355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джеймс Кейбелл » Музыка с той стороны Луны » Текст книги (страница 1)
Музыка с той стороны Луны
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 00:36

Текст книги "Музыка с той стороны Луны"


Автор книги: Джеймс Кейбелл



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Джеймс Брэнч Кейбелл
Музыка с той стороны Луны
(еще одна комедия женопочитания)

Оцени губы тех,

кто восстает против меня,

и их затеи против меня,

Узри, как они встают и садятся:

ведь я их музыка.


ОТ ИЗДАТЕЛЯ

Текст данного издания в основном базируется на поэме Никола де Кана «Мадок и Эттарра», опубликованной впервые в Париже в 1898 году П. Вервилем, который также написал к ней предисловие Однако во внимание были приняты и поправки Фр. Роке, опубликованные в «Исследованиях по романской филологии» после того, как в Ватикане был обнаружен англо-норманнский манускрипт этого романа, а также и два фрагмента более старого Геттингенского манускрипта, напечатанные на следующий год в этом же журнале.

Можно вспомнить, что Эттарра была самой младшей дочерью дона Мануэля, она родилась вскоре после кончины отца. Сказание уже мимоходом останавливалось на обстоятельствах ее похищения Можи д'Эгремоном, единственным законным сыном Донандра Эврского, и последовавших за этим длительных войнах. Затем в 1275 году Эттарра вышла замуж за Гирона де Рока, который позднее стал преемником своего брата Этьена и принцем де Гатинэ. Но ее замужняя жизнь продолжалась недолго.

Второе похищение Эттарры Саргатанетом Бюльг датирует 1287 годом. Это соблазнение, конечно же, было аллегоризировано. Но я отсылаю вас к Вервилю (с. 229—238) для обсуждения теории о том, что Эттарра символизирует весну, какое-то время поглощенную холодом и мраком, а затем освобождаемую солнцем из-под власти зимы.

Меня же сказание об Эттарре вполне удовлетворяет и без этих метеорологических аллегорий.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
О МАДОКЕ В ЮНОСТИ

ГЛАВА I
Цитата из Книги Бытия

Для желающих я собираюсь рассказать историю про Мадока и часть истории про Эттарру. Это прискорбно знакомая история. Возможно, все началось с Ламеха из Книги Бытия, который первым из уважаемых граждан сказал: «Я убил отрока в рану мне!» И поэты рассказывают нам, что с тех пор множество поэтов, доживших до седин, повторяли это мрачное высказывание, хотя, вероятно, и не всегда соучастницам убийств и спутницам в семейной жизни.

Более того, это прискорбное повествование не имеет конца. Нет здесь и конкретных предсказаний того, что следующее тысячелетие избавит рассказ от этого недостатка, потому что история про Эттарру не кончается смертью телесной оболочки, в которую была заключена ее душа. В конце концов, это прискорбная, но правдивая история.

ГЛАВА II
Четыре мнения о поэте

Этот самый Мадок был самым младшим и подающим наименьшие надежды поэтом при просвещенном дворе Нетана, короля Марра и Кетта. И когда наступала очередь Мадока взять в руки бронзовую арфу, которую он носил в сумке из кожи выдры, и сыграть на пиру, у гостей пропадал всякий аппетит. И любящий искусство король, нервно теребя свою длинную седую бороду, говорил: «А для чего еще здесь этот юнец?»

Признанные знатоки утверждали, что песни Мадока пусты и им недостает мужественности, на что жены и возлюбленные этих знатоков лишь отвечали, что юноша весьма недурен собой. Так глупые женщины подтверждали неодобрение знатоков.

Но самым странным было то, что, тогда как поэтов поддерживает чувство собственного достоинства, юному Мадоку его песни совсем не казались чудесными. Они резали ухо Мадока отсутствием мелодии, которую ему никак не удавалось поймать. И все его песни казались ему пародиями на некую волшебную, неземную музыку, отрывки которой он слышал когда-то давным-давно и почти забыл. Полностью же простые смертные ее услышать не могли.

ГЛАВА III
Женщина, подобная дымке

Одним майским вечером, когда полная янтарная луна встала за ивами на востоке, юный Мадок, соблюдая старинные обычаи, умылся ключевой водой. Затем он сел у источника с бутылкой разбавленного вина и двумя бутербродами с сыром. И тут к нему подошла, похожая в сумраке на белую дымку, некая женщина.

– Приветствую тебя, моя подруга, – сказал Мадок.

Приглушенно рассмеявшись, она ответила:

– Я не твоя подруга.

– В любом случае, мир тебе! – сказал он. Она же на это ответила:

– Зато для меня, бедный Мадок, не будет более мира, поскольку я явилась к тебе, проделав долгий путь, с той стороны Луны.

И затем женщина поступила очень странно: она приложила руки к своей юной груди, и на ладонях оказалось ее алое сердце, и на струнах души она сыграла некую музыку.

В сумраках ее музыка звучала волнующе и странно. А потом вдруг наступила тишина и женщина исчезла. Мадок потом не мог вспомнить ни мелодию целиком, ни хотя бы одну каденцию, но он не мог и выбросить эту музыку из головы. Более того, его охватили одиночество и тоска по чему-то, чего он не мог назвать.

ГЛАВА IV
Что посоветовала мудрость

Тогда Мадок отправился к темной, увитой плющом, башне Ионафана Мудрого. И этот худой и добрый человек применил все свое искусство. Он сжег в высокой жаровне камфару и серу, белую камедь, ладан и соль, он вызвал повелителей молний, вулканов и звездного света, и он прочитал молитву саламандр.

И Ионафан вздохнул и сочувственно взглянул на Мадока поверх очков:

– Женщина, тревожащая тебя – бледная ведьма Эттарра, которой три богини Судьбы (ученые люди называют их Норнами) предписали жить с Саргатанетом, Владыкой Пустыни с Той Стороны Луны, до тех пор пока не пройдет 725 лет ее отравляющего душу музицирования.

– Как поэт может избегнуть чар этой ведьмы и этого волшебника? – спросил Мадок.

Ионафан ответил:

– Поэт беззащитен против их злобы, потому что их оружием является песня, которая сама по себе есть всепожирающий огонь. Однако как один клин вышибает другой, так и один огонь уничтожает другой, и можно что-нибудь предпринять против этой парочки с помощью вот этого.

И худой и добрый Ионафан дал юному Мадоку очень большое перо, выпавшее из черного крыла Люцифера, Отца Всей Лжи.

ГЛАВА V
Награда патриоту

Этим пером Мадок начал записывать свои песни, прежде чем их исполнить. И перо создавало неслыханные еще песни. Теперь знатоки высказали одобрение: – Песни полны чувства, что, к прискорбию, так редко встретишь в наши дни всеобщего упадка.

Король Нетан захлопал в ладоши, громко рассмеялся и подарил Мадоку борзую, белый камзол, украшенный зеленой вышивкой, и семь сундуков золотых монет.

Впоследствии у Мадока не было недостатка в наградах, и каждую неделю он менял прекрасных женщин. На всех королевских пирах он пел очередную песню о завидных традициях и сплоченности народа Нетана и о том, насколько презренными кажутся все нации по сравнению с ним. И все хлопали в ладоши, приветствуя правдивость его слов.

Но однажды Мадок отложил в сторону свою арфу, отстранил от себя влюбленную в него графиню и вышел из увешанного щитами зала короля Нетана. Все гости аплодировали ему. Но сквозь крики одобрения он услышал, будто исполняемую на волынке, музыку, высмеивавшую его патриотические притязания, и Мадок понял, что отечество, которое он воспевал, всего лишь незначительный прыщик на широком лице мира и что его история, как и история любого другого народа, только эпизод в истории Земли.

ГЛАВА VI
Очень древние игры

Итак, Мадок оставил просвещенный двор Нетана, где наивысшие патриотические чувства были подавлены музыкой, которую творила некая бледная и вредная колдунья в Пустыне с Той Стороны Луны. Он направился на юг, на плодородные равнины Марны.

На зеленом поле, под цветущей яблоней молодая женщина играла в шахматы с человеком в маске. Его лица не было видно, но на серой руке, передвинувшей ладью, было четыре когтя, и она напоминала лапу грифа. Женщина была одета во все голубое, русые волосы обхватывал серебряный обруч, украшенный бирюзой, а на руках были серебряные браслеты.

При виде Мадока женщина поднялась, улыбнулась и сладкоголосо прокричала магическое слово Юга «Берит!» Существо в маске исчезло, а за яблонью мелькнула серая тень убегающего волка.

Прекрасная девушка рассказала юному Мадоку, что она правит этой страной и зовут ее Айнат, а он сказал ей, что он бродячий менестрель. Айнат призналась, что мало понимает в музыке, но она знает, что ей нравится, а среди всего прочего ей особенно понравился облик Мадока.

ГЛАВА VII
Пути ко гробу

Да и Мадоку понравился облик Айнат. Нельзя было найти изъяна в ее облике. Она настолько была уверена в собственном совершенстве, что не утаивала от него и малой толики своих прелестей, и она пожелала, чтобы его познания не ограничились одним созерцанием.

Ее щедрость и любовь принудили Мадока не обращать внимания на союз царицы со Староверцами, когда понемногу он начал понимать, что представляет собой противник Айнат в маске и во что играет Айнат. Между тем, с Мадоком она играла по-другому: игры происходили из ночи в ночь внутри резного, искусно разукрашенного саркофага, в котором, когда придет время, Айнат будет предана темной, плодородной земле Марны. И эта предусмотрительная царица намеревалась превратить свой гроб в гостеприимный дом и полюбить его благодаря бесчисленным забавам и любовным утехам, так что (когда придет время) она войдет в этот дом без страха и без всяких неблагоприятных мыслей.

И теперь Мадок помогал Айнат в осуществлении этого поэтичного и мудрого плана, чтобы гроб тот оставался всегда желанным для нее.

ГЛАВА VIII
Награда великому оптимисту

А также для царицы Айнат и пастухов, которые служили ей, юный Мадок сочинял полные благородных мыслей песни. Песни, которые он пел на зеленых равнинах страны Марны, были вызваны не уважением к патриотическим чувствам местных жителей, а оптимизмом – общечеловеческим, всеохватывающим чувством.

– Прекрасен этот мир, – пел Мадок, – с любовью созданный для человека. Давайте восхвалим великолепие этого мира и – не обязательно сегодня утром, но, может, завтра днем – начнем совершать добрые дела в этом наилучшем из миров!

Добрые пастухи, сидевшие в обнимку с пастушками, говорили:

– Этот Мадок – царь поэтов, дорогая, ибо он заставляет увидеть, что, в конце концов, этот мир – прекрасное и милое место.

А Мадок с испугом смотрел на их самодовольные лица, которые под венками из боярышника казались ему такими же глупыми, как и морды их овец. Но на лице Мадока самодовольства не было. Потому что пока он сочинял эту приятную музыку, в сердце у него звучала другая, словно исполняемая на волынке, музыка. И она насмехалась над здоровым оптимизмом, который звучал в его песнях и которого не было в иссушенном сердце Мадока, и звала без устали к предначертанной ему судьбе.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
МАДОК В МИРЕ СЕМ

ГЛАВА IX
«Храбрейшие – они и нежнейшие»

Мадок покинул страну пастухов и гостеприимный гроб царицы Айнат, где его оставил оптимизм. И отправился он на запад, в горную страну, которой правил император Пандрас. Там он повстречал впечатляющий отряд лучников и копьеносцев, на щитах которых был изображен красный лев. Пред ними в красных доспехах на чалом жеребце ехал сам император. Все они направлялись на войну против страны Етион, что являлось у них ежегодным обычаем.

– Наши древние традиции и наша национальная гордость, – заявлял император, – должны быть сохранены, но тем не менее война в этом году доставляет нам довольно большие неудобства.

И тогда Мадок спел новейшую песню, которую написал своим черным пером. Он очень трогательно пел о том, как много молодых людей будет убито в грядущей войне и какое горе принесет война их матерям.

Копьеносцы и лучники прослезились, и сам император слегка закашлялся.

– У меня есть мать. – сказал один из воинов.

– А у меня нет, – ответил другой, – но она у меня была, так что суть не меняется.

Все согласились, что суть песни превосходна, затрубили отступление, и грядущая война была отложена.

ГЛАВА X
Расцвет благотворительности

И еще много других песен спел Мадок для воинственного народа императора Пандраса. Он сочинял изящные волнующие оды о человеколюбии, а также простые песни вроде тех, что поют хором за работой.

Воины обратились от военных походов к строительству школ, больниц, санаториев и храмов для всех своих трех национальных богов. За работой воины распевали песни, которые сочинил Мадок, и песни эти придавали им новые силы. Благодаря песням Мадока все активнее развивались филантропические начинания.

– Стройте, – пел Мадок, – для блага тех, кто придет вслед за вами! Создавайте для них прекрасный и светлый мир! Стройте, как и подобает детям великого Строителя!

Но в то же время он слышал и другую музыку. Он видел, как глупы эти мускулистые, потные люди, которые усиленно работали ради благополучия поколений, возможно вовсе не заслуживающих этого; ради людей, которые ничего не сделали, которые и не ведали о чувстве долга. Песни, привносившие благожелательность и силу в жизнь других людей, казались Мадоку весьма глупыми: он вновь слышал, будто исполняемую на волынке, музыку Эттарры.

ГЛАВА XI
Успокоительная музыка

Так случалось с Мадоком во многих царствах, где он побывал со своими благородными песнями, написанными черным пером. Он распевал песни перед многими знаменитостями этого мира. Он пел для Эсриопского султана под пурпурным навесом, расшитым серебряными полумесяцами, для Папы Римского в белом мраморном без какой бы то ни было мебели зале, для Старого Горца в полночь возле костра в сосновом бору. И повсюду люди всех сословий восхищались песнями Мадока.

Где бы ни пел Мадок, даже в воровских притонах или тюремных камерах, его успокоительная музыка пробуждала великодушие в сердцах слушателей. Их переполняли альтруизм и все добродетели разом. Они начали любить своих ближних. Они ликовали из-за того, что они любимые дети и шедевры того, кто являлся их племенным божеством во Вселенной, созданной специально для них.

И Мадок завидовал благим мыслям, которые он пробуждал в людях, но которые сам не разделял. Потому что всегда, как только его музыка достигала небывалой мощи, сразу же он слышал, будто исполняемую на волынке, музыку, которая была полна сомнений и неудовлетворенности.

ГЛАВА XII
Загадка всех творцов

Однако казалось, никто не слышал той будто исполняемой на волынке, музыки! Никто не хотел слышать музыку, сомнения и неудовлетворенность которой вызывали лишь острую боль. Вместо нее все стремились слушать подслащенную, напыщенную музыку, которой торговал Мадок и которая, как наркотик, позволяла слушателям самоутверждаться в настоящем и придавала уверенности в отношении будущего.

Они слушали и удовлетворенно ухмылялись, будь то короли или архиепископы, бароны или пахари, которые уже были ходячими скелетами с ухмыляющимися черепами, покрытыми тонкой оболочкой плоти. Они усмехались, в то время как у ног каждого лежала неизбежная мрачная тень, которая все время напоминала о той тьме, что вскоре их поглотит, И однако каждый слушал приятную музыку, которой торговал Мадок, и сердце каждого, созданное из красной пыли, на краткий миг поднявшейся над лугами и канавами, было наполнено ликованием.

Мадок тревожился, когда слышал восторженные отзывы о своих песнях, которые он писал черным пером, и Мадока тревожило, что ни одна из замечательных песен, сочиненных им, не могла заглушить, будто исполняемую на волынке, музыку Эттарры.

ГЛАВА XIII
Пути к ящерице

И тогда он пришел к Прекрасногрудой Майе, повелительнице Среды. В то мгновение перед ней стоял янтарный сосуд, отделанный по окружности зелеными каменьями. Внутри него виднелась блестящая ящерица с выпуклыми красными глазками, которые двигались и сверкали, пока она нашептывала Майе о том, что грядет.

Когда появился Мадок, вещунья отстранила свою хладнокровную советчицу и пошла навстречу юному Мадоку с заискивающим выражением на гордом и угрюмом лице. Он нашел ее весьма привлекательной, но ничего об этом не сказал.

Перед ее горящим взором Мадок опустил глаза долу. И поэтому он увидел, как ящерица превратилась в крохотного серебристого поросенка. Затем поросенок превратился в маленькую лошадь, та – в овцу, та – в быка, и преобразования эти напоминали видоизменения облаков. Но Мадок и по этому поводу ничего не сказал.

Он лишь сказал:

– Покажи мне путь, о мудрейшая, который привел бы меня к победе над проклятой ведьмой Эттаррой, опустошающей мою жизнь, не позволяющей великодушию взрасти в моем иссушенном сердце и превращающей в издевательство те замечательные песни, которые я пишу пером из крыла Отца Всей Лжи!

ГЛАВА XIV
Как могут изменяться поэты

Майя привела его в одно тихое место, называющееся Помим-Кросс, где на прекрасных лугах паслись всевозможные домашние животные. Овцы, ослы, свиньи, быки и лошади вольготно гуляли в этом тихом краю. У них не было никаких забот и никаких желаний, кроме желания поесть и поспать. Вещунья сказала:

– С помощью известной мне магии, бедный Мадок, ты станешь одним из них, и, будто исполняемая на волынке, музыка Эттарры больше не будет тебя тревожить.

– Они когда-то были людьми? – спросил он. Прекрасногрудая Майя успокаивающе ответила:

– Да, все эти кроткие и полезные твари когда-то были поэтами, встревоженными, как и ты сейчас, и всех их я спасла от музыки, созданной в Пустыне с Той стороны Луны, как вскоре спасу и тебя.

Мадок воскликнул:

– Я прошу не о спасении, я прошу о мщении!

– В мщении нет ни покоя, ни мудрости. Но они есть на Помим-Кроссе, – сказала она.

– Тем не менее я предпочитаю, чтобы ты рассказала, как мне добраться до проклятой ведьмы и положить конец ее музыке да и ей самой, – ответил Мадок.

Угрюмая вещунья, приблизившись к нему, сказала:

– Об этом я никогда тебе не расскажу, поскольку ты мне очень нравишься.

ГЛАВА XV
Лечение здравомыслия

Затем Мадок спел несколько песен, написанных пером из крыла Отца Всей Лжи. Он пел о том, как много хорошего даже в худшем из нас, и о том, что в каждом человеческом сердце есть бесценная искра Божия и ее надо заботливо оберегать и лелеять. Упитанные животные, которые когда-то были поэтами, при этом разом встали на задние ноги и, неуклюже пошатываясь, запели:

– Давайте все же будем достойны наследия, от которого мы отреклись! Давайте покинем эти мерзкие луга, где есть лишь спокойствие и обжорство, давайте разрушим мировой покой вместе с его здравомыслием и безжалостной моралью!

Они топтались и пританцовывали вокруг Мадока, который продолжал увлеченно петь, но одновременно думал о том, какими глупыми созданиями кажутся эти заляпанные навозом и неистово чего-то домогающиеся животные.

Но Майя увидела, что ее репутация Мудрейшей находится под угрозой, поскольку взбунтовались все ее перевоплощенные мужья. Она поспешно показала Мадоку дорогу в Пустыню с Той Стороны Луны. Он перестал петь, и домашние животные с удовлетворением вернулись на свои луга к ленивому безразличию и сытому покою, а Мадок отправился навстречу предначертанной ему судьбе.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
МАДОК НА ЛУНЕ

ГЛАВА XVI
Пути к Луне

Мадок неукоснительно исполнил все, что приказала сделать Прекрасногрудая Майя, пользуясь мечом, раздвоенным на конце прутиком, чашей и пятиконечным талисманом. И тогда появился зверь, похожий на льва, но покрытый перьями и раз в восемь больше, голова же и крылья были точно такие, как у бойцового петуха. На груди этого гиппогрифа росли красные перья, спина была темно-синяя, а крылья – белые.

Таков был многокрасочный скакун, на котором Мадок отправился вперед по незнакомому и страшному пути. Ему досаждали воздушные духи. Мадока долго преследовала Лилит – ужасная и восхитительная Невеста Змея, потому что он ей очень понравился. Несмотря ни на что, он достиг бледных туманов и голого пустынного пространства с той стороны Луны. Эттарра творила свою музыку, и серое пространство колебалось в такт мелодии. Она казалась сердцебиением Вселенной, и ветры, носящиеся между звездами, под стать ей были полны сомнения и неудовлетворенности.

– Повернись ко мне лицом, ведьма, и умри! – воскликнул в ярости Мадок и, обнажив меч, двинулся к Эттарре.

Она прервала свою, будто исполняемую на волынке, музыку и поднялась, и тут он впервые увидел лицо Эттарры. И тогда Мадок понял, что вовсе не чувство ненависти привело его к ней.

ГЛАВА XVII
Дальнейшие происшествия на Луне

Он оторвал губы от ее губ и увидел, как изменилась пустыня. Она превратилась в райский уголок. Кругом цвели лилии, и множество роз белело в чистом и нежном сиянии рассвета. Повсюду прыгали белые кролики. Вместо музыки, полной сомнения и неудовлетворенности, слышалось воркование голубков, призывающих своих возлюбленных.

– Это дивное чудо сотворила любовь, – заметила Эттарра без капли сожаления.

– Любовь принесла сюда красоту. И любовь к тому же освободит тебя от всех уз, кроме моих объятий, – ответил Мадок.

Эттарра же на это сказала:

– Ты мне нравишься. Твои объятия сильны и нежны. Но не будет у меня свободы, пока не пройдет 725 лет, посвященных созданию залунной музыки. Нельзя изменить ни слова в приговоре Норн, в котором сказано, что 725 лет будет держать меня здесь Саргатанет, который является и моим учителем, и моим тюремщиком.

Мадок ревниво ответил:

– Чему еще научил тебя Саргатанет, кроме музыки? О нет, не говори, а лучше проведи меня к Саргатанету!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю