Текст книги "Нежный огонь любви"
Автор книги: Джейн Энн Кренц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Расчет опустил глаза, якобы сосредоточившись на пересчете кусочков сардита.
– Интересное предложение.
– Ну так как?
– Хорошо. Ставим. Проигравший будет готовить еду весь следующий цикл.
Зельда ощутила прилив странного возбуждения – такого чувства она во время игры в «Свободный рынок» никогда не испытывала. Кивнув, она села поудобнее, решив вести игру внимательнее обычного. Скорее всего она проиграет – она всегда проигрывает Расчету, – но, может быть, на этот раз не так быстро.
Однако случилось нечто совершенно невероятное – она выиграла! Сначала Зельда сама себе не поверила и только изумленно смотрела на лежащую перед ней гору жетонов. Все они перекочевали на ее сторону стола! Внезапно она почувствовала настоящее ликование:
– Я выиграла!
Расчет откинулся на спинку стула. Губы его скривились.
– И правда выиграла! Ну и как ощущения? Она радостно улыбнулась, не скрывая восторга:
– Очень приятные. И вы завтра весь день будете готовить еду?
– Похоже, что так.
– А вы не огорчены? – спросила она.
– Игрок всегда расплачивается за риск. – Он собрал кубарики и фишки. – Хочешь сыграть еще партию?
Зельда хотела, но не знала на что.
– Я больше не могу придумать ставок!
– А как насчет одного из моих Смеющихся божков против огнебериллового гребня? – небрежно предложил Расчет.
Зельда была шокирована.
– Это слишком дорогие вещи!
– Игра станет только интереснее. Она покачала головой:
– Не могу.
– Если судить по тому, как ты сейчас играла, то ты вряд ли потерпишь поражение. Похоже, ты «Свободный рынок» уже освоила.
Да, похоже, она действительно научилась неплохо играть. Странное ликование все еще разливалось по ее телу. Она бесшабашно кивнула:
– Хорошо, Расчет. Ставки сделаны.
Он тоже улыбнулся, обнажив все свои зубы.
И хладнокровно и методично разгромил ее в следующей партии.
Когда игра закончилась, Зельда продолжала сидеть неподвижно, потрясенная своим проигрышем. Она поздно поняла, что была слишком уверена в своей победе. Видимо, для этой уверенности никаких оснований не было. Расчет молчал, дожидаясь, чтобы она освоилась с мыслью о проигрыше. Зельда печально смотрела, как он забирает у нее последний жетон, а потом подняла глаза:
– Вы выиграли.
– УгуОн сидел и выжидающе смотрел на нее.
– Вы, наверное, хотите получить гребень.
– Проигрыши принято отдавать сразу же.
– Конечно.
Зельда гордо подняла голову, полная решимости проигрывать красиво. Вытащив огнеберилловый гребень из волос, она протянула его Расчету.
Он взял гребень и начал крутить его в руках. Пойманное внутри огнебериллов пламя мерцало и переливалось.
– Красивый.
– Мне подарили его родители, когда провожали в дорогу.
Зельда вдруг впервые за много дней вспомнила нежное понимание на лице матери. Ее отец тоже был полон сочувствия. Их понимание ограничивалось естественной эмоциональной отстраненностью, которую голуби инстинктивно соблюдали по отношению к волкам. Родители почти с самого ее рождения знали, что придет день расставания. Их волчонок будет искать свое место в жизни. Они могли дать ей убежище, но были не в состоянии дать ей цель в жизни.
Расчет поднял голову:
– Так твои родители знают, что ты сейчас летишь
На Ренессанс?
Удивившись такому вопросу, Зельда какое-то время колебалась, но потом честно призналась:
– Нет, не думаю. Я дала им понять, что начну свои поиски на Возлюбленной. Они сомневались бы в разумности полета на Ренессанс.
– Особенно в качестве пассажирки почтового корабля.
– Они могли бы не одобрить мой поступок, – твердо сказала Зельда, – но не стали бы спорить с моим решением. Я человек взрослый. Они уважают этот статус. Просто не хотелось причинять им лишнее беспокойство. Ренессанс очень опасен.
Расчет внимательно посмотрел на нее:
– Твои родители не слишком-то хорошо тебя знают, а?
– Они добрые и чуткие люди, позаботившиеся о том, чтобы я получила превосходное образование и выучила все Килнианские законы, – гордо сообщила ему Зельда.
– Но что бы они ни делали, они не могли превратить тебя в голубку. Ты – волчица. Поэтому они по-настоящему тебя не знают.
– Вы тоже меня по-настоящему не знаете, Расчет, так что не надо делать поспешных выводов, – с удивлением услышала Зельда собственный ответ. – И никогда не сможете узнать меня так, как знают друг друга голуби. Волки не способны к такого рода общению.
Она встала с кресла и с изумлением обнаружила, что вся дрожит. Не говоря больше ни слова, она удалилась на свою койку с драгоценным томиком «Безмятежности и ритуала» Ниско.
Расчет не пытался задержать ее. Он убрал фишки, сложил игровое поле, а потом бережно спрятал огнебе-рилловый гребень в мешочек на своей портупее, которая висела в изголовье его койки. Он решил, что этим вечером тоже будет читать. Какое-то время он вполне сможет обойтись без эля.
Когда он в конце концов вытянулся на койке, готовясь заснуть, он в последний раз мысленно представил себе, как держит Зельду в объятиях. В этой фантазии на ней не было ничего, кроме огнебериллового гребня в волосах. Но даже пламя огнебериллов меркло рядом с огнем, горевшим в ее глазах.
Следующие два дня Зельда прилежно работала над порученной ей программой. Проблемы первой недели полета оказались гораздо серьезнее, чем ей это представлялось сначала. Иногда перед ней вставали неприятные картины того, насколько ужасным оказалось бы ее положение, если бы она согласилась лететь с кем-нибудь вроде Удиры.
Конечно, две недели полета вместе с Тэйгом Расчетом не лишены определенного риска, и настроение у него меняется каждую минуту, но она постепенно училась существовать в этой атмосфере ненадежности. И надо было признать, что Расчету удавалось сдерживать себя. Казалось, он полон мрачной решимости добраться до Ренессанса, не потеряв над собой контроля и не давая воли гневу. Зельда догадывалась, что он очень высоко ставит свое чувство самоконтроля. Он был пилотом, командиром корабля – и это понятие имело для него огромное значение. Его чувство ответственности было очень сильным.
До Ренессанса оставалось всего четыре дня полета, когда случилось нечто ужасное. Зельда только-только включила душ, предвкушая вечернее омовение, без которого просто не представляла жизни. Редкие брызги несколько секунд вырывались из душа, а потом и они исчезли. Она в отчаянии смотрела на последние исчезающие с пола капли. Достаточно трудно было ограничивать количество и время
Мытья – вообще обойтись без него было совершенно немыслимо!
– Расчет!
Он мгновенно оказался у двери и с тревогой спросил:
– Что случилось?
Чуть приоткрыв дверь и прячась за ней, она выглянула:
– Душ сломался. Вода не идет. Его тревога мгновенно сменилась ироническим интересом:
– Да что ты говоришь?
– Расчет, но это же серьезно! До Ренессанса еще четыре дня! Что мы будем делать?
– Изведем много дезодоранта? Она возмущенно посмотрела на него:
– Это не смешно!
– Да, тебе, конечно, не смешно. Для любого, кто проводит в душе по два часа в день, это, надо полагать, настоящая катастрофа.
– Я не провожу здесь по два часа – и это действительно настоящая катастрофа. В моей жизни еще не было ни одного дня, чтобы я по-настоящему не вымылась.
– Ничего страшного. Мы с Фредом насчет лишнего пота не тревожимся. Привыкли приспосабливаться ко всему. Через пару дней мы все друг к другу принюхаемся.
Зельда ужаснулась:
– Я никак не могу четыре дня обходиться без мытья! Вы должны что-то придумать, Расчет.
– Например?
– Например, починить душ! Вы все время твердите мне, что вы тут главный. Ну, вот теперь у вас есть возможность показать, как хорошо вы владеете ситуацией.
Он прислонился к переборке, скрестив руки на груди.
– И что я с этого буду иметь?
– Чистую пассажирку.
– Я думал о чем-нибудь более полезном. Зельда посмотрела на него с опаской:
– Что вы хотите?
– Поцелуй моей пассажирки. Зельда изумленно заморгала:
– И это все, что вы хотите получить за исправленный душ?
– Так мы договорились?
– Может, вы его не можете исправить? Может, вы именно поэтому меня дразните?
– Договорились? – настаивал Расчет.
– А вы его можете починить? – не сдавалась она.
– Леди, может, я и не получил такого великолепного образования, как вы, но руки у меня умелые. Вот в таком отчаянном положении кое-какие практические навыки в тысячу раз важнее всякой заумной голубиной философии, которой тебе набили голову.
Зельда улыбнулась:
– Я глубоко уважаю знания любого рода.
– Так договорились?
Она решительно кивнула:
– Договорились.
Расчет оторвался от переборки:
– Посторонись.
Двадцать минут спустя душ снова заработал. Зельда ликовала:
– Вы просто волшебник, Тэйг Расчет! Где вы приобрели такие умения?
Он на несколько секунд включил воду, проверяя, нормально ли она льется.
– То там, то здесь, – туманно ответил он. – Мне всегда удавалось заставить механизмы работать. На Ренессансе это очень полезно.
– Почему?
– Эта планета буквально жрет технику. От одних только жары и влажности проблем хватает, а там еще куча едких растений и минералов. Хороший механик на Ренессансе получает столько, сколько запросит. Машины там постоянно ломаются.
– Вы какое-то время работали механиком?
– Я же тебе говорил. Я год работал премиальником.
– Премиальник – это механик? – спросила она.
– В некотором роде. Он делает то, за что ему платят. – Он отступил. – Душ ждет, отанна.
– Спасибо вам, Расчет.
Секунду помедлив, она шагнула к нему, приподнялась на цыпочки, положила руки ему на плечи и прикоснулась губами к его губам.
Зельда исчезла в душе прежде, чем Расчет успел ее поймать и потребовать более крепкого поцелуя. Он стоял и глядел на закрывшуюся за ней дверь, пытаясь убедить себя в том, что так даже лучше. Нет смысла подбрасывать угля в огонь, полыхающий в его теле.
Но какой-то упрямый голосок глубоко внутри целую минуту не желал соглашаться с доводами рассудка. Эта планета чересчур зеленая – было первое впечатление, которое Зельда составила о Ренессансе. Пока корабль приближался к ней, бесконечная зелень прерывалась голубыми просторами океанов. Но когда они совершили посадку, то во все стороны раскинулась почти ничем не разбавленная пышная густо-зеленая листва. Порт Попытайся Опять был всего лишь капелькой не-зелени, брошенной в безграничные джунгли в устье крупной реки. И Зельда не сомневалась, что если его строители и ремонтники улетят, то город моментально исчезнет. Джунгли без всякого труда захлестнут жалкие, хрупкие с виду строения из сверкающего триатона и диазита, поглотят все, что попадется им на пути, и маленькая ранка в зелени быстро затянется. Прочнейший триатон представлял собой сплав, составленный из металлов, которые с огромным трудом добывались в небольших полярных областях планеты. Это был один из немногих материалов, способных выдерживать разъедающее действие здешнего климата. Его открытие стало настоящим подарком разведыва-ельным компаниям, которым иначе пришлось бы затрачивать немалые суммы на импорт тяжелых и дорогостоящих материалов.
Трудно было поверить, что Попытайся Опять – самый большой портовый город планеты, решила Зельда, пока «Окончательный Расчет» опускался на посадочную площадку. Это был маленький, неопрятный, стремительно растущий поселок, единственное место на всем Ренессансе, где работники конкурирующих разведывательных и разрабатывающих компаний могли проводить время вместе, не опасаясь враждебности или открытого насилия. Ренессанс был суровой планетой, и люди, работающие здесь, во многом походили на саму планету. Порт Попытайся Опять практически не имел утвержденных законов, но в нем действовало несколько законов неписаных. Один из них заключался в том, что представители всех компаний, находясь в городе, мирно сосуществуют друг с другом. Чуть ли не единственным писаным законом был тот, согласно которому этот порт – единственное место на планете, где запрещается носить бластер. За пределами города вооружение было делом обычным.
Вырубка в джунглях, которую представлял собой Попытайся Опять, была нужна всем. Это было место отправки и получения грузов, источник припасов и экипировки, место, где люди могли бы отдохнуть в безопасности. Место для города было расчищено вдоль берегов широкой илистой реки, которая служила дорогой в глубь огромного континента.
Не успела Зельда выйти из корабля, как почувствовала, что воздух Ренессанса какой-то странный.
– Привыкнешь, – пообещал ей Расчет.
– Но это же все равно что дышать супом! Идя за Расчетом к зданию космопорта, Зельда мысленно укоряла себя за преувеличение: здесь было не так уж плохо. Тем не менее влажная духота резко отличалась от чистого и бодрящего воздуха порта Валентин, не говоря уже о полных ароматов садах Клеменции. Зельда с отчаянием заметила, что тонкая ткань ее строгого дневного одеяния уже намокла и липнет к телу. Можно было подумать, что легкий и нежный материал ее зеленого платья больше не пропускает воздух. И вообще, напрасно она надела именно зеленое платье. Зелени кругом и так больше чем достаточно.
Она постаралась забыть о состоянии своей одежды и сосредоточила внимание на новом и непривычном окружении. Несмотря на удушливую жару и безжалостную стену джунглей, она ощутила прилив радостного возбуждения. Ренессанс был первым пунктом на ее пути. Ее поиск по-настоящему начался!
– Оставайся рядом, пока я буду отправлять посылку во временный сейф. Я буду занят, и мне будет некогда следить за тем, куда ты забредешь.
Распоряжение Расчета прозвучало как-то рассеянно, они уже входили в кондиционированное здание космопорта.
Зельда ничего не ответила. Она была слишком занята тем, что разглядывала окружающую ее толпу людей и горы багажа. Недавно совершил посадку рейсовый корабль. Прибывшие на Ренессанс – в основном работники компаний – представляли собой живописное зрелище. На большинстве были мундиры, по которым можно было сразу же определить, на кого они работают. То здесь, то там среди щеголеватых франтовских форменных одеяний попадались тускло-серые и коричневые летные костюмы вроде того, что был на Расчете. Зельда решила, что это были либо независимые пилоты, либо ищущие работу. Если не бояться работы, то на Ренессансе можно получать немалые деньги.
Но нигде в толпе не было таких строгих одежд, как на Зельде. Она почувствовала себя страшно одинокой. Заметно было, что ее присутствие вызывает любопытство. Если голуби и покидали Клеменцию, они никогда не путешествовали поодиночке. Их практически всегда можно было увидеть в обществе других голубей: они ходили по людным помещениям космопортов небольшими, тесными группами. Понятно, что ее одиночество казалось окружающим весьма странным.
Зельда придвинулась ближе к Расчету, который перегнулся через конторский стол. Краем глаза она заметила его сурово сжатые губы и с любопытством подумала, чем молодая женщина по ту сторону стола вызвала недовольство ее спутника. При ближайшем рассмотрении юная особа оказалась весьма привлекательной: ее длинные светло-русые волосы свободно падали на плечи, обрамляя хорошенькое личико. На ней была форма компании, обслуживающей космопорт, – Зельда не сомневалась, что костюм специально подогнан к ее полногрудой фигуре. Заинтересовавшись происходящим, Зельда стала прислушиваться к разговору Расчета со служащей.
– Нечего мне мозги пудрить, Джина, – огрызнулся Расчет. – Ты прекрасно знаешь, что я забронировал временный сейф. Святоши свидетели – я плачу твоей компании кругленькую сумму за право пользоваться им в любой момент. Я хочу в течение часа выгрузить посылки и поместить их на хранение.
– Извини, Расчет, но на компьютере нет регистрации твоей брони. Тебе придется встать в очередь вместе со всеми остальными пилотами, которым нужен сейф.
– Остальные пилоты пусть хоть в очередь перед сортиром выстраиваются. – Расчет полез в кармашек на своей портупее и достал оттуда пластиковую карточку. – Сунь-ка вот это в твой компьютер и посмотрим, не сработает ли у него память.
– А кричать вовсе необязательно, Тэйг.
– А я и не кричу. Пока. Когда я закричу, увидишь разницу. Найди мой сейф, Джина, иначе я вывалю груз тебе на стол.
Зельда увидела в глазах служащей отчаяние. Кажется, она поверила словам Расчета. Взяв пластиковую запись контракта, она вставила ее в считывающее устройство компьютера. Наступила пауза, во время которой машина сканировала запись и сопоставляла ее со своей информацией. Через несколько секунд роскошное женственное контральто сообщило ожидающим людям:
– Бронь на временный сейф зарегистрирована. Выдан сейф Г – 17.
Расчет торжествующе улыбнулся, забирая свою пластиковую карточку:
– Спасибо, Джина. Ты всегда так любезна. Не знаю, что бы я без тебя делал.
– Тэйг, ты прекрасно знаешь, что я была бы гораздо более любезной, если бы ты хоть иногда был немного повнимательнее.
– Зачем компьютеру внимание? Блондинка широко раскрыла глаза, изображая невинное изумление:
– Я не компьютер, Тэйг. В моем теле нет ни единого грамма холодного металла. И я могу это доказать.
Джина сделала глубокий вдох, идеально наполнив собой пригнанный по фигуре мундир, и улыбнулась.
Расчет тоже нехотя улыбнулся:
– Я нисколько в этом не сомневаюсь, Джина. Проблема только в том, что я вряд ли останусь в живых после этой демонстрации.
– На первый раз я буду сдерживаться, – ласково пообещала ему Джина.
– Я это ценю. Если я когда-нибудь соберусь с мужеством, чтобы попробовать, я тебе скажу. – Не дожидаясь ответа, он отвернулся, и улыбка его погасла. Взяв Зельду за руку, он резко сказал:
– Пошли. У нас много дел.
Зельда никак не могла забыть эту сцену. Ей было не , ко присутствовать при столь откровенно сексуальном заигрывании. И пока Расчет тащил ее за собой по залу, она все время чувствовала на себе оценивающий взгляд Джины.
– А что мы будем делать, Расчет?
– Прежде всего позаботимся о посылках. Зельда кивнула:
– Почта превыше всего.
– Ты быстро учишься, – одобрительно отозвался он. – Можешь оформить компьютерную декларацию, пока я буду следить за разгрузкой.
– А потом?
– Потом я отведу тебя в один дом и сдам друзьям на все время пребывания здесь.
Встревожившись, Зельда остановилась:
– Сдадите меня на все время пребывания? О чем вы говорите, Расчет? Когда мы совершаем посадку в каком-нибудь порту, я должна иметь полную свободу передвижения. Мне надо обратиться к местному комп-архивариусу и встретиться с людьми, которые могли бы подтвердить те сведения, которые я уже собрала. Я не позволю себя «сдать».
– Успокойся, ладно? Я просто имел в виду, что, пока мы будем в порту, тебе надо где-то поселиться. Никто не помешает тебе делать все, что ты захочешь.
– А почему я не могу жить на «Окончательном Расчете»?
– Потому что там буду жить я, – мрачно сообщил он.
– Ну и что? Мы оба спали в корабле две недели. Не понимаю, почему я должна поселиться где-то в
Другом месте на тот недолгий срок, пока мы будем здесь, в Попытайся Опять.
– Поверь мне на слово, нам обоим будет полезно немного отдохнуть друг от друга.
– Но, Расчет, я… – Тут Зельда вспомнила улыбку Джины и поспешно закрыла рот. Ей вспомнились и напряженные тренировки Расчета, и его чрезмерное потребление эля. И самым ярким было воспоминание о той ночи, когда он посадил ее себе на колени и сказал, что ему нужна женщина. – А, поняла.
Подталкивая ее к кораблю, он искоса посмотрел на нее:
– Ну до чего же приятно иметь дело с образованной женщиной! , ц Зельда нахмурилась:
– Если уж вам нужно куда-нибудь меня сдать, то почему не в гостиницу? Почему я должна поселиться у кого-то?
– У Дезмы тебе будет лучше, – туманно ответил Расчет. – В гостиницах Попытайся Опять бывает довольно неспокойно.
Расчет и Зельда стояли у входа в здание со стенами из триатона и прорезанными в них диазитовыми окнами. Зельда сразу же поняла, что диазит был особо прочной закалки: об этом говорил его характерный желтый оттенок. Ее очень заинтересовало, зачем и без того прочный прозрачный материал этого здания превращен в настоящую броню.
Через некоторое время к ним подошла немолодая женщина, высокая и крупная, но не полная – Дезма Кэди. Вид у нее был весьма властный, а в бледно-голубых глазах читались ум и юмор. Видимо, когда-то ее лицо было красивым, но с возрастом изменилось, и теперь его следовало бы назвать приковывающим внимание и интересным. В нем была видна сильная личность, которая сразу же понравилась Зельде. На Дезме был надет белый комбинезон – такой обычно носят все, кто работает в лабораториях.
– Расчет! Прилетел! Ты привез мне новый микроскоп? – Дезма приветливо улыбнулась, приглашая Зельду войти.
– Разве я тебя когда-нибудь подводил? – Расчет протянул ей коробку, которую не сдал в сейф вместе с остальными посылками.
– Никогда! И это одна из причин, почему я считаю тебя таким чудесным! – Она чмокнула его в щеку, а потом повернулась к Зельде:
– Отанна, добро пожаловать. Ваш приход делает честь моему дому.
Вежливое приветствие пролилось бальзамом на душу Зельды. Она сама не осознавала, насколько ей не хватало маленьких успокоительных ритуалов Клемен-ции. Хотя эта женщина не была голубкой, она знала правила поведения. С чувством глубокой благодарности Зельда склонила голову:
– Вы чрезвычайно любезны, отанна Кэди. Благодарю вас за ваше гостеприимство и прошу прощения за беспокойство, которое доставил вам мой приезд сюда.
– Не стоит благодарности. Никакого беспокойства не было. Прошу вас, не будем об этом.
Не успела Зельда произнести очередную вежливую формулу, как в разговор вмешался Расчет. Он знал – обмен любезными фразами может продолжаться очень и очень долго.
– Прекратите, вы обе! Дезма, это – Зельда Джунгли. Она на самом деле не голубка, а выглядит так потому, что родилась и выросла на Клеменции. Яркий пример чересчур образованной женщины. Зельда, познакомься с Дезмой Кэди. Вот еще одна женщина с немалым образованием. Главным образом, в области биологических наук.
Зельда сделала быстрые мысленные выкладки и снова наклонила голову – на этот раз с почтением:
– Конечно. Дезма Кэди! Выдающийся специалист в области биолюминесценции. Я читала вашу последнюю монографию, когда готовила ее к вводу в архивные компьютеры. Ту, в которой вы рассматриваете богомола ригор мортис.
Дезма рассмеялась:
– Да, это я! Леди, работающая с жучками, которые светятся в темноте. Где ты обнаружила Расчета?
– В таверне, – честно ответила Зельда.
– Это меня не удивляет. А как ты оказалась в заведении такого рода? Я-то знаю, какие его привлекают.
– Я искала корабль на Ренессанс. – Зельда гордо улыбнулась. – Я – член экипажа его корабля. Дезма взглянула на Расчета:
– Это правда?
– У нее контракт работника, Дезма, а не контракт обслуживания. Ты не пригласишь нас войти? Здесь жарче, чем в копях ЧТД.
– В лабораторию тебе входить не захочется. Там не прохладнее, чем здесь. – Дезма снова обратилась к Зельде:
– Там приходится поддерживать температуру и влажность, нормальные для Ренессанса. Жучки это любят. Давайте пройдем в дом.
Предоставив Расчету и Зельде следовать за ней, она повернулась и пошла к расположенному по соседству стандартному зданию, ничем не отличающемуся от множества других жилищ в Попытайся Опять. Видимо, все они были возведены одной и той же строительной компанией. Дом имел форму восьмиугольника, внутренние помещения которого были нарезаны наподобие кусков торта. Все это прикрывала выпуклая крыша. За невидимой электронной завесой защитных экранов, одним из назначений которых было не впускать в дом маленьких летающих насекомых, их окутал дивно прохладный воздух. Изобретение экранов относилось к разряду тех, благодаря которым освоение Ренессанса стало возможным. Те же самые экраны, только рассчитанные на гораздо большую мощность, могли преградить дорогу практически всем диким существам Ренассанса. Попытайся Опять со всех сторон был окружен гигантской сетью таких экранов.
– Сколько ты на этот раз пробудешь на Ренессансе, Расчет?
Дезма провела гостей в просторную клиновидную гостиную и набрала на подносе коды прохладительных напитков. Жестом она пригласила Зельду сесть.
– Думаю, дней пять-шесть. Достаточно долго, чтобы набрать несколько выгодных посылок в поселки • первопроходцев, куда я отправлюсь потом. – Пожав плечами, он взял себе кружку холодного эля «Роза Ренессанса». – Может, мне повезет, и я получу отправления на ЧТД. Мы улетим с Ренессанса через пару недель.
– Хочешь пожить у меня, пока Расчет рыскает по джунглям, Зельда?
Дезма откинулась на спинку кресла, удобно скрестив ноги, и отпила глоток фруктового сока со льдом.
– Нет-нет, – поспешно ответила Зельда. – Когда Расчет отправится в поселки первопроходцев, я с ним. Я стала членом его экипажа потому, что хочу попасть в как можно большее количество разных поселений.
– Просидев столько лет на Клеменции, решила увидеть всю систему Девятой Строфы? – со смехом спросила Дезма.
– Не совсем, – невыразительным голосом заметил Расчет, не дав Зельде ответить самой. – Она кое-что ищет. И считает, что сможет вернуться с этой штукой на Клеменцию уже оперившейся голубкой. Потеря времени, но по пути она немало узнает. Зельда полна решимости пополнить свое образование.
Почти неприкрытая насмешка заставила Зельду вспыхнуть. Она привыкла к уколам Расчета по поводу
Ее поиска, но ее смутило то, что он позволил себе сделать это в присутствии посторонних.
– Прошу вас его простить, отанна Кэди. Временами он становится совершенно невыносимым.
– Знаю, – согласилась Дезма, не обращая внимания на то, что Расчет нахмурился. – Я к этому привыкла. Не смущайся из-за него.
Расчет встал.
– Ну, не буду вам мешать перемывать мне косточки. У меня масса дел. Мне надо отыскать местного представителя «Экселэкса»и избавиться от его датчиков. Зельда, ты останешься у Дезмы, пока нам не придет время улетать из Попытайся Опять.
– Хорошо, Расчет.
Покорность Зельды заставила его подозрительно взглянуть на нее:
– И не впутывайся в неприятности.
– Да, Расчет.
Ее голос звучал еще более мягко и послушно.
Казалось, Расчет никак не может придумать, что еще ей сказать. В конце концов он повернулся к хозяйке дома, которая наблюдала за происходящим, почти не скрывая смеха:
– Спасибо, Дезма. Я у тебя в долгу.
– Всегда рада, Расчет. То есть всегда, когда ты сумеешь отыскать умную и вежливую гостью. Жаль, что такое случается нечасто.
– Голуби небесные! И почему это меня сегодня все женщины клюют?
– Может, потому, что вы – превосходная мишень? – чересчур услужливо подсказала ему Зельда.
Когда Расчет возмущенно повернулся к ней, она одарила его своей самой ослепительной улыбкой. – Желаю хорошо провести время, Расчет. Когда вы будете готовы лететь, вы найдете меня здесь.
– Угу, вот именно этого я и боюсь.
Он возмущенно прошествовал к двери и вышел в ' жаркий день. Когда он проходил между экранами, они чуть слышно зашипели.
В прохладной комнате воцарилось молчание. В окно Зельда видела только ряд восьмиугольных зданий по другую сторону пыльной улочки. На улице не должно было бы быть пыли: ведь она затянута непроницаемой мембраной, почти такой же прочной, как диазит и триатон, которые шли на строительство местных зданий. И тем не менее пыли было полно.
Дезма Кэди сделала большой глоток сока.
– Ну что ж, – объявила она наконец, – это все крайне интересно, знаете ли. В маленьких городках вроде порта Попытайся Опять всегда полно сплетен. И о тебе тоже обязательно будут сплетничать. Надеюсь, ты не станешь переживать?
– Я быстро привыкаю к волчьему образу жизни, – ответила Зельда. Она пригубила свой фруктовый сок. Вкус оказался незнакомым, но удивительно приятным. – Местный продукт? – спросила она, указывая на стакан.
– О да. Нравится?
– Очень.
Зельда сделала еще глоток.
– Я очень рада, что ты будешь у меня гостить, Зельда. Мой муж уехал на несколько дней – ведет
Полевые исследования токсинов. Будет очень приятно поговорить с кем-нибудь. Но, должна признаться, меня немного мучит любопытство: почему ты не осталась на корабле? Расчет обычно живет там, а если ты – член его… э-э… экипажа…
Дезма тактично не договорила.
Зельда расправила складку на своем одеянии.
– Кажется, Расчет хочет несколько дней побыть один. В каюте почтового корабля двоим тесновато. Он решил, что после двухнедельного полета нам следует отдохнуть друг от друга.
– А!
Зельда подняла голову, надеясь, что за маской вежливости не видно ее огорчения.
– По-моему, ему хотелось избавиться от меня еще по одной причине. Дело заключается в получении некоего… э-з… специального ухода. Волки очень интересуются сексом, знаете ли.
– Знаю, – уверила ее Дезма, чуть улыбаясь. – Я довольно давно замужем. У меня четверо детей – все уже взрослые.
Зельда чуть не поперхнулась соком.
– Значит, вам понятна ситуация.
– Так ты действительно подписала контракт члена экипажа? Не контракт обслуживания?
– Совершенно верно.
– С каждой минутой все интереснее. Знаешь, Расчет ведь один раз заключал контракт обслуживания. Никто толком так и не узнал, что случилось, но по взаимному согласию контракт был расторгнут, как
Только «Окончательный Расчет» совершил посадку на Ренессансе. Мне было почти жаль эту молодую особу. Говорят, она была буквально в ярости. Но ее мало кто видел. Она даже из здания порта не вышла. Расчет купил ей обратный билет, и она улетела ближайшим рейсом на Возлюбленную. Я слышала, что они с Рас-четом едва не прикончили друг друга во время полета от Возлюбленной до Ренессанса.
– Он мне об этом рассказал.
– Да неужели? – изумилась Дезма.
– Кажется, в качестве предостережения. Я сообщила ему, что контракт обслуживания меня не интересует.
– И он взял тебя просто членом экипажа? Вы зарегистрировали соответствующее соглашение?
– Ну, пока это устная договоренность, но мы с Расчетом относимся к ней серьезно.
– Еще интереснее! – Дезма поставила на столик свой стакан и поинтересовалась:
– А ты действительно прочла ту скучищу, которую я написала про биолюминесценцию?
Зельда кивнула.
– В этом одно из преимуществ работы архивариуса. Получаешь возможность исследовать самые разные области! К сожалению, я ни в одной не являюсь специалистом – если не считать художественной литературы о первопоселенцах, что никак нельзя назвать передовой областью науки. Но могу вас уверить, что ваша статья вовсе не была скучной. Ее очень часто запрашивают те голуби, которые ведут исследования в смежных областях.
Дезма довольно улыбнулась:
– Хочешь посмотреть мою лабораторию?
– Мне это будет чрезвычайно приятно.
В длинном помещении лаборатории атмосфера оказалась именно такой, какую обещала Дезма: горячая и влажная, как на улице. Помимо духоты тут ощущался довольно сильный и неприятный запах, заставивший Зельду невольно поморщиться.
