Текст книги "Его обещание"

Автор книги: Джейн Харри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Она осторожно повернула голову и тайком, из-под ресниц, стала рассматривать его. Он очень красивый, в этом нет сомнения. Каждый нерв в ее теле реагирует на его мужскую красоту. И ей вдруг стало совершенно ясно, что дружба Алекса ее вовсе не радует. Потому что ей мало дружбы.

Она понимала, что это недопустимо, что ей нужно избавиться от этого чувства как можно быстрее. Прямо сейчас… Но так ласково припекало солнышко, и море так мерно шумело и убаюкивало, что Розмари и не заметила, как задремала.

Разбудило ее какое-то прикосновение к ноге. Она дернула ногой и приподнялась, озираясь. Около нее откуда-то оказался надувной мяч, и к нему направлялась, очевидно, его хозяйка – крошечная девчушка в панамке и памперсах. Она неуверенно передвигала ножки. В нескольких шагах от Розмари она боязливо остановилась, серьезно глядя на нее большими карими глазами.

Розмари улыбнулась, и малышка тут же улыбнулась в ответ, продемонстрировав восемь зубок.

– Это твой мячик, маленькая? – по-французски спросила Розмари.

Девочка улыбнулась еще шире. Розмари тихонько толкнула мяч к ребенку. Девочка в восторге взвизгнула и ножкой отправила мяч назад. Розмари захлопала в ладоши.

– Ах ты умница!

Мяч, снова покатился к малышке. Та с энтузиазмом отбила его, чуть не угодив в остатки пикника. Розмари с удовольствием продолжила бы игру, но молодая мама уже спешила оградить Розмари от внимания своей шаловливой дочурки. Она подхватила малышку на руки, приговаривая:

– Тысяча извинений, мадам. И месье.

Розмари поспешно обернулась. Алекс лежал, приподнявшись на локте. Его лицо словно окаменело, на нем застыло странное, непонятное выражение. Он сердится, осенило Розмари. Но почему?!

– Мы тебя разбудили? – виновато улыбнулась Розмари. – Прости, пожалуйста. Эта крошка – просто чудо.

– Я давно не сплю. – Он даже не улыбнулся в ответ, просто взял рубашку и начал одеваться. – Надо собираться. Вот-вот дождь пойдет.

Розмари взглянула на небо и действительно заметила на горизонте серые облака. Ее охватило страшное разочарование – так не хотелось уезжать!

– Так жаль! – воскликнула она.

– Разве? – скривив губы, процедил он. – Разве тебе не пора возвращаться в свое убежище?

В сердце шевельнулась боль – тепла и близости последних нескольких часов словно и не было.

– Напротив. – Она вскинула голову. – Мне словно дали увольнительную!

Он бросил на нее уничтожающий взгляд и отвернулся.

Не глядя друг на друга, они в молчании собрали остатки обеда и мусор. Задыхаясь, Розмари карабкалась вверх по тропинке, но так и не оперлась на его руку.

По пути домой они не обменялись ни словом. Дома Розмари сразу прошла к себе. В коридоре она столкнулась с мадам Дюруа.

– Я не буду сегодня ужинать, – проговорила она. – У меня страшно болит голова. Наверное, из-за грозы.

– О, на меня тоже действует погода. Так и давит, так и давит! Я вам сейчас принесу таблетки, бедняжка моя!

– Спасибо, не нужно, – вымученно улыбнулась Розмари. – У меня есть таблетки.

Закрывая за собой дверь, Розмари почувствовала, что ее головная боль – не притворство. Только погода тут ни при чем, со злостью подумала она, ударив кулаком по подушке. Просто она совсем измучилась, с трудом сдерживая слезы и желание надавать ему по физиономии.

Ее знобило. Розмари закрыла окно и опустила жалюзи. Небо уже походило на чернила.

Она раскрыла косметичку и нашла таблетки. Анальгин с димедролом. Может, головная боль и не пройдет, но она хоть сможет поскорее заснуть.

Она приняла душ, но замерзла еще больше. Трясясь от озноба, она влезла в свежую ночную сорочку и залезла под одеяло. В глубине души она надеялась, что Алекс придет за ней, чтобы позвать к ужину. Но он не появлялся. Наверное, несколько часов в ее обществе – все, что он в силах вынести без раздражения, с тоской подумала она, и слезы подступили к горлу. Ну и пожалуйста. Завтра же она попросит мадам Дюруа, чтобы ей приносили еду в комнату, раз уж она вынуждена оставаться в этом враждебном доме.

Она со вздохом закрыла глаза и стала ждать, пока таблетки подействуют. Голова болела как прежде, но она наконец забылась тяжелым, нездоровым сном.

Она бежала по дому, по его длинным коридорам и галереям, бросаясь от двери к двери, распахивая их и не находя ни одной живой души. И комнаты все были незнакомые, темные, душные, и каждый темный угол таил неведомую опасность. Она с криком захлопывала дверь и бежала к другой, и все искала, искала чего-то и не находила…

Она рывком села в постели. Вокруг было темно, и что-то страшно грохотало. Одурманенная снотворным, она не могла понять – это сон или явь? Привычным жестом она потянулась к изголовью кровати и не смогла нащупать ночник!

Где я? Почему темно? Может, я умерла?! – пронеслось у нее в голове.

Раздался раскат хрома, и Розмари закричала – отчаянно, пронзительно, не помня себя от ужаса.

Хлопнула дверь, и она услышала голос. Слава богу, знакомый голос!

– Розмари? – Голос Алекса дрожал от тревоги. – Ради всего святого, что случилось?

Он был рядом, и она оказалась в его объятиях. Он укачивал ее и поглаживал по спине, и что-то тихонько приговаривал. Сколько времени прошло, пока она наконец перестала дрожать и всхлипывать? Она потеряла счет времени. Наконец она успокоилась.

Он протянул руку и включил ночник. Слабый огонек высветил его встревоженное лицо.

– Что случилось, Розмари?

– Было темно, – все еще стуча зубами, принялась рассказывать она. – Я проснулась, а вокруг темно. А я ненавижу, когда темно. Я не могла понять, где я. И подумала, что я… умерла.

– Бедная, бедная Розмари… – Он не смеялся, наоборот, смотрел с нежным сочувствием.

Она лежала в его объятиях, и голова ее покоилась у него на плече. Он тихонько перебирал ее волосы, легонько поглаживал ее спину. Сквозь шелк сорочки она чувствовала тепло его тела, и пахло от него так хорошо каким-то свежим горьковатым лосьоном после бритья. С ним не страшны ни тьма, ни гром.

Он налил ей минеральной воды и вновь обнял. Она с благодарностью выпила весь стакан, но во рту у нее пересохло.

– Ну вот, – прошептал он, забирая у нее стакан. – Не бойся, гроза уже кончается. Может, тебе сделать горячего чаю? Или принести какое-нибудь лекарство?

– Нет! – вскрикнула Розмари. – Не уходи!

Она отчаянно цеплялась за рукав его рубашки. Он посмотрел ей в глаза внимательным долгим взглядом.

– Розмари, ты ведь знаешь, что нельзя.

– Нет, я не могу! – замотала головой Розмари. – Я боюсь! Этот сон! Я видела комнаты в доме, все пустые, и все чужие, а потом – тьма.

– Тебе нечего бояться. Комната рядом не пустая, там я, и если тебе будет страшно, я сразу же приду, только позови. Я оставлю свет, раз ты боишься темноты.

– Нет! – всхлипывала Розмари. – Не уходи. У меня сейчас сердце разорвется.

– Я чувствую, – тихо сказал Алекс. – Я чувствую твое сердце.

Его рука лежала на груди Розмари. Как она там оказалась?

Она вдруг задрожала, но уже не от страха.

– Почему ты хочешь уйти? – прошептала она.

– Потому что я дал обещание, – твердо сказал он. – Ты знаешь.

Он взял ее ладонь и поднес к губам. Нежно, медленно он поцеловал каждый палец.

– Я освобождаю тебя от твоего слова, – тихо, но так же твердо сказала Розмари.

Она откинулась на подушки, увлекая его за собой.

Он коснулся пальцами ее губ.

– Ты сама не знаешь, что говоришь… Сегодня, когда ты спала там, у моря, я смотрел на тебя и мечтал дотронуться до тебя. И сделать вот так…

Он спустил бретельки с ее плеч, обнажая грудь. Затуманенным взором долго смотрел на Розмари, а потом со стоном прильнул губами к ее груди. Она чувствовала его губы, потому что тело ее отзывалось на каждое их движение таким наслаждением, что это было похоже на боль. Груди ее налились и стали больше и тверже, а соски выступили маленькими твердыми бугорками.

С губ ее сорвался стон, она откинула голову, а тело ее изогнулось, требуя еще и еще. Он закрыл поцелуем ее рот, заглушая стоны, а руки его продолжали играть ее сосками, заставляя ее вскрикивать от страсти.

Гроза не прошла, ошеломленно подумала она. Она здесь, в этой комнате, и бушует, и бушует, и стремится разрушить все запреты, которые раньше сдерживали ее.

Она скользнула ладонями по его груди, нащупала, какую-то ткань – халат? Сорвала его, стремясь скорее добраться до его кожи, до его сильного, страстного, такого желанного тела. Она, всегда хотела его, всегда – с той минуты в баре, с того первого поцелуя у церкви. И теперь она не хочет останавливаться. Ее руки блуждали по его груди. Она оторвалась от его губ, чтобы коснуться гладкой кожи на его шее, на груди, на животе. Его руки тоже стремились проникнуть везде, ей казалось, что он одновременно касается и груди, и шеи, и живота, и она извивалась, подставляя тело под его ласки. Его рука скользнула вниз и оказалась между ее бедер, и она словно со стороны услышала свой прерывистый шепот:

– Да! Да! Скорее!

И вдруг все прекратилось. Она не сразу поняла, что произошло. Просто вдруг между ними оказалась бесконечность. Он дрожащими руками пытался, попасть в рукава халата. С трудом ему это удалось, и он резким, почти злым движением затянул на талии пояс.

– Алекс! – пролепетала она. – Что-то не так?

Он не смотрел ей в глаза.

– Все не так! Разве ты не видишь?

Она все еще не могла поверить.

Прижала пальцы к вискам и с усилием попыталась сосредоточиться.

Он схватил скомканную простыню и швырнул на нее.

– Прости. Прости меня.

Простить?!

Она зарылась лицом в подушку и зажала уши. Она и не подозревала, что бывает такая боль. Он не просто вонзил нож ей в сердце, он еще повернул его с наслаждением садиста.

Она сама навлекла на себя эту боль. Она никогда, никогда этого не забудет. И никогда не простит. Себе.

Он что-то говорил, но она не желала слушать. Исступленно мотая головой и еще глубже зарываясь лицом в подушку, она думала: я хочу умереть.

Но она все же услышала, как он тихо прикрыл за собой дверь. И тогда она дала волю рыданиям. Колотила по подушке кулаками и кусала ее, и беззвучно кричала: пустые, пустые, пустые комнаты.

И душа ее пуста и темна.

8

Боль так и не прошла. Долгие месяцы Розмари носила эту боль в себе, оберегая, словно раненый свою искалеченную руку или ногу. И клялась, что никогда, никогда в жизни не позволит никому вновь так ранить ее.

И вот она снова здесь, в темноте, на грани новой ошибки. Только декорации другие. И он не за запертой дверью, а рядом.

Несмотря на все ее усилия, судьба упрямо сводит ее с Алексом. Все, чего я добилась, с горечью думала Розмари, всего лишь вернулась к тому, с чего начала. Ирония судьбы. Почти забавно, право, отчего же ей не хочется смеяться?

Могла ли она избежать новой встречи? Если бы она приняла предложение Рассела, если бы согласилась работать у него, если бы поддалась на уговоры Алисы и погостила еще, если бы, если бы, если бы.

Что означала его угроза там, на пляже? Неужели это было только вчера? Кажется, что с тех пор миновала целая вечность! Что он имел в виду – их отношения? Работу?

Нужно было потребовать объяснений. Если дома ее ожидают еще большие неприятности, лучше узнать об этом сейчас. Кто предупрежден, тот готов к войне.

Ей в любом случае придется серьезно поговорить с братом. Нужно объяснить, что работа в Концерне у нее не складывается, что она немедленно начнет искать новую работу.

Пора что-то изменить в жизни. Начать с чистого листа. Может, уехать за границу. Одна ее приятельница поехала по обмену в Австралию, может, ей тоже стоит поискать такую возможность. Только трудно думать о будущем, когда чувствуешь себя такой уязвимой. Когда в мыслях только одно – чужой человек, который каким-то образом подчинил себе ее волю и чувства.

Она тихонько вздохнула.

– Ты в порядке? – донеслось до нее из темноты.

Она похолодела. Пробормотала что-то нечленораздельное. Ей совершенно не нужно его сочувствие. Ничуть не больше, чем год назад.

Тогда, вспомнила Розмари, она тоже не спала всю ночь. Нашла свою ночную рубашку, натянула ее, забилась под одеяло, обхватив себя руками. Ее бил озноб.

Удивительно, но темнота, которую она ненавидела, стала почти другом. Что делать, что делать, когда настанет утро?! Как она сможет смотреть ему в глаза? Когда в памяти у них обоих будет одно – как она предлагала ему свое тело, жаждущее и страстное, и он отверг его?

Она со стоном засунула в рот край одеяла, чтобы задушить рыдания. Только к утру она впала в забытье.

А когда проснулась, увидела у своей постели Алекса с подносом в руках. Она с трудом удержалась, чтобы не нырнуть под одеяло.

Нет, приказала она себе, не смей показывать, как много он для тебя значит.

– Я сказал мадам Дюруа, что ты плохо себя чувствуешь из-за грозы, и велел тебя не будить. Но сейчас уже поздно, и я принес тебе кофе и булочки.

– Спасибо, – как можно равнодушнее сказала Розмари. – Поставь поднос где-нибудь.

– И убирайся, – закончил за нее Алекс. – Все не так просто, Розмари. И завтрак – всего лишь предлог. Нам нужно поговорить.

У нее сдавило горло от гнева.

– Все, что требуется, мы друг другу сказали. Я хочу закончить этот фарс и уехать домой.

Он нахмурился.

– Ты хочешь уехать?

– Да, – твердо сказала Розмари. – По возможности сегодня. Будь так добр, закажи мне билет на самолет или на паром. Мадам Дюруа и бабушке можешь сказать все, что считаешь нужным. Например, что у меня в семье кто-то заболел.

– Я тебя отвезу…

– Нет! – выкрикнула Розмари, но, увидев его ошеломленное лицо, продолжила спокойнее. – Я буду благодарна, если ты сделаешь лишь то, о чем я прошу. Собственно, я настаиваю на этом.

После долгого молчания Алекс произнес ровно и спокойно:

– Очень хорошо.

И вышел из комнаты.

Он сделал так, как она просила. Забронировал ей билет на самолет и приказал шоферу отвезти ее в аэропорт.

Прощание получилось натянутым. Под взглядами мадам Дюруа и ее супруга Алекс слегка коснулся губами ее щеки. Растянул губы в улыбке, но глаза его оставались серьезными.

– До свидания, – проговорил он и после паузы добавил: – До встречи.

Нет, сама себе пообещала Розмари. Встречи не будет.

С той минуты это стало ее жизненным кредо. Алекс должен исчезнуть из ее жизни. Его образ должен выветриться из ее памяти. Она забудет его голос, его жесты, его прикосновения. Сотрет из памяти свою тоску по нему.

Это была трудная битва. Сколько раз ей казалось, что в толпе прохожих, или в ресторане, или в гостях мелькнул его силуэт, среди чужих лиц смотрит на нее знакомое лицо, послышался знакомый голос. Ее сразу же бросало в жар, руки начинали дрожать, и она потом долго успокаивала себя.

Это была жестокая борьба, но в последнее время ей стало казаться, что она начинает одерживать победу. И вот горький итог, из-за жестокого стечения обстоятельств она стоит перед необходимостью начинать все заново.

В темноте Розмари сжала виски ладонями. Я этого не вынесу, подумала она. Мой рассудок не выдержит больше. Я сойду с ума.

Но, может быть, она уже сошла с ума? Вряд ли ее одержимость человеком, который сломал ей жизнь, можно считать нормальной. Ведь она почти не знает его, их знакомство печально закончилось через несколько недель, по сути, не успев даже начаться.

Она справилась с собой один раз, и она сделает это снова. Пусть воспоминания снова терзают ее, но она заставит себя забыть Алекса. Заставит, потому что иного пут у нее нет.

Она стала глубоко и ровно дышать, выполняя упражнения аутотренинга. Напрягла и расслабила все мышцы. И постепенно боль в сердце если не утихла, то притупилась, уступая место обычной тоске. Но с этим чувством она живет уже больше года, ей не привыкать.

Когда она проснулась, ей сразу же показались необычными два обстоятельства. Первое: за окнами не слышалось завываний урагана, и тишина казалась оглушительной. Второе: она не может шевельнуться, словно что-то тяжелое придавило ее к кровати.

Она в панике рванулась. Ей пришло в голову, что здание рухнуло, и ее придавило обломками. Но у нее ничего не болело, а рядом слышалось чье-то ровное дыхание. Ожидая самого худшего, она повернула голову. Так и есть. Алекс лежит рядом, обнимая ее одной рукой, а ногу он закинул ей на бедро.

Она беззвучно вскрикнула. Ей стало трудно дышать. Как это могло случиться?! Когда? Почему она ничего не заметила?

Слава богу, оба они полностью одеты.

Нужно немедленно избавиться от этого опасного соседства. Стараясь двигаться осторожно, Розмари постаралась выбраться из постели. Безуспешно. Алекс тут же проснулся.

– Опять собираешься сбежать? – поинтересовался он, протягивая руку и возвращая ее на место.

– Какого черта! – закричала Розмари. – Что ты делаешь!

– Я сплю! – сообщил Алекс. – Не станешь же ты утверждать, что это лишь твоя привилегия?

– Ты обещал, что будешь спать в кресле!

– Я старался. Но было так неудобно, что моя галантность постепенно закончилась, как вода в графине. Капля за каплей. Но в чем дело? Ты совершенно не возражала! Ты спала в моих объятиях крепко, как ребенок.

– Что ж, теперь я проснулась. И хотела бы встать, – холодно сказала Розмари.

– Куда торопиться? Ураган стих, но аэропорт еще не скоро откроют. Там, наверное, все летное поле завалено мусором. И рейсов сегодня наверняка не будет.

– Пусти, меня сейчас же! – закричала Розмари. – Или я…

– Или ты – что? – усмехнулся Алекс. – Нужно ли напоминать тебе, какие у меня права?

– Никаких! – выпалила Розмари. – Мы заключили соглашение…

– …по которому ты – моя жена, – закончил Апекс. – И ты дала мне обещание. В церкви, перед богом и людьми. И пора тебе наконец сдержать свою клятву, которую ты дала мне перед Богом и людьми.

– Ты обещал! – воскликнула Розмари. – Ты дал честное слово моему отцу!

– Верно. Я никогда не нарушу его. Я обещал не навязывать близость против твоей воли. Но я не принимал на себя никаких обязательств в том, что касается близости по взаимному желанию.

– О чем ты говоришь! – закричала она. Какое взаимное желание!

– Давай попробуем.

И она почувствовала его губы на своих губах.

Она думала, что давно забыла этот жар, это чувство, что таешь в его объятиях, и все мысли разлетаются прочь, словно невесомые бабочки, и остается только одно желание – чтобы этот поцелуй длился еще, и еще, и еще.

Она не испытала прилива страсти, как в прошлый раз. Чувство было другим – теплым, нежным, трепетным. Словно после долгого отсутствия возвращаешься в родной дом, и только тогда понимаешь, как тебе не хватало родных стен, и удивляешься, как столько времени обходился без них, и нежно касаешься рукой давно знакомых привычных предметов.

Розмари замерла, упиваясь новым для нее чувством. Как ей стало хорошо, тепло, безопасно.

Настойчивый стук в дверь ворвался в ее очарованное сознание. Она приоткрыла затуманенные глаза. Алекс глухо застонал и оторвался от нее.

Чертыхаясь вполголоса, он направился к двери.

А Розмари словно пробудилась от гипноза. Да что же с ней происходит! Разве можно два раза подряд дать завлечь себя в одну и ту же ловушку! Что же она за размазня такая!

Она соскочила с постели и отбежала от нее на безопасное расстояние. Одернула рубашку, застегнула ворот на все пуговицы.

Вернулся Алекс и сообщил:

– Они восстановили электричество, и кухня уже работает. Они приготовили горячую еду. Можно пойти поесть.

– Какую еду? – спросила Розмари и сама удивилась, как буднично прозвучал ее голос. – Я имею в виду – обед или ужин? Который час?

Алекс подошел к окну, отодвинул засовы ставней и распахнул окно. Комнату осветил тусклый серый свет.

– Половина седьмого. Утра.

Розмари ахнула.

– Не может быть! Значит, я спала больше двенадцати часов!

– Чего не скажешь обо мне, пожал плечами Алекс. – Ну, пойдем завтракать?

– Нет, спасибо, – поспешно отказалась Розмари. – Мне есть совсем не хочется.

– Хорошо, оставайся, – согласился Алекс. – И повторяй свои заклинания. Боюсь, тебе непросто будет убедить себя в том, что ты ко мне равнодушна.

Уже от дверей он насмешливо прибавил:

– Когда вернусь, я проверю твои успехи.

Розмари опустилась на кровать. Страшно подумать, как легко ему удается сломить ее сопротивление. Она совершенно не владеет собой. Как может она позволять ему играть с собой!

Она поднялась и решительно принялась складывать вещи в чемодан. Когда он вернется, ее уже здесь не будет.

Она не может позволить себе рисковать.

В ящике прикроватного столика она обнаружила справочник. Отыскала адрес британского консульства, переписала его и сунула бумажку в сумочку.

Лифт не работал, и она спустилась по лестнице, опасливо поглядывая вниз через перила. Только бы не встретить его! Ей повезло, на лестнице было пусто, а в вестибюле, наоборот, полно народу, так что ей удалось незаметно проскользнуть к дверям. Каждую секунду она боялась, что на ее плечо опустится тяжелая рука.

Оказавшись на улице, она перевела дух. Ветер все еще не утих, но воздух был влажный и горячий. Машин на улице почти не было, а редкие прохожие шли осторожно, пробираясь мимо поломанных веток и мусора.

Розмари побежала.

В консульстве ее встретили вежливые, но донельзя замученные служащие. С облегчением убедившись, что она не настаивает на том, чтобы ее немедленно отправили в Англию, они тут же нашли для нее комнату в скромном отеле на соседней улице. Там она и укрылась, а в Англию вылетела, когда все рейсы, отложенные из-за урагана, были уже отправлены.

Когда она добралась до дома, шел обычный английский дождь. Розмари, поеживаясь, переступила через порог и огляделась.

Раньше, когда она возвращалась в свой дом, она сразу же ощущала его тепло и уют. Но сейчас дом встретил ее равнодушно и прохладно. Коврик у входной двери был весь усыпан почтой – одни счета и реклама. Автоответчик на столе яростно мигал. Розмари включила его и прослушала сообщения. Все до единого – от Тома. Розмари усомнилась, что причиной этих звонков было беспокойство за ее благополучие. Нет, что-то стряслось.

Розмари поставила чайник, приготовила себе кофе и уселась за стол с чашкой. Сегодня же вечером она поедет в Большой дом и все выяснит. Она позвонила отцу из своей гостиницы еще до отлета, как только восстановили телефонную связь, и предупредила, что у нее имеются вопросы, на которые ей необходимо получить ответь!

Розмари решила проветрить комнату, подошла к окну и распахнула его. В этот момент раздался визг тормозов – какой-то автомобиль остановился прямо у ее ворот.

Через секунду на дорожке показался запыхавшийся Том. Добравшись до крыльца, он заколотил в дверь молотком. Розмари поджала губы и допила свой кофе, прежде чем идти открывать.

Его приветствие было не слишком нежным.

– Где тебя черти носили?!

– Здравствуй, любимый брат, я тоже очень рада тебя видеть, – любезно отозвалась Розмари. – Читал в газетах про ураган?

– К черту ураган! Ты была нужна здесь. Мне срочно нужно с тобой поговорить.

Розмари тяжело вздохнула.

– Я только что вернулась. Я сегодня собираюсь в Большой дом обедать, вот после обеда и поговорим.

Он решительно покачал головой.

– У нас большие неприятности.

– Вот как? А у меня свои проблемы. – Она помедлила – говорить ему или нет? – Я в поездке столкнулась с Алексом.

Том вытаращил глаза.

– Правда? Ну и как он настроен? Что говорил?

Розмари уклончиво сказала:

– Да как всегда. Мнит себя центром вселенной.

– Надеюсь, ты его ничем не разозлила. Нам нужно позаботиться, чтобы у него было хорошее настроение. Иначе он не раскошелится. Завтра у нас экстренное заседание совета директоров, и черт знает, что может произойти.

Только этого не хватало! Розмари беззвучно застонала. Бедного Тома ждет удар!

– Тебе лучше присесть, – грустно сказала она. – Налить тебе кофе?

– Лучше виски, – попросил Том усаживаясь. – И себе тоже налей.

Терзаемая дурными предчувствиями, Розмари достала из буфета бутылку, которую она держала на всякий случай. Налила два бокала, протянула один брату и вопросительно взглянула на него.

– Ты слышала про застройку квартала Южная бухта?

– Конечно. Но ведь строительство окончено? Все дома распроданы, насколько мне известно.

Он кивнул.

– Новые жильцы уже въехали, и вскоре стали замечать трещины. В стенах, в полу, в потолках. Посыпались жалобы. Мы сначала не обращали внимания – дома иногда дают усадку. Но оказалось, что дело хуже. Жильцы пригласили независимого эксперта.

Том закрыл лицо руками и помолчал. Розмари, похолодев, прижала руки к груди.

– Экспертиза показала, что проблема в фундаменте. Он движется. В почве слишком много песка и гравия, поэтому фундамент ненадежен. Дальше будет только хуже. Эти эксперты прислали нам свои кошмарные заключения на сорока страницах. И смету того, во что обойдется укрепить фундамент. Да еще компенсации пострадавшим. Это сотни тысяч фунтов!

Его голос сошел на хриплый шепот.

Розмари не верила своим ушам.

– Том, но ведь это невозможно! Ведь мы провели исследования грунта! И я знаю, что лаборатория нас никогда прежде не подводила!

Том опустил голову и уставился в глубину своего стакана.

– В этот раз мы заказали исследования другой лаборатории. Мне посоветовал парень, с которым мы вместе учились в колледже. Это обошлось гораздо дешевле.

– А ты… ты советовался с другими?

Том повысил голос.

– Я не считал, что это необходимо! Он мне предложил такую хорошую цену! Мне казалось, что это очень выгодная сделка.

Розмари закрыла глаза и сосчитала до десяти, чтобы взять себя в руки.

– Еще не все потеряно… – Она размышляла вслух. – Прежде всего, мы подадим в суд на эту лабораторию.

– Бесполезно, – потупился Том. – Парень уже банкрот. Мы ничего с него не получим. Все расходы лягут на нас. Жильцы грозят обратиться в газеты! И многие уже подали судебные иски.

Том виновато поглядывал на нее, словно побитая собака.

Розмари осторожно спросила:

– А Алекс… в его банке знают об этом?

На Тома жалко было смотреть.

– Сначала они не знали. Но этот бухгалтер, которого Алекс к нам приставил, что-то пронюхал и стал копать. Ему удалось достать этот самый доклад, ну, независимой экспертизы, и он отправил его Алексу. Бомба взорвалась. Он назначил заседание сразу же, как вернулся из отпуска, три дня назад.

– Естественно, – спокойно сказала Розмари.

Зря она так волновалась. И прятаться не нужно было. У Алекса были дела поважнее, чем разыскивать беглую жену.

– А когда вы увиделись, он говорил что-нибудь насчет этой историй? – беспокоился Том.

– Очень расплывчато, – устало ответила Розмари. – Я только сейчас поняла, что он имел в виду.

– А он не говорил, что собирается предпринять? – Том так и ерзал на стуле. – Он не намекал, что готов снова нас прикрыть? Я тебе говорю, как на духу, сестричка: если он выйдет из совета директоров и прекратит финансирование, нам всем крышка. Мы не сможем удержаться на плаву.

– А ты считаешь, это возможно? – испугалась Розмари. – Но ведь он, наверное, постарается по возможности вернуть вложенные деньги? А если он уйдет сейчас, то потеряет все.

Том обхватил голову руками.

– Я уже ничего не знаю. Ходят всякие слухи. Поговаривают, что он приведет свою команду и поставит руководить своих людей. Если это правда, что мы все будем делать?

– Выполнять ту работу, которую поручат нам, – пожала плечами Розмари.

Том чуть не плакал.

– А если нам ничего не поручат?! Ходят слухи, что нас всех оставят не у дел. И куда я тогда пойду?!

Розмари колебалась.

– Том, я, к сожалению, не знаю его планов.

– Как не знаешь? – возмутился Том. – Ты все-таки его жена!

– Никакая я не жена, – разозлилась Розмари. – Тебе это хорошо известно. Ты сам помогал составлять соглашение.

– А вот Дейзи говорит, что вы с первого дня наглядеться друг на друга не могли! А она в таких вещах очень хорошо разбирается.

– Вот и спроси у нее, какие планы у Алекса, раз она такая проницательная! – взорвалась Розмари.

– Нет, уж лучше ты попробуй у него все выведать, – не унимался Том. – Он мужчина, вот ты и попробуй по-женски, похитрее к нему подойти.

– Давай сделаем вид, что ты ничего такого не говорил, – ледяным тоном бросила Розмари. – А теперь тебе лучше уйти.

Оставшись одна, Розмари улеглась на кушетку и стала думать. Почему она не слушала внимательнее! Была занята лишь своими страхами и переживаниями, а ведь Алекс явно был уверен, что ей известно про скандал с застройкой Южной бухты. И ведь было еще что-то. Она никак не могла ухватиться за кончик мысли, но Алекс имел в виду и что-то другое, не только застройку.

Боже всевышний, что происходит?! Что ж, вздохнула она, завтра все выяснится. Завтра она и ее семья встанут плечом к плечу в борьбе против Алекса. В борьбе, в которой им, наверное, не суждено победить.

Потому что ставки в этой борьбе ей известны. Она-то думала, что ловко провела Алекса, когда сбежала от него в отеле «Мари Роз». А он, наверное, лишь посмеивался: он знал, что никуда она от него не денется!

Она выпрямилась. Нечего валяться и лить слезы, приказала она себе. Нужно распаковать чемодан, потом принять теплую ванну и приготовить ужин. И лечь пораньше спать. В конце концов, ей нужно отдохнуть и набраться сил перед решающим сражением.

Она соскочила с кушетки. Попозже она заварит себе травяной чай, решила Розмари. Он всегда ее бодрит. Пора вернуться к нормальной спокойной жизни.

Она пошла в холл, чтобы взять чемодан, и вздрогнула от громкого стука в дверь. Опять Том, раздраженно подумала она. При всей ее привязанности к семье, сейчас она не рада брату. С нее достаточно дурных известий, а уговаривать ее пытаться смягчить гнев Алекса бесполезно.

Она мрачно направилась к двери и распахнула ее, подбирая в уме слова порезче. И остолбенела на пороге,

– Значит, ты благополучно вернулась, – заметил Алекс, – очень хорошо. Нам есть о чем поговорить. В прошлый раз мы не закончили.

Она сдавленно проговорила:

– Что ты здесь делаешь? Как ты меня нашел?

Он насмешливо приподнял брови.

– Твой адрес – пока что не государственная тайна. Нашел в отделе кадров в твоей папке.

Она оперлась рукой о дверной косяк. Ноги отказывались держать ее.

– Но ты никогда раньше сюда не приходил,

– Может, я не был уверен, что меня здесь приветливо встретят. Впрочем, и сейчас я не слышу возгласов восторга. Так мне можно войти?

Куртка у него на плечах блестела от дождя. Она помедлила, затем отступила, позволяя ему войти.

– Прошу тебя, быстро говори, зачем пришел, и до свидания.

Он неодобрительно покачал головой.

– Думаю, твоя семья не одобрила бы такого проявления гостеприимства. Это что, гостиная?

Он вошел и некоторое время осматривался. Глаза его скользнули по светлым стенам, низкому потолку, искусственному ковровому покрытию. Он коснулся спинки кушетки, которая располагалась напротив камина. Другая такая же кушетка стояла под углом к первой. Очень уютно в зимние холодные вечера, считала Розмари. Она любила свой дом.