Текст книги "Незванный гость (СИ)"
Автор книги: Джейн Анна
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Длинноволосый сидел, закинув руки на спинку дивана в забавную леопардовую расцветку, и внимательно смотрел на Кирилла, который, кажется, был не очень доволен.
– Я долго буду ждать тебя? – он спросил на английском, который я, благодаря стараниям не только своим, но и Дэна, стала понимать. То ли Интернет искажал его голос, то ли он и правда был с таким редким приятным низким тембром, я так и не поняла.
Кирилл усмехнулся.
– Я уже говорил. Мой отпуск длится две недели. Две, – для наглядности он показал два пальца, как ребенку. – Два – это столько.
Его собеседник в ответ неспешно показал Кезону средний палец, который, как змея, обвивало кольцо. Ногти у незнакомца были черными, да и вид какой-то... Рокерский. И я заподозрила неладное...
– Нет, – замотал головой гость. – Это – один. А это – два, – поднял он сразу два средних пальца.
– Ты такой остроумный, – улыбнулся холодно длинноволосый. – Кезон. Запись нового альбома больше нет смысла откладывать. Или ты возвращаешься, и мы начинаем работать над материалом, или ты дальше занимаешься *запрещено цензурой*.
– Да черт подери! – воскликнул раздраженно Кирилл. – Я устал после этого вашего европейского турне! Задрали! Я хочу побыть дома! Я хочу отдохнуть!
– Давай со мной ты будешь честным. Ты уехал из-за женщины, – оставался таким же спокойным, словно в противовес Кезону, брюнет по ту сторону экрана. Он убрал руки с дивана и склонился к ноутбуку, отчего можно было разглядеть цвет его проницательных глаз – не темно-карие, как я думала, а серые, и, кажется, подведенные черным карандашом. – А ты ведь знаешь, что я не приемлю подобного. Ты отлично знаешь, как самочки мешают делу.
Кажется, эти слова не понравились Кириллу.
– Гекки, давай без этого. Бесит. Я уехал отдохнуть. И набраться вдохновения. Сейчас я пишу откровенное дно.
– Именно поэтому позади тебя стоит крошка. Вдохновляет? – без улыбки поинтересовался этот самый "Гекки".
Я чуть не уронила поднос, наконец, поняв, кто был собеседником Кирилла. Гекки – Гектор. Сам фронтмен "Красных Лордов"! Основатель и идейный вдохновитель!
"Быть не может, не может быть", – билась в голове мысль конвульсией.
Но я все же не юркнула за угол, как требовало единогласным голосованием сообщество головастиков, а прошла в гостиную, поставила поднос на журнальный столик и села на кресло – так, чтобы оказаться вне зоны видимости камеры ноутбука.
Зачем я спряталась от грозного взгляда вокалиста, сама толком не поняла, зато точно осознала, что человек он суровый – и на промо фотографиях к альбомам, и вживую, видимо. Складывалось ощущение, что человек он очень отстраненный, этакий Снежный Король – аналог Снежной Королеве, все мысли которого занимает только музыка. Хотя на сцене он бывал горяч, и устраивал феерические, на грани фола, шоу.
Я прислушивалась к их дальнейшему разговору, стараясь даже не дышать, и делая вид, что я тут просто так. Чае вот пью, конфетки ем...
– Это не крошка, – невозмутимо отозвался Кезон. – Это девушка моего брата, у которых я остановился.
– Пусть так, – так я и не поняла, поверил ли ему Гектор или нет. – Но откровенное дно – это твоя мания.
– Какая еще мания? – недобро сощурился Кирилл. Жаль, я не могла больше видеть лица Гектора – лишь слышала.
– Та самочка... Если она чужая, зачем стелиться? Прими это и иди дальше, – с каким-то философским спокойствием сказал Гектор. Нет, голос у него, и правда, был весьма необычным. – От твоих глупых поступков она не перестанет быть чужой.
– Прими? – с горечью переспросил Кезон, видимо, забыв обо мне. – Принять – это смириться. – В его голосе было нечто такое, что говорило – смиряться он не намерен.
– Что плохого в смирении? – послышалась угроза в голосе Гектора.
– А, ты ведь специалист в смирении, – ехидно протянул Кирилл и был тотчас послан далеко – я даже всего не разобрала, ибо в сленге все же была не сильна. В только что спокойном голосе его коллеги послышалась самая настоящая злость.
– Ладно-ладно, чувак, не заводись, – примирительно сказал Кезон, поняв, что сказал что-то не то.
– Не советую трогать эту тему.
– Понял-понял.
– Ты мой друг, – вновь голос длинноволосого звучал спокойно. – Я ценю тебя, несмотря на твою козлиную сущность.
– Ох, Ваша милость! Так приятно! – воскликнул Кезон шутовски тоном.
– И я не хочу, чтобы ты превратился в унылое дерьмо. Из-за самочки. У тебя есть то, о чем мечтают миллиарды. А ты рвешь жилы из-за женщины, – без тени сомнения в собственной правоте сказал фронтмен "Красных Лордов".
– Закроем эту тему, Гекки. Жди меня через две недели. Я зажгу вашу унылую тусовку.
– До встречи, урод, – обласкал Кезона Гектор. Видимо, отношения у них и впрямь были теплые. Кто еще, кроме хорошего друга, будет прощаться такими фразочками? Даже враги участливее.
– До встречи, волосатый ублюдок, – был не менее вежлив Кирилл. – И привет Марсу! Пейринги с его участием все еще лидируют в слешевых фанфиках. – И он расхохотался.
– Мордер тебя ждет, – отвечал Гектор и отключился.
Кирилл потер лицо руками. Как и подобает музыканту, руки у него были красивыми – узкие ладони с длинными пальцами, с аккуратными овальными ногтями. На тыльной стороне ладони были видны голубые вены. А на запястье красовалась забавная небольшая татуировка, имитирующая кнопки плеера. Больше тату у Кирилла, в отличие от того же Гектора, не было. Да и вообще, на сцене он все же был совсем другим – с кучей пирсингов, с гримом, подведенными глазами, в весьма специфических костюмах и обуви с заклепками, цепочками и шипами, а в обыденной жизни... Сидел в кимоно и пил чай с бергамотом под стук дождя. Может, ему печенек еще принести, чтобы в кружку макал. Совсем эпично будет.
– Чай? – предложила я ему голосом профессионального дворецкого, которого ничем нельзя было смутить, хотя на языке вертелись тысячи вопросов.
– Спасибо, – отозвался Кирилл. Я села рядом, поставив перед ним чашечку с дымящимся напитком – себе я налила с молоком.
– Это Гектор, да? – не удержалась я, все еще пребывая в шоке. – Поверить не могу...
– Гектор, – согласился гость. – Странный тип, да? Лучше не верить в него. Вдруг оживет?
– А? – не поняла я.
– Так, мыслю вслух, – улыбнулся он мне, не собираясь ничего пояснять.
– О чем вы говорили? Тебя ждут? – да, мне было безумно интересно, что происходит в любимой группе, и я едва ли не светилась от любопытства.
– Ждут. Нужно работать над новым альбомом. Давай не будем об этом, Мария, – попросил он меня, и некоторое время мы сидели молча, каждый глядя в свои ноутбуки. В камине летали искры от тлеющих дров – реалистичность в его экране была на высшем уровне.
***
Когда Гектор и Кезон впервые увидели друг друга, то едва не подрались.
Они встретились в обычном, пропитанном дымом баре, в котором царил полумрак и играла ненавязчивая незапоминающаяся музыка. Был поздний пятничный вечер, а потому и народа там тусовалось прилично – многим хотелось расслабиться за кружкой-другой пива.
Гектор восседал за алтарем сего места – за барной стойкой, на высоком стуле, одну руку поставив на колено и подпирая кулаком подбородок, вторую – положив перед собой. Лицо, обрамленное длинными темными волосами, было каменным – и не поймешь, то ли маска, то ли действительно, это было его обычным выражением. Перед ним стоял пустой стакан, кажется, из-под бренди – в тот вечер он много его пил.
Слева сидел высокий мощный тип с хищным выражением лица и коротким ирокезом – этакий типичный панк, который что-то громко рассказывал, бурно жестикулируя, и, казалось, его словарный запас на процентов восемьдесят состоит из сленга и матерных выражений. А справа примостился довольно интеллигентного вида худощавый азиат с иссиня-черными зачесанными назад волосами до плеч; в руках он держал планшет, и, казалось, сосредоточен он только на игрушке
Феликс, который и привел в это место Кирилла, улыбнулся, заприметив парней, и окликнул их.
Две пары глаз тотчас уставились на парня оценивающе, третья – равнодушно, с нотками какого-то высокомерия, и Кира это тотчас взбесило. Он в последнее время был вообще ужасно нервный. Может быть, потому что не жил еще этакой полу уличной жизнью, сбежав из дома. С одной стороны, опьяняла свобода, с другой – был напряг с деньгами, и он перебивался подработками. Отношения с матерью и ее новым мужем достигали апогея накала, и возвращаться Кирилл не собирался. Зато подумывал о том, чтобы вернуться в родной город. Родственников там нет, но есть друзья. Они придумают что-нибудь. Помогут. Дэн не оставит в беде.
– Обещанный гитарист, – тем временем представил его Феликс остальным. – Пишет неплохую музыку. Впрочем, я рассказывал. А, да, его зовут Кир.
По словам Феликса, эти трое хотели сколотить свою банду и искали подходящих музыкантов. Кирилл, у которого была похожая мечта, доселе не реализовавшаяся, ни на что не надеялся, но пошел за компанию с Феликсом, типом странным, но весьма забавным. Тот считал, что нашел человека, обладающего невероятным голосом. А Киру нравился свой собственный. Наверное, сегодня он потащился в этот бар, чтобы повеселиться, ну или нарваться на неприятности – это ведь тоже забавно. Ему было интересно, кого Феликс считает чуть ли не идеалом.
Любой идеал можно разоблачить, главное, знать, как это сделать – так считад Плотников.
– И кто из них тот гений, который собирает группу? – поинтересовался Кирилл, оглядывая каждого из троицы. Его темные глаза остановились на длинноволосом брюнете. Губы растянулись в тонкой улыбочке. – Наверное, этот чувак. Похож на обдолбанного идиота, – сообщил он Феликсу весело. – Идиоты всегда считают себя гениями – проверено.
– Тобой проверено? – спросил спокойно тот, пристально глядя на вновь прибывшего. Азиат с некоторым удивлением посмотрел на Кира. Панк – с откровенным весельем в хитрых светлых глазах. Пожалуй, если бы его приодели и заставили нормально подстричься, он мог бы сойти за типичного американского парня, этакого капитана школьной футбольной команды. А он зачем-то сделал себе этот ирокез и набил тату от шеи до кончиков пальцев.
– Быть может, – согласился легко Кирилл. -
– А кто сказал, что мы тебя возьмем? – опрокинул второй стакан с бренди длинноволосый. – Ты не прошел прослушивание.
– И, видимо, не пройдешь, чувак, – хохотнул "типичный американский парень".
Кирилла, только что благодушного, едва не перекосило.
Что? Прослушивание? Он? Да эти жертвы эволюции уверены, что тянут хотя бы на треть его уровня?
– Говорят, ты типа оперный певец? – вспомнил слова Феликса Кирилл, которому этот спокойный, как танк, парень, не нравился. Самодовольных он вообще терпеть не мог. – А ты умеешь петь фальцетом? Спой мне, детка, повесели папочку, – и он кинул щедрою рукою на барную стойку долларовую купюру.
– Засунь себе ее в рот, – негромко, но с чувством произнес длинноволосый. – Или привык брать другое?
– У тех, кто поет фальцетом, и брать-то нечего, – рассмеялся Кир и поинтересовался с участием. – Как твоя подружка выкручивается?
И через несколько секунд их уже разнимали. До драки дело не дошло, но разозлился длинноволосый сильно – словно и не был только что Каменным принцем, равнодушно опрокидывающем бренди.
Из бара всех пятерых, разумеется, выгнали.
А уже через пару месяцев было их первое выступление в небольшом захолустном баре – Кир все же прошел прослушивание.
***
– Какой я? – отвлек меня от переписки с приятельницей Кезон.
– Что? – не сразу поняла я, убирая пальцы от клавиатуры. – Какой ты? – повторила я задумчиво, разминая мышцы. – Знаешь, а я до сих пор не могу поверить, что сижу в одной комнате с таким человеком, как ты, – захотелось мне быть откровенной. – Это как... чудо?
И я рассмеялась. Чудо в кимоно понимающе посмотрело на меня и хмыкнуло.
– Тебе кажется, что чудо. Откуда в человеке взяться чуду?
– Нет, правда, – заспорила я. – Как ни крути, ты – знаменитый человек, с миллионами поклонников, музыкант, и бац – сидишь в моей комнате. А ведь я люблю музыку вашей группы, – призналась я. – Правда. Очень. Много лет.
По тонким губам Кирилла скользнула тонкая улыбка, но тотчас исчезла.
– Так как я тебе? – спросил меня он вновь. И почему его это интересует?
– Как человек? Я плохо тебя знаю, как человека. Но ты прикольный. Хороший – мне так кажется. Правда, странный, – призналась я.
– Странный? – поднял тот темную бровь с небольшим шрамом от прокола.
– Надеюсь, вы меня любите таким, – хмыкнул он.
– Ты кого угодно до любви к себе доведешь, – заявила я. – В тебе сочетаются здравый смысл с проблесками острого безумия.
– Так обо мне еще не говорили.
Я только хмыкнула, вновь беззастенчиво заглядывая в его ноутбук. После того, как Кирилл подсмотрел пароль моего аккаунта в популярной соцсети, зашел в мой профиль и поставил недоразвитый статус: "Ушла к другому", вызвавший на моей страничке фурор, я с ним не церемонилась.
– Брутальная нога? – прочитала я с удивлением. – Ну и ник!
– Смешной, да?
– Безумно. И что делает Брутальная нога в группе, посвященной "На краю"? – прищурилась я, увидев мельком список сообществ. Эту рок-банду я тоже обожала. – Ты знаешь их?
– Мир тесен, – с улыбочкой кивнул парень, кликнул пару раз мышью и оказался в официальной группе "На краю". На аватарке ее стояло фото Кея с очередной фотосессии. Светловолосый музыкант, облаченный во все черное, находился на краю крыши многоэтажного дома, на фоне грозного неба, криво улыбаясь и презрительно глядя на мир янтарными глазами. В жизни глаза у него были серые, очень серьезные -мне удалось увидеть его живьем на том памятном фестивале. Кирилл поставил под аватаркой свой царский лайк.
– А-а-а, – догадалась я. – Ты, небось, и в антифанатах НК числишься, гадости строчишь, да?
– С чего ты взяла? – улыбнулся гость. – Я очень порядочный.
– Но это же твои конкуренты, – рассмеялась я. Популярность "На краю", действительно, росла.
– Нет, – вдруг твердо отвечал Кир, как-то бездумно прокручивая стену с записями группы. – Он... Они мне не конкуренты.
Я спорить, естественно, не стала. Однако кое над чем задумалась.
– Слушай, – вдруг дошло до меня. – Кирилл! Так это ты!
– Что я? – вздрогнул он от моего громкого голоса. Курсор мышки остановился на записи, посвященной интервью какому-то модному музыкальному журналу.
– Это ты тогда попросил Кея об услуге на фесте! А я все думала, что за слова... Обалдеть, – потрясла я головой, вспоминая тот невероятный день.
Он только улыбнулся.
– А что за услуга? – вспомнились мне вдруг слова фронтмена "На краю".
– Давай, не будем, об этом, милая Маша, – не захотел говорить парень. – Что было, то было. Прошлое не вернешь, верно?
Он, так и не отправив сообщение, захлопнул крышку ноута в раздражении, которое, кажется, не хотел демонстрировать, но я успела прочитать на его странице-фейке Брутальной Ноге следующее:
О себе: человек, которого не существует.
После упоминания о Кее он ушел гулять и вернулся под утро, уставший и промокший под дождем. Я рассказала об этом Дэну, но тот сказал, что и сам ничего не знает.
– Малышка, ты устала от него? – спросил он с грустной улыбкой. – Прости. Я постоянно у отца в компании и совсем мало внимания уделяю тебе.
– Нет, – ответила я. – С ним весело, это же не абы кто, это Ке-зон, – по слогам произнесла я, наставительно подняв указательный палец вверх. – Освободишься и будешь уделять много. Не переживай, Смерчик ты мой ненаглядный. Маша добрая и понимающая, – погладила я сама себя по голове. – Смерчику повезло с Машей.
Я думала, он скажет, что Маше повезло со Смерчиком, но Денис повторил:
– Смерчику повезло с Машей. Это точно.
Он глянул в окно, за которым шел дождь, беспокойно стуча в окно и вздохнул:
– Ненавижу дождь.
– Холодно?
– Холодно.
– Я согрею, – сказала я уверенно.
– Я знаю, – ответил он, закрывая глаза.
5.
В один из дней нас со Смерчем пригласили в гости на День рождения. И не к кому-нибудь, а к Игорю, еще одному близкому его другу, с которым отлично был знаком с детства и Кирилл.
– Я тоже хочу поехать, – решил наш чудесный гость, услышав разговор Смерчика с Игорем по телефону. Отмечать праздник он собирался за городом, на даче.
– Ты же не хотел, чтобы кто-нибудь знал, что ты в городе, – весело посмотрел на него Дэнни. Его старый друг, действительно, желал быть полнейшим инкогнито, и только мы с ним знали о приезде Кира в родные края. Объяснял он это тем, кто хотел как можно меньшее количество контактов. Я его, правда, не совсем понимала. Мне казалось странным, что он не хочет увидеться с остальными друзьями.
– Хочу сделать сюрприз перед тем, как уеду, – улыбнулся Кирилл очаровательно. Улыбка у него была по-детски обворожительной – но только тогда, когда он контролировал свою мимику. – Люблю наблюдать удивление на лицах, мордах и рожах. Одна из моих любимых эмоций, – пояснил он. – Когда у Игорька днюха? Завтра?
В его темных глазах появились пакостливое выражение. Я с опаской посмотрела на гостя, но говорить ничего не стала. Зато потом он сам все сказал.
В этот вечер спать мы как-то дружно легли пораньше – еще не было и двенадцати часов. Кирилл, посетовав на головную боль, удалился в свою комнату, по-злодейски взмахнув подолом кимоно, первым, и мы с Дэном тоже отправились в спальню – не в силах оторваться друг от друга...
Смерч уснул первым, лежа на животе и трогательно обняв подушку обеими руками. Мне же спать не хотелось от слова совсем, и я, одетая в уютную клетчатую рубашку Дэна, которую как-то отобрала у него, потопала на кухню. Не включая свет, а ограничившись лишь тусклой настенной лампой, я налила себе сок, бросила в него пару кубиков льда – они всегда у нас имелись в специальных формочках стараниями Дэна, и села за стол. Когда кто-то схватил меня за лодыжку, сказав глубоким замогильным басом: "Ку-ку, ждала?", я вздрогнула, подавилась соком, но не заорала, а молча пнула неведомое чудовище. А потом еще раз и еще. И только потом вскочила с табурета, схватив нож. Первой мыслью было что-то вроде: "Дэн беззащитен, когда спит" и я готова была защищать его. Правда, наваждение длилось не больше нескольких секунд. Из-под стола со стоном вылез Кирилл, и весь темный вязкий флер страха мгновенно испарился.
Гость прижимал ладонь к окровавленной губе. Я умудрилась разбить ее своим необдуманным ударом.
– Маша, если бы я знал, какая ты злая девочка, ни за что не стал бы играть с тобой, – беззлобно, но с обидой проговорил он.
– Чего?! Ты зачем под стол спрятался? – возмутилась я, но сбавила тон – не хотела, чтобы Дэн что-то слышал. – Блин! Кирилл, ты вообще нормальный?
– Нет, – улыбнулся он, садясь за стол, выпил мой сок и приложил лед, тающий в его пальцах, к разбитой губе.
– Я вижу, – покачала я головой. – Надо же было додуматься...
– Нож положи, – посоветовал мне гость. – А то я тебя боюсь.
– И не зря боишься, – мрачно проговорила я, следуя его совету.
– Боевой Бурундук, – улыбнулся он и поморщился – видимо от боли. Мне было злобно и стыдно одновременно. Нет, ну серьезно! Что за поступки! Так даже Федька в дурном подростковом возрасте не делал! А Федька вообще психом был конкретным! Даже с нашего четвертого этажа умудрялся ночью спускаться по балконам на улицу, а потом под утром забирался обратно тем же способом. Однажды его застукала мама и чуть не упала от страха за идиота-сына, висевшего на руках где-то на уровне между третьим и вторым этажом...
"Покалечила звезду!", – причитали головастики.
– Ты как? – осторожно спросила я, протягивая ему влажную салфетку.
– Не страшно, – махнул музыкант рукой. – Зубы в порядке. Если бы не моя природная ловкость, ты бы своей пяткой пробила мне висок, Мария.
– Лучше бы вместо природной ловкости у тебя была сообразительность, хотя бы приобретенная, – проворчала я. – И вообще я не хотела. Но извиняться не буду, я защищалась, – пришлось предупредить Кирилла.
– Мы оба знаем, что виноват я, – вздохнул он. На меня парень не злился. – Ты словно Гекки.
– Какая Гекки? – не сразу поняла я, и только потом догадалась, что он имеет в виду Гектора.
– Какая, – хмыкнул он, – мне нравится твой подход. Гектор, – пояснил он и мечтательно вздохнул. – Какая... А ведь волосы у него шикарнее, чем у многих дамочек.
– Чем он их моет? – тотчас стало интересно мне.
– Откуда мне знать? – пожал печами Кир. – Что есть, тем и моет, наверное.
– Выбор большой, – улыбнулась я, вспомнив полки с косметикой у своих подружек-сестричек Марины и Лиды. Косметики у них всегда было много. Постепенно они и меня перетянули на сторону зла. В нашей ванной тоже постепенно появилась куча флаконов и баночек.
– Мыло и шампунь? Или что там у вас еще есть? Маски? – припомнил Кирилл.
– Вообще-то бывают разные шампуни, для разных типов волос, к примеру, а уж марок сколько, – наставительно заметила я, а Кир только снисходительно махнул рукой, мол, оставь эти свои женские заморочки.
– Вот, – протянула я ему мазь. – Помажь губу, заживает быстрее... Так почему я тебе Гектора напомнила? – вернулась я к теме разговора.
– Он меня часто прикладывал по морде, – признался Кирилл, рассматривая мазь, словно боялся, что это отрава. – Гекки у нас сейчас более-менее адекватный. А раньше... Если что не по его, может без слов вскочить и дать в табло. Рука у него тяжелая.
– Как интересно, – загорелись у меня глаза. Слушать про лидера "Красных Лордов" было жутко увлекательно, а Кир мало распространялся про свою звездно-музыкальную жизнь. – А что он еще делает?
– Песни поет, – отозвалась Кезон, морщась, но накладывая мазь на губу. Кровь вроде бы не шла. – Хочешь со мной? – неожиданно предложила я.
– Куда? – удивилась я такому резкому вопросу.
– На улицу.
– Зачем?!
– Хочу первым поздравить старого друга с Днем рождения, – сообщил гость. Глаза у него были такими хитрыми, что мне стало жалко этого друга, и я подумала, как здорово, что Кириллочка живет на другом континенте и вообще все время занят, чтобы уделять свое драгоценное внимание моему Смерчинскому, ну и мне заодно.
– Меня возьми, – раздался вдруг голос Дэна позади нас. Мы тотчас оглянулись и увидели стоящего в арчатом проеме Дениса. Он был сонный, взлохмаченный, щурился на ярком свету, но все равно казался мне самым милым на свете. Я даже умилилась, глядя на своего парня.
– А почему бы и нет? – довольно улыбнулся Кирилл. – Как говорится, три головы лучше, чем одна или две.
– Или любая голова лучше, чем твоя. Вернее, – Денис зевнул, – адекватнее. До сих пор не можешь забыть тот случай?
– Какой? – спросила я, подходя к нему, и потерлась щекой об его предплечье, как кошка. Меня погладили по волосам, и я чуть ли не заурчала довольно.
– Игорь однажды подшутил над Кириллом, – отвечал Дэнни. Вроде бы голос его был серьезным, а в глазах прыгали сонные чёртики. – Давно еще, перед его отъездом... На восемнадцатилетние.
Кирилл закатил глаза.
– Что, над нашим великим шутником кто-то подшутил? – обрадовалась я. Вышла немного злорадно. – А как?
– Игорь чью-то повестку в армию отсканил, похимичил над ней на фотошопе, а после кинул в ящик Киру. В День рождения, – с улыбкой поведал Денис дела минувших дней и зачем-то поправился. – Почти. Помнишь, с каким ужасом ты ее читал?
– Это было не особо смешно, – заметил Кирилл, которому тема разговора не особо нравилась.
– Конечно, – закивал Смерчинский. – Смешно было, когда посредине праздника в квартиру заявился мужик в форме, сказал, что сотрудник военного комиссариата и требовал расписаться за повестку. Ну, вроде бы понятно, – склонил голову к плечу Дэн, – пока медкомиссию не прошел, как могут забрать? Но Кир просто извелся. И пока ему не сказали, что это прикол, грустил.
Я хихикнула – грустящий Кирилл, это, наверное, забавно. Он, наверное, так грустит, что дома рушатся.
– Слушай, давай просто поедем и поздравим Игоря. Иначе я опять начну грустить, – мрачно сообщил гость.
– А с губой у тебя что? – полюбопытствовал Смерч.
– Споткнулся и на ручку двери напоролся, – отвечал тот. Я промолчала, едва сдерживая смех.
Кирилл первым вышел из кухни. Денис вопросительно посмотрел на меня, а я лишь руками развела в разные стороны, мол, я совершенно не причем!
***
Восемнадцатилетние – свой последний День рождения в родной стране Кирилл планировал праздновать с размахом. Совершеннолетие, как-никак! Тогда он и не подозревал, что уедет, готовился к поступлению в один из вузов, планируя стать инженером.
Только вот получилось так, что на свой День рождения он оказался в больнице.
Все началось с ресторана. Кирилл случайно оказался там вместе с матерью и ее омерзительным Антоном Борисовичем, тем самым, который жил и преподавал в Штатах, а позднее перетянул за собой и его мать. Антон – он просил называть его именно так, приехал в гости к Ирине Николаевне. Остановился, конечно, в гостинице, но и домой к ним захаживал часто. Матери, естественно, внимание однокашника было приятно, и она часто приглашала его куда-нибудь – в музеи, на выставки, на длительные прогулки...
Когда до праздника оставалось несколько дней, Антон пригласил Ирину в один из лучших ресторанов. Кирилл, видя, с какой счастливой улыбкой мать собирается на встречу, отчего-то обозлился. Антон не внушал ему доверия и ужасно раздражал, хотя вроде бы человеком был неплохим, спокойным и рассудительным. Он не повышал голоса, не раздражался по пустякам и больше молчал, нежели говорил.
Кирилл напросился пойти вместе с матерью. Вернее, поставил ультиматум, и той пришлось взять сына с собой. Антон, впрочем, против не оказался – к Киру он относился вполне хорошо.
Они расположились за столиком около окна, ожидая заказ. Ирина что-то увлеченно рассказывала о современной художественной культуре, Антон внимательно слушал ее, изредка вставляя глубокие мысли, а Кирилл изнывал, поглядывал на темнеющую улицу, на которой царил адский холод, и тайком переписывался с кем-то по телефону. Слушать разговор двух увлеченных современным искусством взрослых, было скучно, Антон откровенно раздражал, но уходить парень не собирался.
Снежану он заметил совершенно случайно. Поднял голову, чтобы посмотреть, где официант, а увидел ее – в откровенно коротком, на грани с пошлостью, облегающем черном платье, открывающим изящные плечи, с клатчем в руке, в обуви на высоких каблуках, которые делали ее ноги еще длиннее. Темные густые волосы были собраны в замысловатую прическу. В ушах висели длинные, почти до ключиц, тонкие серьги. Лицо казалось взрослее из-за яркого макияжа.
Она была как экзотическая кукла.
Кирилл сначала и не понял, что это Снежана. Он даже в своих фантазиях не мог представить ее такой... Одновременно скромной и раскрепощенной, покорной и игривой. А в этом образе в ней совершенно немыслимым образом сочетались все эти качества. Нежное лицо с умными понимающими глазами дисгармонировало с откровенным платьем и вызывающей походкой. Кир же привык видеть Снежану другой – скромной, несколько отстраненной, но смешливой и трогательной. И уж совсем странным для него был тот факт, что подругу детства сопровождает мужчина лет сорока пяти, в дорогом костюме и самодовольной улыбочкой. Его рука по-хозяйски лежала у Снежаны чуть ниже талии, и сам он то и дело склонялся к ее ушку, нашептывая что-то и смеясь. Девушка улыбалась ему, словно его ладонь ей ничуть не мешала, а, напротив, нравилось, что ее обнимают.
Они скрылись за дверью, ведущей в другой зал, в котором, кажется, проходило какое-то торжество.
Кирилла словно тяжелым мешком по голове ударили. Мать даже спросила, не плохо ли ему стало. Он улыбнулся, сказал, что все хорошо, но сделал вид, что ушел в туалет, а сам попытался пробраться на то мероприятие, в соседнем зале. Увы, охрана его не пустила. Тогда Кир попытался дозвониться до Снежаны – вдруг ему всего лишь показалось, что он видел ее? – но девушка прислала ему скупое сообщение, что занята подготовкой к последнему экзамену.
Это его ужасно разозлило.
Честно говоря, эта девушка, которую он знал с детства, ему очень нравилось, и Кир даже несколько раз приглашал ее на свидания. Раньше Снежана отвечала ему взаимностью, и у них, кажется, все могло бы получиться, но осенью у ее семьи случилось неприятность, если не сказать больше – бизнес отца разорился, а на самого него завели уголовное дело. И она очень изменилась. Перестала общаться с друзьями, еще больше замкнулась в себе. И Кирилла тоже отталкивала. А он жутко переживал.
В тот вечер он, заподозрив неладное, он ничего больше делать не стал и никому ничего не сказал. Но попытался проследить за Снежаной, и это дало свою плоды. Как оказалось, вечером каждого дня за ней заезжала большая черная машина и забирала девушку. На третий день Кириллу даже удалось проследить, куда – в клуб, на еще одно закрытое мероприятие для бизнесменов, где Снажана встретилась уже с другим мужчиной – на этот раз лет пятидесяти пяти, обрюзгшим и неприятным, которого помимо прочего, сопровождала охрана. И тогда Кирилл все понял.
Он не мог смотреть на то, как этот самый мерзкий мужик расцеловывает Снежану сначала в обе щеки, затем – в губы, берет под руку, прижимая к себе... Кирилл словно с ума сошел, подбежал к девушке, еще не успевшей пройти в здание клуба, схватил за руку, закричал что-то. Та ужасно испугалась, попыталась вырвать руку, оттолкнуть его... А вот ее спутник рассердился. Несколько коротких приказов, и охрана отволокла Кирилла в какие-то чахлые, засыпанные снегом кусты. Естественно, избивать его суровые мужчины не стали, так, дали пару раз для порядка, но Кириллу и этого хватило. Очнулся он уже в больнице.
Естественно, ни о каком Дне рождении и речи идти не могло – несколько недель Кирилл провалялся в палате с парой переломов и сотрясением мозга, которое он получил, можно сказать, самостоятельно – потеряв сознание от боли, упал и приложился головой об асфальт.
Снежана приходила – один раз. Зашла и встала у двери, глядя не на Кира, а в потертый пол; в руках у нее был пакет с фруктами, а в глазах – дикая усталость.
– Девушка, вы к кому? – весело осведомился сосед по палате, веселый мужичок, который часами травил разные байки на потеху всей палате.
– К нему, – кивнула смущенно на сидящего на своей кровати Кирилла Снежана и сделала несколько несмелых шагов. Кирилл поднял на девушку мрачный взгляд и похлопал по табуретке, стоящей рядом. Она села, отчего-то избегая смотреть ему в глаза.
– Это тебе, – поставила она на пол тяжелый пакет. – Поправляйся.
Сейчас она вновь была обычной собой – в простых джинсах, свитере со снежинками, собранными в низкий простой хвост волосами, без косметики... Совершенно обычная девушка.
– Попытаюсь, – отозвался глухо Кирилл.
– Я говорила с твоей мамой... – Вздохнула Снежана. – Она сказала, поваляться тебе придется, но ничего серьезного.
