бы не волноваться. Ее просто трясет.

– Могу я получить назад мою камеру?

– Возможно. Когда я закончу. Но ты получишь ее без диска.

– Без него аппарат работать не будет.

– Ты всегда можешь купить новые.

– Но я потеряю все, что сделала.

– Так купи в городе открытки. По пути домой.

Он собрался уйти. Она кинулась следом.

– Пожалуйста. Пожалуйста, не стирай мои фотографии. Я покажу их тебе. Объясню, как работает камера.

– У меня нет времени, – перебил Тэа. – Тебе скоро принесут обед. Увидимся завтра.

Сердце Телли бешено стучало, переполненное яростью и обидой.

– Ты хочешь задержать меня здесь до завтра? А потом? Отдашь мне фотоаппарат?

– Обед скоро будет, – безразлично повторил он.

Но отделаться от Телли было не так-то просто. Она заплатила своим спутникам хорошие деньги, но при первых выстрелах те сбежали. Одного потом застрелили. При воспоминании она вздрогнула.

– Чего ты хочешь?

– Мы поговорим после того, как я посмотрю твои снимки.

– Но ты не уничтожишь их?

– Зависит оттого, что я найду. Спокойной ночи.

Девушка бросилась на постель, зарывшись головой в подушки.

В конце концов Телли провалилась в сон. Она не помнила, как заснула, все только рыдала и взбивала подушку. Но сейчас было уже утро.

Глаза ее до сих пор горели от слез. Наконец ей удалось сфокусировать взгляд на небольшой тумбочке напротив. О боже! Она все еще здесь. В палатке. В лагере. Мире Тэа.

Это не было сном.

Застонав, она откинулась обратно на подушку. Что ж, придется сделать еще одну попытку получить обратно камеру и снимки. Они принадлежат ей, а не кому-то другому.

Одевшись, Телли вышла из палатки на поиски решений своих проблем. Солнце ослепило ее, обожгло с ног до головы. Не просто жарко. Испепеляющая жара.

– Леди! – К ней бросился пожилой бербер. Он бежал и махал в сторону палатки.

Уголок рта Телли приподнялся в неприятной усмешке. Предполагается, что она, как хорошая девочка, будет сидеть и ждать. Жалко, что она не собирается быть хорошей девочкой.

Старый бербер повернулся и убежал. Должно быть, отправился за Тэа. И отлично. Она сама хочет с ним повидаться.

Проходя мимо одной из палаток, Телли заметила через щель сумку, подозрительно похожую на ее собственную. Оглянулась – рядом никого нет. Там фотоаппарат, футляр слегка приоткрыт. Телли затаила дыхание. Надо попробовать забрать хотя бы диск.

Прокравшись внутрь, Телли вытянула из камеры диск, положила ее обратно в футляр. Теперь можно вернуться в палатку. Внезапно появился старый бербер с длинным платьем в руках. Развернув платье, он жестами показал, что ей следует надеть это на себя.

– Нет, спасибо. – Она качнула головой.

Он настаивал. Телли прибавила ходу, однако старик продолжал что-то говорить и привлекал к ним всеобщее внимание. С горящими щеками Телли взяла платье, рывком натянула его на себя.

– Спасибо, – высокомерно произнесла она. – Теперь мне можно вернуться к себе в палатку?

Стоя перед оживленно жестикулирующим стариком, Телли все крепче сжимала в руке свою добычу, и ладонь постепенно становилась влажной. Надо спрятать диск, пока не явился Тэа.

Наконец ей удалось ускользнуть. Юркнув за полог палатки, она нырнула в кровать. Ее трясло. Но диск у нее. Это – главное.

Нo где его спрятать? Она так и не решила, когда услышала голоса. Времени больше не было. Телли торопливо засунула диск в бюстгальтер, и тут же вошел Тэа.

– Ты лгунья и воровка, – грозно пророкотал он. – Будь ты мужчиной, я бы вырвал твой язык и отрубил руку.

Телли спрятала руки за спину.

– Где диск? – потребовал он.

Телли сжалась.

– О чем ты?

– Ты отлично знаешь.

– Нет.

Он помолчал, только смотрел на нее сердито, непримиримо.

– Я наблюдал за тобой. Сейчас же верни, что взяла.

– Он мой! – яростно откликнулась Телли. Нельзя отдавать диск, нельзя! Он принадлежит ей, там все, что она сделала в последнее время.

– Раньше, чем ты произнесешь очередную ложь, – сурово возвестил Тэа, – знай, что в моей стране лжецам отрубают языки. А ворам – руки. Подумай, стоят ли того твои снимки.

Телли не могла поднять взгляд. Вес намерения оставаться сильной и несгибаемой рушились на глазах.

– Пожалуйста, – прошептала она. – Пожалуйста, оставь мне диск. Можешь забрать камеру.

– Очень странное предложение для обычной туристки. – (Телли сглотнула комок в горле.) – Ты солгала мне относительно цели своего путешествия. Возможно, ты помогала мятежникам. Тем, кто хочет от нас избавиться. Отнять нашу землю.

– Я никому не помогала.

– Почему я должен тебе верить?

– Потому что я не занимаюсь политикой. Да, я фотограф. Но ничего не знаю о приграничных войнах, которые тебя так занимают.

– Докажи.

– Как?

^—Верни мне диск. Посмотрев на снимки, я сам смогу убедиться в правоте твоих слов.

– Что, если мои работы тебе не понравятся?

^—Я их сотру.

Ее глаза наполнились слезами. Она ненавидела себя за слабость, но эти снимки означали месяцы работы на невыносимой жаре, в жутких условиях, когда приходилось жертвовать удобствами и здоровьем, чтобы получить желаемое.

– Пожалуйста, не уничтожай мою работу. Я потратила много месяцев, чтобы ее сделать.

– Почему ты мне лгала?

Она тщетно искала на его лице признаки сочувствия и понимания.

– Я считала, что ты не поймешь.

Он пристально посмотрел на нее, холодно произнес:

– Да. Я не понимаю. – Потом повернулся и вышел.

Мгновение Телли глядела ему вслед, затем рванулась за ним.

– Погоди. – Ухватила его за рукав. Дрожащей рукой протянула драгоценный диск. – Возьми. Посмотри на фотографии. Сам оцени мою работу. Если что-то покажется тебе неприемлемым, сотри, но умоляю, не уничтожай всего. Пожалуйста, оставь мне хоть что-нибудь. – Ее голос сорвался. – Я провела здесь долгие месяцы, вдали от семьи. Не забирай у меня все.

Он молча взял диск.

Телли на дрожащих ногах вернулась в палатку и упала на постель.

Как все худо повернулось. Именно об этом предупреждала мать. Предостерегали все друзья. Предрекал ее издатель, когда Телли собиралась в новую экспедицию. Она давно работала фотографом и ни разу еще не попадала в серьезные неприятности. Но это… это… ужасно.