Текст книги "Брак на пари"

Автор книги: Джейн Эшфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Теперь все зависело от третьей партии. Эмма взяла новую колоду, распечатала ее и приготовилась сдавать.

– Напрасно вы отказываетесь от бренди.

– Не надейтесь, что я позволю вам затуманить мой мозг спиртным, – жестко сказала Эмма. И, не глядя на него, стала сдавать.

– Кто вы? – вдруг спросил Уэрхем. – Откуда вы появились? У вас манеры и выговор женщины аристократического круга, но вы совсем не похожи на тех светских дам, с которыми меня сводит судьба.

Эмма вспыхнула. Что-то в его тоне смутило ее: не то это было восхищение, не то насмешка.

Пусть бы эти дамы провели семь лет так, как провела их я, – подумала она, – вот тогда бы вы все поняли.

– Я пришла сюда играть в карты, а не вести с вами светскую беседу! – В ее голосе был лед.

Уэрхем на это замечание только вскинул бровь. В очаге догорали поленья. Одна из свечей погасла, и Эмма уловила приятный запах воска и дыма. Дело близилось к утру, вокруг стояла тишина, которую нарушало лишь похрапывание Ферека в холле.

Противники молча разглядывали свои карты и рассчитывали, что может оказаться в прикупе. Наконец, поменяв карты, Уэрхем сказал:

– По-моему, у меня масть сильнее, – И он выложил карты на стол.

Эмма с ужасом смотрела на них.

– У меня также квинта, – продолжал он, положив на стол еще пять карт.

Эмма быстро взглянула ему в лицо и тут же опустила глаза.

– Согласны? – спросил он.

Она сглотнула и кивнула головой.

– Прекрасно. Значит, квинта, терция, четыре туза, три короля и одиннадцать взяток.

Широко раскрытыми глазами Эмма глядела на выложенные перед ней роскошные карты, затем посмотрела на единственную карту, которая осталась у него в руках. От нее зависело, потерпит она сокрушительный разгром или нет. Но какую же карту оставить ей? Подумав секунду, она решилась.

– Дама бубен, – сказала она, бросив на стол остальные карты.

– Очень жаль. – И Уэрхем открыл последнюю карту – семерку треф.

– Без взяток, – проговорила Эмма. Как же позорно он ее разгромил!

– Не повезло вам, – сочувственно сказал Уэрхем.

– Никак не могу поверить, что вы оставили эту паршивую семерку.

– Вместо того, чтобы сбросить ее в надежде получить короля или даму?

Эмма кивнула:

– Вы шли на огромный риск.

– Да, иногда я иду на риск, – признал Уэрхем. – Но если вы хотите смутить противника, вам тоже надо больше рисковать.

И он улыбнулся.

«Какая обаятельная улыбка, – подумала Эмма. – В ней нет ни злорадства, ни презрения. Какая теплая улыбка и какой теплый взгляд!». Они почти смягчили удар, нанесенный поражением. Почти.

– Но мы не договорились, что вы ставите на кон, – заметил Уэрхем.

– Вы меня об этом не спросили!

Не могла же она поставить сумму, равную долгу Беллингема!

– Это верно.

Колин увидел, что она в растерянности прикусила нижнюю губу, и с удовольствием наблюдал, как вздымается ее грудь под атласным платьем.

– В таком случае мы квиты, – сказал он.

Эмма несильно стукнула кулаком по столу.

Она была уверена, что обыграет меня, и о дальнейшем не задумывалась, – подумал Колин. Он с любопытством ждал, что она предпримет. Несмотря на полный разгром, на ее лице была написана решимость.

– Давайте сыграем еще, – наконец выговорила она.

Упорная дама, – одобрительно подумал Колин. Он втянул ноздрями воздух, упиваясь ароматом ее духов, задержал взгляд на нежной белизне ее плеч. Нет, такой женщины он никогда раньше не встречал. Он не хотел, чтобы она уходила. Наоборот, он желал совершенно иного.

– Что ж, одну игру. Если выиграете, расписки ваши.

– А если проиграю?

– Я все равно отдам вам расписки, но за это я хочу… – Колин помедлил. Он не принадлежал к разряду соблазнителей юных девиц. Но эта женщина сама пришла к нему в дом и бросила ему вызов, к тому же она не девица, только что сошедшая со школьной скамьи. Она его заинтриговала и вызвала в нем желание.

– Что? – громче, чем нужно, спросила Эмма.

Колин понял, что слишком пристально на нее смотрит. Но выпитый бренди и странные события этой ночи придали ему дерзости.

– Вас, – ответил он.

Это короткое слово ударило как гром среди ясного неба. На какую-то минуту потеряв дар речи, Эмма ошеломленно смотрела на своего противника.

– Да как вы смеете?

– Я еще и не то смею.

– Я… я вас презираю! Неужели вы воображаете, что я пришла сюда для того…

– Вы сами предложили сыграть еще партию, – перебил он ее. – Я просто поставил свои условия.

– Возмутительные условия! – взвилась Эмма.

– Ничего лучшего я придумать, к сожалению, не могу, – невозмутимо ответил Уэрхем, представляя ее в своих объятиях. – Вы получите расписки независимо от исхода игры.

Не в силах больше сдерживаться, Колин протянул руку через столик и дотронулся до ее руки. Эмма, отдернув руку, вскочила на ноги. Стул, на котором она сидела, с грохотом упал.

Разочарование заставило Уэрхема сказать:

– В таком случае Беллингему придется со мной расплатиться.

– Вы шулер и грабитель! – яростно выкрикнула Эмма. Но выкрикнула не совсем уверенным тоном.

«Похоже, она уже начала менять обо мне мнение», – подумал Колин, пожалев о своих необдуманных словах.

– Вовсе нет, – сказал он, – но признайте, что…

– Госпожа, – раздался бас из прихожей. – Вы меня звали?

Эмма сделала шаг назад. Колин тоже встал из-за стола.

– Ферек не даст меня в обиду, – предостерегла его Эмма. – Для него не существует английских понятий законности и чести. Он применяет жесткие и весьма эффективные методы.

– Если он посмеет коснуться меня хоть пальцем, ему плохо придется, – проговорил Колин сквозь сжатые зубы.

Дверь открылась, и в ней появился Ферек. Он подозрительно посмотрел на опрокинутый стул и потом бросил враждебный взгляд на Колина Уэрхема.

– Что он вам сделал? – спросил он Эмму.

– Ничего, – ответила Эмма. – Пошли.

Она взяла с карточного столика сумочку и закуталась в плащ. Но темнокожий гигант, похоже, не собирался уходить. Сжав кулаки, он вперился в Колина.

– Пошли же, Ферек, – приказала Эмма, которая уже вышла из комнаты.

Ферек неохотно последовал за ней.

– Как вас зовут? – крикнул ей вслед Колин. – Где мне вас найти?

Не удостоив хозяина ответом, Эмма спешила к выходу. Колин бросился было за ней, но огромная туша преградила ему путь.

– Все равно я вас найду, можете не сомневаться! – крикнул Колин уже исчезающей в дверях незваной гостье.

Эмма исчезла в темноте.

Глава 2

Барон Сент-Моур сидел за столом и с отвращением взирал на завтрак. Настроение у него было отвратительнейшее: он не сомкнул глаз после внезапного исчезновения незнакомки, проклиная себя за то, что так и не узнал ни ее имени, ни фамилии. Ко всему прочему примешивались неприятные ощущения от выпитого ночью бренди.

Прекрасная дама в маске… Ей удалось снять с его души тяжесть… До чего же она загадочна, прекрасна и… желанна! А он, глупец, дал ей возможность уйти! Да еще этот распроклятый слуга… Колин даже не заметил, с какой силой сжимает кофейную чашку. Как она его называла?.. Ферек. Экое идиотское имя! Распаляясь с каждой минутой все больше, Колин уже проклинал запланированные на утро визиты и встречи. Теперь он вынужден сидеть дома, вместо того чтобы броситься на поиски желанной дамы. Да, видно, все сегодня утром складывается не так! Мысли его прервал появившийся лакей:

– Сэр, к вам пришли… Молодой джентльмен.

Уэрхем только рыкнул в ответ.

Джон стоял как вкопанный в ожидании распоряжений. Молчание затянулось.

– Сказать ему, что вас нет дома, милорд? – наконец не выдержал слуга.

– Скажи, чтобы катился ко всем чертям.

– Хорошо, милорд.

И Джон пошел к двери.

– Постой! Кто это?

– Мистер Беллингем, милорд.

Беллингем? Колин выпрямился в кресле. Он совсем забыл о Беллингеме. Это же связующее звено, хотя и непонятно, какие могут быть отношения между ним и ночной гостьей. Да, конечно, необходимо поговорить с этим юным Беллингемом. Быстро выпив кофе, Колин поднялся из-за стола.

– Где он?

– В библиотеке, милорд.

– Какое совпадение! – фыркнул Колин.

Открывая хозяину дверь, Джон отметил опасный стальной блеск в его глазах и пожалел молодого человека, у которого и без того был весьма подавленный вид.

Робин Беллингем стоял у камина какой-то потерянный. Темные круги под глазами и дрожащие руки говорили сами за себя. Однако, едва заметив барона, юноша расправил плечи, стараясь, по-видимому, не выказать своего душевного состояния.

– Я пришел поговорить с вами о своих расписках, сэр, – без должного приветствия сразу заявил он.

– Ага, значит, узнал, что они все еще у меня? – прорычал Уэрхем. И прямо перешел к тому, что его в данный момент интересовало больше всего:

– Какие могут быть отношения между той потрясающей женщиной и вами?

– Простите, не понял.

– Выкладывай все начистоту! – приказал Уэрхем.

Беллингем недоуменно воззрился на него.

– Что, не вышло?

Весь гнев и разочарование Колина сфокусировались на стоящем перед ним молодом человеке. Он уже проиграл в уме все возможные причины, которые могли заставить его таинственную гостью пойти на такой невероятный шаг во имя этого недоумка, и все они вызывали в нем бешенство.

– Не удалась ваша затея?

– Милорд Сент-Моур, я вас не понимаю, – с достоинством сказал Робин Беллингем. – Я пришел обсудить с вами вопрос о деньгах, которые я вчера проиграл вам.

– Кто она? – злобно перебил его Колин. (Надо же так бесстыдно врать) – Или ты мне скажешь, или я задушу тебя как котенка!

Беллингем отступил на шаг от разъяренного Колина.

– Миссис Ремплинг?.. Я ее почти не знаю, милорд. По-моему, она вдова…

– Плевать я хотел на Барбару Ремплинг! Ты прекрасно знаешь, что я говорю не о ней. Кто эта женщина, которая явилась ко мне, чтобы отыграть твои расписки?

– Женщина? – Беллингем выпучил глаза. – Я понятия не имею, о ком вы говорите, милорд.

Уэрхем смотрел юноше в лицо. Кажется, он и правда не понимает, о ком идет речь. И тут Колину бросилось в глаза нечто иное. Он подошел к Робину ближе и всмотрелся в черты его лица.

Беллингем отступил еще на шаг.

– Я… я надеялся… то есть я пришел просить у вас отсрочки, – с трудом выговорил он. – У меня сейчас трудно с деньгами. Я знаю, что вы…

– Я не беру денег с зеленых юнцов, – перебил его Уэрхем, словно все эти объяснения его нисколько не интересовали. – Я бы сказал тебе это вчера, если бы ты так поспешно не сбежал. Да и вообще отказался бы с тобой играть, если бы мог это сделать, не оскорбив тебя. – Он не мог оторвать глаз от белокурого юноши. Колин буквально впился глазами в его лицо. И вдруг заметил, как тот слегка наклонил голову набок, слушая его.

– Сэр. – В голосе Робина Беллингема уже звучали негодующие нотки. – Я не маленький мальчик. Я веду самостоятельный образ жизни…

– Ну да, целых полгода, – оборвал его Уэрхем. Ему виделось что-то знакомое в чертах молодого человека. И этот серебристый оттенок светлых волос… Как же он сразу не заметил? Такой необычный цвет!

– Не возьму я твои деньги.

Беллингем, вспыхнув, сжал кулаки.

– Поступайте, как хотите, но я считаю себя обязанным выплатить вам всю сумму.

– Тогда можешь считать себя ослом, – безразличным тоном отозвался Уэрхем.

– Милорд! – Беллингем побледнел. – В таком случае… в таком случае я…

– Не вздумай вызвать меня на дуэль, – усталым голосом сказал Уэрхем. – Я не приму ваш вызов, молодой человек. – Он вздохнул. Очевидно, для того чтобы вытянуть из юноши какие-нибудь сведения о незнакомке, в первую очередь надо его успокоить. – Это не касается вас лично. Я никогда не принимаю крупного выигрыша от людей, которые моложе меня на десять лет. Это против моих принципов.

– Но я… – Беллингем явно чувствовал себя униженным, хотя в голос его закралась нотка облегчения. – Не могу же я отказаться платить долг чести, – неуверенным голосом возразил он.

– Взамен вы можете оказать мне услугу, – сказал Уэрхем.

Молодой человек выпрямился.

– Все, что в моих силах, милорд.

Колин слегка наклонился вперед.

– Скажите, у вас есть сестра?

– Кто?

– Сестра, – повторил Колин. – Старшая сестра. Значительно старше вас.

У молодого человека отвисла челюсть.

– Ну, в чем дело? – нетерпеливо спросил Колин. – Разве это такой трудный вопрос? Неужели вы не знаете, есть у вас сестра или нет.

– Есть. То есть, нет. Вернее, была, но…

– Но что?

– Мне запрещено упоминать ее имя, – наконец выговорил Беллингем. – Отец запретил.

– А…

Догадка Колина подтверждалась. Этот юноша был очень похож на ночную гостью. И теперь у Колина выстроилось вполне удовлетворявшее его объяснение, почему она попыталась выручить этого молодого человека. Больше того, теперь он все о ней узнает. Да, за всем этим скрывается какая-то тайна!

– Вашему отцу я ничего не скажу. Но в обмен на ваши расписки я хочу, чтобы вы рассказали мне о своей сестре… все, что знаете.

Беллингем изумленно вытаращился на него.

– Хотите кофе? – вдруг радушно предложил хозяин дома. (У него даже как будто прошла мигрень.) – Может быть, позавтракаете со мной?..

Через несколько минут они уже сидели друг против друга в глубоких креслах, попивая кофе.

– Ну-с, – нетерпеливо начал Уэрхем. Его буквально распирало от предвкушения загадочной истории. – Рассказывайте о сестре.

Беллингем откашлялся.

– Я плохо ее знаю, как ни странно это звучит, – начал он. – Она старше меня на восемь лет, поэтому у нас было мало общего в детстве. Я был еще совсем маленьким, когда сестра уже готовилась к своему первому светскому сезону.

– Не важно, – отмахнулся Уэрхем. – Расскажите то, что знаете.

– Хорошо. – Беллингем опять нервно откашлялся. – Ее зовут Эмма.

– Эмма, – повторил барон, словно пробуя имя на вкус. – Отличное имя!

– Да. Я помню, что она была очень красива и много смеялась. Вальсирует, бывало, по гостиной и дразнит отца. – Робин сделал гримасу. – Тогда он был совсем другим человеком. Он…

– Вы говорите так, точно она умерла, – сказал Колин. Ему вдруг стало зябко. Неужели он ошибся?

– Нет. Она не умерла. – Беллингем нервно заерзал в кресле. – Но отец заявил, что для нашей семьи она все равно, что умерла.

Ага, вот оно что! – подумал Колин.

– Почему? – спросил он.

– Она вышла замуж против воли отца.

– Замуж?!

Колину показалось, что на него свалилось огромное дерево.

– Да. Она обручилась с человеком, которого он не одобрял, а когда отец отказал ей в своем благословении, поступила по-своему.

Робин, казалось, жалел, что сам не способен на такой поступок.

– Расскажите мне все по порядку, – севшим голосом потребовал Колин.

Беллингем кивнул:

– Я расскажу вам все, что сам знаю. Во время своего первого светского сезона Эмма влюбилась в Эдварда Тарранта, старшего сына сэра Филиппа Тарранта.

– Того самого, что разорился на скачках в Нью-маркете? – прорычал Колин. Слово «влюбилась» царапнуло его слух.

– Да. Кажется, это случилось в тот самый год, когда Эмма познакомилась с его сыном. Во всяком случае, Тарранты разорились, и отец запретил ей даже близко подходить к Эдварду. Дело в том, что Эмма унаследовала от бабушки значительное состояние, и отец считал, что Эдвард хочет наложить лапу на эти деньги, ко всему прочему у младшего Тарранта была репутация заядлого игрока.

– А-а… – проговорил Колин.

Теперь он понял отвращение Эммы к азартным играм.

– Но Эмма не желала никого слушать. Говорят, Эдвард был очень красивый мужчина и большой сердцеед. – Робин умолк. – Вы что-то сказали, сэр?

Колин покачал головой.

– Продолжайте.

– Они поженились, как только Эмме исполнилось восемнадцать лет, и уехали за границу. Отец, кажется, пытался спасти от Тарранта состояние Эммы. Он советовался с адвокатами, но ему так и не удалось ничего сделать. Я хорошо помню, как он тогда бушевал по этому поводу, проклиная Тарранта и обзывая Эмму последней дурой. Он был абсолютно уверен, что Таррант спустит ее состояние за пять лет и оставит ее без гроша в кармане.

– Ну и что? Так и случилось?

Беллингем пожал плечами:

– Мы уже много лет ничего о ней не знаем.

– Ни о ней, ни о ее муже? – спросил Колин.

Ему еще никогда не было так противно произносить слово муж.

– Ни о ком из них. По крайней мере… я ничего не слышал. У него, наверное, были друзья, но…

Ну, это легко выяснить, – подумал Колин.

– Может быть, она… они вернулись в Англию? – спросил он.

Беллингем покачал головой, потом задумался.

– Я просто понятия не имею, где они, – сказал он. – К тому же, встреть я Тарранта на улице, я бы его не узнал. – Он нахмурился. – А почему вы меня расспрашиваете об Эмме?

– Мне кажется, я вчера вечером видел вашу сестру, – рассеянно ответил Колин.

– Эмму? Где?

Колин хотел было сказать: «У себя дома», но передумал.

– В салоне Барбары Ремплинг. После того, как вы ушли.

– Вы ее узнали? – взволнованно воскликнул Робин. – Мне столько раз хотелось поговорить о ней с отцом, но он…

– Нет, – перебил его Уэрхем. – Я ее не узнал. Она появилась в свете семь лет назад, а я в то время находился в Португалии.

– Да? – разочарованно проговорил Робин. – Ну вы хотя бы с ней разговаривали? Где она остановилась? Я поеду к ней, что бы там ни говорил отец.

Надежды Уэрхема, что Робин прячет сестру, развеялись как дым. Да теперь это и не важно. Какое ему дело до замужней леди!

– Понятия не имею, – ответил он юноше. – Мне просто стало любопытно.

– А, – огорченно проговорил Робин. Он был настолько взволнован этой новостью, что даже не полюбопытствовал, с чего это судьба его сестры заинтересовала барона Уэрхема. – Как жаль, что я так поспешно ушел… Мне очень хочется увидеть сестру.

На Колина навалилось привычное чувство усталости. Он встал, подошел к письменному столу и вынул из ящика расписки Робина.

– Возьмите, – сказал он, подавая их юноше. – Мы в расчете.

Робин медленно протянул за ними руку. – Вы уверены?

– Абсолютно, – уже с некоторым раздражением отозвался Колин. – А теперь я вынужден с вами попрощаться. Мне надо ехать.

– Разумеется, – сказал Робин, поспешно вставая. – Благодарю вас.

– В другой раз играйте поосторожнее, – посоветовал Колин.

При этих словах молодой человек вспыхнул и насупился. Молча он повернулся на каблуках и вышел из кабинета. Колин проводил его задумчивым взглядом. Обиделся! Ну и ладно, в конце концов, какое ему дело до Беллингема и его замужней сестры? Барона опять окутало черным облаком уныние. Наверное, ему уже не суждено испытать радость жизни. Мрачный, он подошел к столику и налил себе еще чашку кофе.

На другом конце Лондона, в районе, далеко не аристократическом, Эмме тоже не спалось после бурно проведенной ночи. Она сидела в бедно обставленной столовой за чашкой чая, подперев рукой раскалывающуюся голову.

«Натворила бог знает что, а главное – плодов никаких: долговые расписки Робина не удалось заполучить», – раздраженно подумала Эмма. Если узнают, что она одна, да еще ночью, была в доме неженатого мужчины, сплетням не будет конца. Как же теперь сохранить незапятнанным свое доброе имя? Вдобавок ко всему этот негодяй вспомнил, что видел ее на корабле, так что игорные салоны теперь для нее закрыты, и возможность зарабатывать себе на жизнь растаяла словно мираж.

Ее мысли прервал шум открывающейся двери. В столовую вошла невысокая седая женщина лет шестидесяти с невыразительными чертами лица. На ней был янтарного цвета халат, обильно украшенный желтой тесьмой, который не подходил ни к ее возрасту, ни к обстановке ее дома. Бледная, она вяло улыбнулась Эмме.

– Доброе утро, дорогая, – сказала она, усаживаясь за стол напротив Эммы. – Хорошо ли спалось?

– Неважно.

Эмма смотрела на тетку Эдварда, единственную родственницу, с которой она связалась по возвращении в Англию. По ее воспоминаниям, Арабеллу Таррант принимали в высшем свете, хотя она и не имела в нем большого влияния.

Муж Арабеллы сбежал в Вест-Индию с хорошенькой горничной, оставив жену в весьма двусмысленном и стесненном положении.

– А в карты вчера, надеюсь, везло? – спросила миссис Арабелла, покрывая хлеб толстым слоем масла.

Горничная принесла горячий чай, и она налила себе чашку.

– Нет, как раз очень не везло, – ответила Эмма, думая о Робине.

– Ты проиграла? – с ужасом спросила пожилая дама, прижимая руки к груди.

– Нет-нет, я выиграла. Все в порядке.

По договоренности с леди Арабеллой Эмма должна была часть вырученных денег отдавать на ведение хозяйства.

Вот она расстроится, узнав, что я больше не смогу играть, – подумала Эмма.

– Тетушка, вы знаете человека по имени Колин Уэрхем?

У леди Арабеллы расширились глаза.

– Барона Сент-Моура?

Эмма пожала плечами. Она не знала о титуле Колина ровным счетом ничего.

– Колин Уэрхем, барон Сент-Моур принадлежит к древнейшему аристократическому роду. Он очень богат и имеет большое влияние в свете. Его сестра Каролина Уэрхем замужем за графом Ротемом. Кажется, Сент-Моур только что вернулся с войны. Когда он вступил в армию, все его семейство встало на дыбы. Но ты, будучи в то время еще ребенком, этого, конечно, не помнишь.

Эмма внимательно слушала, с удовольствием смакуя крепкий чай, а леди Арабелла, с воодушевлением подхватив возможность посплетничать, продолжила начатый разговор после небольшой паузы:

– Ты познакомилась с Сент-Моуром, Эмма? Это самый завидный жених в Лондоне. Как было бы замечательно, если бы он…

– Ни о чем таком не может быть и речи, – перебила ее Эмма.

– Но ты очень красива и умеешь держаться в обществе. В общем, не знаю, как лучше выразиться, но я готова поклясться, что любой мужчина обратит на тебя внимание…

– Я не ищу мужа, – прервала ее Эмма.

– Но почему? Женщине необходимо быть замужем. В конце концов, это удобно. Уж Сент-Моур никогда не опустится до того, чтобы сбежать с прислугой. Когда я вспоминаю, сколько вытерпела от мужа, чем я для него жертвовала, чего только…

– Кому нужна такая жена, как я! – сказала Эмма в надежде оборвать очередной поток жалоб. – Вдова без гроша за душой, о которой даже не вспоминают родные.

– Что?.. Да, пожалуй, ты права.

У леди Арабеллы был вид ребенка, лишенного обещанной конфеты, то ли оттого, что разбилась мечта о блистательном браке, то ли от невозможности еще раз вспомнить все свои обиды.

– Да даже если кто-нибудь и сделает мне предложение, я откажу ему, – продолжала Эмма. – Достаточно я натерпелась…

– Тут я тебя понимаю. Когда я вспоминаю, сколько лет я посвятила этому…

– А что ты знаешь о Колите Уэрхеме? – опять перебила ее Эмма. – Он игрок?

Тетушка, как-то вяло шевельнув пальцами, бросила на нее обиженный взгляд. Вечно она ее перебивает!

– Он много лет назад покинул родной дом, так что, мне кажется, никто толком не знает, что он за человек.

То есть ты не знаешь, что он за человек, – подумала Эмма.

Неожиданно лицо тетушки Арабеллы приняло озабоченный вид.

– Ты что, выиграла у него много денег?

– Допустим, и что?

– Да понимаешь… Некоторые джентльмены не любят проигрывать женщинам, а у семейства Сент-Моуров огромные связи. Не стоит тебе связываться с бароном в этом отношении. Иначе перед тобой закроются двери всех салонов.

Час от часу не легче! Такой человек не пожалеет Робина. Если тот не сможет расплатиться – а по его глазам вчера вечером Эмма поняла, что платить ему нечем, – его репутация в свете будет погублена, что только подтолкнет беднягу к еще более отчаянной игре. После стольких лет борьбы за респектабельность ей придется поставить ее на карту, придется поступиться всеми своими принципами, всеми правилами приличного поведения. У нее нет выбора. Придется опять обратиться к Уэрхему и принять его возмутительное условие.

Эмма вдруг подумала, что мысль о новой встрече с игроком не так уж и противна. Ей вспомнилась притягательная улыбка Уэрхема, но она – и уже не в первый раз – одернула себя. Что за мысли?! Конечно же, обыграть барона и стереть с его лица самодовольное выражение – теперь для нее дело чести, хотя это будет очень нелегко: Уэрхем превосходно играет в карты. Так что, скорее всего, придется уповать на везение. Эмма скривилась. Конечно, есть разные способы склонить госпожу Удачу на свою сторону. Она умела жульничать. Но Уэрхема, пожалуй, не проведешь. Мысль о том, что он уличит ее в шулерстве, вогнала ее в краску.

Нет, – решила Эмма, – положусь на свое мастерство. В конце концов, до сих пор оно ни разу меня не подводило.

– Что с тобой, милочка? – воскликнула леди Арабелла.

– Что?..

– У тебя было такое странное выражение лица.

– А, ерунда. Я просто вспомнила об одном деле.

– Касающемся Сент-Моура?

– Не беспокойся, все это пустяки, – повторила Эмма.

Во взгляде тетушки промелькнуло сомнение. Приезд Эммы был для нее просто подарком: она очень нуждалась, и деньги Эммы были как нельзя кстати. Теперь же, если Эмма поссорится с Сент-Моуром, ей не видать этих денежек как своих ушей. И леди Арабелла была готова на все, чтобы предотвратить эту беду.

Колин сидел в библиотеке и мрачно смотрел на языки пламени в камине. На столике у его локтя опять стоял графинчик с бренди. По настоянию матери он провел невыразимо скучный вечер в Олмеке. Он уже надеялся, что у нее иссяк поток безнадежно скучных невест, но нет, сегодня она представила ему еще нескольких. И ему пришлось вести с ними светские беседы, вальсировать, а одну даже сопровождать к ужину. И хотя он вел себя со всеми неизменно любезно, его терпение было на исходе. Как ему осточертели эти невинные глаза, белые муслиновые платья с оборочками и бессмысленные разговоры! Он пытался объяснить матери, что юные девицы, из которых она предлагает ему выбрать жену, ему совершенно неинтересны, что они пусты и банальны и что в них еще не пробудилась жизнь сердца. Но мать отметала все его возражения, объясняя его поведение чистым упрямством или непонятным желанием поступать ей назло.

– Дьявол! – буркнул Колин, допивая остатки бренди.

И вдруг перед ним опять возник образ Эммы Таррант. Вот уж не чета этим безмозглым девицам! Ее волевое лицо и бесстрашные глаза говорят о сильном характере. Да, – ехидно подсказал ему внутренний голос, – только она замужем.

Колин яростно стукнул кулаком по ручке кресла. Почему, черт возьми, воспоминания о ее облике и тонких духах неотступно преследуют его?!

Звук открывающейся двери нарушил тишину библиотеки.

– К вам дама, милорд, – сказал вошедший лакей.

И тут же появилась Эмма, опять в маске. Не давая себе времени передумать, она быстро шагнула в комнату и предстала перед раскинувшимся в кресле Колином.

– Я принимаю ваше условие, – выпалила она, не тратя времени на приветствия и светские условности.

Колин вскочил, почувствовав, что у него подкосились ноги.

Видно, я порядочно выпил, – подумал Уэрхем.

– Спасибо, Джон, – сказал он. – Можешь идти.

Колин застыл как вкопанный, ожидая, когда наконец изнывающий от любопытства лакей закроет за собой дверь.

– Вы меня слышали? – спросила Эмма, стягивая с лица маску. – Я пришла сыграть с вами на расписки Робина.

– В самом деле? – сардонически изрек Колин.

– Да.

Эмма держалась неестественно прямо, всей своей позой выражая вызов. Уэрхем вел себя хуже, чем она предполагала. Доброта, которая померещилась ей в его глазах в прошлый вечер, исчезла бесследно. Человек, который предстал перед ней сегодня, пугал ее своим остановившимся взглядом. Почему он так смотрит? Эмма с ужасом поняла, что он именно таков, каким она старалась его себе представить, – холодный игрок, которому безразлично абсолютно все. Ну что ж, тем более она обязана спасти от него Робина.

Что за ничтожество ее муж, тем временем думал Колин. Если бы эта очаровательная, искрящаяся жизнью женщина принадлежала ему, Колину, разве бы он допустил, чтобы она навещала по ночам чужие дома, предлагая свое тело в обмен на какие-то жалкие бумажки! Внезапно Колина окатила волна сожаления, смешанного со злостью. О чем тут думать? Эта женщина – не невинная девица, она знает, что делает.

– Хорошо, – только и сказал он, повернулся и направился к карточному столику.

Они сели друг против друга.

Если ей повезет с картами, она выиграет, – подумал Колин. Играют они примерно одинаково. Но он почему-то был уверен, что и в этот раз удача будет на его стороне.

– Сдавайте, – коротко бросил он.

Эмма окинула его вызывающим взглядом, которым Уэрхем не мог не восхититься.

Колин дал возможность гостье тасовать колоду и сдавать. Чувствуя состояние своей прекрасной противницы, он понимал, как трудно далось ей решение опять бросить ему вызов. Предвкушая победу, барон взял карты в руки.

…Эмма потерпела полный разгром. Удача действительно сопутствовала Колину. Карты как сговорились помогать ему, и все хитрости Эммы шли ему только на пользу. Он сам с трудом верил своему везению и не удивился, когда после второй сдачи Эмма воззрилась на свои карты с таким видом, словно подозревала его в подтасовке. Тем не менее, третью партию, для которой они распечатали новую колоду, он тоже выиграл с большим преимуществом. Когда последняя карта была разыграна, и они подвели итог, Эмма протянула руку за графином с бренди, налила себе полный бокал и выпила содержимое в два глотка.

«Нет, надо ее отпустить с миром», – подумал Колин. Надо ей сказать, что он еще вчера вернул расписки ее брату и что они в расчете. Но он не смог удержаться от искушения подойти к ее стулу и легонько погладить ее обнаженное плечо. Ее кожа показалась ему теплым шелком. Все в этой женщине возбуждало Колина.

От его прикосновения Эмма вздрогнула. – Неужели вы и в самом деле потребуете от меня исполнения этого дикого условия? – сказала она дрожащим голосом.

Ну, один-то поцелуй я заслужил, – подумал Колин. Он поднял Эмму со стула и повернул к себе лицом. Какая сумасшедшая история! И сам он словно сошел с ума. Как она обворожительна! Какие у нее бездонные глаза!

Какой же он большой, – подумала Эмма. Сама она была высокая, но Уэрхем был на голову выше ее. Его удивительные сиреневые глаза жгли ее огнем, а красивое лицо отражало власть какого-то сильного чувства. Эмма была одновременно и околдована, и напугана, и не успела она открыть рот, чтобы возмутиться, как он впился в ее губы поцелуем.

Эмма начала было сопротивляться, но через мгновение, ошеломленная тем, что происходило с ней самой, затихла в руках этого странного чужого мужчины. Колин Уэрхем не вгрызался ей в губы зубами, как делал Эдвард. Он не боролся с ней, как с тяжелым тюком, который он не может сдвинуть с места. Он не спешил, не злился на нее за то, что она не знает, чего он от нее хочет.

Поцелуй Колина Уэрхема был мягок и нежен, и он тянулся долго-долго, как бы уговаривая ее отозваться на его призыв. С каждым мгновением Эмма становилась все податливее, а ласки Уэрхема – настойчивее. Эмма никогда в жизни не ощущала ничего подобного, и у нее не хватило сил лишить себя такого всепоглощающего блаженства. У Эммы закружилась голова. Припав грудью к его телу, она ощутила вдруг какую-то особенную защищенность. Уэрхем был сильным и настойчивым, но его ласки не причиняли ей боли, а наоборот. Он ласкал каждый дюйм ее трепещущего тела и, не встретив сопротивления, потянулся губами к ее груди. Эмма всей кожей ощутила жар его дыхания. В ней разгоралось желание, которое, конечно же, не ускользнуло от внимания Колина. Это открытие поразило его! Жизнь проснулась в его теле, и благостная струя ее оросила иссушенную его душу. Как же он благодарен этой женщине за собственное пробуждение! С благоговением Колин дотронулся до ее груди, обвел сосок, напрягшийся под тонким шелком платья.