Текст книги "Цинния"
Автор книги: Джейн Энн Кренц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
Глава 18
Ник оказался прав, как вскоре обнаружила Цинния, когда оказалась на крыше «Частин Пэлас». Она слушала, как капли дождя стучат по стеклянной крыше, покрывающей изящный бассейн и пышный сад.
– Изумительно. Никогда не знала, что здесь есть такое.
– Это моя личная территория.
Она отметила, что он не произнес слова «дом». Дом для Ника всё ещё оставался одним из не воплощенных в жизнь элементов схемы, описывающей тщательно продуманные планы на будущее.
Он подождал пока официант не ушел с глаз долой. Потом посмотрел поверх маленького стола:
– Мне жаль, что ты слышала мой разговор с Баттом.
– Я полагаю, что твоё решение найти жену со связями в обществе – это часть плана по приобретению респектабельности? – Цинния спрятала боль за вымученной улыбкой и смотрела на ассорти из салатов и сыров. Он пыталась оправиться от болезненного, но непреднамеренного удара, нанесенного Баттом. «Как по вашему, я смогу найти вам респектабельную жену, если вы красуетесь с мисс Спринг на тех компрометирующих фотографиях на первой полосе „Синсейшен“?»
«Я снова слишком бурно реагирую», – сказала себе Цинния. У неё нет причин для столь эмоциональной реакции. Она всё время знала, что Ник собирается жениться. Она не должна удивляться, узнав, что у него очень необычные требования к возможной жене. В конце концов, он схематик. Кого бы он ни выбрал в жены, она должна будет вписаться в его грандиозные планы на будущее.
– Я не хотел бы говорить о брачной регистрации, – отстраненно сказал Ник. – Я всё еще на подготовительной стадии.
– Хорошо. – Ей тоже не хотелось обсуждать этот вопрос. Она заставила себя ещё раз улыбнуться, пока выбирала маленький крекер и окунала его в пасту из измельченных оливок. – Вернёмся к делам. Расскажи о Полли и Омаре.
– Через минуту. Скажи, ты действительно имела в виду то, что сказала Батту?
– Ты о чём?
Он смотрел на неё из-под полуопущенных век. – О том, что ты не хочешь снова активировать свою старую брачную регистрацию в «Синергетических связях».
– Мне и так проблем хватает. Кроме того, это будет стоить целое состояние. «Синергетические связи» – самое дорогое агентство в Нью-Сиэтле. Как я и говорила, с какой стати мне могло бы захотеться проходить через всё это еще раз? Ты не придется снова узнать, каково это, когда от тебя отказываются до тех пор, пока профессиональное брачное агентство не скажет, что для тебя пары нет.
– Ты, кажется, выдержала этот сокрушительный удар с большой честью.
– Ко всему можно привыкнуть, – заверила она его.
Его рот сжался, будто он хотел услышать что-то другое.
– Я подозреваю, что Хобарт просто ищет предлог, чтобы сказать, что для меня пары не существует.
– Его, кажется, слегка беспокоят твои планы на будущее. – Цинния хрустела крекером. – Особенно принимая во внимание твои весьма строгие требования. Чем ты угрожаешь бедному Хобарту, чтобы заставить его неофициально работать на тебя?
Глаза Ника чисто и невинно сверкали.
– Почему ты считаешь, что я ему чем-то угрожаю?
– Я тебя знаю, Частин. – Цинния выбрала сыр. – Для тебя это естественно – использовать принуждение для ускорения результата, причем во всех делах. Что у тебя есть на мистера Батта?
Ник пожал плечами, насаживая на вилку кусочек салата:
– Батт должен мне десять тысяч долларов.
Цинния чуть не поперхнулась сыром.
– Десять тысяч? Не верю. Хобарт не похож на игрока. Не могу представить, что он способен проиграть такую сумму. Как тебе это удалось? Ты его подставил?
– Нет. – Он удивленно посмотрел на неё. – Ты не слишком разбираешься в синергетической психологии азартных игр, ведь так?
– Думаю, что ты прекрасно разбираешься.
– Да, – сказал Ник. – Я эксперт в этой области. Это часть бизнеса. Хобарт совершил ошибку – однажды вечером поддался игорной лихорадке. Политика казино в случае игры с маленькими и средними ставками такова: не вмешиваться до того, как клиент слишком сильно влезет в долги.
– Полагаю, это потому, что слухи о том, что люди среднего достатка могут потерять сбережения всей своей жизни в «Частин Пэлас», вредны для бизнеса?
– Очень вредны.
– Но когда бедняга Хобарт стал делать чересчур высокие ставки, ты его не остановил, да? – обвинила она.
– Не переживай за Батта.
Рассерженная Цинния положила вилку.
– Послушай, Ник. Если ты хочешь стать социально приемлемым членом общества, то тебе пора прекращать использовать подобные методы для достижения цели.
– Тебе когда-либо говорили, как очаровательна твоя девичья наивность?
– Еще раз скажешь про мою наивность, и я толкну тебя в бассейн. Ладно, очевидно, что в моих советах ты не нуждаешься. Так что вернемся к делу. Расскажи мне о Полли и Омаре.
– Рассказывать особенно нечего. – Ник отрезал кусок хлеба от свежеиспеченного батона. – Они зарегистрированы в первоклассном отеле Нью-Ванкувера под фальшивыми именами. Из того, что смог узнать Физер, можно заключить, что они неплохо живут на мои пятьдесят тысяч. Нанятый мной частный детектив приглядывает за ними.
– Что ты собираешься делать?
– Пока ничего. Я все еще думаю, что они не причастны к мошенничеству. Мне нужен тот, кто использовал их для того, чтобы продать мне фальшивый журнал. Кто бы он ни был, у него достаточно денег и связей, чтобы нанять такого мастера по подделкам, как Вилкес.
– Тогда зачем платить детективу за слежку за Омаром и Полли?
– Простая предосторожность. Я стараюсь отслеживать все элементы схемы.
– Понимаю. – Цинния взвесила его слова. – Ник, я обдумала то, о чём ты говорил.
– Что именно?
– Ты сказал, что, похоже, тот, кто обыскивал дом Вилкеса, искал финансовые записи, по которым можно отследить продажу подделки.
– И?
– Прошлым вечером я фокусировала для схематика-бухгалтера. На самом деле, я возвращалась с работы домой, когда машина заглохла.
Ник ощутил приближение холода и его дыхание перехватило.
– Машина заглохла не сама по себе. Механик сказал Физеру, что кто-то её сломал. Ослабил подачу студня.
Она вздохнула:
– Мистер Декстер испытывает наше терпение. В любом случае, я говорила о том, что, по словам моего клиента, деньги всегда оставляют след.
– Он прав. Оставляют.
– Утром я думала о том, что говорили мистер Квинтана и ты. Мне пришло в голову, что должны остаться следы финансовой отчетности, связанные с Третьей экспедицией.
– Я проверил это почти сразу, как занялся поисками три года назад. Финансовые документы пропали, как и кадровые.
– Все?
– Экспедиция финансировалась университетом Нью-Портленда, – терпеливо объяснил он. – Финансовые записи того времени были уничтожены при пожаре около тридцати пяти лет назад.
Она второй раз медленно опустила вилку.
– Еще одно изумительно точное случайное совпадение, не так ли?
Ник поднял брови:
– Как лучший в мире знаток талантов-схематиков, ты должна понимать, что для подобных мне людей не существует понятия случайного совпадения.
– Ты считаешь, что кто-то намеренно уничтожил финансовые записи университета?
– Да. Так же, как уверен в том, что кто-то намеренно устроил пожар в доме моей матери после того, как подстроил её смерть на той дороге в джунглях.
Цинния вздрогнула:
– Не нравится мне об этом говорить, но, кажется, я чувствую между этими фактами связь.
– Добро пожаловать в прекрасный мир Синергетического Анализа Схем. Ты права, связь есть. Но связь существует всегда.
Она с трудом могла поверить собственным выводам.
– Ты думаешь, действительно возможно, что кто-то намерено старался уничтожить все следы Третьей экспедиции?
– Думаю, так всё и было. А когда это не удалось, убийца решил превратить историю об экспедиции в легенду.
Она смяла салфетку:
– Но зачем кому-то прилагать столько усилий?
– Единственная подходящая причина – экспедиция обнаружила что-то настолько важное или значимое, что убийца был готов на любые действия, пытаясь всё скрыть.
Цинния быстро обдумала сказанное:
– Кто бы это ни был, ставлю на то, что он – схематик.
Ник замер, не донеся кусок до рта. Он медленно отложил вилку и встретился с ней взглядом.
– Ты говоришь об этом как самопровозглашенный эксперт по талантам-схематикам, или это замечание просто пришло тебе в голову?
– Я серьезно. – Она насупилась. – Я думала. То, насколько все действия тщательно продуманы, приводит меня к мысли, что за всем этим стоит схематик.
– Соглашусь, что во всем просматривается определенный план. – Ник длинным пальцем медленно и легко погладил бокал с охлажденным коф-ти. – И в результате всех действий история была переписана.
Он больше ничего не добавил, но Цинния ощутила, как пробная волна психической энергии ищет кристалл. Она колебалась лишь мгновение и затем подчинилась… Она почувствовала глубокое тянущее удовлетворение, как и всегда, когда фокусировала для Ника. «Кажется, будто мы созданы для того, чтобы работать в фокусе», – тоскливо подумала она. Но если Ник и опасался каких-то побочных эффектов фокусной связи, он хорошо это скрывал. Он начал работать. Цинния смотрела, как сложное схематичное построение обретает форму в плоскости подсознания. Она быстро осмотрела всю проекцию, но не понимала её, пока Ник не начал тихо говорить:
– Пропало так много бумаг. Но документы пропадали по определенной схеме. Первые и самые важные финансовые данные должны были пропасть первыми.
Связи мерцали в замысловатой схеме проекции.
– Он должен был прийти к выводу, что первые записи представляют наибольшую угрозу, – сказала Цинния.
– Он был прав. Он мыслит как бизнесмен. И очень хороший.
Построенная Ником схема становилась всё прочнее в плоскости подсознания. И одновременно усложнялась. Мириады точек проходили сквозь завершенную вселенную. Цинния знала, что для Ника каждая из этих точек – это мысль или идея, факт или впечатление. Его разум изучал их как единое целое, искал связи и точки соприкосновения. Она поняла, что поймала одну из редких вспышек понимания того, как могущественные таланты-схематики ведут чистый абстрактный мысленный анализ.
– Кто-то намеревался сделать так, чтобы Третья экспедиция исчезла из анналов истории, – сказал Ник. – И ему это в значительной мере удалось. Прошло всего тридцать пять лет, а экспедиция уже переместилась на один уровень с малодостоверными легендами. Официально никакой экспедиции никогда и не было. Еще несколько лет, и об экспедиции забудут совсем.
– Только ты и горсточка таких людей, как Дефорест, смогут вообще вспомнить эту историю.
– И у нас нет доказательств, – мягко сказал Ник.
Сложные конструкции внутри конструкций всплывали в созданной им ментальной проекции.
– Что ты видишь, – спросила Цинния, зачарованная и ослепленная, но не способная понять структуру. Только Ник мог полностью понять то, что создал. Он был повелителем схемы, магом, работающим в нескольких измерениях в поиске невидимых возможностей и немыслимых связей.
Ник шевельнулся.
– След денег.
– Ты о чём?
– Я сказал Лео, что деньги невозможно отмыть полностью. Но кто-то пытается сделать это в нашем случае. Это значит, что кто бы он ни был, он знает достаточно, чтобы понимать – следы денег приведут к нему.
– И?
– Только тот, кто по-настоящему понимает, как работают деньги, может знать, что предпринять для запутывания следа. – Безо всякого предупреждения Ник оборвал поток дара. Из глаз уходило выражение внутренней сосредоточенности. Схема исчезла из плоскости подсознания.
– Ну? – напомнила Цинния.
– Университет Нью-Портленда спонсировал Третью экспедицию, – сказал он.
– Мы это и так знаем. По твоим словам, их записи говорят о том, что экспедиция была отложена до выхода из Серендипити. Что ещё?
– Университеты обычно не дают собственные деньги на большие экспедиции. Слишком дорого. Они получают гранты или выуживают деньги из состоятельных корпораций.
– Думаю, я понимаю, к чему ты клонишь, – медленно сказала Цинния.
– Кто бы ни уничтожил финансовую отчетность, он сделал это потому, что знал – документы приведут обратно к нему. Мы должны узнать, кто давал деньги на финансирование Третьей. Когда я его вычислю, я найду того, кто убил отца.
– Ты уверен, что отца убили?
– Да. Ник с силой сжал бокал. – Как и мать. Всё укладывается в схему. Теперь логика безупречна. Отец не совершал самоубийства. Его убили из-за той тайны, что он обнаружил. Тайна записана в журнале. Мама была для них опасна, потому что задавала вопросы об исчезновении Барталомью Частина. Её дом сожгли потому, что там могли быть письма или записи, затрудняющие убийце жизнь.
– Но последнее письмо твоего отца уцелело, потому что мать спрятала его в кладовой Энди Аоки, когда оставила тебя с ним. Интересно, почему она не сказала о письме мистеру Аоки?
– Наверно она боялась, что узнай он слишком много, то окажется в опасности. Она хотела защитить его до тех пор, пока сама не разберется в происходящем.
– Она была очень смелой женщиной, – сказала Цинния. – Не удивительно, что твой отец в неё влюбился.
– Да. – Ник удивлено на неё посмотрел. – Я никогда не знал своих родителей, но потом я почувствовал с ними ясную связь. Энди говорил, что однажды так и будет.
Цинния дотронулась до её руки:
– Ник, если ты прав, то твой отец не единственный убитый за время экспедиции. Профессор Дефорест говорил, что в джунглях пропало пять человек. Понимаешь, что это значит? Кто-то убил всех членов экспедиции, а затем изъял все записи.
– Шестой человек, – прошептал Ник.
– Что?
– В письме отец ясно говорит, что утром должны были отправиться шесть человек, помнишь?
– Да. – Цинния сделала глубокий вздох. – Но Дефорест сказал, что их было пятеро.
– Знаю. Раньше я считал, что Дефорест ошибается в количестве людей. Как и во многом другом. Я считал, что он просто угадал. Предыдущие команды отца состояли из пяти человек, включая его самого. Но что если старый Чудик был раз в жизни прав? Что, если по расписанию экспедиции должны были уйти пять человек, а шестой присоединился в последний момент?
– Это значит, что кто бы ни убил Бартоломью Частина и ещё четверых, он был членом экспедиции, – прошептала Циниия.
– Да. А после возвращения убийца попытался переписать историю. Любой, кто может столь полно уничтожить данные, может и добавить парочку новых.
– Почему твой отец согласился в последний момент дополнить состав экспедиции? – спросила Цинния. – Ты говорил, что он всегда настаивал на участии опытных знатоков джунглей. Если ему нужны были пятеро, то зачем брать шестого?
Ник медленно холодно улыбнулся:
– Я не знаю. Но могу попробовать угадать. Его могли вынудить принять шестого члена, если он был одним из тех, кто спонсировал всю экспедицию.
– Но представители университета должны были знать о шестом члене экспедиции. Они должны были знать, что он тоже пойдёт. – Цинния всплеснула руками, раздраженная бесконечными схемами внутри схем. – Боже, в этом случае должны остаться записи о том, что экспедиция состоялась, а не о том, что её отложили.
Ник покачал головой:
– Если этот шестой – схематик-параноик, то он не уведомил чиновников университета о желании присоединиться к экспедиции, и тогда всё сходится.
Цинния глубоко вздохнула:
– Схематик-параноик?
– Я согласен с тобой. Вся задумка в целом отдаёт душком схематика, – мягко сказал Ник. – Схематика, который знал, либо подозревал, что отец тоже схематик.
– И не доверял ему?
– Верно.
Цинния тщательно обдумала это:
– Похоже на теорию заговора. Если то, о чём ты говоришь, правда, то спонсоры Третьей тоже были в этом замешаны.
– Он был там, когда отец совершил открытие, каким бы оно ни было. Он понял его значение. После убийства отца и еще четырех человек он забрал журнал. После возвращения он изменил записи так, чтобы его никак не могли связать с экспедицией. А затем он систематично стёр все связанные с этим рисковым предприятием документы.
– Ник, остановись. Для меня это слишком быстро. Если убийца надёжно прятал журнал последние тридцать пять лет, почему слухи о нём начали неожиданно появляться несколько месяцев назад?
– Насколько я знаю торговлю редкими книгами, – сказал Ник, – могу предположить, что журнал недавно украли или потеряли. Его перепродали тому коллекционеру из Нью-Портленда, который затем умер.
– И бедный Моррис Фенвик оказался вовлеченным в перепродажу.
– Я говорил тебе, что тот, кто обыскивал той ночью магазин Фенвика, не искал ничего конкретного, – сказал Ник. – В том, как перевернули вверх дном помещение, не было последовательности.
– Значит, убийца знал, что журнала там не было. Он просто хотел, чтобы полицейские подумали, что это убийство из-за денег на наркотики.
Ник медленно кивнул:
– Убийца к тому времени уже забрал поддельный журнал у Альфреда Вилкеса. Он разместил журнал так, чтобы Полли и Омар могли найти его и продать мне. Он хотел сбить меня со следа.
Цинния обхватила руками запотевший бокал с ледяным коф-ти.
– Кто бы он ни был, он не понимал, что ты схематик высокого уровня.
– Может, он думал, что всё равно может меня одурачить.
– Весьма самонадеянно. Но и весь план ошеломляюще самонадеянный.
– Да.
– Ник, а ты уверен во всех выводах? Даже для такого таланта-схематика, как ты, эта схема заговора весьма сложна.
– Я уверен настолько, насколько это возможно без серьезных доказательств. Необходимо выяснить, кто финансировал последнюю экспедицию отца.
– Прошло тридцать пять лет, – ненавязчиво сказала Цинния. – Все записи уничтожены.
Глаза Ника зажглись свирепым огнём.
– Даже таланту-схематику весьма непросто избавиться от каждого служащего, бухгалтера и секретаря, что работали в бюджетном отделе крупного университета тридцать пять лет назад.
Цинния нахмурилась:
– Я понимаю, о чем ты говоришь. Должны остаться несколько человек, способных вспомнить, кто тридцать пять лет назад финансировал Третью экспедицию. Сейчас они, наверное, уже на пенсии.
– Мы вычислим их по пенсиям. Я скажу Физеру сделать несколько звонков после обеда.
Цинния улыбнулась:
– Ты невозможен.
– Это комплимент или упрек?
– Не бери в голову. А что мне делать согласно новому плану?
– Ты уже внесла свою лепту. – Ник взял её руку и поцеловал ладонь. – Ты моё вдохновение. Если бы не ты, я бы не связал все факты вместе так быстро и чётко.
Она подумала, что он её разыгрывает, но, встретившись с ним взглядом, поняла, что он абсолютно серьезен.
– Спасибо, – пробормотала она.
– Но я хочу большего. Просто быть вдохновением недостаточно для такого трудоголика, как я.
– Чем ты хочешь заняться? – Цинния откинулась на стуле. – Почему бы не поговорить еще раз с профессором Дефорестом? Может, найду еще пару незамеченных тобой зацепок?
– Это обернется потерей времени. У него точно не все дома. – Ник подошел к телефону и сел на небольшой столик у шезлонга.
– Что ты собираешься делать?
– Сказать Физеру, чтобы начинал искать пенсионеров, работавших на финансовый отдел университета Нью-Портленда.
– А затем?
Его взгляд был задумчив.
– Думаю, мы могли бы искупаться.
– У меня нет купальника.
– В раздевалке есть. Красный. Можешь переодеться, пока я даю указания Физеру.
Глава 19
Ярко-красный купальник подошел идеально. Естественно. Одной из действительно раздражающих черт талантов-схематиков была способность ловко определять и оценивать расстояние, длину, высоту или ширину чего-либо. Покажите им чертеж многомерной геометрической фигуры, и они мгновенно скажут вам приблизительные углы в пересечении любых линий и объем каждого определенного места. Покажите им женщину, и они мигом назовут вам размер ее бюстгальтера.
Цинния предположила, что у Ника, вероятно, ее размеры давно просчитаны и хранятся в схеме в дальнем уголке его удивительного мозга. Интересно, он просматривал эти данные, когда оставался ночью один? Мастурбация схематика была без сомнения прелюбопытнейшим явлением. Жаль, подумала она, что чувством пространства таланты-схематики одарены больше, чем умением строить близкие отношения.
Она подошла к бортику бассейна и села. Несколько минут она смотрела, как Ник плывет от бортика к бортику. Её восхищало то, как Ник плыл по дорожке, сильными взмахами разрезая воду и не оставляя брызг. Энергия, которую он при этом излучал, была просто осязаемой. Мышцы плеч блестели. Мощные рывки продвигали его вперед со смертельной грацией охотящейся акуло-ракуды. Он вырос на Западных Островах, напомнила себе Цинния, и учился плавать в вероломных водах, а не в безопасном личном бассейне. На половине дорожки Ник изменил курс и поплыл к ней. Когда он достиг бортика, то вынырнул и положил руку на плитку очень близко к ее ноге. Другой рукой он откинул назад блестящие влажные волосы с высокого лба.
– Вижу, купальник подошел. – Он обвел ее взглядом с явным удовольствием и, кажется, собственническим инстинктом.
– Тютелька в тютельку.
Он улыбнулся:
– И как раз твой цвет.
Она посмотрела ему в лицо и увидела, что в его глазах все еще полыхали остатки огня фокусной связи.
– И какие у тебя хобби помимо плавания?
Он выглядел удивленным и к тому же немного озадаченным такой постановкой вопроса.
– Плавание – не хобби, а эффективный способ тренировок. У меня нет увлечений.
– Понятно. – Типичный одержимый схематик. Для них не существует золотой середины. Дело или захватывало их целиком, или вообще не стоило внимания.
Он внимательно посмотрел на нее:
– А ты?
– Есть ли у меня любимое занятие? – Она печально покачала головой. – Нет. В последние годы я была слишком занята другими делами. Когда-нибудь я бы хотела иметь сад.
– Но тогда ты будешь вынуждена переехать из квартиры.
– Я знаю.
– Тебе понадобится дом и земля.
– Да.
Он на мгновение притих, затем положил руку на ее голое бедро и медленно провел вниз до колена. Она вздрогнула от соприкосновения с прохладной водой, и сразу же жар его ладони согрел ее. Когда он снова на нее посмотрел, она увидела, что его глаза все еще сверкали. Но на этот раз в глубине его взгляда вспыхивали не только тлеющие угольки фокусной связи.
– Ты приняла решение? – спросил он.
Она догадывалась, что он имел в виду.
– Да.
– Да – ты решила, или да – ты будешь со мной встречаться?
– Оба раза – да.
– Цинния, если мой дар не сведет меня с ума, то ты уж точно сведешь.
Казалось, он выпрыгнул из воды. Его глаза светились торжеством и радостью. Он обвил руки вокруг ее талии.
– Подожди, – завизжала она.
Но было слишком поздно. Он стащил ее с бортика и бултыхнулся в бассейн в обнимку с ней.
– Задержи дыхание, – предупредил он.
От неожиданного погружения в холодную воду Цинния чуть не захлебнулась. Зубы Ника сверкнули в широкой ухмылке. Он погрузился еще ниже, увлекая ее за собой. Внезапное чувство невесомости вызывало головокружение и дезориентацию. Его объятия были надежными и уверенными. Они плыли в тишине голубого водного пространства самой глубокой части бассейна. Когда они коснулись дна, Ник еще больше привлек Циннию к себе и взлетел назад к свету. Как раз вовремя – она не могла сдерживать дыхание ни секундой дольше. Они вместе вынырнули на поверхность.
– Чудовище. – Она смеялась, обнимая его за плечи. – Я тебе еще это припомню. И ты не догадаешься, когда – я тебе не скажу.
– Я не могу ждать.
Веселье в его глазах сменилось сексуальным голодом со скоростью, потрясшей ее до глубины души. Его рот накрыл ее, ищущий, требовательный, возбуждающий. Когда он поднял голову спустя некоторое время, она ощутила, как задрожали пальцы. Если бы его руки не держали так крепко, то она ушла бы под воду.
– Я хочу, чтобы у нас был настоящий роман, – сказал он.
– Я не вижу, насколько он еще может быть реальнее.
Его рот нетерпеливо сжался.
– Я имею в виду, что больше не хочу играть в игры.
– Игры?
– Мы больше не будем притворяться, будто я нанял тебя в качестве дизайнера.
Она скорчила рожицу:
– Тем лучше. Я не думаю, что кто-то поверил в историю с дизайном. Особенно после тех фотографий в «Синсейшен». Но, Ник, я должна тебя предупредить: встречаться со мной – это не лучший способ придерживаться плана по получению респектабельности.
– Не забивай себе голову моей респектабельностью. Я могу купить ее точно так же, как и все остальное. – Его глаза потемнели. – Кроме тебя. Никто не сможет купить тебя, Цинния.
Она коснулась его шеи:
– Или тебя.
– Ни один из нас не продается. – Он улыбнулся с почти диким удовлетворением. – Мы официально заявим о своих отношениях завтра вечером.
– А что будет завтра вечером?
– Бал в «Клубе Основателей».
Она приподняла брови:
– Ник Частин и Алая Леди на ежегодном благотворительном бале года? Ну надо же! Это, конечно, взбудоражит сплетников в определенных кругах.
– Обязательно надень красное. – Он нагнул голову и поцеловал ее еще раз.
Цинния поняла намерения Ника. Он достаточно долго терзал ее рот, чтобы у нее не было возможности возразить.
– Ник, святые небеса, не здесь. Официант может возвратиться в любой момент.
– Он не придет, пока я не позову. – Он придерживал ее одной рукой, а другой одним движением стянул верх купальника вниз к ее талии. Он уставился на нее, как будто никогда в жизни не видел женщины. – Ты так прекрасна.
Она отдавала себе отчет в том, что никто не назвал бы ее красивой. Но это сделало его слова еще более сладкими. Он был схематиком. Для него красота была комплексной характеристикой и представлялась многоуровневой системой, не так как у большинства людей. Она взяла его лицо в р руки.
– Ты тоже.
Он приподнял ее из воды и опустил голову, чтобы зажать тугой сосок между зубами. Она затрепетала. Вода стекала с волос вниз по выгнутой спине. Ногти впились в плечи Ника, и она получила удовлетворение от дрожи, которая прошла по его телу. Восхитительное чувство дикой пьянящей свободы растекалось по жилам. Она сдалась на милость собственной женской сущности. Ник спустил красный купальник вниз по бедрам, и через секунду тот плавал где-то в бассейне. Глаза Ника мерцали. Ее руки заскользили к поясу плавок, затем она положила ладони на его бедра и наслаждалась ощущением твердых мышц под кожей. Она потянула плавки вниз, пока они тоже не исчезли в глубине, и обхватила пальцами твердый член. Он втянул воздух.
– Я тебе говорила, что ты для меня – источник вдохновения. – Она продолжала нежно поглаживать член, очарованная размером и реакцией на ее прикосновения. – Я беру свои слова назад. Может быть, для преуспевающего ученика вроде меня достаточно просто быть источником вдохновения для тебя.
– Подвинься ближе.
Он закинул ее ноги себе на пояс. Когда она поняла, что стала полностью открытой для его действий, трепет возбуждения прокатился по ней. Он положил руку между ее бедрами и нашел клитор. Медленно на него нажал, преднамеренно медленно. Дрожь ожидания захватила ее.
– Я хочу тебя.
– Ты не знаешь, что такое настоящее желание, – возразил он.
– А ты, конечно, знаешь?
– Да. – Он убрал из нее палец. – Господи, да, я знаю об этом все. Настоящее желание – это то, что я каждый раз чувствую, когда вижу тебя. – Он ткнулся в ее влагалище. – Или думаю о тебе. – Он продолжал входить, одновременно используя большой палец для стимуляции маленького тугого комочка, который был центром ее чувствительности. – Или во время фокусной связи с тобой.
Глаза Циннии распахнулись:
– Так ты тоже чувствуешь это?
Он улыбнулся:
– Ты имеешь в виду это?
Невероятная мощь взмыла на уровне подсознания, ища концентратора. Цинния ответила так же, как в самый первый раз, потому что она всегда тянулась к нему, инстинктивно, страстно, с ощущением силы. Чувство близости, вызывающее сексуальное желание и даже больше, проявилось в фокусной связи.
– Да, – прошептала она. – Это.
– В первый раз, когда я это почувствовал, у меня было ощущение, будто я стою на краю обрыва. – Ник медленно двигался в ней. – Я задал себе вопрос, неужели и я в конце концов сломался, ведь говорят, что первоклассные таланты-схематики иногда перегорают.
– А я подумала, что наткнулась на настоящего психического вампира. – Она задержала дыхание, пока ее тело растягивалось и приспосабливалось к нему.
– Я никогда не сделал бы тебе больно.
«Но сделаешь, – подумала она. – Когда Хобарт Бат обеспечит тебя прекрасной женой, женщиной, которая впишется в великий план будущего. Ты женишься на ней. И когда это произойдет, боль будет невыносима, больше, чем ты смог бы когда-либо причинить мне своим психическим талантом».
Ник полностью вошел в нее. В этот момент она знала, что он не думает о неизвестной, безликой женщине, на которой вскоре женится. Как типичным схематик, он был полностью поглощен тем, чем занимался в данный момент. И сейчас он занимался с ней любовью. Она подумает о своем будущем, когда роман с Ником закончится, пообещала она себе. В плоскости подсознания яркая энергия переливалась через совершенно прозрачный кристалл. Цинния упивалась пониманием того, что хоть и на некоторое время, но Ник любил ее. Любил так, как умел.
* * *
Ник рассеянно анализировал структуру дождя, поскольку дождь барабанил по стеклянной крыше. Он ощущал себя так, будто плыл по течению, но это была иллюзия. Они с Циннией укутались в толстые полотенца и лежали на шезлонгах, которые стояли бок о бок к друг другу. Теперь все под контролем. Он достиг своей цели – она согласилась на роман. Так почему он не может избавиться от тревожащего холодка неправильности, который поселился в животе? Почему его гложет такое чувство, будто в схеме отсутствовал какой-то элемент или координата? Но он не мог понять, чего же не хватает, чтобы схема заработала. Он только знал, что цепочка не замкнулась.
– Ник? – Цинния повернула голову и улыбнулась. Женское удовлетворение мерцало в глубинах теплых томных глаз. – Что-то не так?
– Просто я думал.
– Плохой признак, если имеешь дело со схематиком.
Он проигнорировал шпильку.
– Почему ты согласилась на любовную связь со мной?
– Уже жалуешься?
– Я серьезно.
– Ты всегда серьезен. – Она помолчала. – Или почти всегда.
– Я только хочу знать, почему ты решилась на продолжение романа.
– Ник, я знаю, что ты схематик и поэтому склонен заострять внимание на деталях, которые, как тебе кажется, не вписываются в схему, но есть вещи, которые ты должен просто принять.
Он смотрел на нее, не мигая:
– Из-за того чувства, которое мы испытываем во время фокусной связи?
– Нет. – Она улыбнулась. – Хотя я признаю, что оно повлияло.
– Потому что у нас потрясающий секс?
– Нет, но сей факт также повлиял.
– Тебе надоело ждать мистера Совершенство, поэтому ты решила начать со мной вместо него?
– Нет.
– Потому что тебе жалко талантов-схематиков в общем, а ко мне в частности, схематику самого высокого класса, которого ты когда-либо встречала, чувствуешь повышенную степень жалости?
– Ага, мчимся к паранойе на всех парусах.
Он приподнялся на локте и посмотрел на нее:
– Скажи мне, почему ты согласились на любовные отношения со мной?
