Текст книги "Сто дней, которые потрясли Галактику (СИ)"

Автор книги: Джейн Астрадени

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 25. День сорок второй… Полный неожиданностей

Как выяснилось позже, это был не человек, а всего лишь андроид. И не скальпель, а плоскостная отвёртка. Но сначала двум напуганным бедолагам пришлось приводить гостью в чувство нашатырём. Как в двадцать пятом веке у них отыскался нашатырь, Женька даже и не спрашивала. Хотя потом оказалось, что был он в кармане у Петровича, когда того похитили. Другой вопрос, что он там делал и как бутылёк не изъяли при похищении? Женьке только одежду и оставили.

– Шоже ты такая впечатлительная? – сокрушался Петрович.

– Не видела барышня андроида в разобранном виде, – пожимал плечами Моисеевич. – Со всяким бывает.

– Угу, с кем не быват, – соглашался Петрович, – всяко и разно.

Петрович был слесарем высшего разряда, на пенсии. Он так рассказал историю своего похищения:

– Сижу я значица на кухне, супружница моя ушла по магазинам… Пью чай, закусываю…

– Чай? – усмехнулась Женька.

– Ну, коньячку туды капнул, для бодрости. Жена, знашь, у меня строгая насчёт ентого дела. Смотрит, кабы чего. Ну я-то знаю, где она прячет. А ни-ни, так, душа иногда просит. На пенсии жешь, одна радость…

Глаза у Петровича осоловели, и он ударился в воспоминания.

– А дальше что? – напомнила ему Женька.

– А чё дальше? Сижу, значица, на кухне, звонят, в дверь. Иду открывать, пенсию, значица, должны принести. Открываю, а там шпендик такой, почтальон. «Вам, – грит, – посылка». Взял я ручку, шоб расписаться, значица, и всё… Шум, гам, и я незнамо хде…

А Рал славно постарался. Или это был другой маркафи? Кто знает, сколько их на службе у дмерхов?

– А на ручке случайно не было камушков? – поинтересовалась Женька.

– Да не помню я! Можа и были. Дык, очнулся в космосе, на корабле ихнем. Там и Моисеич был. Сказали, «куратор, от него ни на шаг». А чё каво, значица, поди разберись… Притащили сюды. Работай, грят, а тута енти… оранжевомордые… Во!

Он живописно растопырил пальцы над головой, имитируя окезский гребень.

– Жутко по первости *трёхэтажный*!

Моисеевич поморщился.

– Что ж ты, Петрович, при барышне?

– Дык, она грит – теперича это пароль.

Моисеевич вопросительно глянул на Женьку. Она лишь пожала плечами.

«Выходит, Грегори мой куратор, что ли? – подумалось ей. – Почему мне не объяснили?»

С Моисеевичем оказалось ещё запутанней. Его похитили из начала двадцать второго века. Он был русским евреем. То есть, папа Моисеевича был евреем из Одессы, а мама – русской. Жили они в Сибири. Моисеевич работал инженером по робототехнике. Женька надеялась, что он хоть что-то знает, но, увы.

– Честно, барышня, – разводил руками Моисеевич. – Я такой же похищенный, как и вы. С чего мне вас обманывать?

Да, похищенный. И почему-то из двадцать второго века… То, что Грегори что-то скрывал, Женька была уверена. Но возможно, Грегори тоже не всё знал. Женя сопоставила факты и пришла к выводу, что хитрые дмерхи выдавали каждому по кусочку, по клеточке, будь он похищенным или куратором, или и тем, и другим. Ровно столько, сколько им, по разумению дмерхов, полагалось знать. Какова их стратегия? Что они замышляют? Вот если бы землянам из прошлого собраться вместе и сложить воедино кусочки мозаики… Был бы толк?

Однако у Моисеевича обнаружилось некое преимущество, как у куратора. Его похитили сами дмерхи. Он мельком видел их и слышал обрывок разговора.

– Какие они? – допытывалась Женька.

– А никакие, – отвечал Моисеевич. – Как будто из воздуха, только более плотного. И видимые, и невидимые. Не видно очертаний. Сгустки какие-то полупрозрачные. То ли маскировка такая, то ли такие и есть. И двигаются, как привидения. Только мотался здесь, а смотришь – нет уже.

– А что вы слышали?

– Один пробубнил другому: «Эту партию мы выиграем…» И всё.

Женя задумалась. Как джамрану удалось раздобыть языковые коды дмерхов? Или дмерхи намеренно говорили по-русски. Она высказала свои соображения Моисеевичу.

– Они не говорили, – вздохнул Моисеевич. – Я их будто в голове слышал… Потом, словно канал перекрыли. И ничего не объяснили. Мол, надо за Петровичем следить и работать. Инженером, как и в прошлом.

Новая загвоздка и куча домыслов. Впрочем, Женьку ожидали сюрпризы и покруче.

– Сдружились мы, – расплылся в улыбке Петрович. – А как не сдружиться? Моисеич мастер на все руки, да я тож не промах…

Слесарь вдруг засуетился, потирая ладони.

– А надо бы нам это дело отметить.

– Давай, – улыбнулся Моисееч. – Давление только проверь. А то, как в прошлый раз.

– Сделаю, – ответил Петрович, выудил из-под стола пустую бутыль и скрылся за ящиками. Оттуда раздалось смачное бульканье, Петрович вернулся с полной бутылкой и водрузил её на стол.

Женька, хлопая глазами, смотрела на прозрачно-зеленоватую жидкость и горлышко, заткнутое чистой скрученной тряпицей. В душе зародились подозрения.

– Что это?

– Крокодильи слёзы, – с гордостью ответствовал Петрович, собирая со стола грязные кружки. – Собственного производства.

– Скорее уж зелёного змия, – пробормотала Женька, догадываясь, что это самогонка, и ломая голову, откуда.

Петрович щедро выложил на стол закусон: батон хлеба, огурцы, соль, лук, ломти протеиновой колбасы.

– Эх, селёдочки бы…

Расставил стопки – прозрачные колпачки от аварийного реле. Само реле в развороченном виде лежало в углу.

По ходу раскрылась тайна «зелёного змия», когда Петрович снова отошёл за ящики и пригласил Женьку взглянуть. Там, замаскированный ящиками вызывающе змеился самогонный аппарат. Как в кино или на картинке. Из чего мужики его смастерячили для Женьки недолго оставалось загадкой.

– Из инжекторных труб, – пояснил Моисеевич, – спаяли по кусочку. И запчастей от списанных пищеблоков. Всё одно в утиль, а нам пригодилось.

Петрович отрегулировал датчики давления, прикрыл агрегат картонкой и присоединился к ним.

– Ну, разливай, Моисеич! Сообразим!

Точно! Теперь их как раз трое… И пахучая жидкость плавно перекочевала в стопки.

– За знакомство!

Они чокнулись. Звяк! Петрович запрокинул и шумно занюхали.

– Хех!

Моисеевич интеллигентно отпил, поморщился и зажевал огурцом с хлебом и солью. Женька чуть-чуть пригубила, из вежливости, и засунула в рот большущий кусок батона.

– Ну как, продирает? – спросил Петрович.

– Мугу, – промычала гостья.

А уже после второй, спросила из чистого любопытства:

– А зачем вам аппарат? На станции разве выпить нечего?

– Дык, алкоголю-то и нету, – развёл руками Петрович. – И шпирта… Ентот ихний… синтеголь.

Моисеевич кивнул в подтверждение, заедая луком и утирая слезящиеся глаза.

– … Как есть – отрава. Душа не поёт. Ни в какую! – возмущался Петрович. – Брюхо тока воет… А огурцы с луком настоящие. Енто Моисеича в хитропонику звали, отлаживать. Он и натащил.

Тут Женька спохватилась:

– А что вы делали с андроидом?

– Переставлял клеммы, – ответил инженер.

Евгения вспомнила, как Грегори рассказывал, что первую линию андроидов запустили в начале двадцать второго века. А Моисеевич как раз оттуда и тоже инженер.

– А вы случайно не знали проектировщика?

Моисеевич расплылся в улыбке, солидно пригладил седые усы и кудри у висков.

– Как не знать. Он перед вами, барышня, собственной персоной. Инженер-проектировщик, техник-конструктор, изобретатель – Иннокентий Моисеевич Эпштейн.

– Ну вы и прикольщик! – вырвалось у Женьки.

– Тсс! Никому об этом. Здесь никто не знает. Все зовут меня просто Моисеич, а по документам я – Эйзенштейн.

– За что же вы так с бедными андроидами? – спросила Женя, втайне ликуя. Такая возможность узнать об этом из первых уст. – Я о подзарядке.

К своему удивлению, она даже не смутилась, будто с врачом разговаривала. Да Эпштейн, собственно, и был врачевателем андроидов и, более того, их папой. А каптёрка аки мастерская служила ему опытной лабораторией.

– Я втихаря исправляю, всё, что без меня натворили, – признался он. – Тссс…

Так Женька узнала трагическую историю первых андроидов, запущенных в производство в 2112 году.

– Я тут как бы и ни при чём, – объяснил инженер. – Понадобилось срочно исправлять ситуацию…

Рассказ Иннокентия Моисеевича Эпштейна, дословно:

«Случилось это в сентябре 2112-го. Мой проект одобрили и только-только отладили линию. Подписали контракт с японцами. Они уехали, а мы с ребятами решили это дело отметить. По-нашему. А что? Запчасти готовы, микросхемы спаяны, осталось запустить линию. Вот и устроили себе передышку. А тут в самый разгар приходит сообщение от директора. Мол, завтра прилетает высокое начальство, с проверкой, и сам министр робототехники. Надо, чтоб к утру образцы были полностью готовы… Аврал! Не знаю, как образцы, а мы-то уж точно «готовые» были. И в сборочном – конь не валялся…

Что делать?! Я ведь две ночи перед тем не спал, пока формальности утрясали. Ребята казались бодрее, чем я, они-то и предложили:

– «Отдыхай, Кеша. Это наша работа. Мы конвейер запустим и соберём штук пять. Для демонстрации хватит».

Устал я, потому и поддался на уговоры… Ох! А дальше… Не знаю, как ребятам – техникам-механикам это в голову взбрело. То ли перепутали, то ли спьяну приколоться решили. Типичный случай ППП…».

– Чего? – невольно прервала его Женька.

– Парни Просто Пошутили, – объяснил инженер и продолжил рассказ:

«Захожу с утра в сборочный, вижу пять новеньких андроидов в ряд, в боевой готовности, а мои парни напротив стоят, ржут и репу чешут.

Спрашиваю:

– «Что случилось?».

И они выкладывают всё, как есть. А глаза виноватые, виноватые…

Дело в том, что у ИРТа-1А изначально мужской прототип, но мы планировали сделать его бесполым, то есть без надлежащего прибора. Ну, вы – люди взрослые, понимаете. Зарядный штепсель по задумке располагался внутри среднего пальца и выдвигался, когда нужно. Самый рациональный и удобный способ. Сначала ребята, когда собирали, забыли штепселя в пальцы встроить, а потом и лишние запчасти остались. Почему-то. Они подумали, прикинули, а разбирать времени не было. Вот и приляпали ему зарядку из оставшихся запчастей и штепселей между ног. Только к утру осознали, что напортачили.

Я когда увидел это чудо техники – за голову схватился.

– «Что ж вы сделали-то?»

А они отвечают:

– «Так удобно же, как раз на уровне розетки».

Ох, парни, парни! Министр с женой и свитой должны прибыть с минуты на минуту, а здесь такое! На наше счастье, начальство опаздывало. Но переделывать всё равно было поздно. Вот мне в голову и пришла эта идея. Не знаю, уж с перепою или от мандража перед министром, но башка трещала жутко.

Растолкал я программиста Володьку – он так и уснул на клавиатуре с мышкой в кулаке. Минут пять втолковывал ему, что к чему. И мы… Короче, как говорится: «если не можешь довести ситуацию до ума, доведи её до абсурда. Запрограммировали наших ИРТов на «чувствительность к подзарядке». Начальству объяснили, что ИРТы-1А – интерактивные техники андроиды, и сами определяют уровень энергии. И у техников-людей голова не болит. Навешали лапши на уши про «сенсорный дозиметр» и «предел экстраполяции». Начальство и это проглотило! Хорошо ещё в последнюю минуту догадались прибор задвигающимся сделать, чтоб не торчал, когда не надо.

Вот такая история. Иногда мне кажется, что решающую роль здесь сыграл голос жены министра. Она с таким интересом на ИРТовы штучки поглядывала… В общем, министр одобрил. Зато мой директор так на меня косился, будто я ему двадцатку должен. Как ещё разнос не устроил? А чтобы сохранить хорошую мину при плохой игре, такой всю линию запустили. И пошло, и поехало. Потом его усовершенствовали….»».

Он помрачнел.

– Не нравятся мне эти усовершенствования. Вот и таскаю потихоньку своих детищ сюда и переделываю. Переключаю сенсоры. Техники – они и есть техники, причём высшего класса, и нечего из них секс-куклы делать.

– Полностью с вами согласна, – ответила Женька и рассказала ему печальную историю Артура.

– Мда, дожили, – оценил Моисеевич, когда они вдоволь похохотали над истеричной дамочкой. – И какому уроду это вздумалось?! Так испохабить моих техников! Нашёл бы, руки оторвал. Эх, похитили бы сюда программиста Володьку. Мы бы с ним такого наворотили!.. С нынешними технологиями, да…

Мечты! Мечты!..

До них донёсся рыкающий звук. Это храпел Петрович. Он крепко уснул под рассказ Моисеевича, прямо за столом, в обнимку с батоном. За разговорами они и не заметили, как засиделись допоздна. Моисеевич растолкал Петровича, и пока тот соображал, инженер с Женькой договорились не теряться и попытаться что-нибудь выяснить. Евгения тут же справилась о пареньке в кроссовках. Но такой мужиками замечен не был. Женя объяснила им, как найти психологическую службу, а они проводили её до средней палубы. Там и расстались.

Евгения шла по коридору, по ночному расцвеченному мигающими огнями, и размышляла.

Хоть какой-то прогресс. Теперь надо кровь из носу раскрутить Грегори на разговор. Заставить? Обманом вытянуть информацию? Как? Ему явно известно больше, чем остальным. У Женьки зрели нехорошие предчувствия…

Глава 26. День сорок третий… Переломный

Решение возникло само, на следующий день. Когда из командировки вернулся Рокен. После отчёта Талеху парень заявился к Женьке в психологическую службу и сообщил, что привёз новые альбомы от популярной джамранской рок-группы. И сходу пригласил её пойти на пляж этим же вечером. Всё-таки Рокен был инопланетянином, а не землянином, поэтому три года ждать не собирался. Женя подумала и согласилась. На то были причины. Первая – она с удивлением поняла, что соскучилась по Рокену. А вторая… У неё зародились кое-какие мысли насчёт Грегори. Ведь Рокен заведовал генетической лабораторией.

Для начала Женя прикупила модный купальник в магазинчике линдри. Не слишком открытый, но и не для скромниц. Рокену понравилось, когда она позвала его в примерочную, оценить. А продавщица линдри – вылитая модель так вдохновилась, что сама перемеряла с дюжину перед довольным джамрану, потягивающим сок на диванчике. Пока Женька что-то не заподозрила и не утащила парня из торгового центра.

– Это что ещё за штучки, Рокен? – деланно возмутилась она, хотя её разбирал смех. Просто к выходкам джамрану надо было привыкнуть.

– А что? – невинно спросил он. – Я угостил девушку напитком. Немного тоника в конце рабочего дня никому не повредит… Пока Талех не видит.

– Рокен! Проказник.

– Ладно-ладно, – лукаво улыбнулся он. – Через минуту пройдёт.

В таком игривом настроении они и завалились на пляж. И море-палуба сильно пошатнула Женькино представление о пространстве. Более того, известные законы физики дали реальную течь. За тонкой переборкой скрывался целый залив. Хотя Рокен не единожды втолковывал ей, что это имитация и наполовину голографическая проекция, впечатление от этого не ослабевало. Даже пахло морем: солью, йодом и водорослями.

За песчаной бухтой в форме подковы раскинулась иллюзорная перспектива открытого моря и ясного неба. Лазурный небосвод и золотое солнце. Пусть это и плазменный прожектор, но он так натурально освещал пляж из трёхслойного песка: белого, жёлтого, чёрного и блестящей гальки с ракушками. Правая оконечность бухты выступала в море голографическими утёсами, покрытыми растительностью и зияющие гротами. Почти естественные волны разбивались о валуны и неторопливо лизали песчаный прибой. Песок под ногами был настоящим, как и камни с ракушками. А вдали виднелась узкая песчаная коса… С пальмами?

– А какую планету имитирует пляж? – поинтересовалась Женя.

– Всего понемногу, – ответил Рокен. – Собирательный образ. Обычно виды меняются, раз в неделю. Но сейчас, похоже, это Земля.

– Ты знал? – подозрительно спросила Женя.

– Я только сегодня приехал, – невозмутимо ответил он.

В лучших земных традициях на пляже расположились цветастые зонтики и шезлонги. Чуть поодаль разместились палатки и киоски, где продавали сок, мороженное и фрукты. Слева, у песчаной оконечности – имитация спасательной станции, где у замаскированных под пальмы щитков управления дежурили охранники, удачно переодетые в загорелых спасателей. Маскировку портили лишь парализаторы с излучателями, пристёгнутые к плавкам. Но никого это не заботило.

На шезлонгах под зонтиками возлежали земляне и инопланетяне – линдри и джамрану. Окезы не были любителями пляжей, а маркафи – тем более. Всего народу собралось не так много и в основном семьи с детишками, которые с криками носились в брызгах прибоя. Бросали друг в друга мячи, песок и надувные игрушки.

– Пляж платный, – объяснил Рокен. – Принадлежит одному маркафи, что арендует у Талеха часть ангара.

– Что-то я не заметила, чтобы мы платили, – нахмурилась Женя.

– А ещё ты не заметила, как мы прошли через служебный вход, – усмехнулся Рокен.

Тут Женька обратила внимание, что люди заходят с другой стороны – через турникет, используя карточки.

– Какая разница? – улыбнулся Рокен. – Для элитного персонала всё равно бесплатно.

– Непривычно как-то, – ответила Женя. – А что людей мало, это хорошо… Ненавижу людные пляжи.

В детстве, отдыхая с родителями на море, Женя старалась уйти куда-нибудь подальше от толпы отдыхающих. Обычно в самые каменистые и неуютные места. Но Евгении они нравились, прежде всего, отсутствием полуголых тел, поджаренных на солнце.

– Я тоже не люблю, – поморщился Рокен. – Если хочешь, можем отойти подальше.

Так они и сделали. Скинули одежду и устроились в отдалении среди камней правой «оконечности мыса». Валуны загораживали пляж, а шум волн звучал громче.

– Динамики близко, – пояснил джамрану.

– Рокен! Балбес. Прекрати! Портишь всю романтику.

Он рассмеялся в ответ, а Женя, выставив лицо, наслаждалась ароматным бризом, живительным теплом и любовалась видом открытого моря…

– Особая вентиляционная система, с запахом, – коварно подкрался Рокен и получил по шее.

– Чего-то не хватает, – задумчиво сказала Женька после минутного молчания джамрану и тут же догадалась. – Чаек!

– Внеси предложение, – хмыкнул Рокен. – На заседании совета по делам бизнеса. Станешь компаньоном и будешь получать прибыль от идеи.

– Правда? – Женька чуяла подвох, но не понимала, в чём он.

– Нет, конечно. «Чайки» давно есть. Просто сегодня не их день. А за отдельную плату, тебе ещё и дельфинов включат, и даже акул. Здесь часто устраивают развлечения на заказ. Ночное море. Штормящее море. Разыгрывают спектакли с пиратами.

– Целое шоу! – изумилась Женя. – А ваш маркафи неплохо устроился.

– Талех тоже, – усмехнулся Рокен. – Хотя сам он сюда не ходит. Некогда ему, а полуголых людей он терпит ещё меньше, чем мы с тобой.

Не успела Евгения это обмозговать, как Рокен спросил, глядя ей в глаза:

– Идём после ко мне… Слушать музыку?

Женя притворилась, что задумалась, рассматривая, утекающий сквозь пальцы песок и мелкие камушки. Она думала о Сириле, хотя понимала тоскливую безнадёжность своих мыслей. И всё-таки ей нравился Рокен. С ним было легко и весело, а уж сколько эмоций и острых ощущений. И кто знает, возможно скоро её здесь не будет… Она вернётся на Землю в свой двадцать первый век. Должна вернуться. Поэтому, Женя не хотела сильно привязываться к кому-либо. С Сиром попросту так получилось…

– Ева? – Рокен отвёл прядь волос с её лица.

– Как вы джамрану с этим живёте?

– С чем? – не понял Рокен.

– Как вы слушаете музыку в одиночестве? Если никого нет рядом…

– Не очень долго, – усмехнулся Рокен. – Существует порог. И среди джамрану не так много меломанов… Ты всего о нас не знаешь. Не понимаешь, какие мы на самом деле.

Кто-то уже это говорил. Кто-то, кого она никак не хочет забыть…

– Рокен, я…

Резко потемнело, будто тучи набежали. Хотя не было ни единой имитации облачка. Искусственное солнце покрылось пятнами…

– Это что такое? – нахмурился Рокен.

Накатываясь шумом, вдали поднималась волна. Она постепенно росла, заслоняя иллюзию горизонта и поглощая голограммы.

Рокен с Женей немедленно подскочили. Да и народ на пляже недоумённо поглядывал вдаль.

– Эй, кто цунами заказывал!? – выкрикнул дородный мужчина, неподалёку от них.

Люди загалдели. Более расторопные и сообразительные похватали вещи, детей и побежали к выходу. Охранники насторожились ещё раньше и попробовали связаться с рубкой. По их действиям Женя поняла, что коммуникаторы не работают. А волна приближалась… По лицу Рокена читалось, что это не рядовое явление, и дело скорей всего дрянь.

– Это же имитация? Да? – пытаясь унять дрожь, спросила Женя. – Это не опасно?

– Вода-то настоящая, – ответил Рокен – И прибывает. Почему-то… Иди за мной.

И направился к станции.

– Выводите людей! – обратился джамрану к первому же охраннику.

– Мы бы рады, – мрачно промолвил тот, указывая на столпотворение у выхода.

По видимости, двери заклинило, система не реагировала на команды, и его напарник тщётно пробовал переключиться на ручное управление. Створки были словно приварены друг другу. На берегу понемногу назревала паника. Когда и до зевак наконец дошло, и они ринулись штурмовать переборки…

Связи с командным пунктом так и не было. Огромная волна надвигалась медленно, но неотвратимо. Кто-то заорал…

– Тихо! – рявкнул охранник. – Без паники!

Белый как мел он повернулся к Рокену.

– За утёсами – люки. Если их открыть, вода уйдёт в стоки через вытяжки. Мы не можем сделать это отсюда, управление не работает.

– Можно отвинтить вручную, – предложил напарник и кинулся за инструментами.

– Не успеем, – охранник покачал головой. – Нас накроет в любую минуту. Попробуем открыть двери.

– А служебный выход? – вспомнил Рокен.

– Заперт.

– Аварийные системы?

– Не отвечают.

– Силовое поле? – сообразил Рокен.

Охранник покачал головой.

– Маловероятно, но…

– Стоит попытаться, – уверенно решил Рокен. – Силовое реле отдельно от главной системы.

– А вы случайно не техник? – поинтересовался охранник.

– Генетик, – ответил джамрану.

Подошёл напарник:

– Среди остальных нет техника. Сам я немного разбираюсь… Попробую. Но…

– Быстрее! Разговорами делу не поможешь. Показывайте, где эти люки. Есть среди вас пловец или ныряльщик? – обратился к народу Рокен.

Люди испуганно отступили и замотали головами. Только один мужчина кивнул, тот, что спрашивал о цунами. Охранник, Рокен и этот дядька прихватили инструменты и двинулись навстречу волне. Шум нарастал, заставляя переборки дрожать. Вскоре это будет уже не шум, а грохот. Женька рванулась было за Рокеном, но джамрану обернулся и крикнул:

– Оставайся здесь!

Пока охранник разбирался с полем, земляне, инопланетяне – все сгрудились в одну большую кучу у переборки, с ужасом глядя на растущую волну.

«Кто-то решил насладиться всеобщим ужасом», – вдруг подумала Женька и её словно подбросило.

Она должна немедленно что-то предпринять, иначе… Молодая женщина заплакала, прижимая к себе ребёнка. И Женя вспомнила, что она психолог и обратилась к охраннику:

– Вода целиком заполнит объём?

– Немного утечёт в вентиляцию. Чуть-чуть воздуха останется под самым потолком, какое-то время.

– Итак, – повернулась Евгения к толпе. – Они успеют. Нам всего лишь нужно продержаться на плаву. Всего пять минут. Берите скорей одежду, полотенца…

Удивительно, но люди её послушались. Будто она воплощала собой спокойствие и уверенность.

– Вяжите из мячей и полотенец… Верёвку! А к детям крепите надувные игрушки. И возьмите ребятишек на руки. Когда вода придёт, мы вытолкнем их. Кто не умеет плавать, делайте то же самое…

– … Так. Волна поднимается медленно, значит, сильно не ударит… Не сразу. Строим заграждение! Поле полем, а дополнительная защита не помешает.

Охранник недоверчиво косился на Женьку, ковыряясь в силовом щитке. Только что пальцем у виска не крутил. Однако другие взрослые перетащили шезлонги, палатки, зонтики, камни и в итоге возвели что-то вроде несуразной плотины или баррикады.

– В любом случае, выиграем время, – пробормотала Женя, неожиданно обнаружив у себя организаторские способности.

Она-то как раз не была уверена, что это поможет, физически. Зато ощутимо сработало психологически. Оказалось, что занять и отвлечь группу людей не так сложно. Увлечённые делом, они успокоились, обрели уверенность и даже воодушевились на борьбу.

Женька смотрела вдаль, но больше ничего не видела, всё заслонила вода… Теперь очень близко… У самого прибоя. Люди сгрудились у переборки, охранник продолжал возиться в щитке… А волна внезапно обрушилась на пляж, окатив всех щедрыми солёными потоками. Отчаянный женский визг и… Перед испуганной гурьбой взметнулось световое защитное поле, оставив охранника и команду добровольцев-спасателей по ту сторону.

Сердце неистово билось о рёбра. Онемевшие люди стояли по колено в воде, гладя на колотящуюся о завесу мутную волну. Но силовое поле выдержало. А потом вода стремительно пошла на спад, словно кто-то выдернул затычку из огромной ванной. По большому счёту, так оно и было. Где-то по ту сторону отрылись люки. Вода уходила и вскоре к ним отплевываясь приблизился охранник. Он успел нырнуть в волну и вынырнуть под потолком.

Когда поле отключили, люди разбрелись по пляжу, растерянно оглядываясь и подбирая вещи. Искусственный берег напоминал картину после реального шторма. Всё кругом было разворочено, песок и камни перемешаны… Часть голограмм отключились, и повсюду зияли тёмные дыры, вместо ясного неба и утёсов. Удивительно как ещё пальмы держались и «солнце», хоть и тускло, но светило.

Переборки с шелестом разошлись. Это снова заработала автоматическая система. Люди хлынули с палубы в спасительный коридор, откуда уже прибывала встревоженная и недоумевающая охрана…

Женька метнулась обратно, чтобы найти Рокена. Заметила первого охранника, мокрого, но живого. И другого мужчину – тот вертел головой в поисках своих вещей. Евгения взволнованно озиралась…

– Здесь я, – из-за большущего валуна, фыркая и вытрясая из ушей воду вылез джамрану. С него текло ручьями, и джамранская причёска являла собой то ещё зрелище. Голова Рокена напоминала мокрого кота с прилизанной в разные стороны шерстью.

– Рокен! – Женька бросилась к нему и обняла.

– Ты согласна послушать рок? Сегодня, при свечах? – хрипло спросил он.