Текст книги "Третья степень"

Автор книги: Джеймс Паттерсон

Соавторы: Эндрю Гросс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Глава 86

Для расследования обстоятельств захвата штаб-квартиры ЧНА было созвано большое жюри, а государственным обвинителем назначен Роберт Мэйер – подающий надежды молодой сотрудник окружной прокуратуры, отец Джилл.

В ходе судебных разбирательств присяжные не нашли абсолютно никаких доказательств неправомерных действий полиции. Погибшие при штурме люди, как утверждали полицейские, были давно разыскиваемыми по всей стране преступниками. ФБР распространило их фотографии. И только в отношении Билли Дэнко оставались некоторые сомнения. Агенты ФБР продемонстрировали суду большое количество разнообразного оружия, захваченного в результате операции, – автоматы "узи", гранатометы и целые горы боеприпасов. Мертвый Фред Уайтхауз также сжимал в руках оружие, хотя его сторонники утверждали, что оно было подброшено полицией.

– Ну ладно, – устало произнесла Синди, отодвигаясь подальше от монитора компьютера, – с чего начнем?

В базе имелась ссылка на эту статью, опубликованную в воскресном приложении к "Кроникл" за 1971 год, то есть год спустя после начала расследования.

– Если не ошибаюсь, архив находится в подвале?

– Да, – подтвердила Синди, – в подвале.

Было уже почти четыре утра. Мы спустились в подвал, включили свет и растерянно остановились перед длинными рядами металлических стеллажей, уставленных коробками, ящиками и металлическими банками.

– Синди, тебе известна система поиска? – спросила я, невольно поморщившись.

– Разумеется, – грустно улыбнулась она. – Система очень проста: ты приходишь сюда в нормальное рабочее время и запрашиваешь нужный материал у сотрудника архива, который сидит вот за этим столом.

Я не оценила ее юмор и молча двинулась вдоль стеллажей. Синди последовала за мной, не будучи до конца уверенной в том, что здесь вообще могут быть материалы той давней поры. Многие печатные материалы уже давно пересняли на пленку, а оригиналы уничтожили за ненадобностью. Мы разделились и стали полка за полкой просматривать содержимое стеллажей.

К счастью, наши поиски продолжались недолго. Вскоре я услышала радостный голос подруги:

– Нашла!

Я пошла на звук ее голоса и через минуту увидела Синди склонившейся над большой коробкой, в которой лежали стопки перевязанных веревкой номеров воскресного приложения к газете "Кроникл". Мы уселись на холодный бетонный пол, быстро отыскали нужный нам год и стали просматривать все номера, пока наконец не наткнулись на статью под заголовком "Что на самом деле произошло на Хоуп-стрит, 5".

Согласно автору статьи, местная полиция специально сфабриковала все это дело, чтобы избавиться от ненавистных радикалов. Причем сделано это было по заказу какого-то высокого полицейского чина и за определенное вознаграждение. Словом, автор был убежден, что это был не арест, а самое что ни на есть убийство. При этом он высказал предположение, что жертвы были застрелены, когда спали в своих постелях.

Значительная часть материала была посвящена белому юноше по имени Билли Дэнко. Агенты ФБР утверждали, что он был членом "Метеорологов" и принимал непосредственное участие в организации взрыва в региональном отделении фирмы "Рейтон" – крупного производителя оружия.

Статья полностью опровергала большинство собранных агентами ФБР фактов, в особенности касающихся роли Дэнко, которого автор представил невинной жертвой.

Шел уже пятый час утра. Я была крайне раздражена содержанием статьи, а Синди просто кипела от возмущения. Правда, дальнейшие поиски принесли нам некоторое удовлетворение. Как выяснилось на суде, все активисты ЧНА и "Метеорологи" для общения друг с другом использовали кодовые имена. Так, например, Фред Уайтхаус имел кличку Бобби Зед в честь известного лидера организации "Черные пантеры", который был застрелен полицейскими. Леон Микенз назывался Владом – от Владимира Ильича Ленина, а Джоан Кроу носила имя Саша, так звали женщину, которая взорвала себя во время вооруженной борьбы против чилийской хунты.

– Тебе понятно, Синди? – спросила я. Именем, которое выбрал для себя Билли Дэнко, было Огаст Спайс.

Джилл действительно указала нам путь к разгадке.

Глава 87

В здании полицейского управления было темно, и только во временном кабинете Молинари горел свет. И это в шесть часов утра. Когда я вошла, он беседовал с кем-то по телефону. Увидев меня, он просиял и показал рукой на стул. Как и все мы, Молинари выглядел уставшим, с темными кругами под глазами. В последние дни никто из нас не мог выспаться как следует.

– Я только что разговаривал со своим шефом, – сказал он, положив трубку, – и пытался убедить его, что никакой Чечни у нас нет и быть не может. Ну, как у тебя дела? Есть что-нибудь новенькое?

Я молча протянула ему вырезку из пожелтевшей от времени газеты, которую нашла в шкафу Джилл. Он быстро пробежал ее глазами и задумался.

– Как ты их назвал, Джо? – спросила я. – Тех радикалов шестидесятых годов, которые остались на свободе и ушли в глубокое подполье?

– "Белые кролики", – ответил он.

– Я тут подумала, что их поступки, возможно, продиктованы не только политическими целями. Что, если у них есть еще какая-то дополнительная мотивация?

– О какой мотивации ты говоришь? – не понял Молинари.

Я протянула ему статью из воскресного приложения "Санди мэгэзин", которую мы с Синди отыскали в архивах "Кроникл", и ткнула пальцем в то место, где красным карандашом было обведено подпольное имя Билли Дэнко – Огаст Спайс.

– Ты понимаешь, что сейчас у этих людей могут быть совершенно иные мотивы – месть, например. Другими словами, сейчас они убивают тех людей, которые когда-то были причастны к судебному процессу над радикалами. Конечно, у меня нет никаких доказательств, но я не могу избавиться от ощущения, что за всеми этими убийствами кроются не только политические мотивы, но и еще что-то.

В течение последних нескольких минут я рассказала Молинари все, что нам удалось узнать за последние дни, – вплоть до того, что отец Джилл Роберт Мэйер был государственным обвинителем на процессе против террористической организации ЧНА.

Молинари смотрел на меня как на помешанную. И все, что я ему сообщила, действительно было похоже на бред сумасшедшего, так как противоречило официальной линии расследования последних преступлений и опровергало заявления самих убийц.

– Ну и что ты намерена теперь делать? – наконец спросил Молинари.

– Джо, мы должны узнать как можно больше об участниках тех событий. И я намерена начать с Билли Дэнко. Его семья проживала тогда в Сакраменто. Кое-какая информация об этом парне есть у ФБР. Или в Департаменте юстиции, мне все равно, Джо. Я должна иметь на руках все данные, которыми располагают федеральные службы.

Молинари задумчиво покачивал головой. Я поняла, что требую слишком многого. На секунду он закрыл глаза и откинулся на спинку стула, а когда вновь открыл их, я увидела на его губах улыбку.

– Знаешь, Линдси, я знал, что у меня есть весьма серьезные причины скучать по тебе.

Я восприняла эту фразу как его принципиальное согласие.

– Чего я, к сожалению, не знаю, – он отодвинул стул и снова улыбнулся, – так это что мы с тобой будем делать, когда нас отстранят от расследования.

– Я тоже соскучилась по тебе, Джо, – тихо сказала я.

Глава 88

Сан-Франциско охватила паника, которой город не знал за всю историю своего существования. Поток устрашающих сообщений в средствах массовой информации казался неиссякаемым. А мы между тем по-прежнему находились в тупике и не знали, как из него выбраться. Порой мне казалось, что эти преступления вообще никогда не будут раскрыты.

Успех моей теории полностью зависел от того, найдем ли мы доказательства реальной связи между прежними жертвами и нынешними убийствами. Я была уверена, что такая связь существует, но доказать это пока не могла.

Бенгозиан был родом из Чикаго, а этот город не имел к нашему делу никакого отношения. Правда, я вспомнила, что Лайтауэр учился в Беркли, – об этом мне сказали сотрудники его компании, с которыми я беседовала сразу же после его гибели.

Я позвонила Дайане Аронофф, сестре Мортона Лайтауэра, и, к счастью, застала ее дома. Из разговора с ней я выяснила, что в юности ее брат был членом общественной организации СДО – "Студенты за демократическое общество". В 1969 году, будучи студентом первого курса, он некоторое время не посещал занятий. Именно в этом году была проведена операция на Хоуп-стрит. Могло ли это быть случайным совпадением? И да, и нет.

Около часу дня в дверь постучал Джейкоби.

– Мне кажется, мы нашли отца этого парня, Дэнко.

Они с Кэппи открыли телефонную книгу, позвонили в местную среднюю школу и выяснили, что отец Дэнко по-прежнему проживает в Сакраменто, причем по тому же адресу, что и в далеком 1969 году. Когда Кэппи набрал номер телефона, ему ответил какой-то мужчина, который тут же бросил трубку, как только Кэппи назвал имя Билли Дэнко.

– Вообще говоря, – сказал Джейкоби, пожав плечами, – там есть местное отделение ФБР. Или?..

– Поехали, – вскочила я и бросила ему ключи от "иксплорера". – Ты поведешь машину.

Глава 89

До Сакраменто было примерно два часа езды по 80-му шоссе. Мы ехали со скоростью семьдесят пять миль и через час пятьдесят минут остановились возле старого, построенного в стиле пятидесятых годов ранчо. Теперь главное – встретиться с хозяином и узнать от него как можно больше.

Дом был большим, но запущенным, с неухоженной лужайкой и выгоревшими на солнце ставнями. Я вспомнила, что отец Дэнко был доктором. Тридцать лет назад, вероятно, это был лучший дом в округе.

Я сняла темные очки и постучала в толстую массивную дверь. Через некоторое время внутри послышалось шарканье, дверь со скрипом отворилась, и на пороге появился довольно старый человек. Носом и острым подбородком он напоминал того молодого человека, фотографию которого я видела в воскресном приложении к "Кроникл".

– Вы те самые идиоты, которые звонили мне сегодня? – весьма недружелюбно спросил он, не изъявляя никакого намерения впускать нас в дом. – Ну конечно, кто же еще?

– Я лейтенант Линдси Боксер, – представилась я. – А это инспектор отдела по расследованию убийств Уоррен Джейкоби. Вы не будете возражать, если мы поговорим в доме?

– Буду, – прохрипел он, но все же пропустил нас внутрь. – Если вы по поводу моего сына, то мне нечего вам сказать, – сразу же предупредил он. – Единственное, что я готов для вас сделать, так это выслушать ваши извинения за его убийство.

Он провел нас по мрачному пыльному коридору в небольшую гостиную, взглянув на убранство которой я поняла, что он живет один.

– Мы как раз собирались задать вам несколько вопросов относительно обстоятельств его трагической гибели, – сказал Джейкоби.

– Несколько вопросов, – сухо проворчал тот и плюхнулся на старый диван с изрядно потертой обивкой. – Эти вопросы надо было задавать тридцать лет назад. Уильям был хорошим мальчиком, славным мальчиком. Мы воспитывали в нем чувство справедливости и учили его мыслить независимо, и он не обманул наших надежд. Он был сознательным человеком и всегда поступал так, как подсказывала ему совесть. Потеряв сына, я потерял все, что у меня было в этой жизни. И свою жену тоже... – Он кивнул на стол, где в большой рамке стояла черно-белая фотография женщины средних лет. После этого моя жизнь стала бессмысленной.

– Мы сожалеем о том, что тогда случилось, – сказала я, присаживаясь на край старого облезлого кресла. – Поймите, мы не хотим доставлять вам беспокойства и напоминать о том, что произошло много лет назад. Но, я уверена, вы слышали о том, что произошло в Сан-Франциско. Погибло множество ни в чем не повинных людей, и может погибнуть еще больше.

Дэнко угрюмо покачал головой.

– Прошло тридцать лет, а вы все никак не можете оставить его в покое.

Я посмотрела на Джейкоби. Разговор предстоял не из легких, но другого выхода у нас не было. Тяжело вздохнув, я рассказала ему о смерти Джилл и о том, как мы обнаружили связь между нынешними убийствами и событиями, произошедшими много лет назад. Особое внимание при этом я уделила отцу Джилл и полицейскому налету на Хоуп-стрит. Я также упомянула и Лайтауэра, который в свое время имел отношение к студенческим волнениям в Беркли.

– Не хочу вмешиваться в тонкости вашей работы, инспектор, – натянуто усмехнулся Карл Дэнко, но мне кажется, что все это лишь ваши предположения, не более того.

– У вашего сына была подпольная кличка, – твердо сказала я, не обращая внимания на его слова. – Огаст Спайс. Именно этим именем прикрываются люди, совершающие эти убийства.

Карл Дэнко снисходительно хмыкнул и потянулся за трубкой. Похоже, все происходящее его забавляло.

– Вы знаете, кто еще мог быть вовлечен в это дело? – продолжала я. – Может быть, это кто-то из друзей вашего покойного сына? Может быть, с вами кто-то связывался в последнее время?

– Кто бы это ни был, – мрачно заметил Дэнко, – да благословит его Господь. – Он тщательно прочистил трубку и набил ее табаком. – Скажу откровенно, вы зря теряете время. Вам не надо было приезжать сюда, я все равно не могу вам ничем помочь. А если бы даже и мог, то не стал бы делать этого для сотрудников полиции Сан-Франциско. Надеюсь, вы понимаете почему. А сейчас прошу вас покинуть мой дом.

Мы с Джейкоби встали и направились к двери. Мне очень хотелось сказать слова утешения этому несчастному старику, но я не знала, какие именно. Проходя мимо стола, я остановилась и посмотрела на фотографию его жены. И вдруг заметила рядом другое фото – семейное. Я пристально вгляделась в лица на фотографии и поняла, что у Дэнко был еще один сын. Он был моложе, на вид лет шестнадцати, не старше, и очень похож на свою мать. Сыновья и родители счастливо улыбались: тогда никто из них еще не знал, какие испытания выпадут на их долю.

– У вас есть еще один сын, – сказала я и повернулась к хозяину дома.

– Да, Чарлз, – сказал старик и пожал плечами.

Я взяла фотографию и поднесла ее поближе к глазам.

– Нам бы хотелось поговорить с ним, – попросила я. – Может быть, он знает что-то важное для нас.

– Сомневаюсь, – процедил Дэнко, уставившись на меня тяжелым взглядом. – Он тоже уже мертв.

Глава 90

Вернувшись в машину, я сразу же позвонила Кэппи.

– Немедленно наведи справки о Чарлзе Дэнко, – приказала я. – Мне нужно все, что имеет к нему хоть малейшее отношение. Он родился в Сакраменто в 1953 – 1954 году. Возможно, уже умер. Это все, что мне удалось выяснить. И постарайся узнать как можно больше о его прошлом. Если этот парень действительно мертв, я хочу собственными глазами увидеть его свидетельство о смерти.

– Будет сделано, – с готовностью ответил Кэппи. – У меня, между прочим, тоже есть хорошая новость, лейтенант. Джордж Бенгозиан получил диплом врача в Чикагском университете, правда только после того, как перевелся туда из Беркли. Он учился там в шестьдесят девятом году.

– Спасибо, Кэппи, – обрадовалась я. – Ты неплохо поработал. Так держать.

Итак, все трое – Джилл, Лайтауэр и Бенгозиан – были связаны одной нитью, конец которой так или иначе указывал на злосчастную операцию на Хоуп-стрит. А вымышленное имя Огаст Спайс принадлежало тому пареньку, Билли Дэнко, который погиб при полицейской облаве.

Честно говоря, я пока не знала, что делать с этой информацией. Как совершенно справедливо заметил Дэнко-старший, все это пока были лишь предположения.

На обратном пути в Сан-Франциско я немного вздремнула. Это был мой первый сон за последние трое суток. В полицейское управление мы вернулись примерно в шесть часов.

– Если хочешь знать, – ехидно заметил Джейкоби, – ты всю дорогу храпела.

– Не храпела, а сопела, – обиженно поправила я его. – Сопела.

Прежде чем вернуться к себе, я решила наведаться к Молинари. Быстро взбежав вверх по лестнице, я ворвалась в его кабинет и остановилась на пороге. У Молинари шло совещание.

Во главе стола сидел Траккио, справа от него возвышался руководитель местного отделения ФБР Том Роуч, а слева – Стрикленд, который отвечал за обеспечение безопасности на предстоящей встрече "большой восьмерки".

– Лайтауэр был там, – торжественно объявила я с порога, с трудом сдерживая волнение. – Он учился в Беркли в то время, когда произошел вооруженный захват штаб-квартиры ЧНА. Джордж Бенгозиан тоже. Они все были там в конце шестидесятых.

– Я знаю, – спокойно сказал Молинари.

Глава 91

Мне понадобилось не больше секунды, чтобы переварить это.

– Вы обнаружили файл ФБР на ЧНА?

– Лучше, – улыбаясь, ответил Молинари. – Мы нашли одного из агентов ФБР, который отвечал за организацию и проведение этой операции. – Он сделал паузу и оглядел всех присутствующих. – Уильям Дэнко был активным членом террористической организации "Метеорологи" и даже имел членский билет. В этом уже нет никаких сомнений. Он занимался подготовкой взрывов в региональных отделениях корпорации "Грумман", которые произошли в сентябре 1969 года. Его подпольная кличка Огаст Спайс называлась во всех прослушиваемых телефонных разговорах "Метеорологов". Так что, Линдси, этого парня вряд ли можно назвать невинной жертвой. Он был замешан в убийствах.

Молинари положил на стол блокнот с густо исписанными страницами.

– Агенты ФБР установили за ним наружное наблюдение месяца за три до захвата их штаб-квартиры. Кроме него, там была еще пара человек из местной организации Беркли. ФБР удалось склонить к сотрудничеству одного из них, который стал их информатором. Удивительно, как перспектива провести двадцать пять лет в федеральной тюрьме изменила настроение одного из активистов, который стремился к получению диплома медика и к медицинской карьере.

– Бенгозиан! – воскликнула я, подпрыгнув на месте. Как раз этого звена недоставало в моей версии происходящего.

Молинари кивнул.

– Да, они склонили Бенгозиана к сотрудничеству и именно благодаря его ценным показаниям смогли осуществить внезапный захват их штаб-квартиры. Иначе говоря, Бенгозиан предал своих соратников, но это еще не все. Вы оказались правы.

– Лайтауэр! – уже спокойно произнесла я.

– Да, он жил в одной комнате с Дэнко, – продолжал Молинари. – Администрация стала давить на активистов движения "Студенты за демократическое общество", и Лайтауэр, вероятно, решил провести семестр где-нибудь за рубежом, подальше от греха. – Молинари замолчал, а потом продолжил, тщательно подбирая слова: – Агент ФБР, который организовал столь успешную операцию по захвату лидеров террористической организации, естественно, получил продвижение по службе и последующие двадцать лет проработал в руководящих органах ФБР, после чего благополучно ушел на пенсию здесь, в Сан-Франциско. Его зовут Фрэнк Т. Сэймур. Вам о чем-нибудь говорит это имя?

Да, мне было хорошо знакомо это имя, но оно вызывало у меня не восхищение, а чувство жалости и сожаления. Фрэнк Т. Сэймур был одним из тех, кто погиб во время взрыва в Ринкон-центре.

Глава 92

Мишелл всегда любила ночь. Ночью она могла смотреть свои любимые сериалы – «Симпсонов» или «Друзей», могла смеяться над ними, как это было до начала всего этого кошмара.

Они были вынуждены оставить Окленд, где провели последние шесть месяцев, и переехать в дом Джулии в Беркли, в котором сняли квартиру. Кроме того, они почти не выходили на улицу, так как положение было слишком серьезным. Она часто видела по телевизору фотографию Мэла, которого в выпусках новостей по-прежнему называли Стивеном Хардуэем. Роберт тоже переехал к ним, и теперь они жили вчетвером. Возможно, скоро к ним приедет и Чарлз Дэнко. В последнее время часто поговаривали, что он готовится осуществить свой последний план, и то, что произойдет, по словам Мэла, надолго останется в памяти жителей города. Мишелл не знала, о чем конкретно шла речь, но чувствовала, что готовится нечто грандиозное.

Она выключила телевизор и спустилась вниз. Мэл работал, перебирая какие-то провода. Она знала, что он готовит новую бомбу, но понятия не имела, где именно она должна взорваться. Он хвастался, что на этот раз придумал нечто такое, что приведет в изумление весь город.

Мишелл осторожно приблизилась к нему сзади.

– Мэл, ты хочешь есть? Я могу что-нибудь приготовить.

– Ты же видишь, что я работаю, – сухо ответил он, аккуратно проталкивая красный провод внутрь деревянной ножки из-под стола. Мишелл знала, что в этой деревяшке он спрятал взрывчатку, а теперь пытается соединить ее со взрывателем.

Она подошла поближе и положила руку ему на плечо:

– Мне нужно поговорить с тобой, Мэл. Я хочу уехать отсюда.

Мэл замер на секунду, снял очки и вытер пот со лба.

– Хочешь уехать? – переспросил он насмешливо. – И куда же, интересно, ты хочешь уехать? Сесть в автобус и уехать домой, в свой паршивый Висконсин? А там поступить в колледж? И это после всех взрывов и убийств?

Мишелл постаралась не заплакать. Она всегда была излишне сентиментальной, а в последнее время вообще рыдала по любому поводу.

– Прекрати, Мэл.

– Послушай, дорогая, – ухмыльнулся тот, – тебя разыскивают по всей стране как опасного преступника и убийцу. Ты же смотришь телевизор и должна знать, что полиция давно уже ищет симпатичную няню, которая взорвала дом вместе с теми, кто в нем находился. Неужели ты забыла об этом? Или просто прикидываешься, что не понимаешь, что происходит?

В этот момент она действительно поняла, что происходит. До нее наконец дошло, что, даже если они успешно выполнят последнее задание, Мэл никуда с ней не уедет. Она часто вспоминала детей Лайтауэра: вот они сидят за столом во время завтрака, старший одевается, чтобы идти в школу. Она понимала, что совершила страшное преступление, и Мэл был прав: ей действительно некуда ехать. Она убийца и останется убийцей навсегда.

– Ну ладно, успокойся, – сказал Мэл, неожиданно смягчившись. – Пока ты здесь, малышка, я всегда могу рассчитывать на твою помощь. Мне нужны твои тонкие и чувствительные пальцы. Подержи этот проводок и ничего не бойся. Ты же знаешь, что ничего страшного не произойдет.

Он поднял вверх мобильный телефон.

– Сейчас не время причитать, дорогая. Мы станем настоящими героями. Мишелл, мы спасем этот ужасный мир от плохих парней. Они никогда нас не забудут.