Текст книги "Глубокие воды"
Автор книги: Джейн Энн Кренц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Джейн Энн Кренц
Глубокие воды
Моему любимому брату Стефану Кастлу посвящается
Пролог. Чарити
Море искушает неосторожного обещанием свободы, но таит в себе огромную опасность.
Из дневника Хейдена Стоуна
Входя в изящные стеклянные двери одного из самых фешенебельных клубов Сиэтла, Чарити Трут вдруг ощутила внезапно подкативший страх. Охватившая ее дрожь была такой сильной, словно Чарити схватилась за оголенные электрические провода. Она едва могла дышать, выступивший холодный, липкий пот угрожал испортить ее броское шелковое платье красного цвета. Единственным утешением явилось то, что Чарити не платила бешеные деньги за бесценный лоскут прихоти кутюрье. Туалет был взят с витрины секции нарядной одежды в одном из магазинов готового платья, принадлежавших ее семье.
Чарити остановилась у входа в зал, который был заказан в клубе для предстоящего торжества. Стараясь дышать как можно глубже, она отчаянно пыталась скрыть свое смятение. Десятки глаз устремились к ней. Скорее всего разряженной публике возникшая заминка показалась всего лишь частью продуманного поведения в обществе, в то время как сама Чарити была готова разразиться рыданиями.
Однако, несмотря на это, она заставила себя улыбнуться. Поскольку Чарити начиная с двадцати четырех лет руководила всей компанией и выработала у себя железную силу воли, улыбка ей почти удалась.
Подобный приступ страха был у нее уже не первым. Такие атаки продолжались с нарастающей частотой в течение последних четырех месяцев. Чарити лишилась сна, стала нервной и раздражительной. Но больше всего ее беспокоили закрадывающиеся тревожные мысли о психическом здоровье.
Ей пришлось обратиться сначала к семейному доктору, а затем и к специалисту. Во время этих визитов она прослушала пространные научные объяснения, но не получила никаких конкретных советов, как избавиться от гнетущего чувства страха.
– Неспровоцированная реакция борьбы или полета, – утверждал терапевт. – Атавизм тех дней, когда мы все жили в пещерах и боялись ночных чудовищ. Стресс в этих случаях обычно способствовал выживанию.
Но сегодня вечером Чарити внезапно поняла действительную причину своего страха. До нее наконец дошло, что или, вернее, кто его вызывает. Это был Брет Лофтус, владелец компании по производству атлетических тренажеров, крупный мужчина двухметрового роста; в свои тридцать лет он все еще обладал прекрасным телом университетской футбольной звезды. Блондин с карими глазами, красивый и привлекательный, со старомодными манерами сошедшего с экрана героя вестернов, Брет был весьма респектабельным бизнесменом и отличным парнем.
Несмотря на такое обилие достоинств, Чарити не была влюблена в Лофтуса, хотя как человек он ей, безусловно, нравился. Ее даже преследовало чувство твердой уверенности, что она не сможет его полюбить и в дальнейшем. Вдобавок хорошо развитая интуиция Чарити подсказывала ей, что ее сводная сестра Мередит и уживчивый, добродушный Брет были просто созданы друг для друга. Даже периодические приступы страха в последнее время никак не повлияли на это предчувствие.
Но по стечению обстоятельств именно Чарити, а не Мередит сегодня вечером должна была быть помолвлена с наследником империи Лофтуса.
Эта помолвка стала бы не только союзом двух людей, но и объединением двух компаний. В течение нескольких недель предполагалось слить компанию атлетических тренажеров Лофтуса с семейной корпорацией супермаркетов Трута и сформировать новую фирму «Трут – Лофтус».
Новой компании предназначалось стать одним из самых больших частных концернов розничной торговли на северо-западе страны. Если замыслы оправдаются, то в ближайшие два года она начнет расширяться и захватит огромный рынок сбыта на побережье Тихого океана.
Ради процветания семейного бизнеса и повинуясь чувству долга как президент компании, Чарити намеревалась связать свою жизнь с человеком, который вызывал у нее приступы страха при каждой встрече.
«Брет не виноват в том, что он такой большой и вызывает у меня чувство клаустрофобии при поцелуе, – раздраженно думала она. – Какие бы личные затруднения у меня ни возникали, я в любом случае должна вести с ним общее дело».
Чарити прекрасно понимала, что ее долг-освободиться от всех своих страхов во имя будущего. Собравшиеся в зале люди ждали, что после объединения компаний она встанет во главе совместного предприятия и не пожалеет для этого ни сил, ни здоровья.
Кончики пальцев слегка покалывало, и Чарити никак не могла избавиться от удушья. Все это происходило здесь, в зале, перед лицом самых влиятельных и могущественных людей северо-запада страны.
Услужливое воображение мгновенно нарисовало унизительную картину: Чарити падает лицом вниз на персидский ковер, окруженная недоумевающими друзьями, коллегами по работе, конкурентами и врагами. Хуже всего, что среди приглашенных затесалось и несколько избранных журналистов, ведущих в местной прессе разделы светской хроники.
– Чарити?
Звук собственного имени испугал мисс Трут, Чарити повернулась – красный шелк юбок при этом зашуршал по ее щиколоткам – и увидела свою сводную сестру Мередит. Вид близкого человека подействовал на нее отрезвляюще, и она постепенно стала приходить в себя.
Чарити была на пять лет старше своей сестры, и сейчас ей шел тридцатый год. Природа не наградила ее высоким ростом: не больше метра шестидесяти пяти сантиметров. Даже красные туфли на высоких каблуках, надетые по случаю сегодняшнего вечера, не могли поднять Чарити хотя бы на уровень глаз Мередит, которая была на целых пятнадцать сантиметров выше сестры.
Рослая, увенчанная каскадом белокурых волос с земляничным оттенком, Мередит являла собой ослепительное зрелище. Однако сегодня вечером она превзошла самое себя.
Ни одна женщина, подумала Чарити, не смогла бы одеться лучше ее сестры.
Мередит, с ее тонкими, классическими чертами лица и великолепным чутьем к прекрасному, могла бы сделать карьеру профессиональной модели. Во время учебы в колледже она уже участвовала в демонстрациях модной одежды в магазинах Трута, но интеллект, талант и любовь к семейному бизнесу в конце концов привели ее прямо в правление компании.
– С тобой все в порядке? – спросила Мередит сестру, с беспокойством прищурив свои светло-зеленые нефритовые глаза.
– Да, все нормально, – Чарити быстро огляделась вокруг. – Дэвис здесь?
– Он в баре, разговаривает с Бретом.
Поскольку рост не позволял Чарити взглянуть поверх голов людей, стоявших между ней и баром клуба, она попыталась увидеть что-нибудь через просветы между ними. В результате ей все-таки удалось поймать взгляд сводного брата.
Дэвис был на полтора года старше Мередит и немного выше ее ростом. Природный дар и неиссякаемый энтузиазм заранее предопределили его успешную карьеру в деле розничной торговли супермаркетов Трута. Чарити давно оценила его способности, а шесть месяцев назад она решила не обращать внимания на постоянное нытье акционеров и обвинения в кумовстве и выдвинуть Дэвиса в вице-президенты компании. В конце концов их бизнес был прежде всего семейным делом, да и сама Чарити стала президентом в далеко не зрелом возрасте по меркам делового мира.
Волосы и глаза Дэвиса были того же цвета и оттенка, как и у Мередит. Высокий рост, а также цвет волос и глаз достались им по наследству от Флетчера Трута, отчима Чарити.
От своей матери Чарити унаследовала темно-каштановые волосы и карие глаза. В ее памяти сохранилось только несколько воспоминаний о настоящем отце. Профессиональный фотограф Самсон Лэпфорд бросил семью, когда Чарити было всего три года, ради того чтобы попутешествовать по миру. Он разбился, сорвавшись в пропасть, при попытке снять на пленку редкий вид папоротника, произраставший только в одном небольшом местечке на склонах Южноамериканских гор.
Флетчер Трут и был для Чарити единственным и заботливым отцом, которого она помнила с детства.
Поэтому ради отчима и матери, которых не стало пять лет назад, девушка сделала все возможное, чтобы достойно занять их место в жизни и продолжить семейный бизнес вместе со своими сводными братом и сестрой.
Люди в центре зала немного переместились, открывая для обозрения другую часть бара, и Чарити смогла увидеть Брета Лофтуса с шевелюрой соломенных волос, блестевших в полумраке. Со своими широкими плечами в смокинге он выглядел еще более могучим, чем обычно. Словно добродушный норманнский бог, Брет непринужденно и с удобством расположился около Дэвиса.
От этой картины Чарити содрогнулась. Ей показалось, что снова из зала исчез весь воздух. Ее ладони так взмокли, что она не рискнула вытереть их о дорогую ткань платья.
Если Дэвис казался просто большим, то Брет на его фоне выглядел поистине огромным. «Многие женщины в этом зале отдали бы все на свете, лишь бы быть рядом с Бретом Лофтусом», – подумала Чарити. Но к ее глубокому сожалению, она была не из их числа.
Неотвратимость того, что произойдет здесь через некоторое время, словно пронзила Чарити своей неумолимостью. Она вдруг ясно поняла, что никогда не сможет обручиться с Бретом, даже ради будущего брата и сестры, на алтарь которого были положены последние пять лет ее жизни.
– Не выпить ли нам по бокалу шампанского? – Мередит взяла Чарити за руку. – Пойдем присоединимся к Брету и Дэвису. Знаешь, ты выглядишь в последнее время немного странно. Наверное, ты просто очень много работаешь. Может быть, планирование предстоящего слияния компаний вместе с заботами по устройству этой помолвки явились слишком большой нагрузкой для тебя? А теперь вам еще предстоит решить, как вы будете праздновать свою свадьбу и где проведете медовый месяц.
– С меня довольно. – Страх стал почти невыносимым, и Чарити подумала, что наверняка сойдет с ума, если еще хоть минуту останется здесь. Она должна немедленно бежать отсюда. – Да, с меня довольно! Извини, я должна оставить тебя, Мередит.
– Ты о чем? – удивленно спросила Мередит, поворачиваясь.
– Да-да, и прямо сейчас.
– Успокойся, Чарити. Ты не можешь просто так взять и убежать. Что подумает Брет? Что скажут все эти люди, которых мы сюда пригласили?
Чувства вины и непомерной личной ответственности захлестнули Чарити. Некоторое время она боролась со своим навязчивым страхом, пока наконец не смогла перебороть себя.
– Ты права, – сказала Чарити, задыхаясь. – Я должна держать себя в руках и все объяснить Брету.
Мередит посмотрела на нее с явной тревогой и спросила:
– И что же ты должна объяснить Брету?
– Я должна объяснить ему, что не смогу с ним обручиться. Я пыталась это сделать, видит Бог, пыталась. Я даже уговаривала себя, что приняла правильное решение. Но теперь я окончательно поняла, что сделала большую ошибку. Брет слишком хороший человек и не заслуживает такого отношения к себе.
– Не заслуживает чего? Чарити, неужели ты его не любишь?
– Да, и я должна ему об этом сказать. Надеюсь, что он меня поймет.
– Может быть, мы обсудим твои слова где-нибудь наедине? – поспешно предложила Мередит. – Как насчет женской комнаты?
– Я думаю, что в этом нет никакой необходимости. – Чарити потерла лоб. Она никак не могла сосредоточиться и чувствовала себя подобно подхваченной стремительным водным потоком газели, которая продолжает всматриваться в прибрежный кустарник, опасаясь появления льва. – Независимо от исхода дела я не успокоюсь, пока не уйду отсюда.
И собрав всю свою волю, закаленную в испытаниях, с которыми ей пришлось столкнуться во время руководства компанией, Чарити вступила в единоборство со своим страхом. Она решительно направилась прямо к бару, протискиваясь сквозь людскую толпу.
Брет и Дэвис повернулись к ней, как только она вынырнула перед ними из толпы. Дэвис приветствовал ее ласковой усмешкой и поднял свой бокал с бодрым тостом.
– Я хочу выпить за вечер, который ты проводишь здесь, Чарити, – сказал он. – Подумать только, ты вполне могла задержаться в офисе!
Брет смотрел на нее влюбленными глазами:
– Ты выглядишь просто потрясающе, дорогая. Готова ли ты к объявлению о нашей помолвке?
– Нет, – печально сказала Чарити. Она остановилась прямо перед ним и продолжила:
– Брет, я очень и очень огорчена, но я не смогу этого сделать.
Брет нахмурился:
– В чем дело, Чарити?
– Во мне самой. Я не пара для тебя, а ты – не пара для меня. Поверь, ты мне очень нравишься. Ты был хорошим другом и наверняка стал бы прекрасным деловым партнером. Но я не могу выйти за тебя замуж.
Лицо Брета стало мертвенно-бледным, а Дэвис изумленно смотрел ей в рот. Зрачки подошедшей Мередит расширились, словно от удара. Чарити всей кожей ощутила, как постепенно все стихает. Взгляды присутствующих устремились на всех четверых.
– О Господи, это, похоже, будет гораздо хуже, чем я думала, – прошептала Чарити. – Поверь, я очень сожалею, Брет, ты прекрасный человек и заслуживаешь настоящего счастья. Я хочу, чтобы ты заключил союз с достойной женщиной ради любви и страсти, а не только для дружбы и деловых отношений. Брет медленно поставил свой бокал:
– Я тебя не понимаю.
– Я тоже не могла себя понять до сегодняшнего дня. Брет, я просто не вынесу эту помолвку. Объявить о ней сейчас было бы нечестно как по отношению к каждому из нас, так и по отношению к приглашенным гостям. Мы ведь с тобой не любим друг друга, Мы просто друзья и коллеги, но этого недостаточно для прочного союза двух людей. Поэтому я не могу обручиться с тобой. До недавних пор я надеялась справиться с этим, а сейчас поняла, что это выше моих сил.
Никто из присутствующих не произнес ни слова. Все в зале теперь пристально смотрели на Чарити, буквально пронизывая ее своими взглядами. Страх снова подобрался к ней.
– О Господи, я сейчас же должна выйти отсюда! – Она повернулась и увидела, что Мередит загораживает ей путь. – Дай мне пройти, пожалуйста.
– Чарити, это безумие! – Мередит схватила ее за плечо. – Ты не можешь взять и разрушить все своими руками. Почему ты не хочешь выйти замуж за Брета? Он замечательный человек. Ты слышишь меня? Просто замечательный!
Чарити с трудом могла дышать. Совершенный ею поступок отнял у нее последние силы, она едва держалась на ногах, но вернуть все назад уже было невозможно. Ощущения страшной вины, гнева и страха словно жгли Чарити изнутри.
– Он слишком большой. – Она развела руки в беспомощном, отчаянном жесте. – Ты разве сама этого не видишь? Я не могу выйти за него замуж, Мередит. Он слишком большой.
– Ты сумасшедшая? – Мередит слегка встряхнула Чарити. – Брет – прекрасный человек. Ты должна себя чувствовать счастливейшей женщиной на свете.
– Если ты считаешь, что он и вправду такой замечательный, то почему, будь я проклята, ты сама не выйдешь за него?
Ужаснувшись своим словам, Чарити стряхнула с себя руку Мередит и поспешила окунуться в толпу.
Ошеломленные свидетели происшедшего расступались перед ней, освобождая дорогу. Она быстро пробежала по персидскому ковру и проскользнула через стеклянные двери гостиной.
Чарити не задержалась и в окрашенном в пастельные тона фойе этого старого как мир клуба. Изумленный ее бегством, швейцар поспешил открыть перед ней входные двери. Она бросилась вниз по ступенькам парадной лестницы, ненадежно балансируя на своих высоких каблуках. Запыхавшись, Чарити наконец очутилась на тротуаре перед клубом.
На улице был летний вечер, девятый час, Сиэтл все еще нежился в позднем солнечном свете. Вылетевшее на обочину дороги такси чуть не задело Чарити.
Задняя дверца такси открылась, и она узнала выходившую пожилую пару – Джорджа и Шарлотту Трейнер. С этими важными людьми, ее связывало деловое знакомство, и они также входили в число приглашенных гостей.
– Чарити? – Джордж Трейнер посмотрел на нее с удивлением. – Что произошло?
– Извините меня, пожалуйста, но мне сейчас нужно уехать, – Чарити прошмыгнула мимо четы Трейнер и запрыгнула на заднее сиденье. Захлопнув за, собой дверь, она приказала водителю:
– Поехали!
Водитель такси в ответ пожал плечами и тронулся с места.
– Куда едем? – спросил он.
– Куда-нибудь, мне все равно. Просто поездим по городу. – Неожиданно в голове девушки возникла четкая картина открытого моря, где ее, наверное, ждали свобода и избавление. – Впрочем, подождите, я знаю, куда хочу. Подвезите меня до порта, пожалуйста.
– Слушаюсь, мисс.
Через несколько минут Чарити стояла в конце одного из туристических причалов, который был расположен несколько в стороне от грузового порта Сиэтла. Бриз с Элиотской бухты раздувал ее красные шелковые юбки и заполнял легкие воздухом. Наконец-то она могла свободно дышать!..
Чарити долго простояла без движения у парапета. Когда солнце наконец скрылось за Олимпийскими горами, окрасив на мгновение небо в огненный цвет, она почувствовала себя способной возвратиться к действительности.
Итак, Чарити потерпела крах в возрасте двадцати девяти лет. В этом возрасте другие еще только устраивают свою карьеру в больших корпорациях, а она собралась все бросить. Чарити больше ничем не могла помочь семейному бизнесу. Она также не могла возвратиться в продуманный до мельчайших деталей президентский кабинет компании супермаркетов Трута, Она просто ненавидела свой собственный офис.
Чарити закрыла глаза, переполняемая невыносимыми чувствами тяжелой вины и горького стыда. Она пыталась добросовестно выполнять унаследованные обязанности по руководству компанией в течение пяти долгих лет после смерти ее родителей. Мать и отчим Чарити погибли под снежной лавиной в Швейцарии, где они отдыхали и катались на лыжах.
Чарити за это время сделала все возможное, чтобы спасти и сохранить наследство ее сводных брата и сестры. Но сегодня она поняла, что исчерпала все свои внутренние возможности и именно поэтому зашла так далеко.
Чарити не могла возвратиться в корпорацию Трута, где никогда и не хотела работать, тем более в качестве президента. Она также не могла возвратиться и к Брету Лофтусу, чьи медвежьи объятия вызывали у нее непреодолимый страх.
Чарити должна была либо навсегда избавиться от всего этого, либо сойти с ума.
Пристально глядя вниз на темные воды бухты, она, к своему удивлению, поняла, что была на грани сумасшествия, а все происходившее с ней в последнее время в медицине называется нервным расстройством.
Пролог. Илиас
Месть и глубина имеют много общего. И в том, и в другом случае человек может попасть в водоворот и утонуть, прежде чем он по-настоящему осознает опасность.
Из дневника Хейдена Стоуна
Илиас Уинтерс смотрел в лицо человека, которого он собирался убить, и наконец прозрел. С опустошающей ясностью он вдруг понял, что потратил несколько лет своей жизни, вынашивая планы мести, которая не принесет ему никакого удовлетворения.
– Здравствуйте, Уинтерс! – Тяжелые черты лица Гаррика Кейворта выражали нетерпеливый гнев. – Вы хотели встретиться со мной и обсудить что-то относительно деловых операций моей компании в регионе Тихого океана?
– Да, вы правы.
– Тогда я готов к разговору немедленно. У вас, возможно, впереди еще весь день, чтобы посидеть и поболтать, а меня, прошу прощения, ждут дела.
– Это не займет у вас много времени. – Илиас бросил быстрый взгляд на обманчиво тонкий конверт, который он захватил с собой.
Внутри маленького белого пакета была информация, которая могла нарушить, а возможно, и полностью парализовать работу компании «Кейворт интер-нэшнл».
Содержание пакета было итогом трехлетней работы по тщательно разработанному Илиасом плану. Эта работа стоила ему множества бессонных ночей, потраченных на изучение огромного количества запутанных сведений, бесконечных часов отнюдь не безопасной разведки и длительного времени для тщательной обработки информации. Наконец все факты были собраны воедино и расставлены по своим местам.
В течение последующих нескольких недель большая фирма фрахтовых перевозок, известная на побережье Тихого океана как «Кейворт интернэшнл», потерпела бы крах, если бы информация, содержащаяся в конверте, была предана огласке. Компания, вероятно, никогда не смогла бы оправиться после такого пожара, который был готов зажечь Илиас.
Он изучал своего противника с завидной дотошностью, терпением и упорством. Все эти качества Илиас воспитывал в себе с шестнадцати лет. Он знал, что компания «Кейворт интернэшнл» является всем в жизни Гаррика Кейворта.
Жена Кейворта оставила его много лет назад, и очевидно, он уже давно поставил крест на семейной жизни. Более того, Кейворт отдалился даже от своего сына Джастина, который создавал конкурирующую с отцом компанию фрахтовых перевозок здесь, в Сиэтле. Друзья Кейворта принадлежали к тому типу людей, которые моментально исчезают, как только услышат о финансовых затруднениях ближнего. Он не получал никакого удовлетворения и от своей знаменитой коллекции резных деревянных изделий с тихоокеанских островов. Илиас знал, что Кейворт собрал эту коллекцию в основном из-за престижа, а вовсе не ради любования диковинками.
Компания была опорой и детищем Кейворта. С монументальным высокомерием старинного фараона он построил собственную версию современной пирамиды, некоего хранилища сокровищ, на которых восседал в гордом одиночестве.
Но Илиас раскачал несколько опорных камней, на которых зиждилось это создание современного фараона. Все, что ему требовалось для отмщения, – это сохранить в секрете содержание небольшого конверта в течение нескольких недель.
Для этого Илиасу следовало немедленно покинуть офис Кейворта, и цель была бы достигнута.
– Даю вам пять минут, Уинтерс. Выкладывайте ваше дело, да поживее: в одиннадцать тридцать я должен проводить совещание. – Гаррик откинулся на спинку серого кожаного кресла. Он нетерпеливо поигрывал дорогой инкрустированной ручкой, которую держал в массивных пальцах.
«Его рука явно не гармонирует с такой изящной ручкой», – подумал Илиас. Кроме того, сам Гаррик Кейворт не вполне подходил для своего собственного офиса и не вписывался в элегантный интерьер, созданный фантазией хорошо оплачиваемых дизайнеров.
На вид ему было около пятидесяти лет; подогнанный отличным портным к его громоздкой, рослой фигуре костюм все же не мог полностью скрыть его бычью шею.
Илиас спокойно выдержал злобный пристальный взгляд Кейворта. Он подумал о том, как просто уничтожить этого человека, особенно сейчас, когда последние факты собраны и все встало на свои места, словно фигуры на шахматной доске.
– Мне не нужно пяти минут, – сказал Илиас, – достаточно одной, от силы двух.
– Как прикажете понимать ваши слова? Черт возьми, Уинтерс, перестаньте наконец испытывать мое терпение! Я согласился встретиться с вами только благодаря вашей репутации.
– И вы знаете, кто я такой?
– Да, черт возьми. – Гаррик отбросил ручку. – Вы не последний человек в торговле на побережье Тихого океана. Любой в Сиэтле, имеющий какое-нибудь отношение к международной торговле, знает это. У вас есть связи, позволяющие сбывать товар на выгодных условиях в таких местах побережья, где никто больше не может получить никакой зацепки. Кроме того, вы получаете немалую прибыль, консультируя оптовых покупателей. – Гаррик слегка прищурился. – Ко всему прочему, говорят, вы человек со странностями.
– Что ж, вы весьма наслышаны о моем образе жизни, – согласился Илиас, наконец принимая решение и неторопливо кладя конверт на полированную поверхность необъятного стола. – Посмотрите, что там внутри. Я думаю, что вы найдете содержание этого конверта довольно… – Илиас выдержал паузу и с мрачным удовлетворением произнес заключительное слово, – поучительным.
Не дожидаясь ответа, он повернулся и направился к двери. Илиас понял, как был прав Хейден Стоун относительно планов его мести. Это чувство сковывало его сердце подобно ледяным водам бездонного озера. Годы жизни ушли на осуществление этих планов. Годы, которые уже никогда не вернуть назад.
– В чем дело? – воскликнул Гаррик, когда Илиас был уже у дверей. – Какую игру вы ведете? Вы сказали, что у вас есть какое-то важное сообщение о моем бизнесе на побережье Тихого океана.
– Все, что я хотел вам сообщить, находится в конверте.
– Черт возьми! Не зря говорят, что вы странный человек, Уинтерс.
Илиас услышал звук разрываемой бумаги. Он взглянул через плечо и увидел, как Гаррик выдергивал пятистраничный документ из конверта.
– Есть только один момент, который я хотел бы узнать, – произнес Илиас на пороге кабинета.
Гаррик не ответил. Он нахмурился, читая первую страницу текста. Гнев и недоумение отражались на его лице.
– Что вам известно о моем сотрудничестве с Кроем и Зиллером?
– Гораздо больше, чем вы думаете, – сказал Илиас. Судя по вопросу, Кейворт еще не осознал, какую бомбу держал в своих руках, но для понимания сути ему не потребуется много времени.
– О Боже, да ведь это строго конфиденциальные сведения. – Гаррик поднял голову и посмотрел на Илиаса пристальным взглядом, как бык на матадора. – Как вы смогли получить информацию об этих контрактах?
– Вы помните человека по имени Остин Уинтерс? – тихо спросил Илиас.
– Остин Уинтерс? – В глазах Гаррика мелькнуло удивление, сменившееся глубокой настороженностью. – Да, я знавал когда-то некоего Остина Уинтерса. Это было лет двадцать назад, на далеких островах в океане. – Его взгляд твердел по мере осмысления сказанного. – Только не говорите мне, что вы имеете к нему какое-то отношение. Этого просто не может быть.
– Я его сын.
– Повторяю: это невозможно. У Остина Уинтерса даже не было жены.
– Мои родители развелись за два года до переезда отца на остров Нихили.
– Но он никогда даже не упоминал о своем сыне!
То обстоятельство, что его отец ни словом не обмолвился о нем своим друзьям и знакомым, больно ранило Илиаса. Только сильная воля помогла ему выдержать этот непреднамеренный удар Гаррика и скрыть переполнявшую его горькую обиду.
– И тем не менее я его сын. Мне было шестнадцать, когда вы повредили самолет моего отца. Я прибыл на Нихили через день после его гибели. К тому времени вы уже покинули остров. Мне понадобились годы, чтобы докопаться до истинной причины роковой аварии.
– Вы не можете обвинять меня в смерти Остина Уинтерса. – Гаррик уже взял себя в руки, и его лицо покраснело от гнева. – Я не имею никакого отношения к этой катастрофе.
– Ну как же, ведь это вы перепилили топливные магистрали, зная, что на получение запасных частей с материка для ремонта самолета потребуется не один месяц. Вы совершенно точно рассчитали, что у моего отца только один самолет, и если машина не сможет летать, то и отец не сможет выполнить свои обязательства по контрактам на перевозки. Вы также учли и то обстоятельство, что его бизнес рухнет, если сообщение прекратится на несколько недель.
– Какая чудовищная ложь! – Толстые щеки Гаррика побагровели. – Вы не сможете ничего доказать.
– А я и не собираюсь ничего доказывать, – ска – .зал Илиас. – Я просто не должен ничего доказывать, поскольку факты говорят сами за себя. Так, например, я знаю, что старый механик отца видел вас выходящим из ангара в то утро, когда он обнаружил повреждение топливных магистралей. Только вы были заинтересованы в получении новых контрактов на перевозки. Для того чтобы отобрать их у моего отца, вам было необходимо сорвать установленные сроки поставки товаров.
– Остин не должен был взлетать в тот день. – Гаррик сжал свои огромные кулачищи. – Его собственный механик сообщил ему, что самолет неисправен и на нем нельзя подниматься в воздух.
– Отец кое-как соединил топливную магистраль и все-таки попытался взлететь, потому что эти контракты были нужны ему как воздух. Он знал, что если сорвет поставки, то его бизнес рухнет, как карточный домик. Но заплатка лопнула, когда «Сессна» была над морем, в сотне миль от земли. У моего отца просто не было никаких шансов выжить при этом.
– Это не моя вина, Уинтерс. Никто не держал на прицеле Остина и не заставлял его взлетать в тот день на старой развалюхе «Сессне».
– Вы когда-нибудь наблюдали за водными потоками, Кейворт?
– Какое отношение имеет вода к нашему разговору?
– Вода – это очень необычная субстанция. Иногда она настолько прозрачна, что сквозь нее можно рассмотреть любой предмет, причем в увеличенном виде. Я сейчас рассматриваю все именно сквозь такую воду и вижу, что вы сидите в пирамиде, построенной на обломках «Сессны» моего отца, посреди моря лжи.
Глаза Гаррика округлились.
– Да вы, наверное, сумасшедший.
– Итак, части разбитого самолета уже начинают распадаться, не правда ли? А скоро все основание в конечном счете распадется под вами. И когда это произойдет, ваша пирамида обрушится и вы так же окажетесь на морском дне, как и мой отец.
– Хорошая шутка. Вы, наверное, возомнили себя Богом, не так ли?
– Просто я теперь понял, что нет никакой необходимости ускорять естественный процесс разрушения, Всему свое время. Я только удивляюсь, почему сам не мог понять этого раньше.
Гаррик смотрел на Илиаса то с яростью, то с недоверием.
– Я не желаю больше слушать весь этот вздор. Убирайтесь вон из моего офиса, Уинтерс!
– Когда прочтете бумаги, которые у вас в руках, Кейворт, то поймете, насколько вы были близки к разорению. Но я решил пока не вредить вашим торговым операциям тем же способом, которым вы вывели из строя самолет моего отца. Мне даже будет интересно увидеть, как вы сумеете воспользоваться предоставленной вам отсрочкой. Решите, что я оказался слаб или у меня недостаточно мужества, чтобы осуществить свои планы? А может быть, вам удастся увидеть сквозь водную толщу труху, на которой построили свою империю?
– Прочь отсюда, или я позову охрану!
Илиас неторопливо покинул роскошный кабинет, бесшумно затворив за собой дверь.
Он спустился в вестибюль на лифте, вышел из здания и очутился на проспекте. Была последняя неделя июля, и в Сиэтле шел дождь.
Илиас повернулся и двинулся вниз по тротуару, отражаясь в зеркальных витринах уличных магазинов.
Он легко мог вспомнить свое прошлое, находившееся за слоем идеально прозрачной воды. Но будущее было спрятано от его взгляда за серыми морями, воды которых были мутны и мрачны. Вполне возможно, что в этом неизвестном океане не осталось ничего стоящего.
И все же он должен начать свои поиски, другого выбора у него просто не было. Сегодня Илиас наконец понял, что забвение, а не месть принесет ему желанное удовлетворение.
Дойдя до угла, он машинально повернул и пошел вниз по Мэдисон-етрит в направлении порта. Пристально всматриваясь в пространство над Элиотской бухтой, Илиас принял окончательное решение.
Илиас решил начать новую жизнь и принять наследство, оставленное ему Хейденом Стоуном. Это наследство состояло из пристани, которую местные жители прозвали пристанью Чокнутого Отиса, и небольшого антикварного магазина под вывеской «Обаяние и достоинство»в северной части штата, в небольшом городке под названием Бухта Шепчущих Вод.
