Текст книги "Любимая"
Автор книги: Джейн Фэйзер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 9
Солнце Испании терзало своими лучами, словно орлиными когтями, землю сарагосской пустыни. Эдвард Ферфакс вытер лицо грязным платком и нырнул в прохладный полумрак каменного строения, где расположился штаб батальона.
– Снаружи жарко, как в аду, – заявил он, входя. Разомлевшие от жары люди сидели на шатких стульях, составлявших всю обстановку единственного помещения в здании. Все воротнички на красных мундирах были расстегнуты.
– У пикетчиков вот-вот случится тепловой удар. Бедняги!
– Меняйте их каждые два часа, лейтенант, – раздался голос из самого темного угла.
– Слушаюсь, сэр. – Эдвард поклонился в сторону полковника, расстегивая воротник, перед тем как поднести к губам медный кувшин. Холодная вода смочила его пересохшее горло и смыла налипшую на языке пыль пустыни.
– Сегодня пришла почта, – проговорил бородатый мужчина, лениво указав на стол, где лежала стопка писем и газет. Рука его сразу же опять упала на колени, словно это простое движение стоило ему последних сил.
Эдвард перебрал стопку писем. Он ждал письма от Эмили или, еще лучше, от Тео. Не то чтобы ему не доставляли удовольствия послания его нареченной – они были теплыми и нежными, но то, что писала ему Тео, было полно сведений, которых он жаждал: о земле, людях, обо всем, что происходит в имении. К тому же письма Тео всегда были забавны. Казалось, она знала, что солдатам Веллингтона, второе лето изнывающим на Пиренейском полуострове, всегда необходима улыбка.
Однако письмо его матери содержало потрясающую информацию.
– Боже мой! – только и сказал он.
– Надеюсь, новости неплохие?
– Не знаю, что и сказать. – Он нахмурился и перечитал этот кусок. – Младшая сестра моей нареченной помолвлена с новым графом Стоунриджем. Все это так неожиданно…
– Стоунридж? – Тучный капитан встал, застегивая свой китель. – Случайно, не Джилбрайт получил этот титул?
– Сильвестр Джилбрайт… не он ли был причиной скандала в Вимьере? – поинтересовался полковник.
– А что за скандал, сэр, позвольте спросить? Эдвард внимательно смотрел на старшего по званию. Полковник нахмурился.
– Темная история. Джилбрайт потерял знамя полка. Он был сильно ранен и попал в плен. Провел год во французской тюрьме, пока его не обменяли. Военный суд обвинял его в трусости, но все было чертовски неясно. Он подал в отставку. Утверждают, что, если бы за него не заступился сам Железный Герцог, его бы расстреляли. Но Веллингтон заявил, что знает майора и уверен, он не трус, что бы там ни говорили.
– А как все было на самом деле, сэр? – спросил Эдвард.
Полковник протянул руку к кувшину с водой и сделал глоток.
– Все чертовски запутано. Подкрепление было в пути, и он ждал его, но шедший ему на помощь капитан сказал, что Джилбрайт сдался без боя.
Эдвард помрачнел.
– Но если он был ранен… Полковник покачал головой:
– По-видимому, он потерял знамя еще до того, как был ранен. Какой-то француз ударил его штыком в голову ради развлечения. К тому времени когда подоспело подкрепление, все было кончено.
– А что случилось с его людьми?
– Те, кто остался в живых, сказали, что французы атаковали их в сотый раз и Джилбрайт приказал своим солдатам сдаться. В общем, дело темное.
– Да, – согласился Эдвард.
Он вышел из штаба под палящие лучи. Тео не может выйти замуж за труса, это просто немыслимо. Вероятно, она ничего не слышала об этой истории, , и будет лучше, если она никогда о ней не услышит. Она будет несчастна с человеком, которого не сможет уважать. И вообще, почему она выходит за Стоунриджа, одного из этих ненавистных Джилбрайтов? Хотя, наверное, Эдвард может ответить на этот вопрос. Этот брак был единственным средством сохранить любимый ею дом. Тео, несмотря на свой изменчивый характер, была очень прагматична и сентиментальна одновременно, когда дело шло о поместье.
Но она не согласилась бы на брак с графом, если бы он ей не нравился. Да знает ли этот человек, какое сокровище он получает? Тео трудно понять человеку, у которого не было достаточно времени разобраться в ее характере или заглянуть за кажущуюся холодность и деловитость.
Эдвард с детства знал девочек Белмонт, и ему было хорошо известно, как ранима Тео и как трудно было, обидев, завоевать вновь ее расположение. Жизнь с ней могла быть восхитительной… или стать сущим адом.
Он улыбался, идя по жаре. Те, кто не успел укрыться в тени, с любопытством поглядывали на погруженного в свои мысли лейтенанта. Расстегнутый мундир говорил о том, что сейчас он не на дежурстве, а только сумасшедший мог добровольно расхаживать под полуденным солнцем.
Эдвард думал, как близок он был к тому, чтобы жениться на Тео, пока она сама не сочла эту затею неудачной. Она сказала, что хочет остаться его другом, а если Эдвард станет ее мужем, это может помешать их дружбе.
Сказать по правде, он тогда почувствовал облегчение, так как его тянуло к мягкой, доброжелательной Эмили. Эдвард видел, что Тео догадывается об их взаимной привязанности. Тео, как это ей свойственно, быстро приняла решение без лишней суеты и нервозности.
Эдвард был так поглощен своими мыслями, что не заметил, как миновал деревню и приблизился к передовой линии пикетов. Снайпер, притаившийся в оливковой рощице, разглядел поблескивающие на солнце серебряные пуговицы офицерского мундира. Он только что занял позицию и знал, что сможет поразить жертву, прежде чем англичане догадаются о его расположении. Этот высокомерный молодой офицер, шагающий с непокрытой головой и явно пренебрегающий опасностью, казался ему прекрасной мишенью.
Он поднял винтовку и вздохнул. Затем мягко взвел курок.
Жизнь Эдварду спасла пустельга. Птица спикировала и пронеслась вдоль дороги. Эдвард обернулся, чтобы взглянуть на нее, и пуля, направленная ему в сердце, попала в плечо, вызвав резкую боль.
Эдвард вскрикнул, прижав руку к плечу, где крупными каплями начала выступать кровь, затем бросился на землю и откатился за ближайший кактус, с ужасом осознавая, сколь слабым прикрытием было растение. Но теперь снайпер был вынужден стрелять против слепящих лучей полуденного солнца, и это было единственной надеждой для Эдварда увидеть еще один рассвет.
– Вы выглядите озабоченной, леди Белмонт, – заметил Сильвестр за два дня до свадьбы.
Леди Илинор остановилась на лестнице и рассеянно улыбнулась графу.
– Нет, просто немного расстроена. Портниха делает все возможное, чтобы за два дня подогнать свадебный наряд Тео, но ее никогда не бывает дома. Наконец мне удалось сегодня утром схватить дочь за шиворот, но она не слишком склонна помогать портнихе.
– Может быть, я смогу помочь? – предложил Сильвестр, выгнув бровь.
Леди Илинор вспомнила, что граф в состоянии управлять своей нареченной.
– Если вы не боитесь ссоры перед самой свадьбой.
– Миледи, я ни в коей мере не боюсь леди Тео, – отвечал граф. – А если она хочет ссоры, то милости прошу. Я уверен, что это пойдет ей на пользу и снимет напряжение.
– Возможно, вы правы, Стоунридж, – с улыбкой проговорила леди Илинор. – Я благословляю вас. Вы найдете ее в восточном крыле.
Сильвестр поспешил наверх, что-то бубня себе под нос. Действительно, по мере приближения срока свадьбы Тео становилась все более раздражительной, но это было скорее от предвкушения, а не от дурного предчувствия.
Дверь в комнату была открыта, и граф услышал голос Тео уже с середины коридора.
– Ради Бога, Бидди, побыстрее! Ну что за беда, если складки будут немного неровными? Никто ничего не заметит.
– Несомненно, заметят, Тео, – возразила Кларисса. – Не можешь же ты войти в церковь в юбке, у которой одна сторона выше колена, а другая волочится по полу.
– Не преувеличивай, Кларри!
– Стойте, пожалуйста, смирно, леди Тео…
Сильвестр прислонился к дверному косяку и с интересом наблюдал эту сцену. Тео со сверкающими глазами и плотно сжатым ртом стояла на низеньком табурете в облаке белого газа. Перед ней на коленях стояла какая-то женщина, и пальцы ее мелькали, словно серебряные рыбки, закалывая материю булавками.
– Вам не положено видеть свадебное платье до обряда, милорд! – в ужасе вскрикнула Кларисса, которая держала подушечку с булавками.
– О, я думаю, мы можем отказаться от условностей, – проговорил Сильвестр, заходя в комнату.
– Это просто глупо, – заявила Тео. – У меня есть дюжина вполне приличных платьев, которые можно надеть. Вряд ли наша свадьба вызовет большой общественный резонанс.
Действительно, в отличие от недавних пышных похорон старого графа свадьба представлялась как небольшая семейная церемония, но леди Белмонт настояла, чтобы традиции были соблюдены.
Его светлость подошел к табурету и взял нареченную за талию.
– Стойте спокойно. Чем большую помощь вы окажете портнихе, тем скорее освободитесь.
Он почувствовал, как Тео напряглась. Она трепетала, как лань, готовая убежать от охотника. Она стояла на табурете, и глаза ее оказались почти на одном уровне с глазами графа. При взгляде на него они утратили свой мятежный блеск.
Губы графа сложились в улыбку, и он крепче обнял ее. На губах Тео тоже затрепетала улыбка.
– Так-то лучше. Большинство молодых женщин проявляют интерес к свадебным приготовлениям… а не бегут от них.
– Потому что им нечего делать, – язвительно ответила она, хотя не сделала попытки вырваться из его рук. – Сегодня придет кузнец, и я должна рассчитаться с ним за то, что он подковал обеих тягловых лошадей, но у Большого Джека растянуто сухожилие, и он два месяца гулял на пастбище…
Сильвестр нахмурился, теплота исчезла из его глаз.
– А почему вы мне ничего не сказали? Я вполне могу уладить вопрос с кузнецом.
– Но не сообщать же вам о каждой мелочи! Это простое дело… и вы ведь еще не встречались с кузнецом.
– Я надеюсь, сегодня вы нас познакомите? – иронически заметил граф.
Тео вспыхнула.
– Но вы еще не ознакомились с бухгалтерскими книгами, – упрямо возразила она.
– Это не довод. Стойте смирно! – рявкнул граф, заметив, что Тео собирается спрыгнуть, несмотря на то что он ее держит.
Сильвестр еще ближе подвинулся к ней, и его сапог наступил на кружевную оторочку. Портниха в отчаянии вскрикнула, а он неторопливо посмотрел под ноги и затем с преувеличенной осторожностью убрал ногу, не отрывая при этом взгляда от Тео.
Кларисса бессознательно вздрогнула. Взгляд ее был сосредоточен на руках графа, лежавших на талии сестры. Казалось, комната была заполнена его гневом. Кларисса откашлялась и, подавляя чувство неловкости, проговорила:
– Я уверена, что это просто вылетело у Тео из головы, сэр. Но вы можете проводить ее и встретиться сегодня с мистером Роу.
– Именно это я и собираюсь сделать, – заявил граф. – И я, пожалуй, обойдусь без представления. Моя рассеянная кузина вместе с матерью будет слишком занята свадебными приготовлениями.
Кларисса не могла больше ничего придумать, чтобы разрядить обстановку. Портниха, чувствуя натянутость атмосферы, снова принялась за свою работу.
– Вот, леди Тео, я все подколола. Если хотите, можете снять платье.
Граф отпустил Тео.
– Я сообщу вам результаты разговора с кузнецом сегодня вечером, кузина.
С этими словами Сильвестр повернулся к двери.
– Нет, подождите, этот кузнец такой хитрый сукин сын, что…
– Как вы сказали? – прервал ее искренне изумленный граф.
– А что я сказала? – удивленно уставилась на него Тео.
Граф с удивлением понял, что его нареченная и впрямь не понимает, чем он недоволен.
– То, что вы сейчас сказали, дорогая моя, неподходящее выражение для жены графа Стоунриджа.
Тео отмела это возражение нетерпеливым жестом:
– Как вы не понимаете! Вы здесь новичок, и Джонни решит, что вас легко одурачить. Он такой изворотливый, поганец…
– Тео!
– Извините, сэр. – Тео попыталась изобразить раскаяние, но в глазах у нее плясали озорные чертики. – У меня просто сорвалось с языка.
В сочетании проказливой ухмылки на лице Тео, бурлящей в ее хрупком теле энергии и белоснежного наряда из кружев и газа было нечто настолько абсурдное, словно платье было надето не на невесту лорда, а на дьяволицу, собирающуюся немедленно лететь на шабаш.
Сильвестр старался сохранить суровый вид, но это ему плохо удавалось.
– В будущем постарайтесь следить за своей речью. Тео только пожала плечами и проговорила:
– Дайте мне минутку, и я буду готова сопровождать вас. Она тотчас начала стаскивать свадебное платье через голову.
– Тео! – пронзительно вскрикнула Кларисса, уставившись на графа, который все еще находился в комнате. Портниха, которая знала свои обязанности, проигнорировала присутствие графа и поспешила на помощь Тео, боясь, что поспешные действия невесты могут порвать тонкую ткань.
Сильвестр хохотнул. Как все это типично для Тео!
– Через пять минут я буду ждать вас у конюшен, – проговорил он сквозь смех и быстро вышел, чтобы пощадить чувство благопристойности Клариссы.
– Проклятие! – пробормотала Тео, прочно запутавшись В шлейфе. – Да поторопись же, Бидди!
Наконец она освободилась от своего наряда, быстро накинула костюм для верховой езды, схватила хлыст, шляпу и перчатки и выбежала из комнаты.
– Леди Тео вечно куда-то торопится, – заметила портниха.
Она подобрала платье и перенесла его на свой рабочий стол.
Когда Тео, запыхавшись, добежала до конюшни, граф поджидал ее с часами в руках. Ее уже оседланная кобыла спокойно стояла рядом с графским жеребцом, который переминался с ноги на ногу, вскидывал голову и фыркал. Это очень необычно для вышколенного и покладистого Зевса, подумала Тео, прежде чем ее взгляд поймал нечто еще более необычное.
– Семь минут, – заметил Сильвестр, убирая часы. – Можно сказать, очень неплохо.
Тео не обратила на его замечание никакого внимания – она уставилась на дамское седло, которое было на ее лошади.
– Что это? А где мое обычное седло?
– Ах, кузина, настало время ездить как леди. Графиня Стоунридж не может скакать, как бродячая цыганка.
Тео оглядела конюшенный двор. Под дубом два конюха деловито мыли седла.
– Вы не имели права принимать за меня такое решение.
– Если вы не хотели принимать его сами, то я такое право имею, – мягко проговорил граф. – Через два дня вы станете моей женой, а моя честь не позволяет мне жениться на девчонке-сорванце.
– Ваша честь! – воскликнула Тео. – Если это не беспокоило моего деда, как и мою мать, вам-то на что жаловаться? Да я гроша ломаного не дам за вашу честь!
Еще не договорив, она поняла, что ведет себя глупо. Граф проигнорировал этот выпад. Он обхватил ее за талию и посадил в седло.
– Опустите левое колено на…
– Я знаю, как на нем ездят, – надуто проговорила Тео.
– Ну это уже кое-что.
Граф удовлетворенно улыбался, видя теперешнюю посадку Тео. Однако он все еще поддерживал ее, но Тео не желала быть посмешищем для дворни.
– Да отпустите же меня, Стоунридж!
Она взяла поводья. Граф подержал ее еще секунду, затем кивнул и отпустил. Он повернулся, чтобы сесть на своего чем-то обеспокоенного жеребца.
– Ну-ну, успокойся.
Граф погладил холку жеребца, собрал поводья и приготовился вскочить в седло.
– Тише, приятель, что это с тобой?
– Полагаю, ему не нравится наездник, – съязвила Тео, жалея, что не нашла более остроумной реплики.
Сильвестр только усмехнулся и, прищурившись, взглянул на нее:
– Зато тебе, цыганка, этот всадник придется по душе. Я в этом не сомневаюсь.
У Тео отвисла челюсть – от этих игривых слов у нее по всему телу прокатилась волна неукротимого желания. Глаза у нее потемнели. Графу теперь было отлично известно, что это означает. Он громко рассмеялся и уселся в седло.
Не успел он это сделать, как его жеребец вскинул голову, фыркнул и дико завертел глазами. Граф едва успел схватить поводья, как Зевс пустился в безудержный галоп, задрав голову и храпя.
Сильвестр изо всех сил натягивал поводья и пытался поймать ногой второе стремя, чтобы удержаться в седле. Зевс перемахнул через изгородь, отделяющую конюшню от пастбища, и как очумелый помчался в поле.
Тео опешила настолько, что не сразу двинулась с места, но затем пришпорила свою кобылу, и та пустилась в погоню. Но у Далей не было никаких шансов настигнуть несущегося стрелой коня графа. Зевс на жуткой скорости перелетел через разделяющую поля изгородь. Тео видела, что в этот страшный миг обе ноги графа были в стременах, а сам он прильнул к холке, ухватившись за гриву своего строптивого жеребца.
Если бы он упал с такой высоты и на такой скорости, он, без сомнения, сломал бы себе шею, с ужасом подумала Тео. Но что же могло случиться с хорошо вышколенной лошадью? Все, что Тео могла сделать, – это не упускать графа из виду, пока он несся к рощице. Зевс то и дело взбрыкивал задними ногами, отчаянно фыркал и становился на дыбы. Однако Сильвестр каким-то чудом удерживался у него на спине.
– Боже праведный! – вскричала Тео, увидев, какая опасность угрожает графу: Зевс несся к роще.
Но Сильвестр предвидел опасность и знал, что Зевс тоже ее видит. Но теперь он принялся метаться из стороны в сторону, норовя разбить ногу седока о ствол дерева. Сильвестр вовремя заметил это и убрал ногу. Однако от этого его положение стало еще более ненадежным.
Он никак не мог снова попасть в стремена, и единственное, что ему оставалось, – это покрепче ухватиться за гриву коня. Но когда Зевс понесся по узкой тропинке, Сильвестру удалось уцепиться за ветки, и он повис на них, предоставив своему жеребцу выкидывать фортели в одиночестве. Граф спрыгнул вниз, потрясенный, но, к счастью, живой и невредимый. Далей галопом подскакала к нему, неся на себе белую от ужаса Тео.
– С вами все в порядке?
Тео натянула поводья, и лошадь остановилась, тяжело дыша после бешеной скачки.
– В целом да, но я не завязал поводья. Остается надеяться, что Зевс не наступит на них и не переломает ноги.
– Что с ним могло случиться? – Тео спешилась и добавила: – Я никогда не видела, чтобы лошадь так себя вела.
– И уж особенно Зевс, – согласился граф. – Далей выдержит нас обоих?
– Мы не можем ехать вдвоем в дамском седле, – несмотря на серьезность положения, ехидно сказала Тео.
– Тогда мы поедем совсем без седла, – бодро заявил Сильвестр, снимая седло. – Зевс скоро выдохнется, и я поймаю его, прежде чем он успеет себе навредить.
Он усадил Тео на лошадь, а затем уселся позади нее и взял поводья.
Далей с трудом двинулась через рощу, а потом через поле. Зевс стоял на маленьком холмике, роя землю копытом и фыркая. Шея и бока у него были в мыле, по удилам текла зеленая пена. Поводья болтались по земле, и одно копыто было внутри них.
– Если он рванется снова, у него запутается нога, – заметила Тео.
При всем том она ощущала близость графа, запах его тела и силу охвативших ее рук.
Но Стоунридж, казалось, не ощущал ее близости. Он быстро спешился, когда они остановились в десяти ярдах от Зевса.
– Оставайтесь здесь, я его меньше испугаю, если подойду пешком.
Тео осталась на месте и наблюдала, затаив дыхание. Когда граф приблизился, Зевс поднял голову. Он громко фыркал, рыл копытом землю, а глаза его дико вращались.
Сильвестр ласково заговорил с животным и стал медленно приближаться. Знакомый голос, казалось, проник сквозь ужас и усталость животного, и хотя жеребец мотал головой и раздувал ноздри, он не делал попыток удрать.
Сильвестр схватил поводья, и Тео облегченно вздохнула.
– Ну, посмотрим, в чем же тут дело, – проговорил Сильвестр, наматывая поводья на запястье. Он погладил взмыленную шею коня, и тот жалобно заржал.
Тео тоже спешилась и привязала Далей к кусту желтой акации.
– У него на боку кровь, – заметила она, когда граф наклонился и провел рукой по ногам жеребца и под животом у подпруги. – Кажется, она идет из-под седла.
Сильвестр развязал подпругу и снял седло. Зевс при этом фыркал и бил копытом, взмахивая головой.
– Боже мой! – выдохнул граф, а Тео замерла от ужаса. Спина Зевса была вся в крови. Граф бросил седло на землю и перевернул его.
– Подонки! Грязные подонки!
Тео встала рядом с ним на колени и провела рукой по окровавленному седлу. В кожу было вбито несколько острых гвоздей. Когда Сильвестр опустился в седло, они со страшной болью вонзились в спину лошади.
– Кто же мог это сделать? – пораженная, проговорила Тео.
– Кто-нибудь с конюшни, – ответил граф. – И видит Бог, когда я найду шутника, то спущу с него шкуру.
– Наши слуги этого сделать не могли! – У Тео засверкали глаза. – Никто из них не способен на подобную подлость.
– Но кто же тогда? – спросил граф, вытаскивая гвозди из седла. – Какая-то крыса, имеющая на меня зуб.
– Нет! – взъерепенилась Тео. – Я отвечаю за своих людей!
– Ваших людей! Они никак не могут смириться с каким-то Джилбрайтом…
– Нет! – снова вскричала Тео. – Невозможно, чтобы кто-то из людей Белмонтов мог пойти на такое. Я их всех знаю с детства.
– Дорогая моя, вы не знаете самого главного в характере людей, – заявил граф. – Ваша вера трогательна, но это сделал кто-то на конюшне.
– Я уверена, что никто из наших конюхов так не поранит лошадь, даже если и имеет на вас зуб. А это не так.
– Я прекрасно знаю, как люди Белмонтов смотрят на Джилбрайтов, – возразил граф, поджав губы. – И я докопаюсь до сути, даже если мне придется перевернуть все имение вверх дном!
– Если вы обвините кого-нибудь в этом ужасном поступке, вас никогда не признают, – убежденно заявила Тео с горящими глазами.
– Я не нуждаюсь в их признании, мне нужно повиновение, и я намерен этого добиться. Если мне не удастся найти виновного, тогда поплатятся все.
Он направился к своему коню, который теперь стоял смирно.
– Пошли, приятель, пора домой. Тео не отставала от Сильвестра.
– Но послушайте же, Стоунридж! Все наши люди – это арендаторы и работящие фермеры, а не феодальные крепостные, и они станут уважать вас, если вы будете уважать их. Вы не имеете права обвинять в этом кого бы то ни было, пока не узнаете правду.
– Садитесь на свою лошадь, – проговорил граф, не обращая никакого внимания на ее страстную тираду. – Мы отведем Зевса домой и пришлем кого-нибудь за седлами.
– Вы слушаете меня?
– Нет.
Граф усадил Тео в седло и уселся позади нее, взяв в свободную руку поводья Зевса.
– Я понимаю, почему вы защищаете своих людей. Это вполне естественно. Но не закрывайте глаза на действительность. Я неоднократно сталкивался с нежеланием ваших слуг менять заведенные порядки, и, возможно, кто-то из них решил таким образом поквитаться со мной.
Тео с презрением оглянулась на него:
– Очевидно, милорд, вы понятия не имеете, как устанавливать добрые отношения с людьми. В результате вы не узнаете ничего о том, что происходит в поместье. Если вам не будут доверять, то ничего и не скажут.
– А я не горю желанием беседовать с ними, – проговорил он сквозь зубы. – Доверие не зависит от фамильярности.
– Это только доказывает, как мало вы их знаете, – проговорила Тео. – Мой дед знал каждого арендатора и их семьи…
– Я не ваш дед, – перебил ее граф. – Доверие происходит от уважения и уверенности, что господин принимает интересы своих людей близко к сердцу, даже если они не всегда согласны с его методами. Вовсе не обязательно шутить и сплетничать со всеми доярками и конюхами в округе. И вы, Тео, должны оставить эти панибратские отношения с местными жителями. Это не подобает графине Стоунридж.
– Откуда вы знаете, что ей подобает? – поинтересовалась Тео. – Мой дед не считал это зазорным. Но если вы настроены таким образом, то лучше повременить с решением задач, которых вы не понимаете.
Тео чувствовала, что язык бежит впереди ее мыслей. Но ее гневные, презрительные слова разбились о молчание графа. Его пальцы на поводьях побелели, но он не сказал ни слова, пока они не доехали до конюшен. Зевс выглядел усталым, спина его продолжала кровоточить.
Стоунридж соскочил на землю и позвал главного конюха. Тот немедленно явился и вздрогнул, увидев горящие гневом глаза графа. Когда конюх увидел, что случилось с Зевсом, он был настолько разъярен, что невозможно было поверить в его виновность. Граф распорядился насчет оказания помощи лошади и возвращения седел, а затем повернулся к Тео.
Когда он подошел, Тео все еще сидела верхом на своей кобыле и чувствовала себя дурой, так как считала, что последнее слово осталось за ней.
– Слезайте, – тихо скомандовал граф.
Тео взглянула на него и вдруг осознала, что никогда не видела его в состоянии безудержного гнева. Шрам на лбу побелел, рот перекосился, вена на шее бешено пульсировала. Казалось, он был способен убить ее. Тео с поразительной ясностью припомнила свои оскорбительные слова и презрительный тон.
– Я еще раз повторяю, слезайте немедленно, или этот двор сейчас увидит спектакль, который всем надолго запомнится.
Тео судорожно сглотнула и соскочила на землю. Но не успела она коснуться земли, как серебряный наконечник графского хлыста уперся ей в поясницу, подталкивая к выходу. И если она не хотела привлекать к себе нежелательного внимания челяди, ей не оставалось ничего другого, как повиноваться.
Тео старалась успокоить себя, что объяснит графу свое поведение, но в то же время понимала, что была непростительно груба. Опять ее проклятый язык! А Сильвестр Джилбрайт не из тех, кто, получая пощечину, подставляет другую щеку. Они свернули на дорожку, ведущую к дому. У главной лестницы они увидели почтовую карету, и вдруг Сильвестр остановился, испустив тяжелый вздох.
Тео бросила на него взгляд через плечо, чувствуя, как он напрягся. Но сейчас не она была тому причиной.
– Я увижусь с вами позже, – несколько растерянно, как показалось Тео, проговорил он. – Сдается мне, что прибыли моя мать и сестра.
Тео вздохнула с облегчением. Возможно, за следующие несколько часов его гнев поутихнет.
Сильвестр быстро пошел к карете, предоставив Тео не спеша следовать за ним. Он был в ужасе от этого визита. Его мать в лучшем случае была трудной женщиной, а в худшем – просто несносной. Сестра – злая на весь свет старая дева, которую постоянно тиранила леди Джилбрайт. Трудно было себе даже представить, как они обе отнесутся к его нареченной. Вся надежда на железный характер леди Белмонт, но тем не менее несколько дней будут просто жуткими.
Когда подошел Сильвестр, леди Джилбрайт вылезала из экипажа.
– А, Сильвестр, вот и ты. – Она взяла предложенную сыном руку и ступила на гравий. – Было бы лучше, если бы ты приехал за нами. Дороги здесь просто ужасны.
– У вас шесть верховых для сопровождения, сударыня, – проговорил граф, поднося к губам руку матери. – Они гораздо полезнее, чем один сын.
– Ой, мама, не забудьте свою нюхательную соль! – раздался визгливый голос, и из двери кареты показалась голова в чепчике. – И ридикюль.
– Рад приветствовать тебя, Мери. – Граф протянул руку, чтобы помочь кругленькой, небольшого роста леди в плаще из альпаки. – Надеюсь, путешествие было не слишком тяжелым?
– О, гостиница, в которой мы останавливались в последнюю ночь, была просто ужасна. Простыни все влажные, и я уверена, у мамы будет лихорадка.
– Я всегда думал, что мама путешествует со своими постельными принадлежностями.
– Так оно и есть, но там были ужасные сквозняки. Окна не закрываются, и матрасы тоже сырые.
Она промокнула покрасневший нос платком. Сильвестр знал, что сестра страдала хроническим насморком. Он не стал это комментировать и повернулся к Тео, которая стояла поодаль, сложив руки и выжидательно улыбаясь. Воплощенное миролюбие, подумал граф.
– Тео, позвольте мне представить вас моей матери, – проговорил он, приглашая ее подойти. Тон его был холоден.
Плохо дело, подумала Тео, приближаясь. Может быть, если она очарует его мать и сестру, граф забудет о нанесенной ему обиде?
– Леди Джилбрайт, – Тео поклонилась и улыбнулась, – очень рада с вами познакомиться.
Леди Джилбрайт проигнорировала протянутую ей руку, подняла лорнет и принялась разглядывать будущую невестку.
– Боже мой, какое смуглое создание! – заявила она. – Это сейчас совсем не модно. Удивляюсь, что ваша мать позволяет вам бегать по солнцу и портить цвет лица подобным образом.
Нет, подумала Тео, свекровь ей положительно не нравится, и это еще мягко сказано. Но тем не менее она докажет Сильвестру, что может быть безупречно вежливой, несмотря на свои антипатии.
– Темный цвет лица, миледи, я унаследовала от отца. Мои сестры намного светлее.
Она взглянула на Сильвестра и увидела на его лице облегчение.
– Тео, это моя сестра Мери.
Мери хлюпнула носом и пожала протянутую ей руку.
– Тео? Что за странное имя! Вы наверняка хотели сказать – Tea.
– Нет, меня всегда называли именно так. Это имя придумал мой отец.
– Очень странно! – Это заявление сопровождалось еще одним хлюпаньем. – Мама, нам надо поскорее войти в дом, здесь очень сыро.
Леди Джилбрайт осмотрела фасад критическим взглядом собственницы.
– Красивый дом, но эти наполовину деревянные дома внутри ужасно тесные.
– На самом деле это не так, миледи, – натянуто проговорила Тео. – Все считают Стоунридж-Мэнор просторным.
– Посмотрим, – проговорила ее будущая свекровь таким тоном, что было ясно: она не собирается ничего принимать на веру. – Джилбрайт-Хаус – вот самая подходящая резиденция для джентльмена. Надеюсь, мой сын нашел здесь все необходимые удобства.
Она проплыла к лестнице, и ее дочь последовала за ней.
Тео недоуменно уставилась на Сильвестра.
– Все верно, цыганка, – сказал граф. – Вы получили отсрочку, а надолго ли – зависит от того, будете ли вы продолжать примерно вести себя.
Тео не обратила на это внимания.
– Почему вы не предупредили меня?
– Что моя мать – ведьма? – Бровь графа иронически выгнулась. – Вы еще не раз в этом убедитесь, дорогая. – Он взял ее под руку. – Пойдемте в дом и сделаем все возможное, чтобы поддержать леди Илинор. Их визит не продлится долго, поэтому дня два вам надо попридержать свой язычок.
Граф явно желал что-то добавить, но хотел он пригрозить или нет, Тео была благодарна ему за намерение оказать поддержку леди Илинор, защитить ее от грубости его матери, и, уж конечно, она сама обязана это сделать.
Тем не менее она решила заключить сделку с графом.
– Я достану из сундука свои лучшие манеры, но при одном условии. – Тео взглянула на него, склонив голову набок. – Обещайте мне, что не будете никого обвинять, пока я сама не переговорю с людьми.
Сильвестр поджал губы, но он вспомнил выражение лица старшего конюха. Может быть, Тео права. Она действительно намного лучше знает этих людей.
– Хорошо. Но если вы распустите язык в присутствии моей матери, вы дорого за это заплатите, Тео. Вы поняли?
Тео скривилась от этого тона, но про себя подумала, что не только получила передышку, но и одержала важную победу. Она сделала реверанс и, невинно опустив глаза, произнесла:
– Будет исполнено, ваша светлость!
