Текст книги "В западне"

Автор книги: Джейн Харри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава 2

А ведь мать его предупреждала!.. – Когда-нибудь ты встретишься с ним, – говорила она. – И Малком даже имеет на это право, потому что ты его единственный внук. Только, сынок, пожалуйста, не забывай: любая его милость будет с подвохом. У любого подарка из рук Малкома Лесли внутри есть крючок.

Как же она оказалась права!..

Но что делать, если это единственный шанс спасти дело всей его жизни?..

Неделю назад Парис, еще не подозревая ни о каком подвохе, поднимался по ступеням особняка Лесли в восточной части Эдинбурга. О том, что за человек его дед, он знал только со слов матери, но считал, что, раз предупрежден, значит, вооружен.

Дверь ему отворила тихая, полуседая женщина в сером платье. Сначала он принял ее за экономку, но вдруг усталых черт коснулась знакомая улыбка и тот же ореховый цвет глаз напомнил молодому человеку его мать…

– Здравствуй, Парис, – негромко произнесла женщина, пропуская его внутрь. – Я сразу догадалась, что это ты. Сын Беатрис. Как это замечательно! Уж и не думала, что мне когда-нибудь выпадет счастье с тобой познакомиться. Я твоя тетя Элизабет.

Не найдя, что ответить, Парис просто обнял тетушку и поцеловал в щеку.

– Ты, наверное, хочешь видеть твоего деда? спросила Элизабет. – Он тебя ждет в кабинете, пойдем, я провожу. Ты приехал сразу, как только получил приглашение?

– Да. – Парис изо всех сил старался не смущаться и вести себя естественно. – Я и не думал, что когда-нибудь удостоюсь подобной чести. Мама говорила, что я вроде пятна на фамильном гербе Лесли.

Он подсознательно ждал, что сейчас тетя Бет начнет его переубеждать. Может быть, рассмеется… скажет; «Что за пустяки!» Но она только тихо вздохнула, отводя глаза.

Огромный особняк из серого камня, темные ковры и тяжелые драпировки произвели угнетающее впечатление на молодого человека, когда он шел по лестнице вслед за своей провожатой. Этот дом не казался ему приветливым. Особенно по сравнению со светлой уютной квартирой в Лилле, располагающейся над картинной галереей… Он вспомнил, как мать описывала ему особняк своего детства: «Настоящий дом Франкенштейна, битком набитый привидениями».

Тетя Бет робко постучала в дубовую дверь, и изнутри послышался голос, напоминающий хриплый лай старого волкодава.

– Явился? Пусть войдет!

Дверь распахнулась, и Париса пробрала внезапная дрожь при виде самого себя, только лет через сорок, восседающего перед ним в кресле с высокой спинкой. Как самодержец на троне, мелькнуло невольное сравнение. Домашний самодержец в халате и шлепанцах, среди верной челяди… Однако самодержец встречал гостя вовсе не в халате. Малком Лесли ожидал внука в смокинге и при галстуке, распространяя ощущение арктического холода… хотя в кабинете ярко пылал огонь в огромном камине.

– Добрый день, дедушка Малком, – заставил себя выговорить Парис.

Сходство неприятно поразило его. Та же густая шевелюра, только обильно тронутая сединой, те же мускулистые плечи, голубые глаза… Только если у внука глаза были яркими, как южное небо, у деда они выцвели и более напоминали синеватый лед.

Неизвестно, отреагировал ли Малком Лесли на это фамильное сходство так же сильно. Если да, то никак не показал этого. Даже бровью не повел.

– Ступай, Бет, – бросил он дочери. – Через час можешь принести нам кофе.

Тетушка безмолвно исчезла, закрыв за собой дверь. Парис проводил ее взглядом.

– Это входит в обязанности вашей дочери приносить вам кофе?

– По воскресеньям, когда я отпускаю приходящую прислугу, да, входит, – подтвердил Малком. – Но сейчас речь не об обязанностях Элизабет. Перейдем к делу. Итак, ты незаконнорожденный сын Беатрис, бастард.

Париса словно ударили по голове чем-то тяжелым. Однако он позволил себе растеряться только на мгновение.

– А вы – тот человек, который не хотел, чтобы я появился на свет.

– Да, – снова подтвердил Малком без улыбки после секундного молчания. – Все так. Но, возможно, это была моя ошибка.

Наступила пауза.

– Ты носишь фамилию Вилье, – продолжил Малком, пристально изучая лицо внука. – Это фамилия твоего отца?

– Нет, моего отчима.

Бледные глаза Малкома недобро блеснули.

– Он был карточным шулером, не так ли? Кажется, Парис начал привыкать к неожиданным вопросам своего деда. В такой манере он тоже мог общаться, как бы ни было ему неприятно.

– Нет, художником. А также всем понемногу – игроком, автогонщиком, бизнесменом. У Поля Вилье было много талантов и характер авантюриста; в карты он никогда не проигрывал.

– А как насчет тебя? Ты избрал такое же поприще?

– Поль меня многому учил. И кое-чему я даже научился. Однако мое сердце всегда лежало к другому.

– Но ты часто проигрываешь в карты?

– Никогда.

Малком некоторое время молча смотрел в огонь, кивая каким-то своим мыслям.

– Однако твой гениальный отчим немного оставил тебе в наследство.

– Не в его характере было копить деньги. Поль много зарабатывал и много тратил. Он сделал нас с матерью счастливыми, и я благодарен ему за это.

– Однако теперь ты пришел ко мне, – подвел итог Малком, неприятно улыбаясь. – Хорошо. Мать когда-нибудь рассказывала тебе о твоем настоящем отце? – Нет, – ровно ответил Парис, тоже глядя на танцующие языки пламени. – Мы о нем никогда не говорили. Это не казалось важным.

– Не казалось важным? – прорычал Малком, вскакивая так внезапно, что Парис чуть было не отшатнулся. – Она опозорила себя и свою семью, и это не казалось ей важным?

Парис решил не поддаваться на провокации и не заводиться, что бы ни сказал ему дед. Но тут не выдержал.

– Моя мать была молода, – резко ответил он. – Она совершила ошибку и сама за нее ответила. Она не обязана расплачиваться за это и после смерти.

Малком тяжело кивнул, словно подтвердились какие-то его мысли, и опустился обратно в кресло. До сих пор он не предложил внуку сесть.

В дверь робко постучали. Это оказалась Элизабет с подносом, на котором дымились две чашки кофе, стояли молочник и сахарница. Она безмолвно поставила поднос на маленький столик у камина и повернулась, чтобы удалиться.

– Тетушка Бет, – окликнул ее Парис, улыбаясь со всей мыслимой галантностью. – Надеюсь, вы уделите мне пару минут до того, как я уйду? Хотелось бы еще поговорить…

– О… да, конечно, – отозвалась пожилая женщина, опасливо косясь на отца. – С удовольствием, Парис.

Она вышла. Малком взял с подноса одну из чашек, насмешливо скривил губы.

– «Тетушка Бет»… Я бы на твоем месте не спешил считать себя членом семьи.

– А вы полагаете, что мы не принадлежим к одной семье, да? – вспыхнул молодой человек.

– Да. Я только собираюсь признать твое существование. И твое право на что бы то ни было. Но всему свое время.

– Предполагается, что я должен быть вам благодарен?

– Нет! – отрезал Малком, откидываясь в кресле. – Предполагается, что ты будешь делать то, что я скажу. Можешь взять вон тот стул и выпить со мной кофе.

– Хорошо же. – Парис чувствовал, как его начинает трясти от бешенства. – Если законы вежливости не действуют в этом доме, могу я предложить вам подавиться этим кофе?

Голос деда остановил его, когда он уже взялся за ручку двери, желая немедленно покинуть негостеприимный дом.

– Нет, не можешь. Если тебе дорога твоя галерея.

Париса словно окатили холодной водой. Он медленно повернулся.

– Сядь и выслушай, что я тебе скажу, – невозмутимо сказал старик, кивая на стул.

И молодой человек едва ли не против воли подошел и сел рядом, напряженный, как струна, готовый вскочить в любую секунду.

– Ты пришел просить денег, потому что находишься на грани разорения, – медленно продолжил Малком. – Я один из самых богатых людей в стране. И для меня проще простого помочь тебе… Более того, я намерен это сделать. Но на определенных условиях.

– Чего вы хотите? – настороженно произнес Парис, прищуривая синие глаза. Этот человек уже ничем не мог удивить его.

– Тебе что-нибудь говорит имя Нормана Макдугала?

Парис взял чашку с кофе и отпил, стараясь не выказывать своих чувств.

– Это ваш соперник в бизнесе… и личный враг. Вражда с ним отравила молодость моей матери, отчего ей и пришлось… оставить этот дом.

– Беатрис поступила низко и глупо. Хорошая дочь должна была поддержать меня в борьбе, вместо того чтобы так опозорить. Впрочем, речь не о ней, – добавил Малком, заметив, как напрягся молодой человек. – Посмотри. Это и есть Макдугал.

С протянутой Парису фотографии улыбался высокий, стройный старик с совершенно белыми волосами, гладко выбритый, респектабельный, в окружении делового вида людей. Парис несколько секунд смотрел на снимок. Потом перевел взгляд на деда.

– И что из этого?

– Сейчас узнаешь. – Малком стукнул по столу кулаком, едва не расплескав кофе. – Этот старый подлец недавно опять нанес мне удар. Теперь моя очередь. И я, черт побери, собираюсь ответить так, что он уже не оправится.

– Что же я должен сделать? Убить его? – с кривой усмешкой спросил Парис.

Он бы не удивился такому повороту событий… Хотя чего стоит старику нанять убийцу? Зачем ему понадобился именно внук?

– О нет, – усмехнулся Малком. – Я намерен действовать в рамках закона.

– А вам никто никогда не говорил, что лучшая месть врагу – это жить спокойно и быть счастливым?

– Вот именно. – Глаза Малкома нехорошо блеснули. – После того как нанесу Макдугалу удар в самое сердце, я заживу очень спокойно и буду счастлив, уж поверь мне. У Макдугала есть два слабых места. И одно из них – вот здесь, на этом фото. Видишь девчонку слева от старика?

Парис снова бросил взгляд на снимок.

– Да.

– Так вот, это его единственная внучка. Наследница. Смотреть, скажу честно, здесь не на что – так, бледная немочь. Скелетик в юбке. Но Макдугал с ней носится, как с принцессой. Она для него – все. И именно через нее я нанесу ему удар… с твоей помощью.

Парис со стуком поставил чашку на стол и поднялся.

– Довольно. Я не знаю, что вы замыслили, да и не хочу знать.

– Можно подумать, у тебя есть выбор. – Малком жестоко усмехнулся. – Слушай меня. Ты встретишься с этой девицей, его внучкой, соблазнишь ее и уговоришь выйти за тебя замуж. Мне все равно, каким способом ты этого добьешься. Парень вроде тебя должен знать их немало.

Парис остолбенело уставился на деда. Наконец он заговорил:

– Я не понимаю – это что, шутка такая или серьезное предложение? Если первое, то мне не смешно, а если второе… то мой ответ однозначен. Нет!

– Это не шутка, – покачал головой Малком. – И твой ответ будет «да». Если у тебя есть хоть капля здравого смысла.

Да он спятил, пронеслось в голове Париса. Или принимает меня за идиота.

– Я покупаю и продаю картины. Я люблю живопись. Это дело моей жизни. Семейная вражда не мой профиль. И также не мой профиль – соблазнять девушек. На свете немало негодяев, которые согласятся на ваше предложение, Малком. Может, оно им даже придется по душе. Но я не из них.

– Ты покупаешь и продаешь картины, – медленно произнес старик, – пока у тебя есть твоя галерея. Если я шевельну пальцем, ее у тебя не будет. И ты потеряешь куда больше, чем опасаешься. Ты потеряешь все.

– Но вы… – У Париса словно выбили почву из-под ног. И у этого человека он собирался просить помощи? – Вы не можете! Я оплатил аренду на десять лет вперед…

– Я попросту куплю здание, – улыбнулся Малком. – И перепродам по дешевке человеку по фамилии Дюрфорт. Как видишь, я хорошо осведомлен о твоих делах.

Парис стиснул зубы. Кому угодно, только не Жаку Дюрфорту, известному на всю Францию скупщику подделок, которого спасали от тюрьмы только обширные связи!..

– Твои художники, реставраторы, копиисты – люди, которые от тебя зависят, – останутся без гроша. Хотя самых талантливых из них, возможно, наймет Дюрфорт – тиражировать поддельных Рубенсов и фальшивых Сезаннов. А ты отправишься в казино, обыгрывать простаков в карты. Ты ведь никогда не проигрываешь! Ты этого хочешь?

– Нет, – сквозь зубы процедил Парис. Его мир стремительно рушился, и он никак не мог этому помешать.

– Тогда будь благоразумен. С девчонкой Макдугал у тебя проблем не будет. Насколько мне известно, у нее сейчас нет мужчины. Как-то раз она была помолвлена, но потом разошлась с женихом, он ее бросил… Я его понимаю. – Малком хрипло рассмеялся.

– Я вижу, у вас достаточно информации, ледяным тоном произнес Парис.

– Знание – сила, – усмехнулся дед. – И в этом я сильнее Нормана Макдугала. Он-то не знает, что у меня есть внук. И это его второе слабое место.

Парис поражение покачал головой.

– Вы что, в самом деле хотите, чтобы я женился на этой девушке… как ее там…

– Шери. – Что-то странное мелькнуло в выцветших глазах Малкома. – Еще у нее есть прозвище Недотрога. Это потому, что никто из мужчин и не хочет ее трогать. И ты вовсе не должен на ней жениться. Когда Норм узнает, что ты мой внук, бастард моей дочери, тебе останется только исчезнуть, оставив деда и внучку обесчещенными. Норму никогда не забыть, кто стоял за всем этим, – добавил старик с хриплым смехом. – Я унижу его, уничтожу. А тебя я не просто оставлю в покое… я тебе заплачу.

– Что же, – Парис горько усмехнулся, – вы все просчитали, не так ли? Но мне не нужны ваши грязные деньги. Достаточно будет, если я никогда вас больше не увижу.

– Это входит и в мои планы, – кивнул Малком. – Не скрою, ты нужен мне лишь как орудие. Но это еще не повод обзывать мои деньги грязными. Поразмыслив, ты согласишься принять небольшую награду за труды.

– А если эта Шери на меня не польстится? Что тогда?

– Многие другие женщины польстились, насколько я знаю. С чего бы ей стать исключением?

– А если я не найду ее привлекательной? – снова спросил Парис.

– Зато ты найдешь привлекательными пять тысяч фунтов, – возразил Малком. – И сохранение картинной галереи в твоих руках. Если же девица покажется тебе отвратительной, закрой глаза, когда будешь с ней миловаться.

Губы молодого человека скривились от отвращения. Он еще раз взглянул на фотографию, лежащую на столе.

– Мне мало видеть снимок. Нужно посмотреть на нее, так сказать, живьем, после чего я дам окончательный ответ.

– Это я тоже предусмотрел. – Малком протянул внуку изящный конверт. – Здесь билет на благотворительный бал завтра вечером. Билет на твое имя. Девица там будет. Норм – нет. Так что сможешь осмотреть ее со всех сторон.

– Это все? – с отвращением спросил Парис, беря конверт двумя пальцами, словно боясь испачкаться. – Я теперь могу идти?

– Можешь, – удовлетворенно кивнул старик, снова откидываясь в кресле. – Тебе есть о чем подумать. Завтра позвонишь мне и сообщишь, что решил. А теперь ступай.

Парис шел по улице, и его одолевали тяжелые мысли. Теперь ему не казалось случайностью, что ни один банк не пожелал дать ему заем. Малком Лесли искусно плел интригу.

Едва он закрыл за собою дверь квартиры, которую снял на время приезда в Эдинбург, как зазвонил дверной звонок. Парис вздрогнул от неожиданности и распахнул дверь. Это был рассыльный с пакетом в руках.

– Вам бандероль, сэр.

Ожидая очередного подвоха, Парис прошел в гостиную и разорвал оберточную бумагу. Внутри было полное досье на Шери Макдугал: где она живет, как проводит свободное время, в каких салонах одевается, какие рестораны предпочитает. Не было упущено ни единой мелочи, включая любимые духи. Малком подумал обо всем.

Должно быть, старик планировал месть уже давно, если успел так хорошо подготовиться! Парис ощутил себя запутавшимся в сетях старого паука.

Он подошел к бару и налил себе виски. Подумал – и не стал разбавлять. Потом опустился в кресло, раскрыл папку и принялся читать.

– Ты меня полным идиотом выставила! – орал Эндрю по телефону. – Кто тебя просил убегать? – Голос его от раздражения сорвался на визг.

– О, Эндрю, я думала, ты не заметишь, что я ушла.

– Да брось, Шери. Я уже объяснил, что случайно встретил старых знакомых и на минутку присел с ними поговорить! Извини, если в самом деле заставил тебя ждать. – Голос Эндрю внезапно приобрел интимные нотки. – Почему бы тебе не поужинать со мной… в качестве моральной компенсации? Обещаю, что ни на кого другого не взгляну за целый вечер…

Шери наморщила нос, радуясь, что это телефонный разговор и Эндрю не видит выражения ее лица.

– Что-то не хочется. Знаешь, мне вообще кажется, что у нас с тобой мало общего.

Кроме разве что того, тоскливо подумала она, что твой отец – один из основных партнеров дедушки… А ты не прочь прибрать к рукам управление всей компанией… со временем.

– Послушай, Шери. – Эндрю уже умолял. – Я же извинился, так? Сколько можно дуться на меня?

– Я вовсе не дуюсь. Просто хочу сейчас заняться своими делами.

– Даже не знаю, что еще тебе сказать…

– Может быть, «до свидания»? – невинно предложила она.

– А, все шутишь! Знаешь что, пора бы тебе спуститься с небес на землю, иначе так и останешься старой девой. Потому что я даже не знаю, чего ты ждешь от мужчин. Пожалуй, ты и сама не знаешь.

– Нет, Эндрю, знаю, – тихо ответила девушка. – Доброты, только и всего. А ты не соответствуешь моим требованиям.

Она положила трубку, чувствуя, что сейчас разрыдается. Посидела неподвижно, сжимая и разжимая руки, чтобы успокоиться. Надо бы выпить чаю с лимоном. Это ей всегда помогало утихомирить расшалившиеся нервы.

Но не успела Шери встать, как телефон зазвонил снова. Наверное, это Эндрю – желает мириться. Или, может быть, дедушка, который начнет расспрашивать, как прошел вечер. А что она ему ответит?

Телефон все звонил и звонил с досадной настойчивостью. Шери вздохнула и подняла трубку.

– Алло!

Она старалась, чтобы ее голос звучал как обычно. Но это звонил не дедушка, а всего-навсего Дженни.

– Шери! Привет, дорогая моя! У меня для тебя новость. Наверное, тебе будет интересно.

– Да? – Шери не нашла, что еще сказать.

– Я отыскала твоего таинственного незнакомца! Помнишь, Роберта Брюса, который стоял на галерее. Его зовут Парис Вилье, француз, наверное. Теперь тебе и карты в руки!

– Не вижу, каким это образом, – ровно произнесла девушка.

– Ну как же ты не понимаешь? В Эдинбурге немного людей с таким именем! Позвони по отелям…

– Я бы непременно так сделала, если бы понимала зачем.

– А я-то думала, что он произвел на тебя впечатление, – разочарованно протянула Дженни.

– Это впечатление не из тех, которые хотелось бы испытать вновь, – сказала Шери и сама удивилась, как по-викториански прозвучала фраза. – Спасибо за заботу, Дженни, но я приняла решение. Если я и сойдусь с кем-нибудь еще, это должен быть добрый и внимательный человек, а не… ходячий секс-символ.

– А почему бы не найти человека, совмещающего все эти достоинства? Может, парень как раз то, что тебе нужно. Разве не стоит проверить?

– Нет! – отрезала Шери. – Хватит с меня.

Прости, дорогая… но я, кажется, безнадежный случай.

– Ничего подобного! – Дженни задышала чаще от возмущения. – Ты сама себя в этом убеждаешь! Ладно, если ты не собираешься расставлять ловушки для этого Роберта Брюса, какие у тебя планы на выходные?

– Хотела посидеть дома. Может быть, схожу в бассейн.

– Ну ладно, плавай, если хочешь, – вздохнула Дженни. – Я думала тебя на пикник позвать, пока еще тепло… Но ты, похоже, в мрачном настроении. Раз так, созвонимся через пару дней. – И она повесила трубку.

Шери несколько секунд слушала частые гудки, и ей казалось, что неизвестный Парис Вилье только что был совсем рядом. Был – и исчез.

И лучше бы ему совсем исчезнуть из ее памяти. Поскорей.

Субботним утром в бассейне обычно было мало посетителей. А сегодня Шери обнаружила, что на этот раз она здесь вообще одна. Ну и прекрасно – после благотворительного бала ей не хотелось шумного общества.

В серебристом купальном костюме она подошла к краю бассейна и рыбкой нырнула в воду. Плавая, девушка забывала о своих проблемах, худоба и неуклюжесть больше не тревожили ее, она словно бы растворялась в прохладной водной стихии.

Шери долго плавала и ныряла, наслаждаясь легкостью движений; вышла из бассейна она успокоенная, освеженная. Жизнь казалась простой и удачной. Образ прекрасного незнакомца потускнел, почти стерся из памяти. Девушка приняла душ и оделась в джинсы и в свободную блузку. В таком наряде она чувствовала себя куда увереннее, чем в облегающем бальном платье. Теперь захотелось выпить чего-нибудь прохладительного, может быть, съесть мороженое. Вы ходя из душевой, она не забыла подушиться любимой туалетной водой – просто ради того, чтобы чувствовать себя свежей и бодрой.

Шери легко сбежала по ступенькам, не держась за перила. Но вдруг покачнулась от неожиданности, едва не задохнувшись. Светлые глаза расширились, сердце забилось чаще.

Но как же так? Это же не может быть он!

Но как бы то ни было, Парис Вилье в легком белом костюме, с алой гвоздикой в петлице, стоял у входа в буфет, глядя на нее.

Каблук зацепился за ковер, и Шери, не успев даже вскрикнуть, скатилась по лестнице прямо к ногам молодого человека. Кажется, она пересчитала ступеней шесть. От шока девушка на миг потеряла сознание, а когда открыла глаза, то увидела обеспокоенные лица, смотрящие на нее. И одно из них, оказавшееся ближе всех, принадлежало Парису. Первое, что Шери осознала, это то, что у него действительно ярко-синие глаза, как раз такие, как она и представляла. А в следующее мгновение поняла, что он держит ее на руках, и щеки тут же залил румянец стыда.

Голос его оказался низким, вибрирующим, с легким акцентом.

– Осторожно, мисс. Не двигайтесь. Вы сильно ушиблись?

– Н-нет, – пролепетала она, силясь освободиться.

На миг они оказались в странном положении: она уперлась ладонями в грудь мужчине, отталкивая его от себя; он же, напротив, прижимал ее к груди. Подсознательно Шери удивилась, какой же он сильный.

– Отпустите… Со мной все в порядке. Парис подчинился и осторожно поставил ее на ноги, но рука его оставалась на плече девушки, словно помогая той стоять. И Шери вовсе не хотелось попросить его убрать руку.

– Может, отвести вас в ближайший травм-пункт? Вы уверены, что с вами все в порядке?

– Уверена, – сказала Шери чуть резче, чем ей хотелось бы, и нашла в себе силы стряхнуть его горячую ладонь.

– Тогда, может, вы меня отведете к врачу? – предложил Парис серьезно, но в синих глазах плясали искорки смеха. – Не каждый день к моим ногам падают девушки. Я испытал серьезное душевное потрясение.

– В самом деле? – Шери нахмурилась, но не в силах была отвести взгляда от его синих глаз. -А глядя на вас, можно подумать, что вам это не в диковинку.

О Боже, что со мной творится, ужаснулась она. Почему я грублю совершенно незнакомому человеку?

Брови Париса насмешливо приподнялись.

– Внешность бывает обманчива, – мягко сказал он.

Шери испытала громадное облегчение, когда заметила приближающегося врача.

– Что случилось, мисс? Это вы упали? Она ответила на все его вопросы, покорно согласилась дать себя осмотреть. Но Парис Вилье не собирался так быстро исчезать.

– Это попозже, доктор. А сейчас леди нужно выпить чего-нибудь тонизирующего.

Он как-то по-хозяйски подхватил ее под руку. Но Шери не собралась идти у него на поводу. Она сегодня совершила уже достаточно глупостей.

– Нет, не беспокойтесь. Я способна сама о себе позаботиться.

Она вырвала руку, стараясь удержать нестерпимую дрожь. И повернулась к врачу, мило улыбаясь.

– Идемте, доктор.

– Постойте! – Парис по-прежнему стоял у нее на пути. – Вы упали, я поймал вас и не намерен так быстро отпускать. За вами должок. Когда вас осмотрят, не согласитесь ли выпить со мной чашку кофе вон в том ресторанчике? Я подожду вас у выхода.

«Конечно же нет, об этом не может быть и речи», – хотела ответить Шери и услышала свой голос словно со стороны:

– Ну хорошо. Я согласна.