Текст книги "Мятежный восторг"
Автор книги: Джейн Арчер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
Глава 14
Разбудил ее упавший на лицо солнечный луч. Медленно и неохотно она приоткрыла веки. Вдруг к горлу подступила тошнота и рвотный позыв заставил ее вскочить, разметав меховое гнездо, в котором она провела ночь. Прижимая ладонь ко рту, Жанетта пулей вылетела из хижины и упала на колени прямо у порога. Ее выворачивало до тех пор, пока в желудке ничего не осталось. Полуживая от изнеможения, она со стоном опустилась прямо на холодную землю. Отчаянно хотелось пить, но не было сил даже пошевелиться. Когда поблизости хрустнула ветка, она лишь вяло приподняла голову. Это был Генри с пистолетом в руке.
– Я так и подумал, мадемуазель, что вы уже проснулись, – сказал он насмешливо.
– Воды! – простонала она.
– Что такое? – удивился Генри.
– Мне плохо…
– Да, похоже на то. Будет вам вода.
Через пару минут он вернулся с черпаком, поднес к губам Жанетты и дал ей отпить глоток. Чуть погодя, видя, что рвотных спазмов не последовало, он позволил ей напиться вволю.
– Скоро вам станет лучше.
В самом деле, тошнота мало-помалу утихла. С помощью Генри девушка поднялась, но была так слаба, что тут же повисла у него на плече.
– Я отведу вас в хижину. Ложитесь и не вставайте, пока не вернутся силы. Не знаю, сколько нам еще тут оставаться, но уже недалеко до заката, а там опять похолодает. В первую очередь вам бы надо согреться.
Жанетта попыталась идти сама, но колени подогнулись, и она чуть не упала. Генри втащил ее внутрь, вышел и захлопнул дверь. Лачуга была пропитана вонью. Жанетта нашла в себе силы присесть возле неподвижного тела Жака, остававшегося в той же позе, в которой уснул. Это казалось странным. Превозмогая отвращение, девушка дотронулась до тела и сразу ощутила, какое оно каменное и ледяное. Жак был мертв. Вопль ужаса рванулся из горла.
Дверь распахнулась, вбежал Генри и, оттолкнув Жанетту, склонился над трупом. С минуту он изучал своего сообщника, потом выпрямился, пожал плечами и пнул его носком грубого ботинка. Жанетта не могла отвести взгляда от трупа. Это был первый мертвец, которого она видела за свою жизнь. Генри пришлось как следует встряхнуть ее, чтобы привести в чувство.
– Откинул-таки копыта, – озадаченно заметил он. – Я знал, что когда-нибудь он допьется до ручки!
– Он умер… – тупо произнесла девушка.
Она не могла поверить, что такое возможно. Люди не умирают вот так, ни с того ни с сего. Она провела целую ночь рядом с трупом!
– Что же теперь с ним делать?
– Да ничего.
– Как это?
– Пусть себе валяется.
– Но я же не могу…
Издалека послышался перестук копыт. Он быстро приближался. Генри и Жанетта дружно обернулись на звук. Вскоре в дверях появился Жан-Клод. Надежда во взгляде девушки сменилась холодным отчуждением: она ожидала Куинси. Только он мог защитить ее от опасности, пусть даже из низких побуждений. Опасность существовала, настолько же реальная, насколько и необъяснимая. Жак умер не потому, что перебрал вина, а потому, что вино было отравлено. Если бы она согласилась составить ему компанию, то лежала бы сейчас рядом, неподвижная и окоченевшая.
Жанетта содрогнулась, решив, что это дело рук Жан-Клода. Тот оглядел труп, нахмурился и повернулся к Генри:
– Что это значит?
– Мадемуазель стало плохо, ее вырвало. Потом мы обнаружили Жака мертвым, – объяснил тот равнодушно.
Жан-Клод рывком повернулся к Жанетте. Она была очень бледна и едва держалась на ногах. Он посмотрел на Генри, доверенного человека интенданта. Возможно, его милость решил приложить руку к происходящему? Это не понравилось Жан-Клоду, и он дал себе слово как можно скорее во всем разобраться, а пока высунулся в распахнутую дверь лачуги и крикнул:
– Эй, Куинси! Забирай ее, она твоя.
Жанетта едва не лишилась чувств от облегчения. Значит, Куинси все-таки явился за ней! Когда в проеме двери появился широкоплечий гигант, она с трудом удержалась, чтобы не броситься на шею своему спасителю. Черные глаза нашли ее в полумраке лачуги. Коротко кивнув, Куинси огляделся. При виде трупа лицо его исказилось от ярости.
– Что, черт возьми, здесь случилось?
– Ничего особенного, – примирительно ответил Жан-Клод. – Один из моих помощников упился до смерти.
Куинси подошел, опустился на корточки возле скрюченного тела и с минуту его разглядывал. Затем внимательно изучил бутылку из-под вина. Понюхав горлышко, Куинси отбросил ее и молча подошел к Жанетте.
– Сделка вступает в силу, – бесстрастно отчеканил он. – Каждый получил желаемое, и наши пути на этом расходятся.
– Постой, постой! – заторопился Жан-Клод. – Ты не забыл наш разговор? Она моя! Я лишь одалживаю ее тебе во временное пользование.
Куинси пожал плечами.
– Что касается Лиса, я очень надеюсь, что обойдется без неприятных сюрпризов, когда он попадется к нам в руки – продолжал Жан-Клод с нажимом.
– Мне до него дела нет. Ты хотел знать, где его найти, – я раздобыл для тебя нужные сведения. Остальное зависит от тебя.
– Ишь ты, ловкач! – сердито пробормотал Жан-Клод, Никогда не доверявший брату.
– Каков есть, – отрезал Куинси и, повернувшись к Жанетте, широко улыбнулся:
– Хватит разговоров, пора заняться делом. Я и так слишком долго ждал.
Девушка инстинктивно отпрянула: на миг ей показалось, что ее удел – стать очередной порцией мяса для этого дикого зверя. Куинси положил руки ей на плечи и слегка подтолкнул вперед. Нечего было и думать вырваться из этих тисков. Впрочем, Жанетта была далека от мыслей о побеге и мечтала лишь оказаться как можно дальше от Жан-Клода. Сейчас трудно было даже представить, что когда-то она умирала от любви к этому человеку.
Неподалеку стоял экипаж с распахнутой дверцей, окруженный разбойниками. На этот раз они были верхом, лошади нетерпеливо прядали ушами и пританцовывали, торопясь пуститься в путь. Бандитов было около дюжины, и все они выглядели под стать своему предводителю.
Ноги у Жанетты подкосились от страха. Куинси молча подхватил ее на руки и понес к экипажу. Она робко бросила взгляд из-под ресниц на его суровое лицо. Как он поступит с ней? Она затрепетала, когда сверкающие черные глаза заглянули ей в душу. Жанетта залилась краской и отвернулась.
На сей раз езда совсем не утомила Жанетту. Бог знает, почему она доверяла Куинси (во всяком случае, больше, чем его брату) и мечтала разузнать о нем все, что можно, так как он до сих пор оставался для нее незнакомцем, пусть даже весьма интересным.
Набрав скорость, лошади перешли на ровный аллюр. Жанетта устроилась поудобнее и, с удовольствием кутаясь в плащ Куинси, вдыхала пропитавший его мужской запах. Она расслабилась и наконец вздохнула свободно.
Вскоре она задремала. Ей снилось, что кто-то настойчиво пытался напоить ее отравленным вином. Она билась, отворачивалась и извивалась, однако злоумышленник был сильнее. Горлышко клонилось все ниже… но вместо вина из него выскользнула змея с голубыми, как у Жан-Клода, холодными глазами. Ядовитые зубы ее были оскалены и неумолимо приближались к ее лицу.
Жанетта закричала во весь голос – и проснулась в холодном поту. Кругом было темно, мягкое сиденье под ней качалось. Где она? Что с ней? Куда ее везут? Она закричала снова. Карета остановилась, в распахнувшейся дверце показалась мужская фигура. Девушка в ужасе бросилась в противоположный угол, но прежде чем сумела выпрыгнуть, ее схватили за руки. Карета снова рванулась вперед. Не желая сдаваться без боя, Жанетта с ненавистью и презрением глянула в лицо своему врагу – и узнала Куинси. С возгласом облегчения она прильнула к нему, заливая слезами его рубашку.
– Что случилось? – спросил он мягко. – Страшный сон? Не бойся, теперь все будет хорошо.
Слова полились сами собой. Жанетта, плача, рассказала обо всем: о похищении из замка, о лачуге и смерти Жака, о змее с голубыми глазами.
– Кто-то желает моей смерти! – заключила она, дрожа от страха.
– Похоже на то, хотя и непонятно, с какой целью, – согласился Куинси, привлекая ее ближе и касаясь губами ее влажного холодного лба. – Но я не дам тебя в обиду.
Девушка подняла голову и посмотрела на него с молчаливым вопросом.
– Я бы никогда, ни за что не обидел тебя. Но если не веришь, могу вернуть тебя Жан-Клоду.
– Ни за что! Я теперь ненавижу его! Ты не знаешь, как он со мной поступил!
– Знаю, хотя и предпочел бы оставаться в неведении.
– При чем тут ты? – удивилась Жанетта. – Тебя это не касается.
– Как же ты наивна, – нежно произнес Куинси, поглаживая ее по разметавшимся волосам. – Именно из-за меня Жан-Клод и поступил с тобой так. Он хотел причинить боль не тебе, а мне.
– Не понимаю…
– А это и не нужно, – сказал он другим тоном. – Слишком грустная тема, давай ее сменим. Самое главное сейчас, что ты в безопасности.
– Да, но…
– Лучше посмотри, что я принес.
Она внимательно оглядела сверток, потом осторожно ощупала его. Судя по всему, там была одежда, но одежда странная, не похожая ни на что из того, что ей приходилось носить.
– Что там?
– Тебе не понравится! – засмеялся Куинси. – Но надеть придется. Нужно, чтобы ты исчезла, так что относись к этому как к маскарадному костюму. Это сшито по мерке одного мальчишки, подростка, но специально для тебя.
– Что?! – вскричала Жанетта в ужасе. – Штаны? Да я скорее умру!
– Очень жаль, но другого выхода нет.
– Ты с ума сошел! К чему все это, если можно просто отвезти меня к тетушке, и там…
– Ты сама мне сказала, что кто-то желает твоей смерти, – напомнил Куинси. – Вернуться в дом Гретхен было бы верхом неосторожности. Если ты снова появишься в Марселе, убийца не упустит своего шанса.
Наступила долгая тишина. Наконец Жанетта неохотно кивнула.
– Вот и молодец. Надевай это.
– Думаешь, это необходимо?
– А по-твоему, лучше оставаться в том, что на тебе надето?
Вспомнив грязную сорочку и рваный пеньюар, Жанетта тоскливо вздохнула.
– Боже мой, это ужасно! И почему было не захватить платье?
Куинси снова засмеялся.
– Одевайся, времени в обрез! В этой одежде ты сойдешь за разбойника.
– Тогда мне придется отрезать волосы.
Не успела она это выговорить, как Куинси схватил ее за плечи и сильно встряхнул.
– Даже и не думай! Просто оденься, а с волосами что-нибудь придумаем.
Поскольку идея отрезать волосы была всего лишь шуткой, Жанетта не ожидала подобной реакции. Она была озадачена и в который раз подумала, до чего странно порой ведут себя мужчины.
В свертке оказались штаны, рубашка, кожаная куртка, как у большинства разбойников, перчатки и ботинки с пряжками. С минуту она разглядывала/все это, не зная, с чего начать.
– Отвернись, – наконец сказала она Куинси со вздохом.
– Сейчас не время для щепетильности.
– Если будешь смотреть, я отказываюсь переодеваться. Блеск в глазах Куинси исчез, словно их заволокло грозовыми тучами. Он рывком сдернул с Жанетты плащ, захватил в обе руки разом сорочку и пеньюар и разорвал их от ворота до подола. Обрывки он выбросил в окно – и все это произошло так быстро, что девушка не успела даже охнуть.
Эта мера была вынужденной, однако вид молодого прекрасного обнаженного тела оказался слишком большим соблазном для Куинси. Он привлек Жанетту к себе, скользя ладонью по ее спине, касаясь грудей, живота и ног и наконец впился ей в губы лихорадочным поцелуем. Потом он отстранил ее, держа за плечи. Взгляды их встретились, и вся сила его желания отразилась в его глазах.
Жанетта отвернулась, чтобы не встречаться с ним взглядом. Ладонь скользнула по ее руке, потянула ее, и пальцы легли на каменно-твердую выпуклость, горячую даже через плотную ткань. Она отдернула руку с приглушенным криком.
– Как это понимать? Как страх или отвращение? – спросил Куинси негромко.
– Я не знаю!
– Зато я знаю, как понимать то, что ты только что почувствовала. Что я безумно хочу тебя!
Ответное желание накрыло Жанетту горячей волной, она потянулась к Куинси и поцеловала его в губы, поначалу робко, но когда губы его шевельнулись, отвечая, прильнула к нему всем телом.
Ему пришлось собрать всю волю, чтобы не дать страсти завладеть его разумом. Он не хотел оттолкнуть девушку своим неистовством, не хотел всколыхнуть в ней память о насилии. Она не была девственницей, но оставалась невинной. Неохотно, со стоном отчаяния Куинси отодвинулся.
– Похоже, я ошибся, – заметил он со смешком. – Оставаться наедине со мной для тебя тоже небезопасно. Одевайся!
Жанетта поколебалась, сожалея о том, что все так внезапно кончилось, но когда Куинси подтолкнул к ней одежду, начала одеваться. Сначала надела кюлоты – плотные облегающие штаны. На поясе они стягивались специальным шнуром, который пришлось как следует затянуть на тонкой талии. Рубаха с длинными рукавами застегивалась спереди на пуговицы и нисколько не скрывала грудь, скорее подчеркивала ее наличие под мужской одеждой. Вот тут и пригодилась грубая куртка с разрезами на бедрах. Перчатки скрыли маленькие изящные руки, а ботинки, хотя и были впору, своей неуклюжей формой зрительно увеличили размер ноги.
– Теперь тебя примут за женственного подростка, но уж никак не за женщину. Волосы спрячь вот под эту шляпу.
Одевшись, Жанетта с интересом прислушалась к своим ощущениям. Она ожидала, что кюлоты будут жать в паху, однако они оказались мягкими, как сшитые вместе шелковые чулки. Мужская одежда ничем не напоминала тяжелые, обременительные и тесные наряды, которые она привыкла видеть, и впервые задалась вопросом, чем вызвана такая разница в манере одеваться.
– А теперь послушай меня, – обратился к ней Куинси, возвращая к действительности. – Раз мы разбойники, то не должны пользоваться каретами, поэтому нам придется оставить этот экипаж. Сейчас мы направляемся в одну таверну, где всегда многолюдно. Держись рядом со мной. Как только представится возможность, я тебя отвезу туда, где можно будет вымыться и отдохнуть. Поняла?
Девушка кивнула. Карета замедлила ход.
– Как только я скомандую, открывай дверцу и прыгай. Немного пройдем пешком. Позже у нас будут лошади.
– Прыгать? На ходу?
– А что тут такого? Я тысячу раз такое проделывал. Жанетта отодвинулась в угол и сжалась в комочек. Она не желала прыгать на ходу из кареты.
– Дьявольщина! Ничего страшного в этом нет. Просто падай и катись, пока не остановишься.
– Нет, я не хочу и не буду! Я…
Куинси схватил ее в охапку и вытолкнул из кареты, потом выпрыгнул сам.
Глава 15
Жанетта поднялась, шипя и фыркая, как рассерженная кошка. Отряхнула пыль с одежды. Локти и колени саднило от удара о землю, но и только. Тем не менее она сердито посмотрела на Куинси, не обратившего на это никакого внимания. Он встряхнулся как ни в чем не бывало, словно каждый день прыгал из карет, и направился вдоль линии придорожных деревьев к таверне. Ей ничего не оставалось, как последовать за ним. Откуда-то доносился близкий шум прибоя, воздух пахнул солью и водорослями. По всему выходило, что они снова на побережье.
– Ну что? – осведомился Куинси на ходу. – Цела?
– Цела, – неохотно признала Жанетта.
Надо сказать, ее недовольство было чисто внешним. На самом деле ей даже понравилась роль подростка, которому ничего не стоит на ходу лихо выпрыгнуть из экипажа. Это всколыхнуло воспоминания детских лет, когда Жанетта была еще слишком молода для нарядов и причесок, а потому играла и шалила в свое удовольствие. С тех пор все изменилось – не к лучшему.
– Мы почти пришли, – сообщил Куинси, ободряюще пожимая ей руку. – Когда войдем, лучше помалкивай и не отходи от меня. Надо, чтобы все поверили в твой маскарад.
Девушка кивнула, но когда они вышли из-под деревьев на обочину дороги, автоматически взяла его под руку. Куинси сердито оттолкнул ее со словами:
– Черт возьми, ты парень! Не забывай этого! Засмеявшись, она попыталась изображать мальчишку. В таверне яблоку было негде упасть. С непривычки нелегко было приноровиться к давке и толкотне. Здесь собрался рабочий люд – те, кому по душе после долгого трудового дня всласть почесать языки за стаканом вина или кружкой пива. Жанетта привыкла к аристократическим манерам, но здесь о них, похоже, вовсе не слышали.
Тем не менее эта горластая, оживленная толпа была по-своему живописна. Вспомнив неугомонную дочь маркиза де Бомона, она подумала, что Лоретте понравилось бы толкаться среди этих сильных и грубых мужчин. Недаром ее так притягивал порт.
Куинси чудом отыскал свободный уголок за одним из дальних столов, Стоило ему отойти к стойке, как Жанетта ощутила неловкость: несколько пар глаз уставились на нее не то с интересом, не то озадаченно. К счастью, Куинси очень скоро вернулся, бесцеремонно раздвигая толпу широким плечом. Из громадных кружек, со стуком водруженных на стол, выплеснулось пенистое пиво. Подмигнув Жанетте, он уселся рядом с ней. Кружки оказались так тяжелы, что она едва не выронила свою, попытавшись поднять ее одной рукой.
Дождавшись, когда она поднимет эту тяжелую ношу, Куинси стукнул своей кружкой о край ее, да так сильно, что пена забрызгала ей все лицо. В отместку она сдула свою, ловко попав ему на рубашку. Заливаясь смехом, оба стали отряхиваться. Не отводя взгляда от аметистовых глаз Жанетты, Куинси одним духом выпил свое пиво. Потом, прикрыв лицо рукой, чтобы не привлекать внимания, он перевел взгляд ниже – туда, где грубая куртка скрывала женскую грудь. Девушка ощутила прикосновение мускулистого бедра и невольно вспыхнула. Куинси улыбнулся, придвинулся ближе, положил другую руку ей на ногу и начал поглаживать, поднимаясь все выше. Его черные глаза были полны веселого оживления, словно в этой шумной, переполненной людьми таверне они скрывали от всех свой особый секрет. В этом была бесшабашность риска, и не мудрено, что Жанетта забыла обо всем, что ей пришлось пережить в последнее время.
– Этот наряд тебе к лицу, – заметил Куинси вполголоса.
– Только не нужно трубить об этом на весь свет, иначе пройдет слух, что Ты перешел с женского пола на мальчишек, – прошептала она лукаво.
Как и следовало ожидать, он поспешно огляделся, но никто не обращал на них внимания. Рука его возобновила движение и наконец добралась до местечка между бедер.
Жанетта закусила губу, стараясь унять сумасшедший стук сердца. Куинси больше не улыбался, глаза его казались черными безднами.
– Солдаты! – раздалось от дверей. – Разбегайтесь! Все поспешно вскочили и рванули к выходу, но Куинси без труда пробился сквозь затор. Он сразу бросился к коновязи и посадил Жанетту в седло по-мужски, чего она до сих пор никогда не пробовала. Сам он вскочил на черного жеребца. Через несколько мгновений они уже неслись в сторону моря, а вслед за ними мчались остальные разбойники. Жанетта судорожно вцепилась в поводья, пытаясь привлечь внимание Куинси к тому, что не умеет держаться в седле таким способом, но он даже не повернул головы. Впереди показался гребень утеса. Девушка закрыла глаза, ожидая, что вся кавалькада низвергнется вниз, на прибрежные скалы, однако лошади перешли с галопа на рысь, потом на трусцу и повернули к извилистому спуску.
Внизу, немного левее, начинался пляж. Лошади снова понеслись вперед. Подковы бесшумно погружались в песок, сверху лился лунный свет, и все это вместе взятое напомнило Жанетте легенду о призрачных всадниках, с детства очаровавшую ее. Теперь девушка освоилась в седле, паника сменилась возбуждением, поэтому, когда Куинси окликнул ее, она повернула к нему сияющее лицо. Пожалуй, никто до такой степени не подходил на роль предводителя призраков, как он, с этим шрамом на щеке, копной летящих по ветру черных кудрей и сверкающими глазами демона ночи. Но вдруг в сердце Жанетты прокрался холодок.
Что она делает здесь, среди людей вне закона? Почему бежит от солдат, а не под их защиту?
Но что-то иное, более властное и глубокое, внезапно наполнило сердце счастьем, подсказало, что отныне ее место рядом с этим человеком. Неожиданно для себя она засмеялась от радости.
Скачка продолжалась почти всю ночь. Теперь они бежали не от солдат, а от утреннего прилива. Как только восток побледнел, предвещая восход, вода начала прибывать, захлестывая песок. Необходимо было добраться; до леса раньше, чем наступит день, Жанетта то и дело вскидывала голову, чтобы оглядеть утесы. Пути наверх не было. Довольно скоро волны стали пениться вокруг лошадиных копыт, но Куинси не выказывал признаков тревоги, и она тоже успокоилась. Разумеется, он знал дорогу.
Солнце поднималось все выше. Волны накатывали на берег и заливали ноги лошадей. Засмотревшись на прибой, Жанетта не сразу заметила, что несколько человек, опередившие их, повернули к утесам. Вскоре их примеру последовали и остальные. На вершину вела узкая тропа. Лошадь Жанетты начала взбираться по ней такой уверенной поступью, что она смело отпустила поводья и дала ей волю.
На гребне утеса, густо поросшего лесом, всадники сбились в группу. С утеса был хорошо виден краешек солнечного диска, поднимавшийся над туманной линией горизонта.
– Отлично проделано, ребята, – похвалил Куинси. Разбойники ответили нестройным хором одобрительных возгласов.
– Пора бы им понять, что легче поймать ветер, – заметил он и присоединился к дружному смеху. – А теперь самое время разойтись и замести следы. Скоро восход. До встречи, друзья!
Не успела Жанетта и глазом моргнуть, как всадники исчезли, словно слились с окружающей растительностью. На поляну опустилась тишина.
– Поехали, – сказал Куинси, трогая жеребца. – В самом деле, скоро взойдет солнце.
– Я только… – начала девушка, надеясь получить ответ хоть на один из десятка вопросов, что крутились у нее в голове.
– Не сейчас! – отрезал Куинси. Пришлось отложить расспросы до более подходящего момента.
Некоторое время они ехали вниз по лесистому склону, то и дело пригибаясь, чтобы низко нависающие ветви не поцарапали им лицо. Лес становился все гуще, пока тропа не сузилась так, что приходилось одной рукой придерживать шляпу, чтобы ее не сбило. Вскоре они поднялись на невысокий холм, с которого можно было видеть город. Розовый свет зари придавал ему мистический вид, воды гавани искрились и казались кристально чистыми.
Жанетта невольно вспомнила свое первое знакомство с Марселем. «Что за странное, волнующее, завораживающее место», – думала она. Она робко посмотрела на Куинси.
– Ты умеешь чистить лошадей? – спросил он.
– Видела, как это делается, – неохотно ответила Жанетта, похоже, этой долгой ночи конца не предвиделось.
– Потерпи еще немного. Для начала тебе придется пройтись.
Жанетта не поняла. Куинси спрыгнул с седла, помог ей спешиться и ласковым толчком заставил сделать несколько шагов. Ноги ее словно задеревенели в полусогнутом положении, и она чуть не упала навзничь.
– Ничего, привыкнешь, – ободрил Куинси.
Пока она ходила, стараясь размять окаменевшие мышцы, он принес охапку палой листвы. Немного позже и Жанетта принялась растирать свою лошадь пригоршней листьев, счищая с влажных боков хлопья пены. Это было трудоемкое и малоприятное занятие. К счастью, перчатки защищали нежные руки от едкого конского пота.
Наконец с чисткой было покончено, и всадники снова оказались в седлах. Солнце заливало Марсель своими яркими лучами. У городских ворот отчаянно зевал часовой, он не обратил на ранних проезжих никакого внимания. Миновав его, Куинси повернул жеребца к портовым трущобам. Жанетта сразу начала нервно оглядываться по сторонам, недоумевая, почему её спутник выбрал это направление. Кругом потянулись невероятно ветхие лачуги, по сравнению с которыми ее последнее прибежище казалось дворцом. Когда Куинси нырнул в узкий темный проем между двумя полуразвалившимися халупами, она едва не осадила лошадь, но все же поехала следом.
Ворота им открыла женщина лет пятидесяти, опрятная и строгая, в черном платье и переднике. За воротами оказался совсем другой мир! Она увидела ухоженный цветник, а посередине двора возвышался небольшой уютный домик!
– Это еще что за новости? – спросила экономка, всплеснув руками при виде Жанетты. – Никогда не знаешь, чего ждать! Кто, скажите на милость, этот пострел?
– Только не сердитесь, мадам Марго, – со смешком предостерег Куинси.
– Как это не сердиться? Лошади в цветнике! Немедленно отведите их в стойло!
– Хорошо-хорошо, – примирительно произнес Куинси, подмигнув Жанетте. – А нам срочно нужно вымыться.
– Само собой! От вас двоих несет хуже, чем от ваших лошадей!
– К слову сказать, это не пострел, а юная леди. Куинси сдернул с головы девушки шляпу, и волна золотисто-рыжих волос скользнула на плечи.
– Ах! – воскликнула экономка и погрозила ему пальцем. – Экий вы проказник!
– Познакомьтесь, ее зовут Жанетта. Мадемуазель Жанетта де Лафайет. Ей нужно на время где-то укрыться. Как по-вашему, здесь ей будет удобно?
– Рада познакомиться, мадемуазель, – степенно произнесла экономка. – Не вижу, почему бы вам не было здесь удобно. Я умею принимать гостей. Вы двое займитесь лошадьми, а я приготовлю воду для мытья.
Жанетта заметила, что на лице Куинси появилось выражение покоя и довольства. Очевидно, он чувствовал себя здесь как дома. Возможно, здесь и был его дом. Эта мысль почему-то поразила девушку.
Дорожка через цветник привела их к красивой решетчатой двери, за которой виднелись пустые стойла. Конюшня блистала чистотой и выглядела не хуже, чем в любом замке, разве что была значительно меньших размеров. Хотя Куинси и был склонен к уединению, он ценил комфорт. В жалких портовых трущобах он сумел устроить убежище в соответствии со своими вкусами и потребностями, о котором знали, должно быть, лишь самые близкие его друзья. Выходит, и она теперь принадлежала к ним.
Тем временем Куинси протянул ей пару скребниц. У Жанетты вырвался протестующий возглас.
– Лошадки хорошо поработали и заслуживают награды.
Пришлось подчиниться. Делая круговые движения скребницей по лошадиному крупу, девушка с каждой минутой все больше погружалась в пучину уныния. Однако все когда-нибудь кончается. Как только лошадям был засыпан корм, Куинси вывел Жанетту из конюшни, и они снова оказались в цветнике. Это не был розарий, как в большинстве домов знати, здесь был настоящий сад. Декоративный папоротник перемежался с поздними цветами, в крохотном бассейне мелькали рыбки, и все это казалось кусочком рая среди марсельских трущоб.
У задней двери дома Куинси внезапно обернулся, подхватил Жанетту на руки и перенес через порог. Они оказались в узком и длинном помещении. Высокие стрельчатые окна, все до одного выходившие в сад, были приоткрыты, и ветерок колебал тонкие занавески. Витая лестница вела наверх, от нее шел коридор к дверям комнат. Куинси открыл одну из них, и они с Жанеттой вошли внутрь. Похоже было, что комната обставлена мужчиной, – возможно, потому, что в ней недоставало безделушек, мебель была хоть и удобная, но лишь самая необходимая. Однако именно это создавало эффект простора, здесь легко дышалось.
Из коридора заглянула Марго и приветливо улыбнулась Жанетте:
– Ванны ждут. Я покажу мадемуазель ее комнату.
– Я с вами, – быстро сказал Куинси, и так как экономка нахмурилась, объяснил: – Мне все равно нужно наверх.
Жанетта заключила, что для Марго соблюдение приличий – это главное и она не позволит их нарушать. На втором этаже ей сразу бросилась в глаза приоткрытая дверь спальни, где преобладали темные тона и полированное дерево. Она направилась было туда, но сообразила, что это комната хозяина дома, и смущенно попятилась.
– Нравится? – спросил Куинси, заметив ее интерес.
– Очень.
– Мы можем поменяться: ты поселишься в этой, а я займу ту, что приготовлена для тебя.
– В этом нет необходимости! – смутилась девушка, не ожидавшая подобного великодушия.
– Что ей делать в такой берлоге? – вмешалась экономка. – У нас есть кое-что получше. Идемте, мадемуазель!
– Можешь не торопиться с ванной, – крикнул Куинси. – Я буду внизу.
Прежде чем девушка успела ответить, экономка потянула ее за руку в одну из комнат и быстро: прикрыла дверь, чтобы прекратить эти бестактные замечания. Спальня была невелика, но сразу очаровала Жанетту своим женственным изяществом. Общий тон был аметистовый, под цвет ее глаз, меблировка казалась созданной для приятного времяпровождения, кровать под фиалковым балдахином манила к себе. У девушки мелькнула странная мысль, что комната ждала именно ее, что только здесь ей и место, словно кто-то заботливо выбрал каждую деталь с целью ее порадовать. Это казалось невероятным.
При виде ее восхищения экономка перестала хмуриться и расплылась в широкой улыбке.
– Здесь вы найдете все необходимое. В комнате напротив уже готова ванна. Без колебаний зовите меня, если что-нибудь понадобится.
– Я уверена, что вы обо всем позаботились, – растроганно произнесла Жанетта. – И дом, и эта комната – все просто чудесно! Вы настоящая волшебница!
– Ну что вы! – отмахнулась та. – Я лишь присматриваю за домом, а обставлял его сам хозяин.
– В самом деле? У него прекрасный вкус.
– Вода остывает, – напомнила экономка.
– Да-да, иду.
Когда Марго удалилась, плотно прикрыв за собой дверь, Жанетта еще раз задумчиво оглядела комнату. Неужели Куинси и в самом деле подобрал детали обстановки в надежде, что однажды она переступит этот порог? Недоверчиво качая головой, девушка заглянула в шкаф. Там обнаружилось два платья. Одно было вечернее, сшитое по последней моде, из голубого атласа, другое представляло собой простое платьице крестьянки, сшитое, однако, из хорошей ткани. Чуть в стороне висели на зажимах накрахмаленные нижние юбки. Одежда казалась сшитой точно по мерке и к тому же в любимых тонах Жанетты. Она содрогнулась от сладостного предчувствия.
Почему Куинси так поступил? Что означала подобная предусмотрительность?
Заглянув в ящики бельевого комода, она обнаружила там только тонкую сорочку. Ни корсета, ни чулок, ни подвязок! Ей пришло в голову, что это намеренное упущение. Куинси намекал, что ей не потребуется много нижнего белья.
Улыбаясь, Жанетта разложила на кровати крестьянское платье и сорочку и вернулась к осмотру комнаты. На комоде стояла китайская шкатулка, в которой она обнаружила серьги с бриллиантами, а под кроватью ожидали своего часа башмачки. Все до последней мелочи было подготовлено – но когда? В тот день, когда Куинси договорился с Жан-Клодом о плате за свою услугу? Уже тогда он вознамерился привезти ее в свой дом? Так или иначе, все это не могло быть простым совпадением.
Девушка решила, что не оставит Куинси в покое, пока не получит ответа.
Открыв дверь в ванную комнату, она ахнула и прижала ладони к щекам. На каждой стене было по большому – в полный рост – зеркалу, а ванна… такой ей попросту не приходилось видеть! Была она громадная, с отделкой из золоченых кленовых листьев и с удобным изгибом, чтобы откинуть голову. Жанетта нетерпеливо начала сбрасывать запыленную мужскую одежду.
