Текст книги "Эффект Икара"

Автор книги: Джеймс Сваллоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Анна… Все погибли. Вы единственная из группы остались в живых.

– Мы надеялись, что Хансен, парень из «Беллтауэра», сможет выкарабкаться, – вступил Брэдли. – Но он умер на операционном столе.

– Сколько я здесь? – Она вцепилась в пальцы Темпла.

– Четыре дня.

– А сенатор?

Брэдли снова кивнул:

– С ней все в порядке. Мы уже получили ее заявление. С ее слов, а также с помощью изображений с уличных камер мы составили картину происшедшего. Именно для этого нам пришлось временно лишить вас зрения. Вы единственная смогли как следует рассмотреть одного из нападавших. Я велел техническим экспертам из ФБР восстановить данные, хранящиеся в буфере ваших оптических имплантов.

– Вы получите другие, – заверил ее Темпл. – Хорошие, новые, от «Кадена», может быть, «Шарифа»… – Он протянул ей «соску» с водой. – Сожалею, что вы пришли в себя слепой…

– Спасибо, что навестили меня, сэр, – сказала Анна, отпив глоток прохладной жидкости. – Кто-нибудь… – Голос ее дрогнул, она сделала вдох и начала заново: – Кто-нибудь сообщил Дженни?

Дженнифер Райан была женой Мэтта; они прожили вместе больше шестнадцати лет, воспитывали двух дочерей: Сьюзан и Кэрол. Анна бывала у них, в их теплом, гостеприимном доме.

Темпл с мрачным видом кивнул:

– Она знает. Мне жаль, Анна.

– Насколько я понимаю, вы с агентом Райаном были близки? – спросил Брэдли.

Темпл ответил прежде, чем Анна успела заговорить:

– Райан был ее… учителем.

– Да, верно, – едва слышно прошептала Анна. Она сглотнула ком в горле и повернула голову. – У вас есть с собой эти картинки? Можно на них посмотреть?

Брэдли и Темпл переглянулись.

– Хорошо, – сказал агент и вытащил из кармана пиджака складной КПК «Карманный секретарь»; устройство раскрылось, словно металлический цветок. Брэдли помедлил, взглянул на экран и принялся искать нужный файл. – Сейчас мы занимаемся показаниями свидетелей, восстанавливаем картину.

– Кое-что начинает складываться, – продолжал Темпл. – Но подозреваемых пока нет… Эти подонки как сквозь землю провалились.

– Сообщают о вертолете без опознавательных знаков, ненадолго севшем в Монтроз-парке, но люди из Управления воздушным движением ничего не могут сказать об этом, – рассеянно заметил Брэдли.

– Я ничего не видела, – произнесла Анна, пытаясь привести мысли в порядок. – А как с вещественными доказательствами?

Темпл покачал головой:

– Гильз нет – они использовали безгильзовые патроны. Остатки волокон тоже бесполезны. Однако нам удалось отследить машину. Номера были фальшивыми, большая часть настоящих выжжена лазером, но мы нашли остаток номера на двигателе. Оказалось, что машина числилась в угоне и принадлежала некоему холдингу. Он известен как подставная компания триады «Красная стрела».

– Но я убила одного, – настаивала Анна.

– Прежде чем скрыться, они подожгли труп, – объяснил он. – Термитной гранатой. У нас осталась только кучка обгорелых кусков металла и несколько биологических следов – в Интерполе ничего нет.

Брэдли махнул компьютером:

– Вот фото киллера.

Анна взглянула на зернистое, размытое изображение глазами другого человека. Светлые волосы, жесткий, безжалостный взгляд; наемник, убивший Мэтта Райана, был снят вполоборота.

Внезапно она вернулась туда, снова скорчилась на тротуаре, обливаясь кровью, раздираемая мучительной болью. Снова она ждала смерти. По телу ее прошла дрожь.

– Почему… Почему он не убил меня?

Темпл сжал ее руку:

– Скорее всего, вам просто повезло. Полиция из Джорджтаунского участка прибыла примерно через десять секунд. Наверное, наш блондин подумал, что вы все равно не выживете после такой раны, и решил не тратить время.

– Но Скайлер он тоже не убил, – сказала она. – Мэтта, Бирна, всех остальных, даже того парня, с которым встречалась сенатор – Дански… Они убили всех, кроме нее. Если это были триады, какого черта на них нашло?

– Это было предупреждение, – объяснил Брэдли. – «Красная стрела» припугнула Скайлер, чтобы та притормозила охоту на жнецов в Южной Калифорнии. Они хотели показать ей, что могут до нее добраться, где бы она ни была, кто бы ее ни защищал… – Он смолк, провел ладонью по волосам. – Мы в полном дерьме. Эти люди выставили нас посмешищем. Даже Скайлер отказалась от наших услуг.

– А как же иначе! Это же Вашингтон, – раздраженно фыркнул Темпл, как будто это слово объясняло все.

– Нет, – покачала головой Анна. Она положила руки на простыню и попыталась собраться с мыслями, попыталась отгородиться от боли, грызущей ее изнутри, боли, от которой хотелось выть, и заставила себя мыслить как федеральный агент, а не как женщина, на глазах у которой безжалостно застрелили близкого друга. – Вы видели лицо этого подонка. У него кожа белее моей. Я занималась делом триады фальшивомонетчиков Во Шинь Во в Детройте в двадцать первом году. Эти парни не нанимают посторонних, чтобы посылать сообщения, и «Красная стрела» работает точно так же.

– Вы не можете быть в этом уверены, агент Келсо. – Брэдли пристально смотрел ей в лицо. – Нескольких сотрудников Скайлер уже застрелили там, в Лос-Анджелесе, – «Красная стрела». Теперь они решили взяться за сенатора.

Она увидела, как напряглось ее лицо.

Кровавые события снова разворачивались перед ее мысленным взором, и Анна поморщилась.

– Он застрелил Дански, – сказала она. – Зачем ему было делать это? Этот человек был не вооружен, не представлял угрозы, в отличие от нас. Но киллер вернулся и прикончил его. Он ликвидировал его.

Брэдли помолчал несколько мгновений.

– Мы уже допрашиваем сотрудников «Кадена».

Темпл кивнул:

– Похоже, кто-то разворошил осиное гнездо…

Брэдли продолжал:

– Гарретт Дански встречался с сенатором Скайлер, чтобы обсудить кое-какие детали… – Он смолк и снова взглянул на свой компьютер. Анна успела разглядеть какие-то заметки, в глаза ей бросились слова «ООН» и «слухи». Прежде чем она успела что-нибудь прочесть, он отвел взгляд. – По-видимому, корпорация «Каден» озабочена некоторыми разговорами в ООН. Что-то насчет регулирования производства имплантов для биомодификации. Ничего особенного. Не думаю, чтобы китайские головорезы интересовались подобными вещами. В данный момент у нас нет оснований предполагать, что смерть Дански не была случайностью.

– Дело в том, – заговорил Темпл, – что нам придется еще как следует поработать, чтобы в этом разобраться. И то, что вы остались живы, очень важно для нас, Анна. Я привел пару агентов, они готовы выслушать вас, если вы в состоянии давать показания. Чем больше вы расскажете, тем быстрее мы сможем поймать этих парней. Договорились? – Он ободряюще улыбнулся ей.

Анна попыталась улыбнуться в ответ, но ее душили рыдания. Возможно, если бы ей не удалили глаза она заплакала бы прямо перед этими людьми. Она ненавидела себя за эту слабость, за то, что с таким трудом контролирует эмоции – гнев, ярость, горе, отчаяние, захлестнувшие ее, словно беззвучная буря.

Мэтт Райан погиб. Единственный во всем мире человек, которому она доверяла, человек, который спас ей жизнь. Человек, который дал ей второй шанс. Он умер, и Анна не смогла это предотвратить. Рука ее непроизвольно потянулась к тому месту, где должен был находиться карман пиджака с медной монетой, но пиджака не было, и пальцы смяли простыню. Она подумала о телефонном звонке, который сделала в вечер перед покушением. Мэтт всегда был готов помочь ей и ничего не просил взамен.

– Секретная служба не позволит им уйти безнаказанными, агент Келсо, – сказал Брэдли. – Мы найдем этих людей.

Она судорожно вздохнула и медленно кивнула:

– Да, сэр. Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь расследованию.

– Отлично… – Брэдли наклонился, чтобы вытащить провод из гнезда, но она остановила его:

– Прежде чем вы уйдете, могу я… Вы не одолжите мне сотовый? Мне нужно поговорить с Дженнифер Райан. Я должна сама сообщить ей.

Темпл протянул ей свой телефон:

– Давайте. Не торопитесь.

Когда Анна снова осталась одна, в темноте, она произнесла номер домашнего телефона Райана и молча слушала гудки.

В душе у нее из гнева и боли начало формироваться нечто твердое, холодное, словно черный алмаз.

Станция «Ноябрь», Новый Южный Уэльс, Австралия

В сознании его сохранились лишь обрывки воспоминаний о том, что произошло между взрывом беспилотного самолета-робота и пробуждением в полевом госпитале спецназа к югу от границы.

Он помнил, как утонул или почти утонул. Рыжевато-бурая жижа отравленного ручья обволакивала его, словно антишоковая пена. Он помнил кошмарный треск очередей, разрывавших на части тело Сэма Дуарте, – это казнил его какой-то автономный робот-охотник. И еще он помнил тень, гигантскую тень, которая вошла в ручей и вытащила его на камни. Голоса, говорившие на языках, которых он не понимал.

Саксон провел в госпитале много часов, – по крайней мере, так ему казалось. Дни и ночи сливались воедино. Он потерял счет времени. Он смутно понимал, что его пичкают лекарствами. Врачи говорили о сильных ожогах, о повреждении киберконечностей при падении в реку. Искусственные ноги «Гермес» были прострелены и превратились в бесполезные куски металла; внутренние импланты были повреждены – оптика, ускоритель рефлексов, связь и прочее. Уже не говоря о его плоти, о его человеческой плоти.

Однако все это казалось далеким и незначительным, словно происходило с кем-то другим. Когда Саксон засыпал – если это можно было назвать сном, – ему являлись призраки.

Сэм, Кано, остальные члены Шестой группы – они наблюдали за ним. Они ничего не говорили, не бранили его, не плакали. Иногда они приходили целыми и невредимыми, не было крови, блестели треугольники брони гибких черных жилетов, золотые щитки шлемов были подняты, словно наемники явились с парада. Иногда они снились ему в виде обугленных трупов, кусков красной и черной плоти на обгоревших костях.

Они не винили его, не прощали его. Они просто смотрели.

Бывали моменты, когда Саксон уже не знал, снится ему все это, или сквозь пелену обезболивающих он видит реальность; тогда они приходили к нему в палату. Присаживались на кровать, курили, пили из его чашки. И та тень была с ними. Она присутствовала в комнате, наблюдая за ним.

Саксону прежде приходилось терять людей, и это ощущение пустоты было ему знакомо. Но он никак не мог смириться с мыслью, что выжил только он. Это грызло его изнутри.

Как-то днем он вынырнул из моря беспамятства и обнаружил, что тень сидит в кресле у его койки. Саксон понял, что этот человек реален, потому что чувствовал его запах. От него пахло дорогим табаком, и это пробудило воспоминание, дремавшее где-то глубоко в сознании Бена. Он вспомнил, как в детстве, когда ему было пять или шесть лет, дед брал его с собой, вел по улицам Лондона мимо неправдоподобно старых зданий в тесный магазинчик, увешанный зеркалами и рекламами сигар. Хозяин магазина, продававший трубочный табак, и странные заморские предметы пахли так же – дальними странами.

Воспоминание снова ушло на дно, и Саксон моргнул. В кресле сидел мужчина, мускулистый, подтянутый; он был старше Бена на несколько лет, угловатое лицо казалось вырезанным из дерева. Жесткое, красивое в своем роде, но в то же время безжалостное. Саксон почувствовал, что его окружает некая призрачная аура. Незнакомец был солдатом и убийцей.

– Вы… – с трудом выговорил Саксон, облизав пересохшие губы. – Вы тот… кто вытащил меня из ручья.

Человек кивнул.

– Вы погибли бы, – сказал он, и в голосе его послышался легкий восточный акцент. – Это было бы расточительством.

Саксон немного расслабился, заморгал, стряхивая остатки наркотического сна.

– Спасибо.

– Я сделал это потому, что посчитал это правильным, – продолжал незнакомец, пристально глядя на больного; правый глаз его был имплантом яркого серебристо-голубого цвета. – И мне кажется, так было предназначено судьбой.

Саксон покачал головой:

– Никогда не верил в такие штуки.

– Вот как? – Незнакомец вытащил сигарету, предложил Саксону и, когда тот отказался, щелкнул дорогой бензиновой зажигалкой. – А я вот твердо верю, что существует «нужное место, нужное время и нужный человек», мистер Саксон. – Он не торопясь затянулся. – И в данный момент этот нужный человек – вы.

Бен впервые обратил внимание на руки незнакомца – они были словно с картинок из старых учебников по анатомии: конечности без кожи, толстые пучки искусственных мышц, прикрепленных к стальным костям. Изделие высшего качества, военного образца. Несколько мгновений Саксон оценивал силу человека, размышлял о том, смог бы он с ним справиться или нет. И пришел к выводу, что в лучшем случае силы их окажутся равны.

Саксон отвернулся, оглядел палату. Они были одни.

– Кто вы такой? – Он продолжал пристально рассматривать своего спасителя. На нем была незнакомая черная боевая униформа без всяких эмблем и знаков отличия. Он был не вооружен, но что-то в его позе говорило, что этот человек вполне способен убить и без помощи ножа или пистолета. – Вы из «Беллтауэра»?

– Я обладаю гораздо большей властью, чем «Беллтауэр». – Он улыбнулся, выпустил клуб дыма. – Вы никогда не слышали названия моей… группы. Именно это нам и нужно. Если вам обязательно навешивать ярлыки, можете называть меня фрилансером.

Секретная группа. Саксону приходилось пересекаться с подобными людьми во время службы в САС. Операции, которые выполняли эти солдаты, были настолько неприятного свойства, что на бумаге их просто не существовало, эти группы не возникали, так сказать, на экранах радаров. Саксон признался сам себе, что заинтригован. Если подобное подразделение действует в зоне австралийского конфликта, что это означает? Может быть, этот человек вообще работает на противоположную сторону?

– Меня зовут Джарон Намир, – после небольшой паузы произнес человек в черном. – В нашем с вами прошлом есть нечто общее. Мы оба работали в, скажем так, особых условиях на правительства своих стран.

Внезапно Саксон вспомнил, где слышал подобный акцент. «Израильтянин. А значит, откуда? МОССАД? Один из тех, кому удалось выбраться оттуда, прежде чем война с Объединенным Арабским Фронтом превратила страну в безжизненную пустыню?»

Саксон постарался скрыть охватившую его тревогу. Этот человек знал, кто он такой, и сообщил ему важную информацию о себе или, по крайней мере, дал ложный след. А это означало, что Намир, скорее всего, не собирался оставлять Бена в живых.

– Вы позволите мне высказать свое мнение? – продолжал Намир.

Он произнес это с уверенностью человека, знающего, что ему не откажут.

Саксон осторожно взглянул на него:

– Пожалуйста.

– Вы напрасно тратите здесь время и силы. Не буду спорить, в «Беллтауэре» перед людьми, подобными нам с вами, открываются широкие возможности. Но сможете ли вы достичь чего-то значительного? Совершить нечто важное, привнести порядок в охваченный хаосом мир? «Беллтауэр» не в состоянии дать вам такой шанс.

Солдат похолодел:

– Вы пытаетесь меня куда-то завербовать?

Намир некоторое время рассматривал его.

– Я прочел рапорт о провале операции «Кукушка». Вы выжили, хотя шансов у вас было крайне мало, мистер Саксон. Это весьма впечатлило меня. – Он потушил сигарету. – Человек с вашими навыками может быть мне полезен. Недавно во время выполнения одного задания я потерял сотрудника, и вы превосходный кандидат на его место. Это вас интересует?

– Возможно, если вы скажете мне, кто вы такой, черт подери.

– Я же говорил, название вам ничего не…

– А вы попробуйте.

Намир пожал плечами:

– Я полевой командир свободного подразделения спецназа, известного под названием «Тираны». Мы – независимая элитная группа, финансируем себя сами; наша цель – сохранение равновесия на планете с использованием тайных методов.

– Бродячая группа? – нахмурился Саксон. Как и у других сообществ, у спецназа существовали собственные легенды, и среди них слухи о так называемых бродягах – солдатах, отделившихся от своих подразделений и начавших собственный бизнес. Но эти истории всегда казались неправдоподобными. Саксон не верил, что кто-то может продолжительное время действовать в зоне конфликта без поддержки. – Тираны… Не слишком подходящее название для группы людей, несущих добро.

– Это не совсем верно, – возразил Намир. – Это слово происходит от греческого «turannos». Лишь со временем оно приобрело негативное значение… На самом деле оно обозначает человека, который берет власть самостоятельно, а не получает ее по наследству или в результате выборов. Именно это мы и делаем, мистер Саксон. Мы отнимаем власть у тех, кто ее недостоин. Мы восстанавливаем равновесие.

– И все это исключительно из благородных побуждений?

– Ошибки «Беллтауэра» стоили жизни мужчинам и женщинам вашей группы, – мрачно заметил Намир. – Зная это, готовы ли вы вернуться на службу? Будьте со мной откровенны, мистер Саксон. Вы сможете после этого полностью доверять своим работодателям?

Саксон закрыл глаза, и на секунду перед ним возникли призраки.

– У меня есть перед ними обязательства. Я подписывал контракт…

– Который истекает. – Намир небрежно махнул рукой. – Это легко уладить. Если вас останавливает только лист бумаги, поверьте мне, я со всем разберусь. – Не дождавшись ответа, он поднялся и расправил куртку. – Я не предлагаю работу дважды, – сказал он. – И если вы передумаете и решите нас разыскивать, должен вас предупредить: вас будут ждать неприятности.

Саксон взглянул на свои руки: одну – из покрытой шрамами плоти, другую – из исцарапанного металла. Все, что Намир говорил о доверии, о «Беллтауэре»… он словно прочел его мысли. С каждым днем, который он провел здесь, с каждой ночью, когда являлись призраки, с каждым часом что-то умирало в нем, оставляя холодную пустоту. И еще внутри тлело желание отомстить за смерть Кано, Дуарте и остальных.

– Мы дадим то, что вам нужно, – сказал Намир. – Тираны помогают своим.

Слова, произнесенные Саксоном, донеслись до него откуда-то издалека:

– Я согласен.

Глава третья

Пирс 86, Нью-Йорк, США

Келсо накинула на голову капюшон толстовки из микрофлиса и поморщилась – с Гудзона дул холодный ветер, и нервы у женщины были натянуты как струны. Она шла быстро, постоянно подавляя желание оглянуться. Ей приходилось огибать кучи мусора и грузовые контейнеры, на первый взгляд беспорядочно разбросанные по причалу. На самом деле рухлядь была размещена так, чтобы создать узкие проходы и помешать людям, которые захотели бы атаковать с суши огромный корабль, пришвартованный у пирса 86. В тусклом сумеречном свете виднелся борт судна – стена из серой стали, нависавшая над Анной. Из ржавеющих портов свисали вереницы китайских фонариков, хлопавших на ветру, на верхней палубе было темно, но женщина слышала топот бегавших там людей и время от времени металлический скрежет. Там из обломков железа и цепей было сооружено большое баскетбольное поле – Анна разглядела его издалека, с моста через Двенадцатую авеню, – и сейчас при свете биолюминесцентных палочек и бочек с горящим бензином шла игра.

Впереди Анна увидела название знаменитого старого судна. Программа распознавания изображений в оптических сенсорах «Шариф» выдала буквы, замалеванные граффити, но все еще различимые: «Интрепид». ^[4]

Анна продолжала идти к крытому трапу, ведущему наверх, на борт. Когда-то этот старый военный корабль бороздил моря, защищая интересы Америки в водах Тихого океана, Кубы и Вьетнама; судьба и богатые люди спасли его от печальной участи – превращения в миллиард бритвенных лезвий; какое-то время стареющее судно стояло в доке, повествуя о минувших войнах, и даже еще раз послужило своей стране, когда рухнули две башни. ^[5]Но с тех пор прошло больше тридцати лет; мировой кризис и биржевой крах погубили почтенный корабль. Древние самолеты, выставленные на его палубах, были проданы коллекционерам, а остальное бросили ржаветь. Но люди с городских окраин нашли ему применение, как и многим другим вещам.

Анна заплатила огромную сумму за пароль, чтобы можно было попасть на борт. С кормы, где находились ангары, гремела музыка, эхом разносившаяся по всему судну. В центральной части раскинулось то, что местные называли «мокрым рынком». Дюжины самодельных прилавков, напоминавшие пятно разноцветной плесени, на которых продавались пиратские программы и базы данных, старая техника, бывшие в употреблении импланты. И тут же на сковородках шипела и брызгалась горячая, острая пища – индийская, мексиканская, гаитянская, африканская. На пирсе 86 не действовали законы; нью-йоркская полиция не трогала местных жителей, заботясь лишь о том, чтобы они не выбирались за пределы пристани и чтобы мертвецов уносило дальше по реке, в Нью-Джерси.

Анна обогнула рынок и нашла ржавую лестницу, ведущую на следующую палубу. Поднявшись, она оказалась в полутемном коридоре. Пахло ржавчиной и морской водой. Двигаясь вдоль отваливавшихся от стен люминесцентных полос, она снова поднялась по каким-то ступенькам и оказалась в носовой части. Б о льшая часть носовой палубы была вырезана, и место ее заняли два купола из водонепроницаемой ткани. Запах моря сменился слабым запахом озона и аккумуляторной кислоты.

Внутренность купола представляла собой выставку самодельной электроники: серверы причудливого вида, пыхтящие бензиновые генераторы, толстые пучки кабелей, тянущихся к листам солнечных батарей и спутниковым антеннам военного образца. Мониторы и голографические экраны излучали холодный голубой свет. Несколько человек подняли призрачно-белые лица от ноутбуков и игровых приставок.

– Кел!

Услышав свой псевдоним, Анна резко обернулась и увидела приближавшегося хакера Денни. Кожа у него была такой темной, что казалась угольно-черной, он был приземистым, широкоплечим, бритый наголо, узкий подбородок украшала давно не стриженная прядь волос. Глаза его, точнее, зеркальные оптические импланты «Кусанаги» походили на стальные шарики. В нескольких шагах за ним следовала высокая, тощая как жердь женщина в куртке, которая была ей на размер велика. Кисти ее цвета старой терракоты были лишены больших пальцев и напоминали паучьи лапы.

Анна кивнула Денни, не снимая капюшона, и вгляделась в мрачное лицо женщины, которое становилось все мрачнее. В полутьме трудно было определить ее возраст. Над ее правым виском поблескивали гнезда для кабелей.

– Это Кел, – сказал Денни. – Ей нужны кое-какие сведения.

Он собрался было продолжить, но спутница взмахом руки прервала его.

– Я явственно чую синюю рубашку, – прошипела она. – Ты впустил на борт копа? Ты рехнулся?

– Вдова…

– Что? – Анна недовольно взглянула на нее, затем обернулась к Денни. – Снова за старое? Я думала, что мы с тобой уже покончили с этим дерьмом насчет того, кто я и откуда. – Она нашла Денни в файлах, одолженных у знакомого в Министерстве юстиции, и вступила с ним в контакт под именем Кел, женщины из города, желающей купить информацию. Она отвернулась. – Забудь обо мне. У меня нет на это времени.

– Кел, погоди. – Денни злобно посмотрел на Вдову. – Все чисто. Я проверил ее. Ничего синего.

Вдова сложила на груди тощие руки:

– Тогда она точно коп.

Анна прорычала со злобой, которая была не совсем притворной:

– Какого дьявола, что это за костлявая сучка, почему я должна ее слушать? Мы же с тобой договаривались, Денни!

– Знаешь, кто я такая? – рявкнула в ответ Вдова. – Я из «Пятерки», вот кто я. Я за десять секунд выпотрошу всю твою жизнь. Отниму у тебя все, что есть и когда-то было!

«Пятеркой» называлась банда наемников-хакеров, хорошо известная в Отделе по борьбе с киберпреступностью ФБР; за ней числился длинный список обвинений в кражах весьма интересных данных. Другим любопытным фактом было то, что члены «Пятерки» – призраки, и любой человек мог выдать себя за одного из них и воспользоваться их репутацией, не боясь быть уличенным во лжи.

– Дерьмо собачье, – фыркнула Анна. – В «Пятерке» одни корейцы, это все знают.

Вдова надулась, и в этот момент Келсо поняла, что она на крючке. Для хакера самое главное – его репутация, и он хорош настолько, насколько сложна последняя выполненная им работа. Изучая лицо Вдовы в тусклом свете мониторов, Анна увидела женщину, пытающуюся скрыть возраст, изо всех сил старающуюся оставаться лучшей; однако первое место постоянно ускользало от нее. Ей было не больше двадцати, но для королевы монитора она была уже стара. Теперь требовалось немного пощекотать ее тщеславие.

– Я лучше корейцев, – заявила Вдова, избавляя ее от этого труда. – Лучше косоглазых из «Джаггернаута», лучше тупиц из «Ветряной мельницы».

Попалась.

– Докажи, – потребовала Анна, протягивая ей носитель с данными. – Денни попросил меня прийти сюда и сказал, что здесь есть люди, которые впечатляют. Ты можешь это сделать или нет?

Вдова выхватила у нее носитель, мелькнули искусственные пальцы с красным лаком. На флэшке содержалась вся информация, какую смогла раздобыть Келсо, тщательно очищенная от следов, ведущих к правоохранительным органам.

– Возьми у нее деньги, – прорычала Вдова, обращаясь к Денни, и направилась к стоявшему на столе компьютеру.

Чернокожий хакер перевел дух:

– Мы сейчас сделаем, как ты просила, хорошо? Поищем это лицо в Сети и посмотрим, что получится.

– Мне нужно знать, кто он такой.

Денни пожал плечами:

– Гарантий нет, Кел. Ты платишь – мы делаем свое дело. Что получится, то и получится. Я тебе уже говорил.

– Мне нужно знать, – повторила Анна сквозь зубы, дрожа от напряжения. Она почувствовала, что перестает себя контролировать, и на несколько секунд смолкла, стараясь успокоиться. – Если она так хорошо работает, как ты говоришь…

Во рту у нее пересохло, на миг она забыла, где находится. Снова появилась дрожь в руках, и Анна сунула стиснутые кулаки в карманы толстовки. Второй симптом – отвратительный химический привкус во рту, похожий на вкус сухой земли, – становился сильнее.

Анна едва сдерживалась, чтобы не потянуться к карману на рукаве, где лежал шприц. Она наклонилась к Вдове.

– Ты будешь делать свою работу или нет? – спросила она, не обращая внимания на странный взгляд Денни. – У меня мало времени, – раздраженно добавила она.

Денни протянул ладонь:

– Позолоти ручку.

Анна покопалась во внутреннем кармане и достала кредитный чип с логотипом КНР. Полоса идентификации была поцарапана, – конечно, дилетантский подход, но тем не менее это позволяло скрыть перевод денег. Чип исчез в кармане хакера.

– Долго еще? – спросила Анна, и голос ее дрогнул.

– Нет, – успокоил хакер женщину, пристально глядя на нее, изучая позу, выражение лица. – Слушай, Кел… Если ты… ну это… если тебе нужно что-нибудь, я могу поговорить здесь с людьми…

Повернувшись к нему спиной, Анна направилась к тонкой стенке купола. Соблазн был сильнее, чем она хотела признавать.

– Ты знаешь, что мне нужно, Денни, – бросила она через плечо. – Мне нужно имя этого человека.

Воздушный транзитный коридор, Смоленская область, Российские Федеративные Штаты

Сквозь овальный иллюминатор Саксон видел, как первые лучи солнца оживляют пейзаж, лежавший далеко внизу, и следуют за самолетом, летевшим на восток. На месте назначения рассвет должен был их догнать, но сейчас восходящее солнце еще отставало, и о наступлении утра можно было догадаться лишь по цвету тонких полос облаков, проплывавших под ними. Самолет слегка накренился, облака сместились, и Саксон вытянул правую руку, чтобы не потерять равновесия. Он пока еще осторожно обращался со своей кибернетической конечностью; это была модель военного образца производства «Тай Юн Медикал» – одного из крупнейших, если не самого крупного в мире концерна, занимавшегося устройствами модификации. Модернизированная искусственная рука серии «Самсон», а также новые ноги «Гермес» взамен тех, что были повреждены во время крушения вертолета полгода назад, и еще несколько имплантов были, как выразился Намир, «вступительным бонусом», полученным от Тиранов. Однако с рукой Саксон еще не совсем освоился. Два раза во время операций, в которых он участвовал по приказу Намира, случались задержки. Сейчас Саксону казалось, что он хорошо ее настроил. И все же он решил слегка увеличить дозу нейропозина – просто на всякий случай.

– Вниз хочешь? – раздался рядом голос. – Не терпится испытать новую железку для прыжков с высоты?

Бен обернулся. За спиной у него хищно ухмылялся Лоуренс Барретт, занимавший б о льшую часть коридора. Американец был здоровенным мужиком и к тому же страшным как грех. Ежик волос обрамлял лицо, представлявшее собой сплошной шрам от ожога. Единственным участком на лице наемника, напоминавшим нормальный, была полоса синтетической кожи, тянувшаяся вдоль искусственной челюсти. Саксон слышал, что все это было результатом взрыва бомбы в непосредственной близости от Барретта, но подробностей не знал. Здоровяк гордился своим уродством, словно знаком отличия, и толстое золотое кольцо, продетое в нос, привлекало к нему дополнительное внимание.

Саксон и сам был немаленького роста, но он держался иначе, чем Барретт, всем своим видом дававший понять, что с ним лучше не связываться; Бен не чувствовал необходимости отпугивать людей каждую минуту. Хотя солдаты устрашающего вида могли быть полезны во время специальных операций, Саксон был сторонником более тонкого подхода.

– Не люблю летать, – объяснил он. – Скучища смертная, согласись?

– Это точно, – кивнул Барретт, теребя запястья своих черных кибернетических рук. – Самая дерьмовая в мире авиалиния. Ни одной чертовой стюардессы, кино – просто помойка.

Внешне самолет, на котором они летели, напоминал обычный частный авиалайнер, но под маскировкой скрывался мобильный оперативный центр Тиранов, которому могли бы позавидовать лучшие армии мира.

Барретт направился к кухне, и Саксон последовал за ним. Пару раз ему приходилось работать с американцем – они занимались наружным наблюдением в Бухаресте и Глазго, – и все это время его не покидало чувство, будто за ним наблюдают. Но Саксона это не слишком удивляло. Эти люди потратили немало времени и денег, чтобы найти его в «Беллтауэре» и переманить к себе, и понятно было, что предстояло выполнить несколько пробных заданий, прежде чем его возьмут на настоящее дело. Однако это раздражало его. Бен не был зеленым новобранцем. Он знал, как надо делать работу, не хуже этих людей. Ему надоели второстепенные, несложные операции. Однако платили Тираны хорошо, и было ясно, что в средствах они не стеснены, хотя ему сразу дали понять, что вопросов о финансовой стороне задавать не следует. Намир выразился вполне недвусмысленно.

За последние два месяца Саксону приходилось время от времени видеть других членов группы, но обычно лишь мельком, и это был первый раз, когда их всех собрали вместе. Саксон ощутил зуд предвкушения в рабочей руке. Когда они прилетят в Москву, начнется настоящее дело – он был в этом уверен.