Текст книги "Глаз Бога"

Автор книги: Джеймс Роллинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Он вскочил на ноги, как только военная полиция окружила головной автобус и, высыпав из вестибюля гостиницы, устремилась к их машине. У них оставались считаные мгновения на то, чтобы действовать, иначе они окажутся надежно зажаты в тиски.

Чжуан, опытный тактик, подумал о том же самом. Он повторил водителю эти слова по-китайски, и тяжелый автобус тотчас же рванул назад, быстро набирая скорость.

Грей опустился на корточки перед тайником под полом и распахнул крышку.

Пули изрешетили борт отступающего автобуса, выбили стекла. Основной удар пришелся по передней части. Вскрикнув, водитель повалился вбок. Автобус вильнул. Перекатив водителя в сторону, Чжуан грубо отпихнул его тело к двери и сам занял место за рулем.

Автобус тотчас же выровнялся и увеличил скорость.

Грей схватил автомат, закрепленный ремнями потайного люка. Все оружие было готово к бою на тот случай, если возникнут какие-то неприятности на границе. Грей уже обратил на это внимание, когда они с Ковальски прятались в тайнике.

– Раздавай стволы! – крикнул он своему напарнику, указывая на тайник под полом.

Чтобы остаться в живых, требовалось превратить автобус в боевую машину – с улыбающимся желтым котом на борту.

Но первым делом нужно было вырваться из ловушки, готовой вот-вот захлопнуться.

Грей запрыгнул на заднее сиденье, меняясь местами с Ковальски, и дернул ручку люка аварийного выхода, расположенного в крыше автобуса. Подпрыгнув, ухватился за края люка и подтянулся вверх. Вытащив следом за собой автомат, прицелился в два джипа, которые выехали из-за угла, отрезая пути отхода.

Первой же очередью Грей разбил лобовое стекло головного джипа, после чего потерявшая управление машина круто свернула с дорожки на ухоженную лужайку. Второй джип вильнул в сторону, но остался на дороге, – правда, только до тех пор, пока несущийся задом автобус не нанес ему скользящий удар, отбрасывая вбок.

Джип пошел юзом, поднимаясь на два колеса.

Резкий толчок едва не выбросил Грея из люка, но в последнее мгновение автобус выровнялся и продолжил путь.

Доехав до конца дорожки, автобус развернулся на сто восемьдесят градусов и выскочил на шестиполосное шоссе, уже задом к гостинице. Протестующе заскрежетали шестеренки коробки передач, двигатель взревел на полной мощности, и автобус снова покатил вперед, быстро набирая скорость на пустынной магистрали.

Оставшиеся у гостиницы джипы бросились в погоню.

Впереди появились другие машины с включенными мигалками и воющими сиренами, несущиеся навстречу по широкому шоссе. Вдалеке ночное небо над погруженным в темноту городом вспорол яркий луч прожектора вертолета.

Хоть западня, устроенная северокорейскими военными, и оказалась полной неожиданностью, по всему чувствовалось, что организована она была наспех, в самую последнюю минуту. У того, кто планировал нападение, не было времени, чтобы полностью мобилизовать внушительную полицию Пхеньяна. Но теперь город пробуждался, готовясь нанести удар в полную силу.

По всему автобусу члены триады передавали друг другу оружие и опускали окна. Автобус ощетинился дулами автоматов. И все же как долго горстка храбрецов сможет противостоять мощи вооруженных сил Северной Кореи?

Ответ был очевиден: совсем недолго.

Спустившись вниз из люка, Грей окликнул Гуань-инь:

– Вы сможете связаться с тем, кто обещал оставить армейский грузовик? Пусть подгонит его в какое-нибудь другое место.

Кивнув, глава «Дуан чжи» перекинула автомат через плечо и достала сотовый телефон.

Единственная надежда остаться в живых и добраться до Сейхан заключалась в старинном правиле: «Если не можешь сражаться с врагом, примкни к нему». Нужно породить смятение и хаос, и тогда появится небольшое окошко времени, когда можно будет пересесть из автобуса в военный грузовик. Вскоре все улицы Пхеньяна будут запружены армейскими машинами, и в этой сумятице появится возможность затеряться среди них.

– У южного выезда из города под шоссе проходит тоннель, – сказал Грей. – Пусть ваш человек подгонит машину туда… и быстро!

Предоставив Гуань-инь улаживать подробности, Грей снова высунулся из люка.

Джипы, преследовавшие автобус от гостиницы, уже настигали его. Находящиеся в них солдаты вели огонь, но пули в основном пролетали мимо, и лишь немногие застревали в задней части автобуса. Одна шальная пуля высекла искру рядом с локтем Грея.

Пригнувшись ниже, он прицелился и выстрелил в ответ. У одного из джипов лобовое стекло разлетелось вдребезги, он вильнул, натыкаясь на своего соседа и отлетая в сторону. Столкновение позволило автобусу существенно увеличить расстояние, отделяющее его от преследователей.

В это же время синие мигалки устремились к автобусу спереди. Из опущенных окон с обеих сторон затрещали частые очереди. Полицейские машины рассыпались в стороны, освобождая дорогу. Одна все же попыталась преградить автобусу путь, однако шестиполосное шоссе оказалось слишком широким. Автобус промчался мимо, наказывая полицейских безжалостным шквалом огня.

На какое-то время беглецам удалось оторваться от наземной погони.

К сожалению, то же самое нельзя было сказать про преследование с воздуха.

Впереди показался вертолет, описавший низкий разворот над шоссе. Опустив нос, винтокрылая машина устремилась навстречу. Из дула крупнокалиберного пулемета, установленного под днищем, замелькали вспышки выстрелов. Цепочка фонтанчиков асфальта, выбитых из полотна дороги массивными пулями, протянулась к автобусу.

Тяжелый автобус не сможет сравниться маневренностью с юркой «птичкой».

Вскинув ствол автомата, Грей дал очередь по вертолету, однако тот был защищен надежной броней. С таким же успехом можно было плеваться в него из трубки жеваной бумагой.

Но тут в передней части автобуса открылась дверь. В нее высунулась здоровенная фигура Ковальски с гранатометом РПГ-29 российского производства у плеча. Гранатомет предназначался для борьбы с танками, но любая бронированная цель была для него законной добычей.

Издав торжествующий вопль, Ковальски выстрелил практически в упор. Реактивная граната взмыла в воздух, оставляя за собой шлейф дыма, и попала вертолету прямо под несущий винт.

Грей едва успел нырнуть обратно в люк и распластаться на полу. В раскрытый люк он увидел, как вертолет взорвался прямо над автобусом, который резко устремился вперед, спеша уйти как от взрыва, так и от дождя обломков.

Однако это ему не удалось.

Мощный взрыв сотряс автобус. Лопасть несущего винта пробила крышу в задней части и вспорола воздух в каком-нибудь футе от распростертого тела Грея, настолько близко, что ему в лицо пахнуло жаром раскаленной стали.

Но автобус продолжал катиться вперед, теперь ковыляя на лопнувшей шине.

Воспользовавшись лопастью как ступенькой, Грей снова поднялся из люка. Пылающие обломки остались позади. Однако небо над городом уже было расчерчено прожекторами других вертолетов, слетающихся со всех сторон.

Словно почувствовав, что пора искать укрытие, Чжуан свернул с широкой магистрали в лабиринт узких ущелий между жилыми домами. К тому же он погасил фары, чтобы сделать автобус как можно более незаметным.

Грей рассчитывал, что все преследователи поспешат к горящим обломкам упавшего вертолета, подобно мотылькам, летящим на свет, и это даст возможность выиграть немного времени. Автобус продолжал петлять по городским кварталам, направляясь на юг, по возможности избегая широких магистралей.

К этому времени весь Пхеньян уже огласился воем полицейских сирен. И тем не менее улицы оставались пустынными, а окна домов – темными. Жители города благоразумно предпочитали не высовываться.

Через несколько напряженных минут в конце узкого переулка, вдоль которого тянулись закрытые мастерские и склады, показался тоннель под шоссе. Чжуан сбросил скорость, и автобус в полной темноте пополз к погруженной в полный мрак трубе. Своды тоннеля были такие низкие, что Грею пришлось пригнуться, чтобы не быть обезглавленным.

Он поспешил в переднюю часть автобуса, где Ковальски все еще сжимал пустую трубу гранатомета. Автобус скользнул под шоссе. Тоннель казался пустым, но здесь было слишком темно, чтобы об этом можно было говорить наверняка.

Если грузовика здесь нет…

Чувствуя, как сердце подступило к горлу, Грей шепотом сказал Чжуану:

– Попробуй включить свет.

Старик зажег фары. Яркий свет взорвал подземное пространство, обнажая все закутки.

Ничего.

Грей оглянулся на Гуань-инь, которая следом за ним также прошла вперед.

Та покачала головой.

– Он сказал, что будет здесь.

Ковальски в сердцах хлопнул ладонью по двери.

– Твою ма…

Внезапно в нескольких кварталах впереди вспыхнул свет фар. Показался большой грузовик, быстро выскочивший из-за угла и помчавшийся к тоннелю.

Открыв дверь, Грей выскочил из автобуса и поднял автомат, направляя его на стремительно приближающуюся машину.

Гуань-инь присоединилась к нему, приказывая опустить оружие.

– Это наш грузовик.

Как оказалось, она была права. Темно-зеленый грузовик резко затормозил перед автобусом. Это была машина китайского производства с высокой кабиной и закрытым кузовом. К сожалению, не бронетранспортер, но Грей не жаловался.

Водитель выскочил из машины, забрал у Гуань-инь пачку банкнот и поспешно убежал прочь.

– Похоже, приятель не очень-то любит поболтать, – заметил Ковальски.

Боевики быстро перегрузили из автобуса все свое снаряжение, оружие и военную форму. В то же время из кузова грузовика выкатили три армейских мотоцикла. Мотоциклам предстояло стать эскортом этой боевой машины.

Пять человек, внешне похожих на корейцев и свободно владеющих корейским языком, быстро переоделись в военную форму. Трое из них оседлали мотоциклы, а двое сели в кабину грузовика. Остальной отряд скрылся в кузове, за исключением одного мужественного добровольца, вызвавшегося остаться с автобусом.

Все это заняло меньше пяти минут. Автобус тронулся в одном направлении, грузовик и мотоциклы поехали в противоположную сторону. Расчет строился на том, что автобус уведет охотников по ложному следу, постаравшись как можно дольше растянуть погоню. Затем водитель бросит его и затеряется в бескрайней темноте города.

Грей приподнял край брезента, провожая взглядом удаляющийся автобус. Как только тот скрылся из вида, он опустил брезент, и в тесном кузове воцарилась темнота.

Посмотрев на своих спутников, переодевшихся в форму северокорейской армии, он остановился на одном лице, на котором черной тенью лежала татуировка.

Их объединяла одна и та же тревога. Если похитителям Сейхан станет известно о том, что им удалось бежать, как они поступят? Поспешат перевести ее в новое место или немедленно убьют?

И гораздо более важный вопрос: сколько у нас осталось времени, чтобы ее спасти?

20 часов 02 минуты

Сейхан извивалась в путах, чувствуя, как стальная иголка медленно вонзается ей под ноготь. Четыре таких же иголки уже торчали под остальными ногтями этой руки. Нестерпимая боль разливалась до самого плеча. Молодая женщина тяжело дышала носом, чтобы не закричать.

Ее мучитель сидел на высоком табурете, склонившись над ее рукой, равнодушный, но сосредоточенный, словно мастер, делающий ей маникюр.

У него за спиной на самом виду были разложены остальные инструменты пыток, холодно сияющие под лампами дневного света. Сейхан понимала, что это в первую очередь психологический удар, предупреждение о том, что последует дальше, если она так и не заговорит.

Третий человек, находившийся в помещении, нетерпеливо расхаживал взад-вперед, заламывая маленькие руки.

– Скажи, кто эти американцы, – в который уже раз повторил Хван Пак. Сквозь пластырь, залепивший нос, его голос прозвучал визгливо и гнусаво. – И все твои мучения прекратятся.

Черта с два.

Сейхан понимала, что палачи намеревались вытянуть из нее всё. Предстоящие дни обещали стать одним бесконечным страданием. Больше всего она боялась не сверкающих сверл и не угроз изнасилования, а того, что рано или поздно сломается. Со временем она начнет говорить – и тогда уже будет неважно, правду или ложь.

И все же Сейхан старалась найти утешение везде, где только могла.

Раз ее так упорно расспрашивали про Пирса и Ковальски, скорее всего, им удалось выйти живыми из западни в Макао и огненного удара в Гонконге. И она знала, что пока Грей дышит, он не оставит попытки ее спасти.

«Но смогу ли я продержаться так долго? И знает ли он вообще, где я?»

Сейхан боялась надеяться, сознавая, что это ее ослабит. В конечном счете, было бы лучше, если бы Грей не предпринял попытку ее освободить, поскольку это приведет к его гибели.

Мучитель, представившийся Нам Квоном, осторожно присоединил к пяти загнанным под ногти иголкам электрические провода. Он говорил тихим шепотом, чуть ли не извиняясь, не поднимая взгляд.

– Электрический разряд создаст такое ощущение, будто вам одновременно вырывают все ногти. Вы даже не можете себе представить, как будет больно.

Сейхан старалась не обращать внимания на его слова, понимая, что он хочет заставить ее представить себе эту боль. Нередко ожидание боли оказывается гораздо страшнее самой боли.

Шагнув к ней, Хван Пак склонился к самому ее лицу.

– Скажи, кто эти американцы.

Посмотрев ему в глаза, Сейхан холодно усмехнулась.

– Они те, кто оторвет тебе яйца и скормит их свиньям.

Ученый-ядерщик гневно прищурился, а она резко мотнула головой вперед, с силой ударяя ему лбом прямо в нос.

Взревев от боли, Хван Пак отшатнулся назад. Сквозь повязку проступила свежая кровь.

– Чего ты ждешь? – крикнул он своему подручному. – Сделай так, чтобы она закричала!

Нам Квон сохранял спокойствие. Подняв руку к источнику тока, он неторопливо повернул ручку регулятора напряжения.

– Это самое слабое напряжение, – сказал он – и щелкнул выключателем.

Хван Пак наконец получил то, чего просил.

Нестерпимая боль разорвала Сейхан. Не столько страдания, сколько изумление выдавило из ее горла крик. Под действием электричества, разлившегося по всему телу, ее рука словно вспыхнула огнем. Напрягшиеся до предела мышцы в конвульсивных судорогах тщетно пытались высвободиться из оков.

Сквозь красную пелену, застилающую взор, Сейхан увидела, как за спиной у Нам Квона и Хван Пака открылась дверь.

Услышав это, Нам Квон щелкнул выключателем, и Сейхан обмякла в кресле, все еще содрогаясь от последствий шока. Ее рука горела огнем.

Чжулон Дельгаду пристально посмотрел на нее. Его лицо было пепельно-серым, но он старался изо всех сил скрыть свои чувства. Наконец ему пришлось отвести взгляд.

Кашлянув, Дельгаду сказал:

– Я только что получил сообщение от Томаша, моего человека в «Рюгёне». Половина боевиков триады «Дуан чжи» убита в перестрелке у гостиницы или захвачена в плен. Но второй половине удалось бежать в другом автобусе. Теперь их ищет весь Пхеньян.

Озадаченная Сейхан постаралась прогнать остаточную боль и понять смысл его слов. «Дуан чжи» – это группировка ее матери. Но что она делает здесь, в Северной Корее? Сейхан попыталась понять, что это значит. Ее мать просто хочет отомстить за нападение на ее оплот в Гонконге? Или же тут дело в чем-то другом?

Сейхан сглотнула подкатившую надежду, однако это удалось ей не до конца.

Сверкнув глазами, Хван Пак повернулся к Дельгаду.

– А Гуань-инь?

Ее мать…

Сейхан затаила дыхание.

Вид у Дельгаду был такой же растерянный, как и у северокорейского ученого.

– Среди захваченных в плен ее нет. Как и ее ближайшего помощника Чжуана.

Стиснув кулаки, Хван Пак заметался из стороны в сторону.

– Но она по-прежнему остается на нашей земле! Скоро ей настанет конец!

Дельгаду неопределенно хмыкнул, похоже, сомневаясь в этом. Гуань-инь уцелела во время нападения на ее твердыню. Хозяин преступного мира Макао не собирался недооценивать своего противника.

– Это еще не все, – продолжал он. – Похоже, вместе с Гуань-инь были оба американца.

– Они здесь? – мрачно сверкнул взглядом Хван Пак.

Сейхан также ощутила прилив чувств – несмотря на все ее усилия, в ее груди зародилась надежда.

– Что будем делать с пленницей? – спросил Дельгаду, снова поворачиваясь к Сейхан. – Неблагоразумно оставлять ее здесь.

Хван Пак кивнул.

– Неподалеку от моей лаборатории есть концлагерь. Это в безлюдном горном районе на севере; о нем известно только считаным людям в высшем руководстве страны, лагерь усиленно охраняется. Я и так намеревался завтра перевезти ее туда. Что ж, займемся этим немедленно.

Значит, он собирался держать ее при себе, с тем чтобы наслаждаться каждым ее криком. Плохи дела. Сейхан поняла, что, если ее перевезут в концлагерь, все будет кончено.

– Было бы лучше прикончить ее прямо сейчас, – предложил Дельгаду, указывая кивком на пистолет в кобуре у Хван Пака на поясе. – Пустить пулю в голову…

Сейхан почувствовала, что это предложение обусловлено в первую очередь заботой не о Хван Паке, а о ней самой. Быстрая смерть будет гораздо предпочтительнее долгих месяцев истязаний, которые все равно закончатся той же самой могилой.

Однако Хван Пак не собирался идти на это. Он гордо выпятил грудь.

– Это было бы трусливым ответом на незначительную угрозу!

Дельгаду пожал плечами.

Хван Пак посмотрел на молодую женщину, прикованную к креслу пыток. Из его разбитого носа все еще текла кровь. Сейхан правильно прочла выражение его лица. Отказ Хван Пака прикончить ее на месте был обусловлен не чувством гордости, а желанием подольше насладиться истязаниями своей пленницы. Он только что вкусил крохи этого наслаждения – и жаждал большего.

Достав из кобуры пистолет, Хван Пак окликнул дежурившего за дверью охранника и указал вошедшему на Сейхан.

– Освободи ее и отведи в мой джип. Проследи за тем, чтобы она была надежно связана.

– На улице очень холодно, товарищ Пак, – учтиво заметил охранник. – Может быть, нужно достать для этой женщины теплую одежду?

Хван Пак с ненавистью смерил Сейхан взглядом.

– Нет, – наконец объявил он. – Если она хочет ехать в тепле, пусть умоляет меня об этом.

Как только этот вопрос был решен, охранник направил на Сейхан автомат. Нам Квон расстегнул покрытые мягким войлоком кандалы, которыми она была прикована к стальному креслу.

Сначала щиколотки, потом запястья.

Как только она оказалась полностью свободной, Сейхан взмахнула рукой, вонзая концы иголок, все еще торчащих из-под ее ногтей, в глаза Нам Квону. Тот отшатнулся назад, загораживая охраннику линию прицеливания, на что и рассчитывала Сейхан.

Вскочив с кресла, она схватила Нам Квона, ставя его перед собой в то самое мгновение, как охранник открыл огонь. Пули впились в тело палача, но ни одна из них не задела Сейхан. Она толкнула обмякшее тело Нам Квона на солдата. Тот замешкался, дав ей время развернуться и выхватить пистолет из пальцев ошеломленного Хван Пака.

Стремительно обернувшись, Сейхан всадила пулю в голову охраннику. Бросившись к двери, свободной рукой подхватила выпавший из его рук автомат и выбежала из комнаты, оставив Хван Пака и Дельгаду живыми и невредимыми. Не зная, что ждет ее впереди, она решила не тратить на них патроны.

Выскочив в коридор, Сейхан закрыла на засов дверь в комнату допросов, после чего, превозмогая боль, вытащила из-под ногтей стальные иголки. В маленькое окошко ей было видно, как в бешенстве мечется разъяренный Хван Пак. Однако помещение было оснащено надежной звукоизоляцией, чтобы не было слышно криков допрашиваемых, и сейчас из него не вырывалось ни звука.

Стоявший позади Хван Пака Дельгаду, встретившись взглядом с Сейхан, скрестил руки на груди, улыбнулся и кивнул, выражая свое уважение.

Развернувшись, Сейхан поспешила к выходу из здания. К счастью, в этот поздний час оно было пустынным. Молодая женщина задержалась у шкафчиков с одеждой у входа, рассчитывая найти в них военную форму. С этим ей не повезло, но на полу в одном из шкафчиков Сейхан нашла одежду заключенного. Она быстро надела темную робу и натянула свободные штаны. Единственным украшением унылого наряда был красный значок с лицом Ким Ир Сена на левой груди.

С сожалением Сейхан оставила автомат в шкафчике. Спрятать громоздкое оружие на себе было невозможно, а поскольку она теперь надела тюремную одежду, объяснить присутствие автомата было бы очень нелегко.

Закрепив пистолет на ноге, Сейхан выскользнула в ночную темноту. Вдалеке, там, где остался Пхеньян, слышались слабые отголоски сирен.

Даже вооруженная пистолетом, она все равно не сможет в одиночку пробиться через усиленно охраняемые ворота тюрьмы. Но даже если она выберется на свободу, куда идти дальше? Оставалось надеяться на то, что Грей и ее мать знают, где ее искать, что они придут за ней.

Сейхан побежала к рядам бараков, намереваясь затеряться среди заключенных, затаиться до тех пор, пока не подоспеет помощь.

Впервые в жизни она полностью доверилась надежде.