Текст книги "Поселенцы (= Пионеры) [старая орфография]"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Глава седьмая

Между тѣмъ какъ на озерѣ происходила описанная нами травля, Елисавета и Луиза гуляли по холму; пройдя въ незначительномъ разстояніи отъ хижины Натти Бумпо, разговаривая, онѣ весело достигли вершины горы, и, покинувъ широкую дорогу, искали тѣни деревъ на ближнихъ тропинкахъ. День становился жаркій, и свѣжая прохлада незамѣтно увлекала разговаривавшихъ дѣвушекъ все глубже въ лѣсъ. Изрѣдка представлялись глазамъ ихъ вырубленное пространство и чистая кристалообразная поверхность. Нигдѣ не было видно ни души, и только изрѣдка раздававшійся по долинѣ стукъ гремящихъ телегъ и удары желѣзодѣлательныхъ молотовъ доказывали, что страна не совсѣмъ необитаема. Вдругъ Елисавета вздрогнула и сказала.

– Слышите, Луиза! это, кажется, крикъ ребенка! нѣтъ ли здѣсь по близости просѣки, или не заблудилось ли гдѣ дитя?

– Иногда это случается. Но мы пойдемъ на крикъ. Быть можетъ, путешественникъ томится въ горахъ.

Побуждаемыя этою мыслію, дѣвушки быстрыми и нетерпѣливыми шагами направились на звуки, которые, казалось, глухо и печально раздавались изъ чащи лѣса. Неоднократно казалось Елисаветѣ, что она уже видитъ страдальца, какъ вдругъ Луиза схватила ея руку и сказала, указывая назадъ:

– Посмотрите на вашу собаку!

До сихъ поръ вѣрный Браво ни на минуту не отставалъ отъ Елисаветы, но онъ лишился своей дѣятельности отъ старости и бездѣйствія, и тихо слѣдовалъ за ней, вмѣсто того, чтобы бѣжать; когда же путешественники останавливались, чтобы любоваться видомъ или садились на землю, то онъ ложился спать. Оглянувшись по зову Луизы, Елисавета увидѣла, что собака совершенно переродилась: глаза ея были неподвижно устремлены на отдаленный предметъ, она держала голову низко, и ощетинила шерсть, какъ бы отъ страха или злости; послѣднее было болѣе вѣрно, ибо она издавала рычанія и необыкновенно скалила зубы, такъ что дѣвушки могли бы испугаться ея, еслибъ не знали ея тихаго нрава.

– Браво, Браво, успокойся, сказала Елисавета: что ты видишь, мой старый, вѣрный песъ?

При звукѣ голоса Елисаветы злость собаки, вмѣсто того, чтобы уменьшиться, видимо увеличилась. Она вскакивала, бросалась къ ногамъ своей госпожи, громко выла и выказывала свое раздраженіе ворчливымъ и отрывочнымъ лаемъ.

– Что чуетъ она? спросила Елисавета. Такъ какъ отвѣта на эти слова не было, то дѣвушка обернулась и увидѣла Луизу съ мертвенно-блѣднымъ лицомъ и дрожащими руками, показывающую вверхъ. Быстрый взглядъ Елисаветы устремился по указанному направленію, и глазамъ ея представился гордый видъ и огненные глаза пантеры, злобно устремленные на нее.

– Убѣжимъ! вскрикнула Елисавета, хватая Луизу за руку. Но въ эту минуту съ той сдѣлалось дурно, и она безъ чувствъ повалилась на землю.

Благородное сердце Елисаветы не допускало ее оставить подругу въ такомъ отчаянномъ положеніи. Она упала на колѣни передъ недвижимой Луизой, старалась привести ее въ чувство, разстегивая крѣпко стягивавшее ее платье, и своимъ голосомъ ободряя собаку, – единственнаго своего защитника. Храбрѣе, Браво! добрый другъ! кричала она. Между тѣмъ молодая пантера перескочила съ низкаго дерева на вѣтви стараго бука, гдѣ сидѣла ея мать. Неопытное животное приближалось къ собакѣ съ игривостью кошки и особенной дикостью своей породы. То садилась она на заднія лапы и, какъ шаловливый котенокъ, рвала передними куски древесной коры; то била себя хвостомъ, разрывая землю, какъ бы желая игриво передразнить злость своей матери.

Собака стояла, не пугаясь опасности, и слѣдила за всѣми движеніями пантеры и молодаго животнаго, приближавшагося къ собакѣ при всякомъ скачкѣ. Вой трехъ животныхъ былъ ужасенъ. Но наконецъ молодое животное перевернулось и упало навзничь около бульдога. Испуганный крикъ объяснилъ ужасное зрѣлище. Нельзя было и думать о борьбѣ. Браво схватилъ молодую пантеру зубами и потащилъ къ дереву съ такой силой, что задушилъ ее. Храбрость Браво возвратила мужество Елисаветѣ; но она опять помертвѣла, когда увидѣла старую пантеру, которая однимъ скачкомъ на разстояніи 20 футовъ отъ буковаго дерева сѣла на спину бульдогу.

Невозможно описать страшной борьбы, сопровождавшейся громкимъ, ужаснымъ лаемъ и воемъ. Елисавета, все еще на колѣняхъ, пристально смотрѣла на бой и, казалось, забыла, что жизнь ея въ опасности. Старая пантера, сильнымъ, легкимъ скачкомъ очутившись на собакѣ, смѣло смотрѣла въ глаза своему врагу и храбро стояла при всякомъ новомъ поворотѣ. Не смотря на множество ранъ, нанесенныхъ когтями, Браво подбрасывалъ какъ перо раздраженнаго врага и защищался зубами и поднятыми передними лапами. Онъ всталъ на заднія лапы и началъ бой съ открытой пастью и безстрашными глазами. Но старость и спокойная жизнь не приготовили его къ такому состязанію. Бульдогъ выказывалъ однако во всемъ, не исключая храбрости, свои прежнія качества.

Сильный скачекъ спасъ ловкое и злое животное отъ собаки, которая съ отчаянія пыталась поразить его, но оно въ одинъ моментъ опять сѣло ему на спину. Собравъ послѣднія силы, Браво сбросилъ пантеру и злобно вцѣпился въ нее зубами. Елисавета видѣла, какъ изъ-подъ ошейника струилась кровь, и поняла, что вѣрный песъ не долго выдержитъ. Онъ упалъ на землю и увлекъ за собой звѣря, въ бокъ котораго вцѣпился зубами. Напрасно старалась пантера вырваться, пока наконецъ вѣрный Браво не издохъ; и она наконецъ освободилась. Елисавета увидѣла себя оставленною на произволъ хищнаго звѣря.

Утверждаютъ, что въ образѣ Божіемъ лежитъ что-то, что вселяетъ страхъ въ сердца низшихъ животныхъ. Ударъ былъ сдержанъ въ этотъ моментъ какъ бы угрожающей силой. Глаза чудовища и глаза стоящей на колѣняхъ дѣвушки встрѣтились въ тотъ моментъ, когда животное смотрѣло на убитое свое дѣтище. Но зрѣлище это возбудило злость матери: глаза ея запылали огнемъ, она протянула свои когти и злобно била хвостомъ о землю.

Елисавета, будучи не въ состояніи встать, ни бороться, обратилась къ Богу, a закрытые глаза были устремлены на врага. Смертная блѣдность покрыла ея лицо; казалось, наступилъ ужасный конецъ, и она уже смиренно покорилась жестокой судьбѣ, какъ вдругъ ей послышался легкій шелестъ листьевъ.

– Тише, тише! шепнулъ голосъ. Нагнитесь немного, шляпа закрываетъ мнѣ голову животнаго.

Скорѣе невольно, чѣмъ по приказанію, Елисавета наклонила голову; затѣмъ раздался звукъ выстрѣла, свистъ пули и вой озлобленнаго звѣря. Поднявъ голову, Елисавета увидѣла, что животное падая увлекало за собой сучья и вѣтви. Около ея очутился Кожаный-Чулокъ, кричавшій своимъ собакамъ:

– Сюда, Гекторъ! сюда! вѣдь это животное живуче, и если оно вскочитъ, то тебѣ будетъ плохо.

Натти спокойно стоялъ около Елисаветы, не страшась скачковъ и ужаснаго вида пантеры. Зарядивъ вторично ружье, онъ приблизился, прицѣлился въ ухо животнаго и этимъ выстрѣломъ совершенно поразилъ его.

Не смотря на силу и мужество, выказанныя Елисаветой во время борьбы, смерть животнаго казалась ей возстаніемъ ея изъ гроба. Еслибъ она была одна, то, конечно, приняла бы мѣры къ спасенію, но съ безчувственной пріятельницей побѣгъ былъ невозможенъ. Какъ ни былъ ужасенъ видъ разъяренной пантеры, но пристальный взглядъ Елисаветы былъ покоенъ. Долго послѣ этого часто видѣла она во снѣ злобное животное, нарушавшее ея покой.

Мы предоставляемъ судить читателю о пробужденіи Луизы и благодарности дѣвушекъ. Кожаный-Чулокъ слушалъ изъявленія благодарности Елисаветы съ добродушіемъ, но и беззаботностію, показывавшею, какъ мало цѣнилъ онъ оказанную услугу.

– Хорошо, хорошо, оставьте это, сказалъ онъ: если хотите, то мы поговоримъ объ этомъ въ другой разъ; пойдемте-ка на большую дорогу; вы довольно натерпѣлись страха и вѣроятно желаете скорѣе возвратиться домой.

Съ этими словами онъ вывелъ дѣвушекъ на большую дорогу и здѣсь разстался съ ними. При видѣ деревни, онѣ почувствовали себя сильными, и могли однѣ продолжать путь.

Молча шли они рядомъ, полный признательности къ Провидѣнію за свое чудесное спасеніе. Видъ разъяренной пантеры и разорваннаго ея дѣтища могъ испугать и пожилую женщину.

– Интересно знать, убилъ ли бы я животное однимъ выстрѣломъ, цѣля не въ голову, a въ глазъ? говорилъ между тѣмъ Кожаный-Чулокъ. – Эти бестіи живучи: выстрѣлъ былъ великолѣпный, если подумаешь, что я видѣлъ только голову и кусочекъ хвоста. А! кто тамъ идетъ по лѣсу?

– Какъ ваше здоровье, Натти? спросилъ Долитль, живо выходя изъ кустовъ. Въ такой теплый день вы ходите на охоту? Смотрите, не преступите закона.

– Закона? спросилъ Натти. Какое дѣло до закона человѣку, живущему 40 лѣтъ въ пустынѣ.

– Какъ кажется, небольшое, отвѣтилъ Долитль. Но вѣдь вы иногда продаете дичину, a вамъ вѣроятно извѣстно, что всякій убившій оленя между январемъ и августомъ платитъ 12 доллеровъ штрафу. Судья строго наблюдаетъ за исполненіемъ законовъ.

– Да, да, я вѣрю этому, коротко отвѣтилъ Натти.

– Законъ вѣдь не допускаетъ исключеній, продолжалъ Гирамъ; но ваши собаки, какъ мнѣ кажется, нашли сегодня утромъ слѣды оленя. Это обстоятельство можетъ надѣлать вамъ хлопотъ.

– Очень возможно, беззаботно отвѣтилъ Натти: но скажите мнѣ, какая часть штрафа дается доносчику?

– Какая часть? повторилъ Гирамъ, чувствовавшій себя не совсѣмъ ловко, подъ испытующимъ взглядомъ Натти. – Половина, какъ мнѣ кажется. Однако, y васъ на рукавѣ кровь? Вѣдь вы ничего не убили сегодня утромъ?

– О да, отвѣтилъ утвердительно Натти: я сдѣлалъ великолѣпный выстрѣлъ.

– Гм! гм! гдѣ же дичь? Я думаю, это славное жаркое, потому что собаки ваши не погонятся за дурнымъ.

– Мои собаки погонятся за всѣмъ, что я имъ укажу, отвѣтилъ, чистосердечно смѣясь, Натти. Они схватятъ и васъ, если я имъ велю. Сюда, Гекторъ! сюда!

– Я слышалъ, что собаки ваши не сварливы, сказалъ этотъ, отступая, когда собаки обнюхивали его ноги. Но гдѣ же дичь?

Натти, снявъ ружье и указывая имъ въ кусты, сказалъ:

– Вотъ лежитъ одна. Что вы думаете о жаркомъ?

– Какъ! вскричалъ Долитль, – вѣдь это Браво, старый бульдогъ судьи. Послушайте, неужели вы убили собаку?

– Откройте немного глаза, отвѣтилъ Кожаный-Чулокъ, вынимая свой лѣсной ножъ и точа его о свои кожаные панталоны. Развѣ шея эта показываетъ, что я пробовалъ на ней ножъ свой?

– Нѣтъ, нѣтъ, она слишкомъ страшно разорвана: ножемъ этого не сдѣлать. Но отчего же это произошло?

– Вотъ отъ той пантеры; обернитесь-ка немного.

– Что! пантера! вскрикнулъ Гирамъ, съ необъяснимой быстротою повернувшись отъ испуга. Здѣсь есть пантеры?

– Успокойтесь, смѣясь сказалъ Натти; хотя тамъ и лежатъ двѣ, но одну удушила храбрая собака, a съ другой справился мой звѣробой. Не безпокойтесь, она болѣе не кусается.

– Но гдѣ жъ олень? сказалъ онъ, смущенно глядя вокругъ.

– Какой олень?

– Развѣ вы не убили оленя? Вѣдь мы уже раньше говорили объ этомъ.

– Развѣ не запрещено стрѣлять дичь? или есть законъ, въ которомъ исключается пантера?

– Нѣтъ, напротивъ за истребленіе ихъ назначается награда. Однако, Кожаный-Чулокъ: развѣ собаки ваши дресированы на пантеру?

– Вѣдь я уже разъ сказалъ вамъ, что на все! Сюда, Гекторъ, сюда!

– Такъ, теперь я вспомнилъ; но все же я долженъ сказать, что y васъ рѣдкія собаки.

Натти между тѣмъ сѣлъ на траву, положилъ къ себѣ на колѣни голову убитаго животнаго, и съ необыкновенною скоростью отрѣзалъ ему оба уха.

– Осмотрите-ка ихъ, сказалъ онъ Гираму, съ любопытствомъ наблюдавшему всѣ его движенія. Вы никогда не видѣли скальпъ пантеры? Такъ какъ вы судебное лицо, то должны мнѣ дать свидѣтельство на полученіе награды.

– Награды? заботливо повторилъ Гирамъ; хорошо, я дамъ вамъ свидѣтельство. Пойдемте въ вашу хижину; я надѣюсь, что y васъ найдется тамъ библія или другая священная книга.

– О, нѣтъ, y меня нѣтъ книгъ, – хладнокровно отвѣтилъ Натти.

– Но это не мѣшаетъ: все же вы можете присягнуть. Сойдемъ же внизъ.

– Осторожнѣе, осторожнѣе, – отвѣтилъ Натти, спрятавъ уши пантеры и взбросивъ на плечо ружье. – Зачѣмъ же присяга въ дѣлѣ, которое вы сами видѣли? Или вы не замѣтили, какъ я отрѣзывалъ уши? Если присяга требуется, то я дамъ ее судьѣ, a не вамъ.

– Ну, положимъ, все же мнѣ надо бумагу и перо чтобъ написать постановленіе. Мы все это найдемъ y васъ.

– Упаси Боже! лукаво отвѣтилъ Натти, смѣясь въ лицо своему спутнику. Что мнѣ дѣлать съ этимъ ученымъ хламомъ? Нѣтъ, вы можете написать мнѣ свидѣтельство y себя дома, между тѣмъ какъ я отнесу уши судьѣ. Что это за ремень y ошейника собаки?

– Пожалуй, еще животное задавится имъ. Нѣтъ ли y васъ съ собою ножа, господинъ Долитль?

Гирамъ при этомъ досталъ ножъ, и Натти обрѣзалъ имъ ремень y самой шеи собакъ.

– Хорошая сталь, хладнокровно сказалъ онъ. Вѣроятно, уже много подобныхъ кожъ перерѣзала она.

– Не хотите ли вы этимъ сказать, что я перерѣзалъ ремень y вашихъ собакъ? неосторожно вскричалъ Гирамъ, сознавая свою вину.

– Перерѣзали ремень? Упаси Боже! Я самъ дѣлаю всегда это прежде, чѣмъ оставить хижину.

Нескрытое удивленіе, съ какимъ Долитль принялъ это, открыло все честному лѣсничему, и его до тѣхъ поръ спокойная сдержанность обратилась теперь въ злость.

– Берегитесь, господинъ Долитль! сказалъ Натти, опуская на землю ружье. Я не знаю, что нужно вамъ въ хижинѣ такого бѣдняка, какъ я; но знайте, что пока я могу предотвратить это, вы не переступите ея порога. Если будете продолжать шататься вокругъ нея, какъ въ послѣднее время, то я такъ укажу вамъ дорогу, что вамъ это не понравится.

– A я скажу вамъ, что знаю, какъ вы нарушали законъ, сказалъ онъ, быстро убѣгая. Я полицейскій чиновникъ и дамъ вамъ это почувствовать менѣе чѣмъ, черезъ 24 часа.

– Очень я забочусь о васъ и о вашемъ законѣ съ пренебреженіемъ отвѣтилъ Натти. Убирайся-ка лучше, прежде чѣмъ чортъ приведетъ меня достойно наградить тебя. Берегись, чтобъ я не принялъ тебя за сову и не убилъ въ одинъ прекрасный день, когда ты покажешь въ лѣсъ твои выпученные глаза.

Справедливая злость честнаго лѣсника была такъ повелительна, что Гирамъ убѣжалъ, чтобъ не довести до высшей степени злобы Натти. Онъ скоро исчезъ изъ виду слѣдившаго за нимъ, и Кожаный-Чулокъ возвратился въ свою хижину, найдя все въ глубочайшемъ спокойствіи. Когда онъ постучалъ, то Эдвардсъ вышелъ и сказалъ ему, что все въ порядкѣ.

– Хотя пытались открыть замокъ, но безстыдникъ долженъ былъ отказаться отъ этого, потому что кольца были для него слишкомъ крѣпки.

– Я знаю теперь мошенника, отвѣтилъ Натти; надѣюсь, что онъ не рискнетъ близко подойти къ моему ружью; впрочемъ…

Послѣднія слова не были разслышаны, такъ какъ Кожаный-Чулокъ, войдя въ хижину, шибко хлопнулъ за собою дверь.

Глава восьмая

Пока происходило описанное нами выше, судья и Ричардъ Джонсъ продолжали свой путь верхомъ.

– Я выманилъ тебя въ поле, началъ разговоръ Ричардъ Джонсъ, чтобы сообщить тебѣ предметъ, который, какъ мнѣ кажется; имѣетъ большую важность.

– Что такое?

– Выслушай меня. Ты знаешь, что въ твоемъ округѣ находится охотникъ, по имени Натти Бумпо, живущій много лѣтъ вмѣстѣ съ могиканомъ Чингахгокомъ.

– Такъ что же дальше?

– Съ нѣкоторыхъ поръ, къ нимъ присоединился молодой человѣкъ, который, какъ слышно, происходитъ отъ индійскаго племени, и долженъ быть сынъ французскаго агента и дикарки.

– Кто это сказалъ? спросилъ Темпль съ большимъ участіемъ, чѣмъ прежде.

– Весь свѣтъ говоритъ это, a также и мой здравый смыслъ. Но все равно, молодой человѣкъ обладаетъ способностями, какъ кажется, получилъ хорошее воспитаніе, ведетъ себя порядочно и всегда находился въ сносномъ обществѣ. Можешь ли ты мнѣ сказать, что свело его съ Натти Бумпо и индійцемъ?

– Нѣтъ, не знаю, Ричардъ, но мнѣ любопытно было бы узнать это, оживленно отвѣтилъ судья. Развѣ ты знаешь что-нибудь объ этой тайнѣ? Или хочешь, можетъ быть, сообщить нелѣпыя догадки, которыя…

– Совсѣмъ не нелѣпыя догадки, гордо отвѣтилъ Ричардъ. У меня есть факты, факты неопровержимые. Ты знаешь, что въ горахъ есть рудники?

– Я заключилъ это по разнымъ признакамъ, не входя, конечно, въ подробности.

– Ты слышалъ объ этомъ и видѣлъ рудниковыя пробы, – чего же больше? Я долженъ предупредить тебя, что туземцы давно уже пользовались золотомъ и серебромъ, – a кто же можетъ лучше знать рудники, какъ не коренные обитатели деревни? Я имѣю вѣрное основаніе думать, что Чингахгокъ и Кожаный-Чулокъ знаютъ о существованіи въ горахъ рудниковъ.

– Скажи мнѣ твои основанія.

– Я видѣлъ своими глазами, какъ оба старика съ лопатами всходили на гору и опять сходили внизъ; a другіе видѣли, какъ они ночью тайно тащили въ свою хижину различные предметы. Я думаю, такой фактъ довольно важенъ?

Судья ничего не отвѣчалъ, но глаза его, казалось, вызывали Ричарда на дальнѣйшее объясненіе.

– Что другое могли они тащить домой, какъ не руду? – продолжалъ шерифъ. – Это была руда. Ну, спрашиваю тебя, кто этотъ Оливеръ Эдвардсъ, котораго ты помѣстилъ y себя въ домѣ съ Рождества?

Мармадукъ пожалъ плечами, и ничего не отвѣтилъ.

– Мы знаемъ уже, что онъ полуиндіецъ, – говорилъ Ричардъ, – потому что Чингахгокъ открыто называетъ его родственникомъ. Помнишь ли, что около мѣсяца до появленія этого молодаго человѣка, Натти на нѣсколько дней отлучался изъ дому? Когда онъ возвратился, что произошло ночью, то тащилъ за собою сани, съ большою осторожностью вынулъ изъ нихъ что-то и тщательно спряталъ подъ медвѣжьей шкурой. Спрашиваю тебя, что могло быть y него въ саняхъ?

– Ну, вѣроятно, дичина, потому что, какъ ты говоришь, онъ отлучался на нѣсколько дней.

– Совсѣмъ нѣтъ, ибо въ это самое время онъ отдалъ въ деревню поправлять свое ружье. Нѣтъ, онъ привезъ съ собой тайну, потому что съ этого времени ни одна живая душа не смѣетъ приблизиться къ его хижинѣ. Спустя четырнадцать дней явился и этотъ Эдвардсъ. Цѣлые дни проводили они въ лѣсу и какъ бы на охотѣ, но въ сущности дѣлали розыски. Зимой они не могли копать; но молодой человѣкъ воспользовался счастливымъ случаемъ, чтобъ устроиться поприличнѣе, и такимъ образомъ отвлечь всякое подозрѣніе, a между тѣмъ половину времени проводилъ въ хижинѣ Кожанаго-Чулка, чтобъ… ну какъ ты думаешь, что они тамъ дѣлаютъ? Они плавятъ. Да, да, они плавили руду и будутъ чрезъ то богаты, между тѣмъ какъ мы, – мы обѣднѣемъ.

Мармадукъ задумчиво покачалъ головою.

– Всѣ эти свѣдѣнія ты получилъ чрезъ наблюденія, или другіе сообщили тебѣ ихъ? – спросилъ онъ.

– Большую часть я узналъ чрезъ собственное наблюденіе, увидѣвъ сани, хотя они и были тотчасъ же изрублены и сожжены. Остальное я узналъ отъ Долитля, человѣка весьма надежнаго.

– Мнѣ не совсѣмъ такъ кажется, – сказалъ судья. – Вообще, Ричардъ, ты вѣрно ошибаешься, иначе молодой человѣкъ не былъ бы такъ бѣденъ, когда пришелъ къ намъ.

– Бѣдность-то именно и побудила его къ копанію.

– Нѣтъ, нѣтъ, Оливеръ получилъ слишкомъ хорошее образованіе, чтобъ заниматься такимъ таинственнымъ дѣломъ.

– Да развѣ могъ бы необразованный человѣкъ плавить металлъ? Именно воспитаніе-то его и говоритъ противъ него.

– Но Елисавета сказывала мнѣ, что прежде, чѣмъ вступить въ нашъ домъ, онъ отдалъ послѣдній шиллингъ.

– Совершенно вѣрно, потому что на бывшія деньги онъ купилъ инструменты. Ни одинъ человѣкъ не истратитъ послѣдняго гроша на выстрѣлъ за индѣйку, если не знаетъ, гдѣ онъ можетъ достать больше денегъ.

– Неужели это правда, что я такъ долго ошибался? – воскликнулъ судья. – Справедливо, что его обращеніе со мной было иногда дерзко, но я всегда думалъ, что это происходить отъ оскорбленія, которое причинилъ ему мой выстрѣлъ. При всемъ томъ, Ричардъ, ты пробудилъ во мнѣ подозрѣніе, и я долженъ разъяснить дѣло. Куда ведешь ты меня теперь?

– Гирамъ сказалъ мнѣ, гдѣ копаютъ предатели, и я хочу свести тебя къ этому мѣсту.

– A гдѣ же оно?

– Теперь уже недалеко. Иди за мною.

Оба всадника проворно поскакали и чрезъ нѣсколько минутъ достигли цѣли своего путешествія. Мѣсто это находилось передъ горой, лежавшей противъ хижины Натти, и потому приходилось прямо противъ нея. Въ одной скалѣ находился родъ природной пещеры, при входѣ въ которую лежала куча земли, вѣроятно, выкопанной изъ внутренности. Всадники сошли съ лошадей, вошли въ пещеру и убѣдились, что она должна быть создана руками человѣка, ибо на стѣнахъ были еще замѣтны свѣжіе слѣды желѣзнаго инструмента. Вся она составляла пространство около 20 футовъ ширины и 40 футовъ глубины. Передъ ней выступала терраса, похожая на насыпь, образовавшаяся частію отъ природы, частію же отъ земли, неосторожно выброшенной во время работы. Гора образовала здѣсь такой крутой обрывъ, что скалистыя тропинки были трудны и даже опасны. Все было дико, не обдѣлано и еще не окончено, что доказывали и инструменты, найденные Ричардомъ въ кустахъ.

– Доволенъ ли ты и увѣрился ли теперь? спросилъ Ричардъ съ торжествомъ своего брата.

– Да; по крайней мѣрѣ я вижу теперь, что здѣсь происходитъ что-то таинственное и необыкновенное, отвѣтилъ судья. Но все же я не вижу еще слѣда руды.

– Вѣдь не хочешь же ты найти золото и серебро на поверхности земли, какъ кремни. Нѣтъ, кладъ любитъ, чтобы его искали, и я найду его раньше, чѣмъ ты думаешь.

Судья тщательно осмотрѣлъ мѣстность и ея окрестности, чтобъ узнать ее во всякое время, и оба снова сѣли на лошадей. Достигнувъ проѣзжей дороги, они разстались: Ричардъ, чтобъ найти до 24 хорошихъ надежныхъ людей, которые должны были служить помощниками правосудія, a Мармадукъ возвратился домой, дабы обдумать полученныя извѣстія.

– Это дѣло скрываетъ въ себѣ больше, чѣмъ кажется сначала, – ворчалъ онъ про себя, проѣзжая по лѣсу. Все же это скоро откроется. Я велю позвать Натти, и нѣсколько прямыхъ вопросовъ выманятъ правду y этого стараго простачка.

Въ это время онъ выѣхалъ на поляну, и увидѣлъ въ нѣкоторомъ разстояніи Елисавету и Луизу, сходящихъ съ горы. Онъ подъѣхалъ къ нимъ, сошелъ съ лошади и услышалъ живой разсказъ объ опасности, которой Елисавета недавно избѣжала съ помощію Кожанаго-Чулка.

Придя домой, онъ вошелъ съ дочерью въ свою комнату и заставилъ ее еще разъ подробно повторить ходъ происшествія.

– Вотъ помощь въ нуждѣ! – воскликнулъ онъ, когда Елисавета окончила свой разсказъ. – Да, я говорю это передъ небомъ, которое видимо стояло за тебя. Итакъ, ты не хотѣла оставить твою подругу, моя добрая дѣвушка?

– Нѣтъ, нѣтъ, надѣюсь, что я твердо выдержала, отвѣчала Елисавета. Но сомнѣваюсь, чтобы побѣгъ помогъ мнѣ, даже еслибъ y меня достало мужества рѣшиться на это средство къ спасенію. Но объ этомъ я вовсе и не думала.

– О чемъ же думала ты, дитя мое, въ этотъ ужасный моментъ?

– О пантерахъ! Объ ужасныхъ, дикихъ, кровожадныхъ животныхъ! дрожа вскричала Елисавета. Кромѣ пантеры я ни о чемъ не думала, ничего не видѣла. Я пробовала молиться, но была слишкомъ испугана и слишкомъ ясно видѣла опасность.

– Надо благодарить небо и храбраго Кожанаго-Чулка за твое спасеніе. Никогда не думалъ я, чтобы такія животныя водились еще въ нашихъ лѣсахъ; но когда онѣ голодны, то обыкновенно далеко удаляются отъ берлогъ.

Слова судьи прерваны были громкимъ стукомъ въ дверь, и въ комнату вошелъ Веньяминъ Пумпъ.

– Внизу Гирамъ Долитль, – сказалъ дворецкій. – Онъ не хочетъ уйти, чтобы возвратиться въ болѣе удобное время, и я долженъ былъ идти наверхъ, доложить о немъ.

– У него вѣрно есть важное дѣло, отвѣтилъ судья: вѣроятно, жалоба къ ближайшему засѣданію.

– Да, да, онъ такъ и говоритъ! воскликнулъ Веньяминъ. Онъ хочетъ жаловаться на стараго Кожанаго-Чулка, – которому, между тѣмъ, онъ и въ подметки не годится.

– На Кожанаго-Чулка? спросила Елисавета, быстро приближаясь къ Пумпу.

– Успокойся, милое дитя, – сказалъ судья: – я уже позабочусь, чтобы твоему спасителю не было сдѣлано зла. Введите господина Долитля, Веньяминъ.

Долитль вошелъ, и Елисавета пристально осмотрѣла его. Онъ поклонился судьѣ и его дочери и, немного пригладивъ свои торчащіе волосы, сказалъ:

– Какъ кажется, миссъ Темпль была въ горахъ въ опасномъ сосѣдствѣ съ пантерой.

Мармадукъ подтвердилъ это.

– Не назначается ли законная награда за истребленіе такихъ хищныхъ звѣрей? продолжалъ Гирамъ.

– Гм! гм! въ такомъ случаѣ Кожаный-Чулокъ сдѣлалъ хорошее дѣльце. – Я постараюсь о томъ, чтобы ему дана была награда, – сказалъ судья.

– Я и не сомнѣваюсь въ этомъ, ибо во всей окрестности никто не сомнѣвается въ великодушіи судьи. Но знаете ли вы, что въ восточныхъ владѣніяхъ убили не во-время нѣсколько оленей?

– Нѣтъ; но, во всякомъ случаѣ, надо жаловаться на нарушителей закона, воскликнулъ судья. Я твердо рѣшился строго наказывать всякое нарушеніе этого благонамѣреннаго закона.

– Такъ-съ! ну, именно вслѣдствіе такой исторіи я и пришелъ сюда, – сказалъ Гирамъ. – Если я не ошибаюсь, то въ эту минуту въ хижинѣ Натти Бумпо лежитъ убитый олень, и я явился собственно за полученіемъ полномочія на обысканіе его дома.

Мармадукъ Темпль, хотя неохотно, долженъ былъ дать Гираму требуемое имъ, ясно сознавая при томъ, что положеніе его, какъ безпристрастнаго судьи, находится въ опасности. Гнѣвно взглянувъ на жалкаго доносчика, онъ приказалъ ему идти въ рабочую комнату и ждать тамъ подписанія полномочія. Потомъ обернулся къ своей дочери, слушавшей съ изумленіемъ доносъ на своего избавителя, и старался успокоить ее.

– Успокойся, дитя мое, – сказалъ онъ: – вѣроятно, Кожаный-Чулокъ застрѣлилъ оленя, но это ничего не значитъ. Если обыщутъ хижину и найдутъ оленя, то вѣдь ты можешь заплатить штрафъ изъ своего кармана.

При этихъ словахъ Елисавета успокоилась, a отецъ ея удалился, чтобы исполнить обѣщанное Гираму.

Какъ только Гирамъ имѣлъ въ карманѣ полномочіе, то первымъ дѣломъ его было найти достойнаго помощника, такъ какъ онъ намѣревался быть только зрителемъ при своей экспедиціи. Надо было торопиться, потому что дѣло было въ субботу, a добросовѣстный плутъ не хотѣлъ обременять душу грѣхомъ, исполнивъ свой начинъ въ воскресенье. Неожиданно замѣтилъ онъ Билли Кирби и тотчасъ потребовалъ его себѣ въ помощника, не называя, впрочемъ, имени Натти.

– Но о комъ собственно тутъ рѣчь? спросилъ Билли.

– Я не смѣю назвать его имени, пока вы, давши присягу, не исполните вашей обязанности, – лукаво сказалъ Гирамъ. – Но могу васъ увѣрить, что онъ считаетъ себя за лучшаго бойца, и потому я очень радъ имѣть васъ и дамъ вамъ хорошую награду, если вы хотите помочь мнѣ.

– Какъ? – вскричалъ Кирби, который тщеславился своей силой и ловкостью, – какъ? онъ считаетъ себя здѣсь лучшимъ бойцомъ! Мы лишимъ его этого убѣжденія. Прочитайте мнѣ сперва присягу.

Именно этого и желалъ Долитль, и потому не медлилъ обязать хитраго порубщика присягою къ исполненію дѣла. Тутъ же онъ велѣлъ позвать третьяго помощника своего, именемъ Іотана, во всемъ походившаго на него. Всѣ трое оставили домъ и ближайшей дорогой пошли къ хижинѣ Кожанаго-Чулка.

– Прежде чѣмъ идти далѣе, – сказалъ внезапно останавливаясь Билли, – я долженъ знать, куда вы меня ведете. Какъ называется человѣкъ, котораго мы ищемъ?

– Натти Бумпо, отвѣтилъ Гирамъ.

– Какъ? сказалъ Билли, громко смѣясь: – старый Кожаный-Чулокъ? Онъ думаетъ быть лучшимъ бойцомъ? Мнѣ все равно, онъ можетъ гордиться своимъ прицѣломъ и ружьемъ и имѣетъ на то полное право; но что касается рукопашной борьбы, то я его возьму большимъ и указательнымъ пальцами и обвяжусь имъ какъ платкомъ. Вѣдь ему уже около семи десятковъ лѣтъ, a притомъ онъ никогда особенно и не славился своей силой.

– Но онъ коваренъ, какъ всѣ охотники, и сильнѣе, чѣмъ кажется, замѣтилъ Гирамъ, и всегда съ ружьемъ при себѣ.

– Что мнѣ за дѣло до его ружья! воскликнулъ Билли. – Это беззаботный старикъ, и охота на оленей его призваніе.

– Но онъ не смѣетъ нарушать законъ, сказалъ Гирамъ, боясь, чтобъ храбрый порубщикъ не оставилъ его.

– Тѣмъ не менѣе, продолжалъ Билли, такъ какъ мы зашли уже такъ далеко, то я пойду и поговорю со старикомъ. Можетъ быть, мы еще уничтожимъ вмѣстѣ сочный кусочекъ дичины.

– Я согласенъ; мнѣ будетъ пріятнѣе, если дѣло кончится миромъ. Однако, впередъ!

Скоро они достигли хижины. Не смотря на высказанное мирное направленіе, Гирамъ предпочелъ спрятаться за верхушку свалившейся сосны, которая могла скрыть его отъ ружья Натти. Кирби сейчасъ же беззаботно вскрикнулъ, что вызвало изъ конуры собакъ и привело Кожанаго-Чулка къ дверямъ дома.

– Молчи, Гекторъ! сказалъ старый охотникъ: ты думаешь, что придется убить еще много пантеръ?

– Кожаный-Чулокъ, – обратился къ нему Билли, – y меня есть до васъ дѣло.

– Чего вамъ угодно отъ меня? – спросилъ охотникъ, переходя порогъ и закрываясь рукой отъ лучей заходящаго солнца, чтобы ближе разсмотрѣть гостя. – Чего вамъ угодно? У меня нѣтъ лѣсу для очистки, и я скорѣе бы посадилъ шесть деревьевъ, чѣмъ вырубилъ одно. Молчи, Гекторъ, говорю тебѣ, маршъ домой!

– Старый Кожаный-Чулокъ, сказалъ Билли, къ вамъ есть письмо, и если вы не умѣете читать, такъ вонъ сзади торчитъ Гирамъ Долитль, который можетъ объяснить вамъ содержаніе. Какъ мнѣ кажется, оно состоитъ въ томъ, что вы приняли 20-е іюля за 1-е августа.

Между тѣмъ Натти отыскалъ за сосновымъ стволомъ фигуру Гирама, и его равнодушіе обратилось въ недовѣріе и негодованіе. Онъ просунулъ голову въ дверь хижины, сказалъ шопотомъ нѣсколько словъ, и потомъ сказалъ стоящимъ на дворѣ:

– Мнѣ нечего съ вами дѣлать! Убирайтесь, пока злой духъ не привелъ меня въ искушеніе сдѣлать вамъ вредъ. Между нами нѣтъ вражды, Билли Кирби, такъ зачѣмъ ни хотите вы безпокоить старика, который васъ ничѣмъ не обидѣлъ.

Билли приблизился къ охотнику, усѣлся на кончикъ пня, съ миной знатока осмотрѣлъ носъ Гектора, котораго онъ часто кормилъ изъ своей корзины, и наконецъ сказалъ:

– Послушайте, Натти, хотя вы и перещеголяли меня въ стрѣльбѣ, но я не сержусь на васъ за это. Говорятъ, что вы не во-время убили оленя.

– Я сегодня два раза выстрѣлилъ, и оба раза въ пантеру, отвѣтилъ Натти. Посмотрите, вотъ уши, которыя я собирался нести къ судьѣ, чтобъ получить награду.

Билли взялъ уши, поигралъ ими, показывая ихъ собакамъ, и смѣялся ихъ скачкамъ и движеніямъ, когда онѣ ихъ обнюхивали.

Наконецъ, Гирамъ рѣшился выступить и прочесть свое полномочіе, заботясь дать выраженіе главному предмету, наконецъ заключилъ громко и хвастливо именемъ судьи.

– Неужели Мармадукъ подписалъ свое имя на этомъ клочкѣ бумаги? – спросилъ Натти, качая головой. – Какъ кажется, человѣкъ этотъ любитъ новые пути и исполненіе законовъ больше своего тѣла и крови. Но все равно, я не понимаю законовъ, господинъ Гирамъ. Что жь должно случиться послѣ того, какъ вы прочли ваше донесеніе?

– Ну, что, это только формальность, Натти, отвѣчалъ Гирамъ съ лицемѣрнымъ радушіемъ. Пойдемте въ хижину, и покончимъ дѣло дружелюбно. Деньги для штрафа найдутся, и какъ я заключилъ изъ словъ судьи, онъ, кажется, хочетъ самъ заплатить ихъ.

Съ самаго начала старый охотникъ зоркимъ глазомъ слѣдилъ за движеніями своихъ трехъ посѣтителей и занялъ такую твердую позицію, что не легко было согнать его съ мѣста. Какъ только Гирамъ сталъ приближаться, онъ приказывалъ ему рукой остановиться на извѣстномъ разстояніи.