Текст книги "...Тебе мы, Терра, навсегда верны"

Автор книги: Джеймс Типтри-младший

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Ласково что-то нашептывая льнущим к ней мини-грызунам, из-под трапа вылезла Лили. У нее на макушке грызун-жокей вкладывал в кобуру крохотный пистолет.

– Это Снедекор его уложил! Наш Снедекор! – радостно закричала Лили.

Машина Кертиса и санки послушно следовавшего за ним шимпанзе, теперь напоминавшего марионетку, уже сели. Наконец прибыла с группой обслуживания и переводящая машина.

– Это Снедекор его уложил! – ликующе пела Лили.

– Что эти типы хотели сделать? – спросил Крисмас. Шеф безопасности сурово посмотрел на своего пленника, к которому уже подсоединили переводящую машину.

– Скоро узнаем, – отозвался он. – Видно, свора каких-то чертовых троглодитов услыхала про нашу планету, и им захотелось принять участие в состязаниях. А кто такой Снедекор?

Снедекор, по-прежнему на голове у Лили, непринужденно раскланялся и помахал лапкой.

– Стреляет неплохо… Только почему, интересно, у него оказалось огнестрельное оружие? – сказал Кертис.

– Давнее распоряжение: разумные существа ростом менее девяти сантиметров имеют право носить в целях самозащиты оружие, если применение его не влечет за собой смертельного исхода для жертвы, – объяснил Крисмас и повернулся к Секретарю. – Привет, Дет! Рад, что все у тебя кончилось благополучно. Дальше этим делом, естественно, придется заниматься тебе. А ты, Лили, потом скажешь мне результаты состязаний – посмотреть не смогу, нужно возвращаться. Чуть не забыл: на, забери, – и, сняв с головы мини-грызуна, Крисмас отдал его Лили. – Интересно, тебе никто никогда не говорил, что работа у тебя идиллическая?

И, взмыв вверх, Крисмас понесся назад в свою резиденцию; правда, когда он подлетел к беговым дорожкам, ему ненадолго пришлось остановиться: снова бежали ящеры.

– Чтобы машины состязались с машинами?.. – пробормотал он, думая о белокурых шимпанзе, и презрительно передернул плечами.

Он плыл в воздухе, а под ним кричали, лаяли, ворковали, свистели туристы с миллиона миров.

На балконе его встретил Дана с подносом в лапах.

– Что это такое? На вид аппетитное, – сказал Крисмас, глядя на еду, но уже опустив нос в наполненную пивом кружку.

– Не знаю, – ответил Дана, – это тебе прислал Ламонт в награду за спасение кого-то сломавшего ногу; у Ламонта такой еды полный холодильник.

– Для меня новость, Дана, что у нас есть ошеломитель.

– Не у нас – у меня. Кертис дал мне его в прошлом году. Помнишь альтаирцев, которые хотели устроить у тебя в кабинете дуэль? Керт говорит, что твои иллюзии насчет собственной неуязвимости безосновательны.

– Честно говоря, ошеломитель очень пригодился, – сказал Крисмас. – Твоя интуиция и на этот раз не подвела… Слушаю, Хэл, – ответил он аппарату внутренней связи, на экране которого появился Ламонт. – Да, это правда, немножко поволновались… Кстати, как чувствуют себя мини-грызуны?.. Плохо, очень плохо… Какой позор… но кто бы мог такое предвидеть? А все твоя гениальная мысль – подмешать к пене медикаменты… Проверка гравикомпенсаторов у членов команды Анкру что-нибудь дала?

– Компенсаторы работают идеально, – ответил Ламонт, – показывают точно единицу и две десятых. Но все равно мне, как и тебе, почему-то кажется, что для этих с Анкру привычна более высокая гравитация. И еще одна странность: некоторых своих животных они тренируют под двойной нагрузкой. Да, конечно, не существует закона, который запрещал бы увеличивать на тренировках гравитацию, но уж слишком много стараний прилагают они, чтобы это скрыть. Думаю, что детвайлеровская компания установила им гандикапы неправильно.

– Если это так, Хэл, то… кто допустил ошибку и почему?

– Я еще об этом не думал, – медленно сказал Ламонт, и Крисмас увидел на экране, как тот нахмурился.

– Ну ладно, ничего спешного. А как с птицами Ксемоса-три? – спросил Крисмас.

– Тут все ясно, Питер: они летают. Когда я предложил блокировать нервные центры и на время привязать крылья к туловищу, их представитель прямо на стену полез от злости. Я показал ему специальные ремни, которые используют в подобных случаях некоторые участники, и мы с ним вроде бы договорились, что они тоже наденут эти ремни на своих птиц. Он-то, наверно, рассчитывает незаметно их испортить – ты проследи за ним. Но мне интересно, Питер, знаешь ли ты, что на птицах этих стеклянные шпоры с твою руку длиной? Заденет такой чью-нибудь ногу – и отрежет как саблей. Когда я сказал ксемосцу, что шпоры придется снять, он снова устроил мне сцену. Впечатление такое, что в состязаниях участвуют какие-то их заклятые враги, и шпоры нужны им, чтобы тех угробить. Предупреди-ка ребят, которые ведают инвентарем, пусть примут меры – Ксемос-три явно решил заняться членовредительством.

– С серпами на колесах колесниц своих… – задумчиво произнес Крисмас. – Вроде той шайки из созвездия Ориона с их реактивными двигателями, извергавшими кислоту.

– А помнишь разумных норок, которые никак не могли взять в толк, почему нельзя посыпать дорожку позади себя гвоздями? – И Ламонт коротко засмеялся. – Иногда мне кажется, будто Центр от нас ждет, чтобы мы учили цивилизованному поведению всех правонарушителей в Галактике.

Крисмас переключил аппарат на общий канал связи: лампочка вспыхивала, напоминая о том, что пора начинать ежедневное совещание всех сотрудников. Слушая вполуха, что говорят другие, он стал одновременно просматривать проекты решений, целую стопку которых Дана принес ему на подпись.

Секретарь Детвайлер была полная, маленького роста женщина с блестящими глазами, и она великолепно справлялась с работой, которая у Крисмаса вызвала бы только скуку. Один из ее сотрудников описывал сейчас праздник, которым должны были завершиться состязания гигантских улиток-ледовиков. Улитки покрыли дистанцию в пятьдесят футов за невероятно короткое время, шесть месяцев, и ожидалось, что завтра они пересекут линию финиша. В планетной системе, их приславшей, интерес к исходу состязаний сам по себе побил все рекорды. Недавно Секретариат организовал репортаж для трехмерного телевидения, снимали из-под прозрачной ледяной дорожки, и зрители смогли наблюдать, как ноги улитки клетка за клеткой приближаются к финишу.

– Строго говоря, их ноги не переступают, – объяснил помощник Секретаря. – Впереди растут новые клетки, и одновременно сзади отмирают старые – вот так и происходит передвижение. В их планетной системе они самые быстрые, но посторонним наблюдать их передвижение, конечно, не очень интересно. Если мне позволят, я организую небольшую… как же это называется… ах, да – клака, и может, хоть кто-нибудь захочет хоть сколько-нибудь на этих улиток поставить. Это бы подняло им дух.

Крисмас буркнул, что согласен. Детвайлер объявила о намерении сегодня же вечером на специальной церемонии вручить награду мыши, подстрелившей одного из шимпанзе.

– Маленький герой, иначе его не назовешь, – закончила она. – Если бы тому типу удалось поднять свой корабль и смыться, Галактическому Центру пришлось бы организовывать погоню, трудную и – прошу обратить внимание – дорогостоящую. Надеюсь, ты придешь на церемонию награждения, Пит?

– А меня там не наградят как пострадавшего? – спросил, иронически улыбнувшись, Крисмас. – Ведь у меня ухо забито мышиным пометом. Кстати, Дет, откуда те шимпанзе?

– Из системы к северу от Мурильо, даль страшная, официальных отношений у нас с ними нет. Но уже некоторое время через Мурильо мы с ними торгуем. Видно, раздобыли себе какое-то старье, космолет для прыжков по кривизне континуума, и кое-как добрели сюда. На их планету уже прибыла, сейчас высаживается, миссия Галактической Федерации, отправленная нуль-транспортировкой.

– Либо мы, либо Галактический Центр должны будем теперь платить, – заговорил казначей. – Причинены телесные повреждения трем мини-грызунам, и придется восстанавливать заново все эти дезодорированные беговые дорожки.

– И придется делать что-то в связи с сорванными забегами, – добавил шеф Тотализатора. – Хорошо бы Галактический Центр довел по неофициальным каналам до всеобщего сведения, что без приглашения, как гром среди ясного неба, на Планету Состязаний не являются.

– И машины в состязаниях не используются, – проворчал Крисмас.

Наступило молчание.

– Ладно, с этим ясно, – наконец заговорила Детвайлер. – Ну, а теперь о главном, о магелланцах. Может, ты этого не знаешь, Пит, но они будут у тебя с минуты на минуту. Побывают ли они в Тотализаторе и у вас, остальных, и если да, то в какое время, мне неизвестно. Сказать правду, с ними дела идут хуже, чем мы рассчитывали. Сегодня утром они были у нас в Секретариате, им показали все, в том числе эту… ну, вы знаете – необыкновенной красоты панораму всех видов жизни в нашей Галактике. Понять их реакцию было невозможно, но боюсь, что она отрицательная. Они сказали, что хотят отбыть с Планеты Состязаний сегодня же вечером. Сар Нисраир обеспокоен.

– Еще бы ему не быть обеспокоенным! – сказал с северного полюса специалист по телекоммуникациям. – Всяких видел, но таких, не похожих ни на кого из нашей Галактики, – никогда. Двум моим техникам пришлось вкатить хорошую дозу успокоительного. Знаете ли вы, что самые ясные наши головы не разобрались и в половине устройств на их чудном корабле? Может, твоя панорама, Дет, вызвала у них желание только пообедать. Или чувство брезгливости – ну, как если бы ты обнаружил, что в доме твоего соседа полно вшей. Уж очень близко от нас. эти Магеллановы Облака, черт бы их побрал.

– Что ж, – подчеркнуто по-деловому сказала Детвайлер, – будем делать все, что в наших силах. Что-нибудь еще?

– Простите, но я огорчу вас еще больше, – заговорил Крисмас. – И вас, из Тотализатора, тоже. Эта новая команда с Анкру победила в четырех из пяти состязаний, а гравитационный гандикап у них всего один и две десятых. Ламонт считает, что его нужно увеличить более чем вдвое. Таково же и мое мнение. Будь добра, Дет, проверь скорее. Объяснять, чем чревата эта ситуация, я думаю, нет необходимости.

– Я все выясню, – сказала Детвайлер.

Вид у нее был растерянный. Шеф Тотализатора закрыл лицо руками и застонал:

– Нельзя приостановить состязания, в которых они участвуют, а, Пит? Перерасчет, компенсации – помоги нам космос!

– Для этого нет достаточно веских оснований, – ответил ему Крисмас.

Детвайлер последней отключилась от общего канала связи; глаза у нее, перед тем как лицо исчезло с экрана, были как у тяжелобольной.

Крисмас, потирая шею, повернулся к окну. Под речитатив комментатора за стартовые ворота, бесшумно ступая, проследовало с дюжину носорогоподобных животных; над их усердно работающими крупами торчали вверх, как палки, чуть подрагивающие хвосты.

Глядя на них, Крисмас невольно заулыбался, но волшебство исчезло. Он знал – как знали они все, – в чем волшебство. Не в ликовании трибун, не в катящихся на колесиках, наполненных деньгами металлических сундуках Тотализатора, не в стремительном броске носорогоподобных, рогом вниз, через линию финиша, между тем как на их хвостах полощутся разноцветные щелковые флаги миров, разделенных тысячами световых лет. Да, волшебство присутствовало в этом всем, однако рождало его ни то, ни другое, ни третье. И над ним, этим волшебством, теперь нависла опасность.

Послышался мелодичный звон, и на экране появилось худое лицо чернокожего молодого ветеринара.

– Сэр, больница отказывается держать ее у себя – я имею в виду, э-э, молодую особу с Мюрии, – и в то же время она не может вернуться в свою команду. Команда требует, чтобы она себя убила, иначе они грозятся сделать это сами.

– Помоги нам Сольтерра! У нас и без мюрийки хлопот сейчас полон рот! Прошу вас, доктор, временно возьмите заботу о ней на себя, а? Не оставляйте ее одну, покажите то, другое – ну, что поинтересней… Да, знаю, знаю, что вы ветеринар! Пусть Ламонт позвонит мне… Ну, так заберите у нее меч!.. И, пожалуйста, наденьте на нее какие-нибудь штаны. А то вид у нее совсем не цивилизованный… Почему же это девам на Мюрии нельзя носить штаны?.. О, неважно, сделайте все, что в ваших силах, очень прошу!

– Пит, к тебе поднимаются Сар Нисраир и магелланцы, – услышал он голос Даны.

Открылись огромные складные двери, а Крисмас уже стоял, приветствуя гостей.

Рядом с Нисраиром он увидел две черные как сажа странных очертаний фигуры одинакового с ним, Крисмасом, роста; наверху каждой была мертвенно-белая треугольная голова, напоминающая отбеленный лошадиный череп.

Крисмас приветствовал их легким наклоном головы, слушая, как их представляет Нисраир, и не отрывая от них взгляда. Магелланцы молчали и не двигались. Безглазые головы были повернуты к Крисмасу. Как большинство разумных существ в Галактике, Крисмас смотрел по трехмерному телевидению репортаж о первом контакте с существами из другой Галактики, но растерялся и начал нервничать, когда, увидев их во плоти (если это было плотью), обнаружил, как не похожи они ни на кого, кто живет в Млечном Пути. Он чувствовал непонятную, беспричинную тревогу и заподозрил, что от магелланцев исходят инфразвуковые волны.

Внезапно, прервав Нисраира, в переводящей машине магелланцев послышался треск.

– Вы… юридический… этический орган, – произнесла она совершенно монотонно.

Который из двоих говорил через машину, понять было невозможно.

– Именно так, – ответил Крисмас, глядя на лошадиные черепа. – На мне лежит обязанность следить за тем, чтобы правила, по которым проводятся состязания, были справедливы и чтобы ни от духа ни от буквы их не было ни малейших отступлений. Если какое-нибудь из внешних условий, в которых проходят состязания, приводит к неравенству возможностей для участников, мы изменяем правила и утверждаем изменения, если удается, единогласно. Если же единогласие не достигнуто, решаю я. Надеюсь, я понял ваш вопрос правильно?

– Поясните ваше заявление по поводу духа, – сказала машина.

– А, это? Тут я имел в виду следующее: мы не допускаем, чтобы слова, которыми сформулировано правило, мешали реализации нашей цели быть одинаково справедливыми ко всем. Под равными возможностями мы понимаем создание условий, максимально приближенных к условиям жизни на родной планете участника. Например, при помощи специального устройства, создающего дифференцированные гандикапы, мы выравниваем различия в гравитации между планетами, откуда…

– Дух… – И машина пробормотала что-то невнятное. – Вы обладаете огромной властью. Вы могли бы влиять на ход многих состязаний ради собственной выгоды и не быть уличенным. Поясните, поступаете ли вы так. Поясните, откуда вы.

Крисмас посмотрел на Сара Нисраира: неужели тот им не объяснил? Один из глазных отростков Сара Нисраира закрутился спиралью – знак, что Сар Нисраир встревожен.

– Откуда? Как и все здесь (то есть все, кто здесь работает), я сольтерранец, – сказал напряженно Крисмас. – Разве вас не поставили в известность о том, что придумали Планету Состязаний и претворили свою идею в жизнь сольтерранцы и они же ею руководят?

Машина опять забормотала что-то, потом вполне внятно произнесла:

– Поясните, нет ли противозаконных манипуляций ради собственной выгоды.

Крисмас молчал.

– В системе такого рода обман можно определить как частный случай энтропии, – абсолютно непринужденно включился в беседу Сар Нисраир. – Энтропии же, то есть дезорганизации, все цивилизованные существа, разумеется, стараются избежать, ибо никакое локальное усложнение не предотвратит энтропические эффекты в большей матрице. Среди энтропических потенциалов системы «Планета Состязаний» самыми значительными нам представляются три. Во-первых, паразитизм извне – иными словами, исходящие извне попытки ее захватить. Вам уже показывали противодействующие этой угрозе Галактические Силы Безопасности. Второй энтропический потенциал связан с возможными попытками частично разрушить систему ради выгоды, личной или тех планет, откуда они прибыли, со стороны отдельных участников состязаний. Работа присутствующего здесь Главного Распорядителя заключается, среди прочего, в том, чтобы, опираясь на помощь подведомственной ему службы безопасности и на непрерывный подсчет вероятностей, осуществляемый Тотализатором, эту вторую опасность предотвращать. В-третьих, теоретически возможно, что систему попытается разложить кто-то из числа собственных ее организаторов, то есть сольтерранцев. Эта возможность, как я уже объяснил до нашего прихода сюда (быть может, недостаточно подробно), практически исключена: во-первых, из-за очень высокого места, занимаемого честностью в сольтерранской иерархии ценностей, усваиваемой ими с самого раннего возраста; во-вторых, потому что сольтерранцы сами настаивают на проведении регулярных проверок, и в этих проверках наряду с представителями Галактической Федерации участвует комиссия из представителей нейтральных планет с регулярно меняющимся составом. И, разумеется, мы стараемся удовлетворять все материальные нужды сольтерранцев – не правда ли, Питер?

Наступила пауза, и Крисмас услышал, как машина тихо переводит слова Нисраира для магелланцев.

– Мы будем наблюдать, – произнесла вдруг машина. – Одни.

Все четыре зрительных отростка Сара Нисраира, выпрямившиеся, пока он говорил, свернулись в спирали.

– То есть в мое отсутствие? – спросил Сар Нисраир.

– Иными словами, вы хотели бы остаться здесь и посмотреть, как мы работаем? – спросил Крисмас.

– Да, – сказала машина.

– Сколько угодно, – отозвался Крисмас и сразу заметил, что сказал это сквозь зубы. – Рад вас здесь видеть. Устраивайтесь поудобней. Не нужны ли вам… э-э… стулья? Поверхности для отдыха?

По магелланцам побежали вдруг волны, потом это – так же неожиданно, как началось, – прекратилось, но магелланцы теперь стояли позади и немного в стороне от Крисмаса.

– Занимайтесь своими обычными делами, – сказала машина.

– Хорошо, – проскрипел зубами Крисмас.

Нажатием кнопки он вызвал Дану, поклонился, прощаясь, Сару Нисраиру, и Дана проводил того до дверей; зрительные отростки у Сара Нисраира, когда он выходил, стояли торчком.

– Прекрасно, Дана, наконец у меня появилась возможность заняться делами, – сказал Крисмас. – Наши гости останутся здесь наблюдать. Что у тебя?

– Подала жалобу система Бетельгейзе, – ответил Дана. Если бы усы его не топорщились чуть больше обычного, невозможно было бы догадаться, что он видит два черных призрака у Крисмаса за спиной. – Они выставили команду гигантских буравящих червей и теперь заявляют, что результаты неправильные, потому что черви, буравя грунт на дистанции, наткнулись на туннели, оставшиеся от прежних состязаний.

Крисмас недовольно хмыкнул:

– Проклятые червяки насквозь источили горный хребет! Прими жалобу, поставь в известность Тотализатор и сообщи в Секретариат, что нужны новые горы, иначе черви источат всю планету. Спроси у Детвайлер: может, к нам на планету спустят специально для таких состязаний какой-нибудь астероид? В соседней с нами системе есть горнодобывающая промышленность – может, они подкинут один-два камня? Жаль, Дет не подумала об этом раньше. – И он повернул голову к магелланцам: – Эти претензии к Планете Состязаний в связи с состоянием дистанции вполне справедливы, и их следует удовлетворить. Команда червей неповинна в случившемся, и тем, кто на нее ставил, будет выплачена компенсация.

– Мы понимаем ваш язык, – гулко проговорила машина.

На экране появилось лицо Кертиса. Крисмас понял, что магелланцы намеренно выбрали себе такое место, где те, кто ему звонит, их не увидят.

– Я насчет этих твоих типов с Кромки, Пит, – сказал Кертис. – Такая же история, как в свое время с Пирроксой. Их жокеи всего-навсего обезьяны, это не они тренировали лошадей, а лошади – их. Мы поймали лошадей с поличным в момент, когда те готовились заработать противозаконным образом на следующем забеге. Ставить на самих себя им не было смысла, шансов на победу у них практически не было, так они решили заработать окольным путем на победе фитфатцев, в которой уверены. Они передавали одному из моих ребят (не зная, естественно, кто он на самом деле) указания о том, какие суммы ставить и на кого именно. Делали они это через посредника, оптового торговца продовольственными товарами из системы Спики.[1]1
  Спика – название звезды в созвездии Девы. – Прим. пер.


[Закрыть] Он боялся их и плясал под их дудку.

– Даже подумать страшно, Керт, как встретят эту новость в Тотализаторе, – сказал Крисмас. – Ведь вон в скольких состязаниях успела уже принять участие эта шатия! – И он опять повернулся к магелланцам: – Естественно, Тотализатор выплатит компенсацию всем, кто заключил пари на этот забег.

И он снова повернулся к экрану:

– Спасибо звездам, лошади не слишком популярны, и на них мало кто ставил. Сообщи Детвайлер, хорошо, Керт?

– Нам повезло: они хотели заработать побольше и поскорее и выдали себя крупными ставками. Жадность подвела, а то бы мы не вывели их так быстро на чистую воду. Вот тебе и лошади! – сказал Кертис.

Крисмас нахмурился и прервал связь. Дана в это время слушал свой воротник. Когда воротник замолк, Дана сказал:

– Анкру победили еще в одном забеге.

Наклоном головы Крисмас показал, что слышит. Не снимая пальцев с клавиши канала связи Детвайлер, он повернул вращающееся кресло так, чтобы быть лицом к магелланцам.

– Сейчас я обращусь к Секретарю, и повод для обращения очень серьезный, – начал объяснять он. – Для команды с планеты, которая называется Анкру, по-видимому, был установлен слишком легкий гравитационный гандикап – вероятно, благодаря ошибке в официальных документах, подготовленных Секретариатом. Команда, разумеется, без конца выигрывала в разных группах.

И он повернулся лицом к экрану, довольный, что не видит больше тревожащей черноты магелланцев. Нажатием клавиши установив связь с Секретарем, спросил:

– Есть что-нибудь насчет Анкру, Дет?

– Гандикап для их команды, один и две десятых, установлен правильно, – озабоченно сказала Детвайлер. – Соответственно величине гравитации, указанной для Анкру в нашем синопсисе планет и в большом справочнике Галактического Центра.

– Этого не может быть, – возразил Крисмас, – у них уже четыре победы из пяти возможных. Да ты ведь видела этих тварей…

Детвайлер удрученно кивнула. И тут они с Крисмасом произнесли одновременно, причем высокий голос Секретаря подавил низкое рокотание Крисмаса:

– Амбимасса планеты!

– Очень может быть, – сказала Детвайлер. – Я запрошу у Центра все параметры Анкру.

– Но… – начал Крисмас, однако экран уже был пуст.

– Пит, – услышал он голос Даны, – к нам прибыл полномочный министр планеты из девяностого сектора, название которой лично я выговорить не в состоянии.

Обязательно хочет с тобой встретиться – что-то насчет связи между весовым гандикапом и возрастом.

Полномочный министр вошел иноходью – это оказалась огромная гора плоти, покрытой естественным панцирем; грустное лицо дипломата, находившееся на уровне колена Крисмаса, напоминало морду тапира. Не переставая кланяться, он начал выкрикивать что-то на диалекте общегалактического, понять который было почти невозможно, и Крисмас поманил рукой Дану, чтобы тот подошел и переводил.

– Проблема в том, – начал переводить Дана, – что участнику, представляющему их планету, исполнилось полторы тысячи лет и предусмотренное правилами изменение гандикапа в зависимости от возраста пошло по асимптотической кривой.

– Как долго живут ваши животные? – спросил Крисмас.

– Он не знает точно, – перевел Дана. – Конкретное животное, по поводу которого он к нам обратился, сохраняет за собой первенство уже больше тысячи лет (бегает оно каждые двадцать лет), и их планетная система, насколько я понимаю, думает, что чемпионом он будет вечно. Никого другого у них сейчас нет, растут эти животные очень медленно. Поскольку весовой гандикап для их участника теперь уже практически не меняется, животному приходится нелегко. С ним состязается представитель сходной формы жизни из новооткрытой системы, только этот последний много моложе, а ведь на карту поставлен престиж планеты.

– А-а, вспоминаю, – сказал Крисмас, – славный старикан! Но мы не может перекурочить ради него всю систему гандикапов. Тут ведь и антигравитатор не поможет: если его использовать, исчезнет сцепление между животным и поверхностью дорожки. Спроси, не удовлетворятся ли они показом его вне состязаний, с любыми скороходами впереди и с большой помпой – старейший живущий чемпион и всякое такое?

Дана и полномочный министр начали оглушительно перекликаться на том же малопонятном диалекте. По-прежнему за спиной у Крисмаса стояли магелланцы, неподвижные, бесстрастные, вызывающие тревогу.

– По-моему, он согласен, – сказал наконец Крисмасу Дана. – Я заявил ему, что Секретариат…

Дверь распахнулась, и в кабинет прыгнула длинная белая фигура, которая, выпрямившись, оказалась нагой девушкой в восемь футов ростом; девушка обежала письменный стол и бросилась в ноги Крисмасу. Крисмас почувствовал, как под его босые ноги подсовывают холодную сталь, и подогнул ноги. Тапиролицый встревоженно закричал что-то непонятное, попятился в сторону магелланцев, наткнулся на них, но те не сдвинулись с места. Полномочный министр завопил громче прежнего, попятился в другую сторону и наткнулся на Дану. В открытую дверь заглядывали люди, а над их головами маячило испуганное лицо чернокожего молодого ветеринара.

– Какого дья… послушайте, доктор Улу-у… здесь не место… – растерянно забормотал Крисмас.

– Она сбежала от меня, сэр, через женскую уборную! До этого все твердила, что, поскольку вы спасли ей жизнь, она теперь ваша рабыня и должна присягнуть вам на верность – или что-то в этом роде.

Девушка закивала головой и погладила Крисмасу ступню.

– Она говорит, – продолжал ветеринар, – что должна теперь на вас работать – у нее больше нет родины.

– Но что она умеет? Компьютер она когда-нибудь видела?

– Говорит, что она воин.

– Да, я знаю… Одну минутку, Дет! – закричал Крисмас начавшему мигать экрану. – Прекрасно, мисс, вы уже присягнули мне на верность! А теперь отправляйтесь с доктором Улу, он вам придумает какое-нибудь занятие. Найдите ей что-нибудь! Научите обращаться с лифтом, пусть работает лифтером! А теперь вон отсюда!

И, повернувшись, Кримас низко поклонился глубоко потрясенному увиденным полномочному министру, которого, как и всех остальных, кроме магелланцев, Дана сейчас выпроваживал из кабинета. С экрана на происходящее озадаченно смотрела Детвайлер; наконец Крисмас подал знак, что Секретарь может говорить.

– Наши подозрения подтвердились, Пит! – затараторила она. – Анкру, как выяснилось, представляет собой сплющенный у полюсов сфероид; на экваторе тяготение равно почти трем нашим, а один и две десятых – это просто-напросто средняя величина. И, конечно, присланные животные взяты из зоны наибольшего тяготения.

– Но, если я не ошибаюсь, в таких случаях, как этот, – сказал Крисмас, – после параметров планеты должна стоять буква «а».

– Должна, но ее там нет. Можешь сам посмотреть в большом справочнике. В нашем синопсисе, естественно, то же самое.

– Последние данные от Анкру поступили совсем недавно, – задумчиво сказал Крисмас. – И как раз тогда Анкру заявила о своем желании участвовать, верно?

– Именно тогда. И указано, что эти последние данные по сравнению с прежними изменены. Сведения об изменениях, подобные этим, время от времени поступают от Галактического Компьютера по сверхсветовой связи и вносятся автоматически… Подожди, я посмотрю – может, старый текст у нас сохранился. – И она исчезла с экрана, но вскоре вернулась; теперь лицо ее было бледным. – Из старого справочника строчки эти изъяты вообще, но я нашла их в своем личном синопсисе. До внесения изменений «а» там было. Почему оно исчезло?

– Насколько я понимаю, есть только три возможности, – ответил Крисмас. – Либо Галактический Компьютер передал уже с ошибкой, либо сигнал исказился в процессе передачи по сверхсветовой связи, либо что-то случилось с печатающим устройством в твоем отделе.

– Еще не было случая, Питер, чтобы Галактический Компьютер допустил ошибку, – сказала Детвайлер. – Ты прекрасно знаешь: идет ли речь о межпланетных маршрутах или о политическом строе планет – короче, обо всем связанном с планетами, большим справочником руководствуется вся Галактика, и именно поэтому в нем проверяют и перепроверяют каждый знак. В принципе при передаче по сверхсветовой связи искажение возможно, но его предотвращают троекратной избыточностью сигнала. Вероятность искажения достаточно большого, чтобы выпала буква, практически равна нулю. Печатающие устройства у нас автоматические. Для такого устройства почти невозможно пропустить знак в абзаце, где нет никаких других ошибок… – Голос Детвайлер почему-то вдруг стал дрожащим.

– …если только устройство не испортили намеренно, – договорил за нее Крисмас.

– Да… такое теоретически возможно, – отозвалась она. – Первоначальный текст, сформулированный Галактическим Компьютером, вносится в большой справочник и в синопсисы, как я уже говорила, автоматически. Если какой-нибудь техник приостановит этот автоматически протекающий процесс, он получает возможность внести в первоначальный текст изменения…

Сверкающие глаза ее казались огромными, а лицо будто осунулось – таким Крисмас не видел его никогда.

– Техники все до одного из наших, сольтерранцы, – сказал Крисмас.

– Да, Питер, все до единого. Я сейчас потребую от Галактического Компьютера проверить работу каждого из них. На это уйдет некоторое время. – И Детвайлер прервала связь.

Крисмас побарабанил пальцами по столу. Усилием воли стряхнул с себя задумчивость.

– Дана, приостанови все состязания, в которых участвует Анкру, – распорядился он. – Или они сами выходят из игры, или состязания будут отложены на неопределенное время. Гандикап установлен неправильно. А Керт пусть проследит, чтобы они не смылись с планеты, и прослушивает все сигналы от них, если таковые будут. Но только чтобы они этого не заметили. И обязательно поставь в известность Тотализатор, что результаты уже состоявшихся забегов с участием Анкру объявляются недействительными.

Из переводящей машины магелланцев внезапно раздался громкий треск.

– Поясните, правильно ли понято. Вы (да или нет) готовы допустить, что какой-то сольтерранец пошел на обман ради личной выгоды?

– Да, это так, – устало подтвердил Крисмас и набрал в легкие побольше воздуха. – Только сольтерранец догадался бы убрать из текста букву «а», показывающую, что данная планета не сферической формы. Как только «а» было из текста удалено, у Анкру сразу появилась возможность выставить на состязаниях своих тяжеловесов, и те, разумеется, легко победили. То, что они поспешили выступить как можно скорее и в как можно большем числе забегов, позволяет предположить, что все делалось по заранее намеченному плану. Обнаружить возможность обмана и, соответственно, возможностью этой воспользоваться мог только один из нас, сольтерранцев… Конечно, существует также вероятность, микроскопически малая, что действовали другие, может, даже, кто-то из живущих в ядре нашей Галактики, и эти «другие» запугали одного из наших. Но похоже все-таки… нет, того, о чем я говорил, не может быть. Не может.